Незабываемость

Через несколько минут я бросаю расшифровку аудиозаписи и проверяю расписание доктора Кайзер на завтра. Ее график плотно забит с девяти утра до четырех часов дня. Нет даже перерыва на обед. Я делаю мысленную заметку, чтобы не забыть принести что-нибудь перекусить. К счастью, пятницы начинаются и заканчиваются раньше, чем остальные дни недели. Часы в углу экрана показывают 7:15. Хотя я знаю, что мне следует остаться и попытаться наверстать упущенное, все, о чем я могу думать, это то, что меня ждет дома. Если я не уйду сейчас, то не получу желаемое до завтра.

Я вспоминаю сообщение, которое отправила Дороти в ответ, объяснив, что буду на работе весь день, и было бы неплохо передать посылку господина Сантаны в городской лизинговый офис. По крайней мере, я буду знать, что посылка доставлена. Я получила текстовое сообщение от менеджера по лизингу, в котором сообщалось, что могу забрать её до закрытия офиса в 20:00.

Я размышляла о том, чтобы заказать доставку в офис доктора Кайзер, но испугалась, что, если я это сделаю, доктор может спросить об этом, или даже, возможно, господин Сантана мог быть ее клиентом.

Если всё именно так, он бы узнал адрес.

В конце концов, доктор Кайзер спросила меня, что со мной происходит. И доставка прямо в офис вызвала бы еще больше вопросов.

На пути домой я слышу яростно сигналящие автомобили, резко нажав на тормоза и избегая столкновения с машиной, которая внезапно остановилась передо мной. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, испытывая благодарность за то, что водитель позади меня оказался более внимательным.

Черт, мои мысли сосредоточены на чем угодно, кроме того, чем я занята в настоящий момент.

Часы на приборной панели показывают, что у меня меньше десяти минут, чтобы добраться до офиса лизинга. Если пробка не начнёт двигаться, я не смогу забрать его посылку до завтра.

Что бы это могло быть?

Я перечитывала сообщение от Дороти несколько раз.

ВАШЕ ПРИСУТСТВИЕ В «КРУЖЕВЕ И КОЖЕ» ЗАПРОЩЕНО НА ВЕЧЕР ЭТОЙ ПЯТНИЦЫ, НОЧЬЮ В 20:00. Г-Н. САНТАНА ХОЧЕТ ОТПРАВИТЬ КУРЬЕРА С ВАШЕЙ ОДЕЖДОЙ И ИНСТРУКЦИЯМИ НА ВЕЧЕР. ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ НА ЕГО УСЛОВИЯХ, ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ СООБЩЕНИЕМ С УКАЗАНИЕМ СВОЕГО АДРЕСА.

Одежда для меня и инструкции.

Его условия.

- Нет, доктор Кайзер, - громко произношу я в пустой машине. - Я уверена, что мужчина, которого я встретила, не питает склонностей к покорности. Это все обо мне, вашей сильной и независимой ассистентке.

Это правда, но я не хочу признаваться в этом своему работодателю. Даже обсуждать с Дороти этот вопрос было неудобно. Я полагаю, что в каком-то смысле у доктора Кайзер и Дороти схожие роли в предоставлении помощи другим и раскрытии их сокровенных желаний.

Я вспоминаю пару, за которой наблюдала в тот вечер.

Неужели мужчина из соседней комнаты прислал ей одежду? Отправил ли он ей красный бюстгальтер и трусики в тон, которые женщина забыла надеть?

Я тереблю свою нижнюю губу, ощущая, как в груди расцветает согревающее напряжение.

Что если я не захочу надеть то, что пришлёт господин Сантана? Как он поступит?

Эти мысли вызывают в воображении образы женской кожи, красной и рельефной от мужского ремня.

И тогда мне приходит в голову невозможное.

Что если она сделала это специально?

Напряжение в груди спускается ниже, закручиваясь в области лона, когда я ерзаю на сиденье, пытаясь прорваться сквозь плотный траффик.

Почему, когда я спешу, то всегда попадаю на красный свет светофора?

Часы на приборной панели показывают 19:57, когда я подъезжаю к офису лизинга.

Мое сердце замирает при виде темных окон.

Припарковав машину, я спешу к двери и хватаюсь за ручку.

- Извините, мы закрыты.

Я разворачиваюсь и вижу мужчину, обратившегося ко мне. Он стоит у темно-синей машины на парковке.

- А вы там работаете?

- Да. Мы откроемся в девять.

Я выдыхаю.

- Пожалуйста, для меня доставили посылку, и завтра в девять я буду на работе. Я с нетерпением ждала возможности её получить.

Я чувствую, как у меня горят щеки.

- Это сюрприз.

Мужчина качает головой.

- Леди, моя жена будет расстроена.

- Это займет не больше минуты.

- Ну, хорошо.

Через несколько минут я возвращаюсь в свою машину. На заднем сиденье лежит длинная белая коробка для платья, перевязанная большой красной лентой. К ней был прикреплен конверт с моим именем - моим настоящим именем.

У меня трясутся руки, когда я выруливаю к своей квартире в задней части комплекса. Конечно, я должна была назвать Дороти свое настоящее имя. Ведь я не смогла бы без лишних вопросов принять доставку для Мойры. Мы можем быть похожи, но на удостоверении личности, которое я должна была показать, указано мое имя, а не имя моей сестры.

Я украдкой бросаю взгляд на коробку и конверт.

Сообщила ли она ему мое имя?

Как только паркуюсь, я больше не могу сдержать своего ожидание. Заглушив двигатель, я включаю верхний свет и тянусь за конвертом, отрывая его от огромной ленты.

Мои руки дрожат, пока я пытаюсь справиться с ним. Внутри находится конверт поменьше и записка. Сначала я прочитала записку.

МОЙРА, ДОРОГАЯ, ВАША ЛИЧНОСТЬ В БЕЗОПАСНОСТИ. Г-Н САНТАНА ПРИНЕС ВАШ ПОДАРОК В «КРУЖЕВО И КОЖУ», А ЗАТЕМ Я ОРГАНИЗОВАЛА ДОСТАВКУ.

Я тяжело вздохнула.

СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ, ЕСЛИ ПЕРЕДУМАЕТЕ ПОСЛЕ ОТКРЫТИЯ ПОДАРКА. ИСХОДЯ ИЗ ВАШИХ ПЛАНОВ ПРИБЫТЬ В «КРУЖЕВО И КОЖУ», ВВЕДИТЕ КОД 5566 ПО ПРИБЫТИИ. ВСТРЕТИМСЯ У ВХОДА В КЛУБ.

ДОРОТИ.

Я достаю конверт поменьше. Он отличается от первого - в моих руках более тяжёлая бумага, плотная и роскошная. Снаружи плавным подчерком выведено имя «Мойра».

Покусывая губу, я вскрываю конверт, размышляя о возможности отступления, которую мне предоставила Дороти.

Она ожидает, что я передумаю?

Что же там?

И все внутри меня закручивается в тугой узел, когда я достаю записку.

Глава 12

Лукас

- Ты снова одет официально, Люк? – замечает мама, пока Келли торопится промчаться мимо неё в поисках моего отца.

- Пока, малышка Келли.

- Пока, папочка, - говорит она, крутясь на бегу и взметнув золотистой косой за секунды до того, как исчезнуть в доме со своим чемоданчиком на колесиках, зовя дедушку.

Качая головой, я снова поворачиваюсь к матери. Хотя я не особо задумываюсь о внешности своих родителей, я знаю, что моя мама - привлекательная женщина, которой едва исполнилось шестьдесят и которая всегда отличалась безграничной энергией. Сегодня она одета в шорты и топ, на ногах кроссовки, готовая провести активные выходные.

- Она и с тобой любит проводить время, - говорю я. - Ты уверена, что хочешь поехать сегодня в коттедж? Я могу забрать ее утром, и тогда вы с папой сможете побыть наедине.

- Ой, ерунда, мы и так проводим наедине достаточно времени. Ты же знаешь, мы любим Келли, и ей нравится быть у озера. У твоего отца куча планов. Мы вернемся в воскресенье. Просто будь готов к тому, что она вымотается.

Я сразу вспоминаю свое детство, проведенное в том же самом коттедже у местного озера, купание, рыбалку, ловлю лягушек и светлячков. Меня радует, что Келли имеет возможность пережить похожий опыт.

Брови матери приподнимаются.

- Ты выглядишь довольным. Знаешь, вторые выходные подряд ты просишь нас присмотреть за ней.

Она оглядывает меня, скользя взглядом по темно-серому костюму, белой рубашке, голубому галстуку и черным кожаным лоферам.

Сегодня мой галстук должен соответствовать маске, которую я послал Мойре.

- Ты собираешься сказать мне, что у тебя еще одна встреча с клиентом за ужином? - спрашивает она с долей подозрения.

Я не собирался ничего говорить ей.

Что-то вроде: «Эй, мам, не могла бы ты присмотреть за моей дочерью, пока я схожу в БДСМ-клуб?» не сорвется с моего языка. Я усмехаюсь.

- Еще раз спасибо, что присмотрите за Келли.

Мать тянется ко мне и обхватывает мою руку.

- Люк, мы с твоим отцом хотим, чтобы ты был счастлив. Я не заставляю тебя делать то, к чему ты не готов, но знай, Бет хотела бы, чтобы ты тоже был счастлив.

Она хотела бы, чтобы ты жил. Мне вспоминаются слова доктора Кайзер.

Хотя невозможно представить Бет с другим мужчиной, моя мама права, так же, как и доктор Кайзер.

- Я знаю, что она хотела бы счастья для меня, - это все, что я могу сказать.

- Мы обожали Бет и будем любить ее всегда. Но это не значит, что мы не сможем любить другую женщину, которая сделает тебя счастливыми.

Ее откровение по поводу чувств очень вовремя. Я провел большую часть вчерашней ночи и сегодняшнего дня в ожидании звонка или сообщения от Дороти, в котором меня уведомят, что Мойра передумала, и в то же время я надеялся, что она этого не сделает.

- У меня действительно встреча, мама. И это ужин.

- И ты встречаешься... - она оставляет предложение незаконченным, но я не хочу заполнять пробелы настолько быстро.

- Я буду к вечеру воскресенья.

- В твоем распоряжении целые выходные для себя. Или, может быть, не только для себя? – спрашивает она, пытаясь выудить больше.

Я снова качаю головой.

- Спасибо. Кто знает, может, я решу утром отправиться за город? Я мог бы провести несколько часов в тишине у озера.

- Или, может быть, у тебя будет еще одна встреча?

Я наклоняюсь и быстро целую ее в щеку.

- Скажи папе, чтобы он не налегал на перекусы. Келли рассказала мне о печенье в прошлый раз.

- Если ты думаешь, что я могу указывать твоему отцу, что делать, значит, ты не так много замечаешь.

- Увидимся в воскресенье... или раньше, - говорю я на прощание, открывая дверь и выходя на улицу.

- Люк. - Я поворачиваюсь. - Хорошо проведи время.

Тридцать минут спустя я проезжаю мимо наружных массивных ворот «Кружева и Кожи», все еще подготавливая себя к тому, что всё отменится в последнюю секунду. Я твержу себе, что если это произойдет, я просто выпью в баре и отправлюсь домой.

Конечно, это единственное, что я себе говорю. Я также размышлял о предложении моей матери по поводу выходных. Как такое возможно, что в голове я прокручиваю вариант завершения того, что происходит между мной и Мойрой, и одновременной строю совместные планы на будущее?

Я не подразумеваю что-то долгосрочное и на всю жизнь. А просто будущее, которое определяется временем, которое последует за тем, что происходит в настоящем.

Закрепив маску, я вручаю ключи парковщику Маркусу и окидываю взглядом большой отреставрированный особняк перед собой. Как архитектор, я восхищаюсь мастерством исполнения. Как завсегдатай «Кружева и Кожи», я чувствую исходящую от здания силу, словно деревянная отделка и выполненные в темном цвете стены излучают свою неповторимую атмосферу. Она наделяет силой по-особенному, что я и описать не в состоянии. Повернувшись, задерживаю взгляд на подъездной дорожке, вдыхая теплый летний воздух.

Впервые, с тех пор как моя жизнь остановилась, я чувствую предвкушение от встречи. Встреча в минувшую субботу была неожиданной и незабываемой. Сегодня вечером все будет иначе.

Сегодняшний вечер спланирован.

Сегодня вечером эти голубые глаза будут смотреть на меня из-под голубой атласной маски, и я буду готов к тому, что должно произойти.

- Гсподин Сантана? – вопросительно обратился ко мне Маркус, вырывая меня из потока мыслей.

- Да.

- Я полагаю, Дороти ждет вас в бурбон-баре. Также меня предупредили, чтобы я ожидал вашу гостью в следующие полчаса.

Мою грудь распирает, когда я наполняю легкие. Это означает, что Мойра ничего не отменила.

- Все верно, - подтверждаю я. – И Дороти должна проводить ей на третий этаж. Никаких остановок по дороге.

- Да, Сэр. Мы готовы и... - когда Маркус не заканчивает предложение, я приподнимаю бровь. - Сэр, я хотел сказать: хорошо, что вы вернулись.

Я киваю, бросив еще один взгляд на внушительное большое здание.

- Как хорошо вернуться, Маркус. Позаботьтесь о моей девочке, когда она приедет.

Его темные глаза под маской широко распахиваются, когда я понимаю, что только что сказал.

Моя девочка.

Откуда это пришло?

- Да, Сэр, - отвечает он, спасая меня от того, чтобы взять свои слова обратно или пуститься в объяснения.

Поднимаясь по большим ступеням, я позволяю осесть в себе понимание того, что назвал ее моей девочкой. Я даже не знаю Мойру, вернее, не совсем. Я знаю, что ее голубые глаза возбуждают. Я знаю, что ее непричастность к такому образу жизни для меня, как наркотик. На прошлой неделе мне досталась лишь малая доза, и с тех пор мое тело жаждало большего. Я понимаю, что это проявление покровительства и, возможно, мужской шовинизм с моей стороны считать ее своей, но, тем не менее, она согласилась вернуться в этой место – ко мне. Она, может быть, не является моей в полном смысле этого слова, но на прошлой неделе я заклеймил ее, и на этой неделе я планирую зайти дальше.

Нижнее белье, которое я послал ей, бело-голубого цвета и возмутительно минималистично.Бюстье-корсет не имеет чашечек: ее идеальная грудь будет едва прикрыта кружевной окантовкой. Нижняя кромка доходит до талии. А едва присутствующие трусики состоят из прозрачного треугольника, прикрывающего лишь ее золотистые завитки. Вся ее подтянутая попка будет полностью обнажена, готовая к своему первому удару стека.

Моя рука тянется к пряжке ремня, и я представляю, как кожаная полоска касается ее безупречной кожи. Подвязки от кромки бюстье крепятся к эластичной резинке чулок.

И я приказал ей надеть черные туфли на высоких каблуках, которые были на ней на прошлой неделе, также я дал указание, как она должна уложить волосы. Светло-голубая атласная маска - завершающий элемент ее образа.

Мойра, возможно, не в курсе, что представляют собой цвета, но Дороти знает.

Когда она увидела маску, то бросила на меня вопросительный взгляд.

Утро четверга.

- Господин Сантана, принятие статуса пары должно быть обоюдным решением.

- Мойра приняла мое приглашение. Со временем она поймет значение этого цвета. Тем временем, в мои намерения не входит позволить другим мужчинам делать предположения по поводу ее статуса, который мог бы поощрить их интерес или привлечь внимание.

- Мойра - красивая женщина. Я почти уверена, что она заслуживает внимания, особенно в этом плане, - она указала на содержимое коробки.

- Загляни глубже.

Дороти откинула нижний слой папирусной бумаги и увидела длинную белую накидку с голубой отделкой, которая соответствовала по цветовой гамме нижнему белью и маске. Она ухмыльнулась.

- Кажется, всё продумано.

- Я хочу убедиться, что она чувствует уверенность в себе. Как известно, такой образ жизни требует силы с обеих сторон. Меня не интересует саба, которая ищет то, что я не хочу давать.

Мне нравится предоставлять контроль и доминировать. Причинение боли ради удовольствия - моя специализация. Также я хочу видеть рядом женщину, которая любит подчиняться, не теряя своей личности, женщину, которая может отделять личное от остальной жизни, женщину, которая уверена в себе каждый день, не только в спальне, но и в клубе.

Унижение сабмиссива не относится к тому, как я привык действовать. В моем прошлом не было чего-то вроде «золотого дождя» и не будет в будущем. Это не значит, что я не накажу ее, когда это будет оправдано. Тем не менее, я предпочитаю чувственную женщину, предоставленную для моего удовольствия, принимающую удар ремня или стека, а также ту, которая выдержит зажимы, пока ее разум и тело не будут полностью сосредоточены на мне. Вот тогда я смогу вознести нас обоих до невозможных высот.

- Господин Сантана, не без основания Вы хороши в том, что делаете. Вы умеете чувствовать, чего хочет женщина. Очень жаль. Возможно, если бы я была в белой маске, когда мы встретились... – сказала Дороти.

Улыбка появилась на моих губах, когда я поднес руку к ее рыжим волосам.

- Прекрасная Дороти, я не верю, что даже бело-голубое одеяние и рубиново-красные туфельки скрыли бы твою невероятную силу. О твоей выносливости ходят легенды.

Она склонила голову.

- Как и о Вашей, Сэр. Я бы хотела попробовать. Вы можете представить себе, какой мы были бы парой?

- Моя дорогая, роль верхнего не даёт тебе покоя.

- Нельзя винить девушку за попытку, - она попыталась изобразить целомудренную улыбку. - За это ее можно наказать.

Я решил сменить тему разговора.

- Спасибо, что доставишь это Мойре. Пожалуйста, немедленно свяжись со мной, если получишь известие от нее, или она передумает после получения доставки. Если она не отменит встречу, мне нужна четвертая комната на третьем этаже.

- Комната номер четыре? - переспросила она, широко раскрыв глаза.

- В ней что-то изменилось?

- Нет, Сэр. Всё так, как Вы помните.

- Тогда отведешь ее в четвертую комнату.

- Как скажете.

Настоящее время.

Джонатан открывает дверь в клуб.

- Господин Сантана.

- Джонатан, не пора ли тебе взять выходной?

- Нет, Сэр. Не в выходные. Я не смогу жить в мире с собой, если что-нибудь пойдет не так.

Несмотря на то, что в клубе действует строгая политика допуска, между БДСМ и насилием очень тонкая грань. Джонатан выбрал роль защитника и модератора. В душе он настоящий Доминант, который ставит своей целью безопасность каждого сабмиссива.

- Ты хороший человек.

Джонатан кивает, когда я прохожу через следующий ряд дверей и направляюсь в бурбон-бар. Переступив порог, я вижу Дороти, стоящую возле отполированной длинной стойки и разговаривающую с мужчиной в темном костюме и черной маской на лице. Хотя мне и неприятно перебивать их, стрелки часов приближаются к восьми –ко времени прибытия Мойры.

- Не желаете выпить? - спрашивает бармен. Сегодня за стойкой работает другая женщина. У этой светло-каштановые волосы и кожаное бюстье. Ее маска украшена рубинами.

- Нет, спасибо, - отвечаю я.

При звуке моего голоса Дороти поворачивается, ее обычную маску заменяет серебристая и атласная, показывая, что она доступна и заинтересована в более мягком взаимодействии. Улыбка расплывается на моем лице.

- Дороти, ты полна сюрпризов. Где твой твоя обычная маска?

Отойдя от бара, она усмехается.

- Я подумала, может, Вы не будете так меня бояться, если я откажусь от рубинов на одну ночь.

- О, но я боюсь тебя, - произношу я с усмешкой.

Она пожимает плечами.

- Верхний с позиции нижнего.

- А ты не рассматривала вариант быть верхней с позиции верхнего?

Ее глаза широко распахиваются.

- Я считала...

- Я знаю великолепный клуб. Он называется «Кружево и кожа». Ты должна попробовать. Может быть, найдется мужчина... или женщина... которые смогут удовлетворить твои фантазии.

Она берет меня за руку.

- На самом деле это моя вина, - произносит она, когда мы направляемся к выходу из бара.

- О чём ты?

- Когда я увидела эту женщину, я подумала о Вас. А потом появились Вы, будто это должно было случиться. Я должна была оставить Вас для себя, когда у меня был шанс.

Вместо того чтобы ответить ей, пока мы поднимаемся по лестнице, я спрашиваю:

- Мойра больше с тобой не связалась? Она не отменяла встречу и не звонила с вопросами?

- Нет, Сэр.

С её стороны доносится жужжащий звук. Дороти опускает руку в карман юбки и достает что-то похожее на пейджер. Ее глаза встречаются с моими.

- Сэр, если Вы самостоятельно можете пройти остаток пути… Ваш партнёр только что миновал ворота.

- Я смогу найти дорогу. Приведи ко мне мою девочку.

Дороти кивает.

Расправив плечи, я продолжаю двигаться наверх, прекрасно осознавая, что только что сказал, когда объявил Мойру своей. Мое чувство удовлетворения растет, подпитанное удовольствием от того, что позволил себе сделать эту оговорку.

Моя девочка.

- Давай, Мойра, - говорю я себе. - Я готов сделать тебя своей, хотя бы на ночь.

Глава 13

Марджи

Мои ладони скользят по рулю, а сердце бешено бьется, разгоняя кровь по венам, пока я пытаюсь ехать к «Кружеву и Коже».

Мне на ум приходит выражение «на грани нервного срыва». Именно так я себя и чувствую.

На прошлой неделе у меня не было ни малейшего представления о том, с чем я столкнусь в «Кружеве и коже», но сегодня, когда в моей голове проносится множество идей, я нервничаю еще сильнее.

Я опускаю взгляд к коленям, нижнее белье, которое прислал господин Сантана, спрятано под толстой атласной накидкой. Мои руки, продетые через отверстия с каждой стороны, пытаются удерживать руль, пока туфли на высоком каблуке давят на тормоз. Накидка полностью закрывает меня до середины икры, но она не застёгивается, за исключением единственной пуговицы возле шеи.

Когда шок от того, во что я была сегодня одета, улегся, я стала беспокоиться о двадцати пяти минутах езды от квартиры до клуба. Это было бы частью моего исключительного «везения», если бы у меня спустило колесо, или я попала бы в небольшую аварию. Сегодня, возвращаясь с работы домой, я заправила бензобак до максимума, хотя он был полон на три четверти. Я решила не рисковать.

Рабочий день прошел как в тумане, но, по крайней мере, я продвигаюсь с записями доктора Кайзер. Я уже нагнала среду по графику. При этом каждая сессия, которую я переносила на бумагу, напоминала мне о том, почему я хотела прийти в этот клуб, и помогала мне переключиться с натянутой нервозности на желание.

Так было до тех пор, пока я не вернулась домой и не подготовилась к сегодняшнему вечеру.

Я приняла душ и побрилась, вымыла волосы, уложила их высоко, нанесла на тело лосьон и наложила макияж. Я никогда раньше не носила такое нижнее белье, как и бюстье, тем более то, которое фактически не прикрывало грудь.

Когда я была полностью одета, то не могла поверить, что я та самая женщина, чье отражение вижу в зеркале. Я простояла у него бесчисленное количество минут, отмечая тонкость кружева, шнуровку корсета, чувственный вид пояса с подвязками и чулки.

Когда я повернулась спиной, то обнаружила, что моя попа оказалась полностью обнажена.

И тут же сознание подкинуло мне образ мужчины с ремнём.

Господин Сантана приказал мне надеть это. Также он велел мне не прикасаться к себе.

Чем дольше я изучала себя, тем больше мне хотелось ослушаться его. В моей голове разразилась настоящая война, потому что я переставала представлять себе его реакцию и, возможно, последующее наказание за ослушание.

Это то, чего я хотела?

Не задумываясь, я закрыла глаза и начала терзать край маленького треугольника, прикрывающего лобок. Именно тогда, когда я погладила клитор, я осознала собственную ошибку. Я не стала продолжать. Я не ласкала себя больше и не получила удовольствие. Это прикосновение было вызвано бессознательной реакцией, когда мои мысли были сосредоточены на господине Сантане. На самом деле это была его вина. Все мое тело просто гудело от нетерпения.

Глядя в зеркало заднего вида, я закрываю глаза голубой маской и останавливаю машину. Парковщик в мгновение оказывается у дверцы со стороны водителя. Глубоко вздохнув, я нажимаю кнопку, чтобы отпереть дверь, и жду, когда ее откроют. Как только она распахивается, теплый летний вечерний ветерок наполняет машину, подхватывая накидку и обнажая мои бедра.

Вместо того чтобы запаниковать, я просто опираюсь на руку высокого джентльмена.

- Мисс Мойра, добро пожаловать.

Мои губы изгибаются в улыбке при упоминании имени моей сестры. Она бы действительно разозлилась, если бы знала о моем обмане.

- Здравствуйте.

- С возвращением в «Кружево и кожу». Мисс Дороти ждет вас внутри.

- Спасибо.

Не выпуская моей руки, он ведет меня вверх по лестнице, либо не зная, что именно на мне надето под накидкой - даже того факта, что теплой летней ночью на мне накидка, уже достаточно, - либо проявляя невозмутимость от её присутствия, потому что он тоже носит маску. Когда мы подходим к входу, он отпускает мою руку и открывает дверь. Внутри, как и в прошлый раз, меня встречает Дороти. Сегодня ее маска заменена на серебряную.

Ее улыбка невероятно сияет.

- С возвращением, Мойра.

Я киваю, и у меня учащается пульс, а колени дрожат.

- Спасибо.

- Вы прекрасны, дорогая. Господин Сантана будет доволен.

Услышав, как она произносит его имя, мои щеки теплеют. Когда мы начинаем подниматься по парадной лестнице вверх, я решаюсь произнести вслух:

- Дороти, я не знаю, что делать.

Она тянется к моей руке и наклоняется ближе ко мне.

- Делайте все, что он вам велит.

С каждым шагом моя нервозность только увеличивается. Когда мы не останавливаемся на втором этаже, я задаю вопрос:

- Что на третьем этаже?

- Более уединенные частные комнаты. Господин Сантана зарезервировал одну из них. И, чтобы вы знали, эти комнаты не просматриваются. К тому же, они звукоизолированы.

Я споткнулась.

- Звукоизолированы?

- Да. Когда мы войдем, я покажу вам кнопку вызова. Поскольку никто не слышит находящихся внутри, если они кричат, кнопка предназначена для того, чтобы предупредить нас, если вам больше не комфортно, и вы хотите уйти, или вам нужна помощь.

Я больше не поднимаюсь по лестнице. Мои каблуки словно приросли к ковру.

- Кричат… - полагаю, это не прозвучало как вопрос, но это самое слово, которое я повторила, наполнено большим количеством вопросов, чем я могу сформулировать.

- В прошлый вечер вы наблюдали за парой.

Я киваю.

- Она не кричала.

- Она хорошо обучена.

В моей голове всплывает глубокий голос господина Сантаны. У тебя есть голос. Используй его. Я хочу слышать тебя. Я хочу услышать твои ответы. Если придет время, я хочу услышать твои мольбы и крики экстаза и боли. Говори.

Я сглатываю.

- Хорошо обучена? Это не про меня.

- Дорогая, ты можешь развернуться прямо сейчас, - она качает головой. - В этом нет ничего предосудительного.

Накидка по всей длине плотно прилегает к моим ногам, облаченным в прозрачные чулки.

Хочу ли я развернуться и уйти?

Напугана ли я?

Испытываю ли возбуждение?

- Вы знаете его... господина Сантану, - неуверенно начинаю я. - Он сделает мне больно?

- Вы же осознаете, в каком месте находитесь?

- Я знаю. Я имею в виду... это больно?

Дороти поджимает губы и качает головой. Ее реакция не является отрицательным ответом на мой вопрос. Если попробовать предположить, это, скорее, неверие в мою наивность.

- Если в вас нет склонности принимать то, что вам дают, то, возможно, вам стоит всё отменить и изучить идею того, чтобы попробовать роль Доминанта. Возможности в этом плане действительно безграничны.

Я качаю головой. Нет, я точно знаю, что меня заводит. Я нервничаю, но я не развернусь - не тогда, когда я подобралась к желанному настолько близко. Кроме того, по неизвестной причине я доверяю господину Сантане. Я расправляю плечи.

- Я иду наверх.

- Отлично. Я покажу вам кнопку вызова или, в качестве последнего шанса, отведу вас обратно к двери. Выбор за вами, Мойра.

Я глубоко вдыхаю. Когда я это делаю это, корсет напоминает мне обо всем, что я сделала, чтобы зайти так далеко, и я знаю, что не хочу бросать все на полпути.

- Кнопка вызова.

- Отлично.

Мы молча поднимаемся по второй лестнице, пока мой мозг наполняется историями, некоторые из которых я расшифровывала, а другие имела возможность прочитать. В моей голове всплывают образы покрасневшей кожи женщины и ее слезы с вечера прошлой субботы. Когда мы подходим к последней ступеньке, я осознаю то, о чем избегаю думать: я не только напугана, но и невероятно возбуждена. Мои соски под шнуровкой корсета и атласной накидкой затвердели, как бриллианты. Моя киска сжимается, а бедра скользят от влаги. Я никак не смогу скрыть этого, когда останусь наедине с господином Сантаной.

- Дороти, здесь есть туалет?

- Если вы думаете, что вам следует скрыть свое возбуждение, могу посоветовать вам выбросить эту мысль из головы.

Я вытягиваю шею.

- Но как вы узнали?

- Следуйте за мной в комнату номер четыре. Господин Сантана зарезервировал её на сегодня.

- Комнаты чем-то отличаются?

Спрашиваю я, когда мы проходим мимо ряда дверей, каждая из которых находится на большом расстоянии от другой, показывая, что помещения, скрытые этими стенами, достаточно большие по площади.

Дороти улыбается.

- Да.

Когда мы останавливаемся, она стучит один раз. Низкий голос, исходящий изнутри, отдаётся прямиком в мою жаждущую глубину.

- Войдите.

Дороти открывает дверь. В этой большой комнате освещение было довольно тусклым. После первого сделанного шага я снова останавливаюсь и начинаю задыхаться, вбирая в себя все вокруг.

- Оставь нас, Дороти, - тембр его баритона эхом разносится по всему пространству, но я не могу его видеть. Он стоит в тени в дальнем конце комнаты.

Я делаю небольшой круг по комнате, пока Дороти говорит что-то о кнопке вызова. Хотя я слышу ее, значение ее слов не улавливаю. Я слишком занята тем, чтобы ознакомиться со своим новым окружением.

В центре комнаты большой круглый красный коврик, освещенный подсвеченный сверху.

- Сними накидку и встань на колени в центре круга.

Глава 14

Лукас

Я слышал, как говорят, что нет ничего сравнимого с тем, что порождает наше воображение.

Наблюдая за Мойрой, я не мог найти большего подтверждения обратному.

Воспоминания, которые я проигрывал в голове, когда был кое-чем занят, стоя под прохладным напором душа, даже близко не сопоставимы с реальностью того, что она здесь, рядом со мной.

Эта женщина выглядит потрясающе, когда тянется к верхней пуговице накидки, и ее взгляд все еще изучающее скользит по комнате – комнате номер четыре. Это одна из самых больших в клубе, полностью декорированная и оснащенная всеми игрушками и приспособлениями, необходимыми для игр в БДСМ. Это комната, которую часто оставляют для таких людей, как Дороти, тех, кто хочет получить более болезненные переживания.

Большая часть аксессуаров выставлена на виду: окрашенные в темно-красный цвет стены, подсвечены тусклыми лампами, демонстрируя крюки и витрины. Вся обстановка напоминает сцену из популярного фильма с большим разнообразием стеков, кнутов, ремней, падлов, флоггеров и даже тростей. К стене прикреплен большой Андреевский крест в комплекте с устройством для бандажа. С противоположной стороны стоит большая кровать с четырьмя столбами. Они не являются декоративным элементом, а, напротив, выполнены из прочного материла и усилены металлом, чтобы выдерживать натяжение манжетов для бандажа. В стороне находится скамья для порки, рассчитанная на разнообразие позиций, в том числе такой, которая обеспечит фиксацию лодыжек сабмиссива, когда она лежит на спине, высоко расставив ноги.

Одежда, которую я прислал, должна была оценить уверенность Мойры. Эта комната предназначена для проверки ее готовности раскрыться навстречу ее фантазиям.

Когда она снимает накидку, из меня словно выбивает дыхание.

Черт возьми.

Она была великолепна в своем черном платье и без него, но сегодня она - истинное видение красоты, поскольку сексуальность, чувственность, готовность и даже тревога источает все ее существо. Эмоции создают облако желания, которое заставляет меня хотеть попробовать ее на вкус, припасть к ней губами и довести до безумия еще до того, как мы начнем.

Мойра замирает, сжимая накидку в руках.

- Брось её на стул возле скамейки для порки, - говорю я, гадая, есть ли у нее какое-нибудь представление о том, что из себя представляет большинство из этих предметов, и каким образом они используются.

- Для порки...?

Я поднимаюсь на ноги, но со своего места и учитывая освещение, знаю, что она все еще меня не видит.

- Не заставляй меня ждать, красотка. Я не люблю этого.

Она делает шаг к скамейке.

- Это...?

- Тебе были даны инструкции, - я начинаю говорить медленнее, - войти в круг и встать на колени.

Без моей помощи она находит скамейку и кидает накидку на кожаную поверхность небольшого стула. Развернувшись на высоких каблуках, которые я попросил ее надеть, смело выпрямив шею и продемонстрировав сексуальный изгиб, она входит в круг света. Согнув ноги, она грациозно падает на колени, опускается на икры и, выпрямив спину, склоняет голову.

Хорошая девочка.

Всего минута - я становлюсь тверже.

Либо она делала это раньше, либо провела исследование по теме.

Ее грудь дерзко вздымается над шнуровкой корсета, получашки обнажают покрасневшие вершинки каждой ареолы. Мои мысли обращаются к ящику, заполненному разнообразными зажимами, пока член продолжает увеличиваться. Медленно, я выхожу из тени. Мои кожаные туфли стучат по мраморном полу. Когда я подхожу ближе, она поднимает ко мне лицо. Хотя я и жажду увидеть ее голубые глаза, сейчас время обучения.

- Глаза вниз. Я не давал тебе разрешения поднимать их.

Тут же ее подбородок прижимается к груди.

- Мне очень жаль, Сэр.

- Руки опусти на бедра, ладонями вверх, они должны быть расслаблены, как и пальцы.

Не поднимая глаз, она подчиняется. И хотя это почти неразличимо, я слышу, как она напряженно выдыхает. Этот звук заставляет мои скулы приподняться. Думаю, сейчас она не чувствует себя расслабленной. Однако я хочу, чтобы она расслабилась и испытывала доверие ко мне. Для этого потребуется время.

Время?

Я хочу этого?

Более двух минут я хожу вокруг нее, круг за кругом, отмечая ее тугую круглую попку, ее пьянящее дыхание и то, как ее бедра плотнее сжимаются.

- В своей записке я дал тебе стоп-слово. Ты помнишь его?

- Да, Сэр.

Я жду. Затем, наконец, произношу:

- Мне нужно его услышать.

Ее голубые глаза обращены в мою сторону.

- Сэр, я его помню. Я не хочу произносить его вслух. Я должна использовать его только в том случае, когда захочу, чтобы все прекратилось. А я не хочу этого.

Я подавляю ухмылку.

Чёрт возьми, она неподражаема.

Её слово - кекс. Не знаю почему. Это слово не часто упоминается во время БДСМ-игр, и оно определенно привлечет мое внимание. Если она не хочет произносить его, я не буду навязываться ей в этом вопросе. Я все еще бьюсь над тем, что выбрать, и обучение должно продолжаться.

- Глаза в пол.

Вернувшись к своей позе, Мойра хранит молчание.

Отходя, я направляюсь к стене со стеками и флоггерами. Последние несколько дней я представлял себе, как буду крестить ее огнем, используя трость или толстый кожаный ремень. Это то, на что я намекнул доктору Кайзер. Но это было раньше. Теперь, когда она здесь, в том, что я прислал ей, я не могу этого сделать. Я не хочу.

В этой женщине есть нечто такое, что вызывает во мне желание ублажать и защищать ее настолько же сильно, насколько я хочу причинять боль.

Ровный баланс.

Кончики моих пальцев скользят по всему разнообразию стеков, пока я не нахожу один с тонкой и полужёсткой ручкой, обтянутой кожей, со сложенным кожаным ремешком на конце. Он способен оставить след от быстрого удара, который не будет достаточно сильным, чтобы повредить или причинить вред ее красивой гладкой коже. Крепко сжав его в руках, я возвращаюсь к этой ослепительной женщине, все еще стоящей на коленях.

Держа стек, я провожу кожей по ее тонким плечам с достаточным давлением, чтобы подразнить ее. Когда я это делаю, ее кожа покрывается мурашками. Остановившись перед ней, я поддеваю кончиком стека ее подбородок и приподнимаю.

- Посмотри вверх, Мойра, - мгновенно меня успокаивает безмятежность ее взгляда. – Ты боишься? - спрашиваю, держа голос под контролем, не позволяя просочиться эмоциям.

- Нет, Сэр, - ее мелодичный голос накатывает на меня мягкой волной. Я чувствую его животворный напев, так же, как и слышу его. Насладившись звучанием ее голоса, я начинаю обдумывать ее ответ.

Она не боится.

Если это ее первый раз, так не должно быть. Тем не менее, она утверждает, что нет.

- Правило номер один - всегда полная и абсолютная честность. Это не подлежит обсуждению. Если ты солжешь мне, будешь наказана. Если это произойдет неоднократно, мы закончим. Скажи еще раз: ты боишься?

- Нет, Сэр. Я не боюсь, - ее губы изгибаются в улыбке. - Я боялась, Сэр. Я почти отказалась от идеи приезжать сюда, в этот клуб или подниматься вверх по лестнице, но теперь, когда я... здесь, с Вами... мне не страшно.

- Ты меня не знаешь.

Ее взгляд не отрывается от моего.

- Нет, но я Вам доверяю. Вы можете понять меня неправильно, - она быстро оглядывает комнату, прежде чем её взгляд возвращается ко мне. - Все это может быть неправильным. Возможно, я ошибаюсь, желая оставаться здесь, желая быть с вами. Однако ответ на Ваш вопрос по-прежнему отрицательный, Сэр, я не боюсь.

Ее соски упираются в кружево.

- Как ты себя чувствуешь?

- Я возбуждена, взволнована и... - ее щеки вспыхивают розовым.

- Поговори со мной, красотка. Мне нужно слышать твой голос.

- Что насчет моих криков?

- Что? – переспрашиваю я, отступая на полшага.

Глава 15

Марджи

- Мои крики, Сэр.

Господин Сантана протягивает мне руку, показывая, чтобы я поднялась.

- Пойдем со мной, Мойра.

Пойти с ним.

Куда?

Я не спрашиваю. Я вбираю его образ. Сегодня он в сером костюме, а галстук соответствует цвету маски, которую он мне прислал. Он высокий мужчина, такой же высокий, как я и помнила. Хотя не могу рассмотреть его лицо полностью, я вижу сильный точеный подбородок, высокие скулы и твердые губы.

Я подношу свою ладонь к его руке и удивляюсь, как она насколько идеально подходит ему. Его твёрдая поддержка помогает мне встать. За то короткое время, что я простояла на коленях, мои ступни начало покалывать. Перенеся на них вес, я теряю равновесия и подаюсь в его сторону.

Одним быстрым движением он склоняется ко мне, обнимая за спину, подхватывая под колени, и без усилий поднимает меня на руки. Этот жест странно обнадеживает, пока я таю, прижавшись к его широкий груди. Его грудная клетка вздымается, когда его нос приближается к моим волосам. Как будто он вбирает в себя мой запах.

Это странно и горячо, потому что его насыщенный одеколон наполняет все мои чувства.

Господин Сантана опускает меня на край гигантской кровати и помогает лечь на мягкое покрывало. Его палец касается моих губ.

- Честность работает в обоих направлениях, Мойра. Не знаю, почему ты упомянула крики, но ты сказала об этом. Если ты спрашиваешь, нуждаюсь ли я в них... - он не ждет ответа. - В конечном итоге, да. Однако рискну предположить, что то, чего хочу я, не то, о чем думаешь ты.

А о чем я думаю?

Я устремляю взгляд на Андреевский крест. С того места, где лежу, я могу видеть только верхушку, но я знаю, что это такое, и для чего он используется.

По одному такому установлено в каждом домике доктора Кайзер. Я транскрибировала записи, в которых Дом описывал подобную сцену. Во многих случаях для него это похоже на ритуал - связывать свою жену, своего сабмиссива, зная, что он причинит ей боль, в то время как сабмиссив охотно принимает свою судьбу. Рассказы женщин отличаются, но только с точки зрения перспективы. Они говорят об очищающем эффекте, который приходит с тростью или кнутом, и что давление мира больше не имеет значения, поскольку единственное, о чем они могут думать, - это обжигающая боль. Они описывают этот опыт с положительной стороны, но, оказавшись в стенах «Кружева и кожи», очевидно, что понятие правильного и неправильного больше не применимо к действительности, или же эти слова приобретают совсем иной смысл.

- Мойра, посмотри на меня.

Я выполняю приказ и тут же теряюсь в его тёмном взгляде, интенсивности и реальности.

- Расскажи, почему ты упомянула крики, - требует он, но его резкий тон, который звучал ранее, чуть смягчился.

- Дороти, - честно отвечаю я.

Он хмурит брови.

- Дороти? Что за хрень?

Я киваю.

- Она сказала, что эта комната звукоизолирована, и люди не смогут услышать моих криков.

На губах господина Сантаны появляются микровыражение или подергивание, которые я не могу определить. И я продолжаю:

- Она сказала, что есть кнопка вызова, если я захочу уйти, - я поднимаю голову, пытаясь осмотреться. - Я не знаю, где она. Думаю, я была слишком ошеломлена, когда вошла сюда.

Костяшки его пальцев ласково скользят по моей щеке.

- Мойра, ты хочешь быть здесь, со мной?

- Да, Сэр. Вы все, о чем я могла думать на протяжении всей недели. Клянусь, я даже оказалась близка к потере работы.

Его скулы приподнимаются, когда он улыбается.

- Я тоже думал о тебе. Комната звукоизолирована. Это факт. Я с удовольствием покажу тебе, где находится кнопка вызова. Я не буду тебе лгать. Однажды я хочу услышать твой крик, но не от боли. Хорошо обученная саба не кричит, испытывая боль. Использование голоса для выражения своих ощущений – это добровольный акт. Ты можешь это контролировать. Хорошо обученная саба будет хранить молчание, если не получит иных указаний.

Я смотрю вверх, слыша не только его слова, но и заботу, с которой он их произносит. Он говорит о том, что причинит мне боль, и о том, чтобы я не кричала, и все же я не боюсь. Он заставляет звучать эти слова так, будто говорит о цели, которую нужно достичь.

Когда я не реагирую вслух, господин Сантана качает головой, и его взгляд опускается на мою грудь и ниже.

- Основываясь на том, как ты опустилась на колени, я подумал, возможно, прошлый раз не был твоим первым опытом.

- С этим? - спрашиваю я, уточняя. - Все, что касается происходящего здесь, является моим первым опытом. Если Вы спрашиваете, девственница ли я, то нет.

Господин Сантана усмехается.

- Как и я. Я не спрашивал конкретно об этом, но теперь, когда мы с этим разобрались...

Я чувствую жар на своих щеках.

- Я и не думала, что Вы могли быть.

- Но у тебя есть какое-то представление обо всём этом, - он окидывает взглядом комнату.

Я не хочу упоминать свою работу.

- Я читала и слушала разные материалы. Полагаю, я хотела, чтобы Вы думали, будто я знаю, что делаю, чтобы Вы были настоящим со мной.

- А ты знаешь, что делаешь?

Я качаю головой.

- Нет, Сэр, но я хочу научиться.

Его взгляд скользит по моему телу, с моего лица к моим высоким шпилькам, каждый дюйм, охваченный его вниманием, обдает жаром мою кожу, будто пламя внутри его темных зрачков усиливается и превращается в бушующий лесной пожар.

- Ты выглядишь потрясающе в подарке, который я тебе послал.

Его похвала наполняет меня теплотой.

- Подтянись вверх к спинке кровати. Я покажу тебе, где находится кнопка вызова.

Делая, как он говорит, я двигаюсь вверх по кровати, пока моя голова не оказывается на подушке.

- Сэр? - Его темный взгляд встречается с моим. - Я не боюсь. Мне не нужна кнопка, но насчет криков я все еще не понимаю.

- Прекрасная Мойра, время криков приходит не в тот момент, когда я доставляю тебе боль. Крики предназначены тому времени, когда я доставляю тебе удовольствие.

Словно фейерверк, вспыхнувший внутри меня и бегущий по венам, его объяснение согревает мою кровь, устремляясь к тому месту, где сжалась в сладком спазме моя женская суть.

- Скажи мне, - требует он более глубоким тоном. - Хотела бы ты научиться сдерживать крики, пока не придет удовольствие?

Да. Да. Тысячу раз да.

- Да, Сэр.

- Подними руки. Я позабочусь, чтобы ты не передумала насчет кнопки вызова.

Я выполняю то, что он мне велит, и манжеты из мягкой кожи на подкладке из овечьей шерсти оказываются обернутыми вокруг каждого моего запястья.

- Поговори со мной, красотка.

Мое внимание все еще сосредоточено на манжетах.

- Они больше, чем я представляла.

- Они широкие, поэтому не оставят следов, - он что-то делает над моей головой и опускает манжеты ниже. - Теперь перевернись. Я хочу получше рассмотреть твою красивую круглую попку.

С манжетами непросто сменить положение, но у меня получается. Как только я перевернулась, он помогает мне подняться на колени и опуститься на локти. Затем он снова подгоняет цепи, прикрепленные к манжетам, и сковывает мои запястья вместе.

После того как все оказывается на местах, господин Сантана возвращается к кругу света и забирает стек. Матрас прогибается, когда он приближается ко мне. Медленно он проводит стеком по коже моей шеи, плеч, спины, ягодиц и бедер.

- Больше никаких разговоров. Никаких криков. Кроме звуков, которые ты пока не можешь контролировать, - стек дразняще скользит по моим щекам. - Слезы не преднамеренны. Они появляются непроизвольной реакцией. Твои слезы – настоящий дар для меня.

Я сглатываю, когда все, что я ощущаю, усиливается.

Запах его одеколона.

То, как его вес приводит в движение матрас.

Призрачное прикосновение стека.

Все это работает вместе, чтобы вызвать у меня предвкушение, заставляя меня ерзать на мягкой постели.

- Разведи колени подальше друг от друга.

Смущаясь, я подчиняюсь, зная, что доказательства моего возбуждения все еще очевидны. Я задыхаюсь, когда стек скользит между моих ног и прямо по складочкам.

Его грудь оказывается близко к моей спине, когда он шепчет мне на ухо:

- Ты чертовски потрясающая. Самые ценные дары, которые ты можешь мне подарить, - это твои слезы и теплая мокрая киска.

Две вещи, которые я не могу контролировать.

Я закусываю нижнюю губу, не позволяя себе ответить вслух. С каждой секундой он продолжает расчерчивать мою кожу, в то время как чувство ожидания все нарастает.

- Два слова, Мойра. Ты дашь мне два слова, которые решат, что будет дальше. Помни, что честность не подлежит обсуждению.

Стек рассекает воздух, приземляясь на мою попку. Все мое тело дрожит, когда жалящий укус распространяется за пределы места, с которым он контактировал. Словно трещина, расползающаяся по стеклу, меня пронизывают острые ощущения. Я ерзаю на покрывале, а затем это происходит снова и снова в быстрой последовательности.

Я чувствую слезы в глазах, но не хочу, чтобы все прекратилось. Я с нетерпением жду следующего удара, но его ритм непредсказуем. Все прочие мысли покидают мой разум, когда я сосредотачиваюсь исключительно на стеке, который горячит мою плоть и крадёт дыхание. Я борюсь с собой, чтобы оставаться на месте, в то время как мое тело напрягается, мне нужно больше, хочется большего. Это эротично на том уровне, которой я никогда не могла себе вообразить.

Его губы оказываются около моего уха, и глубокий тембр голоса разносится мурашками по моей только что отшлепанной коже.

- Да, Сэр, или нет, Сэр.

Я делаю глубокий вдох.

- Я дал тебе одно указание перед тем, как мы расстались в прошлый раз. Я сказал тебе не трогать эту красивую розовую киску.

Я втягиваю воздух, когда стек скользит по складочкам.

- Я сказал тебе, что произойдет, если ты ослушаешься меня.

Стек продолжает дразнить меня, пока я корчусь, испытывая эту муку.

- Я не собираюсь задавать тебе вопрос о том, помнишь ли ты, что я сказал, потому что, если ты этого не помнишь, это потребует более сурового наказания. Я собираюсь спросить тебя только об одном. Мойра, ты послушалась меня?

Мысль о том, чтобы солгать, абсолютно не приходит мне в голову.

- Нет, Сэр.

Глава 16

Марджи

Пронзительный крик разрезает воздух вслед за звуком удара. Хотя знаю, что он вырвался из глубины моего горла, эхом разносясь по комнате номер четыре, я не помню, чтобы издавала его. Это не входило в мои планы, но я не могу вспомнить причины. Задыхаясь, я хватаюсь за мягкое одеяло под собой, и падаю вниз, касаясь лбом шелковых простыней. Мои щеки покрыты слезами, скатываясь из-под голубой маски, но, несмотря на это, мой мозг едва фиксирует эти ощущения.

Быстро сменяющие друг друга короткие удары, обрушивающиеся на мою чувствительную киску, возносят меня словно невесомое облако, стремящееся все выше и выше к небесам, пока не затягивает собой весь горизонт, обрушиваясь на меня осознанием собственного существования. Я с трудом дышу, пытаясь не позволить зарождающимся внутри меня крикам вырваться наружу, в то время как весь остальной мир, комната, всё, кроме действий господина Сантаны, исчезает.

Это не похоже на туман, который медленно опускается, как я слышала из описаний подобного опыта.

Бегство от реальности происходит мгновенно, словно опущенный занавес.

Свет гаснет.

И все вокруг исчезает.

Разряд электричества, который я никогда не могла себе представить, сотрясает все мое тело. Зарождающиеся в глубине моей киски импульсы, создаваемые ударом стека, жалящего мою нежную и чувствительную кожу, разбегаются со скоростью света по всему моему телу, пока мурашки не охватывают мою плоть, заставляя кожу блестеть от пота, и каждый волосок на моем теле встаёт по стойке смирно. Словно громоотвод в ненастную бурю, я борюсь, чтобы сохранить свое положение, чтобы удержаться и достичь своей цели. Но dетер дует сильнее, снося меня и толкая, пока мое тело не падает на кровать.

Я уже не стою на коленях, как мне было велено, а дрейфую в бурлящем море ярких телесных ощущений. Я слышу, как мое сердце бьется в венах, и собственное прерывистое дыхание, как и его глубокий баритон, доносящийся до меня сквозь весь этот хаос.

Сильные уверенные руки бродят по моей сверхчувствительной коже. Они больше не сосредоточены только на моей киске, но ласкают меня - всю меня. Господин Сантана перекатывает меня на спину, не прекращая ласк. По комнате больше не разносятся мои крики боли. Они сменились танцующими вокруг нас звуками стонов и хныканья, указывающих на мои безудержные потребности.

Неужели эти звуки исходят от меня?

Я не могу быть уверенна ни в чем, пока в поле зрения не появляются темные глаза, пронизывающие меня разрушением, принесенным его наказанием, удерживающие меня, как якорь в эпицентре бури. Сверкающие карие глаза устремлены на меня сверху вниз, пока мускус его дорогого одеколона наполняет мои чувства, а самые твердые части его тела накрывают меня сверху. Я пытаюсь удержаться и дотянуться до его плеч, но мои руки все еще связаны над головой.

Нежные слова начинают проникать в мое сознание, когда твердые губы обрушиваются на мои щеки, шею и плечи. Он спускается все ниже и ниже, дюйм за дюймом. Подобно исследователю неизведанной местности, он изучает каждую вершину и глубину долины, поцелуй за поцелуем, пока не останавливается прямо над самой чувствительной зоной.

Его темный взгляд вновь захватывает меня. И я вновь чувствую тепло его тела.

- Ты удивляешь меня, Мойра. Ты такая сильная. Я горжусь тобой, - тон его голоса придает искренность похвале, и все внутри меня откликается на нее, уменьшая жгучую боль на разгоряченной коже от стека.

- Хорошие девочки заслуживают награды.

Его большая ладонь обхватывает мой подбородок, заставляя меня встретится с ним взглядом, в то время как большим пальцем он утирает слезу, скатившуюся из-под моей маски. Я даже не осознавала, что плачу, и не знаю почему. Я никогда не была так перегружена калейдоскопом эмоций. Когда мои глаза закрываются, я вижу вращающиеся вокруг разноцветные блики.

Я вновь слышу его голос и размыкаю веки.

- Или все может закончиться... если этого слишком много.

Закончиться?

Смятение проходит холодком по моей коже.

- Мойра, - произносит он твёрдо. - Именно так это и работает. У тебя есть власть, чтобы остановить это. Это то, чего ты хочешь?

Выдыхая, я благодарю звезды за то, что понимаю то, о чем он говорит, но мое тело все еще слишком возбуждено, чтобы попытаться выдавить из себя ответ. Я качаю головой. Лишь слегка, из стороны в сторону. Все это время мой разум вопит, даже умоляет, чтобы всё, происходящее между нами, получило продолжение и обещанную награду.

Я не хочу, чтобы это прекращалось.

Пожалуйста, не останавливайся.

Никогда прежде, за всю свою жизнь, я не была так сосредоточена на своих потребностях.

Скулы господина Сантаны приподнимаются.

- Ты желаешь получить награду?

- Д-да, Сэр, - я, наконец, выдавливаю из себя надломленным голосом, едва шевеля языком, когда господин Сантана склоняет своё лицо к моему, царапая мою мокрую от слез щеку короткой щетиной.

- Ты идеальна, - я слышу его голос прямо у своего уха.

Мои глаза закрываются, когда он спускается вниз по моему телу, подхватывая и раздвигая мои бедра. Я чувствую как мое тело меняет положение, но меня словно покинула вся энергия. Я - марионетка для его удовольствия, тряпичная кукла, способная двигаться только тогда, когда он этого пожелает, дергая за ниточки. Я чувствую теплое дыхание прямо у своей чувствительной сердцевины. И у меня не было времени, чтобы успеть проанализировать его следующий шаг.

- О! - мой крик звучит даже громче, чем был прежде, когда его язык раздвигает мои складочки, находя нежную измученную горошинку. Без предупреждения все мое тело содрогается, как снаружи, так и изнутри. Никогда раньше меня не ослеплял оргазм, и все же это то, что происходит.

Все мое нутро сжимается, пока запястья инстинктивно дергаются, пытаясь освободиться. В этот момент я неспособна на осознание действительности или когнитивное мышление. Я – олицетворение всего дикого и первобытного. Сосредоточение чувствительности и оргазмов. Время не имеет значения, пока я корчусь и выгибаюс, застигнутая собственными ощущениями.

Круг за кругом, укус за укусом. Его зубы задевают мой опухший клитор. А язык проникает глубже. Господин Сантана не замедляет свою атаку - или это его награда? - всасывает и кусает, заставляя фейерверк взорваться, а каждый мой нерв надорваться еще сильнее.

- Пожалуйста, Сэр, - умоляю я, поскольку удовольствие продолжает нарастать, достигая новых болезненных высот.

- Да, Сэр, или нет, Сэр, - произносит он. – Мне нужно быть внутри тебя.

Подтянувшись на ограничителях, мое тело восстанавливает некоторый контроль.

- Пожалуйста, Сэр. Пожалуйста, я никогда не хотела чего-то или кого-то настолько сильно.

Я едва замечаю, как он садится на корточки, расстегивает ремень, стягивает брюки и спускает свои шелковые боксеры. Я будто смотрю фильм, рассматривая его великолепный член – твердый и толстый, кончик которого блестит от его желания, становясь еще больше

Началась белая горячка?

Сцена кажется слишком идеальной, чтобы быть настоящей.

Я не могу поверить, что этот безукоризненный образец мужчины находится со мной, берет меня и исполняет мои фантазии. Надев презерватив, господин Сантана наклоняется вперед и переводит свое внимание на мою грудь.

- В следующий раз я хочу наказать эти груди... стеком и зажимами. Они будут потрясающе смотреться с зажимами, когда твои соски затвердеют...

В следующий раз... эти слова доминируют в его словах.

Он сказал о следующем разе.

Я пытаюсь вслушаться и осмыслить это знание, но не могу сконцентрироваться на чем-либо еще, за исключением его твердой длины у моего живота, когда подтягиваю колени выше, желая - нет, нуждаясь - в нем внутри меня.

Один палец, затем два раскрывают мой вход и погружаются глубоко в меня. Я вздыхаю, когда они сгибаются, дразня мои нервные окончания и заставляя меня взлетать выше.

- Мойра, ты чествуешь меня своими слезами и мокрой киской, - он добавляет третий палец. - Блять, ты такая тугая.

- Пожалуйста… - я сжимая нижнюю губу зубами, когда он толкается в меня. Я пытаюсь подавить крик, пока моя шея напрягается, а спина выгибается.

- Подари мне их, Мойра. Дай мне услышать твои крики удовольствия.

Удовольствие.

Боль.

Границы стерлись.

Мои запястья натягивают ограничители, когда мой охрипший голос заполняет комнату. Он толкается все глубже и глубже, растягивая мою наказанную киску, пока мы полностью не соединяемся.

Господин Сантана замирает, а его темные глаза устремляются на меня сверху вниз.

- Поговори со мной, Мойра.

Я качаю головой.

Его палец скользит по моим губам.

- Слова. Дай мне услышать твои слова. Скажи мне, сможешь ли ты с этим справиться, - он качает головой. - Я не планировал... но не смог остановиться.

Я не знаю, что вижу в его взгляде. Мой чрезмерно возбужденный разум не воспринимает реальность, но я приподнимаю голову, выгибая шею, пока мои губы не встречаются с его губами.

- Пожалуйста, Сэр, не останавливайтесь. Я не знала, что планировать и чего ожидать. Я все еще не знаю. Но я хочу этого.

Его доминирование, которое он демонстрировал мне, сквозит в каждом его движении. Подобно грустной мелодии, его ритм замедляется, и внутри меня начинают тлеть новые медленно разгорающиеся вспышки. Мерцая, подобно искре в пылающем пламени, мои ощущения не похожи на другие оргазмы, которые он мне подарил. Это чувство совсем не похоже на сладкую боль, которую он мне причинил. Но каким-то непостижимым образом оно ощущается как боль, которую она разделяет со мной.

Это чувственно и остро.

Я ощущаю это сердцем и душой.

Господин Сантана берет столько же, сколько дает. Я теряю счет оргазмам, до которых он меня возносил. И хотя ни один из них не является таким же потрясающим, как первый, а моя пострадавшая киска подверглась вещам за пределами моих самых безумных фантазий, я не хочу, чтобы это закончилось.

В какой-то момент он освобождает мои запястья. И много раз подряд меняет презерватив.

Мы больше не лежим лицом друг к другу, он умудряется перемещать мое тело в такие позы, о которых я только слышала, пока он продолжает меня брать или, возможно, использовать меня. Я не знаю, что происходит между нами, и, к сожалению, мне все равно. Но в этом ощущается больше связи, чем всё, что я испытывала с кем-либо за всю свою жизнь.

Этот опыт - все, о чем я могла мечтать, и даже больше. Нас окутывает тихое блаженство, убаюкивая в своих объятьях, пока, прямо перед сном, я не осознаю, что даже не знаю его настоящего имени, как и он моего.

Глава 17

Лукас

Я держу Мойру в объятиях дольше, чем следовало бы, наблюдая, как она спит, и ее длинные ресницы трепещут, а опухшие розовые губы бормочут бессвязные слова одобрения «да, Сэр ... пожалуйста» и превращаются в улыбку, прежде чем она расслабляется, и ее теплые мягкие изгибы идеально устраиваются у моей голой груди.

Это не входило в мои планы, ни тогда, когда я вернулся в «Кружево и кожу», ни когда-либо до этого. Слишком рано думать о будущем с этой удивительной женщиной в моих объятиях, и, тем не менее, я занимаюсь именно этим. Я стараюсь не думать об этом. Я делаю все, чтобы отговорить себя от таких безумных мыслей.

Я не знаю ее.

И это не имеет отношения к ней.

Вопрос во мне.

Я не заслуживаю шанса получить свое счастье второй раз за жизнь.

В мире слишком много людей, которые так и не получают его.

Почему же я должен стать счастливчиком?

Хочет ли эта женщина отношений, или она просто желала воплотить в реальность свои фантазии?

Стал ли я тем, кто сделал это?

Я не могу быть уверен.

Где-то, во время происходящего, я отвлекся от цели обучить ее. Я забыл, что она новичок. Я забыл, что это наказание, и то, насколько прекрасно она принимала каждый мой удар. Все это исчезло, когда мои уши наполнились звуками её удовольствия, пока ее киска сжимала мой член, когда раз за разом она разлеталась на осколки в мощной разрядке.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я находил настоящее освобождение - такое, которое можно достигнуть только в том случае, когда его разделяет женщина. Также минуло слишком много времени с тех пор, как я испытывал удовольствие и удовлетворение, которые испытываешь от того, что ты посвятил ее в настоящее, устраняя препятствия в ее сознании и концентрируя ее внимание на собственных желаниях, а также на моих потребностях.

Я не планировал, что мы зайдем так далеко, и все же я все еще здесь - обнаженный, с этим прекрасным существом в моих объятиях, когда время перевалило далеко за полночь

Я никогда настолько откланяюсь от сценария с новичком в теме.

Может быть, отчасти причина в новизне.

Я поверил Мойре, когда она сказала, что этот образ нечто новое для нее, но она не пришла в «Кружево и Кожу» в абсолютном незнании. Она прочитала информацию. Ее наивность соблазнительна, впрочем как и обнадеживающие знания. Эта комбинация - афродизиак, которого я никогда не знал.

Я не могу сравнивать ее с Бет.

И не буду.

И все же, когда я смотрю в зеркало над кроватью и вижу вместе со мной эту красоту, ту, которая доверяет и охотно отдает себя мне, я могу только надеяться, что моя мать и доктор Кайзер правы в том, что Бет была бы счастлива за меня.

Если бы я мог поговорить с ней сейчас, я бы хотел, чтобы она знала: я всегда буду любить ее. Этого не изменить. Также я надеюсь, что она любила меня настолько, что захотела бы, чтобы я жил с этой женщиной или с кем-то еще.

Мне приходит в голову Келли.

У меня слишком большой багаж, чтобы ожидать от Мойры, что охотно станет чем-то большим для меня, чем мы являемся сейчас.

Глубоко вздохнув, я целую ее спутанные волосы и выбираюсь из постели. Мойра стонет и, слегка шевельнувшись, закутывается в теплое одеяло. Через несколько минут я уже одет и держу в руке записку. Подойдя к тому месту, где я оставил ее одежду, я кладу её сверху, чтобы она обязательно ее заметила.

Мое сердце бешено колотится, когда я возвращаюсь к кровати и вижу, что ее маска немного съехала. Я сопротивляюсь идее снять её и полностью увидеть лицо женщины, которая, как минимум, вернула меня к жизни.

Разве этого недостаточно, чтобы попросить у человека?

Но я не имею права просить о большем.

Покинув комнату номер четыре и тихо прикрыв за собой дверь, я расправляю плечи и иду по тихому коридору, пока не добираюсь до парадной лестницы. Уже почти два часа ночи, но я не уйду, пока не отдам строгий приказ, чтобы Мойра оставалась одна, в безопасности, и чтобы её проводили до машины, когда она проснется.

Я добираюсь до первого этажа, ожидая найти Дороти. И все же в передней части парадной по странному тихо.

Подойдя к внушительному проему деверей, я вхожу в бурбон-бар.

За все годы он практически не изменился. Под масками я вижу несколько знакомых пар глаз. С чувством гордости я узнаю и некоторых сабмиссивов - тех, кого обучал.

В это время суток бар пропитан менее формальной атмосферой. Ароматы сигар и бурбона вытеснены мускусом сексуального желания. Он обволакивает помещение, как густой туман, захватывая одиноких посетителей, пары и небольшие компании.

В то время как Доминанты в основном одеты самым лучшим образом, сабмиссивы чаще всего обнажены до нарядов, подобных тому, что я послал Мойре: корсет или бюстье, чулки с подвязками и высокие каблуки, или же они были полностью обнажены. Возможно, это было преувеличением. Эти сабмиссивы - те, что без одежды - часто носят ошейник, прикрепленный к поводку своего хозяина, и множество других украшений, таких как зажимы, подобные тем, про которые я говорил Мойре, или кляпы, заставляющие их рты быть открытыми в постоянном состоянии готовности удовлетворить желания своего хозяина.

Представители разного гендера, принимающие определенные роли, отличаются друг от друга.

Я думаю о Дороти, гадая, имеется ли у нее другая грань личности, или же позволит ли она проявиться своей доминирующей стороне, чтобы получить возможность исследовать и эту область ощущений. Несмотря на то, что она наслаждается укусом кнута, я уверен, что она с таким же удовольствием сможет нанести удары.

Рядом с задней частью бара стоит стол, за которым Домы играют в покер по высоким ставкам, насколько я знаю по собственному опыту. Эти игроки могут делать ставку в десять тысяч долларов, пока их сабы будут стоять на коленях подле них с членами во рту.

Сейчас, похоже, сабмиссив каждого игрока стоит на коленях возле его или её стула. Их головы соответственно опущены, пока они находятся в позиции, сидя на корточках и приподнявшись на полупальцах, с прямой спиной. Эта поза достаточно болезненная когда ее нужно сохранять в течение длительного периода времени. Однако, если они это сделают, то будут вознаграждены по заслугам. Если они этого не сделают, то будут справедливо наказаны.

- Господин Сантана. - Я поворачиваюсь на голос Дороти. - Возможно, Вы хотите присоединиться к игре в покер. Думаю, скоро освободится стул.

Мы оба наблюдаем, как одна из сабмиссивов ползет к своему хозяину, потираясь лбом о его бедро. Он наклоняется, чтобы погладить ее по волосам, словно хозяин, приласкавший свою кошку. Именно в этот момент она обхватывает его пальцы губами и глубоко всасывает, покачиваясь в своей позе. Это нарушение большинства правил Домов и, скорее всего, приведет к желаемому ею результату. Ожидает ли ее в будущем награда или наказание, но скоро эти двое исчезнут в более приватной комнате.

- Я ухожу, - предупреждаю я. - Во-первых, я хотел уведомить, что Мойру нельзя беспокоить, пока она не проснется. Как только она это сделает, ей было велено нажать кнопку вызова. И тогда ее следует проводить к машине.

Я окидываю взглядом бар и вижу Домов без сабмиссивов, которые помешивают свои напитки, наблюдая за парами вокруг. Я чувствую, как волосы у меня на затылке встают дыбом.

- Она не должна контактировать ни с кем, кроме тебя.

Дороти кивает.

- Ей что-нибудь передать, Сэр?

- Я оставил ей записку. Она передаст мне свой ответ через тебя.

- Как пожелаете.

Я слегка склоняю голову.

- Ты сегодня очень любезна.

- Если бы я не была таковой, Вы бы наказали меня?

Я качаю головой.

- Спокойной ночи, Дороти.

- Господин Сантана, увидимся ли мы снова, или это прощание?

Я делаю глубокий вздох.

- Я буду ждать звонка.

Любовь, которую я разделял с Бет, показала мне многие стороны БДСМ-отношений, выходящие за рамки того, чего хотят Дороти или другие. Нет ничего плохого в чисто физических отношениях - причинять боль и искать ее. Я делал это в ранние годы своего путешествия в этот мир. Я обучал сабмиссивов, чтобы они могли находить то, что им подходит.

Но этого уже недостаточно. Я хочу полный пакет. Хочу жить за пределами еженедельных сессий в «Кружево и коже». Я хочу жить с кем-то, кто не только хочет того же, чего хочу я, и что нужно мне, но и также хочет большего; с кем-то, кто доверяет мне, и кому доверяю я; с кем-то, кто может жить этой жизнью, и в равной степени чувствовать себя на своем месте в повседневной реальности.

Пока ожидаю свою машину, в моей голове крутятся мысли, что для достижения цели первым делом нужно узнать настоящие имена друг друга. Это означает отношения, выходящие за рамки масок и анонимности. Это означает, что я должен послушать свою мать и доктора Кайзер и начать настоящие отношения за пределами этих стен.

Глава 18

Марджи

Солнце встает, когда я сажусь за руль, надежно закутавшись в накидку, скрывая одежду, в которой я была в «Кружеве и коже», вплоть до своих туфелек и чулок. Лишь покинув территорию клуба, я останавливаю машину и поддаюсь слезам, которые едва сдерживала во время разговора с Дороти и парковщиком.

Заглушив двигатель, я опускаю окно, и моя голова наклоняется вперед, пока рыдания сотрясают мою грудь. Мягкий утренний бриз развевает мои спутанные волосы, мое дыхание рваное и сбитое, и в то же время кажется, что я не в состоянии сделать вдох, достаточный, чтобы наполнить лёгкие. Дрожащими руками я достаю из кармана накидки смятую записку. Перед моими глазами, полными слез, слова расплываются, хотя это не имеет значения. Я никогда не забуду суть того, что он пожелал сообщить мне.

МОЙРА,

ВАШЕ БУДУЩЕЕ – ПОЛНОСТЬЮ В ВАШЕЙ ВЛАСТИ. МОИ ПРАВИЛА НЕ ПОДЛЕЖАТ ОБСУЖДЕНИЮ. ВЫ СНЯЛИ ПРОБУ С ЭТОЙ ЧАСТИ ЖИЗНИ И ПОКАЗАЛИ, ЧТО ЭТО НЕ ДЛЯ ВАС. ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ К ВАШЕЙ СПОКОЙНОЙ И БЕЗОПАСНОЙ ЖИЗНИ И ЗНАЙТЕ, ЧТО ЭТО БЫЛО УДОВОЛЬСТВИЕМ ВКУСИТЬ ВАШУ НЕОПЫТНОСТЬ ВО ВРЕМЯ ВАШЕГО ОБУЧЕНИЯ.

ЭТА ЧАСТЬ ВАС НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ СО МНОЙ. ОСТАЛЬНОЕ ВЫ МОЖЕТЕ ПОДАРИТЬ ЧЕЛОВЕКУ, КОТОРОМУ ОТДАТИТЕ СВОЁ ПРЕДПОЧТЕНИЕ. Я МОГУ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ НЕ В «КРУЖАВЕ И КОЖЕ».

ВЫ НАЙДЕТЕ КНОПКУ ВЫЗОВА У ДВЕРИ В КОРИДОР. ПОСЛЕ ТОГО КАК ВЫ ОДЕНЕТЕСЬ, НАЖМИТЕ ЕЁ, И ВАС ПРОВОДЯТ.

Г-Н САНТАНА

Другими словами: «Я использовал тебя. Продолжай жить своей жизнью. На самом деле ты для этого совсем не создана, и, кстати, не возвращайся».

Я не могу понять, что пошло не так, или что случилось. Последнее, что я помню, это то, что заснула в объятиях господина Сантаны, мы оба были истощённы, но пресыщены сверх меры.

- Нет, Марджи, - мой голос звучит сорванным от рыданий и прошлой ночи, наполненной криками удовольствия. - Это только ты получила удовольствие. Он лишь обучал тебя. Ты - не особенная. Это был секс. Доминирование. И на этом все. Не было связи.

Через несколько минут, а, может, и дольше, я нахожу силы поехать к себе в квартиру. Оказавшись дома, я замечаю коробку, в которой была доставлена одежда господина Сантаны. Как можно быстрее, я срываю с себя одежду и запихиваю ее обратно в коробку. Если бы у меня был его адрес или даже его имя, я бы отправил всё ему обратно.

Моя печаль сменяется гневом и негодованием, пока в моей голове проигрываются сцены из прошлой ночи.

К черту его!

Я не шла в «Кружево и Кожу», чтобы встретить своего единственного.

Я отправилась туда, чтобы испытать то, что я хотела. И я это сделала. Я столкнулась со своей неуверенностью, надела маску и вошла в мир неизведанного. К черту его, его обучение и мою наивность.

- Нет, господин Сантана, ты ничего не взял, - восклицаю я громче, чем следовало бы, стоя уже у заполненной коробки.

- Я отдала это сама. Не для того чтобы получить что-то взамен от тебя или кого-либо еще. Ты не можешь забрать это у меня. Это было мое решение.

У меня подгибаются колени, когда я падаю на пол возле коробки.

Когда просыпаюсь, я чувствую холод и боль. Я поднимаю свое обнаженное тело с пола и иду в ванную. Женщина, которую я вижу в зеркале, грустное отражение той, кем я думала, что стану после этих выходных. Мои волосы растрепаны, макияж испорчен, глаза и губы опухли, а также есть другие следы, которых не видно.

Они внутри меня. Я чувствую это, когда делаю шаг и замираю на месте. Не только физически, но и эмоционально.

В записях, которые я расшифровываю, обсуждаются долгоиграющие последствия, которые возникают после опыта наказания или просто боли в рамках игры. Люди делятся, что эффект томления после произошедшего приносит удовлетворенность и удовлетворение, напоминая о том, что произошло, и о том, что это было обоюдным актом. Схватившись за край раковины, я напоминаю себе, что это было сделано по обоюдному согласию, и я приняла это. Мои губы дёргаются вверх, когда я вспоминаю его похвалу. И также быстро уголки губ опускаются.

Горячая вода, льющаяся из душа, омывает мое тело обжигающим потоком, когда я клянусь себе двигаться вперед.

К утру понедельника я почти полностью убеждена, что могу продолжить жить той жизнью, что знала. В воскресенье несколько раз я чувствовала острую неуверенность. Это были приступы незащищённости.

Каждый раз я напоминала себе, что не проиграла. Я намеревалась сделать что-то - попробовать что-то, - и я сделала это. Восприятие моей личности господином Сантаной искажено его опытом. Хорошо, я не соответствовала его критериям. Но это его проблема, а не моя.

Когда я приезжаю в офис доктора Кайзер, дверь в ее личный кабинет закрыта, но сквозь матовое стекло горит свет. Для визита клиента еще рано, но, подойдя к двери, я слышу ее голос. Я замираю, пока ломаю голову над вариантами. Либо она разговаривает по телефону, либо там клиент. Поднеся к двери костяшки пальцев, я решаю постучать.

Это занимает несколько секунд, но дверь открывается внутрь, достаточно широко, чтобы я могла увидеть своего работодателя.

- Все в порядке? - спрашиваю я. - Вам что-нибудь нужно?

- Нет, Марджи. Все хорошо. Не могла бы ты перезвонить клиентам, назначенным на десять, и сообщить, что, возможно, я немного отстаю от графика?

Моя шея вытягивается. Это на нее не похоже. Пунктуальность - это часть волшебства доктора Кайзер. За шестьдесят минут в неделю она может исправить то, что вас беспокоит.

- Вы уверены?

Она поворачивается и смотрит в ту часть кабинета, которую я не могу видеть.

- Да, я уверена.

- Ладно. Я им сейчас позвоню.

- Спасибо, Марджи. Пожалуйста, не беспокой нас.

- Да, доктор.

Глава 19

Лукас

Наклонившись вперед, я опускаю голову на руки, опираясь локтями на колени, когда в дверь кабинета доктора Кайзер раздаётся стук. Наверное, это ее помощница Марджи - хорошенькая блондинка. На мгновение, когда я слышу ее голос, в моей голове возникает образ Мойры.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку стула и смотрю на доктора Кайзер. Я не могу видеть, с кем она разговаривает, но слышу, как доктор использует ее имя - Марджи.

Но Марджи - не Мойра, она - не та, кого я хочу.

С самого утра субботы я надеялся увидеть и услышать Мойру на каждом шагу. Теперь же я представляю ее здесь.

После того как доктор Кайзер закрывает дверь, она снова поворачивается ко мне.

- Люк, расскажи мне еще раз о том, что произошло.

Встав, я подхожу к окну ее кабинета и рассеянно смотрю вниз, на парковку. Но не вижу машины, стоящие на ней. Мысленно я возвращаюсь в комнату номер четыре.

- Я хотел остаться с ней. И я размышлял об этом дольше, чем следовало.

- Почему тебе не следовало хотеть этого?

Я вздыхаю.

- Потому что я ее не знаю, - я закрываю глаза и пытаюсь принять правду, какая она есть. - Потому что я не хотел оставлять ее... никогда. Это было слишком быстро.

Это чувство было удушающим… то, что назревало, было слишком для нее, так же как и для меня. Я знал, что должен дать ей пространство, и когда я это сделал, она отвергла меня.

- После того как она получила твою записку, в которой говорилось, что ты хочешь ее увидеть вновь, чтобы узнать больше о ней настоящей, она позвонила тебе? - спрашивает доктор Кайзер.

- Нет, Дороти из «Кружева и кожи», это она передала сообщение Мойры. В двух словах: ей понравился ни к чему не обязывающий секс, и теперь она знает, что БДСМ не для нее. Она возвращается к своему ванильному мужу, - мой желудок снова содрогается от этого откровения. Я вскидываю руки. - Как я не догадался, что она замужем?

Доктор Кайзер склоняет голову набок.

- Откуда ты мог знать?

- Я спросил об анкете. Дороти сказала, что она не раскрыла этой части правды.

- Итак, расскажи мне, что ты сделал после звонка Дороти.

- Я надулся, как девчонка. Скажите мне, доктор, скажите мне еще раз, как я могу вернуть часть себя, когда я так слаб? Собрав все свое дерьмо в субботу днем, я поехал в коттедж родителей, придумав отговорку, что мне захотелось свежей рыбки. Остаток дня я провел на озере в одиночестве.

- Ты что-нибудь поймал?

Я поворачиваюсь к ней.

- Что?

- Ты ловил рыбу?

- Да, но какая разница?

- Что ты с ней сделал?

- Я принес её в коттедж, почистил и сидел рядом с отцом, пока мама и Келли панировали и жарили её.

- Что насчет вечера субботы?

- Я провёл ее с родителями, после того как Келли легла спать, и слушал сверчков и пытался вести себя так, будто только что я не прошел через ад.

- Воскресенье? - спрашивает доктор Кайзер.

- Я не понимаю ваших вопросов. - Я все же пытаюсь вспомнить: - Я показал Келли, как ловить пескарей, и мы вместе поплавали. Мама приготовила ужин. Это глупо.

- Скажи мне еще раз, Люк, что ты делал после того, как тебе позвонили?

Я падаю на диван.

- Я не понимаю, о чем вы спрашиваете. Я рассказал вам все, что сделал.

Ее скулы приподнимаются, а губы изгибаются в улыбке.

- Люк, ты позвонил и пришёл ко мне, почему?

- Чёрт, я не знаю. Думаю, я хотел узнать, можно ли...

- Продолжать жить, - заканчивает мое предложение доктор Кайзер. - Мы обсуждали твою жизнь. Жизнь изменчива. Наши приоритеты меняются. Судя по твоему рассказу, ты получил удовольствие от вновь пережитого безрассудного сексуального опыта. Это часть твоей жизни. То, чем ты занимался, после того как тебе позвонила Дороти, тоже часть твоей жизни. Ты отправился к своей семье. Ты ловил рыбу, поймал ее и съел. Ты провел время с дочерью и родителями. Ты не исчез. Ты слишком сильный для этого. Ты отряхнулся после падения и выжил. Помни об этом в следующий раз.

- В следующий раз?

- Люк, это необязательно должно происходить в «Кружеве и коже». Это не должно быть завязано на каком-то конкретном месте. Жизнь повсюду. Она там, где ты меньше всего ожидаешь. Такой человек, как ты, не позволит подобному опыту определять свою жизнь. Если ты смог жить после трагедии, которую тебе принесла судьба, ты сможешь продолжить жить и сейчас.

- Я думаю, что ощущал это так, будто впервые за долгое время у меня появилась надежда.

- Нет, Люк. Надежда не единична. Иногда кажется, что она потеряна, но она все еще здесь. Ты знаешь, это как ключи от машины, которые ты не можешь найти. Они есть, но ты не видишь их. Ты увидел надежду в Мойре. У тебя есть надежда каждый день. Однажды ты снова её обретешь.

- Я постоянно вижу её в Келли.

- Так и должно быть. Мы оба знаем, что это разные вещи, но такой вид надежды нисколько не умаляет ее значимости. Тебе не нужно искать ее, но будь готов, когда она появится.

Посмотрев на часы, я вижу, что уже почти десять утра и время первого приема доктора Кайзер.

- Мне пора. Спасибо, что нашли время для меня сегодня. Я знаю, что у вас есть и другие пациенты.

- Я попросила Марджи освободить нам больше времени.

Я качаю головой.

- Мне пора. Я назначу еще одну встречу, скажем, через месяц. Мне нужно время, чтобы отыскать те ключи.

Доктор Кайзер усмехается.

- Люк, ты не сделал ничего плохого. То, какой ты есть, можешь не нравиться Мойре, но понравишься кому-то другому. А что касается надежды, нет ничего плохого в том, чтобы желать обрести ее. Просто держи глаза открытыми.

Расправив плечи, я киваю.

- Еще раз спасибо. Я лучше пойду.

Когда я открываю дверь, меня снова поражает сходство Марджи с Мойрой. Хотя в поле моего зрения только ее затылок, стройные плечи и мягкие изгибы.

Это просто мое воображение.

А потом она поворачивается ко мне лицом.

Глава 20

Марджи

Я поворачиваюсь на звук открывающейся двери доктора Кайзер, и все мое тело замирает. На мгновение меня словно парализовало, когда я сталкиваюсь взглядом с темными проницательными глазами, поймавшими меня в ловушку и устроившие землетрясение моей реальности. Я даже не могу оценить, насколько опустошена катастрофой столкновения двух миров.

Две разные реальности сливаются в одну.

Пока я смотрю на мужчину, которого недавно встретила в продуктовом магазине с его дочерью, я знаю своим сердцем, каждой клеточкой своего тела, что он также является господином Сантаной. Может, я и не видела всего его лица, но я точно видела его – всю остальную часть. И мужчина передо мной, - это тот же человек, который доставил мне боль, удовольствие и удовлетворение какие я никогда не испытывала.

Также он тот мужчина, который отверг меня.

Эти и другие мысли мелькают в моей голове, когда останавливается на месте. Я отвлекаюсь, когда доктор Кайзер обходит край и оказывается около моего стола.

- Марджи, не могла бы ты назначить визит Лукаса МакЭроя на дату через месяц после сегодняшнего дня?

Она поворачивается к Лукасу.

- Помни, ты всегда можешь позвонить или записаться на прием пораньше, если передумаешь.

Лукас не произносит ни слова. Его пристальный взгляд не отрывается от моего, он поднимает подбородок и расправляет плечи. Я узнаю этот взгляд – тот самый, который означает, как я поняла за довольно короткое время, проведенное вместе, что он собирается что-то потребовать от меня. Это не тот взгляд, который сопровождает похвалу или нежность.

Доктор Кайзер делает шаг назад, окидывая взглядом нас двоих.

- Марджи, во сколько придут Мартинсы?

Когда я не отвечаю, она повторяет вопрос.

Я моргаю, отводя взгляд от Лукаса, и поворачиваюсь к своему боссу. Хотя я и пытаюсь ответить на вопрос, но чувствую, что мои глаза снова наполняются слезами. После этих выходных я не уверена, что смогу выдать нечто большее, чем очевидно я и занята.

- Извинитете, что? - спрашиваю я, глядя на доктора Кайзер.

- Мартинсы? Я просила сдвинуть встречу.

Проглотив эмоции, я киваю.

- Да, я позвонила им. Запись перенесена, - я смаргиваю слезы. - У вас было окно в среду, и теперь ваше расписание не будет отставать.

Она поворачивается к Лукасу.

- Люк, ты помнишь мою помощницу Марджи?

Затем разворачивается ко мне:

- Марджи, ты помнишь Люка.

Лукас отворачивается.

- Я позвоню вам напрямую, доктор.

До того, как он успевает уйти, я выпаливаю:

- Почему?

Лукас разворачивается, глядя мне в лицо, будто доктора Кайзер нет в комнате, и говорит:

- Да, Сэр, или нет, Сэр. Ты позволила Дороти передать мне своё сообщение, в котором бросаешь меня? - Он не позволяет мне ответить, прежде чем добавляет: - Да, Сэр, или нет, Сэр, ты вернулась к своему мужу?

Мои глаза широко распахиваются, когда я поднимаюсь со своего стула.

- Нет, Сэр, на оба обвинения, - мой голос больше не звучит покорно, так как меня вновь охватывает негодование. - В твоей записке говорилось, что ты больше не хочешь меня видеть. Я не замужем. И никогда не была.

Он переводит свой тёмный взгляд с меня на доктора Кайзер.

- Лукас, Марджи говорит тебе правду о том, что она никогда не была замужем. В отношении записки ничего не могу сказать.

Я быстро достаю сумочку и вытаскиваю из глубины записку, едва читаемую, и передаю ее Лукасу.

- Вот, Сэр. Именно это я обнаружила, когда проснулась.

Взяв её из моих рук, он расправляет помятый листок бумаги. Пока его глаза скользят по записке, его челюсти сжимаются все сильнее и сильнее, а мышцы его красивого лица напрягаются. Наконец, когда он снова поднимает на меня глаза, гнев, который горел в них несколько минут назад, сменяется чем-то более мягким.

- Чёрт,Мойра, это не то, что я написал, - он встряхивает бумагу. - Этого я не писал.

Доктор Кайзер глубоко вздыхает.

- Похоже, в моем расписании есть свободный час, если вы двое хотите поговорить, - она усмехается. - Со мной или без меня.

Моя грудь взволнованно вздымается под блузкой.

- Я думала...

Лукас протягивает мне руку. В следующую секунду я вижу его с дочерью, а затем снова в «Кружеве и коже», успокаивающего, помогающего и обучающего меня. Вглядываясь в его лицо без маски, я поднимаю свою руку ему навстречу.

Переплетя свои пальцы с моими, он произносит:

- Я тоже подумал... Ну, похоже, нас обоих ввели в заблуждение.

- Я не понимаю, - признаюсь я в своем недоумении.

- Может показаться неловким делать это здесь, но, похоже, что вам двоим нужно уладить некоторые моменты, прежде чем приступить к обсуждению будущего, - предлагает доктор Кайзер.

Я не отрываю глаз от мужчины, держащего меня за руку.

- Будущее?

Он пожимает своими широкими плечами.

- Я на это надеялся.

Идя рука об руку, мы следуем за доктором Кайзер, заходя в ее личный кабинет. Я останавливаюсь, осматриваясь вокруг. Я была в этой комнате сотни раз, и все же, когда рядом со мной Лукас, все ощущается по иному.

- Я дам вам обоим несколько минут наедине, - говорит доктор Кайзер, выходя и закрывая дверь.

Свободная рука Лукаса касается моей щеки.

- Марджи, хм?

Я киваю.

- Да, Сэр.

Моя ухмылка становится очевидней.

- Господин МакЭрой.

- Люк или Лукас.

- Сэр?

Его палец скользит по моим губам.

- Это звучит идеально, исходя из твоих уст.

Моя голова склоняется к его груди.

- Как? – я поднимаю взгляд, и мои глаза снова наполняются слезами. - Почему?

Лукас притягивает мое лицо к себе, наши губы встречаются. Это не ощущается как горячка или нужда. Это связь, правильная и ободряющая. Когда мы прерываем поцелуй, он произносит:

- Я считаю, что нам устроили диверсию.

- Но кто... Дороти?

Он кивает.

- Она всегда была внимательна ко мне. Думаю, она была удивлена, увидев меня снова в «Кружеве и коже». Прошло несколько лет...

На этот раз я дотрагиваюсь до его щеки.

- Лукас, мне по-прежнему жаль Бет. Я всегда буду уважать и чтить любовь, которую вы разделяли. Я не знаю, что нас ждет в будущем, но я надеюсь, что оно есть.

- У меня есть дочь.

Я улыбаюсь его словам.

- Которая любит клубнику и шоколадный пудинг и заставляет твоё лицо светиться. Когда ты будешь готов .. если ты... Я тоже хотела бы с ней познакомиться.

Я делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди.

- А теперь расскажи мне о Дороти и о том, что, по твоему мнению, произошло.

Его улыбка становится шире.

- Посмотрите на неё, какая властная.

Я пожимаю плечами.

- Когда мне нужно, я могу быть такой. Но мне больше по нраву другая сторона моей личности. А теперь скажи мне, что, по твоему мнению, произошло.

- Я бы хотел получше познакомиться с обеими сторонами, - он качает головой. - Я никогда не подозревал, что она выкинет нечто подобное. Судя по той записке, которую ты мне показала, она передала ложное послание каждому из нас. Та записка, которую ты получила, не имеет отношения к тому, что на самом деле я написал. Я сообщал, что хочу встретиться с тобой подальше от «Кружева и Кожи», чтобы лучше узнать тебя.

- Ты такое написал?

- Да, - его руки тянутся к моим. – И я все еще хочу этого.

Когда наши пальцы переплетаются, я спрашиваю:

- Зачем она это сделала?

- Я думаю, она хотела попытать счастья со мной, - он вдыхает, и его широкая грудь поднимается. - Она и раньше давала намеки. Я всегда это игнорировал. В последнее время они стали более откровенными. Теперь, размышляя об этом, я вспомнил, что она спросила меня о твоей голубой маске.

- Я думала, она просто подходит к наряду.

Лукас сжимает мои руки.

- Нет, Марджи, голубой цвет означает, что ты занята, и никакой другой Дом не может подойти к тебе.

Я не знаю, должно ли что-то столь явно покровительственное вызвать у меня улыбку, но это происходит.

- Думаю, именно поэтому она и предупредила тебя о звуконепроницаемой комнате, - продолжает он. - Я считаю, что она пыталась запугать тебя.

- И у неё это получилось, - признаю я. - Но я доверяла тебе больше, чем боялась.

Мы оба поворачиваемся на стук в дверь. Она открывается, и доктор Кайзер заглядывает внутрь.

- Могу я к Вам присоединиться?

- Это ваш кабинет, - говорит Лукас.

- Уместно ли приветствовать вас обоих на вашем первом сеансе парной терапии? - с усмешкой спрашивает доктор Кайзер.

Когда мы вместе усаживаемся на диван, я улыбаюсь, бросая взгляд на Лукаса.

- Значит ли это, что мы пара?

- Я надеюсь.

Эпилог

Лукас

6 месяцев спустя

- Ты знаешь моих родителей и Келли. Они обожают тебя, Марджи. Я провел время с твоими родителями. Кажется, они хорошо к нам относятся и даже к Келли. Твой отец разрешил мне сделать тебе предложение, а твоя мать обожает мою дочь. Почему ты так беспокоишься по поводу моей встречи с Маршаллом и Сис?

У ее сестры странное имя, но, поскольку у меня нет сестры, у меня и нет проблем с тем, чтобы звать её по имени.

Марджи смотрит в мою сторону широко раскрытыми голубыми глазами.

- Лукас, они живут так далеко. Я никогда не думала…

- Что она и ее муж приедут сюда на нашу свадьбу, или что через несколько часов мы все вместе встретимся в доме ваших родителей?

Я делаю шаг к своей невесте и, дотянувшись до ее подбородка, освобождаю прикусанную зубами нижнюю губу.

- Поговори со мной, красотка. Ты что-то скрываешь.

Марджи переступает с ноги на ногу, и это явный признак того, что она увиливает от ответа.

Пока Келли находится в другой комнате, я оглядываю нашу спальню, склоняюсь к ней и угрожающе шепчу на ухо, делая свой тон глубже и замедляя тембр:

- Быть полностью честным - это правило не подлежит обсуждению. Расскажи мне, что происходит. Ты солгала мне?

- Я-я... - ее взгляд пробежался по моей груди и снова вернулся к глазам. - Я не солгала.

Я не отпускаю ее подбородок, когда моя ухмылка становится шире.

- Я собираюсь насладиться тем, как твоя круглая попка покраснеет, после того как Келли уснёт.

У профессии архитектора есть свои преимущества. После того как я попросил Марджи выйти за меня замуж, я внес несколько изменений в дом, который спроектировал вместе со строителем. Это дом, в котором мы сейчас живем. Я не представлял, что он будет предназначен нам и нашей растущей семье, когда начал его проектировать. Однако, когда будущее стало осязаемым, я добавил звукоизолированную игровую комнату к нашей спальне. Доступ к ней возможен только через нашу гардеробную, и комната остается запертой все время, когда не используется. У нас также есть система наблюдения, которая гарантирует, что Келли в безопасности и спит в своей спальне, и такая же система будет установлена в детской комнате до того, как она будет занята по назначению.

Когда Марджи впервые составила мне компанию в комнате номер четыре в «Кружеве и коже», она была не в своей тарелке. Скажем так, она довольно быстро продвинулась в этой области. Андреевский крест был ее идеей. Стул для порки - моя инициатива. Нет, она не готова к маске, усыпанной рубинами, и меня это вполне устраивает. На самом деле мы бороздим эти воды вместе. У меня есть опыт, но с ее энтузиазмом все обрело непривычную новизну.

Доктор Кайзер говорит, что все дело в доверии. Неважно, были ли мы парой десять лет или всего несколько месяцев. Доверие — это то, что можно отдавать только тогда, когда получаешь его взамен. Теперь, когда мы знаем, что изыскания Марджи основаны на записях доктора Кайзер, это объясняет разницу в ее знаниях в противовес настоящей осведомлённости.

Кстати, говоря о «Кружеве и коже», мы иногда посещаем его с Марджи, которая всегда носит голубую маску. Если вам интересно, то, нет, Дороти там больше не работает. Ходят слухи, что она открыла новый клуб за пределами Милуоки. Хотя у нас с Марджи нет планов посетить ее, мы желаем ей всего наилучшего.

На самом деле именно она нас свела.

Марджи вздыхает.

- Лукас, я с радостью позволю тебе добавить немного красного оттенка моей коже, но, прежде чем мы встретимся с моей семьей, тебе нужно кое-что узнать... нечто, что может показаться странным.

- Продолжай.

- Мою сестру зовут не Сис. Я это придумала.

Моя голова склоняется в задумчивости.

- Зачем тебе это понадобилось?

Щеки Марджи вспыхнули румянцем.

- Моя сестра - мой близнец.

Я опускаю взгляд к ее животу.

- Ты говоришь, что у нас будут близнецы? Почему ты не упомянула, что являешься одним из близнецов?

- Нет, у нас не будет близнецов. Ты же был в кабинете врача, когда нам делали УЗИ.

- Всё было размыто.

Хотя мне неприятно это признавать, но дело обстояло именно так. Они сказали, что в следующий раз мы увидим более четкую картинку. Я думал, что со времен Келли они добились больших успехов в подобных технологиях, но, очевидно, что трехмерное изображение не является стандартом. Размытость присутствует.

- Я сообщила доктору, что являюсь близнецом, - поясняет Марджи. - Она знает и сказала, что у нас только один ребенок.

- Марджи, я в замешательстве. У тебя есть однояйцевый близнец, и ты никогда не упоминала эту часть информации. И, вдобавок ко всему, ее зовут не Сис? – я снова тянусь к ее щеке. - Красотка, если ты беспокоишься, что я увлекусь ею, потому что вы похожи…

Она качает головой.

- Нет, я об этом не беспокоюсь. Я имею в виду, если так случится, скажи мне. Но Маршалл, ее муж, никогда не испытывал проблем с тем, чтобы различать нас. Меня беспокоит не это.

- Поговори со мной, используй слова.

Она тяжело вздыхает.

- Мою сестру зовут… - она на мгновение прикусила нижнюю губу. - Мойра.

Спальня наполняется смехом, когда мы оба падаем на нашу широкую кровать. Когда мы поворачиваемся лицом друг к другу, я целую ее, заключая в объятия.

- Ну, теперь, это будет неловко.

- Мне жаль. Я никогда не думала, что одна ночь...

- Будет такой незабываемой? - спрашиваю я, затаскивая ее на себя, и тянусь к ее круглой попке, той, которая будет в моем распоряжении сегодня вечером.

- Это то, что ты собиралась сказать?

- Да, Сэр, как и каждый день после того вечера были... незабываемым.

Конец