Невеста моего отца, или Останемся врагами

Ройс Ева-Невеста моего отца, или Останемся врагами

Глава 1

Помпезное здание ресторана украшено яркими розами, хрупкими незабудками и пионами винного цвета. И я не знаю, от чего именно у меня кружится голова: от терпкого цветочного запаха, духоты или от нескольких глотков белого вина, которое принес для меня Джонатан, перед тем как пошел встречать сына.

- Это оглушительный успех, Лавиния! - широко улыбаясь, ко мне подходит Роберт Стоун. - Ты отыграла свою роль невероятно. Превосходно, Лавиния. Я могу только восхищаться, других слов пока не нахожу.

Не помню, чтобы я разрешала называть себя по имени, но киваю мужчине. Благодарно улыбаюсь в ответ:

- Спасибо большое. Но думаю, успех картины - заслуга команды. Мне очень повезло со съёмочной группой! И особенно с режиссёром, мистером Кейджем, и… - снова улыбка. На этот раз мечтательная и специально для пристроившихся рядом журналиста и фотографа. Весь сегодняшний вечер пресса следовала за мной буквально по пятам. Каждому хотелось написать статью о "восходящей звезде Голливуда", узнать как можно больше новой информации. А еще более старательно они пытались поймать меня на чем-нибудь "горяченьком". Что поднимет рейтинг журнала лучше, чем сплетни и скандалы?

- И Джоном, конечно, - завершает за меня Стоун. - Да, не каждой начинающей актрисе выпадает шанс сыграть первую главную роль с именитым актером. Но давай будем откровенны: ты очень талантлива, Лавиния. Я отметил это сразу, едва увидел тебя.

Еле удержалась от усмешки. Конечно, мистер Стоун, вы увидели во мне талант. Поэтому и отказались брать меня даже на второстепенную роль в своем фильме. Но конечно, я уже понимаю, куда движется разговор. Роберт однозначно предложит мне работу. Но хочу ли я теперь у него сниматься? Нет. Да и не могу в ближайшие пару лет.

- Так о чем я? - мой внезапный собеседник достает из кармана пиджака платок, смахивает несуществующий пот с блестящего лба, платно переходящего в не менее сверкающую лысину. - В наше время талант - это большая редкость, милая Лавиния, потому ему надо дать развиться. Алмаз и бриллиант одно и то же, но цена у них разная. Знаешь ведь, почему?

- Дело в огранке, - отвечаю я и оглядываюсь в поисках Джонатана. Из груди вырывается выдох, полный облегчения, едва замечаю его у парадного входа. Причем одного. Мне становится немного легче.

Может, он все же решил не прийти? Снова тренировки перед решающим турниром? Снова финал какого-то кубка?

"Кубка Колдера*", - проносится в мыслях. Потому что… Я знаю хоккей, наверное, даже лучше, чем сценарии фильмов и сериалов, где я снималась. И поэтому же отметаю эту версию сразу: сезон АХЛ этого года начнется лишь осенью.

- Вот именно, дорогая Лавиния. И я хочу принять непосредственное участие в огранке твоего таланта. У меня новый проект…

Пока я думаю, как мягко отказать мужчине, возвращается Джон. Мягко обнимает за талию и шутливо ворчит Стоуну:

- Не могу оставить ее даже на пять минут, Роб, представляешь? Лави сразу же собирает вокруг себя толпу мужчин, - качает головой и оставляет легкий поцелуй на моем виске.

- Кто бы говорил, - подхватываю я. - Роберт, моя толпа - это всего лишь заинтересованные во мне рекламодатели и пресса, а Джо почти каждая встречная женщина пытается отвоевать у меня.

- Не волнуйтесь, на вас я не претендую, а на ваше время еще как, - смеется режиссёр. Кладет платок обратно в карман и на этот раз вытаскивает темную прямоугольную карточку. Протягивает мне. - Подумай о моих словах, милая. Мой номер. Буду ждать звонка.

Я заверяю, что обязательно подумаю, а как только мужчина отходит, засовываю визитку в руки Джо.

- Не хочешь новую огранку? - серьёзным тоном спрашивает Джон, убирая кусок матового картона в портмоне. - Ничего, я сам не прочь обновить форму. Как старина Роб отшлифует, так я тебя брошу.

Джонатан Хилл не зря самый востребованный актер нашего времени, потому что он произносит даже самые абсурдные предложения так, что любой может принять за чистую монету. И я бы сама усомнилась, если бы не его глаза. Голубые, яркие. На их дне искрились едва заметные смешинки.

У него глаза отца. Разве что взгляд глубже, темнее. Морская бездна, на которую даже смотреть опасно. Утянет в водоворот. Безвозвратно.

- Не смешно, между прочим. Я не могу дать твердый отказ, но и сниматься тоже не могу, сам знаешь, - я насупилась. Выпуталась из объятий мужчины и обхватила свои плечи руками. Если до этого я задыхалась, то сейчас по спине прошел озноб. Может, простыла?

- Знаю, - легко пожал плечами Джо. - Я разберусь, Лави, не волнуйся. Лучше идем знакомиться с моим оболтусом. Явился, наконец.

А я будто попала в кино. Вот так. Стала одной из героинь многочисленных кинокартин, потому что время замедлило свой ход. А судьба, откровенно издеваясь, добавила в мой фильм побольше слоу-мо* эффектов. Как в замедленной съемке, я дослушала Джо и заторможенно повернулась назад.

Нет, я не простыла. Просто в его взгляде теперь не пылает, как когда-то давно, океан, а трещат льды Антарктиды.

Я замерла. Меня словно поставили на "паузу", будто выкинули прочь с планеты в открытый космос, и я осталась без кислорода. А он рассматривает меня, с каждым шагом становясь все ближе к нам с Джоном. Открыто. Ничего, как и всегда, не стесняясь. Почти раздевает холодными глазами, и я ощущаю себя обнаженной, хотя мое платье открывает лишь плечи.

- Почему так долго, Скай? - недовольный голос Джо раздается будто в другой вселенной.

- Прости, - безразличный тон, лишённый даже намека на сожаление, - забыл сообщить нью-йоркским пробкам, что еду на вечеринку самого Джонатана Хилла.

Он говорит с отцом, но продолжает смотреть на меня. А я теряюсь. Не могу взять себя в руки. Я ведь знала, что когда-нибудь это случится, что мы встретимся. Я готовилась, убеждала себя, что изменилась, даже выпила немного вина для храбрости…

- Не паясничай. Сейчас не время. Мы с Лави, между прочим, ждали только тебя, чтобы сделать важное объявление. Да, дорогая?

Горячая рука Джо коснулась моего плеча, и он заботливо спросил:

- Ты в порядке?

- В порядке, - кивнула, пытаясь абстрагироваться. Получилось почти сразу - долгие месяцы практики все же не прошли даром.

Но мое относительное спокойствие дает трещину, когда Скайлар широко ухмыляется:

- Может, папа, ты сначала нас познакомишь? И что за новость, которая ожидала лишь меня?

Откровенная издевка. Но Джон, привыкший к характеру сына, представляет нас. Он не в курсе, что издевается Скай надо мной. Хилл-старший и не догадывается, что мы с его сыном знакомы еще со школьной поры.

- Приятно познакомиться, Лавиния, - жесткая ладонь пожимает мою, немного трясет из стороны в сторону. Большим пальцем он чуть поглаживает мою кожу.

- И мне очень приятно, - я отобрала свою кисть и вскинула голову, готовая выдержать арктический взгляд. - Джо многое о тебе рассказывал.

- Да ладно? - кривая улыбка. И я читаю по его четко очерченным губам вопрос "Куда дела очки, Очкарик?"

- Скай, - подает голос Джонатан, - я собираюсь сейчас объявить о нашей с Лави помолвке. Сыграешь нам медляк деда? Я не доверяю эту песню наемным музыкантам.

Мой жених переплетает наши пальцы, а я… Смотрю на его сына. И во льду его глаз не нашлось бы ни прорубей, ни проталин, но я все равно проваливаюсь под воду. В прошлое.

*Кубок Колдера — кубок, вручаемый победителю плей-офф чемпионата Американской хоккейной лиги.

*Слоу-мо - замедленная съёмка

Глава 2. Лавиния

Прошлое

- Думаешь, ты сможешь ему помочь? - насмешливо спрашивает Хилл, откинувшись на спинку стула и нахально положив ноги на соседнее место. - Как тебя там звали? Не важно. Девочка, пацан семь лет школы отгулял. Вытянуть и заставить его учиться так же нереально, как… Как и вероятность того, что ты мне понравишься.

Я еле удерживаюсь от того, чтобы не бросить учебник по биологии ему парню в лицо. Напомнив себе, что не имею право подвести миссис Браун, улыбаюсь и киваю:

- Я не думаю, что смогу помочь Дэну. Потому что мы сделаем это вместе. И да, меня зовут Лавиния, Скайлар. Надеюсь, ты способен запомнить семь букв?

Он прищуривается. На четко очерченных губах все та же ухмылка, но теперь она становится… предвкушающей?

- Попробую, - парень подается чуть вперед, будто хочет разглядеть получше. - Значит, не отступишься? Как тебя звали? - снова улыбочка. - Очкарик? Прости, запомнил столько букв, сколько смог.

Издевается. Мы знакомы всего десять минут, но я уже сыта по горло им. И если бы не обещание, данное миссис Браун, я бы действительно, как и хочет Скайлар, оставила бы его в покое и занималась бы Дэнни сама. Отрабатывала бы и свои волонтерские часы, и наказание парня за очередную драку.

Пока я пытаюсь одновременно успокоиться и прожечь взглядом дыру на халеном лице, активизируется Дэниэл:

- Лавиния, прислушайся к нему, - говорит он, отодвигая от себя задачник по алгебре. - Я совсем безнадежен. Отпустишь? А я скажу мисс Харрис, что вы три раза в неделю занимаетесь со мной и…

И мое терпение лопается. Скай плохо на меня влияет - обычно вывести меня на эмоции достаточно трудно, а сейчас я напоминаю себе вулкан.

- Все, хватит! - хлопаю ладонью по столу. Причем неожиданно настолько сильно, что в последний момент прикусываю губу, чтобы не захныкать от боли.

- Какая грозная, - ржет Хилл.

Я хмурюсь, но продолжаю:

- Ты, - указываю на Дэнни, - нос в книгу. Молча. А ты, - мой палец направлен в сторону старшеклассника, - готовься разъяснять темы по биологии и физике. Иначе…

- Иначе что?

Пожимаю плечами и отвечаю:

- Отстающих в этом году достаточно много. Думаю, мисс Харрис согласится вести с тобой дополнительные занятия у младшей школы. До конца весны. А мы с Дэном сами как-нибудь, верно?

Мой подопечный мычит что-то в ответ и устраивает голову поудобнее на стопке тетрадей. А у Хилла наконец-то пропадает с лица дурацкая улыбочка. Он явно зол. На директрису, которая внезапно появилась в спортивном зале именно в момент, когда эта брюнетистая сволочь избивала своего же одноклассника, на кого-то, кто сдал его, и, собственно, еще на меня. Причем если первой он ничего не мог сделать даже с поддержкой именитого отца, а второго он еще не вычислил, то я-то здесь, только рукой подать. Потому предметом его ярости и негодования стала одна я.

Повезло? Еще как.

- Значит, война, Очкарик? - медленно проговаривает парень. - Окей. Я хотел по-хорошему, но… - выдыхает. - Желание дамы для меня закон.

И с этого начинается то, что я могу охарактеризовать лишь так: кошмар на яву. Скайлар бесцеремонно влез в мою жизнь. Причем в своих тяжелых "Тимберлендах" с грязной подошвой, чтобы обязательно наследить.

Не проходило ни одного чертового дня без его ехидного "Привет, Очкарик". Пересеклись в коридорах школы? В меня летит эта комбинация слов на потеху его дружкам. Проводим занятия с Дэнни?

- Как дела, Очкарик? - тоном заботливого маньяка интересуется он.

А в выходные он специально приходил в библиотеку, где я подрабатывала. Зачем? Чтобы поздороваться и поиграть на моих нервах.

- Очка-арик! - каждый раз громко зовет Скай. Посетители библиотеки с немым неодобрением косятся на меня. Вот несправедливость, а? Дурится он, а получаю нагоняй я.

- Катись в бездну! - шепчу я. - И будь потише.

- В бездне был, ты меня туда уже посылала, - сверкает широкой улыбкой он. - И знаешь что?

- Что? - еще немного, и у меня начнет дергаться глаз.

- И мне там не понравилось, - Хилл снова отворачивается к монитору компьютера. - В отличие от этого местечка.

И бурчит под нос, словно бы только для себя:

- Что за раритетная рухлядь? Моя бабушка, наверное, моложе, чем это недоразумение.

Я пропускаю его слова мимо ушей и спрашиваю:

- Зачем звал?

Парень медленно поворачивается вместе с креслом в мою сторону. Удивленно смотрит на меня своими ярко-синими глазами и вскидывает густые брови:

- Я? Звал? Тебя? Куда? Когда только успел? У нас что-то было? Боженька, сколько это я выпил, что…

Глаз все же задергался.

Его забавляла моя злость, он просто игрался. Безобидная месть для девочки с брекетами, которая посмела ему перечить. Он сидел в библиотеке меньше десяти минут, но за это время успевал так выносить мне мозг, что я готова была ползти на коленях в сторону кабинета директрисы и умолять ее прекратить наказание Ская. Он и в наказании научился получать удовольствие, поэтому из нас троих страдали только я и Дэн. Хорошо устроился, сволочь. Понимает, что я чисто из упрямства буду его терпеть, и продолжает измываться. Скотина.

А потом случается то, что полностью переворачивает мою жизнь вверх дном, хотя я думала, что дальше уже некуда.

Впервые за последний месяц Хилл не является в субботу ко мне на работу. Первые пару часов я оглядываюсь, ожидаю подвоха, не позволяя себе верить в то, что он, наконец-то, перестал доставать меня. Может, мозги на место встали? Мало ли, клюшкой кто-то неудачно махнул, и вот, осчастливили парня, у него появилось вторая штука, которой он может думать. Или шайба попала куда надо…

Моя смена на этот раз проходит почти спокойно. Тишина библиотеки, запах книг, тихий перестук нажимаемых клавиш - разве не так звучит умиротворение?

Однако вот это гадкое "почти".

Но мое умиротворение решило по-быстрому отзвучать свое и свалить. Халтурщик. До закрытия остаются какие-то полчаса, как распахивается дверь, и в холл вваливается Скай. Волосы цвета горького шоколада растрепаны, синие глаза блестят весельем, на нем лишь джинсы и белая футболка-поло, хотя на улице уже без пары дней ноябрь.

- Привет, Очкарик, - крутя в пальцах ключи от машины, он направляется прямиком к стойке.

- Пока, Скай, - припечатываю я.

- Как невежливо, девочка, - качает головой он. - А я, между прочим, по делу.

Я прищуриваюсь, с подозрением оглядываю его. По поводу мозга я погорячилась, наверное. У него скорее всего, остатки этого очень важного органа вынесло напрочь. По какому делу он может завалиться ко мне на работу, если не для издевательств?

- И что же за дело? - недовольно спрашиваю. Он ведь не отстанет, пока не добьется своего.

- Отойдем? - нахально улыбаясь, кивает в сторону высоких стеллажей с английской классикой.

- Ну уж нет, говори тут, - качаю головой. С ним и отойти? Ни за что!

- У меня много времени, - как бы невзначай бросает он.

Мне хочется банально завыть. Как же он невыносим! И как меня бесит, ужас просто. Почему я не согласилась в тот злосчастный день заниматься с Дэнни единолично? Подумаешь, впервые бы кого-то подвела, ничего, все опыт. Но мои бы нервы остались целы.

Поворачиваюсь к миссис Смит - старшему библиотекарю. Старушка понимает меня сразу и знаком показывает, что могу отойти.

- Идем! - шиплю я.

- За тобой хоть на край библиотеки, - хмыкает чертов мерзавец и первым движется в указанную ранее сторону.

Я иду за ним.

- Так что ты хотел? - останавливаюсь у полки с Шекспиром. Складываю руки на груди и ожидаю ответ.

- Что я хотел? - ухмыляется. - Ничего. Но дельце у меня к тебе есть. Мне надо кое-что проверить, Очкарик.

Он делает шаг ко мне.

Что-то мне не нравится происходящее…

- Проверить? - глупо переспрашиваю, машинально отступая.

- Всего лишь проверить, - он снова подается вперед.

Я же пячусь назад и внезапно упираюсь спиной в корешки книг.

- Эй, держи дистанцию! - мой голос отчего-то подрагивает. - Скайлар, ты что творишь?

Последнее слово почти шепчу, потому что парень подходит ко мне впритык. Он настолько близко, что я чувствую чужое дыхание и жар тела.

- Тише, - горячие пальцы оказываются на моих скулах, чуть поглаживают. А я от шока не могу даже послать его куда подальше и оттолкнуть. Стою, не шевелясь и чуть ли не дыша.

Скай смотрит прямо в мои глаза. И его синяя бездна взгляда затягивает. Как я потом осознала, на дно, чтобы безжалостно утопить.

Неуловимо быстрым движением снимает мои очки. Я не успеваю возмутиться - Хилл прижимается к моему приоткрытому рту своими губами, выпивая мое сопротивление. Его движения мягкие, но при этом уверенные и непреклонные. Он осторожен, бережен, но при этом… Напорист. Жарко целует, обнимая мое лицо одной ладонью, а второй удерживая за затылок.

Хотя какое "удерживать"? Я не вырываюсь. Даю себя целовать, неловко отвечая ему. Не осознавая, что творю, и не думая, что будет потом.

Поцелуй закончился также неожиданно, как и начался. Он отстраняется от меня, отходит, возвращая дистанцию между нами.

- Целоваться ты не умеешь, - протягивает мои очки, кривя губы в улыбке, которой позавидовал бы демон-искуситель. - Могу научить. Хочешь, Очкарик?

И на меня с высоты его уровня собственного превосходства падает осмысление. Я позволила ему поцеловать меня. Я даже не сопротивлялась, банально растекшись лужей. Как все его многочисленные девушки.

- Зачем ты?.. - других вопросов у меня просто не нашлось.

Парень зарывается пятерней в волосы, окончательно взъерошивая их, облокачивается на стену и пожимает плечами:

- Мне просто было интересно, как целоваться с девчонкой в брекетах. - Его глаза как-то странно блестят.

Я почему-то не обиделась. Наверное, уже давно смирилась с тем, что рядом со мной отшивается обделенный Богом. Чего уж на таких злиться?

- И как тебе опыт? - язвительно спрашиваю. - Хочешь еще утолить любопытство?

- Не так ужасно, как думал, - окидывает меня темным взглядом. - Но тебе бы попрактиковаться…

Мой кулак сам потянулся к его плечу, чтобы обрушиться ударом нехилой силы. Какой же он идиот! Завтра же пойду и к мисс Харрис, и к миссис Браун. Хватит с меня издевательств! Пусть Хилл валит во все четыре стороны, хотя мне его послать хочется лишь одну - ту, что ниже уровня земли. Прямиком в Ад к его родственникам.

- Эй, больно же, - парень накрывает пострадавшее плечо другой рукой и смотрит на меня взглядом побитого щенка.

-- Реально больно? - теряюсь я. Подхожу ближе, пытаюсь отвести его ладонь от места удара, чтобы посмотреть. Мало ли? Он спортсмен, мог получить травму, а я, наверное, треснула по старой ране. - Прости, я…

- Очкарик, я же пошутил. Перестань быть такой доверчивой, - снова ухмыляется.

Ну да, как я могла забыть про его актерские гены? Но если его отец, Джонатан Хилл, снимается в кино, то Скай использует свой талант в жизни. В смысле фильмы у него каждый день и с ним в главной роли. Вот только с меня хватит.

- А ты прекрати быть таким противным и самовлюбленным, - вспыхиваю я.

Океан в его глазах покрывается ледяной корочкой.

- Повтори, - его голос теряет все краски, но при этом будто вбирает в себя весь холод.

- Да пожалуйста! Ты мерзкий, самовлюбленный и недальновидный. Еще повторить?

Скайлар молчит, пока я, разгоряченная, выплескиваю все то, что накопилось за эти дни.

- И ты добился своего, Скай. Я освобождаю тебя от занятий с Дэнни. Рад?

Он сталкивается от стены, прячет ладони в карманах и кивает.

- Безумно, - на этот раз его улыбка темная, от нее по коже скользит иней. - Надо было пересилить себя и поцеловать тебя в первый же день.

- Все мы совершаем ошибки. Ты иди, помойся бензином. Я ведь тебя трогала. Вдруг заразу какую подхватил, а?

- Отличный совет. Мне действительно стоит забыть… это недоразумение. А ты, Очкарик, держись за произошедшее покрепче. Когда еще тебе так повезет? Разрешаю похвастаться подружкам.

Вот спасибо! Как я без этого щедрого разрешения жила-то?!

Томик с сонетами Шекспира оказывается под рукой как никогда кстати. Книга летит аккурат в нос мерзавца, но он успевает увернуться.

- Да ты самый плохой работник месяца, Очкарик, - насмешливо бросает, разворачиваясь. - Все, бывай.

- Надеюсь, что больше никогда тебя не увижу! - шиплю уже в его спину.

- Я тоже на это надеюсь. Постарайся держаться от меня подальше, окей?

Вот же… Сволочь.

Наблюдаю за тем, как он скрывается за очередной полкой и только тогда, когда уже не вижу его темную макушку, облегченно выдыхаю. Собираю с пола книгу, разворачиваю помявшиеся страницы и возвращаю на место.

Я чувствую себя полностью потерянной. В голове будто не мысли, а каша с плотными комочками. Бросив последний взгляд на место, где произошел мой самый первый поцелуй, бегу отсюда прочь.

Мне шестнадцать. Туалет в библиотеке. Я придирчиво рассматриваю, наверное, впервые за всю свою жизнь, отражение. Медового цвета локоны, зачесанные назад в уже порядком растрепавшуюся косу, бледная кожа, на которой особенно четко выделяются румянец. Самые обычные губы, брекеты и очки, за стеклами которых лихорадочным блеском сияют каре-зеленые глаза.

Снимаю очки, медленно распускаю волосы. Снова смотрю на отражение, пытаясь понять, изменилась ли я. Нет, все те глаза, уши, рот. Разве что видеть стала гораздо хуже, а с косой удобнее.

Мне шестнадцать. И я, кажется, влюбилась.

Глава 3

Скайлар

Я узнаю ее раньше, чем она разворачивается в мою сторону. По голосу. Глубокому, нежному, который я помню до сих пор. А особенно остро впились в мою память ее стоны.

- Хорошо, - отвечаю отцу, но смотрю на нее. Лавиния. Вин. Горькое вино, которое я когда-то решил оставить в прошлом.

Разглядываю ее не стесняясь. Ищу то, что осталось от наивной девчонки с очками. Бархатное платье до пола, открывающее только хрупкие плечи и спину, накрашенные глаза и губы, темно-медовые локоны, собранные в высокую прическу. Она стойко выдерживает мой взгляд, не опускает свой, не краснеет и даже приобнимает моего отца. Своего жениха.

Блять.

- У меня есть еще дела, - говорю старику. - Давай поторопимся?

- Снова тренировки? - участливо интересуется он.

- Да, - киваю. - Тренировки.

Я не понимаю, почему злюсь. Смотрю на счастливое лицо Лавинии, и меня накрывает. Разрывает на части. Она никогда не была моей. У нас не было ничего серьёзного. Тогда почему от мысли, что она спит с моим отцом, мне хочется как минимум проблеваться?

- Скай, начинаешь играть после речи, - информирует папа, когда мы оказываемся за сценой.

Снова киваю и говорю, что все будет по высшему разряду, и я рад помочь. Безбожно вру. Последнее, что мне хочется делать - собственноручно создавать романтическую атмосферу для этих двоих. Но все равно сажусь за рояль. Перебираю в голове композиции, вспоминая нужную.

- Сегодня я собрал вас всех не только для того, чтобы отпраздновать успех нашего фильма, - звучит голос отца, усиленный микрофоном. - В присутствии самых близких друзей, я бы хотел сделать еще раз предложение той, что украла мое сердце. Той, без которой с некоторых пор я не представляю свою жизнь.

Только от этих приторных слов у адекватных людей может развиться диабет. У меня, например. Потому пытаюсь как-нибудь себя развлечь, чтобы не слышать долгие признания в любви без срока годности и верности до гроба. Ни черта не выходит.

- Лавиния, милая, так как помолвочное кольцо уже на твоем пальчике, а до обручального нам далеко, я приготовил тебе другой сюрприз…

Еле досиживаю до конца пламенной речи. Если бы мог - свалил бы сразу же, но у меня не было выбора. Я ведь был в курсе, что у отца новая пассия, но, как и всегда, не придал этому большого значения. Он меняет любовниц легче, чем галстук. Зачем знакомиться с той, которую завтра заменит точно такая копия, но уже с другим именем? Вот и я не видел смысла. До этого дня.

Сначала легко касаюсь клапа - старая привычка, а потом только позволяю пальцам скользить по черно-белым клавишам, выдавливая ноты.

Дед всегда хотел, чтобы я пошел по его стопам, раз его сын ударился в кино. Он учил меня с четырех лет играть на пианино, потом на гитаре, но все равно не срослось. Меня больше увлекал спорт, и в принципе клюшку держать у меня получалось лучше, чем быть музыкантом. Однако память тела не очистишь одним кликом. А жаль. Мне сейчас как раз не хватает кнопки "delete".

Память действительно никуда не денешь. Потому вместе со знакомой мелодией ко мне приходят воспоминания.

***

Прошлое

После словесной перепалки в библиотеке, я делаю вид, будто Очкарика для меня не существует. Больше не тащусь к ней на работу, перестаю дразнить на переменах. Разве я не добился своего? Добился и еще как. От обязательств по обучению малявки меня освободили. Я мог с чистой совестью вернуться к своим делам, а особенно к тренировкам. Я усиленно готовился к Кубку Канады и не мог подвести своих. И так потратил много времени на ерунду.

Я пытался внушить себе, что мне на эту замарашку наплевать. Да кто она такая? Заучка. Зубрилка. Очкарик. Просто наглая девчонка, которая многое о себе возомнила. Она не интереснее той же Кэтти. Кэт, пускай и не знает теорему Пифагора, но у нее отличная растяжка. Это куда полезнее алгебры и физики.

- Скай, не дрыхни, - пихает меня под бок Ник. - Звонок прозвенел.

Я тру лицо ладонями и киваю:

- Слышал.

- Тогда поднимай свою задницу, брат. Тренер отметил сегодняшнюю тренировку.

Сэм отменил тренировку? Надо ему позвонить, потому что не ходить на его занятия можно лишь по двум причинам: если сдох или вылетел из группы. Даже конец света и зомби-апокалипсис для него не достойная причина для пропуска.

- Махнем в клуб? - продолжает Ник. - Или устроим вечеринку у меня? Предков не будет дома до следующей недели.

Меня не вдохновляют предложения друга. Еще вчера я бы схватился за идею крепче, чем за клюшку, но сегодня у меня не тот настрой.

- Прости, без меня, - забираю со стола тетрадь и ручку, запихиваю в карман, не заботясь о том, что бумага помнется. Потом закину в шкафчик.

- Это еще почему? - не догоняет Николс. - У тебя жара нет, Хилл?

- Ты еще притащи термометр и чай с медом, - насмешливо тяну я и иду на выход.

- Это первое, что пришло на ум, - приятель идет за мной. - Слушай, а что я еще мог подумать? Ты никогда не отказывался от возможности хорошенько оторваться.

- Тебе думать однозначно вредно, - сообщаю я. - У меня свои дела, понятно?

- А как твои дела на этот раз зовут? - Ник не отстает. - Кэтти? Или новенькая Хана? Или Стелла…

- Для тебя мои дела сейчас зовут "отвали", - мрачно ему отвечаю. - Так понятнее?

Он поднимает ладони, показывая, что сдаётся.

- Если что, мы тебя всегда ждем, - бросает напоследок, перед тем как уйти.

Ноги сами несут меня к классу, где Очкарик занимается с Дэнни. Я сам не осознаю, зачем мне это, но иду вперед. На полпути останавливаюсь. Что я творю?

Скай, приятель, у тебя однозначно что-то не так с головой.

Шайбой по башке вроде не получал, так какого черта?

Вместо двери, которая расположена в конце коридора, открываю кабинет музыки. В нем никого нет, потому, долго не раздумывая, сажусь за пианино. Удобнее устраиваюсь на пианино и начинаю играть композицию, ноты которой стоят рядом. "Танго смерти" Антонио Вивальди. Интересный выбор.

Игра захватывает меня, и я не сразу замечаю, что в аудитории больше не один. А когда осознаю это, останавливаюсь. Последняя нота высоко стонет и обрывает мелодию. Тишина снова оковывает помещение, но теперь сквозь нее прорываются два дыхания. Мое и непрошенного наблюдателя.

- Продолжишь? - спрашивает Очкарик. Раздаются ее несмелые шаги, и она садится за ближайшую ко мне парту. - Мне очень понравилось, как ты играешь.

По моим губам скользит усмешка. Заучка единственная девушка, которой нравится только моя игра на пианино, а не другие достижения.

- Что ты здесь делаешь? - в свою очередь интересуюсь я.

- Сижу, как видишь, - огрызается она, но тут же смягчается и повторяет: - Продолжишь? Пожалуйста.

Последнее слово почти выбивает почву из-под ног. Я бы хотел услышать ее "пожалуйста" в других обстоятельствах. Когда она будет подо мной и… Обрываю мысль на полуслове. Что за черт? Очкарик меня околдовала? Точно. Сделала гребанный приворот? Иначе откуда у меня такая ересь в башке?

Начинаю злиться - на Лавинию, на себя, на тренера, но снова опускаю руки на черно-белые клавиши. Только пальцы играют совершенно не то, что напечатано на песеннике. Медляк деда, написанный для бабушки, но который он играл мне в детстве почти каждую ночь. Вместо колыбельни.

Боковым зрением слежу за замершим Очкариком. Она слушает, действительно слушает, а не делает вид. Ее лицо - тонкое, с мягкими чертами, сосредоточено, руки сложены перед собой, как у самой прилежной школьницы. Она… забавная. И свое повышенное внимание к ней я объясняю тем, что мне хочется ее разгадать. Лавиния слишком отличается от всех, и это влечет.

Едва мелодия заканчивается, я поднимаюсь и ухожу, даже не закрыв крышку пианино. Очкарик мне не нужна. Впрочем, я ей тоже, поэтому нам стоит держаться подальше друг от друга.

Глава 4. Лавиния

Руки Джона бережно обнимают меня, вовлекая в вальс. Зал ресторана погружен в приятный полумрак, который нарушает лишь освещение сцены.

Знакомая мелодия струится легче шелка, нежнее бархата, и последнее, что я хочу - это танцевать. Но я должна играть на высоте. Всегда. Везде. В любых обстоятельствах. Даже если воспоминания, словно кислота, прожигают во мне дыру.

Я улыбаюсь Джону, отвечаю на его короткие вопросы о моем самочувствии, снова улыбаюсь - теперь уже папарацци. На автомате. В моей голове совершенно другие мысли и совершенно другой человек. Сама себе запрещаю смотреть в сторону молодого мужчины, сидящего за роялем, но мой взгляд то и дело скользит по широкой спине. Он однозначно раздался в плечах - сразу видно, место в сборной Америки досталось ему вовсе не из-за денег отца. Упорства и упрямства ему всегда было не занимать.

Скай снова поспешно уходит, едва композиция заканчивается, будто повторяя прошлое пятилетней давности. Я радуюсь короткой передышке, потому что точно знаю: мы еще не раз пересечемся.

- Свалил, поганец, - сетует мой жених, цокнув языком. - Мог бы еще немного задержаться.

- Он сказал что-то про тренировки, - отмечаю я.

- Да, готовится к новому сезону, - говорит Джо с нескрываемой гордостью. - Мальчики целятся на кубок.

Мальчики для него и мужчины для меня. Я начала забывать про нашу с Хиллом разницу в возрасте, равную моей жизни, хотя сначала никак не могла привыкнуть. Нет, он вовсе не выглядел на сорок два: подтянутый, в темных волосах ни седины, лицо еще гладкое, а в голубых глазах всегда искрят смешинки. Только когда ему, как мне сейчас, было двадцать, он стал отцом, а у меня и личной жизни нет.

- Кажется, мне начал нравиться хоккей, - заключаю я.

- Мы всегда можем пойти на матч Ская, - Джон с улыбкой поправляет выбившуюся из моей прически прядь.

О нет, это уже слишком. Смотреть через экран телевизора или компьютера - без проблем, но опять сидеть на трибуне… Болеть за него, кричать, чуть ли не срывая голос, когда он попадает шайбой прямо в ворота, сквозь толпу прорваться к нему… И увидеть, что я ему больше не нужна.

Прогоняю сцены из прошлого прочь и предлагаю жениху выпить чего-нибудь. Вечер почти подошел к концу, и теперь мы можем со спокойной душой отдохнуть и сами.

Джон ведет меня к столу, усаживает и даже пододвигает стул. Затем наливает мне вино, а свой бокал наполняет вишневым соком.

- Я обещал Элен приехать, буду за рулем, - объясняет мне.

- Передавай ей привет, - понятливо киваю я, чокаясь с пустотой. Отчего-то мне становится грустно. Даже у Джона есть человек, к которому он может поехать, а я одна. Мое одиночество нарушают разве что рыбки, но и они скоро меня покинут, если и дальше буду забывать их кормить. А ведь когда-то одиночество меня не напрягало…

***

Прошлое

Дэнни впервые получает высший балл. Не по математике, конечно, но и успехи в биологии меня очень радуют.

- Знаешь, Лави, а мне понравилась биология, - Дэн продолжает любоваться первым в жизни тестом с отличной оценкой. - Фотосинтез, хемосинтез, бактерии и вирусы - это все очень интересно.

Я со смехом треплю мальчика по голове:

- А говорил, что ты безнадежен. Ну что, мой будущий ученый, пойдем праздновать в пиццерию?

- Ты еще спрашиваешь? - удивляется он и говорит, тяжело вздохнув: - Знания отбирают столько сил.

- И повышают аппетит, - добавляю я. - Собирайся, пока я щедрая и готова угостить тебя большой пепперони.

- И колу не забудь!

- И колой, конечно.

Мы, весело болтая, выходим из школы. Чтобы срезать путь, идем к парковке, и… Я вижу Ская. Его черную спортивную машину знает каждый ученик, просто потому, что больше такой ни у кого нет. Какая-то супер лимитированная тачка, подарок щедрого отца на восемнадцать лет. Хилл безумный счастливчик, я говорила это? Нет? Самое время признать это, потому что почти лежащая на блестящем капоте блондинка, с которой он целовался, тоже подарок - только судьбы. И я даже знаю, кто эта девушка. Стелла. Девчонка, которая перевелась к нам совсем недавно и которую каждый, на лексиконе наших местных идиотов, мечтает "завалить".

Ну что? Скайлар молодец, справился. Интересно, а поцелуй со мной тоже часть какого-то глупого соревнования?

- Дэн, давай лучше сходим в "Прайм"? - выдавливаю из себя. Голос не дрогнул, хотя во мне будто взорвалась не одна ядерная бомба Ким Чен Ына.

- Почему это? - удивляется мальчик.

Я хмыкаю. Думаю, потому, что в твоем возрасте смотреть порно очень рано. Впрочем, я и в свои шестнадцать не горю желанием узнавать подробности интимной жизни некоторых.

- В "Прайме" делают офигенные коктейли, - нахожу ответ я. - И их "четыре сыра" - чистый восторг, ты должен попробовать!

Дэниэл с подозрением на меня косится, но послушно разворачивается. Я облегчённо выдыхаю воздух и снова начинаю говорить - тема ни о чем, мне лишь бы чем-нибудь занять себя. Но даже это не помогает. К слову, пицца с двойной порцией сыра и ветчины тоже. Я злюсь и в первую очередь на себя, а потом на Хилла.

Я была к нему безразлична. Мне было плевать, кто он и что он. Скай сам месяц ходил за мной и насильно заставил привыкнуть к его постоянному присутствию рядом. А теперь он делает все, чтобы мы не пересеклись и взглядом. Сволочь. Какая же он сволочь!

Я настолько взвинчена и зла, что даю свой номер подошедшему познакомиться старшекласснику. Кэл Юджин тоже из нашей школы и даже, кажется, игрок нашей сборной по футболу.

- Я позвоню, Лав, - обещает парень, белозубо улыбаясь и пряча телефон в карман.

Я не особо радостно киваю и добавляю, что буду ждать. В другой жизни.

Дэн, который молча слушал наш короткий диалог, провожает взглядом Кэла до самого выхода из пиццерии.

- "Лав"? Серьезно? Что-то мне это не нравится, - качает головой он.

- Что именно? - я берусь за новый кусок пиццы, верчу в руках, раздумывая, откуда лучше начать есть. Вкусная корочка или мягкость сыра?

- Все, - мой подопечный следует моему примеру, только без лишних церемоний откусывает львиную часть порции. - Сама посуди: раньше кто-нибудь, тем более старшеклассник, подходил к тебе знакомиться?

- Что? - аппетит пропадает напрочь. Возвращаю кусок обратно в коробку, медленно вытираю руки. - Ты хочешь сказать, что я уродливая, и не могу никому просто понравиться?

Дэнни закатывает глаза и ворчит что-то типа "девочки, что с них взять?".

- То есть это "да"? - мрачно уточняю я.

- Дура ты, а не уродина, - констатирует мальчик.

Да, дура. Влюбленная.

- Сам дурак, - делано обиженным тоном бурчу я.

На этой ноте мы с ним заканчивает разговор. Дэн не видит смысла сейчас что-то мне разъяснять, а мои мысли витают где угодно, но не в нашей реальности.

Кэл звонит мне вечером. Неожиданно он оказывается очень интересным собеседником, и мы болтаем почти час. Для меня это в новинку. Еще пару недель назад я бы предпочла любому парню подготовку к SAT* или волонтерство, а сегодня болтаю с почти незнакомым человеком. Смешно, правда?

Мы общаемся целую неделю - по телефону, в сети, перебрасываемся словами и шутками на переменах. Нет, Юджин мне не нравится как парень, я воспринимаю его только как друга, но он сам не хотел дружеских отношений между нами. И четко дал это понять.

Он ловит меня на большой перемене.

- Лав, отойдем? - спрашивает с несвойственной ему серьезностью. Парень выглядит немного злым и.. решительным?

- Может, потом… - начинаю я, но спотыкаюсь, столкнувшись с его взглядом. Смотрю на сумку с хрестоматиями для исторички, сжимаю лямку покрепче, но киваю: - Хорошо.

Он, особо не церемонясь, хватает меня за руку и тащит к какой-то аудитории. Кэл сжимает мою кисть сильно, и мне больно. К тому же ощутимо тянет плечо рюкзак с учебниками.

- Что с тобой? - удивленно выдыхаю, когда мы оказываемся в пустом помещении. Машинально потираю пострадавшее от его грубости запястье. - Ты какой-то нервный.

Присмотревшись к нему, понимаю, что он с кем-то подрался. На скуле наливается синяк, а одежда более чем потрепанная. Будто по земле катался… И судя по тому, что в блондинистых волосах зеленеет кусок травы, парень действительно побывал на школьной лужайке. Всем телом.

- Все окей, - отмахивается парень, широко улыбаясь. - Просто тяжелый день.

Настолько тяжелый, что свалил тебя на газон? Этот вопрос крутится на языке, но я благоразумно не озвучиваю его.

- Я хотел поговорить, - напоминает он, делая плавный шаг ко мне.

Снимаю с себя рюкзак, кладу на пол и сообщаю:

- Я в боевой готовности. Слушаю.

- Знаешь, я передумал говорить, - вдруг произносит Кэл.

Мое удивленное “что?” застревает в горле, потому что Юджин меня целует. Чужие губы на моих губах, чужие пальцы трогают мою кожу, а мне… Никак. Не хочется ни обнимать парня в ответ, ни отвечать ему. Полное безразличие. И для меня это даже не поцелуй, а глупый и бессмысленный обмен слюнями.

- Кэл, - виновато произношу, слегка отталкивая. - Прости, если дала повод, что мы можем быть кем-то большими, чем друзья.

- Вот как, значит, - криво улыбается Юджин, делая шаг назад.

- Прости, пожалуйста, прости, - заглядываю в его глаза, надеясь поймать его эмоции, но его взгляд совершенно нечитаемый.

- Проехали, - качает парень головой и задает вопрос, от которого у меня вмиг вспыхивают щеки: - Дело в Скайларе?

Откуда он?.. Неужели все так заметно? Смелости для того, чтобы сказать “да”, у меня не хватает, потому лишь спрашиваю:

- Мы же будем общаться как раньше?

Мне все еще неловко, но терять того, с кем действительно интересно, я не хочу. Чертов Скай! Он во всем виноват. Если бы не он, то я могла бы…

- Посмотрим, - неопределенно отвечает Кэл, пряча ладони в карманах. А потом разворачивается и уходит.

Я смотрю, как за ним захлопывается дверь, и только убедившись. что остаюсь одна, сажусь на пол, обхватив колени руками. Как-то все уже… слишком. Мне впервые хочется поистерить, но слез нет. Только опустошенность.

Не проходит и пяти минут, как злосчастная дверь с оглушительным стук распахивается, являя Хилла собственной персоной. Он перешагивает через порог, озирается, будто что-то ищет.

- Потерял свою совесть? - хмуро интересуюсь. - Если да, то не старайся. Ты родился уже без этой важной составляющей.

- Смешно, - ему ни капли не весело.

- Ты тоже хочешь поговорить? - удобнее устраиваюсь, чтобы видеть Ская.

- В смысле? - не понимает он.

- В прямом. Только целовать меня не надо, хорошо? Лимит поцелуев со мной превы…

Скайлар цепляется за слово “поцелуй”. Его лицо темнеет, выступают желваки.

- Кто тебя целовал? - его тон обманчиво спокойный.

Я хмыкаю. Да ему бы не в хоккей играть, а на сцене выступать.

- А тебе какая разница? - улыбаюсь, глядя в его злые глаза, и утешаю: - Не волнуйся, я не со Стеллой. Честно.

Он шипит что-то себе под нос, и из всех произнесенных слов я разбираю только “Да к черту!”. Спросить, что там у него идет к рогатым, не успеваю. Скай подходит ближе и протягивает мне ладонь. Я вскидываю бровь:

- Ты чего?

- Давай попробуем? - он ждет, пока я ухвачусь за его руку и поднимусь.

- Попробуем что? - теряюсь я.

- Все, - выдыхает он. Сам поднимает меня, прижимает к стене и требует: - Скажи “да”.

- А если мой ответ - “нет”? - шепчу пересохшими губами.

Его глаза так близко, и мне кажется, что я тону в их глубине, сравнимой с океанской. Наши дыхание безотчетно смешиваются.

- А кто тебе сказал, что у тебя есть выбор? - утыкается лбом в мой лоб. - Только “да”, Очкарик.

Это сумасшествие. Меня ведет. Я не могу сопротивляться. Понимаю, что, возможно потом пожалею, но…

- Да, Кай… Да.

Я жду, что он меня поцелует, только Хилл не торопится. Смотрит на меня, чуть прищурившись. Чуть отстранившись, проводит большим пальцем по моим губам, надавливая и очерчивая их.

- Что ты делаешь?? - удивляюсь я.

- Стираю чужие прикосновения с тебя, - он злится. - Ты моя, слышишь?

Я хотела было вспылить и даже ударить его после первого предложения. Даже сжала ладонь в кулак, только его “Ты моя” перевернуло все с ног на голову.

А какого это быть - его?

Решаю узнать на практике. Поднимаюсь на носочки и сама целую напряженного парня. Он перехватывает инициативу сразу. Прижимает сильнее к себе и к стене, обхватывает одной рукой мой затылок, а второй исследует мое тело. Мягко поглаживает шею, переходит на грудь, талию, сжимает мое бедро.

Глава 5. Лавиния

- Приехали, - голос Джона вырывает меня из воспоминаний. Прошлое безжалостно безжалостно выбрасывает меня в настоящее, где у меня все есть и одновременно нет ничего.

- Спасибо, - я заставляю себя улыбнуться. Тянусь к дверце.

- Лави, - останавливает меня жених, - все в порядке? Ты сама не своя весь вечер.

И что мне ответить? Я думала, что моя душа отболела свое, а сердце снова стало цельным, но это оказалось не так? Мне больно. Так, что я будто распадаюсь на части. И что виновник всего этого - твой сын?

- Просто устала…

Быть одна.

Джо окидывает меня внимательным взглядом и качает головой:

- Какой бы ты не была хорошей актрисой, но врать у тебя выходит не очень. Но я сделаю вид, что поверил. Топай отдыхать, милая.

Уже на улице я вспоминаю о том, что Джонатан одолжил мне свой пиджак - я умудрилась забыть дома накидку, а поздняя весна еще не радовала хорошей погодой.

- А твой…

Мужчина понимает меня с полуслова:

- Завтра заберу.

- Спасибо, - искренне отзываюсь я, кутаясь в дорогую ткань, и напоминаю ему: - Не забудь передать Элен привет. И я жду ее в гости!

- Передам. А теперь беги, ты вся продрогла.

Мы прощаемся, и я ковыляю к дому, потому что бежать на десятисантиметровых каблуках подобно смерти. Джо ждет на парковке до тех пор, пока я не закрываю за собой тяжелую парадную дверь, перед этим послав мужчине парочку воздушных поцелуев. Иду к лифту и печатаю на ходу сообщение “И принеси мне фирменный пирог Эл, а? Без него отказываюсь работать”. Элен, девушка Джона, шеф-повар в итальянском ресторане, и ее еда - то, ради чего стоит взять себя в руки и разобраться со своей проблемой, носящей имя…

Я настолько погружена в свои мысли, что не сразу замечаю человека, следующего за мной мной в кабину лифта. Ловлю чужое отражение рядом со своим в зеркале и от неожиданности роняю телефон на пол.

- Что ты здесь делаешь? - стараюсь, чтобы мой голос звучал равнодушно.

Он не отвечает. Молча поднимает мой айфон, прячет в карман простых черных джинс. Мое возмущение достигает пика, едва парень нажимает на кнопку аварийной остановки, останавливая лифт.

- Скай, это уже не смешно, - сообщаю ему, делая шаг назад. - И верни мой телефон.

- А я смеюсь? - глухо переспрашивает он.

- Скай, стой, - не оставляю попытку вразумить его. - Что ты творишь?

- Ничего предосудительного. Просто хочу подружиться с будущей мачехой, - ухмыляется Хилл, рывком прижимая меня к твердой поверхности и запечатывая пути отступления своими руками. Но несмотря на улыбку, его голос пропитан злостью: - Хочу общаться с ней очень хорошо, близко и… глубоко. Как раньше. Помнишь, Очкарик?

- Я помню другое, - отталкиваю парня, но он лишь сжимает меня крепче.

- И что же ты помнишь? - ласковый вопрос и бесконечно брезгливое выражение лица, когда тянет за полы отцовского пиджака. Ткань беззвучно падает к моим ногам. Скай что-то шипит сквозь стиснутые зубы, при этом не отводя взгляда от моих обнаженных плеч и декольте.

По моей коже будто пустили высоковольтный заряд - мне жарко до ярких точек в глазах. Я не могу ничего поделать с собой. Знаю, что он моя погибель, бездна, огонь, что без жалости проглотит мотылька, но все равно тянусь к нему. Обнимаю крепкую шею, вдыхаю его запах. Сама принимаю яд, бросаюсь в червоточину и даю пламени меня поглотить.

- Я помню, как глубоко ты меня послал, - ответ шепчу прямо в его губы.

***

Прошлое

- Что ты?..

- Тише, - он прижимает палец к моим губам. Озирается вокруг и, удостоверившись, что никого поблизости нет, бросает свой рюкзак на пол. Сам садится на него и тянет меня к себе на колени.

- Кай, нас же…

Скай целует меня, и я тут же забываю, что мы в библиотеке. Уже вечер, и людей почти нет, но все равно… Боже, а если миссис Смит нас застукает?

- Стой, а камеры? - испуганно выдыхаю.

- Именно в этом ряду их нет, - недовольно сопит парень. Проходит легкими поцелуями по моим щекам, проводит языком нижней губе, скользит вниз, по шее к ключице. Его руки уже вовсю хозяйничают под моим свитером. - Я схожу с ума от тебя, Вин…

Я тут же вспыхиваю. Его прикосновения - чистое удовольствие. Гремучая смесь из всех существующих взрывопасных веществ, рождение и гибель звезды. И дело не в том, что я совершенно неопытна, а в том, что моя влюбленность сменила полюс и стала любовью. Я никогда не думала, что так можно любить. До ярко-красных полос зависти, едва вижу, что рядом с Каем крутится очередная девчонка. До мурашек только лишь от его проникновенного "Ты же любишь читать? Давай почитаем, моя девочка?". И он действительно читает. Меня. Мое тело. Изучает от макушки до пяток. И ему плевать на мои брекеты, плевать на то, что я не вижу дальше своей руки без очков, на россыпь мелких веснушек на носу.

После работы Скай отвозит меня домой и сам едет на тренировку. Но через час, когда я уже собираюсь спать, неожиданно возвращается и даже залезает ко мне через окно.

- Миленько у тебя, - нагло заявляет парень, сразу забираясь на мою постель.

- Да-да, а теперь давай ты уйдешь, а? - я, кусая губы, оглядываюсь на дверь. Мне кажется, что вот-вот откроется дверь, и в комнату зайдут родители. Запереть не могу - замок сломался еще в прошлом году.

- Уйду? - задумчиво повторяет Скайлар. Ложится на кровать, подперев рукой голову. - То есть ты просишь уйти?

- Да, я бы не хотела, чтобы тебя застали мои…

- Иди сюда, - перебивает он, хлопая одной ладонью по покрывалу, будто указывая, куда именно.

Я нахмурилась.

- Зачем?

Хилл обворожительно улыбается, потягивается, как сытый хищник, и невинно произносит:

- Хочу поцелуй на прощание.

Снова кидаю взгляд на плотно прикрытую дверь. Черт. Завтра же вызову мастера!

- И ты уйдешь? - недоверчиво интересуюсь.

- Конечно. После поцелуя.

На негнетущихся ногах подхожу к нему и жду, когда он поднимется. Только парень и не думает об этом:

- Садись, Очкарик, - почти промурлыкал. - Я же не кусаюсь, верно?

У меня появляются сомнения - а действительно ли он выполнит свое обещание? Но я, чуть подумав, сажусь на краешек кровати. И в ту же секунду оказываюсь лежащей.

- Я соврал, - горячее дыхание опаляяет шею. - Тебя грех не покусать.

Его зубы осторожно проходятся по шее вниз. До ключицы, а выступающие косточки ласкает языком.

- Скай, стой, - и я не знаю, просьба это или стон.

Он поднимает на меня свои глаза - темные, сверкающие, и ухмыляется:

- Тише, Вин, тише.

Я стараюсь. Впиваюсь в свои губы, зажимаю себе рот ладонью, но когда он опускается с поцелуями ниже, с живота на…

- Лави, милая, - папа откладывает прочь газету, которую до этого изучал, и внимательно смотрит на меня. - С тобой все в порядке? Лавиния?

- А? - я перевожу рассеянный взгляд со своей тарелки на отца. - Что случилось?

Папа улыбается и качает головой:

- Ты добавила соль, вместо сахарной пудры, на панкейки.

- Нет, не может такого быть… - отвечаю и беру вилку в руки, чтобы попробовать. Тяну в рот, кусаю и тут же поднимаюсь из-за стола. Выплевываю под смех мамы все в мусорку. М-да, блинчики с кленовым сиропом и солью - тот еще деликатес.

- Убедилась, что может? - отец тоже веселится.

Я хмуро киваю. Как я умудрилась? И о чем думала? Хотя я знаю, о чем я думала. О нем. О том, что было вчера между нами. Нет, секса в прямом значении не было - я не считала себя готовой к этому, а Скай не торопил, но… От воспоминаний кровь снова приливает к щекам.

- Рэй, отстань от нее, - мама приобнимает меня за плечи. - Не видишь - наша малышка влюбилась?

Я краснею еще сильнее. Просто родители еще не знают о нас со Скайларом - я все никак не могла им сообщить.

- Да я уже догадался, - папа хмурит брови и, вооружившись столовым ножом, шутливо требует: - Имя, адрес, номер страхового полиса. Надеюсь, у него не серьёзные намерения? - смотрит на орудие в своих руках. - А то мы давно не ходили на барбекю.

- Он пригласил меня на свой выпускной, - с улыбкой сообщаю я. - Так что с барбекю придется подождать.

- Так-так, - мама усаживает меня за стол. - А теперь давай-ка поподробнее…

Тогда я еще не знала, что через какие-то пять дней все изменится. Не могла представить, что что-то может встать между нами. Ослепленная своими чувствами, я совершенно забыла о реальности. Улетела, будто не истлевший мотылек после контакта с костром, в свой замок из грез, даже не подозревая, что мои крылья - такая же иллюзия.

Глава 6. Скайлар

Прошлое

- Я ее трахнул, - заявляет Кэл.

Я зашнуровываю второй кроссовок и поднимаюсь:

- Слушай, приятель, мне плевать, кого или что ты поимел. Если это все, то…

- Нет, ты не понял, - ухмыляется и добавляет издевательски: - приятель. Я трахнул твою недотрогу Лавинию. Или она уже наша…

В нос он получает раньше, чем успевает договорить. Слышу противный хруст, а мой кулак окрашивается в красный. Юджин рукавом белой толстовки вытирает рот и продолжает:

- Она ведь тебе не дала? Потому что трахается со мной. И что тебе скажу, она очень горячая малышка…

Мой следующий удар сбивает его с ног. Чертов ублюдок! Что за дичь он несет своим поганым языком?

- Поднимайся, - цежу я. Падаль я не бью.

Терпеливо жду, пока Кэл встает. На этот раз он блокирует мой выпад, и мой кулак скользит по его плечу, не доходя до цели. От ответного удара я уворачиваюсь и со всей силы толкаю парня к стене. Он сгибается пополам от боли после соприкосновения со стеной и хрипит сквозь еще не тронутые мной зубы. Исправить это не успел. В раздевалку заваливаются остальные, а Ник, смекнув, что к чему, оттаскивает меня от Юджина.

- Дружище, он того не стоит, - не дает мне продолжить начатое Николас. - Поверь мне, таких тварей даже трогать не стоит.

Я с ним согласен, но руки чешутся подбить зубы ублюдку. К его счастью, Ник уводит меня в коридор.

Я долго не могу прийти в себя. Меня трясет от злости и с каждой минутой мне все сильнее хочется встать и найти долбанного Кэла. И я уже почти готов сорваться, как в кармане активизируется телефон. Машинально достаю его и вижу новое сообщение от Вин:

“Скучаешь по мне?” - читаю я, и мне становится легче.

“Очень”, - пишу ей. - “Ты где? Я тебя заберу”.

Пока жду ответ, замечаю на своих пальцах чужую кровь. Брезгливо поморщившись, иду мыть руки.

“Кай, я на уроке”.

“Плевать. Жди меня”.

***

Решающий матч. От него зависит, попаду ли я в АХЛ. Мы с парнями из команды дурачимся, делимся пошлыми анекдотами и шутками, лишь бы не выдавать свое волнение. Эта игра решает судьбу каждого из нас. Я переписываюсь с Вин, ждущей меня на трибуне, когда мне приходит видео от придурка Кэла. Хочу удалить его, но палец соскальзывает, и запись открывается. Звук почти на минималке, но мне он и не нужен - сполна хватает того, что вижу. Обнаженная Вин лежит на спине, кусая губы. Ее ноги широко раздвинуты. Пару секунд она одна, а потом к ней присоединяется Кэл и…

Сжимаю телефон в руках до нестерпимой боли и, не в силах больше терпеть, швыряю гаджет на пол. Экран сначала затягивает паутина трещины, потом, когда я наступаю на него коньками, затухает.

- Скай, ты чего творишь? - удивленно косится на меня Ник. - Если мобила надоела, подарил бы мне…

- Дай свой телефон, - перебиваю его.

- Чтобы ты и мой сломал? Мечтай.

- Заткнись и просто дай.

Друг колеблется меньше минуты, но протягивает свой смартфон. Я хватаюсь за него и набираю первый попавшийся номер. Стелла. Сойдет.

- Привет, детка, - говорю преувеличенно бодрым голосом. - Хочешь оторваться?..

Она отвечает согласием. Ее не нужно уговаривать.

Чужая территория, важный матч и дикая ярость. Не знаю, как я сыграл. Не знаю, как вообще не сдох от боли, что разрывала меня изнутри. Даже жалко, что не сдох, потому что чертова Лавиния смотрела на меня больными глазами, когда Стелла кинулась мне на шею. Я целовал другую, но чувствовал ее взгляд и, кажется, даже слезы. Что, жалеет о своей интрижке с Юджином? Только почему она считала предателем меня? Не я отдавался, как последняя шлюха, ублюдку Кэлу с его дружком.

Стеллу отправляю подальше, едва мы оказываемся у Ника, который пригласил команду отпраздновать победу. Меня тошнит от всех женщин. Какие же они лживые и доступные твари. В тот день и почти всю неделю после моей кровью становится виски. Сначала дешевый, с тусовки Николаса, а потом коллекционный отцовский. Старика снова не было дома, и сам Бог велел воспользоваться этим. Я пью, курю и снова пью. Отвлекся один раз - когда иду набивать рожу Юджину. Вручение аттестата и выпускной пропускаю. Просто не нахожу смысла туда идти. Ни в чем не вижу смысла.

***

Настоящее

- А увлекательное порно со своим участием забыла? - почти выплевываю, наматывая медовые локоны на свой кулак и отстраняя от себя. Ее дыхание пьянит и отравляет.

- Что? - теряется Лавиния. - Ты о чем?

- Ни о чем, - отпускаю ее. Что я творю?

Отхожу и привожу лифт в движение. Пусть валит в свой насквозь лживый мирок.

Но когда кабина останавливается, Вин не выходит.

- Идем, - она смотрит мне в глаза, и я читаю в ее взгляде решимость.

- Куда? - наверное, ее близость выбила из меня последние мозги, потому я и хватаюсь за ее предложение. После стольких лет, после всего, что было, я до сих пор ее безумно хочу. Причем настолько, что готов закрыть глаза на все: на ее обман, на отношения с моим отцом. Блять, я готов обмануться.

- У нас осталось одно незаконченное… - задумывается и продолжает: - дельце.

Я хмурю брови. Что еще за дельце? Но иду за ней.

Ее дверь самая крайняя на площадке. Самая простая дверь не с самым крепким замок - не скажешь, что за ним находится пристанище восходящей звезды Голливуда. Вин отпирает ее, и пропускает меня в прихожую. Я тут же озираюсь, но не нахожу ни единой мужской вещи, кроме как пиджака, который она вешает на крючок.

- Можешь разуться? - тихо просит девушка и поясняет просьбу: - у меня везде ковры, люблю ходить босиком.

В воздухе висит такое напряжение, что достань зажигалку, и пространство между нами вспыхнет. Я молча снимаю кроссовки, а когда поднимаюсь вижу, что Вин стягивает с себя платье. Темный бархат соскальзывает с точеных плеч до бедер, открывая моему жадному взгляду ее грудь, спрятанную под черное кружево лифчика и край трусиков.

- Если ты брезгуешь, я могу сходить в душ…

Твою ж мать…

Выдыхаю сквозь стиснутые зубы воздух и понимаю: не сдержусь. Все предохранители полетели к чертям, взрыв прогремел, а пуля дошла до поражения. Все остальное, кроме хрупкой фигуры, как-то быстро теряет значимость и мелькнет. Не замечаю ничего другого. Только она. Чужая, но в эти минуты почти моя.

Мои губы находят ее - они такие же мягкие, пахнущие вишней. Целовать ее так же охренительно, как прежде. Даже лучше.

Блять, как хорошо.

Прижимаю Лавинию к стене, не в силах оторваться от нее. Одной рукой тяну платье вниз, окончально освобождая Вин от него и потом от белья. Еле сдерживаю дрожь, когда сжимаю ее обнаженное бедро. Она тихо стонет мне в рот, прижимаясь сильнее.

Дьявол… Кажется, я могу, как долбанный подросток, кончить в трусы только от поцелуев. Решаю больше не церемониться, и приспускаю свои штаны - ее раздел, а себя не успел. Ослепленный желанием, не вспоминаю даже о защите. Все потом, я успею трахнуть ее и с резинкой, а сейчас мне до безумия…

- Кай… - срывается с губ Вин, Я глотаю свое имя, произнесенное ею, с очередным поцелуем, и окончально теряю разум.

Сейчас только она, наше безумие. И мой самообман.

Вхожу в нее одним рывком… И тут же отшатываюсь.

Что это, блять?

Глава 7. Лавиния

Настоящее

Я настроена решительно, когда предлагаю Скаю зайти ко мне. Наши отношения оборвались на высокой ноте, и пусть сегодняшняя ночь станет точкой, которую мы забыли поставить четыре года назад. Может, после этого сможем отпустить друг друга?

Но едва он целует меня, все мысли улетучиваются вмиг. Моя уверенность в правильности ситуации крепнет, только… Выживу ли я, если он снова уйдет, захлопнув за собой дверь в мою жизнь?

Его поцелуи такие же жадные, пьянящие и сводящие с ума, только если в прошлом он действовал осторожно, боясь меня спугнуть, то сейчас идет напролом. Кусает мои губы, подбородок, шею, снова целует, зализывает оставшийся красноватый след на моей коже. Мы оба безумны в этот момент, потому что и я не отстаю. Пробую заново его вкус, изучаю крепкое тело и пьянею от терпкого счастья. Мне нравится все - и его настойчивость, и грубость, и короткие, алчные ласки. Сама льну к нему, ожидая самого главного. И он, словно читает мои мысли, потому что в тот же миг я чувствую напряженный член на своей разгоряченной его прикосновениями коже.

Следующим ощущаю боль, но это такая ничтожная плата за возможность быть рядом с ним. Хочу, чтобы Скай продолжил, даже если дискомфорт не отступит, но он бледнеет и отстраняется от меня.

- Этого не может быть, - я не знаю, как описать все те эмоции, что звучат в его голосе. Там весь спектр - от растерянности до едкой злости. Но Хилл быстро берет себя в руки и, обняв меня за плечи, заботливо спрашивает: - Не больно? Ты в порядке?

Я заторможено киваю и, опустив глаза, прошу его:

- Давай продолжим? Мне не больно, честно.

Парень приподнимает мое лицо за подбородок, заставляя наши взгляды скреститься. Мне немного неловко, но не отворачиваюсь. Он ведь уже видел меня голой, верно?

- Почему ты мне не сказала? - спрашивает он.

- О чем? - кажется, обсуждать это все куда стыднее, чем заниматься сексом, потому я краснею, наверное, до самых кончиков волос.

Скайлар напряжен. На лбу испарина, на щеках выступают желваки, а мне хорошо. На грани боли, на изломе чувств только от того, что со мной человек, который мне всегда был нужен.

- О том, что я первый.

Я пожимаю плечами:

- Ты во всем первый.

Кай прижимается лбом к моему лбу, будто успокаивая себя. Я замираю, впитывая в себя короткую ласку, и охаю от неожиданности, когда меня поднимают на руки.

- Где твоя спальня? - звучит неожиданный вопрос.

- Прямо и направо, - удивленная, указываю путь. Зачем ему тащить меня в спальню? Я не против закончить все тут, у стены. Ему ближе к выходу, а мне меньше поводов для глупых надежд. Лучше быть для него девушкой на один раз, чем думать, что хоть что-то значу.

Но Скай направляется в нужную сторону и опускает меня на постель. Сам садится на колени у моих ног и просто смотрит. И его взгляд более чем странный.

- Тебе не понравилось, да? - глухо спрашиваю, подтянув к себе покрывало и кутаясь в него. В носу отчего-то щиплет. - Не молчи, пожалуйста.

Тишина отчего-то убивает. Разбирает меня на части, давит на старые шрамы, шепчет о том, что я однозначно хуже той же Стеллы.

- Что за бред, Вин? - Скайлар обхватывает своими руками мои ладони, мягко поглаживает. - Понравилось. Очень.

- Тогда почему ты не…

- Потому что я идиот, который поверил всем, но не тебе.

Я не понимаю, о чем он, но в голове всплывает брошенное им в лифте “А увлекательное порно со своим участием забыла?”. Тогда я пропустила это мимо ушей, но сейчас задумываюсь.

- Тебе про меня что-то сказали? - меня осеняет. От начавших переполнять эмоций, вскакиваю с кровати, прижимая к груди простынь.

- Хуже, - его губы кривятся в горькой улыбке. - Я видел видео и даже не допустил мысли, что оно постановочное.

- А я посчитала, что… - кусаю губы, - что все было игрой. Старшеклассник решил развлечься с заучкой и выставить ее дурой перед всеми. Что было на записи, Скай? И кто тебе ее показал?

- Неважно, уже точно неважно, - отрезал он, поднимаясь. Один шаг, и расстояние между нами снова становится ничтожно маленьким.

- Нет, я хочу…

Не договариваю. Скай прижимает палец к моим губам, призывая к молчанию. Я подчиняюсь.

- Попробуем, Очкарик? - протягивает ладонь как тогда.

Мне до безумия хочется снова сказать “да”.

- Я же невеста твоего отца, - шепчу совершенно не то, что планирую.

- Брось, я уже сообразил, что это был фарс, - ухмыляется Скай и самым бесцеремонным способом снимает с моего пальца кольцо. Вертит, словно изучая, и бросает куда-то в сторону. - У тебя опять нет выбора, Вин. “Да” или “Да, конечно”?

Делаю вид, что задумываюсь, и невинно интересуюсь:

- А варианта “Трахни меня уже” нет?

Конец^^