Невинные обманы

Глава 8

— Хелло, Кейт, — сказал Уилл, глядя вслед уходящему Эдварду. — Думаю, мне не следует вмешиваться.

Чтобы не упасть, Кейт пришлось ухватиться за перила. Кажется, головокружение проходило.

— Н-нет, — заикаясь, пролепетала она. Так вот чем прекрасна любовь ощущением переполненности другим человеком! Все вокруг постепенно возвращалось на свои места.

Теперь для нее не существовало никого, кроме Уилла, никого на всем белом свете. Он был небрит, на подбородке пробивалась синева, волосы спутаны, белая рубашка расстегнута чуть не до талии… И тем не менее он выглядел потрясающе, безотчетно подумала она.

Он с любопытством посмотрел на нее, но не догадался заглянуть в глаза.

— Хорошо провела время?

— Э-э… да, спасибо.

— Ты правильно сделала, что уехала, — сообщил он. — Тут был форменный шабаш. Сюда слетелись директор строительной компании, начальник пожарной команды и полиция. Кейт поднесла руку ко рту.

— Ох, Уилл, тебе пришлось без меня разбираться с ними!

— Ничего, я справился, — отрывисто бросил он. — Ты все равно мало чем могла бы помочь. Они были очень многословны.

Она пыталась не думать о том, как он сумел заставить их замолчать.

— Все равно я чувствую себя преступницей. Я бросила тебя одного. Я бы никогда этого не сделала, если бы… — От досады она ударила кулаком по перилам.

— О'кей, я все понимаю. Это неважно. — Он говорил так, словно его абсолютно не волнует, что она думает по этому поводу.

Она спросила:

— Ты слышал что-нибудь о мальчике? Мы хотели позвонить в больницу.

— Я звонил несколько минут назад. Он пришел в себя. Сказали, что ничего особенно страшного у него нет, кроме двойного перелома ноги, ссадин и синяков. Я ходил с этим парнем из строительной компании осматривать место происшествия. Там под окном рос здоровенный куст, он смягчил падение, а может, и спас парнишке жизнь. Чтобы узнать еще что-нибудь, придется подождать до утра.

Она тихонько кивнула.

— Спасибо, Уилл. Ты просто чудо. Что бы я делала без тебя? Но я уже говорила это, правда? — Она услышала собственный глупый смешок. Он только пожал плечами и пошел в контору. Кейт не могла позволить ему уйти. Она побежала за ним, споткнулась о край ковра, чуть не упала и угодила прямо в его объятия. На какой-то блаженный миг она прижалась к нему и ощутила стук его сердца. Потом он отстранил ее.

— Не падай, Кейт, — небрежно сказал он. — Хватит нам несчастных случаев.

Он вернулся в контору и закрыл дверь, не сказав ни слова. Даже не пожелал ей спокойной ночи.

Словно порыв ледяного ветра ударил Кейт в лицо. Она смотрела на закрытую дверь, не находя в себе смелости открыть ее. Идти спать не было смысла — все равно не уснуть, поэтому она сделала единственное, что ей оставалось: пошла на кухню и поставила чайник. Когда он вскипел, Кейт с опаской поглядела на любимый коричневый сервиз Бекки. Сердце ее отчаянно заколотилось. Рискнуть или нет?

Она прошла по коридору и со скрипом открыла дверь конторы.

— Уилл…

— Да? — спросил он, обернувшись. Кейт не чувствовала смущения, когда ей надо было обратиться к мужчине. На старой работе она делала это каждый день. Но тут нашла коса на камень.

Она пролепетала:

— Я заварила чай и подумала, не захочешь ли ты чашечку? Это и для работы полезно…

— Спасибо, не хочу. — Он продолжал всматриваться в экран дисплея.

— Ox, — только и вымолвила она, глядя ему в затылок.

— А почему ты не пьешь чай со своим «почти женихом»? — рассеянно спросил он.

Она шагнула в комнату. Ее сердце затрепетало.

— Он не… — начала она и остановилась. Наверно, он ничего не слышал. А что ей сказать? Что между ней и Эдвардом все кончено? Что она свободна и, если он еще не передумал, всегда к его услугам? Нет, так низко она еще не пала! Она не ответила на вопрос, прошептала «спокойной ночи» и ушла, решив не мешать ему работать.

Вернувшись на кухню, она в одиночестве выпила чашку чаю и поплелась спать, испытывая желание заплакать от унижения.

Кейт умылась холодной водой, вытерла нос и легла в постель. Надо во всем разобраться, подумала она. Что случилось с холодной, умеющей держать себя в руках деловой женщиной, которая приехала сюда всего несколько дней назад с намерением обдумать предложение Эдварда? Не для того она рассталась с одним мужчиной, чтобы тут же начать приставать к другому, который помешан на своей работе. Нет, надо уснуть и не думать о них.

Сон, однако, и не думал приходить. Она лежала, погруженная в мечты об Уилле. Мечты эти были настолько эротичными, что пришлось встать и походить по комнате. Она слегка успокоилась, легла снова и в конце концов заснула так крепко, что не слышала отъезда Эдварда.

Когда она проснулась, в окно смотрело утро. Она спустилась вниз. Уилла нигде не было. Позавтракав на скорую руку, она собралась в деревню за покупками, когда он откуда-то вывалился и рухнул в кресло. Выглядел он ужасно — куда хуже, чем вечером. Он был изможден и измучен.

Решив, что в таком состоянии ему необходимо как следует подкрепиться, Кейт поставила перед ним большую кружку кофе с молоком, Он сделал большой глоток и поднял на девушку воспаленные глаза.

— Где он? Где этот «почти жених»? — прорычал он.

Кейт положила в корзину кошелек и молочный бидон.

— Он уехал, — сказала она. Уилл устало посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Уехал — это значит убыл. Вернулся в Лондон. Есть еще вопросы? — Она пошла к двери. Он запустил руку в нечесаные волосы.

— Кейт, будь добра, не держи меня в неизвестности. Ты хочешь сказать, что с ним все кончено?

— Да, — весело подтвердила она. — Я с ним порвала. Выяснилось, что мы… как бы это сказать… а, не сошлись характерами.

На губах Уилла заиграла счастливая улыбка. Он вскочил, от его усталости не осталось и следа. Он выхватил у нее корзинку и изо всех сил обнял девушку.

— Кейт, моя прекрасная, умная Кейт, это самый мудрый поступок в твоей жизни! Поздравляю тебя! — Он звучно поцеловал Кейт, наколов ей щеки своей щетиной.

— Перестань! Прекрати! — Она вырывалась и хохотала, чувствуя внезапный прилив счастья. Все встало на свои места.

Он вернулся к столу и допил свой кофе стоя.

— Пойду приведу себя в порядок, а затем начнется новая глава. Так или не так?

— Возможно, — осторожно ответила Кейт, но глаза ее смеялись. — Может, лучше начать новую главу твоей книги?

— Кончено! — ликующе крикнул он. — Я добил ее в пять утра. Я писал и писал, пока не дошел до самого конца. Мне вчера было так плохо, что хуже некуда. Ты на весь день уехала с этим парнем, а потом он поднимался по лестнице и так плотоядно смотрел на тебя, ожидая, что ты пойдешь за ним. Я чуть… Да что теперь говорить! В общем, чувствовал я себя просто убийственно.

— Это был не плотоядный взгляд, — сказала Кейт. — Скорее укоризненный. Он думал, что я позову его обратно.

— И ты позвала?

— Еще чего! Я провела с ним немного времени, и хватит с него.

До Уилла доходило с трудом.

— Так что же… накануне вечером… ты сказала… ты не… — Он запнулся и умолк, возвышаясь над ней, как башня.

Она покатилась со смеху:

— А ты, оказывается, ревнивый!

— Как черт, — мрачно подтвердил он. Она подтолкнула его к двери.

— Иди побрейся. Ты исколол меня своей щетиной. Совсем дикарь!

Он дико заулюлюкал, сгреб ее в охапку, поцеловал, выпустил и заглянул ей в глаза:

— Ох, Кейт, милая, ты не представляешь, как мне полегчало. Еще одним препятствием меньше. Начнем новую главу. Не уходи в деревню — я не могу прожить без тебя ни минуты!

Когда он ушел, Кейт села и тяжело вздохнула. Новая глава? Похоже на то. Они с Уиллом будут вместе. Надолго ли? Не имеет значения. Ничто не имеет значения в этом волнующем новом мире, куда она вступала. Важно только одно: они желают друг друга. Поднявшись наверх и начав убирать постель, она оглядела комнату и подумала, что Эдвард спал здесь в первый и последний раз. Он оставил номер в удивительном порядке.

Она спустилась вниз, снова сварила кофе и приготовила Уиллу завтрак. Бедный, милый, он такой худой. Конечно, присмотреть-то за ним некому. Она подыщет ему экономку или… Тут ее охватила тревога. «Одним препятствием меньше». Что он имел в виду? И сколько у него таких препятствий? Не замешана ли тут другая женщина?

Она поспешно отбросила эту мысль. Со временем он ей обо всем расскажет. Как бы то ни было, ничто не должно стоять между ними.

Когда Уилл вернулся, он выглядел совершенно преобразившимся: умытый, побритый, на темных волосах сверкают капли воды. Он подошел и привлек ее к себе.

— Вот теперь я могу как следует поцеловать тебя, — сказал он и прижался к ее щеке чисто выбритым подбородком.

Какое блаженство быть в его объятиях, чувствовать на губах его поцелуи! Она страстно ответила ему. Ее охватило желание, и она с головой окунулась в эту волну.

Тело Уилла сотрясала дрожь.

— Милая, — прошептал он, не отнимая губ от ее рта, — ты не… мы не?.. — Вдруг он отстранил ее и потряс головой. — Нет. Нет, я не должен… Слишком рано.

У Кейт подкосились ноги, и она почти рухнула на ближайший стул. Уилл подошел к окну, смотревшему на дорогу, и яростно выругался. В тот же миг послышался шум подъехавшей машины.

— Наверняка черти несут эту проклятую сосиску! — прорычал Уилл. — Ух, я его! Кейт глубоко вздохнула и присоединилась к Уиллу. Из машины вылез толстенький, простоватый человечек, попрощался с шофером и двинулся к гостинице.

— Похоже, ты прав, — тихонько хихикнула Кейт. — Вылитая сосиска. Ну и что? Не целоваться же нам с ним…

Она побежала к двери, Уилл двинулся за ней.

— Пьер Будан, — представился человечек. — Бонжур, мадемуазель. Я наконец прибыл и весь к вашим услугам. Извините, что так поздно. Мне сказали, что вы не говорите по-французски, но, боюсь, мой английский тоже не слишком хорош.

— О, не беспокойтесь, — улыбнулась Кейт. Человечек ей понравился. Этот джентльмен — мистер Рэйвен, наш гость. Он все объяснит вам.

Она с мольбой посмотрела на Уилла.

— Я опять у тебя в руках.

— Хотелось бы, — ухмыльнулся он, со вздохом вышел вперед и заговорил с французом.

После короткого обмена фразами Уилл и Пьер направились в контору, но Кейт остановила их на полдороге.

— Я приготовлю вам номер, — сказала она Будэну, а Уилла вполголоса предупредила:

— Мсье Будэна мы поселим в твоей комнате. Ты уже можешь подниматься по лестнице?

— Конечно, — подмигнул Уилл. — Нельзя ли мне занять спальню рядом с твоей?

Кейт залилась краской, от души надеясь, что новый управляющий не обратит внимания на их отношения.

Она быстро освободила маленькую комнатку в конце коридора и отнесла вещи Уилла наверх. После секундного замешательства она решила отвести ему номер по соседству со своим. А почему бы и нет, спросила она себя, и сердце ее учащенно забилось. Что случится, то и случится: она бессильна помешать этому.

Спустя полчаса Кейт шла в деревню, и ноги ее едва касались земли. Кажется, все идет на лад. Уилл позвонил в больницу и выяснил, что раненый мальчик по имени Морис вне опасности и что при нем неотлучно находится мать. У нее словно гора с плеч свалилась.

Облегчал ее совесть и окончательный разрыв с Эдвардом. Жаль только, что она чересчур сильно обидела его.

Но самое главное — она любит и любима! В этом можно не сомневаться. Он сам так сказал, и она верит ему. Он сказал, что хочет жениться на ней, этого достаточно!

Было чудесное утро. Солнце сияло на ее рыжих волосах, ветер целовал щеки, пахнущие весной и травами. Небо было голубее голубого, поля зеленей зеленого, и даже черно-белые коровы, казалось, радуются весне, а не просто сосредоточенно жуют свою жвачку. Она улыбалась каждому встречному, знакомому и незнакомому, и размахивала корзинкой. Даже сердитой тетке с фермы она приветливо сказала «бонжур, мадемуазель», когда та наполняла ее бидон парным молоком. Господи, как приятно носить молоко в бидоне, а не в этих картонных пакетах, из которых все выливается, стоит только начать их открывать. Одно плохо: бидон надо каждый раз ошпаривать кипятком…

Вернувшись в гостиницу, Кейт принялась готовить ленч на троих. Когда она стелила на стол чистую белую скатерть, вошел Уилл.

— Все разобрано, — сказал он. — Наша сосисочка — просто клад. Он справляется со всем одной левой. Теперь мы совершенно свободны и можем заняться всем, что нам взбредет в голову. Разве это не счастье, любимая? Он порывисто обнял ее. Зеленые глаза Кейт потемнели, но она все же нашла в себе силы отстраниться.

— Не надо, Уилл. Что он подумает о нас? Ты ведь постоялец, а я хозяйка гостиницы, верно?

— Ну, не совсем, — подмигнул Уилл. — Похоже, он прекрасно понимает, в каких мы отношениях.

— Да неужели? Тогда мы забываем про «сосисочку» и начинаем называть его Пьер! — нарочито строго сказала она.

— Как прикажете, мадемуазель. Обожаю, когда у тебя так горят глаза! воскликнул Уилл и быстро поцеловал каждый глаз по очереди. — Готова его комната? Я отнесу туда вещи.

— Все готово. Заодно сходи и полюбуйся на свой новый номер — второй по коридору. А я тем временем подам ленч.

Она не собиралась идти с ним, зная, чем это может кончиться. Как обычно, Уилл легко разгадал ее мысли. Увидев ее заалевшие щеки, он понимающе усмехнулся и ушел искать Пьера.

Кейт гостеприимно улыбнулась обоим мужчинам, когда они вошли на кухню. После того как Пьер по-английски несколько неуклюже похвалил ее салат и то, как хорошо она нарезала сыр, девушка предложила:

— Если вы оба будете говорить между собой по-французски, но немного медленнее, я попробую понять, о чем речь. Это будет для меня хорошей школой. — Она поглядела на Уилла. — Знаешь, мне бы хотелось научиться говорить по-французски.

Черные глаза, казалось, смотрели ей прямо в душу.

— Я с удовольствием поучу тебя. И не только этому.

Нет, он неисправим! Сделав вид, что она ничего не поняла, Кейт протянула Пьеру дощечку с сыром. Но сердце так и прыгало у нее в груди.

Когда ленч был закончен, Уилл сказал:

— Кейт, Пьер говорит, что справится один, поэтому мы смело можем погулять. Я предлагаю съездить на побережье. Это будет сентиментальное путешествие, и очень хочется, чтобы ты составила мне компанию. О'кей, Пьер?

— Mais certainement, monsieur.[22] Я сижу в конторе и отвечаю на звонки, — ответил тот с любезным поклоном.

— Милая, ты не против? — спросил Уилл со странным волнением в голосе. — Пьер в самом деле управится. Он знает о несчастном случае, о необходимости быть осторожным и обо всем остальном.

— Конечно, с удовольствием, — ответила Кейт. — Я пошла собираться. Буду готова через десять минут!

Поднявшись наверх, Кейт сняла с себя джинсы и свитер, открыла гардероб и принялась перебирать привезенную с собой одежду. В конце концов она остановилась на спортивном костюме темно-кремового цвета, сшитом из плотного сукна и достаточно теплом для поездки на побережье. Тяжелые туристские ботинки и кокетливый вельветовый берет, очень шедший к рыжим волосам, завершили ее туалет. Она повертелась перед зеркалом. Неплохо, подумала она, совсем неплохо. Хочется выглядеть красивой и достойной любви Уилла. Надеюсь, ему понравится.

Выйдя на лестницу, она заметила что Уилл уже дожидается ее внизу. Выражение его глаз говорило само за себя.

— Сногсшибательно, — откашлявшись, сказал он. — Ты похожа на очаровательного медвежонка, которому не терпится побороться!

Он попытался изобразить этого медвежонка, и вскоре едва не задохнувшаяся Кейт запросила пощады.

— Жаль, что я не захватил с собой смокинг, — заметил Уилл, когда они шли к гаражу. — Не ожидал, что меня будет сопровождать столь элегантная леди.

— Не беспокойся, — улыбнулась ему Кейт. — Расцветка сороки всегда в моде!

На нем были все те же черные брюки и толстый вязаный белый свитер.

Он шутливо отдал ей честь:

— Благодарю, мадемуазель! Садись, и поехали. Как ты думаешь, можно снова взять машину Бекки? Мне нравится ее водить, а моего опыта хватит, чтобы справиться с непривычно дорожной разметкой,[23] так что не бойся.

— Я думаю, Бекки не будет сердиться, — ответила Кейт. — Все равно твои длинные ноги в «метро» не поместятся.

Казалось, Уиллу хорошо знакома дорога на побережье.

— Ты бывал здесь раньше? — спросила Кейт. Ее удивило выражение «сентиментальное путешествие», и она надеялась, что он объяснится. Им предстояло как следует узнать друг друга; она жаждала выведать все до мелочей — все, что он пожелает ей рассказать. Конечно, о «последнем препятствии» он ей не расскажет. Не может быть сомнений, это другая женщина. Она пыталась перестать думать об этом, но не могла.

— Мы едем в Арроманш, — вместо ответа сказал Уилл. — Я много раз бывал там и приезжаю все снова и снова. Здесь в 1944 году высадились британские войска. Среди них был и мой отец.

Потом он замолчал, его лицо стало серьезным, и Кейт, уютно устроившейся на заднем сиденье, оставалось лишь следить за длинными, тонкими пальцами, сжимавшими руль. Он вел машину так же, как делал все остальное: уверенно, непринужденно, прибавляя скорость на пустынном шоссе и тормозя при виде встречной машины. Иногда он прибавлял газ, и мощный «рено» легко обходил какого-нибудь тихохода. Тогда Кейт начинала хихикать про себя. Вот оно, обычное мужское стремление к превосходству в силе! Машин на шоссе было немного; кроме того, с ним она чувствовала себя в полной безопасности. И так будет всегда, в упоении поняла она.

Казалось, дороге не будет конца, но вскоре Кейт почувствовала запах моря. В самом деле, через пять минут они оказались на окраине Арроманша, который был значительно больше, чем она ожидала.

— Он сильно вырос с 1944 года, — пояснил Уилл. — Теперь тут крупный центр туризма. В местном музее выставлено все, что относится к тому времени: изображения огромных портов, выстроенных специально для высадки, фильмы, документы на разных языках, фотографии оружия. Все это место превратилось в легенду. Но мы туда не пойдем.

Лучше погуляем по берегу и представим себе, как все это было.

Кейт кивнула. Она поняла бы его и без слов. Хотя сезон еще не начался, вокруг музея толпилось множество туристов. Уилл припарковал машину, и они спустились к морю.

— Любимое место отдыха, — констатировал Уилл и криво усмехнулся. — А в августе, в годовщину высадки, здесь вообще яблоку негде упасть. Черт их принес сюда именно сегодня!

Море было спокойным. Их следы четко отпечатывались в глубоком песке. Они подошли к кромке прибоя. Слева высились песчаные холмы, поросшие курчавой травой. На них виднелись остатки железобетонных дотов, почти полностью разрушившиеся от времени и зимних приливов. Было очень тихо. Слышался только протяжный крик чаек и легкий плеск волн, рассыпавшихся у их ног.

Уилл сказал:

— Как тихо! Но я представляю себе, что здесь творилось тогда…

— Отец рассказывал тебе об этом, когда ты был маленьким? — дрогнувшим голосом спросила Кейт. Уилл вздохнул и покачал головой.

— К несчастью, нет. Я почти не помню его: он умер, когда я был совсем малышом. Мать говорила, что в самом конце боя он был тяжело ранен и так и не поправился по-настоящему.

Но я и без рассказов отца могу вообразить, как это было: солдаты в шинелях прыгают с палубы в воду, падают под кинжальным огнем. Я слышу звуки и даже запахи. Хаос, крики, неумолкающий треск автоматов, винтовочные выстрелы, гул самолетов. О боже, наверно, это было ужасно! Иногда чувствуешь себя виноватым, что нашему поколению не довелось испытать такого…

Он невольно ускорил шаг, заставляя Кейт почти бежать за собой.

— Но твой отец прошел через это и выжил, — тихо сказала она. — Иначе бы тебя не было на свете.

Он остановился и виновато посмотрел на нее:

— Прости, я увлекся. Наверно, не следовало просить тебя поехать со мной. Кейт мягко ответила:

— Я сама хотела поехать. Мне хочется побольше узнать о тебе… о твоей семье…

Они пошли дальше, на сей раз не так быстро. Уилл взял ее за руку.

— Это очень романтическая история. Я не знаю подробностей, но как-то вышло, что раненый отец отстал от своей части. Он заблудился, его подобрал какой-то француз и привел к себе домой. Они выхаживали отца, пока он не подлечился и не вернулся в свой полк. Вскоре его признали инвалидом и отправили в Англию. Затем он вернулся и разыскал семью, которая его приютила. Хозяин к тому времени умер, но его вдова и дочь жили все в том же домике. Девочка, которая ухаживала за ним, превратилась в прекрасную юную девушку. — Уилл нежно улыбнулся. — Что было дальше, догадываешься сама. Отец влюбился, женился и увез ее в Англию. Через год родился я. Я совсем не помню отца; не думаю, что он оправился от военных ран. Теперь ты знаешь, почему я люблю приезжать на побережье. Способ странный, но он позволяет мне почувствовать связь с отцом. Конечно, приносить цветы на его лондонскую могилу было бы куда проще…

Погода менялась. Воздух стал холоднее, солнце подернулось дымкой, а они все шли и шли. Кейт спросила:

— Так твоя мама воспитывала тебя одна?

— Да, светлая ей память. Она была замечательная, и я очень любил ее. После смерти отца она вернулась во Францию, но хотела, чтобы я получил образование в Англии. Поэтому она отдала меня в школу в Кентербери, где учился мой отец. Потом я закончил тот же колледж в Оксфорде. Но на каникулы я всегда ездил в Париж. Теперь ты знаешь, почему я полукровка.

— А твоя мама больше не вышла замуж? Он пошел дальше и молчал так долго, что она решила, будто он не расслышал вопроса. Потом он все же ответил:

— Вышла. За два года до смерти. Я был в Оксфорде и ничего не знал. Она полюбила одного человека, а он ее. Эта история стара как мир: он был женат. Потом выяснилось, что она неизлечимо больна. Тогда он получил свободу и женился на ней. Тем временем я закончил Оксфорд и смог вернуться домой. Радостно было смотреть на их счастье, но оно оказалось слишком коротким. Через два года после свадьбы мама почувствовала себя хуже, и это стало началом конца. — Он сделал паузу. — Мой отчим подбадривал нас обоих. Я искренне восхищаюсь им. Он сделал еще одно хорошее дело: мы купили квартиру в Париже и пользуемся ею, когда бываем во Франции. А так у меня маленькая квартирка в Челси.

Он взял ее под руку.

— Вот тебе вся моя жизнь до сегодняшнего дня. Боюсь, ничего увлекательного.

Именно этого момента она и ждала.

— Неужели вся? — Она поглядела на него искоса. — Разве ты никогда не был женат? И романов у тебя тоже не было?

— Женат не был. А пара романов была, но они завершились без особых трагедий для обеих сторон.

Завершились? Значит, «другим препятствием» была не женщина! Она стала раздумывать, удобно ли прямо спросить его, что это за препятствие, но он опередил ее:

— Теперь ты все знаешь. Расскажи мне о себе.

— Да я уже все рассказала, — пожала плечами Кейт. — Меня тоже воспитывала мама: отец ушел от нас, когда мне было пятнадцать лет. — Ее тон ожесточился. — Не люблю ни вспоминать это время, ни говорить о нем. Мама была необыкновенной женщиной. Денег у нас было мало, и она всю жизнь работала, чтобы выбиться из нужды и обеспечить меня всем необходимым. Никакой специальности у нее не было, и она работала в приюте для престарелых. Я хотела бросить колледж и пойти на службу, но она не желала об этом слышать. Она работала все больше и больше. Даже когда я стала получать столько, что хватило бы на нас обеих, она сказала, что привыкла быть на людях и без работы не может. Это ее и погубило. Ее здоровье было подорвано. Накануне Рождества у нее был приступ бронхита, потом грипп, пневмония… В общем, сердце не выдержало. — Голос Кейт задрожал. — Она умерла месяц назад.

— Спасибо за откровенность, — тихо сказал Уилл. — Наши судьбы похожи на параллельные прямые… Кейт, я должен тебе сказать…

— Ой! — Кейт споткнулась и взвизгнула, когда ледяная вода залила ей ботинки. — Вот идиотка! — обругала она себя, взбираясь повыше и отряхивая ноги.

— Это я виноват: не доглядел, что начался прилив, — сокрушенно признался Уилл. — Пошли обратно, пока ты не простудилась. Нет, лучше сними их совсем, а я понесу тебя!

— Всю обратную дорогу? Ты с ума сошел! Я побегу в машину и там согреюсь. Лови! — крикнула она и бросилась бежать по берегу.

В школе Кейт считалась неплохим спринтером и теперь, даже с мокрыми ногами, набрала приличную скорость…

Вдруг она остановилась. Ее со всех сторон окружал неизвестно откуда взявшийся туман. Он накрыл ее серым одеялом, погасил солнце, отсек от нее море, песчаные холмы… и Уилла. Где он? О боже, как она могла забыть? Конечно, Уилл не мог угнаться за ней. Он только-только начал ходить без палки…

Кейт почувствовала себя беспомощной. Она не видела ничего, кроме тяжелого, неподвижного, серого тумана.

— Уилл, — позвала она. — Где ты? Ее голос эхом возвращался к ней. Она задрожала. Конечно, это было глупо. Она не могла потерять его; он должен быть совсем рядом. Но эта ужасная пустота вдруг заставила ее похолодеть от страха.

Куда бежать?

— Уилл! — снова крикнула Кейт. — Уилл, не теряй меня. Я здесь!

Словно в ответ на эту мольбу, он внезапно очутился рядом, всего лишь в нескольких шагах. К ней бежало еще одно человеческое существо, оказавшееся в этой пугающей серой пустоте.

— Глупышка! — задыхаясь выпалил он. — Куда ты понеслась? Неужели ты не видела, что спускается туман?

Она покачала головой и закусила губу, стараясь не разреветься.

— Вот ерунда какая! Мне показалось, что я совсем одна… что я заблудилась. Я даже испугалась на минутку. — Она неуверенно засмеялась. «Потерялась маленькая девочка!» — Очень трогательно!

Она пыталась превратить все в шутку, но он очень серьезно ответил:

— Я никогда не потеряю тебя, Кейт. Стоит тебе только позвать, и я всегда буду рядом.

Затем его руки обвились вокруг нее, и он поцеловал ее прямо в мокрые от тумана губы…

Казалось, он никогда не отпустит ее. У нее бешено заколотилось сердце.

— Кейт, любимая, — шепнул он ей на ухо. — что ты со мной делаешь?

Она обняла его за шею, вернула поцелуй и тесно прижалась к его сильному телу. Он чуть-чуть отстранился, его пальцы нащупали замок «молнии», дыхание стало тяжелым. Потом он расстегнул застежку, его рука плотно охватила ее напрягшуюся грудь, и девушка тихонько застонала от наслаждения, слишком похожего на боль. Он придвигался все ближе и ближе, шепча ее имя… Теплая волна затопила ее изнутри, и она перестала понимать, где находится и что с ней происходит. Она сознавала только одно абсолютную правильность и естественность случившегося, хотя и страшновато обниматься в этом толстом, непроницаемом облаке тумана, отгородившем их от остального мира…

А затем… Еще не веря случившемуся, она поняла, что Уилл больше не держит ее, и услышала какие-то иронические, глухие звуки, чем-то напоминавшие… смех. Она открыла глаза. Туман ушел, вокруг снова был берег моря, такой же ясный, как и прежде. Неподалеку расположилась на пикник семья, прыгали и кричали дети. Кейт быстро застегнула «молнию» и только тут увидела двух больших морских чаек, сидящих на уступе огромного камня в нескольких футах от нее и Уилла и с огромным интересом рассматривающих их.

Кейт засмеялась первой, он присоединился к ней, и вскоре они принялись неудержимо хохотать.

Наконец Уилл вытер глаза и сказал:

— Это как раз то, что называют развязкой. Самая страшная вещь для авторов детективов! Пожалуй, сей знак ниспослан нам свыше как напоминание о том, что следует немедленно вернуться в гостиницу и обсохнуть, пока я не наделал серьезных бед!

Она почувствовала в его словах какой-то холодок, хотя со стороны казалось, что он просто шутит.

— Что еще за серьезные беды? — спросила она.

— Могли бы произойти, могли бы произойти, — повторил он механическим голосом автоответчика. — Мы должны подождать и хорошенько подумать. — Он снова взял ее под руку. — Марш в машину и долой твои мокрые ботинки!

Уилл чуть не силой тащил ее к автомобилю, а она пыталась уверить себя, что он заботится о ее здоровье и боится, как бы она не простудилась. И все же ей трудно было понять, как он мог так быстро переключиться и перейти от бешеной страсти к практичности и деловитости.

Кейт была уверена, что он желает ее так же, как и она его. Но он все время ставит между ними преграду — то реальную, то воображаемую.

Сидя рядом с ним в машине, она поклялась себе: сегодня она преодолеет эту преграду во что бы то ни стало.