Невинная ложь

Глава 20

– Дэндридж Прентис? Наконец-то ты дома. Добрый день, дорогой! Поздравляю с возвращением на берег! Я уже отчаялся тебя когда-либо увидеть, равно как и моя жена. Но вот мой сын Брэдфорд – ты, верно, помнишь его по школе – сказал, что ты вернулся. И прибавил, что если на свете я существует кто-то, наводящий ужас на морских разбойников, то это только Дэндридж Прентис. Я рад, что он оказался прав, а я ошибался. Кстати, не говори ему этого. Поскольку в глазах сына отец всегда должен быть прав.

Но теперь объясни мне, почему ты все время торчишь здесь, напротив аптекарской лавки? Не захворал ли после всех этих приключений на протяжении трех или даже четырех лет? Нет? Рад слышать. Надеюсь, и твоя тетушка здорова? У тебя найдется время прогуляться со мной? Брэдфорд тоже хотел бы тебя увидеть. Но это позже. Кстати, этот мальчишка никогда не терял надежды на твое возвращение. Ну, ладно, я пошел! Еще раз – с возвращением!

Дэн, за все время монолога мистера Бойла не сумевший вставить ни слова, с улыбкой наблюдал, как этот степенный джентльмен на удивление легкой походкой пересек улицу и скрылся за дверьми своего дома.

Впрочем, Бойл был далеко не единственным, – кто приветствовал Дэна на улице напротив аптеки Роберта Макйнтайра. Многих он хорошо помнил. Другие вспоминали и узнавали его. Но те и другие доброжелательно и открыто улыбались ему. За время долгого «дежурства» перед лавкой Макйнтайра Дэн успел пожать руки нескольким бывшим однокашникам, друзьям его родителей, товарищам по охотничьим забавам. Словом, кого там только не было! И Дэндридж вдруг почувствовал, что ему рады, что без него скучали, его не хватало...

И тени такой сердечности не было на борту «Дракона». Там шла борьба за власть и выживание. Когда на корабле кто-то подходил к Дэндриджу и протягивал руку, тот инстинктивно хватался за рукоятку меча или кинжала. А здесь на него смотрели славные люди и искренне радовались, что молодой Прентис вернулся живым.

Но так ли это? Не ошибаются ли все эти милые люди? Ведь они просто не знают, что прежнего Дэндриджа Прентиса больше нет. Он действительно умер. Перед ними совсем другой человек. Честный, с добрым сердцем. Человек, родившийся в кровавой борьбе за собственное выживание.

«Но кто я теперь?» – спрашивал себя Дэндридж. Тот, каким все они его помнили, или же тот, каким он стал? На этот вопрос Дэн пока не имел ответа. Сейчас Прентис знал только одно: он никогда не покинет Лидию Макинтайр и не допустит, чтобы она бросила его. Даже если, оставшись рядом с ней, он подвергнется угрозе смерти.

Захваченный такими мыслями, Дэн ходил взад-вперед перед аптекарской лавкой Роберта Макйнтайра, не отдавая себе отчета в том, зачем это делает.

Конечно, причиной подобного дефилирования под окнами мистера Макйнтайра была его дочь Лидия, но Дэн не мог в этом никому признаться. Тем более самому Роберту Макинтайру, который стал удивленно посматривать из окна на бесцельно гуляющего перед его домом джентльмена.

В конце концов Роберт открыл дверь и пригласил Дэна, полагая, видимо, что тому нужны какие-то лекарства, но он стесняется зайти. Дэндридж несколько мгновений колебался, но все же решился войти.

– Доброе утро, сэр – улыбнулся Дэндридж Роберту, глядя, впрочем, не на стоявшего за прилавком аптекаря, а на выстроившиеся вдоль длинных полок склянки с различными лекарственными зельями, на банки с отварами и пакетики с травами. Он понимал, что человек за прилавком – отец Лидии, а потому избегал смотреть ему в глаза.

– Чем могу быть полезен вам, сэр? – спросил Роберт.

– Честное слово, не знаю.

Макинтайр с удивлением уставился на странного посетителя:

– Зачем же вы пришли.

Дэн наконец решился взглянуть на отца Лидии:

– Откровенно говоря, сэр, я не знаю, что мне нужно, ибо ничем не болен. У меня нет ни лихорадки, ни спазмов в желудке, ни перебоев в сердце. Но я как бы сам не свой. Я долго ходил взад-вперед около вашей двери, размышляя, войти или нет.

– Я это заметил.

– Как видите, я все-таки вошел. Не пропишете ли вы мне что-нибудь тонизирующее?

– Хорошо. – Роберт задумался. – Судя по вашим словам, речь идет об общем недомогании. Такое довольно часто случается в весенний период. Попробуйте вот это средство.

И Роберт протянул Дэну пакетик, перевязанный сверху тонкой тесемкой.

– Спасибо, сэр. – Дэн расплатился мелкими монетами.

Поскольку с этим в колониях всегда была проблема, Роберт с удовольствием принял их.

– Возможно, мне следовало бы начать наш разговор с другой темы, мистер Макинтайр. – Дэн широко улыбнулся. – Ведь мы с вами встретимся сегодня за ужином у нас дома. Меня зовут Дэндридж Прентяс.

– Очень рад с вами познакомиться. – Деликатный Роберт не признался Дэну, что знал, с кем имеет дело, хотя слышал обрывки разговоров молодого Прентиса у дверей аптеки с приветствовавшими его жителями города.

– Мне хотелось познакомиться с вами еще до ужина, – вкрадчиво начал Дэн. – Как поживает ваше семейство?

Роберт понял, почему Дэндридж задал этот вопрос, и ответил, внимательно глядя ему в глаза:

– Спасибо, неплохо. Вот разве что чуть приболела старшая дочь. Она лежит в постели с недомоганием, напоминающим ваше, сэр. Мы молим Бога, чтобы ей стало лучше к Лидия вместе с нами посетила бы ужин у вашей тетушки.

– Мне очень жаль, сэр. Но, надеюсь, все обойдемся. А сейчас, сэр, мне пора. У метя есть еще несколько важных встреч. Удачи вам, мистер Макинтайр.

– И вам того же, мистер Прентис.

Дэн вышел из аптеки, но, удалясь на небольшое расстояние, продолжал издали наблюдать за дверью дома Макинтайров. Какая же лгунья Лидия! Он обнимал и целовал ее накануне, а теперь она явно прячется от него, притворяясь больной. Но как же Лидия плохо знает Дэндриджа, если думает, что столь наивным способом избавится от него!

Спустившись еще немного по улице, Дэн увидел знакомую своей тетушки. Не желая больше выслушивать восторженных поздравлений и отвечать на надоевшие вопросы, Дэн свернул за угол и оказался на улице, где располагался ресторан «Маро» – тот самый, где ему предстояло встретиться за ленчем с Беном Чарлтоном. Хотя до назначенного часа еще оставалось время, Бен уже ждал его у входа.

– Добрый день, Дэндридж.

Дэну очень не хотелось отвечать, но простая вежливость требовали этого.

– Добрый день. – буркнул он.

Они сели за столик в дальнем углу зала. Тут же подскочил официант в кожаном фартуке.

– Ром! – заказал Дэн.

– Здесь готовят очень вкусные ростбифы, – подсказал Чарлтон.

– Ром – повторил Дэндридж.

Официант записал заказ и исчез.

– Как себя чувствует ваша тетя? – спросил Бен.

– Прекрасно.

– Я слышал, будто вы только что побывали у Макинтайра. Не правда ли, очень приятный джентльмен?

– Вы слышали слишком много – раздраженно бросил Дэндридж.

Он снова подумал, что Чарлтон, живя в Уильямсберге, мог пользоваться расположением Лидии.

– Давайте вернемся к нашим делам, – мрачно предложил Дэн.

Официант поставил на стол бутылку рома. Дэндридж придвинул ее к себе и налил полный стакан.

– Итак?

Поскольку подозрения Чарлтона в отношении Дена ничуть не уменьшились, он не хотел бы громких объяснений. В зале было слишком много народа. Кто-то мог услышать их разговор. А раньше времени накидывать петлю на шею Прентису не входило в планы Бена. И все же агрессивный тон Дэндриджа выводил его из себя.

– Вы упомянули о делах. – Бэн понизил голос. – Что касается моих дел, то они заключаются в поддержании порядка на улицах города. И, полагаю, вас, Дэндридж, это может непосредственно коснуться.

– Я еще не нарушил ни одного закона в этом городе.

– Разве? А клятва, которую вы совсем недавно дали в здании неподалеку от этого ресторана? А то, что вы потеряли доверие всех, кто знал вас раньше? Видите ли, Дэндридж, я хотел бы убедиться, что все это не так, и предпочел бы не обвинять вас в пиратстве.

Дэн бросил злой взгляд на сидевшего напротив него человека и угрюмо ответил:

– Я не пират. И сделал лишь то, что мне следовало для спасения жизни. Примкнул к ним только потому, что не имел другого способа сохранить жизнь в создавшейся ситуации. Пусть это выглядело отвратительным. Впрочем, вы все равно не поймете!

Бен действительно не понимал его, поскольку спокойно жил в Уильямсберге. Рядом с Лидией...

– И все же это не ответ, – покачал головой Бен, – Скажите, вы нападали на мирные корабли, не имевшие отношения к пиратству? Убивали ради добычи? Руководили пиратскими операциями?

– Я не пират, – упрямо повторил Дэн и в несколько глотков осушил свой стакан.

– А я не дурак, – возразил Чарлтон. – И потому жду от вас честного ответа на заданные мной вопросы. Вы уверяли меня и губернатора, будто вынуждены были примкнуть к пиратам, чтобы выжить. Но как можно примкнуть к пиратам и не стать одним из них?

– Я выжил! – процедил Дэн.

– Ну и что из того?

Этот вопрос слишком глубоко проник в душу Дэндриджа, и он не пожелал на него отвечать и даже обдумывать его. Кем он стал, желая утолить свою жажду жизни? Что сделал с Лидией ради удовлетворения своей похоти?

Дэн смотрел в глаза своему бывшему однокашнику, а ныне противнику и думал, что снова должен постараться выжить.

– Я ведь тоже не дурак. – Он холодно улыбнулся.

– Это мне известно, – ответил Бен.

– Тогда давайте на этом и разойдемся. – Дэндридж поднялся.

Бен тоже встал, но Дэн жестом задержал его:

– И еще вот что. На ужине у моей тети будет шесть человек. Для седьмого гостя места не предусмотрено.

Бен не отреагировал на эту ремарку. Они расстались без улыбок и рукопожатий.

Чтобы избежать новых встреч, Дэн решил не возвращаться по Глостер-стрит, а проник к дому Лидии через сад. Она как раз спускалась по ступенькам террасы небольшого летнего домика, расположившегося вдали от главного строения.

– Вам, кажется, лучше? – спросил он, оказавшись в нескольких шагах от нее.

Лидия взглянула на него и густо покраснела.

– Трусиха! – фыркнул Дэн, – Утеряю, если я захочу вас видеть, то ни запертые двери ни заборы, ни жадные до сплетен языки всего Унлшмсберга не остановят меня.

Несмотря на неприятный разговор с Чарлтоном, Дэндридж находился в состоянии эйфории, ибо сейчас чувствовал себя в безопасности, если для него и существовала какая-то угроза, то исходила она только от Лидии. Если бы эта девушка хотела поведать людям о его пиратском прошлом, то сделала бы это именно сейчас. Но поскольку до сих пор Лидия никому ничего не сказала, подобный поворот событий казался Дэндриджу мало вероятным.

Дэн доверял Лидии. Она не предала его и, хотя от этого ничего не выиграла, хранила страшную тайну. Этот дар, нежность, бесконечная теплота к этой женщине. Эти чувства не чем не омраченные, были для Дэна такими новыми, что поразили его, показались странными, порождая ревность. Ревность же означала слабость, а слабость грозила смертью – кровавой и быстрой. Подобные эмоции были чужды Дэну, так как не имели ничего общего с ежечасным стремлением выжить, определявшим его поведение. Осуществляя это стремление, Дэндридж достиг подлинного искусства.

Но ведь Лидия сбежала от него. И кто-то послал его на корабль, полный пиратов. Нет, он не откажется от принципа выживания, во что бы то ни стало ради призрачного, ощущения доверия и теплоты!

Лидия следила за Дэном, как олень за охотником. Каждое мгновение она готова была убежать, однако не делала этого, сама не понимая почему. Главным был панический страх. Страх потерять моральные ориентиры, которым она следовала последние месяцы. Но теперь Лидия думала уже не о Боге, чести и семейной репутации, а только о Дэне, о том, как его удержать. Он подчинил себе ее волю...

Но почему так случилось? Ведь Дан не сверхчеловек, а упорный мужчина, привыкший всегда добиваться того, чего хотел. Лидия не могла отделаться от него. Он всегда был рядом, если не физически, то в душе. Почему? Этого Лидия совершенно не понимала. Ведь у Дэндриджа было много женщин. Она стала еще одной в длинном списке. Почему бы Дэну не отпустить ее на все четыре стороны? Собственно, он и должен был так поступить! Но не делает этого... Он здесь, в Уильямсбеше, никуда не собирается уезжать и... и хочет ее! Лидия не понимала всего этого, но... покорялась неизбежному, ждала, надеялась, верила в него...

Решительно отвернувшись от Дэндриджа, Лидия быстрым шагом направилась по тропинке к дому. Нет, она не станет утолять голод, который властно давал знать о себе. Она подавит его и уйдет!

– Не собираетесь ли снова убежать, Лидия? – усмехнулся Дэн, устремившись за ней. – Вы ведь однажды сделали это. И что получилось? Неужели вы полагаете, что я забыл нежность ваших рук, обвивавших мою шею? А вы? Неужели вы способны выкинуть из памяти то, что произошло между нами? И вы, конечно же, помните, что мы с вами завтра ужинаем у моей тетушки.

Об этом Лидия совсем забыла! Нет, никогда она не сможет сидеть за одним столом с ним, с матерью, отцом и младшей сестрой! Сидеть и обмениваться улыбками! Это исключено.

Дэн читал ее мысли, как раскрытую книгу. Лидия больше не покинет его. Возможно, сейчас убежит, желая доказать ему и себе, что их никогда ничего не связывало, кроме...

Черт побери, но ведь он рискует, придя сюда! И кроме того, Дэн смертельно устал от этих игр! От того, что Лидия постоянно отвергает его... Хватит!

– Не вздумайте помешать мне, Лидия! – воскликнул он. – Не забывайте, что вчера обещали вновь стать прежней куртизанкой, хотя бы для одного меня! Для всего остального мира сохраняйте видимость чистоты и невинности, если уж вам так хочется этого! Но помните о том, что я-то знаю, кто вы на самом деле.

Нет, она не куртизанка! И никогда не была ею. Это ложь! Она скажет ему всю правду! Скажет, находясь на безопасном расстоянии от него, при дневном свете и один на один!

– Я совсем не та, за кого вы меня принимаете! – Лидия обернулась к своему преследователю, следя за тем, чтобы расстояние между ними не сокращалось.

Но Дэн хотел пробудить в ней не злость, а желание. Да, он ошибался, считая Лидию куртизанкой. Теперь Дэн знал это. Он помнил чистый и звонкий смех Лидии и тепло, исходящее от нее. Теперь же слышал от этой девушки только ложь и постоянно чувствовал враждебность. Дэн не мог добиться того, чего так хотел. Это было бы гораздо проще с той женщиной, которую он помнил, – страстной, неистовой, всегда желавшей его. Именно ту женщину Дэн так долго искал! Но какой бы ни была Лидия, он никогда не оставит ее. Потому что она – его доля пиратской добычи. И именно она ему нужна!

– Не та? – улыбнулся Дэн, стараясь уязвить Лидию. – Разве вы не та женщина, которая ждала меня в постели и упрекала за то, что я не спешил к ней? Не та, которая уверяла, что тоскует, не ощущая меня в себе? Не та, что предлагала мне себя, когда я ел бифштекс? Неужели это были не вы?

Пока Дэн говорил, в памяти Лидии всплывали картины не такого уж далекого прошлого. Она помнила все. И тосковала о прошлом все сильнее и сильнее. Да, той женщиной была она...

Лидия с тревогой посмотрела на выходящие в сад окна дома, опасаясь, как бы кто не увидел их. Но еще больше она боялась, что кто-нибудь услышит, что Дэн называл ее обманщицей.

– Не вы ли лежали на столе в моей каюте, предлагая мне себя в качестве лакомого блюда? – продолжал издеваться Дэндридж. – И не отведал ли я львиную долю этого блюда? Наконец, Лидия, не мы ли та самая пара, которая будет завтра сидеть за одним столом во время званого ужина у моей тетки? Честное слово, я жду не дождусь этого часа!..