НеЗависимость. Как избавиться от психологической или химической зависимости - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Геннадий Владимирович Старшенбаум (Хорошо сидим) #7

Хорошо сидим

Алкоголь – это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь.

Дж. Б. Шоу

Случай из практики. Мужчина 35 лет в течение последнего года ежедневно алкоголизируется. На встрече группы попытался обвинить в своей алкоголизации жену, которая специально забеременела, чтобы женить его на себе, критиковал ее примитивность, необразованность по сравнению с собой. Он не доверяет женщинам, но самозабвенно влюбляется в них, мать с женой до сих пор пользуются этим. Он боится потерять себя, раствориться в них. Это страшнее материальных кровопусканий, которые они ему устраивают. В ответ на рассказ участника группы о том, как в детстве его отец пил, оставил семью и не платил алиментов, пациент пробубнил: «А может, он пил из-за того, что чувствовал себя плохим отцом…»

На следующей групповой сессии он говорил о своих трудностях в профессиональной ориентации и недовольстве начальством – несправедливым и недостаточно компетентным. Обижался, что ему не уступают дорогу в жизни, несмотря на способности историка, в результате чего ему пришлось оставить работу над кандидатской диссертацией по истории и работать коммивояжером. На психологическом тренинге в их фирме с ним обращались «как с недоумком», он долго терпел, а потом дома напился. Еще он чувствует себя выше своих сотрудников, так как ходит в группу, и убедил их в том, что это полезно.

Третью сессию пациент пропустил, а на следующей встрече рассказал, что он собирался на групповую сессию, но в субботу вечером заехал к бывшему научному руководителю и не заметил, как интересная беседа на исторические темы перешла в попойку. В результате в воскресенье он не смог приехать на групповую сессию и лишь с большим трудом вышел на работу в понедельник. Признался, что сразу после индивидуальных сессий по пятницам «квасил» по два дня, утром в понедельник ехал на работу в состоянии тяжелого похмелья, трясясь от страха, что дорожный инспектор вычислит его и лишит прав. Всю неделю старался «втюхивать» людям «эту вонючую кока-колу», чтобы заработать побольше денег и потом в выходные их пропить. А главное, что он пропил за эти годы, – свою душу. Потому что теперь, хоть он и хотел бы вернуться к музыке, которой увлекался раньше, но душа не отзывается. Пробовал что-нибудь играть, хотя бы на гитаре – неинтересно.

К алкоголю он пристрастился еще в институте, где все много пили. Вначале пациент пил «за компанию», а последние годы – в одиночку, чтобы расслабиться, иначе «терпеть эту жизнь невозможно». Ему кажется, что пройти через муки похмелья полезно – это закаляет в борьбе за существование. Делит своих приятелей на собутыльников и товарищей, которые могут выручить друга в трудную минуту. Остальные люди уважают только силу. Он пропивает все деньги «назло родителям», которых ненавидит, но вынужден жить с ними, так как не может накопить денег на квартиру. Пациент рассказал, как водит своих знакомых смотреть на соседнюю дачу, и, когда они начинают восхищаться и завидовать, какой там гранитный забор и чугунные грифоны на нем, ему становится смешно и противно. А сам он, когда смотрит на чужие площадки для гольфа и красивые бассейны, испытывает чувство гордости и силы, как будто приобщился к чему-то большому.

Пациент попытался превратить групповые сессии в сеансы своей терапии, а группу – в коллективного терапевта. Члены группы критиковали и наставляли пациента, а он разбивал все их доводы. Я обратил внимание, что группа использует его в роли «мальчика для битья», причем он сам провоцирует ее на это, а в конце выясняется, что он играл в игру «Да, но…». В итоге он чувствует себя обиженным и в то же время выглядит неблагодарным. Такая игра, по-видимому, соответствует обычному стилю отношений пациента. Тот согласился с этим и признался, что он то идеализирует людей, то обесценивает их. На групповые сессии он теперь заставляет себя ходить с большим трудом, так как разочаровался в этом.

Пациент ненавидит своего начальника и ждет возможности «хлопнуть дверью» и уйти на другую работу. На корпоративной вечеринке он напился и послал шефа «на три буквы», сам он об этом не помнит, но ему «с уважением» напомнили сотрудники. Теперь он чувствует себя выше их, потому что у них «кишка тонка», а ему бояться нечего – все равно хуже уже не будет. Пациент признался, что ненавидит русских, так как русским является его отец, который бил его в детстве. Он мечтает о жизни в родном прибалтийском городке, где спокойно, тихо и безопасно, где он будет чувствовать себя «первым парнем на деревне». Правда, он с трудом переносит порядок и скуку, ему по душе наша безалаберность. Что ж, он внесет живую струю в сонное царство.

В очередной раз возникло разделение: пациент и группа. Все нападали на него, а он был рад этому – хоть так получил много внимания. Когда его стали критиковать, одна из женщин (созависимая жена наркомана) бросилась на его защиту: «Что вы все на него!» Пациент остановил ее, чтобы она не относилась к происходящему так серьезно, – он просто играет и не рассчитывает заслужить хорошее отношение – нечем. А в незаслуженную симпатию он не верит – такого никогда не было. Я сказал, что вижу в этом завершение конфликта с начальником. «Руки чесались» на начальника, символического отца, и пациент спровоцировал группу побыть в этой роли, чтобы мама (участница) его защитила. Все рассмеялись – очень похоже.

Однажды сессия началась без женщин. Вначале пациент выразил чувство покинутости, затем – удовлетворения: «Без этих хитрых баб свободнее, и вообще их место на кухне». Тут подошли опоздавшие женщины, и я спросил, что он думает насчет них. Пациент ответил, что они только «изображают из себя хороших», но он им не верит. Рассказал, что после прошлого занятия он и еще один участник группы «душевно посидели» в кафе, при этом пациента поразило сделанное тем признание, что ему тоже плохо. Уходил он с тяжестью на душе, было досадно, что его «нагрузили», и в то же время показалось, что товарищу по несчастью после разговора стало полегче. Товарищ подтвердил это с благодарностью и пригласил пациента в баню на своей даче.

По инициативе пациента несколько встреч продолжились в кафе, где участники сидели по несколько часов, критикуя порядки, авторитеты и меня. На очередной такой «группе после группы» два участника поссорились и на сессии решили отказаться от общения вне занятий, так как это мешает свободно вести себя в группе. Были сформулированы групповые правила, сложившиеся за время работы. Вначале пациент резко сопротивлялся такому обороту дела, но под давлением группы согласился, что иначе терапия подчинится тем же манипуляциям, что и его жизнь. Он признался, что у него столько ролей и масок, что он уже устал их таскать. А под ними живет хитрый, подлый манипулятор. Сказал он это с такой заразительной любовью к себе, что вызвал дружный смех: и мы такие!

На очередной сессии пациент пожаловался, что просыпается утром в страхе, не понимая, где сон, а где явь, и ужасается тому, насколько хрупкая граница отделяет рассудок от безумия, жизнь от смерти. Он часто видит сон, в котором его, маленького, оставляет мама. А недавно ему приснилось, что он убегал от ведьмы, а потом провалился в какой-то ужасный хаос; но он понимал, что это сон и он сможет вернуться назад. Когда это произошло, он испытал облегчение, а наутро подумал: «Если я могу заказывать себе сны, пусть мне приснится хороший». И через несколько дней такой сон действительно приснился.

Вскоре пациент уволился с работы, разругавшись с начальником, как и во всех предыдущих случаях. Тот на прощание «послал» пациента, а он промолчал и подумал, что коллеги будут презирать его за это, но они его якобы зауважали: не опустился до одного уровня с этим подонком и вообще вырвался из кабалы. Пациент перешел на менее оплачиваемую работу, где кадровик, бывший полковник, начал допытываться, как он «откосил» от армии. Сначала пациент огрызнулся на него, а когда остыл, даже посочувствовал – ведь не от хорошей жизни человек самоутверждается, не может без подчиненных, закомплексованный. Хотя, быть может, он и не самоутверждался, а просто интересовался? И вообще, вдруг и правда, надо было послужить, чтобы возмужать?

Жена первый раз поздравила его с 23 февраля и сделала очень удачный подарок в его вкусе, он растрогался до слез и теперь воспринимает ее по-новому. Пациент отказался встречаться с прежними друзьями, так как понял, что всегда был нужен им лишь как собутыльник, свел употребление алкоголя к вечерней бутылке пива. Оставил группу, так как не нуждается больше в ее поддержке. Звонит участникам группы, интересуется их делами, делится своими успехами.

***

В России 20 процентов населения являются потомственными алкоголиками. За последние два года заболеваемость алкоголизмом в России выросла почти на 30 процентов. Каждый второй юноша пьет три раза в неделю. Только от отравления алкоголем за год умирает до 40 тысяч человек, как при бомбардировке Хиросимы. Каждую четвертую койку в больнице сегодня занимает тот, кто лечится от последствий алкоголизма.

Кружка пива, выпитая водителем перед выездом, увеличивает количество аварий в 7 раз, стопка водки – в 30 раз, а стакан водки – в 130 раз. За год алкоголь убивает больше 300 тысяч человек – население Мурманска или Сочи. Пьянство наносит ущерб в 20 млрд руб. в год – это бюджет Екатеринбурга и Новосибирска.

Среднестатистический россиянин потребляет в пересчете на чистый спирт 18 литров в год – больше всех в мире. Если в год потребляется свыше 8 литров спирта на душу, нации грозит деградация и вымирание.

Пьяным народом легче управлять.

Екатерина II

Алкоголь – генетический яд. В клетках человека генетическая информация дублируется двойным набором ДНК, поврежденный ген восстанавливается по уцелевшей нити ДНК. В половых клетках нить ДНК одна, ее повреждение может передаться потомству. У мужчин сперма обновляется полностью через каждые три месяца, поэтому мужчине, чтобы не навредить потомству, достаточно воздерживаться от алкоголя на протяжении трех месяцев. У женщин яйцеклетки даются один раз и на всю жизнь, поэтому каждое употребление спиртного увеличивает риск зачатия через поврежденную яйцеклетку.

В группу повышенного риска входят подростки – злостные прогульщики, исключенные из школы хулиганы, дети, выросшие в дисфункциональных и неполных семьях, где наблюдаются алкоголизм, жестокость, безнадзорность. Алкоголизм имеет тенденцию появляться у членов одной семьи. Генетические предпосылки его развития наиболее сильны для сына, отец которого страдал алкоголизмом, независимо от того, в какой семье воспитывался сын.

У детей алкоголиков часто имеется врожденная предрасположенность к алкоголизму, представление о положительном воздействии алкоголя в период стресса, оценка алкоголя как вознаграждения. Для них характерны отсутствие похмелья, эмоциональная неустойчивость, трудности в планировании и организации своих действий и прогнозировании их последствий, склонность к отчаянному риску.

У этих детей нередко встречается минимальная мозговая дисфункция, приводящая к сверхактивности и плохой обучаемости. Подростки с таким синдромом не могут безболезненно освободиться от влияния родителей, построить хорошие отношения со сверстниками и разумно планировать свою жизнь. Обычно они снижают остроту депрессивных реакций, принимая алкоголь, и пытаются контролировать свою сверхактивность с помощью наркотиков. Общительные и неустойчивые подростки предпочитают пить в компании, нелюдимым алкоголь облегчает общение, демонстративные стремятся «всех перепить», антисоциальные напиваются «до отключения».

Я пью, чтобы забыть, что я пью.

Джо Льюис

В объятьях Бахуса

Алкоголь в малых дозах обладает стимулирующим эффектом, с увеличением дозы вызывает возбуждение и гиперактивность, а в очень больших дозах оказывает чисто седативный эффект. Алкоголизм чаще наблюдается у людей, имеющих дело с алкоголем «по роду службы», низкоквалифицированных рабочих и лиц свободных профессий. Наиболее подвержены алкоголизму антисоциальные и зависимые личности, внушаемые, обидчивые, с повышенной потребностью во власти и чувством неспособности к достижению поставленной цели.

В широком распространении алкоголизма во многом повинны связанные с ним мифы.

При обследовании пациента спрашивают, в какой форме происходит алкоголизация, постоянно или эпизодически, когда, где и с кем, в качестве допинга или «за компанию». Выясняют, сколько времени занимает поиск спиртного, его употребление, воздержание, возврат к норме. Как отражается употребление алкоголя на социальной и трудовой сферах, каким образом больной достает спиртное и сколько тратит на него, употребляет ли другие ПАВ, какие и каким образом. Часто ли пьет по утрам, бывают ли провалы в памяти. Насколько часто близкие просили его бросить пить. Бывали ли несчастные случаи (травмы головы, переломы ребер, автомобильные аварии), драки, прогулы, попадания в вытрезвитель, милицию, какие социальные и семейные проблемы существуют у больного.

С учетом количества употребляемого алкоголя построена распространенная классификация (Дунаевский, Стяжкин, 1991):

Трезвость: до 100 г вина 2–3 раза в год.

Случайное употребление алкоголя: 50–150 г в пересчете на водку от одного раза в 2–3 месяца до 1–2 раз в месяц.

Умеренное употребление алкоголя: 100–300 г водки 1–4 раза в месяц.

Систематическое пьянство: 200–400 г водки 1–2 раза в неделю.

Привычное пьянство: 500 г водки 2–3 раза в неделю без клинически выраженных нарушений.

Уровень риска алкоголизма

1. Низкая степень риска: прием 1–2 доз 6–8 раз в год (1 доза = 40 г водки, 150–200 г сухого вина, 300–500 г пива).

2. Умеренный риск: прием 1–2 доз 10–20 раз в год.

3. Опасный уровень: прием 1–2 доз 6–10 раз в месяц, либо 3–4 доз 20–40 раз в год.

4. Начало алкоголизма: прием 3–4 доз 6–10 раз в месяц. У начавших алкоголизироваться до 21 года эта стадия может длиться от полугода до 2 лет, у взрослых он растягивается до 5 лет.

Злоупотреблением считается потребление алкоголя в следующих случаях: в возрасте до 21–22 лет при наличии предрасположенности к алкоголизму, за месяц до предполагаемого зачатия ребенка, в период беременности и грудного вскармливания, в ремиссии после лечения от алкоголизма, лицами с опасным уровнем потребления алкоголя и находящимся в начальной стадии алкоголизма.

Для диагностирования хронического алкоголизма необходимо выявить 4 или больше признаков из 8 пунктов: постоянные мысли об алкоголе; повышение выносливости к алкоголю; быстрое поглощение алкоголя; употребление алкоголя в одиночку; употребление алкоголя в качестве универсального лекарства; покупка алкоголя про запас; не планируемая выпивка; выпадение из памяти момента окончания выпивки.

Психическую зависимость от алкоголя помогают обнаружить такие вопросы.

Ожидаете ли вы с нетерпением конца рабочего дня, чтобы выпить и расслабиться? Ловите ли вы себя на том, что ждете конца недели, когда можно немножко гульнуть?

Замечаете ли вы, что мысль о выпивке врывается иногда в ваше сознание в самый неподходящий момент, когда вам нужно думать о чем-то другом?

Не появляется ли у вас потребность «принять на грудь» в определенное время суток? Испытываете ли вы иногда чувство вины за то, как пьете? Пытались ли вы когда-нибудь бросить пить? Раздражают ли вас вопросы о том, как вы пьете?

Признаки, входящие в синдром психической зависимости (Антропов и др., 2014):

1. Не вполне осознаваемый поиск поводов для организации застолья.

2. Поиск людей, с которыми «полагается» выпить (старые друзья и др.).

3. Смущение и неудобство в разговорах с близкими и знакомыми о проблеме употребления и злоупотребления спиртными напитками.

4. Почти все, что привлекает внимание, напоминает об алкоголе.

5. Ощущение замедленного течения времени.

6. Оживление при обсуждении предстоящей выпивки.

7. Повышенная инициатива, часто с элементами суетливости, в подготовке к предстоящему застолью.

8. Активность в действиях, направленных на устранение возможных препятствий к алкоголизации.

9. Чувство психологического комфорта в состоянии опьянения.

10. Перепады настроения.

11. Подавленность и раздражение в трезвом состоянии.

12. Эпизодическое чувство безотчетной тревоги и вины.

13. Алкогольные сновидения.

14. Появление в разговорах постоянной алкогольной тематики.

15. Недостаточность рационального элемента в суждениях, имеющих отношение к алкогольной проблеме.

16. Использование алкогольных речевых штампов.

17. Категорически отвергается и не рассматривается употребление алкоголя как причина появившихся трудностей.

18. «Непроницаемость» к доводам рассудка при обсуждении алкогольных проблем.

19. Вина за возникновение трудностей и конфликтов возлагается на других.

20. Враждебное отношение к лицам, «навязывающим» трезвость.

21. Легкость и частота обещаний прекратить выпивки (больные сами верят в свои обещания), которые не выполняются.

22. Неполное осознание или отрицание алкоголизма.

23. Легко возникающие состояния непсихотического сужения сознания.

О повышении выносливости к алкоголю судят на основании следующих вопросов:

♦ Изменилась ли ваша личная доза алкоголя, от которой вы пьянеете?

♦ Не находите ли вы, что можете пить больше других и при этом не пьянеете?

♦ Гордитесь ли вы тем, что можете выпить больше других?

Физическую зависимость можно диагностировать, если человек продолжает употреблять алкоголь в больших количествах, несмотря на одно или несколько перечисленных ниже обстоятельств.

1. Нарушение важных для него взаимоотношений (например, супружеских), происшедшее, по мнению партнера или самого пьющего, из-за пьянства.

2. Потеря работы из-за пьянства.

3. Два или более привода в полицию, связанные с употреблением алкоголя.

4. Наличие признаков ухудшения здоровья, включая алкогольный абстинентный синдром, сердечную патологию, цирроз печени, полиневрит.

Алкогольный похмельный синдром диагностируется, если после резкого прекращения длительного интенсивного употребления алкоголя наблюдается не менее трех из следующих признаков:

1) дрожание пальцев вытянутых вперед рук, кончика языка или век;

2) потливость;

3) тошнота, рвота;

4) учащенное сердцебиение или гипертония;

5) психомоторное возбуждение;

6) головная боль;

7) бессонница;

8) недомогание, слабость;

9) преходящие зрительные, осязательные и слуховые галлюцинации или иллюзии;

10) судорожные припадки с потерей сознания.

Для I стадии алкоголизма характерны яркие положительные воспоминания о выпивке, переход к крепким напиткам, постоянный настрой на алкоголь, трудность отказа от него – психическая зависимость. Больной выпивает залпом, торопится принять новую дозу, утрачивает контроль над ней. Начинает выпивать до и после разного рода мероприятий, импульсивно, тайно, для эмоционального или физического облегчения. Он отменяет свои планы в связи с выпивкой; делает запасы спиртного, при этом избегает разговоров об употреблении алкоголя. Эйфория становится запаздывающей или появляется на высоких дозах, повышается переносимость, исчезает рвотный рефлекс и необходимость закусывать. После алкоголизации наблюдаются прерывистый сон и раннее пробуждение в астении.

Выявляется симптом обрушивания дозы: прием сравнительно большой дозы не вызывает чувства опьянения, затем после приема очередной дозы сразу возникает состояние глубокого опьянения. В ситуации отсутствия выпивки появляется чувство дискомфорта. Характерно противоречивое отношение к симптому: представление о необычной выносливости организма и смутная настороженность.

На этой стадии появляются провалы памяти: после приема средней дозы на следующий день какие-либо события забываются, хотя у больного сохранялась способность действовать и говорить, не производя на окружающих впечатления сильно опьяневшего. В связи с этим в состоянии алкогольного опьянения он может совершить вредные для себя действия. Например, недобросовестные деловые партнеры могут получить у него нужную подпись, чего он впоследствии не помнит.

Во II стадии отмечаются воскресные запои или регулярные выпивки. Психическое развитие останавливается, ослабляются восприятие и память, умственные процессы лишаются свежести и оригинальности, мышление становится шаблонным. Заостряются неприятные личностные особенности, уменьшается способность испытывать чувство стыда. Больной начинает лгать по поводу употребления алкоголя, скрывает источник потребления, придумывает ложные причины алкоголизации, пренебрегает личными отношениями, пьет в одиночку.

Появляются вспышки агрессивности, беспричинная обидчивость, попытки произвести впечатление, быть внушительным. Характерны частые мысли о перемене места жительства. Возникает чувство вины, появляются первые попытки воздержания, контроля количества и частоты потребления алкоголя. Снижается общий тонус, аппетит. На фоне ослабления либидо и потенции возникают идеи ревности. Резко обостряется влечение к алкоголю, прием которого облегчает состояние похмелья – наступает физическая зависимость от алкоголя.

В III стадии наблюдаются длительные запои или ежедневные выпивки. Больной с утра употребляет алкоголь, пьет с людьми более низкого социального положения, теряет друзей, семью, работоспособность, ухудшается его здоровье. Часто отмечается эйфория с плоскими шутками сексуального содержания. Это настроение может без видимого повода резко смениться мрачной злобностью с правонарушениями. Появляются необоснованные страхи, постоянное чувство раскаяния. Во многих случаях исчезает критика к наличию алкоголизма. Наступает алкогольная деградация личности (аморальность, растормаживание низших влечений, ухудшение памяти и интеллекта).

Психология алкоголизма

Доступность алкоголя делает его наиболее распространенным средством борьбы с тревогой, депрессией и бессонницей. Алкоголь дает ощущение тепла, защищенности, уверенности и, таким образом, выполняет функции семьи. В объятьях Бахуса алкоголик чувствует себя неуязвимым, с ним не может случиться ничего плохого. В состоянии опьянения ослабляются внутренние тормоза и уменьшается значение реальных проблем.

У алкоголика гипертрофировано ожидание материнской ласки и заботы, неуверенность в себе как мужчине, страх перед женщиной и негативное отношение к ней. Он не получает от половой близости должного удовлетворения, компенсирует это демонстративной гетеросексуальностью, а затем предпочитает проводить время в мужской компании.

Потенциальные алкоголики отличаются слабой половой конституцией. Для большинства женщин характерно мужеподобное поведение, почти у половины наблюдается бисексуализм. Алкоголь вызывает эйфорию, замещающую оргазм. На ранних стадиях алкоголизма сексуальное влечение растормаживается, что особенно заметно в состоянии опьянения у тревожно-мнительных личностей. Алкоголь облегчает переход от застолья к постели. Вырабатывается патологический стереотип: опьянение – удачный половой акт, при этом половое желание запускает алкоголизацию. У женщин наблюдается сексуальная сверхчувствительность, мультиоргазмия, у мужчин – длительная эрекция. Однако со временем либидо снижается, притупляются сексуальные ощущения, может отсутствовать оргазм, у мужчин ослабляется эрекция, эякуляция задерживается или наступает преждевременно.

В нередких случаях, когда алкоголизмом страдают оба супруга, формируется патологическая семья. Муж занимает пассивно-агрессивную позицию, жена – активно-агрессивную. У мужа можно выявить психологическое и сексуальное неприятие жены, одновременно у него развиваются идеи ревности. По мере деградации личности половой акт может совершаться на виду, при детях.

Берн (2008) проанализировал распространенную игру «Алкоголик», основанную на «драматическом треугольнике», в котором каждый игрок попеременно занимает одну из трех позиций: Преследователь, Жертва и Спаситель. Главной целью алкоголика является пытка состоянием похмелья с самобичеванием. За этим следует психологическое вознаграждение: выпивка как приятная процедура, как утешение и бунт, как замена сексуальной и эмоциональной близости.

В день получки муж приходит пьяный, без зарплаты и устраивает дома дебош, играя роль Преследователя (а жена – Жертвы). Происходит ссора с женой, где на биологическом уровне идет обмен проявлениями гнева и любви, а на экзистенциальном – подкрепляется позиция: «Все против меня». Наутро муж мучается с похмелья, испытывает чувства стыда и вины и исполняет роль Жертвы, вымаливая прощение жены, которое временно освобождает его от мук совести. Жена вначале находится в роли Преследователя, а простив и дав похмелиться – в роли Спасителя.

Очевидно, что Преследователь и Жертва нуждаются друг в друге для садомазохистских созависимых отношений, при этом Жертва-алкоголик использует готовность Спасительницы-жены самоутверждаться за его счет. Со временем алкоголик все больше подрывает свою самооценку и впадает в зависимость от жены. Когда ей, наконец, удается привести мужа лечиться, для нее это передача роли Спасителя профессионалу, а для мужа – ее предательство и появление совсем уже безжалостного Преследователя.

В игре «Пьяный и гордый» нет Спасителя, а Преследователь превращается в Простака, когда обнаруживает свое бессилие и глупость, согласившись поверить алкоголику «в последний раз». К психотерапевту такой алкоголик обычно приходит под конвоем жены, он ругает себя и хвалит терапевта. Когда он напивается, то празднует победу в любом случае: если терапевт будет его ругать, значит, он Преследователь, и надо пить ему назло; если он простит, то он Простак, и можно не обращать на него внимания. Выходом из игры является заключение терапевтического контракта и безусловное его соблюдение.

Игра «Искатель приключений» разыгрывается на три роли: Алкоголик, Спаситель – брачный партнер и терапевт (часто он же Простак) и Посредник (он может быть подстрекателем, собутыльником, кредитором). В этой игре алкоголику не хватает супружеской ласки, он выпивает дома и затем уходит искать сексуального партнера. В эту депрессивную игру чаще играют женщины бальзаковского возраста, которым может помочь супружеская терапия или развод.

В игре «Забулдыга» алкоголик разрушает себя, провоцируя блюстителей закона помещать его в тюрьму или врачей – в больницу. Они играют роль Посредников, от которых он получает помощь только в том случае, если окажется на грани смерти, – значит, у этих людей мало сочувствия. Эта игра возможна, пока карающая и медицинская модель не сменится социально-психологической.

И. С. Павлов (2012) выделяет основные механизмы психологической защиты у А-зависимых. Рационализация помогает им сохранять «лицо» («пью, потому что тонко чувствую несправедливость»). Вытеснение способствует игнорированию, вплоть до нелепого отрицания, фактов, которые противоречат алкогольным установкам («пью не больше других»). К такой защите склонны неустойчивые и инфантильные личности. Более сложно организованную личность длительное вытеснение реальности может разрушить. Проекция позволяет приписывать вытесненные недостатки другим людям («Все плохое от них, я хороший»). Девальвация лишает ценности позитивные альтернативы пьянства («Все не так, ребята!»). Изоляция защищает не только от неприятных переживаний, но и от позитивного эмоционального компонента жизненных ценностей, конкурирующих с пьянством. Крайняя выраженность изоляции эмоций – резонерство А-зависимых («главное – спокойствие!», «истина – в вине» и т. п.). Всемогущество защищает больного от признания своих малых возможностей («Все могу, только денег на водку не хватает»). Реактивное образование обычно проявляется в форме экстравагантной культурности, предупредительности после запоя или какого-то проступка. Во внутреннем мире подчеркнутая «уважительность» заменяет вытесненный эгоизм, в межличностных отношениях позволяет избежать критики.

Терапия

Реже всего алкоголик соглашается на лечение, чтобы превратиться в трезвенника. Обычно у него другие установки: прервать запой, отдохнуть от пьянства, улучшить самочувствие и настроение, «откупиться» от недовольных им родственников, выйти с помощью врача из трудной ситуации. Как правило, решение о «сдаче» принимается импульсивно, вынужденно, пациент «отдается» на волю врача, демонстрирует послушание, стремится получить поблажки и льготы, при этом пассивно сопротивляется лечению, в которое не верит и которого на самом деле не хочет.

К специалисту обычно обращается жена или мать алкоголика, и прежде всего следует у них выяснить ряд моментов.

♦ Какова природа текущего кризиса?

♦ Каково эмоциональное состояние семьи на данный момент?

♦ Какова история или сценарий употребления, включая периоды трезвости?

♦ Какова история попыток вмешательства со стороны семьи и предшествующего лечения?

♦ Какова степень пособничества и созависимого поведения в семье?

При этом обычно выявляется драматический треугольник, в котором алкоголик, его жена и терапевт попеременно играют роли Преследователя, Жертвы и Спасителя.

Склонность пациентов к образному восприятию, впечатлительность и повышенную внушаемость я использую для проведения гипнотерапии. Выясняю, какие запахи и вкусовые ощущения наиболее неприятны больному, и затем включаю их в следующую формулу внушения.

Запах спиртного вам неприятен. Он напоминает вам запах… Когда вы ощущаете запах спиртного, вы чувствуете… Если вы сделаете глоток спиртного, во рту появится вкус… Когда спиртное попадает в горло, оно вызывает у вас чувство жжения. Спиртное обжигает, его невозможно проглотить. От него начинается спазм в горле, еще немного – и можно подавиться. Алкоголь разрушал ваш желудок, печень, сердце. Из-за пьянства вы превратились в больного человека. Алкоголь отравлял ваш мозг, разрушал нервы, ослаблял волю, превращал вас в алкоголика. Теперь вам противно тянуть из этой бутылки с отравой. Вы можете обойтись без водки, вина, пива и других спиртных напитков. Ваше решение бросить пить твердое и окончательное. Вы чувствуете себя достаточно сильным, уверенным, самостоятельным человеком, чтобы выполнить свое решение. Вам легко поступать так, как подсказывает ваш разум. Вид пьющего человека с бутылкой, стаканом спиртного теперь оставляет вас равнодушным. Вы спокойно проходите мимо винных прилавков. Вы теперь непьющий, и это наполняет вас радостью и гордостью.

Типичное для пациентов убеждение «Я пью потому, что у меня тяжелая жизнь» я стремлюсь изменить на формулу: «У меня тяжелая жизнь потому, что я пью». С помощью проективных рисунков, групповых дискуссий, во время встреч с бывшими пациентами добиваюсь того, чтобы больной с привычной для него категоричностью четко разграничил два стиля жизни: «Когда я пил» и «Теперь, когда я не пью». Это помогает принять новую самоидентификацию – «непьющего человека».

Смена идентификации проходит следующие стадии: у меня есть болезнь – алкоголизм; алкоголизм лишает меня свободы, управляет моей жизнью; алкоголизм – только часть меня, он не захватил меня полностью; алкоголизм – мой враг, я хочу справиться с ним; я знаю, как справиться с алкоголизмом; я непьющий человек, и в этом есть свои преимущества.

Добиться стабильной ремиссии помогает изменение аддиктивных стереотипов и образа жизни, связанного с ними. Поттер-Эфрон (2002) описывает аддиктивную схему «стыд – пьяное бесстыдство – еще больший стыд – усугубление пьянства» и дает следующие рекомендации для работы с чувством стыда у алкоголиков и наркоманов.

Помогите клиенту осознать, что ПАВ был средством избавления от стыда. Помогите понять, что употребление ПАВ усугубляло чувство стыда. Клиент должен понять, что он может справиться с чувством стыда и без употребления ПАВ. Клиенту необходимо научиться справляться со стыдом, вызываемым его ощущением собственного бессилия. Клиент может нуждаться в помощи для раскрытия своего положения другим. Клиенту может быть необходимо поощрение его вхождения в группу равных, не стыдящих его.

Рекомендации автора таковы.

Помогите клиенту распознать и изменить поведение «сухого пьяницы», отражающее его стыд. Помогите «сорвавшемуся» клиенту распознать его стыд, чтобы он мог возвратиться в сообщество выздоравливающих. Не наказывайте клиента сами, но поддержите естественные последствия безответственного поведения и появление рационального чувства вины. Допустите, что клиент готов следовать общепринятым моральным стандартам, укажите на противоречия между этими стандартами и его аддиктивным поведением. Помогите понять, что употребление ПАВ стало средством защиты от чувства вины. Проинформируйте клиента, что он или она может уменьшить чувство вины, прекратив употреблять ПАВ. Подтолкните клиента к формированию морально ответственного стиля жизни, который позволит минимизировать чувство вины, испытываемое им в трезвом состоянии. Помогите предотвратить срыв, предвидя чрезмерное чувство вины, сопровождающее начальную стадию трезвости. Подтолкните выздоравливающего к возмещению ущерба, нанесенного им близким, как части процесса полного выздоровления. Побудите клиента производить регулярный пересмотр его ценностей и выборов, чтобы поддержать его решимость отказаться от употребления алкоголя.

Шаги избавления от алкоголизма по методу Г. А. Шичко.

1-й шаг – фотография. Надо сфотографироваться до начала лечения, на 10-й, 30-й и 100-й день. Периодически сравнивать фотографии, чтобы убедиться¸ как сильно отличается внешность убежденного трезвенника от типичного вида хронического пьяницы.

2-й шаг – описание алкогольного образа жизни. Пациент составляет исчерпывающее письменное описание собственной жизни с момента первой выпивки. Надо осветить ощущения от первых доз спиртного, реакцию близких, физические страдания, материальные утраты, неприятности в процессе работы или учебы, проблемы со здоровьем. Два раза в неделю следует вдумчиво перечитывать эту алкогольную автобиографию, дополнять ее опущенными подробностями, которые могут всплыть в памяти.

3-й шаг – ведение противоалкогольного дневника. Надо фиксировать свои решения и планы, эмоциональное состояние от встреч с собутыльниками или случайных столкновений с ними, записывать свое настроение, физическое состояние, стремления, мечты, случайные мысли о выпивке, алкоголе и всем том, что с этим связано. Нужно регулярно перечитывать записи в дневнике, проводя анализ и сравнение различных периодов.

4-й шаг – выяснение собственной внушаемости. Чаще всего для этого надо просто удобно сесть, расслабиться и убежденно три раза для себя проговорить, что левая рука стала неподвижной, потом подождать с полминуты и попытаться поднять руку. Если самовнушаемость хорошая, человек действительно не сможет поднять руку, если средняя – хотя и с трудом, но сможет поднять. Если рука поднимается без каких-либо усилий, это свидетельствует о чрезвычайно низкой степени собственной внушаемости.

5-й шаг – работа с текстами самовнушения. Данные тексты должны содержать установку на трезвость, описывать и утверждать выработку отвращения к любому алкоголю, позитивную настройку на сугубо трезвый образ жизни, а также побуждать задумываться о собственном поведении и поступках. Их необходимо ежедневно читать, можно дополнять и изменять, а при необходимости даже заучивать.

6-й шаг – закрепление трезвого образа жизни. С этой целью хорошо подходит чтение специальной антиалкогольной литературы, просмотр такого рода видео и других антиалкогольных материалов, кроме того, объединение таких людей с трезвой позицией на жизнь в локальные группы – союзы трезвенников, например – анонимные алкоголики. Союзы трезвенников способствуют обменом трезвеннического опыта, а также в целях защиты от бывших собутыльников.

Автор рекомендует также найти увлечение, которое не ассоциируется с употреблением алкоголя, и периодически писать сочинения на темы собственной трезвой жизни. Темой сочинения может быть, например: «Как изменилась моя жизнь после избавления от алкоголя». Кроме того, можно заняться полной диагностикой своего организма, пройти медицинское обследование и приступить к излечению соматических заболеваний, которые сформировались во время алкоголизма.

В отношениях с больными следует учитывать их тенденцию ставить терапевта в позицию легкомысленной фамильярности (Скрытый собутыльник) или полной ответственности за результат лечения (Спаситель). Необходимо выявить все проявления тенденции к саморазрушению, обратить особое внимание на половую жизнь больного, использовать реалистические предсказания, которые, сбываясь, повышают доверие к компетентности терапевта.

Семейная терапия

Показана при желании больного и членов его семьи сохранить семью, при наличии семейных конфликтов, выраженных невротических проявлениях у членов семьи, недостатке правильных представлений об алкоголизме и неадекватном поведении с больным (созависимом, безразличном, манипулятивном).

Нередко жена характеризует трезвого мужа как игнорирующего ее, скучного и слабого. Пьяного мужа она воспринимает как сильного, неожиданного, яркого, сексуально привлекательного мужчину. В период терапевтической ремиссии жена, привыкнув единолично решать все семейные проблемы, не решается делить их с мужем. Он, в свою очередь, занят в основном реабилитацией по месту работы и сводит свои семейные обязанности к минимуму, что вызывает недовольство жены. В результате в семье нарастает эмоциональное напряжение, приводящее к оживлению влечения к алкоголю.

Задачи семейной терапии

♦ Сформировать готовность семьи к сотрудничеству с терапевтом.

♦ Выработать у членов семьи правильные представления о болезни.

♦ Сформировать установку больного на трезвость.

♦ Ликвидировать созависимость у членов семьи.

♦ Обучить членов семьи адекватно реагировать на поведение больного.

♦ Разрешить текущие семейные конфликты.

♦ Закрепить установку больного на трезвость в ремиссии.

Семьи больных алкоголизмом требуют разной тактики семейной терапии.

А. Семьи с ранее доброжелательными отношениями без нарушения системы семейного взаимодействия после разрешения конфликта, связанного с алкоголизмом.

Психотерапия таких семей направлена на закрепление установок больного к трезвости и повышение уверенности жены в возможности длительной ремиссии у мужа.

Б. Семьи с ранее доброжелательными отношениями, но с нарушением системы семейного взаимодействия, обусловленным последствиями алкоголизма.

Эти семьи нуждаются в целенаправленной психокоррекционной работе по устранению конфликтов, связанных с последствиями алкоголизации.

В. Семьи, в которых конфликтные отношения и разногласия по основным аспектам семейной жизни обострились после ослабления или разрешения алкогольного конфликта.

Таким семьям показана реконструкция всей системы взаимодействий для улучшения психологического климата в семье.

Групповая психотерапия

Для родителей алкоголик – «вечный ребенок», дающий ощущение собственной нужности. «Жена алкоголика» может жить только с алкоголиком, эксплуатируя его постоянное чувство вины. Бросив пить, человек нередко становится неудобным начальству. Трезвым он становится неинтересным для своих приятелей, или они стараются напоить его, чтобы не испытывать чувство неполноценности. Итак, родители о нем заботятся, жена использует, начальник командует, собутыльники спаивают. Единственный выход – изменить свою позицию в общении с людьми.

Групповая терапия особенно показана аддиктам, которые нуждаются в коллективном сопереживании, в общении для снятия или облегчения эмоционально-волевого напряжения, в поддержке группы и в коллективной опеке и внимании. Противопоказаниями являются выраженная психопатизация и деградация личности. Наиболее предпочтительна закрытая группа до 10 человек одного пола, гетерогенная по возрасту, социальному и семейному положению участников. В ней формируется прочная атмосфера эмоциональной поддержки, благодаря которой пациент занимает более активную, включенную позицию.

На групповых встречах анонимно обсуждаются конкретные истории болезни, наиболее типичные и понятные. Член группы, страдающий алкоголизмом, рассказывает о своей болезни, а затем вся группа обсуждает его исповедь. Пациента, у которого возник рецидив, опрашивают в присутствии всей группы. Жена нового участника рассказывает о его пьянстве. Бывший больной рассказывает о своей болезни, выздоровлении, формировании прочных установок на трезвость. Просматриваются и обсуждаются специальные фильмы. Читаются небольшие рассказы, статьи, заметки, затрагивающие тему пьянства.

Для обсуждения используются также психорисунки и семейные скульптуры, с помощью которых больные отреагируют свои переживания, обнаруживают неосознанные мотивы и тенденции, ищут новые формы поведения.

В связи с выраженным сопротивлением пациентов, их отрицанием болезни и антитерапевтическими установками применяются директивные техники. Психотерапевт руководит терапевтическим процессом, направляет ход дискуссии, сдерживает неконструктивные эмоциональные реакции, настойчиво побуждает к совместной выработке решений. При этом нельзя опережать ход терапевтического процесса, навязывать свои интерпретации, проявлять недовольство и сосредотачивать на себе все внимание участников группы. В противном случае пациенты попадают в выраженную зависимость от терапевта и оказываются не способны самостоятельно решать стоящие перед ними задачи (Рязанцев, 1983).

На первом этапе групповой терапии я добиваюсь осознания роли алкоголя в семье. При этом разрывается заговор молчания об алкоголизме в семье родителей. Использую технику «пустого стула», на который пациент «усаживает» родителя-алкоголика, чтобы завершить «неоконченный разговор». Аналогичная техника – «ненаписанное письмо».

На второй стадии терапии прорабатываю базовые проблемы: способы поведения, усвоенные в детстве и ставшие проблемой во взрослой жизни; отношение к ПАВ; темы доверия, зависимости и контроля; проблемы близости и сексуальности; вопросы установления границ. Использую техники классической психодрамы.

На третьей стадии терапии прорабатываю достигнутые инсайты, используя ролевой тренинг. При репетиции нового поведения с членами семьи применяю прием «Зеркало», позволяющий пациенту увидеть, как он своим привычным поведением сам невольно провоцирует нежелательную реакцию. Освобождению «затюканного внутреннего Ребенка» способствуют упражнения на спонтанность и разыгрывание историй с принятием на себя ролей, не характерных в обычной жизни.

В заключительной фазе терапии участники принимают на себя ответственность за собственные решения, обязательства и личностный рост, строят планы на будущее. Используется техника «Волшебная лавка», в которой члены группы могут приобрести качества, необходимые им для изменения своей жизни в обмен на специфические черты созависимых: страх, гнев, безнадежность, отсутствие доверия.

Поддерживающая терапия

Заключается в адаптации больного к трезвому образу жизни, помощи в установлении новых отношений в семье, на работе, в общении с друзьями, выработке нового стереотипа проведения досуга. Этот этап терапии совпадает по времени с периодом стабилизации ремиссии, которая может прерываться рецидивами болезни. Последние связаны со следующими факторами:

1) недостаточность компенсаторных возможностей, ригидность «алкогольных» стереотипов поведения, препятствующих адаптации к трезвой жизни;

2) состояние эйфории, уверенности в своей вновь обретенной трезвости, переоценка своих возможностей;

3) отсутствие необходимого понимания и эмоциональной поддержки со стороны семьи, друзей, сослуживцев;

4) недостаточность и неустойчивость собственной мотивации пациента.

Необходимо заранее предупредить больного о возможности переоценки им своих сил, а возникший срыв использовать для того, чтобы пациент смог осознать, что еще не научился выходить из стресса без алкоголя. Дальнейшая работа заключается в выработке новых способов решения проблем, при этом в фантазиях и снах больного обнаруживается сохраняющееся влечение к алкоголю. Эта работа обычно занимает 6–12 месяцев, она также включает в себя исследование чувств, внутренних и межличностных конфликтов, коррекцию заблуждения, что выпивать «понемногу» можно.

Поддерживающая терапия проводится в различных формах: индивидуальной, супружеской, семейной, групповой (группы поддержки, клубы бывших пациентов при лечебных центрах, сообщества АА).

Для профилактики рецидива имеют значение следующие признаки риска срыва у бывшего пациента. Выздоравливающий испытывает трудности с ясным мышлением, частые колебания настроения либо вспыльчивость, чувства стыда, вины, безнадежности без видимой причины. Ему сложно удержать в памяти цифры, события и даты. Отмечаются нарушения сна, спотыкания, частые порезы, мелкие ожоги (например, сигаретами). У пациента возрастает озабоченность самочувствием: физический дискомфорт, самолечение различными таблетками, многократные медицинские обследования. В то же время на расспросы окружающих о своем состоянии пациент дает стандартный ответ: «Все нормально». Когда ему задают прямые вопросы о самочувствии, он уклоняется от честного ответа. У него появляется слепая убежденность в том, что он никогда не будет пить, и склонность переживать за других, вместо того чтобы беспокоиться о себе, тенденция переводить разговоры о нем на другую тему. Возникают навязчивые мысли о возможности употребления алкоголя, появление в местах застолий, празднеств, восстановление связей с пьющими приятелями, возможно приобретение и хранение алкоголя. Наблюдается тенденция к импульсивным поступкам. Он избегает доверительных отношений и одновременно болезненно переживает свою изоляцию.

Пациент начинает сталкиваться с многочисленными жизненными проблемами, вызванными отрицанием личных чувств, самоизоляцией и пренебрежением программой выздоровления. Даже если он хочет решить их и упорно работает над этим, на месте одной проблемы появляются две новые. У него резко ограничивается способность видеть в жизни что-либо, кроме своих неудач, появляется ощущение безнадежности, подавленность, апатия, мысли о бесцельности будущего, исчезает способность планировать его. Пациента «несет» по жизни; он уходит в беспочвенные фантазии о «чудесном повороте судьбы», «волшебном средстве» или «могущественном спасителе».

Появляются периоды замешательства, дезорганизации мышления и поведения хаоса мыслей и чувств, пациенту трудно поддерживать обычный распорядок дня. Бессонница сочетается с дневной сонливостью, чередуются приступы переедания и отсутствия аппетита. Чрезмерная возбудимость и раздражительность становится повседневным состоянием. Отмечается крайняя степень неудовлетворенности жизнью во всех ее сферах, вплоть до ненависти к самому себе. Нарастает чувство бессилия и беспомощности перед лицом происходящего. Подавленность становится тяжелой и неотступной, больной не может игнорировать и скрывать ее от окружающих. Временами у него появляются мысли о «контролируемом» употреблении алкоголя или наркотиков для улучшения настроения. Пациент нерегулярно посещает собрания АА и назначенные приемы у врача-консультанта, отказывается от помощи.

Сознательная ложь самому себе и окружающим становится обыденной, но иногда пациент вдруг с ужасом понимает, какой неуправляемой стала его жизнь, насколько тяжелы его проблемы, и как мало у него сил и контроля для решения любой из этих проблем. Он убежден, что ему уже никто и ничто не поможет, в своем поведении бездумно следует внешним стимулам. Жалость к себе нарастает, душевная боль становится невыносимой. Пациенту представляется, что существуют только три выхода: безумие, самоубийство или пьянство. Он прекращает всякое лечение и членство в обществе АА. и возвращается к «контролируемой» алкоголизации («От ста грамм ничего не будет»). Стыд и вина за употребление алкоголя нарастают, усугубляя тяжесть симптомов, возобновляются запои и похмелье. Жизненные трудности и проблемы со здоровьем возвращаются в умноженном виде (Королев, 2000).

Мифы и факты по поводу срывов (Айвазова, 2003)

Срыв происходит неожиданно.

Факт: процесс срыва начинается задолго до возобновления употребления. Пусковым механизмом может быть боль и дискомфорт трезвости.

Выздоравливающий человек будет осознавать предупреждающие сигналы срыва.

Факт: многие не видят этих сигналов. Только потом, оглянувшись назад, они смогут их проследить. Это происходит потому, что имеется недостаток информации об этом процессе, работает процесс отрицания, и, конечно, организм еще долго будет приходить в себя и учиться жить без химических веществ.

Если ты не пьешь, то ты выздоравливаешь.

Факт: это самая распространенная ошибка. Выздоравливать – значит работать и устранять все причины, которые когда-то привели к употреблению.

Если ты осознал сигналы, то можешь предупредить срыв.

Факт: силы воли и самодисциплины может не хватить.

Те, кто срывается, просто не хотят жить трезво.

Факт: решение бросить может не означать решения никогда больше не пить. Но это не значит, что у человека нет мотива быть трезвым. Возможно, он не достиг той боли, после которой он примет другое решение.

Те, кто часто срывается, не смогут быть трезвыми.

Факт: просто они не научились предотвращать срыв.

Можно заменить зависимость к алкоголю на «менее опасную».

Факт: любая зависимость опасна. Не говоря уже о том, что поменять одну на другую и вернуться к прежней очень легко.

Если начал употреблять, то уже не остановиться, пока не «достигнешь дна».

Факт: никогда не знаешь, что может случиться, если начнешь пить. Поэтому нельзя утверждать, что не сможешь остановиться.

Успешность выздоровления зависит от того, что, бросив, ни разу не употребишь и не сорвешься.

Факт: очень немногим хватило одной попытки. Иногда срыв нужен, чтобы проверить свое решение быть трезвым.

Вы отнимаете у пьяницы самое дорогое, что у него есть, что дороже семьи, работы и привязанностей, а что вы можете дать ему взамен?

П. Б. Ганнушкин

Когда пациент прекращает пить, он испытывает эйфорию и уверен, что справится со всеми своими проблемами, хотя существенного изменения отношения к употреблению алкоголя еще не произошло. Срыв обычно сопровождается усилением чувства вины и стыда и привычной готовностью усыпить угрызения совести алкоголем. В этот момент я помогаю клиенту понять, что алкоголь был средством избавления от стыда и одновременно усугублял чувство стыда в порочном круге «стыд – пьяное бесстыдство – еще больший стыд – усугубление пьянства». Выход из этого круга заключается в возмещении ущерба, причиненного своим близким.

Дальнейшая работа заключается в выработке новых способов решения проблем, при этом в фантазиях и снах больного обнаруживается сохраняющееся влечение к алкоголю. Эта работа обычно занимает 6–12 месяцев, она также включает в себя исследование чувств, внутренних и межличностных конфликтов, коррекцию заблуждения, что выпивать «понемногу» можно. Групповая терапия на заключительном этапе включает осознание и принятие следующих экзистенциальных убеждений.

♦ Жизнь иногда устроена нечестно и несправедливо.

♦ Жизненных страданий и, в конечном счете, смерти не избежать.

♦ Какими бы близкими ни были взаимоотношения с другими людьми, все равно с экзистенциальными проблемами приходится справляться самому.

♦ Каждый несет конечную ответственность за то, как проживает свою жизнь, независимо от того, сколько поддержки и руководства он получает от других.

У жен алкоголиков присутствует склонность к эмоциональной неустойчивости, несовпадение вербальных и невербальных компонентов отношения к мужу (Ерышев, 2004). Так, на вербальном уровне жена воспринимает трезвого мужа как игнорирующего ее, характеризует его как скучного и слабого. На эмоциональном уровне она воспринимает мужа, находящегося в состоянии алкогольного опьянения, как сильного, неожиданного, яркого, сексуально привлекательного мужчину. В период терапевтической ремиссии жена, привыкнув единолично решать все семейные проблемы, не решается делить их с мужем. Он, в свою очередь, занят в основном реабилитацией по месту работы и сводит свои семейные обязанности к минимуму, что вызывает недовольство жены. В результате в семье нарастает эмоциональное напряжение, приводящее к оживлению влечения к алкоголю.

Когда аддикт начинает лечиться, созависимая мать или жена провоцирует срыв. Она чувствует ответственность за его выздоровление, проверяет ход лечения, следит, чтобы он принимал лекарства, в то же время высмеивает способы терапии, скрывает факт лечения от близких, хотя о существовании проблемы рассказывает всем. Она активно препятствует встречам аддикта с бывшими собутыльниками, старается везде его сопровождать, волнуется, когда он остается один, принюхивается к нему. Все решения принимает сама, пытается контролировать его деятельность, защищает его в ситуациях социального взаимодействия, избегает посещать вместе с ним места и мероприятия, где присутствует алкоголь, хотя в первое время это рекомендуется. Имеет нереалистические ожидания, возлагает на него слишком много обязанностей, обвиняет его в финансовых проблемах. Не стремится ни к каким изменениям, желая изменить лишь самого аддикта; постоянно попрекает его за прошлое, проявляет нечестность, манипулирует своими чувствами. В случае срыва реагирует по-старому.

В семейной терапии важно учитывать позицию значимых других, которые могут быть включены в игру «Алкоголик» по Берну. Близким следует отказаться от ролей преследователя, спасителя или жертвы, перестать избегать подлинной близости (жене – в том числе и сексуальной). Необходимо быть готовым к тому, что в семье переставшего пить больного вскоре образуется пустота, которую раньше заполняла игра «Алкоголик». В это время семья оказывает на больного неосознанное давление с целью возобновить прежнюю игру, поэтому терапевт должен заранее разработать программу содержательного времяпровождения не только для пациента, но и для его семьи.

Родственников приглашают на занятия вместе с больными, прекратившими алкоголизацию. Члены группы учатся распознавать депрессию, переживания гнева и одиночества, являющиеся пусковыми факторами рецидива. Затем группа разбивается на подгруппы, в которых прорабатываются новые подходы к решению проблем, связанных с воздержанием.

Разыгрываются типичные проблемные ситуации: прием гостей, встреча с бывшими собутыльниками, позднее возращение домой и т. п. Обмен супругов разыгрываемыми ролями приводит к росту эмпатии и к пониманию мотивов поведения друг друга. На более поздних этапах существования группы возможны элементы клубной работы: организация совместного досуга, обсуждение кинофильмов и книг, совместное проведение отпусков.

В начале семейной терапии я обсуждаю с членами семьи широкий круг проблем, касающихся их совместной жизни и способов решения различных общих вопросов. Такая дискуссия призвана поколебать устоявшиеся представления участников, зародить у них сомнения в очевидности, универсальности их убеждений. Далее я формирую у участников терапии адекватное представление о том или ином аспекте семейной жизни.

Взаимоотношения между членами семьи обычно укладываются в треугольник «Жертва – Спаситель – Палач». Эта дисфункциональная игра зачастую переходит из поколения в поколение, и если ее резко прекратить, у семьи наступает тяжелейшая абстиненция. Поэтому появление признаков выздоровления у алкоголика вызывает сопротивление лечению со стороны членов семьи. Агрессивные и аутоагрессивные импульсы часто отыгрываются в действии: скандалы, насилие, неразборчивость в сексе, запои, неумеренные траты, травмы и аварии.

Родственники аддикта оправдывают поведение аддикта рациональными причинами, обвиняют окружающих и врачей, отрицают проблемы или преуменьшают их, рассуждают о проблемах вместо их эмоционального осознания. Проявляют враждебность при попытках вскрыть семейные тайны и затаенные токсические эмоции (стыд, вину, злость). Терапевта вовлекают в семейные коалиции, льстят и соблазняют, стремятся подкупить, шантажируют и угрожают, саботируют лечение.

В процессе супружеской терапии я обучаю супругов прямо говорить о положительных и отрицательных чувствах, избегая уклончивости и обвинений. Учу их выражать свои желания позитивно («что я хочу», а не «чего я не хочу»). Тренирую навык конкретной просьбы (что, где и когда) вместо требования с оттенком угрозы. Помогаю парам обсуждать условия желаемых изменений, используя специфические запросы, компромиссы и письменные соглашения. Эти тренировки помогают разрешению супружеских конфликтов и профилактике рецидивов.

Нередко в семье выявляются ригидные неэффективные роли (Пессимист, Оптимист, Теоретик, Практик и т. д.), эгоцентризм и соперничество участников. В этих случаях я ввожу специальные правила ведения дискуссии:

♦ цель дискуссии – не доказать свою правоту, а совместно найти истину;

♦ прежде чем возражать, подумай, в чем может быть прав собеседник, и попробуй развить это;

♦ важно установить истину, а не просто пойти на соглашение ради мира.

На этапе стабилизации ремиссии я объединяю пациентов и их жен в группы супружеских пар для разрешения конфликтов, вызванных пьянством. Учитываю как отношение больных к своей болезни и поддерживающей терапии, так и проблемы формирования новых взаимоотношений в семье. Особое внимание обращаю на способность супругов чувствовать душевное состояние друг друга, на умение поставить себя на место супруга в трудных ситуациях. Разыгрываю типичные проблемные ситуации: прием гостей, встреча с бывшими собутыльниками, позднее возращение домой и т. п. Обмен супругов разыгрываемыми ролями улучшает взаимопонимание. На более поздних этапах существования группы добавляю элементы клубной работы: обсуждение кинофильмов и книг, организация совместного досуга.

Для обучения членов семьи распознаванию ранних признаков рецидива я приглашаю родственников на занятия вместе с больными, прекратившими алкоголизацию. Учу их распознавать депрессию, переживания гнева и одиночества, являющиеся пусковыми факторами рецидива. Затем разбиваю группу на подгруппы и прорабатываю в них новые подходы к решению проблем, связанных с воздержанием.

На заключительном этапе терапии нередко решается проблема отделения молодого пациента от семьи. В это время приходится удерживать его от стремления вмешаться в проблемы родителей, или, при наличии одной матери, – занять по отношению к ней супружескую позицию. Решение этой задачи облегчает укрепление или создание альтернативной структуры поддержки для одного или обоих родителей благодаря подключению родственников и друзей.

Становление ремиссии

Как указывает О. Ф. Ерышев (2004), специфической трудностью терапии является отрицание больным наличия у себя алкогольной зависимости. После достижения ее признания больным терапия вступает во вторую фазу – отрицания каких-либо проблем, кроме алкоголизма. С целью преодоления отрицания болезни авторы используют механизм проекции, который помогает пациенту идентифицировать себя с другими больными и назвать себя «алкоголиком». После первой, обычно негативной реакции такой ярлык на первом этапе терапии оказывает на больного положительное воздействие, так как предоставляет ему удобную объяснительную систему событий прошлого и четко определяет возможные перспективы будущего, показывает, какие действия необходимы для того, чтобы в жизни произошли желаемые изменения.

С помощью проективных рисунков, групповых дискуссий, во время встреч с бывшими пациентами психотерапевт добивается того, чтобы больной с привычной для него категоричностью четко разграничил два стиля жизни: «Когда я пил» и «Теперь, когда я не пью». Это помогает принять новую самоидентификацию – «непьющего алкоголика». Смена идентификации проходит следующие стадии: