Невеста-самозванка

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Всю ночь Харриет ворочалась с боку на бок, не в силах уснуть; единственное утешение она находила в том, что завтра навсегда покинет виллу Кастильоне.

При прощании с Нонной она едва удержалась, чтобы, разрыдавшись, не выложить ей всю правду. Но еще тяжелее оказалась дорога в аэропорт вместе с Лео.

— Как ты себя чувствуешь? — холодно-вежливо поинтересовался он, выруливая на шоссе, ведущее в Пизу.

— Устала.

— Не выспалась?

— Да.

— Я тоже.

Наступило короткое молчание; затем Харриет сдавленным голосом призналась, как горько ей было прощаться с синьорой Фортинари.

— Я еле удержалась, чтобы не признаться во всем.

— И очень хорошо, что удержалась, — с чувством ответил он. — Роза заварила всю эту кашу — пусть сама ее и расхлебывает. Право, у меня большое искушение отправиться вместе с тобой в Англию и выложить этой безответственной дурехе все, что я о ней…

— Не надо! — в тревоге вскричала Харриет. — Пожалуйста, Лео! Ей и без того сейчас тяжело!

Он бросил угрюмый взгляд на ее побледневшее, осунувшееся лицо.

— Как скажешь.

Остаток пути они промолчали, глядя каждый в свою сторону.

— Не надо меня провожать! — взмолилась Харриет, когда они прибыли в аэропорт, но Лео был неумолим.

По счастью, времени до отлета оставалось немного. Лео и Харриет сидели рядом в тяжелом, напряженном молчании, не замечая снующих вокруг пассажиров, не слушая гремящих из динамика объявлений.

— Позвони мне, как только приедешь домой, — вдруг прервав молчание, потребовал Лео.

— Я позвоню Нонне… то есть…

— Да, знаю. А потом мне домой. Я буду ждать.

Не выдержав его взгляда, Харриет опустила взор на свои сцепленные на коленях руки и мысленно возблагодарила бога за то, что самолет на Лондон отправляется без опоздания. Она чувствовала, что не выдержит больше ни часа ожидания — лучше уж расстаться наконец с Лео и прервать эту горько-сладостную муку!

— Вчера вечером, — заговорил он вдруг, и Харриет вздрогнула, — ты как-то подозрительно легко согласилась известить меня о ребенке. Надеешься отделаться пустым обещанием? Харриет, если ты забеременеешь, ты должна мне сообщить!

В этот миг объявили о посадке. Харриет поднялась, в лице ее не было ни кровинки.

— Прощай, Харриет Фостер.

— Прощай.

Она отчаянно заморгала, чтобы удержать слезы. Сдавленно чертыхнувшись, он сжал ее в объятиях и так яростно впился в ее губы, словно хотел, чтобы она надолго запомнила этот поцелуй.

Что ж, в этом Лео Фортинари преуспел. Весь полет Харриет невидящим взглядом смотрела в иллюминатор, не замечая соседей, слабо качая головой в ответ на все предложения стюардесс, забыв даже о своем всегдашнем страхе перед воздушными ямами. Снова и снова перебирала она в памяти каждый миг, проведенный с Лео, — все его слова, все прикосновения, жаркие объятия мужских рук, последний поцелуй, еще горящий на губах…

— Вам нехорошо? — спросил вдруг пассажир в соседнем кресле. — Боитесь летать?

Харриет непонимающе взглянула на него, затем выдавила улыбку.

— Нет, вовсе нет. Спасибо. Я в порядке.

В полном порядке. Если забыть о том, что сердце ее осталось в Тоскане, у человека, которому оно вовсе не нужно.

В Хитроу, в ожидании автобуса, Харриет позвонила матери, чтобы сообщить о благополучном приезде. К ее изумлению, трубку взяла Роза.

— Харриет, это ты? Слава богу! — воскликнула она. — Клэр пришлось срочно ехать в больницу…

— Что? Почему? — испуганно вскричала Харриет. — Ей стало хуже?

— Нет-нет, это у твоей бабушки случился сердечный приступ. Сегодня утром я заехала навестить Клэр, и все произошло у меня на глазах. Я поехала с ними в больницу, но потом Клэр попросила меня вернуться, чтобы было кому тебя встретить. Харриет, мне столько надо тебе рассказать! А ты-то как? Нормально? Как все прошло?

— Да, все хорошо… Роза, извини, мне пора, автобус ждет.

— Я тебя встречу на остановке.

Как ни стыдно было Харриет в этом признаваться, услышав, что больна не мать, а бабушка, она сразу успокоилась. Никаких серьезных болезней у Инид Моррис не было — старуха просто обожала поднимать шум из-за пустяков и терпеть не могла, когда на нее не обращали внимания. Но мысли о родных не помогали Харриет забыть Лео: как ни твердила она себе, что глупо умирать от любви к человеку, которого и знаешь-то всего ничего, сердце не слушалось рассудка, и предстоящая жизнь без Лео казалась Харриет царством беспросветной тьмы.

Ах, почему она не беззаботная девица, порхающая от одного приятеля к другому! Тогда Лео стал бы для нее не первым и единственным, а всего лишь одним из многих. И сам он ни о чем бы не догадался… А теперь ее тайна раскрыта; Лео презирает Розу, презирает и саму Харриет, видя в ней бесчувственную и жадную до денег авантюристку.

Увидев Розу, энергично машущую рукой, Харриет впервые за много часов улыбнулась. Легкие брюки и просторный жакет скрывали беременность подруги, но в лице ее появилось нечто новое. Еще из окна автобуса Харриет заметила, что огромные темные глаза Розы светятся счастьем, а когда она вышла, подруга кинулась к ней с объятьями и поцелуями, словно они не виделись целый год. Удивленная, Харриет не сразу заметила, что они здесь не одни.

Стройный белокурый человек в темных очках любезно взял у Харриет чемодан. На лице его отражалось нескрываемое удивление.

— Это Паскаль! — радостно представила его Роза и хотела сама взять у подруги сумку, но Паскаль ее остановил.

— Нет, cherie, тебе нельзя напрягаться, — нахмурился он.

— Вы, видимо, месье Тавернье, — догадалась Харриет.

— Enchante. А вы, разумеется, мисс Фостер! Роза рассказывала о вашем сходстве, но… я просто глазам своим не верю! Необыкновенно! Вы позволите называть вас Харриет?

— Конечно. Очень рада с вами познакомиться! — с чувством ответила Харриет и крепко обняла подругу, радуясь, что хоть кому-то из двоих улыбнулось счастье.

Паскаль сел за руль «альфа-ромео», а радостная Роза уселась сзади, рядом с Харриет, пообещав шепотом, что позже расскажет о возвращении Паскаля во всех подробностях.

Не только для Харриет эти выходные были полны событий. Рано утром в субботу Аллегра Мостин родила сына, а вечером Розе позвонил ее возлюбленный. Поделившись новостями, Роза в свою очередь потребовала полного отчета о Нонне и, вообще, обо всем, что произошло на вилле Кастильоне за эти три дня. Харриет послушно рассказала и о том, как встретила ее синьора Фортинари, и о празднике, заверила Розу, что подмена осталась нераскрытой, и попросила высадить ее у больницы.

— И, если вам не трудно, пожалуйста, завезите мой багаж ко мне домой.

— Конечно, — ответила Роза. — Мы никуда не спешим. Если хочешь, подождем тебя дома. Я хочу все услышать в подробностях!

— Но я могу задержаться…

— Неважно, — ослепительно улыбнулась Роза. — У тебя дома разговаривать удобнее, чем в «Эрмитаже».

Они уже подъезжали к зданию больницы, когда Роза вдруг накрыла руку Харриет своей.

— Подожди минутку. Ты ни слова не сказала о Лео. Как вы с ним поладили?

Харриет с трудом выдавила улыбку.

— Лучше, чем я ожидала… Ладно, все расскажу позже. Ты разрешишь мне позвонить в Фортино с твоего телефона?

— Разумеется. Но, когда приедешь домой, я не успокоюсь, пока все до последней детали из тебя не вытрясу! — объявила Роза и повернулась к Паскалю: — Давай купим по дороге каких-нибудь вкусностей и устроим праздничный ужин!

— И готовить, разумеется, буду я, — вздохнул Паскаль. — Харриет, желаю вашей бабушке скорейшего выздоровления.

— Я тоже, — закивала Роза. — И передай привет Клэр.

Помахав им рукой, Харриет достала сотовый телефон Розы и набрала номер виллы Кастильоне. Что-то сжало ей горло, когда в трубке послышался обеспокоенный голос синьоры Фортинари.

— Девочка моя, как я рада тебя слышать! Словно гора с плеч. Передать Лео, что ты звонила? — лукаво спросила та.

— Он попросил меня позвонить самой, как только приеду, — смущенно ответила Харриет, прекрасно понимая, как истолкует это пожилая синьора.

Лео снял трубку немедленно.

— Это Харриет, — сухо представилась она.

— Ты дома?

— Нет, в больнице…

— В больнице? Почему? Что с тобой?

— Не со мной, а с бабушкой.

— А-а… прости. Что случилось?

— Не знаю, я ее еще не видела. Я только что приехала. Нонне уже позвонила. А теперь мне пора.

— Нет, Харриет, подожди! — остановил он ее. — Ты забыла дать мне свой номер!

— Не забыла. Просто не дала.

— Но я должен знать…

— Нет, Лео. Если будет необходимость, я сама тебе сообщу, — солгала она.

— Харриет, я не хочу, чтобы ты мне что-то сообщала! Мне нужно с тобой поговорить. Убедиться, что с тобой все в порядке. — Помолчав, он добавил: — Я понял, что был несправедлив к тебе. Что напрасно поддался злости. Это ты должна на меня злиться.

— Я злюсь, и еще как! — заверила она. — Только не на тебя, а на себя. Ладно, Лео, успокойся и забудь обо всей этой истории. Просто забудь. Одной Розы на семью вполне достаточно.

— Да не нужна мне Роза, черт побери! — взревел он. — Мне нужна ты!

Вместо ответа Харриет выключила телефон и, чувствуя, как жгут глаза невыплаканные слезы, поспешила в приемный покой. Клэр Фостер сидела в комнате ожидания; лицо ее, покрасневшее и распухшее от слез, озарилось радостью при виде дочери.

Харриет бросилась к матери и крепко обняла ее.

— Как бабушка?

— Милая, какое счастье, что ты здесь! Несколько минут назад… мама умерла, — прошептала Клэр Фостер, уткнувшись дочери в плечо. — С утра она жаловалась на боль в груди. Мы вызвали «скорую», и ее привезли сюда, но полчаса назад начался тяжелейший сердечный приступ… и врачи не смогли ее спасти.

— О, мама! — воскликнула Харриет, крепче сжимая мать в объятиях. — Какой ужас! Мне следовало быть здесь!

— Нам очень помогла Роза. А Паскаля ты уже видела? — Клэр утерла глаза и улыбнулась дрожащими губами. — Они поехали с нами в больницу, но я отослала их домой, ждать тебя.

День уже клонился к вечеру, когда Харриет и Клэр вернулись домой, где их ждали Роза и Паскаль. Странный получился вечер — этакий коктейль, где радость смешана с горем, любопытство — с унынием, а праздник — с поминками. За ужином Харриет подробно описала поездку в Италию, похвалилась тем, с каким успехом изображала Розу, остановилась на том, как обрадовалась синьора Фортинари возвращению «внучки», и вместе со слушателями посмеялась над историей с испорченным платьем. О Лео она старалась не упоминать.

К концу ужина Клэр едва не падала от усталости; Харриет и Роза без труда уговорили ее прилечь отдохнуть.

— Попозже я загляну узнать, не нужно ли тебе чего, — пообещала Харриет, целуя мать. — Но сейчас не выпущу Паскаля из дому, пока он не расскажет обо всех своих приключениях на Ближнем Востоке.

Паскалю и самому не терпелось поделиться со свежим слушателем своими злоключениями. После трудного дня, когда ему пришлось освещать переговоры высокопоставленных французских политиков с лидерами Йемена, усталый и измученный жарой, он решил искупаться на пустынном загородном пляже. После купания, разморившись на солнышке, заснул… и проснулся, когда уже стемнело.

Паскаль решил вернуться в город, но в темноте сбился с дороги, и машина его увязла в песках. Пришлось остановиться. Сотовый телефон не работал — села батарейка. Ночь Паскаль провел в машине, а наутро решил отправиться за помощью пешком. В горле пересохло, от палящей жары кружилась голова, и подкашивались ноги, а у него не было с собой ни капли воды и даже нечем было прикрыть голову…

Очнулся Паскаль в шатре бедуина, на ложе из козьих шкур. Старый вождь племени рассказал, что кочевники подобрали его в пустыне — Паскаль был без сознания, еще немного, и он умер бы от теплового удара.

— Господи, как же тебе повезло! — почти с ужасом воскликнула Харриет.

— Знаю. — И Паскаль крепче прижал к себе вздрогнувшую Розу. — Поначалу я был в шоке, не мог даже вспомнить, кто я и откуда, но несколько дней спустя силы, а вместе с ними и память вернулись. Бедуины помогли мне добраться до города, а оттуда я полетел прямиком в Англию. Ты права, мне и вправду очень повезло, — с чувством прибавил он.

— И мне, — вздохнула Роза. Но в следующий миг лицо ее озарилось сияющей улыбкой: — Хочешь знать, что будет дальше? Первым делом я напишу Нонне письмо и все-все расскажу: и про Паскаля, и про малыша, и про тебя — все! А чтобы смягчить удар, приглашу ее на свадьбу. Мы собираемся пожениться через две недели, — добавила она, обменявшись с Паскалем нежными взглядами, — и приглашаем на свадьбу тебя и Клэр.

— Вот здорово! Поздравляю! — откликнулась Харриет.

Паскаль галантно поблагодарил, а Роза снова лукаво улыбнулась:

— Имей в виду, Лео я тоже позову!

Улыбка Харриет погасла.

— В таком случае я должна тебе кое о чем рассказать. — И бросила на Розу вопросительный взгляд.

Та ободряюще кивнула.

— Говори, не стесняйся. Паскалю известны все мои прошлые грехи.

Харриет неохотно призналась, что Лео рассказал ей во всех подробностях историю с Гвидо Браччо, затем поведала о его предложении фальшивой помолвки.

— И наконец, — закончила она, — так случилось, что, в конце концов, Лео выяснил, кто я такая.

Но теперь, когда Паскаль вернулся, Роза уже ничего не боялась.

— Мне следует перед тобой извиниться, — заметила она. — Это я должна была все тебе рассказать, но если бы ты узнала правду заранее, то ни за что бы не согласилась на подмену! Но клянусь тебе, Харриет, я не знала, что сестра Гвидо порвала с Лео из-за этой истории!.. Что ж, теперь это все уже неважно. Я напишу Нонне письмо и во всем признаюсь. Скажи, Лео очень разозлился, когда понял?..

— Да нет… скорее, удивился. — Харриет сомневалась, что сможет хотя бы приблизительно описать чувства Лео, когда он понял, что занимался любовью неизвестно с кем.

На время похорон Инид Моррис Харриет взяла отпуск. Роза каждую свободную секунду проводила в доме Фостеров, все улаживая и организовывая со сноровкой, приобретенной за годы работы в отеле.

— Что же будет с отелем, когда ты выйдешь за Паскаля? — спросила Харриет как-то за ужином.

— Тони наймет нового менеджера. Моя работа в «Эрмитаже», так или иначе, окончена, — продолжала Роза. — Паскаль получил повышение. Больше ему не придется мотаться по свету — теперь у него постоянная работа в Париже, а значит, я тоже переезжаю во Францию. Никуда больше его не отпущу! — помрачнев, добавила она.

— Только не забывай, что на коротком поводке мужчину не удержишь! — Клэр Фостер грустно улыбнулась. — Боюсь, девочки, сегодня я вам не компания. Пойду-ка прилягу. А ты, Роза, не уходи. Думаю, вам с Харриет есть о чем поболтать.

Роза была только рада приглашению.

— Я не могла говорить об этом при твоей маме, — зачастила она, едва Клэр скрылась за дверью, — но Лео звонил мне сегодня на работу и требовал твой телефон. Ни «поздравляю», ни «как сынок Тони?» — просто «дай мне телефон Харриет».

— И ты дала? — в ужасе уставилась на нее Харриет.

— Еще чего! — скорчила гримасу Роза. — Он не изменился — все так же любит командовать. Слышала бы ты его голос, когда я ответила, что сначала спрошу у тебя разрешения!.. А потом мне позвонила Нонна, — улыбнулась она, — и этот разговор оказался куда приятнее. Она все простила и по-прежнему меня любит. И еще — забросала вопросами о тебе. Говорит, что у нее вся эта история в голове не укладывается.

— Не у нее одной, — со вздохом ответила Харриет. — Я расскажу об этом маме?

— Конечно. Только после похорон. Я не хотела надоедать ей своими делами сейчас, когда у нее мысли совсем другим заняты. Да и чувствует она себя неважно. Надеюсь, визит к врачу ей поможет.

— Что бы мы без тебя делали! — заметила Харриет. — Ведь это ты нашла врача и договорилась о приеме.

— Не благодари меня, — залившись краской, ответила Роза. — Это я у тебя в долгу. Право, даже стыдно, что я так счастлива, когда тебя счастье обошло стороной. Правда, Харриет, выглядишь ты в последние дни просто ужасно. Что-то не так?

— Все нормально. Просто устала.

Но Роза, кажется, не слишком ей поверила.

— Так как же, дать Лео твой телефон или нет?

— Не надо! — очень решительно ответила Харриет.

На следующий вечер Роза организовывала в «Эрмитаже» банкет, а Харриет, впервые после приезда, ужинала наедине с матерью.

— Пока ты будешь смотреть телеспектакль, — предложила Харриет после того, как они убрали со стола, — я поболтаю с Китти.

— Хорошо, — улыбнулась Клэр. — Передай ей от меня привет и попроси, чтобы завтра пришла пораньше.

— Непременно, — ответила Харриет и поднялась к себе в спальню.

Поговорив с сестрой по телефону, она непослушными пальцами набрала номер Лео.

— Алло! — раздался в трубке знакомый голос, от которого у нее похолодело в груди и отчаянно забилось сердце.

— Лео, это Харриет.

— Харриет! Наконец-то!

— Роза сказала, что ты звонил, — продолжила она по-английски.

— И отказалась дать мне твой телефон, — сердито ответил Лео. — Харриет, мне нужен твой номер — и немедленно!

— Незачем. Все в порядке.

— То есть как — незачем?

— У меня все в порядке, — быстро повторила Харриет. — Никаких… э-э… осложнений.

— То есть ты не беременна, — угрюмо уточнил он.

— Вот именно.

— Давно узнала?

— Вчера.

— Радуешься?

— Просто в восторге, — саркастически отозвалась она. — Как твоя бабушка?

— Просила передать тебе привет и свои соболезнования. Я тоже сочувствую твоей потере. Прости, что не сказал об этом сразу.

— Спасибо.

— Как твоя мать?

— Очень устала.

— А ты, Харриет?

По-английски, подумалось ей, его голос звучит иначе. Глубже, выразительнее, более чувственно. А акцент придает ему какую-то особую прелесть.

— Нормально, спасибо. — Если не считать щемящей боли в сердце. — Как ты, Лео?

— Рад, что наконец тебя услышал.

«И что беспокоиться не о чем», — с горечью добавила про себя Харриет.

— Нонна хочет написать тебе письмо, — добавил он.

— Она очень расстроилась, когда узнала правду? Надеюсь, новых сердечных приступов не было?

— Как ни странно, нет. Хотя, конечно, она вне себя от изумления. До сих пор не может поверить, что такое возможно, и жаждет как можно больше узнать о тебе.

— Из-за моего сходства с Розой?

— Не только. — Он перешел на родной язык. — Прости, Харриет, но мой английский не так хорош, как твой итальянский. Нонна говорит, что с первой встречи ощутила к тебе глубокую симпатию, вот почему ей трудно поверить, что ты ей не родственница.

— Очень мило с ее стороны, — пробормотала Харриет — сейчас ей с трудом давался разговор на любом языке. — Ладно, Лео, мне пора.

— Сначала дай мне свой телефон!

Но Харриет молча повесила трубку.

Поздно вечером она обходила дом, проверяя, все ли готово к завтрашним поминкам. Друзей у Инид Моррис никогда не было, а братья и сестры давно умерли, так что гостей предполагалось немного — соседи, подруги Клэр, да еще Роза, которая, несмотря на возражения Клэр и Харриет, обещала прислать из «Честертона» закуски и прохладительные напитки.

Харриет уже собиралась лечь спать, как вдруг на кухне зазвонил телефон. Она поспешно схватила трубку, чтобы звонок не разбудил измученную мать, и в изнеможении прислонилась к стене, услышав в трубке слишком знакомый голос:

— Харриет! Надеюсь, я тебя не напугал?

Странный у него голос, подумалось Харриет, — словно он взволнован, но изо всех сил старается скрыть свои чувства.

— Ты здесь, Харриет?

— Здесь. Добыл-таки мой номер? Откуда?

— Съездил на виллу Кастильоне и выяснил у Нонны твой адрес, который сообщила Роза. Дальше все было проще простого.

— Зачем же ездил, если можно было спросить по телефону?

— Понимал, что Нонну придется долго упрашивать. И потом, я никогда не звоню ей в такой поздний час.

— Ага, а мне в поздний час звонить можно?

— У меня не было выбора. — Он помолчал. — Тебе не интересно, зачем я звоню?

Еще как интересно!

— Я думала, ты сам скажешь, — холодно ответила она.

— Хотел сказать, что твоя новость в каком-то смысле меня разочаровала.

Харриет широко распахнула глаза:

— Разочаровала? Лео, что ты хочешь сказать?

— Знаю, мой английский не слишком хорош. Я испытал delusione — так понятнее?

— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Почему ты разочарован?

— Подумай, Харриет, — ответил он терпеливо, словно разговаривал с ребенком. — Подумай — и, может быть, поймешь почему.

Харриет хотела повторить вопрос, но он применил ее испытанное средство и, не прощаясь, повесил трубку.

Утром в день похорон Харриет трудилась не покладая рук, стараясь отвлечься от тягостных мыслей. Все домашние дела легли на ее плечи: Клэр плохо себя чувствовала и почти не выходила из своей комнаты. Казалось, смерть матери стала для нее не только горем, но и тяжелым потрясением.

После краткой церемонии прощания с усопшей вся семья — Клэр, Харриет, старшая сестра Китти и ее муж Тим — вышла в сад, чтобы поблагодарить друзей, пришедших поддержать их в тяжелую минуту. Словно во сне, Харриет пожимала руки, обменивалась поцелуями, произносила положенные слова… как вдруг перед ней, обдав подругу знакомым ароматом терпких духов, выросла Роза:

— Харриет, я кое-кого привела с собой — надеюсь, ты возражать не станешь!

Трудно передать изумление Харриет, когда она увидела перед собой синьору Фортинари!

— Сага! — воскликнула Виттория. — Я попросила Розу взять нас с собой, чтобы мы могли выразить тебе сочувствие. Ты представишь меня своей матери?

Едва владея собой от потрясения, Харриет автоматически представила синьору Клэр, Китти, Тиму и Паскалю.

— Как я рада! Никак не ожидала вас здесь увидеть! — восклицала она. — Роза, но почему ты меня не предупредила?

— Я и сама не знала, — оправдывалась Роза. — Нонна прилетела сегодня утром без предупреждения.

Повернувшись, чтобы поблагодарить престарелую чету соседей, Харриет вдруг замерла, словно приросла к месту. У нее перехватило дыхание. Бледное лицо ее залилось жарким румянцем, а в следующий миг побелело как смерть, и Лео Фортинари, с нетерпением ждавший возможности заговорить с ней, протянул руки, готовый подхватить ее в объятия.