Невыносимая легкость бытия

Письмо свое прощальное храню,

Как ампулу — на самый крайний случай…

Да, если может быть змея колючей

И ядовитым — еж, то признаю,

Что это — я. А что со мной не скучно —

Давным-давно известно. Что уж лучше?

Ирония — избранников занятье,

Моя защита и мое проклятье!

Я не люблю иронии своей,

Она со мной срослась прочней, чем кожа,

Меняться? Ни к чему и слишком сложно.

Терпеть? Терплю. Но с каждым днем больней

Растягивать в заученной улыбке

Не высохший, а пересохший рот.

Ирония… Она мне не дает

Ни сил, ни счастья. Третья лишь попытка

Не растопить — хотя бы тронуть лед.

Занятие для избранных? О, да!

Лишь избранным доступная беда.

Хранить — храню, но не пошлю письма,

Я — первая — уйти не в состоянье.

Так, чуточку притворства — по призванью,

Ажурная, ненужная тесьма

Вкруг полотна сурового реалий…

Такое лишь крестами расшивали —

А ревность — вздор. Холодная нервозность,

Причуда слишком острого ума

И — просто по характеру — стервозность…

Ах, о себе все знаю я сама,

Но все-таки, как грустно знать такое.

И больно. И опять мне нет покоя.

Еще один отрывок из судьбы.

Кусочек жизни. Слабость или сила?

Но ревности — себе — я не просила

Твоей с избытком хватит для борьбы.

Моя? Каприз, очередная блажь.

В любой пустыне должен быть мираж.

Писать стихи, не ведая кому?

Не видя? Наугад? Пути не зная?

Опять игра? Игра. Еще какая!

Во что играю только, не пойму.

Точней — в кого? Романтики туман

Укроет и смягчит любой обман.

Туман, туман… Нелетная погода.

В тумане лишь фантазия парит,

Но вряд ли вдохновеньем осенит,

К сухим губам приблизит вряд ли воду.

От жажды умираю у ручья,

Для всех, со всеми и всегда — ничья…

И, как вода в песок, уходят годы.

Начать с начала. С самого утра

До вечера все разнести по графам.

От сих до сих. Давно пришла пора

Освободится от ненужных страхов.

Начать сначала. Круто и сплеча

Переменить привычные маршруты

Привычных мыслей. Да, с плеча и круто,

Но — Боже упаси! — не сгоряча.

Хо-лод-но-кров-но. Так и только так.

Поменьше слов — любых! — и больше дела…

Как мало я за жизнь свою успела,

А время жестко отбивает такт.

Тик-так — глядишь, и юность промелькнула.

Тик-так — глядишь, и молодость прошла.

Тик-так — и лезут перья из крыла,

Которым вдруг и невпопад махнула…

Начать с начала? С самого начала?

Но где оно? Когда б я это знала!

Апофеозом собственности — мой!

Мой год, мой месяц и мой день рожденья.

Тройной залог — победы? пораженья?

Иль просто — пустоты? Какой ценой

Заплачено за простоту такую?

Какой ценой? Словесной шелухой!

Рифмую, плачу и опять рифмую,

Короче, остаюсь сама собой.

Нет дела. Есть всего лишь только слово.

Пустая форма существа пустого.

Так и живу: до первого «нельзя»,

В которое, как в стену, лбом врезаюсь —

И каюсь. Так самозабвенно каюсь,

Так навсегда и свято зарекаюсь,

Что в оторопь впадают все друзья…

До следующего моего «нельзя».

Поставить дату. Вспомнить давний год.

Какой был день? Какое счастье было?

Куда оно ушло? Куда уплыло?

И кто меня, не осудив, поймет?

Кто потерял меня — и не заметил,

Что потерял? Одна на целом свете

Была — такая. Поищи теперь.

Как ветра в поле. Как пушинку — в мае.

Не упрекала и не упрекаю.

Понятно, что без смысла нет потерь.

Но просится ненужная слеза,

Но копятся ненужные обиды…

О Боже, с полувзгляда было видно:

Так продолжать нелепо. И нельзя.

Но просится проклятая слеза…

Глаза б мои на это не глядели!

Но все сильнее качались те качели —

Не маятником, просто маятой…

Да это солнце слезы выжимало

И не от боли сердце замирало —

От высоты, от высоты одной.

Но просится ненужная слеза…

Наверное, мне надо проще быть.

Хотя бы там, где рифмы неуместны.

Хотя бы в тот момент, когда забыть

Все можно. Или — нужно? Неизвестно,

Что хуже: проще быть иль быть сложней.

Летать приятно — падать неохота,

А есть предел у каждого полета,

Как есть предел наивности моей.

Уже упала… Жестко и жестоко

Холодное касание камней

К останкам крыльев… Проще иль сложней

Вдвоем? А не вдвойне ли одиноко?

Что натворила, что я натворила!

Сама себя — и как! перехитрила…

Ведь думала изысканно, на «Вы»

Писать, мечтать… Но жизнь внесла поправки.

И вместо арабесковой заставки

Пишу пролог очередной главы —

Причем на «ты». Забавное смещенье

Привычных понятийных упрощений:

«Вам» было много проще, чем «тебе».

Обычно все наоборот бывает,

Но мною жизнь как мячиком играет,

И повороты резкие в судьбе

Лишь ироничней делают усмешку…

Жила себе, бездумно и безгрешно,

Плела из слов привычных кружева…

Ах, эти романтичные слова!

Ах, этот романтизм почти нездешний!

Проснулась? С добрым утром, милый друг!

Века прошли — все новое вокруг,

А ты так старомодно-безутешна.

Так и живем: все шутим да острим,

От встречи до другой перемогаясь.

Но, может быть, я снова ошибаюсь:

Один из нас не любит — лишь любим?

Мой вечный скепсис, что мне делать с ним?

Да, обожанья бедствие огромно,

Слепого обожания — вдвойне

Огромно. Просто не по силам мне.

От этого и строки так неровны,

И безусловность истины условна,

И впору закричать. Но, как во сне,

Нейдет ни слова с губ полуоткрытых.

Нет больше слов — и эта карта бита.

Но, слава Богу, боли больше нет.

Похоже, я — за болевым порогом,

Похоже, что очнулась я немного,

Раз снова различаю тьму и свет

И не сужу о прошлом слишком строго.

А скорбная мечтательность не нова

Для тех, кому все дело — только слово.

Попробуй-ка меня на нем поймать —

Скользну сквозь пальцы, вывернусь змеею,

Еще ужалю. Весело со мною?

На благо ли — такая благодать?

Слова, мечты, иллюзии — химеры,

Без времени, без места и без меры.

Меня на слове мудрено поймать,

Но просто — слишком! — подловить на слово

И словом же, не целясь, добивать…

Уже добил, не начинать же снова!

Да, знаю, не к лицу и не по летам,

Но что же делать, если правда это?

Как я люблю предчувствие стихов.

Когда ещё — ни шороха, ни звука,

Но кажется: протянешь только руку

И гроздь в ладонь — гроздь долгожданных слов.

Пока не начато привычное движенье

Руки — к перу, так сладко ощущать

Строк новых неизбежное рожденье,

На миг его — дыханье — удержать,

И — полной грудью — глубочайшим стоном —

На выдохе — со сказочного трона

Фантазии — как птицу отпустить

На волю стих. И сразу все простить.

И все забыть. И все припомнить снова.

Сказать всю правду? Или — подождать?

Успею. Все успею я сказать.

И ошибок пора отошла,

И всеведенье — не за горами.

Что утратила я, что нашла

Неприкаянными вечерами?

Научилась — хоть изредка — жить

Просто, мудро: как вечно хотела.

Можно помнить, а можно забыть,

Только опыт копить надоело.

И не кара, и не благодать,

Просто-напросто суетность будней…

Может, счастья тебе пожелать?

Ну, а если и счастья не будет?

Вы мне звезду готовы с неба снять,

Все подарить — и океан, и сушу,

Восход, закат — все мне одной отдать…

А мне… Мне нужно только вашу душу.

Вы мне твердите нежные слова —

Благодарю. Надежнейшее средство

Упрочить ваши надо мной права.

Но мне… Мне нужно только ваше сердце.

Вы за меня готовы умереть,

Пойти на плаху, на костер, на муки.

А мне бы на мгновенье замереть,

Прижав к губам родные ваши руки.

Но именно минуты и вдвоем

Никак найти вы для меня не в силах:

Нет времени! Вот если б попросила

Я солнце… Ну а прочее — потом.

Успеется и завтра, правда, милый?

Полюбить — разлюбить не наука.

Хорошо бы все знать наперед!

А пока — бабье лето и скука

От великих столичных щедрот.

И продолжатся редкие встречи.

Бабье дето. Дела и дела.

Разлюби — на слабо! — будет легче.

Будь, что будет. Была не была.

Разлюби просто так, без причины,

Оттого, что дождит во дворе…

Он достойный, шикарный мужчина.

Как Вергилий с гравюры Доре.

С ним кругами бульварного ада

Колесили недаром вдвоем…

Ничего мне, мой милый, не надо,

Погуляю одна под дождем.

Что же, деточка, все-то ты знаешь

Про любовь и про жизнь — наперед.

И себя до конца понимаешь…

Только делаешь — наоборот.