Невольник мести

Пролог СУДЬБА

Скованный наручниками, Сергей Марковцев смотрел мимо молодого, одетого в штатское следователя, который своим нарочито пренебрежительным тоном усугублял боли в голове и простреленной руке взятого под стражу:

– Вы арестованы по подозрению в организации преступного сообщества и захвату заложника…

За спиной следователя, куда направил свой взгляд задержанный, ощетинилось поржавевшими крестами серое и безмолвное монастырское кладбище. Сергей не думал сейчас о смерти, все его мысли были о том, что путь свой он заканчивает бесславно…

И припомнился вдруг недавний разговор со своим лучшим боевиком, которому Сергей заявил без обиняков: «Герои не умирают – герои возвращаются». И чуть тише добавил главное: «Это не про нас».

Полчаса назад, когда на подворье монастыря появился Хамид в сопровождении двух кавказцев, у Сергея появилась надежда, что он все же сумеет избежать ареста и закончит свою криминальную карьеру эффектным аккордом, передав из рук в руки чеченскому террористу заложника – беспризорника, за которого ни на одной толкучке не дадут и рубля. Он послал искреннюю улыбку чеченцу, уверенному в том, что на своей роскошной «Ауди А8» он увезет сына богатого предпринимателя, и приветствовал гостя:

– Привет, Хамид! Как жена, как дети?

На встречный вопрос гостя о его здоровье хозяин обители ответил широким жестом в сторону подворья: дескать, он свободен в своем маленьком государстве.

– Товар готов?

– Ты всегда торопишься, Хамид, – качнул головой хозяин. – Разве тебе неинтересно взглянуть, как живет отшельник? Посидим, выпьем чаю…

Отказываясь, вальяжный гость покачал неприкрытой головой.

Спутники Хамида Биджиева молчали, на их лицах читалось полное безразличие к окружающему и беседе, а на глаза умело наброшена искусственная поволока, означавшая превосходство горячей кавказской крови над тепленькой розовой жижей, струящейся в венах настоятеля православного монастыря.

– Вадим! – крикнул Сергей, не оборачиваясь. – Тащи сюда пацана.

– Ваха сказал, что ты должен передать информацию о родителях мальчика, – напомнил чеченец.

– Конечно! Я все подготовил. – Отец Сергий вынул из кармана сложенный вчетверо листок. – Мальчик из богатой семьи, его отец – коммерческий директор совместного предприятия. Тут записаны все координаты. Только… – он проигнорировал движение гостя, протянувшего руку. – Только, как и договаривались, я хочу получить деньги за мальчика.

– Ваха велел передать, что с деньгами заминка. Получишь, как всегда, после внесения выкупа.

…Господи! Как невыносимо болит рука!.. А следователь тем временем продолжал упиваться своей властью над арестованным:

– Вы имеете право на адвоката, на личную безопасность в местах содержания под стражей, получать бесплатное питание…

Кладбищенские кресты, казалось, покосились еще больше, черные ограды в воображении Сергея походили на тюремные решетки.

Настоятель побледнел. В какой-то степени он был готов к такому повороту событий, но все же верил или хотел верить, что слово свое Ваха Бараев сдержит. Едва сдерживая себя, он произнес:

– Хорошие у меня компаньоны – дают слово и тут же забирают его обратно. – Он смотрел на чеченца с неприкрытой ненавистью.

– Мне велено передать, что эта сделка с тобой – последняя.

– Вот как? – сделав глубокомысленное выражение лица, Сергей покивал головой. – В таком случае Ваха просто обязан был прислать с тобой деньги. Ты заберешь мальчика, и где я вас потом буду искать?

– Нас не надо искать, мы сами тебя найдем, – не обращая внимания на недобрую ухмылку собеседника, ответил Хамид.

– Значит, Ваха вздумал меня проучить… Ну ладно. – Сейчас бывший подполковник спецназа жалел не о деньгах, а о потерянном времени и думал о том, что им не была учтена национальность своих компаньонов. Перед ним стоял человек, по виду которого никак не скажешь, что тот в своей жизни хоть чего-нибудь боится. Приехал сюда не как гость, а как хозяин и чувствует себя таковым в любом месте некогда нерушимого и могучего государства.

Краем глаза Сергей поймал фигуру своего боевика, который за руку вел мальчика.

… – Вы имеете право на восьмичасовой сон в ночное время и обязаны производить уборку камер в порядке очередности…

«Ваха! – скрипел зубами арестованный. – Сволочь!» Если бы не глупая вера в порядочность чеченца, не стоял бы он со связанными руками, слушая позади равномерное дыхание бойцов из группы захвата…

Сверху падали мелкие редкие снежинки; мороз был слабый, но Сергея знобило, как от лютой стужи. Чувствовал – если откроет рот, его смуглолицый собеседник услышит дробный стук зубов.

Но Сергей умел быстро успокаиваться. В очередной раз встретившись с бесстрашным взглядом Хамида, он уже улыбался. Не меняя выражения лица, сделал быстрое движение рукой.

Стрелял подполковник из пистолета своеобразно. Рука с оружием взметнулась на уровень глаз, голова с прищуренным глазом ушла глубоко влево и вниз так, что во время выстрела пистолет оказался чуть выше глаз стрелка. Но мысленно цель была зафиксирована, и пуля попала точно в переносицу Хамида. Еще одно молниеносное движение головой, словно стрелок уворачивался от ответного выстрела, и так же быстро сместилась его рука: на этот раз Сергей нажал на спусковой крючок дважды. Еще один выстрел в голову Хамида, и он «достал» третьего чеченца, запоздало подогнувшего колени.

В течение трех коротеньких секунд настоятель произвел шесть точных выстрелов.

И снова почувствовал озноб. Возбужденно пройдясь мимо тел (две жертвы еще дергались в предсмертных судорогах), обернулся на пленника.

Мальчик находился в шоковом состоянии, глаза его неотрывно смотрели на тела, корчившиеся в снегу.

… Губы следователя сложились в усмешку.

– Также вы имеете право на религиозные отправления в помещениях содержания под стражей…

«Сосунок», – скривился арестованный. За время штурма он десять раз мог ухлопать молодого работника прокуратуры, эту ходячую мишень, вооруженную пистолетом, равно как и заложника. Другое дело – майор-спецназовец. Нет, майору сегодня повезло, просто сегодня его очередь быть «первым среди равных», а завтра…

Сергей усмехнулся: теперь пора учиться измерять время не сутками, а годами…

Марковцев подошел к мальчику вплотную и стволом пистолета приподнял тому подбородок.

– Все из-за тебя, маленький волчонок! И откуда ты только взялся!..

Четыре боевика из его команды уже поднимались по широким ступеням монастыря, и настоятель равнодушно смотрел на их спортивные затылки. Если бы люди Бараева привезли деньги, этим четверым не жить, а сейчас Сергей окликнул своих анахоретов:

– Эй! Куда вы поперлись?! Уберите трупы. Машину – в гараж. – И подтолкнул заложника в спину. – А ну пошел!

Его рука с девятимиллиметровым «вальтером» взметнулась вверх. Привычно дернулась вниз и влево голова Сергея…

Потом…

Потом отрывистые выкрики подоспевших спецназовцев, называвших его по имени:

– Сергей! Вы окружены!

– Сдавайся, Сергей!

– Сергей! Сопротивление бесполезно!

Они брали коллегу, брали «уважительно». Майору, командиру спецподразделения, было проще прострелить ему голову, но он, рискуя, усложнил себе работу. Но даже с простреленной рукой, без оружия подполковник представлял серьезную угрозу.

… – Вам понятны ваши права, Сергей Максимович?

Арестованный опустил голову, не отвечая на вопрос работника прокуратуры.

Следователь повысил голос:

– Ты понял, Сергей Максимович?

– Да, – выговорил наконец настоятель.

– В машину его, – приказал следователь спецназовцам.

Какая-то необъяснимая смесь тоски и безразличия охватила Сергея еще в тот момент, когда он, связанный, лежа за иномаркой в компании убитых им кавказцев, непослушными губами глотнул снега. Снег таял во рту стремительно, как и свобода, с которой подполковник прощался на долгие, долгие годы…