Невеста ожившего болванчика

— У-у-у-у-у! Ну и запах! — закричала какая-то девочка.

Подвал наполнился мерзким гнилостным смрадом.

Слэппи еще сильнее откинул голову. Развернулся. Омерзительная зеленая жидкость окатила всех.

Дети визжали и орали от отвращения. Я видела, как какой-то мальчик вскочил и попытался бежать. Но его ноги разъехались в зеленом месиве, и он рухнул лицом прямо в гнусную жижу.

— Глаза! — заверещал он. — Оно жжет мне глаза!

— О-о-о-о-ох! — Стоны ужаса и отвращения огласили подвал.

Я попыталась зажать болванчику рот ладонью, остановить струю…

Но Слэппи вырвался. Я вскрикнула, когда он соскользнул с моих колен. Он спрыгнул на пол. Приземлился на ноги. Запрокинул голову и изрыгнул еще больше густой зловонной жижи.

Дети разбегались. Некоторые плакали. Два мальчика согнулись пополам, их рвало на пол.

Я повернулась к Харрисону:

— Что же нам делать?

Но прежде чем Харрисон успел ответить, Слэппи сделал два шага по полу. Деревянными руками он схватил Эдди Симкина.

И с неожиданной силой поволок перепуганного мальчугана через всю комнату.

— Слэппи, стой! — выдавила я.

Он повернулся ко мне с широкой усмешкой. Его глаза пылали лихорадочным восторгом.

— Теперь это МОЯ вечеринка! — завопил Слэппи. — Мне нужна моя невеста!

— Он мне делает больно! — верещал Эдди. — Уберите его! Уберите его!

— А ну не подходи! — гаркнул Слэппи. — Я его изувечу! Родная мать не узнает! — Он жестоко дернул Эдди, протащив его по полу.

Я застыла в ужасе. Дети визжали и плакали, поскальзываясь и падая в зловонной зеленой жидкости.

«Этого не может быть!» — говорила я себе.

Я повернулась к Харрисону. Его волосы пропитались зеленой дрянью. Она забрызгала его рубашку и джинсы.

— Что же нам делать?! — крикнула я, заглушая вопли детей.

Он лишь беспомощно пожал плечами.

— Я иду за помощью! — крикнула я и бросилась к лестнице.

— Куда это ты навострилась? — возмущенно воскликнул Слэппи. Он задергал Эдди из стороны в сторону.

— Ау-у! Ты мне делаешь больно! — взвыл Эдди.

Мои кеды заскользили в зеленом месиве. Я взмахнула руками. Восстановила равновесие. И снова побежала.

Я не видела, как нога Слэппи вылетела вперед. Он дал мне подножку, и я упала ничком.

— Ох-х-х-х-х! — воскликнула я, окунувшись лицом в зловонную массу. Я проехалась на животе примерно с метр. Перекатилась на бок. Поднялась на ноги.

Я вытирала зеленую гадость с лица. Я была покрыта ею с ног до головы.

— Пойдешь наверх — я его изувечу! — проскрипел Слэппи. От его пронзительного голоса по моей спине поползла ледяная дрожь.

Я остановилась и повернулась.

— Не смей никого трогать! — закричала я.

— Пусти меня! Пусти меня! — Эдди извивался и пытался вырваться. Но деревянные руки болванчика крепко сжимали плечи ребенка.

Злобная усмешка Слэппи расползлась шире. Его круглые глаза вращались от возбуждения.

— Теперь это МОЯ вечеринка! — завопил он. — Но я НЕ ХОЧУ справлять именины! Я хочу СВАДЕБНУЮ вечеринку! Я готов заявить свои права на свою невесту! На ту единственную, которая станет моей РАБОЙ до конца дней своих!

Я смотрела на него, сердце отчаянно колотилось. Тошнотворный смрад, поднимающийся от зеленой жижи, вызвал у меня судороги в желудке.

— Мне нужна моя НЕВЕСТА! — вопил Слэппи во всю мощь своих легких. — Мне нужна моя невеста — НЕМЕДЛЕННО!

— Хорошо! — крикнула я слабым дрожащим голосом. — Хорошо. Если мы отдадим тебе твою невесту, ты обещаешь уйти с ней? Ты обещаешь, что заберешь ее с собой и не причинишь никому вреда?

Глаза болванчика сверкнули. Он кивнул своей ухмыляющейся деревянной головой.

— С-с-с-с-согласен, — прошипел он. — Я заберу свою невесту с собой!

— Хорошо. Хорошо. Хорошо, — проговорила я задыхаясь, мучительно соображая. Я повернулась к Харрисону. — Отдай Слэппи его невесту.

Харрисон ошалело уставился на меня.

— А?

— Его невесту, — повторила я, делая обеими руками отчаянные жесты. — Мэри-Эллен. Отдай Слэппи его невесту.

— А-а, — до Харрисона наконец-то дошло. Обеими руками он поднял Мэри-Эллен, пересек комнату, подошел к Слэппи и протянул огромную куклу ему.

Слэппи долгим взглядом вперился в Мэри-Эллен.

А потом, к моему великому изумлению, свирепо зарычал… и отшвырнул куклу через весь подвал.

— Ты что, СДУРЕЛА?! — завопил он. — Этот мерзкий кусок никчемного барахла! Какая она мне невеста?!

Протянув руку, он схватил меня за запястье.

— Джиллиан, ТЫ моя невеста! — воскликнул он.

— ОЙ! — вскрикнула я, когда хватка болванчика на моем запястье сжалась крепче.

Я с силой потянула. Задергала рукой. Но вырваться не могла.

По всей комнате вопили и плакали дети. Две девочки обнимались у стены, их ноги дрожали.

Эдди застыл посреди комнаты, обхватив себя руками, от страха его зубы выстукивали дробь.

Я поискала взглядом Кэти и Аманду. Они жались у лестницы, покрытые зеленой жижей.

Харрисон стоял, потрясенно разинув рот. Он шагнул ко мне, расплескивая зеленую слизь.

Яростно ухмыляясь, Слэппи подтащил меня поближе и прижался своей деревянной физиономией к моему уху.

— Ты будешь моей рабыней, — прошептал он. — Ты будешь моей рабыней весь остаток своей жизни!

— Нет! — завопила я.

Я снова потянула руку. Потянула изо всех сил, пытаясь высвободиться.

Но хватка злобного болванчика сделалась еще крепче. Я ничего не могла поделать.

Я повернулась к Харрисону. Открыла рот, собираясь сказать ему, чтобы он бежал наверх, чтобы привел родителей.

Но не успела я и слово вымолвить, как в подвале послышался новый голосок.

Женский голосок. Гневный голосок.

— А ну ОТПУСТИ эту девицу, Слэппи! — прокричал голосок. — Она не твоя невеста! Это я твоя невеста!

Я обернулась посмотреть, кто кричал.

Мэри-Эллен!

Дети кричали и рыдали. Четыре девочки сбились у стены, обнимая друг друга.

Огромная кукла протопала по полу, ее вьющиеся волосы развевались за спиной. Она прошлась прямо по двум упавшим детям. Ее руки были стиснуты в тугие кулачки.

— Ах ты никчемная трухлявая деревяшка! — завопила она на Слэппи, подошла к нему и с силой толкнула обоими кулачками.

Пораженный, Слэппи отшатнулся назад.

Его пальцы соскользнули с моей руки. Потирая пульсирующее болью запястье, я попятилась.

Мэри-Эллен схватила Слэппи за глотку.

— Я тебя оживила не для НЕЕ! — кричала она в исступлении. — Я твоя невеста!

— Как? — ахнула я и уставилась на разъяренную куклу. — Так это ты вызвала его к жизни?

Кукла кивнула. И хорошенько встряхнула Слэппи.

— Ах ты дрянная зубочистка! — прорычала она. — Да я тебя на ОПИЛКИ пущу, если не образумишься!

Пока я потрясенно разевала рот, ко мне подбежали Кэти с Амандой.

— Мы хотели тебе сказать, Джиллиан, — всхлипнула Кэти. — Но Мэри-Эллен не позволяла. В тот же день, как папа ее принес, она заговорила с нами. Помыкала, как хотела. Сказала, что если мы расскажем кому-нибудь, нам не поздоровится. Мы не знали, что нам делать. Мы были так напуганы… У нас никогда еще не было по-настоящему живой куклы!

— Все это делала Мэри-Эллен! — крикнула Аманда. — Она засунула твою ящерицу в рот Слэппи. Она перебила посуду и разбросала спагетти. Она написала те послания в твоей комнате.

— Она всюду носила болванчика, — добавила Кэти. — Мэри-Эллен заставила нас с Амандой сказать, что все это сделал болванчик. Но Слэппи не был живым — до самой вечеринки! Он не был живым! Все это делала Мэри-Эллен!

— Она хотела навредить тебе и втравить в неприятности, — подхватила Аманда.

Кукла и болванчик — оба живые. Оба воплощение зла. Комната закружилась у меня перед глазами.

Я повернулась к Мэри-Эллен.

— За что? — выдавила я. — Зачем ты так со мной поступала?

Красные губки куклы изогнулись в злой усмешке.

— Потому что ты сказала, что ненавидишь меня, — прорычала она. — Потому что ты всегда была против, когда девочки брали меня с собой. Ты била меня, Джиллиан, ты швыряла меня, ты совала меня головой в тарелку с макаронами…

Глаза Мэри-Эллен пылали яростью.

— Думала, я тебя не слышу? — закричала она. — Я слышала каждое слово, что ты обо мне говорила, Джиллиан! И тогда я использовала болванчика, чтобы провести тебя и отомстить. Я не оживляла его до нынешнего вечера, перед самой вечеринкой. Нашей свадебной вечеринкой!

Кэти сжала мою руку.

— Мы с Амандой хотели сказать тебе правду, — всхлипнула она. — Но Мэри-Эллен сказала, что нам не поздоровится. Она сказала, что мы должны заботиться о ней вечно.

— Мы ее ненавидим! Но она заставляет нас брать ее повсюду с собой! — закричала Аманда, взяв меня за другую руку. — Она так дурно с нами обращалась!

— Довольно болтовни! — заверещала Мэри-Эллен. Она развернула Слэппи. — Итак, мы со Слэппи будем заправлять вместе. А ты, Джиллиан, ты будешь нашей рабыней. Ох и намучаешься ты у меня — до конца дней своих!

Она повернулась ко Слэппи.

— Правильно, любимый? Разве я не права?

— Ни за что! — вскричал Слэппи. — Ни за что!

Он размахнулся — и двинул ей кулаком в челюсть.

Деревянный кулак врезался в голову куклы со звучным «БАЦ!»

Мэри-Эллен издала потрясенный стон — и рухнула на пол.

— Я-то буду всем заправлять! — провозгласил Слэппи, победоносно воздев над головою руки. — Да только не с тряпичной образиной вроде тебя!

Он посмотрел на Мэри-Эллен, распростертую на спине, и осклабился еще шире.

— Почему бы тебе не научиться говорить «гули-гули»? — прорычал он. — Может, хоть тогда кто-нибудь сочтет тебя милой!

Своим большим кожаным башмаком он с маху наподдал ей в бок.

— Кто-нибудь, заберите эту ляльку и дайте ей срыгнуть! — мерзко ухмыльнулся он.

Он замахнулся ногой и снова пнул куклу.

Мэри-Эллен не двигалась.

Торжествующе ухмыльнувшись, Слэппи повернулся и снова поймал меня за руку.

— Идем со мной! — приказал он.

— Пусти меня! Пусти! — завизжала я.

— Никогда! — крикнул он. — Теперь ты моя невеста, Джиллиан. Ты пойдешь туда, куда я прикажу.

Деревянная рука сильней защемила мое запястье.

— У-у-у! Ты мне делаешь больно! — взвыла я. — Пусти! Пусти!

Он откинул голову назад и презрительно расхохотался.

— Ты мне делаешь больно! — проскулил он тоненьким детским голосочком, передразнивая меня.

Затем, безо всякого предупреждения, он резко опустил голову и с силой треснул меня головою по лбу.

— О-о-о-о-ой! — простонала я, когда боль прострелила голову, отдалась во всем теле.

— Что ты НОЕШЬ, Джиллиан? — осведомился болванчик. — Милые бранятся, только ТЕШАТСЯ! — Он снова запрокинул голову и визгливо захохотал.

Чувствуя, как кружится голова, я изо всех сил пыталась подавить сковывавшую меня панику, вырваться на свободу.

Но он стискивал мое запястье, пока я не закричала.

— Тебе никогда не сбежать, дорогая невестушка! — завопил он. — Никогда!

Затем, к моему изумлению, он отпустил меня. Его тяжелая деревянная рука взметнулась в воздух. Он потрясенно вскрикнул.

Я отпрянула назад, растирая ноющее запястье.

Что случилось?

Я опустила глаза — и увидела, что Мэри-Эллен пришла в себя. Она ухватила Слэппи за ногу. Оттащила его от меня. И рывком свалила на пол.

Дети плакали и кричали. Кэти и Аманда вжимались в стену. Шатаясь, я попятилась к Харрисону, а кукла и болванчик схватились в рукопашную.

Они боролись на полу, катаясь в отвратительной зеленой жиже. Колотили друг друга, царапали, кусали.

Поднявшись на ноги, обхватывая друг друга руками, они боролись, толкали друг друга на стены, спотыкались о перепуганных детей, опрокинули оба деревянных стула, сшибли на пол именинный трот…

Рыча и стеная, они боролись, терзали друг друга, обменивались затрещинами, волоча друг друга по липкой зеленой жиже.

В папину столярку.

Я проковыляла вслед за ними. Они отскочили от верстака. Наткнулись на кофейный столик, над которым папа так долго трудился. Перекатились через него, размазав по полированному дереву густую зеленую дрянь.

А потом… потом… все произошло в мгновение ока.

Я видела, как метнулась рука Слэппи. Видела, как он врубил циркулярную пилу.

Рев огромной пилы заставил меня зажать уши руками.

И пока я в ужасе смотрела на сражающихся, обхватив голову руками, Слэппи толкнул Мэри-Эллен… толкнул ее… толкнул на вращающийся диск циркулярной пилы.

Пила взвизгнула — пронзительным, душераздирающим визгом — распиливая огромную куклу надвое.

Лезвие с легкостью рассекло ее тело. Нижняя половина — ноги, юбка — свалилась на пол рядом с огромной пилой.

Слэппи запрокинул голову и захохотал. Захохотал торжествующе. Его хохот перекрыл даже рев пилы.

И вдруг его смех резко оборвался. Его ухмылка растаяла. От ужаса глаза болванчика вылезли из орбит.

Верхняя половина Мэри-Эллен не отпускала Слэппи.

Ее руки сжимали его… мертвой хваткой сжимали. И неумолимо тянули к вращающемуся диску пилы!

Лезвие раскроило Слэппи точно по талии. Раскроило пополам.

Обе половины свалились на пол.

Я смотрела на куклу и болванчика. Разрезанных надвое.

Теперь оба они сделались неживыми. Снова.

Силясь перевести дух, успокоить колотящееся сердце, я отключила пилу. Лезвие бесшумно вращалось, сбавляя обороты, пока не остановилось совсем.

Я испустила вздох облегчения. Посмотрела на безжизненную куклу, на безжизненного болванчика. Таких неподвижных теперь.

Приблизившись к ним на дрожащих ногах, я долго смотрела на Слэппи. А потом склонилась над верхней его половиной. Хотела удостовериться, что жизнь окончательно покинула его тело.

В тот же миг его рука взметнулась — и схватила меня за ногу.

— О-о-о-о-ох! — вскрикнула я от ужаса. И рухнула на спину.

Рука Слэппи разжалась. Безжизненно брякнулась на пол.

Больше он не шевелился.

Я глубоко вздохнула и задержала дыхание. Закрыв глаза, я считала до десяти, пытаясь успокоиться.

Услышав шум за спиной, я открыла глаза и обернулась. По лестнице сбегал Харрисон. Несколько родителей следовали за ним. Я поняла, что он успел сбегать наверх и привести их.

Дети кричали и плакали. Я обняла Кэти и Аманду.

Мама с папой остановились на середине лестницы.

— Джиллиан, что значит весь этот бедлам? — воскликнула мама. — И что это за гадкое месиво?

— Ну, — отвечала я, — это как бы долгая история…

— Харрисон, что ты с этим делаешь? — спросила я.

— Да так, читаю, — ответил он.

Было десять часов вечера. Я, наконец, почувствовала себя немного лучше. Сердцебиение пришло в норму. Ноги перестали дрожать.

Остаток дня прошел в извинениях перед миссис Симкин и остальными родителями. Потом мы еще долго гнули спины, очищая подвал.

Мама и папа по-прежнему требовали полных объяснений. А я не знала толком, как все это объяснить.

И теперь мы с Харрисоном сидели на диване в гостиной. Кэти и Аманда растянулись на полу и смотрели телевизор.

Харрисон склонился над дневником чревовещателя и читал его не спеша, внимательно, и с огромным интересом.

— Поверить не могу, что ты стащил этот старый дневник, — сказала я.

Он поднес палец к губам.

— Тс-с-с. Это очень интересно.

Я застонала.

— Зачем ты все еще читаешь его? Все кончено. Нам теперь совершенно не о чем беспокоиться.

— Я вот не уверен, — тихо произнес Харрисон.

— А? Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Послушай, что сказано в дневнике, — ответил Харрисон. — Там сказано, что даже если болванчика уничтожить, зло может и не погибнуть.

— Да? — воскликнула я. — И что именно там сказано?

Харрисон поднес книжицу поближе к глазам.

— Тут говорится, что тело болванчика уничтожить можно — но злой дух неистребим. Он просто перейдет в другое тело.

Я покачала головой.

— Ну, знаешь ли, это уж ерунда, — сказала я. — Слэппи мертв. Мертв, мертв, мертв.

Харрисон пожал плечами:

— В дневнике сказано, что зло может перейти в того, кто находился рядом с болванчиком в момент его гибели.

Я оглянулась на Кэти и Аманду.

— Это просто ерунда, не правда ли, девочки?

Они оторвались от телевизора и улыбнулись нам с Харрисоном.

Прищурившись, я смотрела на них.

«Почему у них такие гаденькие улыбочки?» — недоумевала я.

Долго смотрела я на них.

— Харрисон, — прошептала я. — Знаешь что? Я наконец отомщу.

Откинув голову назад, я разинула рот, повернулась к своим сестрам… и изрыгнула на них поток густой зеленой жижи.