Незваный гость

Глава 1 Чарли

За одиннадцать месяцев до

Впервые мы с Рейчел встретились в книжном магазине. Мы с Мэттью поехали в город, оставив Титуса дома с моей мамой печь кексы. Когда мы решили поселиться в Челси, я боялся, что мама, живущая в соседней Белгравии, попытается контролировать нашу жизнь, но в основном мы прекрасно обходились, а она заглядывала пару раз в неделю.

Поход в «Уотерстоунс» на Кингс-роуд был моей идеей. Я хотел выбрать книгу с пафосным названием, о которой прочел в одной из утренних газет, больше ради того, чтобы меня увидели читающим ее, нежели для удовольствия. Мэттью всегда критиковал это. «Ты относишься к книгам, как к аксессуарам». Последнее слово он произнес с полнейшим презрением, а его красивое лицо расплылось в хитрой улыбочке. Он меня подначивал, а я заглотил наживку и ответил, что это мое личное дело – что читать и почему.

В «Уотерстоунс» Мэттью отправился прямиком в раздел фэнтези, вероятно, выбрать книгу, которая по размеру могла бы сойти за весьма действенное оружие, а я рассматривал прилавок с новинками. Я нашел книгу, которую хотел, и как раз потянулся за ней, но наткнулся на чужую руку.

– Ой, простите, – засмеялась она, отдернув руку.

Я поднял глаза. Волнистые светлые волосы, яркие голубые глаза. Было в ней что-то живое. Задорное. Беззаботное. Словно ее принесло ветром. Она оглядела меня с головы до пят, как часто делали женщины. Я замечал это всю свою взрослую жизнь. На самом деле, даже дольше. Когда я был юношей, на поле для регби мне всегда кто-нибудь свистел, а в клубах находилась компания девушек, желающих пообщаться. По мере взросления, после двадцати и сейчас, когда мне уже за тридцать, знаки внимания стали более тонкими, но никуда не делись. Иногда я задавался вопросом, не испортило ли меня каким-то образом то, что мне единственному в своей компании доставались все взгляды. В юности мой друг Арчи дразнил меня «чудо-мальчиком» и шутливо пихал в бок, когда девушки моментально появлялись рядом, стоило нам войти в бар. Он обожал «момент», как он это называл, когда они подкатывали ко мне, предлагая угостить их выпивкой, а я выдавал свою лучшую извиняющуюся улыбку и говорил, что с удовольствием куплю им выпить, но прошу прощения, потому что предпочитаю парней, а не девушек. Обычно после секундного разочарования (которое – сейчас мне несколько горько это признавать – подпитывало мое эго) они оставались дружелюбными, но чаще переносили свое внимание на Арчи или других моих спутников. А иногда просто оставались поболтать. Меня устраивало и то, и другое.

С Рейчел мы не дошли до этой точки. Тогда я и не знал, что ее зовут Рейчел. Она была просто женщиной, которая пришла купить такую же книгу, что и я. Но, когда наши руки отдернулись друг от друга, а глаза встретились, я каким-то образом понял, что она станет частью нашей жизни. Вот только не знал, насколько большой.

– Извините, вы первая, – улыбнулся я.

Еще один короткий смешок.

– Нет, вы, честно.

Я покачал головой:

– Я даже не знаю, куплю ли ее. Вы выглядите более уверенной.

Это была неправда. Я знал, что куплю книгу, но такая уж была у меня привычка – выдавать легкомысленные фразочки. Часть моей постоянной потребности создавать непринужденную обстановку. Через несколько секунд мы уже разговаривали о рецензии на эту книгу в «Обзервере» и о том, что предыдущим вечером ее обсуждали в «Субботнем обозрении» на «Радио 4». Она кивала, улыбаясь, и упомянула другие книги автора, но я признался, что не читал ни одну.

– Настоящий читатель у меня муж, – сказал я, кивая на Мэттью, который стоял у столов с книгами в мягких обложках и табличкой «Вторая книга за полцены». – В основном фэнтези, но другие книги тоже.

В этот момент в ее взгляде что-то промелькнуло. Тогда я подумал, что это типичное легкое разочарование из-за того, что я женат, в сочетании с удивлением, что женат на мужчине. Но, конечно, оглядываясь назад, я понимаю, что это было нечто более зловещее. Однако в тот момент это в очередной раз потешило мое эго. Как-то раз я рассказал Мэттью про теорию двойного облома и про свою уверенность в том, что каждый раз видел разочарование в глазах женщин. Мы отдыхали с ребятами, Арчи и Джордж рядом с нами планомерно напивались, и я ожидал, что все засмеются, но Мэттью не было смешно. Он только покачал головой и сказал:

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, любимый, никогда не допускай мысли, будто постиг, как думают женщины. Это не располагает.

И с лишь наполовину притворной серьезностью положил ладонь на мое колено.

– Почему нет? – удивился я.

– Потому что это звучит самодовольно, высокомерно и, может, чуточку сексистски.

С этими словами он пошел за новым пивом, оставив меня растерянно смотреть на друзей.

Из-за всего этого я не планировал рассказывать Мэттью о женщине из «Уотерстоунс». Мы попрощались, и она пошла оплачивать увесистый том, а я продолжил осмотр, зажав книгу под мышкой. Но всего через полчаса мы снова встретились в продуктовом отделе в «Маркс и Спенсер» через дорогу. «Каковы шансы?» – подумал я. Она пыталась балансировать две пачки сыра халуми поверх лотка с малиной.

– Интересное сочетание, – прокомментировал я и вновь услышал ее приятный, живой смех. А затем, поскольку было бы странно и неловко этого не сделать, я представил ей Мэттью, она поздоровалась, и тут я понял, что на самом деле не знаю ее имени, как и она моего.

– Я Рейчел, – сказала она. – Только что переехала.

– С севера? – спросил я и добавил: – Простите, я заметил акцент.

Она слегка запнулась с ответом – может быть, ее покоробило предположение – но все равно улыбнулась:

– Да, из Йоркшира.

Мэттью кивнул:

– Очень хорошо.

Даже я, самый общительный парень, которого можно встретить, к этому времени начал волноваться, как бы нам закончить разговор, чтобы это не выглядело странным. Просто чтобы сказать хоть что-нибудь, я кивнул на пакет из «Уотерстоунс», висевший у нее на руке, уголки твердой обложки слегка впивались в ее кожу.

– Вижу, вы взяли не только наш общий интерес.

Рейчел посмотрела на пакет, как будто только что его заметила, и одна из пачек халуми выпала и покатилась по полу. Мэттью поймал сыр, а Рейчел, неловко засмеявшись, достала несколько книг.

– Парень за прилавком сказал, что эти хороши.

Я посмотрел на обложки: традиционные детективы для книжных клубов. Больше во вкусе Мэттью, чем в моем.

– О, мы выбрали эту для следующей встречи нашего книжного клуба, – сказал он, показывая на голубую обложку с маяком и женским профилем.

– Какое совпадение. Мне не терпится ее начать.

– Вы должны прийти, – с энтузиазмом сказал Мэттью. – Мы всегда ищем новых участников.

«Какого хрена?» Одно дело доброжелательность, а другое – странность. Этой случайной женщине не нужно приглашение в его книжный клуб. Я внутренне поморщился от неуместности, но, к моему удивлению, она не отказалась, сказав, что у нее много дел и это хорошая идея, но «спасибо, все в порядке» – ничего такого. На самом деле она улыбнулась и кивнула, распахнув глаза.

– Это было бы замечательно. Если вы не против незваных гостей.

– Вы не будете незваным гостем, – отмахнулся от ее возражений Мэттью. – Будем только я и несколько друзей.

– Звучит здорово, – сказала она, продолжая кивать.

– Они немного старше… нас, но мы все обожаем читать. Вы могли слышать про одного из них… Джером Найтли. Он актер. Много снимался в британских ромкомах в начале нулевых.

Рейчел явно слышала о нем.

– Да, ого… Не думала, что актеры занимаются обычными вещами вроде участия в книжных клубах.

– Оказывается, они всего лишь люди, – сказал Мэттью, и оба засмеялись.

На том и порешили. Она достала телефон. Он достал свой. Обменялись номерами. А я стоял и смотрел, как какой-нибудь посторонний, пока эти двое договаривались.

– Следующая встреча будет у нас дома, на Карлайл-сквер, – объяснял Мэттью. – Обычно все приходят около семи вечера. Мы собираемся у всех по очереди, но вы не обязаны.

Затем он дал ей, абсолютно незнакомому человеку, наш домашний адрес – адрес, где жили и спали мы и наш сын, – а затем пришла пора прощаться.

– Жду с нетерпением. Это задало мне настроение на всю неделю вперед, – крикнула нам вслед Рейчел, после чего скрылась в направлении касс.

– Что ж, это было мило, – сказал Мэттью с неподдельно счастливым видом, определенно довольный тем, что завел нового друга посреди рядов охлажденных продуктов.

Я коротко улыбнулся ему и положил в нашу тележку упаковку деликатесных бургеров.

– Что? – спросил Мэттью.

Он понял, что я немного злился из-за всего разговора. На самом деле, «злился» неподходящее слово. Был ошарашен, пожалуй. Во всяком случае, я считал, что это как-то… быстро. И было что-то странное в том, как Рейчел моментально ухватилась за идею присоединиться к книжному клубу, вплоть до договоренности прийти к нам домой через две недели.

– Ничего, – сказал я, слегка качнув головой.

Мэттью закатил глаза, что взбесило меня еще больше.

Домой мы шли практически в молчании. Единственным замечанием Мэттью было то, что Крофтфилды, живущие на другой стороне площади, недавно купили новый гибридный «БМВ». Дома Титус испек два кекса, а также поднос печенья, моя мама уже наслаждалась кусочком лимонного кекса, устроившись на одном из барных стульев, а из музыкального центра в гостиной доносилась программа «Диски необитаемого острова»[1].

– Бабушка делала глазурь, – объявил Титус, пододвигая ко мне подставку с кексом. – Но кексы делал я, конечно.

– Выглядит вкусно, – похвалил я. – Можем сфотографироваться?

Мама неодобрительно хмыкнула.

– Тебе необязательно быть в кадре, – сказал я, вздохнув. – Если хочешь, можешь нас сфотографировать.

Она не ответила на это, а наклонила голову в сторону радио, как будто ее по-настоящему интересовало, что вышедший в тираж старый поп-исполнитель рассказывал Лорен Лаверн о своей борьбе с алкоголизмом. Маме не нравится идея «Инстаграма». Она пользуется «Фейсбуком» и то только для того, чтобы вместе с другими соседями поныть в безопасности закрытой группы про таксистов-иммигрантов и бездомных – новый вид подглядывания из-за занавески для высших слоев.

У нас особые отношения с «Инстаграмом». Вернее, сначала были только у меня. Я, наверное, был одним из последних, когда все мои приятели в офисе начали пользоваться им и говорить мне, что я не в теме. Арчи и другие бывшие одноклассники тоже. Это постоянно напоминало школьные дни, когда один человек оставался за бортом компании из-за какого-то пустяка. Мы как будто вдруг вернулись в прошлое: я не был частью «крутой компании», потому что у меня не было «Инстаграма». Я не фотографировал воскресным утром французские тосты или яйца Бенедикт, не просил никого щелкнуть мой рельефный торс на пляже, пока я беззаботно выхожу из моторной лодки, держа в одной руке бокал с чем-то пузырящимся, а другой обнимая своего спутника. А потом, как-то неожиданно, стал делать именно это. Я скачал «Инстаграм» однажды в пятницу вечером, когда простудился и не мог присоединиться к парням на вечеринке с бильярдом и громкой музыкой. Шел две тысячи тринадцатый год, как раз перед тем, как мы с Мэттью начали встречаться. Мне было одиноко и скучно, и я просто скачал приложение, чтобы посмотреть, о чем столько разговоров. Первым я сфотографировал бургер, который приготовил из картофельных оладий, толстых кусков чеддера, бекона и ломтика жареной курицы. С хэштегом фуд-порно[2]. Людям понравилось.

Так что в следующие недели и месяцы я продолжил. Парни дразнили меня лицемером. Потом стали ревновать, потому что то, что я постил, работало. Людям нравилось. Признаю, моя внешность тоже помогала. Об этом говорилось во многих комментариях. Об этом и о моей физической форме. Скоро меня стали называть «Горячий Чарли», звать на свидания в сообщениях и даже отмечать меня в постах с признаниями в любви и пожеланиями иметь от меня детей. Такое внимание не проходит бесследно. Не хочется останавливаться. И я продолжал. Все в моей жизни стало документироваться. Ну, почти все. Определенный, очень фотогеничный срез моей жизни. Обработанный, отрегулированный по цветам и зафильтрованный до чертиков, прежде чем быть представленным в лучшее время дня «моей аудитории».

Тогда я был чуть более дерзким. Встречались умеренно пикантные кадры или мои фото, идеально взъерошенного, только что проснувшегося в постели другого парня, с хэштегом утро-после-вчерашней-ночи. Один или два снимка наших с Арчи задниц на вершине какой-то горы во время отпуска. Но я полностью их вычистил, когда начал встречаться с Мэттью. Просто он казался таким безупречным. Таким идеальным. Это действительно заставило меня посмотреть на фото в моей ленте со смущением, устыдиться, что я когда-то считал подобные детские глупости привлекательными или симпатичными. Я в одночасье переключился на приукрашенную, идеальную картинку жизни молодой пары в Лондоне. Тем более, что в комплекте с Мэттью, так сказать, шел маленький Титус, которому в то время не было и девяти лет, совершенно очаровательный, как любой ребенок. На самом деле мой жизненный план не предусматривал детей… пока я не увидел Мэттью с Титусом. И понял: это то, что мне нужно. Быть частью этого. Принадлежать к такому целому. Так я стал папой, как Мэттью, и скоро у Титуса было два образцовых отца, и мы стали умилительными однополыми королями «Инстаграма».

Я не был наивным и знал: многие любят нас, потому что мы родители-геи, и не обратили бы внимания на наши фото, если бы мы были парнем и девушкой. Периодически приходилось сталкиваться и с грубостью – сначала такие комментарии меня беспокоили, но потом я лишь закатывал глаза и пожимал плечами. Не все давалось легко. Над фотографиями наших «веселых прогулок» приходилось слегка потрудиться. Некоторые требовали кропотливой постановки, чтобы выглядеть спонтанными и естественными. Мои подписчики заглатывали их, лайкая фотки одинокого очаровательного плейбоя, ставшего семейным человеком, с настолько идеальной семейной жизнью, словно она создана в лаборатории.

Однако, недостаточно идеальной для моей мамы. Она считала это пустым и поверхностным и, пока я фотографировал улыбавшегося Титуса с куском кекса в руке и наклонившегося к нему Мэттью с широко разинутым в притворной жадности ртом, коротко покачала головой.

– Людям такое нравится, мам, – сказал я, просматривая получившиеся снимки и выбирая те, на которых в глазах Титуса светилось нужное количество естественного счастья. – Это мило. Это сладко. Это забавно.

– Как скажешь, – ответила мама, поднимая с одного из диванов брошенный там «Обзервер», чтобы просмотреть ежемесячное кулинарное приложение. Саму газету она никогда не читала, считая ее левой газетенкой.

– Удачно сходили по магазинам? – спросила она, просматривая статью Найджела Слейтера с полезными советами по садоводству.

Я прошел мимо нее и сел на диван напротив, держа в руке тарелку с двумя печеньями.

– Да, купили книгу, которую я хотел, и продукты для ужина.

– И познакомились с новой подругой, – крикнул Мэттью из кухни.

Я немного поерзал на диване, вытянув из-за подушки один из джемперов Мэттью и перекинув его через подлокотник.

– Новую подругу? – с интересом спросила мама. – Вас не было всего-то час с чем-то!

Она обернулась, глядя на Мэттью поверх своих очков для чтения. Он вышел из кухни, вытирая руки от сахарной пудры посудным полотенцем. Он сразу же заметил, что я все еще в обуви – он всегда ревностно следил за чистотой кремового ковра – но не стал пилить меня в присутствии моей мамы.

– Да, очаровательная молодая женщина по имени Рейчел. Чуть не врезались в нее в «Маркс и Спенсер», хотя Чарли встретил ее раньше. Она присоединится к моему книжному клубу.

При этих словах я нахмурился. Он так говорил, будто мы с Рейчел давние друзья.

– Мы всего лишь столкнулись в «Уотерстоунс» несколькими минутами ранее.

Последнее прозвучало похоже на оправдание, и думаю, что мама заметила.

– Может быть, тебе тоже присоединиться к книжному клубу? – сказала она мне. – Будет, чем заняться.

Подобные мамины замечания регулярно меня раздражали. Пару дней в неделю я работал из дома, но по ее словам выходило, что я практически безработный.

– Думаю, мне и так есть, чем заняться, – коротко ответил я.

Мэттью подошел ко мне и сел на диван, тоже с тарелкой в руках, хотя на его тарелке лежал большой кусок кекса, с которым я их фотографировал. Его тепло, аромат лосьона после бриться, смешанный с запахом свежеиспеченного кекса, моментально ослабили мое напряжение. Мэттью приобнял меня одной рукой и сказал:

– Почему бы тебе не прийти на нашу следующую встречу? Рейчел будет приятно видеть еще одно знакомое лицо.

– Может быть, – еле заметно кивнул я и вывернулся из-под руки Мэттью, пробормотав что-то о необходимости помыть руки.

Больше тему книжного клуба мы не поднимали и оставшуюся часть воскресенья провели, как обычно, – гуляли в парке, а вечером поужинали вне дома – в счастливом неведении о том, что шагнули прямиком в ловушку.