Невидимая нить

16 июля. Четверг. 18.30

Тяжелый, непослушный ящик то и дело выскальзывал из рук, внутри его что-то позванивало. Острым носиком раскаленного паяльника ребята старались расплавить шов спайки, и тот, нехотя поддаваясь, шипел, дымился, скатывался на грязный стол и тут же застывал.

- Ну и работка! - возмущался Генка. - Нельзя было придумать что-нибудь попроще.

- Сделано все на совесть, - у Мишки было хорошее настроение. - Хотя зачем - не пойму.

- Это мы сейчас узнаем…

Паяльник скользнул по последнему кусочку шва. Генка потянул теплую крышку на себя. Ящик чуть приподнялся, затем, освободившись от крышки, грохнулся на стол. Первое, что увидели друзья, - темно-коричневый переплет.

- Да это же от книги! - догадался Мишка. - Теперь мы в музей всю книгу отдадим.

Он взялся осторожно за твердую, из плотного картона, оправленного в медную чеканку, обложку и вытащил ее из ящика. А под обложкой… заблестели желтые монеты.

- Деньги! - удивленно воскликнул Генка.

Ребята застыли над находкой.

- Похоже, - взволнованно сказал Мишка. - И золотые, и, видишь, вон кольцо с камушком…

Они разостлали на столе полотенце и высыпали на него содержимое ящика - монеты, кольца, браслеты, цепочки с кулонами, часы… Все это словно ожило, словно выползло из темноты времени и, коснувшись стола, успокоилось. Широко раскрытыми глазами Мишка и Генка смотрели на кучу золота, на потускневшее серебро.

- А это что? - спросил Генка, указывая пальцем на странный кусочек желтого металла.

Мишка взял его в руки, повертел перед глазами в разные стороны и резко бросил, словно обжегся:

- Коронки, - он брезгливо поморщился. - С убитых снимали.

- Что делать?

- Сообщим в милицию…

Но ребята пока не торопились. Любопытно было рассмотреть ценные вещи. Золотой царский рубль они увидели впервые. Долго рассматривали герб: двуглавого орла с короной, с распростертыми крыльями и выпущенными острыми когтями. Казалось, хищник смотрит с высоты на это золото и готов вот-вот накинуться на него. Медальон в виде сердечка легко раскрылся, в нем сохранились чьи-то русые волосы. Золотые часы завелись, но не шли…

Ребята сложили все вещи назад в ящик и закрыли крышкой. Затем положили его в угол под скамейку и прикрыли старыми мешками.

- Давай посмотрим, что там еще в книжке, - предложил Мишка.

Он развернул переплет. Текст, как и на прежних страницах. Ребята читать его не стали. На последней части переплета, на чистой внутренней стороне, ясно и четко было написано:

Мишка и Генка молчали, уставившись в уже серые от времени слова, когда-то написанные черными чернилами. Март 1919… Уже семьдесят лет… Вот какой он, клад! Но почему это написанное так усердно пряталось?

Мишка и Генка еще и еще раз перечитывали список людей, которых должны были казнить.

- Кто такой Судник Прохор? - нарушил молчание Генка. - Может, твой дедушка?

- Не знаю. Мне никогда о нем не рассказывали.

- Значит, снова тайна?

- Выходит, да, - подтвердил Мишка. Затем, немного подумав, сказал: - Я пойду позвоню в милицию, а ты смотри, чтобы все цело было…

…В половине десятого вечера, когда яркое солнце скатилось к заходу, а улица задыхалась от зноя и пыли, к дому Судников подкатила автомашина с надписью: «МИЛИЦИЯ». Эта новость облетела всю деревню, и почти возле каждого забора на скамеечках сидели любопытные старушки и старики: с чего бы это?

Из машины вышел подполковник, за ним с пышной копной каштановых волос в белоснежной кофточке - молодая женщина и еще трое каких-то людей.

- Здравствуйте! - поздоровался подполковник с вышедшим навстречу Андреем Павловичем. - Не ошибся?

- Так точно! - по-военному ответил Судник. - Прошу, заходите.

Все пятеро вошли во двор, с любопытством поглядывая на притихших у забора Мишку и Генку.

- Виновники торжества? - улыбнулся подполковник. - Давайте знакомиться. Меня зовут Порфирий Борисович, начальник районного отдела внутренних дел. Это - заведующая районным отделением Госбанка Лидия Яковлевна, - подполковник кивнул в сторону женщины, - а те, - указал рукой на стоящих поодаль штатских, - наши работники. Показывайте свою находку.

Друзья поспешно нырнули в дверной проем башенки, извлекли оттуда ящик и передали в руки подполковнику. Тот вначале качнул его в своих крепких жилистых руках, затем открыл крышку, посмотрел на содержимое и присвистнул:

- Целое состояние, - сказал он. - Вынесите, пожалуйста столик, будем делать опись. И пригласите понятых.

Управляющая отделением Госбанка внимательно осматривала каждую вещь, что-то записывала. Уже был исписан четвертый лист. Порядковый номер чисел доходил до ста. А тем временем на улице у дома собралась толпа. Миша скользнул по ней взглядом и замер: последним стоял, сгорбившись, дед Михай. Он зло смотрел на стол с драгоценностями, а по щекам одна за другой скатывались слезы. Мишка отвернулся от него. А когда через мгновение взглянул снова, деда Михая уже в толпе не было. Сгорбленная старческая фигура лесника в зеленой телогрейке темной тенью мелькнула за штакетником и скрылась.

- Никогда на люди не выходил, - шепнул Мишка другу. - А сюда пришел.

- Он плакал. Ты заметил? - спросил Генка.

- Заметил. Знал он о кладе, знал. Но не мог его найти.

- Плохо искал, значит.

Когда был составлен и подписан акт, подполковник спросил у Миши:

- А больше ничего в ящике не было?

- Не было, - вдруг обиделся парень. - Мы ничего не взяли, ни одной копейки!

- Верю вам, ребята, верю, - улыбнулся подполковник. - Я не об этом. Может, какие записи были в ящике или еще что-нибудь…

- Да-а, - признался Миша. - Мы целую старинную книжку разыскали.

Он тут же принес находку.

- Вот она, - протянул книгу. - Часть в тайниках была, часть - в ящике. Только оставьте ее нам. Мы обещали школьному музею, а тут… вот что написано, - и Мишка отвернул последнюю страницу.

Порфирий Борисович, прочитав фамилии, переписал их в блокнот.

- О Кононе Федоре, - сказал он, - известно. А вот остальных - будем искать вместе. Это тоже клад. И не менее ценный, чем золото. По всей вероятности, список указывает на полный состав первого революционного комитета на территории нашего района. Комбеды, комитеты бедноты, у нас создавались в сентябре 1918 года. После победы Октябрьской революции. Это были первые органы Советской власти на местах. Здесь стоит: март 1919 года. Это - время оккупации Белоруссии белополяками.

Разберемся, ребята. Узнаем и судьбу революционеров, и кто такой А-Н. Т.

- Хорошие у вас ребята, - сказал на прощание собравшимся односельчанам Мишки и Генки Порфирий Борисович. - Честные, смелые.

Поблагодарил ребят и уехал.