Невинная для Сурового

Глава 26.2

Если честно… Ну вот положа руку на сердце, спланировала совсем другое.

В моей голове это выглядело так, что я немного напугаю ублюдков. Суровый быстро запрыгнет в машину, и мы уедем.

Что, идиотка? Ага, хорошо, становитесь в очередь, чтобы это прокричать.

Ноги подрагивают. Страшно нереально. Я выжимаю газ. Машина срывается с места как ошалелая. Короче, так получается… Честно, понятия не имею как… Но я задеваю бампером трёх ублюдков. Резво выжимаю тормоз. Машина останавливается. Они как будто по щелчку пальцев назад заваливаются. Падают. А после… Я не вижу никакого шевеления.

Бах. Бах. Бах. Слышу стук собственного сердца. Пальцами сжимаю руль. Внутри как будто что-то щёлкает, и я зависаю. Замираю. Всё остальное происходит в замедленной съёмке. Я медленно понимаю, что только что сбила людей.

Смотрю безотрывно в зеркало заднего вида и вижу, как четвёртый ублюдок, которого не задело машиной, заводит руку за пояс. Достаёт пистолет. Он хочет меня пристрелить, да?

Я зажмуриваюсь. Сильно-сильно. Так что больно становится. Не могу смотреть. Страшно. И на газ давить не получается. Ноги не слушаются. Я вообще не понимаю, что со мной происходит. Я в каком-то шоке. А после… Громкий звук. Я закрываю ладошками уши, зажмуриваюсь ещё сильнее. Не могу понять почему не больно. Если он в меня выстрелил. Должно же больно быть или как?

Демьян?! На этой мысли я резко распахиваю глаза. Он же не стрелял в… В зеркале заднего вида я больше не вижу того ублюдка. Точнее не так. Я вижу, но он уже не стоит. Он валяется на земле. А над ним стоит Демьян. Внутри всё холодеет, когда в руке мужчины вижу оружие. Я ведь слышала выстрел. Слышала… Значит, Демьян его? Я не успеваю даже до конца это осознать, испугаться. Потому что ублюдок на земле начинает шевелиться. Рукой сжимает свою ногу, громко орёт. Кажется, Демьян выстрелили ему в ногу? Суровый же подходит ближе. Ногой наступает на пораненную ногу ублюдка, тот начинает громко выть. Суровый наклоняется, что-то говорит этому отморозку. А после… С одного удара его вырубает. Я же всё это время не дышу. Лёгкие буквально обжигает огнём от нехватки кислорода.

Сжимаю пальцами руль ещё сильнее, когда вижу, что Суровый к машине направляется. Пальцы белеют, а я вся бледнею. Что сейчас будет? Господи, что мне делать? Открывать дверцу и быстро бежать со всех ног? Убегать? Что делать?!

У меня начинается самая настоящая паника.

Когда мужчина сам дверцу открывает, меня обдаёт холодным воздухом. Я не понимаю. Ничего не понимаю. До меня доходит, что я, кажется, людей убила. Насмерть сбила…

— Выходи. — От его стального голоса внутри всё корочкой льда покрывается. Становится ещё хуже. Мои душевные терзания только на два умножаются.

— Я… я… увидела… испугалась…

Разжимаю пальцы, руль отпускаю. Всё делаю очень медленно. Сначала одну ногу на землю выставляю, только потом вторую. Ноги дрожат, я когда от сидения отталкиваюсь, то чуть ли назад не падаю, но Демьян успевает за талию схватить. Помогает из машины выйти. Я вся дрожу. Зубы стучат.

— Я увидела… Он показывал что-то руками… Там оружие было… Я испугалась… Они ведь тебя хотели… А я задавила. Насмерть, да? — Хватаюсь за руки Демьяна, в глаза заглядываю. Меня колотит не на шутку. Я повторяю свои слова раз за разом, как будто на повторе. Ноги подкашиваются.

— Блядь, — Демьян меня ловит, сильнее сжимает, к себе притягивает.

— Стой, нет, я не хочу… — Начинаю хрипеть, когда он меня тянет туда. Хочет завести за машину.

— Пошли, — рявкает, не даёт никакого выбора. Заставляет идти.

Я вся холодею. Он хочет мне показать… Показать трупы?

Мы заходим за машину. Я вижу четырёх мужчин, они все валяются на земле.

Один, тот, которого отрубил Суровый, валятся отдельно. А эти трое…

Демьян бьёт ногой того, что сбоку лежит. Поначалу мне кажется, что он не двигается, но после второго удара я слышу какое-то мычание.

— Живой ублюдок, усекла?

Суровый ко мне поворачивается, в глаза смотрит и ждёт, пока я кивну. Усекла. Живой. То же самое ещё с двумя проделывает.

— Никого не убила, живые твари, — снова на меня смотрит, — если поняла — кивни.

Я киваю.

— Теперь выдыхай. Не взяла грех на душу.