Неземные соседи

ГЛАВА 6

Серый шар плыл в небе, как странный металлический пузырь в глубинах чужого моря. Плавильная печь белого солнца Сириуса развеяла утренний туман и сделала небосвод таким безупречно чистым и голубым, как будто все это было создано буквально в последнюю ночь.

— Это там! — сказал Том Стейн и показал вниз. — Видите? Они как раз выходят.

Эс Рейд без всякого приказа направил шар-разведчик вниз. Далеко внизу Монт увидел панораму, как будто перенесенную сюда из мрака времен. Между скальными стенами выцветшего коричневого цвета тянулся залитый солнцем каньон; его дно образовало ложе серебристо сверкающей реки. Берега ее окаймляли красновато-зеленые заросли кустов.

В верхней части каньона, недалеко от пенящегося водопада, лежал неровный склон из серых и коричневых скал, усеянный, как оспинами, черными дырками.

Это были пещеры, и из одной, как увидел Монт, поднимался вьющийся дым — первое увиденное им свидетельство того, что туземцы пользовались огнем.

Он отчетливо видел людей; сверху они казались игрушечными солдатиками в миниатюрном мире. Перед пещерами и на обрывистых тропинках, извилисто ведущих к реке, Монт видел мужчин и женщин, детишек, плещущихся в реке. Эти люди должны были видеть шар-разведчик, но не обращали на него никакого внимания.

— Неплохо смотрится, верно, Чарли?

Языковед улыбнулся.

— Только бы они захотели хоть что-нибудь сказать!

— Садитесь! — сказал Монт Эсу.

— Где?

— Как можно ближе к этому утесу. Попытайтесь никого не раздавить, но дайте им почувствовать напор воздуха. Я же по горло сыт простым разглядыванием.

Эс оскорбился.

— Я припаркуюсь рядом с их крайним домом.

Серый шар-разведчик опустился вниз.

Они почти задели скальную кромку и приземлились у самых выходов из пещер. Монт открыл люк и выбрался наружу. Коричневые стены каньона оказались выше, чем смотрелись сверху; они, как горы, вздымались вверх. Голубое небо казалось очень далеким. Монт услышал журчание реки и почувствовал нежный ветер. Он подождал, пока выберутся остальные и присоединятся к нему.

Вдруг его охватило ощущение несоответствия. Но не мир вокруг и не туземцы казались ему чужими, а он сам. Том, Чарли, Эс с их неуклюжими руками и такой же неуклюжей одеждой. Этот их серый металлический шар в долине среди скал, воды и буйной растительности казался чудовищем…

Туземцы никак не реагировали на их появление. Они не приближались, но и не убегали. Они останавливались там, где находились, стояли и смотрели.

Что с ними случилось? Неужели они вообще не знают любопытства? Монт уже начинал сомневаться в ценности всего своего предыдущего опыта и знаний.

Я, крупнейший специалист-антрополог! С таким же успехом я мог появиться здесь в виде гусеницы!

Наконец от одной из пещер по тропинке спустился ребенок, показал рукой на шар-разведчик и засмеялся — тоненьким, восхитительным смехом. Люди опять задвигались и пошли по своим делам. Некоторые подходили к Монту так близко, что он мог бы потрогать их, и все же ему казалось, будто он смотрит на них через гигантскую, непреодолимую пропасть. Он их просто не понимал, не понимал ничего из того, что они делали. Туземцы ничего не имели, жили в пещерах и пустых деревьях. Все, чем они занимались, казалось ему бессмысленным и бесцельным. Они, казалось, чувствовали себя безмятежно и — что еще хуже — казались совершенно равнодушными.

Однако почему-то не возникало впечатления их примитивности. (Он понимал, что «примитивность» — двуплановое слово, но мог думать только в выражениях и понятиях, которые знал.) Скорее, они были далекими и совсем чужими, стояли где-то за границей его понимания. Они жили в мире, где предметы имели другую ценность.

Туземец, намного старее того, которого они преследовали на пути к пустому дереву, спустился по тропинке и остановился невдалеке от шара-разведчика. Он, жмурясь, смотрел на них печальными глазами, немного наклонясь вперед — так что мог опираться на свои длинные руки. Морщинистая кожа на лице дрябло свисала. Потом подошли две молодые женщины и остановились рядом с ним. Ребенок засмеялся снова и толкнул одну из большеглазых девочек.

Монт глубоко втянул в себя воздух. Он сам себе казался плохим актером, который вышел из-за кулис, взмахнул соломенной шляпой, начал играть свою роль и вдруг обнаружил, что зрительный зал пуст.

Во всяком случае, люди, казалось, не боялись. Они не были такими пугливыми, как тот туземец в деревне. Может быть, подумал Монт, они разделяют человеческое свойство: в толпе люди храбрее.

Монт подошел к старику, тот наморщил лоб, продолжая, прищурившись, смотреть. Монт поднял руки, чтобы показать, что его ладони пусты.

— Монт, — сказал он и указал на себя.

Старик что-то пробормотал и замолчал.

Монт попробовал еще раз.

— Монт!

Старик задумчиво кивнул и потянул себя за ухо.

— Ларст, — сказал он отчетливо.

О небо! Он заговорил!

Чарли вытащил свой блокнот и записал это единственное, драгоценное слово фонетическими знаками. Монт широко улыбнулся и попытался выглядеть максимально дружелюбным.

— Чарли, — сказал он и указал на Чарли. — Том, Эс.

Старик опять кивнул.

— Ларст, — повторил он и вздохнул.

И вдруг — невероятно! — он начал показывать на все подряд: на пещеры, на реку, небо, детей, женщин и всякий раз называл обозначение — медленно и терпеливо, как будто объяснял непонятливому ребенку урок. Его голос был слабым и дрожащим, но каждое слово можно было ясно понять. Монт сначала повторял слова по-английски, потом отошел в сторону, предоставив беседовать дальше Чарли Йенике.

Чарли работал быстро, решительно настроившись предельно использовать этот удобный случай. Он перепроверял слова и фразы, записывая их так быстро, как только позволяла его шариковая ручка. Он систематизировал словарь, исходя из слов, знакомых ему по магнитным записям. Старик, казалось, был немного ошеломлен такой скоростью, но продолжал терпеливо говорить.

Том Стейн с двумя детьми-мальчиками проманеврировал по тропинке вниз к реке и, повернувшись к ним, показывал фокусы. Мальчики внимательно и с любопытством наблюдали за ним. Том проделал целый ряд трюков и испробовал все, чтобы подружиться с ними.

Монт был так возбужден, будто только что нашел знаменитый Розеттский Камень,[1] который сделал возможным чтение египетских иероглифов. Он пытался придерживаться научных правил. Начинай с вождя, сколько раз он внушал это своим студентам?! Установи, кто имеет власть, и продолжай работу сверху вниз. О’кей! Чудесно! Только — кто же здесь вождь?

Он огляделся. Ларст, стоящий на пороге старости, вряд ли был таковым. Так же маловероятно, чтобы кто-то из детей. Женщины всякий раз отступали назад, как только он собирался подойти поближе — одна даже покраснела. Трудность была в том, что многих туземцев вообще не волновало их присутствие, и нельзя было определить, в какой степени это относилось к тому или другому. Он подумал, что вообще трудно классифицировать людей, которые не носят никакой одежды. Может быть, какую-то роль играют полосы на груди?..

Он обошел вокруг, пытаясь зарисовать в свой блокнот план пещерной деревни. Люди не пытались ему помешать, но он все же счел за лучшее не входить в жилища, а лишь отметил расположение пещер и сделал краткое описание туземцев, которых находил перед каждой из них. Он сделал также несколько снимков, и это, кажется, совсем не мешало туземцам.

Во всяком случае, контакт установлен!

Это было главным; все остальное потом.

Он снова занялся своей работой, забыв обо всем на свете. Большое белое солнце описывало свою дугу на небе, и черные тени на дне каньона становились все длиннее…

Неожиданно Монту показалось, что он получил предупреждение. Это не было предчувствием какой-то угрозы, чем-то особенным, драматичным. Просто его кольнуло неприятное чувство.

Много позже он тысячу раз говорил себе, что должен был подумать об этом раньше. Он ходил с блокнотом и камерой по пещерной деревне и первым мог бы это понять. То, что он наконец-то дорвался до настоящей работы с туземцами, настолько увлекло его, что он перестал ясно соображать. Мозг его был одурманен обилием впечатлений.

Расхолаживало, конечно, и то, что до сих пор за все проведенные на Сириусе-IX недели у них не было никакою повода для беспокойства. Человеческий разум вообще охотно обманывается совершенно теряя, порой, способность анализировать, так как восстает против мысли, что что-то хорошее может вдруг кончиться. Если до сих пор царил мир, то так будет всегда…

Довольно странно — не человек вернул его к осознанию действительности, а зверь, который сидел около одной из пещер и, очевидно, грелся на послеполуденном солнце. Монт сделал снимок, а потом рассмотрел животное вблизи. Оно определенно не было родственником могучему волкоподобному животному, которого они видели в лесу.

Это было не крупнее белки, с голым, как у крысы, хвостом; довольно короткое и толстое тело было покрыто красно-коричневым мехом. В ветвях местных деревьев оно могло быть практически незаметным. Большая и плоская голова с острыми, как у лисы, ушами. Чудовищно большие, как блюдца, глаза.

Многое в нем навевало мысль о лемурах-кобольдах, но кобольды были исключительно ночными животными, а этот здесь, казалось, не мог даже прыгать. Но, во всяком случае, лемуры-кобольды из всех животных, которых Монт помнил, более всего походили на этих.

Это было первое животное, увиденное Монтом в деревне, и его мысли перескочили на волкоподобного хищника, которого он видел в лесу. Странно, подумал он, почему в деревне не видно ни одного из них? Только тогда ему в голову пришла мысль; ему показалось странным, что…

Он вдруг вздрогнул и похолодел…

Вот оно! Вот что было неправильным в этой деревне! Вот что мешало ему и мучило сейчас.

Он быстро пошел через деревню к остальным, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не побежать сломя голову. Он спешил к Чарли и Ларсту, которые все еще говорили друг с другом. Старик, сейчас выглядевший действительно очень древним, видимо, совсем выдохся, но продолжал отвечать на вопросы Чарли.

Монт тронул лингвиста за плечо.

— Чарли!

Чарли даже не обернулся.

— Некогда, черт побери!

— Это очень важно, Чарли!

— Оставь меня! Еще часок с этим парнем, и…

Чарли медленно и неохотно распрямил свои затекшие члены и повернулся. Под глазами его лежали черные тени, а рубашка взмокла от пота.

— Что такое?

— Подумай хорошенько! Ты сегодня видел хоть одного мужчину?

Чарли преувеличенно вздохнул.

— Ты ослеп? А с кем я до сих пор разговаривал? С лошадью?

— Я имею в виду молодых мужчин, а также мужчин средних лет. Ты видел кого-нибудь?

Чарли удивленно потряс головой.

— Нет, кажется, нет. Но…

— Нет! Мы идиоты. Здесь только женщины, дети и старики!

Лицо Чарли вдруг побледнело.

— Но ты же не думаешь, что… Монт уже больше не терял времени.

— Эс! — резко сказал он. — Немедленно идите к шару и вызовите лагерь. Быстро, Эс!

Пока Эс шел к шару-разведчику, Монт подбежал к Тому, который все еще развлекал группу ребятишек своими фокусами, и присел возле него.

— Том, постарайся не подавать виду, но мне кажется, у нас возникли трудности. В этой деревне нет ни одного крепкого, боеспособного мужчины! Эс уже вызывает лагерь.

Том уставился на него, позабыв об обрывках бинтов в руках.

— Дженис, — прошептал он, — она в лагере…

Эс выглянул из двери шара и крикнул:

— Мне очень жаль, сэр! Лагерь не отвечает!

Трое ученых сразу забыли о деревне. Они все разом понеслись к шару. На бегу Монт все повторял мысленно одно и то же слово:

Дурак! Дурак! Дурак!

Эс поднял шар в воздух, едва они успели взобраться в него, и на предельной скорости повел его сквозь уже опускавшуюся тьму.