Невинность и страсть

Глава 3

— Крисси, клянусь тебе, он был мертв! Когда мы уезжали, он уже начал остывать.

Сюзетта испугано огляделась. Сестры стояли у входа в городской дом Фэргрейвов, и Сюзетта уже собиралась потянуть дверь. Не стоит давать слугам повод для сплетен, обсуждая вопрос, который тревожил их с самого отъезда с бала. Уехали они раньше, чем собирались. Правда, Кристиана предлагала остаться, чтобы у нее была возможность подобрать больше кандидатов для Сюзетты, но та не согласилась. Она так устала после долгого путешествия в Лондон и долгого, полного разнообразных событий дня. Бал уже не казался ей таким прекрасным и многообещающим.

Начало вечера прошло удручающе — все возможные кандидаты в мужья вызывали у Сюзетты одно только разочарование, но потом появился Дэниел, и все изменилось. При воспоминании о его поцелуях у нее до сих пор мурашки бежали по телу.

Приезд Дэниела словно бы оказался успешным предзнаменованием — после него Сюзетта танцевала еще с несколькими многообещающими партнерами. Лорд Гаррисон показался ей красивым и обаятельным, но все же Сюзетта предпочла бы ему Дэниела. Может быть, как раз из-за тех поцелуев…

После Дэниела Сюзетте попалось по меньшей мере еще два удовлетворительных партнера. Оба джентльмена, пожалуй, не были красавцами, но все же показались ей приятными и вполне приемлемыми. Любой из них сможет заменить Дэниела, если тот решит не жениться на ней. И все же его окончательный ответ настолько заботил Сюзетту, что ухаживания остальных кавалеров не доставляли ей того удовольствия, какого она ожидала.

Кроме того, все волнение бала потеряло для нее привлекательность, когда Сюзетта заметила, что Дикки и Дэниел уехали. Она решила вернуться и лечь в постель. Чем скорее она заснет, тем скорее наступит утро, которое должно принести с собой ответ Дэниела. Завтра в это же время она вполне может оказаться на пути в Гретна-Грин в обществе Дэниела.

Если случится иначе, то Сюзетте придется ехать на бал к Хэммондам, чтобы подыскать другого кандидата в женихи. Дэниел обещал ей поговорить с Дикки и убедить его не мешать сестрам посещать балы и увеселения, однако Сюзетта вовсе не была уверена, что Дэниел справится со столь нелегкой задачей. Не то чтобы ее заботило мнение Дикки. Сюзетта собиралась на этот бал в любом случае, ведь зять не в состоянии ей помешать. Дикки, как муж, может распоряжаться Кристианой, но Сюзетте он не хозяин, и она не собирается потакать его капризам. Однако она подозревала, что за ее своеволие придется платить Кристиане, и эта мысль Сюзетте не давала покоя. Возможно, не стоит идти на конфликт? Можно ведь ускользнуть на бал тайно…

Сюзетта состроила недовольную мину. Какую услугу оказал бы им Дикки, останься он мертв! Она бросила на сестру сочувственный взгляд. Именно Кристиане придется мириться с ужасными манерами этого негодяя, с его жестокостью и несговорчивостью. Пока они обкладывали тело Дикки кусками льда, Кристиана призналась сестрам, что ее брак обернулся кошмаром.

Тут Сюзетта заметила, что старшая сестра с трудом стоит на ногах. Ее сердце тревожно забилось. Сюзетта уже заметила, что Кристиана с трудом вышла из Кареты, а теперь заподозрила, что сестра могла опьянеть. Это ее не удивило. Перед отъездом с бала Кристиана случайно отхлебнула виски из бокала Роберта Лэнгли. Вполне возможно, что крепкий напиток ударил в голову непривычной к спиртному сестре. Сюзетта только уверилась в своем подозрении, когда услышала, как она пробормотала себе под нос: «Должно быть, он заключил сделку с дьяволом, потому и вернулся».

Глаза Сюзетты распахнулись от удивления. Обычно именно она позволяла себе столь несдержанные замечания, а Кристиана ее успокаивала, просила соблюдать приличия и держать дурные мысли при себе. Похоже, крепкий напиток заставил ее забыть о вежливости. Тревога вынудила Сюзетту взять на себя непривычную роль и попытаться успокоить сестру:

— Потише, слуги могут услышать.

Не успела она закончить фразу, как в дальнем конце холла появился Хавершем и заспешил к своей госпоже. Однако Кристиана жестом отослала его прочь, но не удержала равновесия и покачнулась. Сюзетта едва успела подхватить сестру под локоть.

— С тобой все в порядке, Крисси? — беспокойно спросила она. — Ты с трудом стоишь на ногах.

— Все отлично, — рассмеялась в ответ Кристиана.

— Боюсь, Лэнгли дал ей выпить лишнего. Она не в себе, — испуганно заметила Лиза и поддержала старшую сестру с другой стороны, потому что та опять покачнулась.

— Уверена, две рюмочки не могли на нее так подействовать, — возразила Сюзетта.

— Две рюмочки на пустой желудок — вполне могли, — не согласилась с ней Лиза.

— Три рюмочки, — заплетающимся языком пробормотала Кристиана.

— Три? — Сюзетта изумленно заглянула в лицо сестре. — Когда же ты выпила третью?

— Первую, — поправила ее Кристиана и замолчала, потом старательно выговорила: — Я еще раньше выпила виски из бутылки Дикки. Все… все хорошо. Я хорошо себя чувствую.

— О Господи, — пробормотала Лиза.

Сюзетта просто покачала головой. Она понятия не имела, когда Кристиана выпила третью рюмку, точнее, первую, как уверяла сестра. Однако она выпила по меньшей мере два бокала виски, да еще пунш. Неудивительно, что она опьянела, а будет еще хуже, ведь последние две рюмки она выпила всего десять — пятнадцать минут назад и они еще до конца на нее не подействовали.

— По крайней мере она хорошо себя чувствует. Наверное, в первый раз с тех пор, как вышла замуж за этого ужасного человека, — устало заметила Сюзетта, потом добавила: — Видно, он действительно заключил союз с дьяволом, чтобы вернуться.

— А… я что г-говорю, — невнятно пробормотала Кристиана и сделала неопределенный жест.

Сюзетта крепче вцепилась в ее руку, не до конца понимая, что собирается делать сестра, а Лиза жалостливо спросила:

— Что же нам делать, Сьюзи? Мы же не можем допустить, чтобы она продолжала жить с ним.

— А… — Кристиана резко качнулась в сторону Лизы, пытаясь вырвать руку у Сюзетты, но та была начеку и крепко держала ее, не позволяя Кристиане упасть. Старшая сестра прекратила попытки высвободиться и заявила: — Не тревожьтесь. Я все улажу.

— Как? — В голосе Лизы прозвучало сомнение, которое Сюзетта почувствовала в душе.

— Я разберусь, в чем тут дело, — уверенно провозгласила Кристиана и вдруг разразилась необъяснимым припадком смеха.

Сюзетта несколько секунд наблюдала за сестрой, потом перевела обеспокоенный взгляд на Лизу, которую подобная реакция привела в полное смятение. Ни одна, ни другая не видели в ситуации ничего забавного.

— Наверное, надо уложить ее в постель? — с сомнением в голосе предложила Лиза. — Мне кажется, ей становится хуже.

— Наверное, — коротко ответила Сюзетта, и сестры стали подталкивать Кристиану к лестнице.

* * *

— Вроде бы ушли.

Дэниел не сразу среагировал на шепот Ричарда. Он пытался обдумать услышанное. Похоже, Кристиана любит выпить. Больше из разговора он ничего не успел понять — сестры прошли в глубь холла, их голоса стихли. Дэниел вместе с Ричардом прятались в одной из гостевых комнат городского дома Фэргрейвов. Точнее, прятались здесь трое: он, Ричард и Джордж. Дэниел вздохнул и покачал головой — от всех этих сложностей голова шла кругом. В этом доме он оказался в ходе естественного развития событий. Собрав все возможные сведения о деятельности Ричарда «Дикки» Фэргрейва за последний год, Дэниел сообщил другу все, что узнал, и предложил выход из положения. Ричард должен заменить Джорджа и вернуться к собственной жизни так, как будто он никогда эту-жизнь и не покидал.

Как ни странно, Ричард сопротивлялся этой идее значительно меньше, чем ожидал Дэниел. Решающую роль сыграл довод Дэниела о том, что такой план избавит Ричарда от долгих судебных процессов по установлению личности графа Рэднора. Кроме того, Ричард заявил, что предпочел бы не выставлять напоказ все проделки Джорджа, не вовлекать в скандал Кристиану и ее семью, не губить женщину из-за незаконности ее брака. В конце концов, и Кристиана и ее семья — такие же невинные жертвы Джорджа, как сам Ричард. К тому же Кристиана достаточно пострадала за год семейной жизни с таким человеком. Разоблачение Джорджа не приведет к его наказанию — он теперь за пределом земной кары, а обращение к властям повлечет за собой лишь наказание невиновных.

По сути, Ричард возражал только против самого брака, ибо опасался, что они с Кристианой могут не подойти друг другу, ведь она явно выражала неприязнь к Дикки. Дэниел согласился, что это существенный довод, но время может сгладить неприязнь, если Ричард станет хорошо обращаться с женой. А еще Дэниел сказал, что они могут пока спрятать тело Джорджа, чтобы иметь возможность обдумать будущую линию поведения. У Ричарда будет один-два дня на размышления. Он лучше узнает Кристиану и сможет решить, выдержит ли он брак с нею. Если он придет к выводу, что как супруги они поладят, то от тела можно будет избавиться. Если же нет, то Джорджа можно будет вернуть в его кровать, а Ричард обратится к властям, как будто он только что вернулся в Англию.

Дэниел едва успел изложить свой план, как Ричард уже бросился вон из бального зала, чтобы вернуться в городской дом, отыскать тело и убрать его раньше, чем явятся сестры. Осуществить это было весьма непросто. Во-первых, друзья не могли войти через парадную дверь, так как Джордж не покидал дома и слуги считали, что он болен и лежит в постели. Во-вторых, собственный дом Ричарда сгорел дотла. Джордж купил новый, а друзья не знали расположения комнат в нем. Им пришлось понаблюдать за домом, пытаясь угадать, где может находиться спальня хозяина, потом влезть на дерево и проникнуть внутрь через окно.

Понадобился всего один взгляд, чтобы удостовериться — Джордж действительно мертв, но тут же возникла вторая проблема: Ричард ощутил исходящий от покойника резкий запах горького миндаля. Похоже, узурпатор умер не от естественных причин, как полагали сестры. Причиной его смерти был яд. Решив заняться этим позже, друзья быстро раздели Джорджа, чья одежда намокла от подтаявшего льда, завернули его в простыню и собрались уносить, когда выяснились другие неприятные подробности. Сестры, очевидно, заперли дверь в холл, чтобы слуги случайно не вошли и не обнаружили, что их господин мертв. Пришлось выносить тело через смежную спальню, в которой, как вскоре выяснилось, спала горничная. Ричард поднял окоченевшее тело брата, а Дэниел стал прокладывать путь и заниматься дверями.

Им удалось пройти через комнату, не разбудив горничную, и подняться по лестнице, когда возникло следующее препятствие в лице возвратившихся с бала сестер, которые вошли в холл. В панике Дэниел и Ричард бросились назад, пробежали по верхнему холлу и нырнули в эту комнату, чтобы подождать, пока путь будет свободен.

— Нам надо уходить, — прошептал Ричард за спиной Дэниела.

Дэниел кивнул, слегка приоткрыл дверь в холл, выглянул наружу и, удостоверившись, что там пусто, вышел, чтобы пропустить Ричарда с его ношей, а сам пошел следом, но успел сделать лишь пару шагов, когда Ричард вдруг развернулся. От удивления Дэниел не успел среагировать, и в этот момент Ричард швырнул ему тело Джорджа. Дэниел инстинктивно вцепился в простыню и почувствовал, как Ричард подталкивает его назад. Прижимая окоченевший труп Джорджа к груди, Дэниел шагнул в темную комнату и услышал, как захлопнулась дверь. Он неподвижно стоял в беспросветном мраке, прислушивался и пытался понять, почему Ричард не зашел за ним следом. Вдруг из-за двери раздался приглушенный голос друга:

— Дорогие леди, позвольте пригласить вас обеих ко мне в кабинет и предложить вам перед сном стаканчик шерри.

Дэниел попытался перехватить Джорджа поудобнее, но ничего не вышло. Тело было твердым и застывшим, как доска, и напоминало каменную статую. Покачав головой, Дэниел подвинулся ближе к двери, чтобы слышать, что происходит в холле. Чей-то голос вдруг произнес:

— Спасибо, не стоит.

Дэниел узнал Лизу и не удивился сухости ее гона. Ни одна из сестер не любила Дикки, а они принимали Ричарда именно за него.

— Мне нужно с вами поговорить.

Дэниел насторожился, ощутив в голосе Ричарда панику. Что там произошло? О Боже! Только бы он, Дэниел, не находился сейчас в комнате Лизы, но отчаянные интонации Ричарда и то, что голоса звучали у самой двери, не слишком обнадеживали.

— Я понимаю, что вел себя по отношению к вашей сестре не слишком хорошо, — произнес Ричард.

— Не слишком хорошо? — Это сказала Сюзетта. Дэниел усмехнулся. Такая не станет лицемерить. Дэниелу это понравилось.

— Ну ладно. Совсем плохо, — с болью в голосе согласился Ричард. — Дело в том, что сегодняшняя встреча со смертью открыла мне, что в жизни действительно важно, а что нет. И теперь я больше всего хочу помириться с Кристианой и, если возможно исправить наши отношения, Я надеюсь, что вы сможете посоветовать мне, как это лучше сделать.

При этих словах Дэниел насмешливо приподнял бровь. Заявление Ричарда произвело на него сильное впечатление. Как блестяще он сумел использовать ситуацию с мнимой смертью для дальнейшего развития отношений! Конечно, так будет легче объяснить любые различия между Ричардом и Дикки.

— Вы говорите это искренне? — удивленно спросила Лиза.

— Разумеется, нет! — с раздражением заявила Сюзетта. — Леопарду не сменить своих пятен.

— Но ведь он однажды сменил красивые пятнана мерзкие, когда женился на Кристиане, — заметила Лиза. — Возможно, он изменится еще раз?

— То были ненастоящие пятна. — Голос Сюзетты звучал враждебно. — Он подделал их, чтобы убедить Кристиану выйти за него замуж. Ему нужно было только ее приданое. Когда он добился своего, то просто смыл эти украшения и вернулся к своей прежней мерзкой натуре.

— Миледи, я ведь очень богат, мне не нужно было жениться ради приданого, — возразил Ричард.

— Тогда зачем же вы на ней женились? — требовательно спросила Сюзетта.

Дэниел сморщился, не представляя себе, как Ричард сможет ответить на этот вопрос.

— Мне нужна Кристиана, и я хочу, чтобы она была счастлива, — помолчав, произнес наконец Ричард. Очевидно, сестры ему не поверили. Дэниел решил, что это неудивительно. Они принимали Ричарда за Дикки и отлично знал и, как ужасно тот обращался с их сестрой весь минувший год. Пока Дэниел размышлял, Ричард вздохнул и добавил: — Мое поведение в течение года объясняется тем, что произошло с моим братом.

— О! — воскликнула Лиза. — Конечно!

— Что «конечно»? — с подозрением спросила Сюзетта.

— Разве ты не понимаешь, Сюзетта? В глубине души к Дикки всегда ощущал чувство вины за то, что выжил в пожаре, при котором погиб его брат.

Дэниел хмыкнул. У Ричарда не было абсолютно никаких причин чувствовать себя виноватым. А Джордж вообще не обладал способностью испытывать вину. Однако Лиза еще не закончила:

— Встреча с Кристианой и любовь к ней стали бальзамом для его раненой души, — самым серьезным тоном и продолжала младшая из сестер. — Но потом они поженились, переехали сюда и стали жить почти рядом с пепел и тем, где погиб его бедный брат. Это место ежедневно напоминало Дикки о смерти брата. К нему вернулось чувство вины. Вернулось и усилилось. Теперь он ощущал вину не только за то, что выжил, но и за то, что нашел любовь и счастье, которых никогда не испытает его бедный брат. Все муки от душевных ран он изливал на Кристиану, свою любимую женщину, разрушая тем самым и ее любовь, и свои отношения с ней. Чувство вины поглотило все.

Дэниел был настолько поражен драматической силой бессмыслицы, которую Лиза сумела построить на основании одного простого замечания, что едва не расхохотался во весь голос. У этой девицы слишком много романтических иллюзий. Такое может привести к беде. За ней надо присматривать. Дэниел непременно укажет на это Ричарду. Если друг решит сохранить брак с Кристианой, он должен будет заботиться и о свояченице.

— Неужели такое возможно? — тоном подозрительной старой нянюшки спросила Сюзетта. Дэниел был хорошо знаком с подобной интонацией, правда, слышал он ее не от няни, а от матери. Воображение его разыгралось. Он вдруг представил себе Сюзетту в роли этой несуществующей няни, правда, наряд ее оказался таков, что ни одна уважающая себя няня не решилась бы его надеть, — он так мало скрывал итак много открывал. И вот эта воображаемая няня стала приближаться к нему с порочной улыбкой на губах и плеткой в руках…

— Накажи меня, — выдохнул он, но тут же поправился: — Нет, сначала я накажу тебя. — В голове тотчас возникла новая картинка. Няня повернулась, приподняла свою скандально короткую — лишь до щиколоток — юбку и открыла его жадному взору великолепные…

На этом видение рассеялось — голос Ричарда, насквозь пропитанный мелодраматичными нотами, вернул Дэниела к реальности.

— Чувство вины может заставить человека вести себя очень дурно и совершать самые глупые поступки.

Дэниел едва сдержался, чтобы не фыркнуть от смеха. Он стоит тут в темноте, в обнимку с трупом, и предается сладострастным мечтаниям о Сюзетте. И при этом все время ждет момента, чтобы незаметно выскользнуть из дома. О да, вина и некоторые другие чувства способны толкнуть человека на самые глупые поступки.

— Сюзетта, пожалуйста! — раздался жалобный голос Лизы. — Давай по крайней мере выслушаем его.

Последовало молчание, потом Сюзетта сердито ответила:

— Ну хорошо. Но я соглашаюсь лишь из-за Кристианы.

— Я знала, — снова начала Лиза, — что ваши ухаживания за Кристианой не могли быть одним только притворством. — В ее голосе звучало счастливое удовлетворение, он понемногу стихал — как видно, собеседники удалялись от двери.

Дэниел приложил ухо к щели, прислушиваясь ко все более неразборчивым звукам беседы. Как только разговоры совсем затихли, Дэниел осторожно взялся за ручку и приоткрыл дверь, но сначала удостоверился, что собеседники действительно ушли, а не замолчали на пару минут. Посмотрев в обе стороны широкого коридора и увидев, что он пуст Дэниел шагнул наружу вместе со своим грузом, но тут же вернулся в комнату — одна из дверей вдруг распахнулась.

Скрипя зубами от злости, Дэниел наблюдал в оставленную щелочку, как мимо него прошла горничная, которая прежде спала в комнате, смежной со спальней хозяина. Должно быть, это горничная Кристианы, решил Дэниел. Она двигалась легко и неслышно, как эльф, и Дэниел забеспокоился, что не услышит, как она спустится с лестницы, а потому не поймет, когда можно будет уйти. Вздохнув, он прислонился к стене и начал считать до ста, уверенный что этого времени хватит, чтобы дойти до лестницы, спуститься по ней и пройти холл.

Не дойдя и до пятидесяти, он уже почувствовал раздражение, но заставил себя досчитать до семидесяти пяти и лишь тогда приоткрыл дверь, выглянул в коридор и испустил вздох облегчения — путь был свободен. Он выскочил из комнаты и заспешил к лестнице и даже добрался до нее, но тут уловил Скрип двери, открывающейся в холле первого этажа. С отчаянно бьющимся сердцем Дэниел перегнулся через перила и посмотрел вниз. По холлу быстро шла Сюзетта. Она была одна.

Дэниел еле слышно выругался и бросился назад, недоумевая, почему Ричард не задержал сестер подольше.

Дэниел подозревал, что первоначально они с Ричардом спрятались в комнате Лизы, но это значит, что любая другая может принадлежать Сюзетте, а с его удачливостью это наверняка окажется та комната, которую он выберет. В конце концов он решил вернуться туда, где они прятались с самого начала этого приключения. Как только Сюзетта зайдет к себе, он сразу же выберется из комнаты Лизы, ведь та может подняться следом за сестрой.

Проклиная Джорджа и даже самого Ричарда за это дурацкое осложнение, Дэниел нырнул в комнату, которая, по его расчетам, принадлежала Лизе, и оставил щелку в двери, чтобы видеть, куда зайдет Сюзетта. Будет нелепо, если, избегая встречи с Лизой, он случайно попадет к Сюзетте.

Щель в двери позволяла Дэниелу видеть ближний конец холла до самой лестничной площадки. Он вдруг заметил, что беспричинно улыбается. В этот момент над перилами показалась голова Сюзетты, затем верхняя часть тела. Дэниел едва не вскрикнул от удивления, когда заметил на ее светлом муслиновом платье большое сырое пятно. Однако удивление тут же сменилось острым интересом, ибо ткань очень откровенно липла к ее груди и животу. О Боже, какое неприличное, но волнующее зрелище! Намокнув, ткань стала почти прозрачной, и Дэниелу показалось, что он различает темные круги там, где должны быть соски. Черт возьми!

Неожиданная картина так увлекла Дэниела, что он не сразу заметил, что Сюзетта направляется прямо к двери, из которой он выглядывает. Он попытался уверить себя, что Сюзетта пройдет дальше, но не мог не заметить, что угол ее движения направлен в точности туда, где он прячется. Еще мгновение Дэниел оставался в неподвижности, но, когда Сюзетта остановилась у стола рядом с дверью, взяла подсвечник и запалила свечу от канделябра в стене, он уверился, что она не пойдет дальше, что он очутился не в комнате Лизы, а в комнате Сюзетты.

Деваться было некуда. Он не успеет скрыться до того, как она сделает еще шаг и окажется у самой двери. Дэниел застыл на месте, окаменев от ужаса. Разум бессильно искал объяснение тому, что он оказался в ее комнате, да еще с трупом через плечо.

К счастью, никаких объяснений ему давать не пришлось. Сюзетта уже потянулась к дверной ручке, но тут с лестничной площадки ее окликнула Лиза. Дэниел с облегчением увидел, как рука Сюзетты опустилась, девушка обернулась к сестре, а потом двинулась ей навстречу. Паника в сердце Дэниела слегка успокоилась. Отскочив от двери, он побежал к ближайшему окну. К счастью в комнате было не совсем темно. Тонкая полоска света из дверной щели и звездный свет из-за незакрытых портьер позволили ему сориентироваться в помещении и не переломать мебель. Дэниел сумел быстро открыть раму и перевалить труп Джорджа через подоконник. Услышав тяжелый стук удара о землю, он испытал болезненный укол вины, но только на миг, ибо времени предаваться переживаниям не было. Нужно как можно быстрее последовать за телом Джорджа. Дэниел сел на подоконник и уже перекинул за окно ногу, когда комната вдруг осветилась.

В панике оглянувшись, он увидел, что в дверях стоит Сюзетта с канделябром в руке и не может прийти в себя от изумления.

— Дэниел… — чуть слышно прошептала она.

— Э-э-э… да… я… э-э-э… должен объяснить…

Но к несчастью, никаких объяснений в голову не приходило, а потому Дэниел просто выглянул из окна, отыскал взглядом труп Джорджа, который распростерся на газоне лицом вниз, и скривился. Голова, руки и ноги трупа нелепо и странно торчали в разные стороны, а простыня теперь прикрывала только его зад и руки.

Послышался звук закрываемой двери. Дэниел перевел взгляд в комнату. Сюзетта поставила подсвечник на столик у двери и направилась к Дэниелу, который тотчас вскочил на ноги. Пытаясь не подпустить Сюзетту к окну, Дэниел поднял обе руки, но она легко преодолела это препятствие — не обошла, а скользнула между ними. В следующее мгновение Дэниел ощутил, как ее губы прикоснулись к его губам.

Похоже, его урок в саду не прошел для нее даром. Сюзетта кое-чему научилась, рассеянно заметил он. Она не просто мазнула его губами, как сделала в первый раз, но, подражая Дэниелу, ласково коснулась его губ. Дэниел был настолько потрясен, что застыл на месте и машинально заключил ее в объятия. В этот момент Сюзетта отстранилась и прошептала:

— Ничего не нужно объяснять. Вы пришли, чтобы сказать мне «да».

— Я? — потрясенно спросил Дэниел.

— Ну конечно! — рассмеялась она и с любопытством провела ладонями по его груди. — Иначе зачем бы вы пришли вечером, а не подождали до утра?

Хороший вопрос, с сарказмом подумал Дэниел и поймал руку Сюзетты, чтобы прекратить ее изыскания. Трудно было сосредоточиться, ощущая, как ее пальцы играют у него на груди, словно бы измеряя ее ширину и твердость. А Дэниелу непременно нужно было сосредоточиться. Следовало мгновенно придумать причину присутствия в ее комнате, причем такую, которая не потребовала бы немедленного побега в Гретна-Грин за семейными оковами. Он должен объяснить Сюзетте, что не готов к браку.

— Э-э-э… Ну да… Как раз насчет этого… — начал наконец Дэниел, но замолчал, ощутив, как его руки касаются промокшей ткани на ее груди. Платье Сюзетты было залито чем-то, судя по запаху, похожим на виски, и Дэниел спросил: — Что произошло? Вы как будто купались в виски.

— О! — На лице Сюзетты появилось раздражение, она опустила глаза на свое испорченное платье. Дэниел, проследив за ее взглядом, заметил, что платье прилегает к ее груди и сквозь ставшую вдруг прозрачной ткань видны соски. — Ричард хотел помешать мне выпить его виски и выбил стакан у меня из рук, — с гримасой отвращения проговорила она. — Он заявляет, что изменился и что хочет сделать Кристиану счастливой, асам… — Сюзетта покачала головой. — Я думаю, он совсем не изменился. Крисси говорила, что он никому не позволяет пить свое виски. Я в этом убедилась минуту назад, когда мы зашли к нему в кабинет. Все в точности, как она рассказывала. Он ничуть не изменился.

— Ну, не знаю… — пробормотал Дэниел. Он надеялся помочь Ричарду, хотел, чтобы другу удалось убедить сестер, что его сердце смягчилось, хотел, чтобы Кристиана прониклась более теплыми чувствами к своему мужу. Сюзетта могла бы повлиять на сестру, надо только заставить ее поверить, что Дикки действительно стал другим. — Он сегодня заглянул смерти в глаза. Должно быть, это заставило его переоценить свою жизнь и пожелать перемен.

— М-м-м… — с сомнением протянула Сюзетта, но вдруг пожала плечами и улыбнулась: — Не хочу обсуждать Дикки. Хочу поговорить о нас.

— О нас? — сдавленно переспросил Дэниел.

— Да! Я так рада, что вы решили принять мое предложение и жениться на мне, милорд, — восторженно произнесла Сюзетта, привстала на цыпочки и снова поцеловала его. На этот раз она не только ласково провела по его губам, но слегка прикусила его нижнюю губу. Этому приему он сам научил ее нынешним вечером. Черт возьми, она хорошая ученица, с неудовольствием подумал Дэниел. Для начинающей она слишком хорошо целуется, решил он, когда язык Сюзетты пробежался по его губам. Искушение было велико, и Дэниел позволил себе не устоять.

Сюзетта тут же забросила руки ему на шею. Ее тело с лестной для Дэниела страстью выгнулось дугой. А страсть эта, напомнил себе Дэниел, рождена верой в то, что он собирается жениться на ней. Он хотел было высвободиться, но тут его внимание отвлек едва слышный шорох открывающейся двери.

Он застыл, приоткрыл глаза и тут же с облегчением вздохнул — в дверях стоял не кто иной, как Ричард, который, увидев целующуюся пару, тоже замер на месте, не зная, как поступить. Дэниел жестом велел другу не вмешиваться — пусть Сюзетта не знает, что их заметили. Ричард секунду помедлил, но, видно, решил довериться Дэниелу, тихонько попятился и неслышно прикрыл за собой дверь.

Как только Дэниел услышал щелчок и понял, что дверь плотно закрыта, он прервал поцелуй и попытался высвободиться из объятий.

— Сюзетта, сейчас не время. Мне пора. Мне неприлично находиться в вашей комнате в такое время.

— Но, милорд, нам нужно решить, когда мы соединимся, — запротестовала Сюзетта.

Слово «соединимся» породило перед глазами массу картин. Ничего подобного Сюзетта, разумеется, не имела в виду, ведь в его воображении она представала обнаженной…

— Конечно речь не идет о том, чтобы совершить все прямо сегодня, однако нужно действовать быстро. У отца всего две недели на то, чтобы выплатить долг, а я полагаю, что дорога до Гретна-Грин занимает не менее двух дней, и то при условии, что мы будем ехать ночью и днем.

Дэниел вздохнул. Конечно, она говорила вовсе не о том, что предпочел бы он сам. Ее цель — надеть на него оковы. Надо как-то развеять это недоразумение, объяснить, что его присутствие у нее в комнате никак не связано с надеждами на брак. К тому же пора выбираться из дома, надо найти Ричарда, подобрать труп Джорджа и… Мысль о Джордже заставила Дэниела бросить взгляд на окно, из которого он его выбросил. Брови невольно поползли вверх — внизу кто-то двигался. Вытянув шею, Дэниел разглядел, как Ричард закатывает тело Джорджа в простыню.

— Что там такое? — Сюзетта была уже не за спиной Дэниела, а стояла рядом. Дэниел расправил плечи и схватил ее за руку, чтобы утянуть от окна, но она высвободилась, пытаясь заглянуть во двор, — Мне показалось, что внизу кто-то есть. Дэниел, я… — Но слова замерли у нее на губах, когда он сделал то единственное, что смог придумать, — поцелуем заставил ее замолчать.

Попытка была отчаянной, и она удалась. Удалась в отношении обоих. Сначала Дэниел держал все под контролем: умело накрыл ее губы своими; удерживая на месте, крепко обнял и языком раздвинул ей губы, чтобы изгнать из ее головы все подозрения. Но когда Сюзетта слабо вскрикнула и прижалась к нему бедрами, мысли Дэниела смешались. В следующий миг план был забыт. Расчетливый, выверенный поцелуй превратился в дикое, жадное лобзание. Его руки заметались по ее телу в поисках блаженства, которое вдруг оказалось таким необходимым.