Нгоньяма желтогривый

Глава IX. Махамба и львы. На сцену выступает мбонго

Ободранный и исцарапанный Махамба выполз из кустов. На черной коже царапины были белые, а не красные, как у людей со светлой кожей. С удовольствием прислушивался он к жалобному вою львицы, которую попотчевал нюхательным табаком.

Очень хотелось ему вернуться в крааль, но, поразмыслив, он решил, что безопаснее иметь дело со львом, чем явиться с пустыми руками к вождю. В худшем случае львы загонят его на дерево, а вождь может убить, если он не принесет добычи.

Махамба ползком пробирался в росистой траве. Наконец взошло солнце, и, словно драгоценные каменья, засверкали росинки. Махамба влез на высокую мимозу, разукрашенную блестящими желтыми сосульками смолы, и, греясь на солнце, терпеливо ждал. Весть принесла ему ворона, которая прилетела с холмов и, каркая, опустилась на дерево на расстоянии полумили от Махамбы.

- Ха! - сказал Махамба, обозревая местность. - Ворона увидела мясо. Но почему она не опустится на землю? Должно быть, кто-то стережет добычу.

Быстро направился он к дереву, на котором сидела ворона. Птица тотчас же его заметила и громко закаркала. Перебегая от муравейника к кусту, от куста к холмику, Махамба наконец остановился под деревом. Ворона переводила блестящие круглые глаза с Махамбы на недоеденную тушу антилопы, возле которой отдыхали два льва.

Львы, забыв о ссоре, заключили мир и ночью охотились вместе. Им удалось загрызть антилопу и наесться досыта. После пира они улеглись в нескольких шагах от своей добычи и крепко заснули, тогда как им следовало бы пойти на водопой, а затем залечь где-нибудь в зарослях.

Махамба досадливо прищелкнул языком. Он не ожидал, что львы нарушат древний обычай. Раздосадована была и ворона. Она видела мух, кружившихся над мясом и не обращавших ни малейшего внимания на спящих львов, потом заметила быстро скользящие по небу темные точки - это приближались другие крылатые хищники. Нужно было спешить. Ворона легко опустилась на землю и, искоса посматривая на львов, зашагала к туше.

Не успела она проглотить кусочек мяса, как один лев раскрыл глаза и зевнул. Проснулся и второй лев. Он встал, потянулся, выпустил когти и вдруг заметил Махамбу, который выглядывал из-за дерева.

Махамба поспешил вскарабкаться на дерево, а лев величественно двинулся к нему.

- Ха! - воскликнул Махамба.

От волнения он чуть не свалился с дерева, так как по пучку черных волос между ушами узнал своего льва из Уа Бакка.

- Ха! Великий лев! Вспомни верного твоего слугу Махамбу, который кормил тебя мясом козы!

Услышав человеческий голос, старый лев зарычал и обратился в бегство, а Нгоньяма подошел ближе и поднял голову.

- Нет у меня козы, - почтительно сообщил Махамба, взбираясь на верхний сук. - Твой слуга виноват перед тобой. Если бы только он знал, что ты находишься здесь... Но я вижу, что великий лев уже утолил голод и оставил кусочек для раба своего Махамбы.

Нгоньяма отвернулся. Как это ни странно, но блестящие хитрые глазки маленького сморщенного существа приводили его в смущение.

Махамба возгордился. Поистине, день был знаменательный: лев, его собственный лев, в котором обитал дух Мозелек^ца, оказал ему великую честь, последовав за ним из Уа Бакки! У Махамбы будет о чем порассказать вождю! Задумчиво посматривал он на Нгоньяму, размышляя о том, удастся ли и впредь извлекать пользу из встречи со львом.

Нгоньяма был сейчас в расцвете сил: ему шел восьмой год. Густая грива покрывала его плечи, на массивной голове торчал между ушами пучок почти черных волос, по которому Махамба признал своего льва, клыки и когти были великолепны, спина широкая, мускулистая, передние лапы толстые и прямые.

Встав на задние лапы, Нгоньяма вонзил когти в кору дерева, потом тяжело опустился на землю, ударил себя несколько раз по бокам хвостом, украшенным кисточкой, и побежал по следам старого льва. С довольным карканьем ворона вернулась к туше антилопы, но Махамба прогнал ее и завладел передними ногами, головой и шеей, носившей следы клыков. С этой добычей побрел он в крааль, но на полпути остановился, разложил костер и поджарил порядочный кусок мяса. Махамба был человек предусмотрительный: он опасался, что вождь все лакомые куски оставит для себя. Так оно и случилось: когда Махамба положил добычу к ногам вождя, этот деспот велел своим женам приготовить сытный обед, а Махамбе не уделил ни кусочка. Мало того, он отказался выслушать Махамбу и удалился спать, хотя бедный следопыт горел желанием рассказать о своих приключениях.

Лишь после полудня вождь соизволил выслушать его рассказ. Махамба говорил не умолкая в продолжение двух часов. Говорил о росе, о шорохе и мурлыкании в темноте, о том, как подействовало на львицу "магическое зелье". Рассказал он о вороне и спящих львах, о мухах, жужжавших над мертвой антилопой, о пробуждении львов и последующих событиях. Не забыл упомянуть о цвете, размере и возрасте обоих львов и наконец сообщил потрясающую новость: лев, его собственный лев, в котором обитает дух великого Мозелекаца, последовал за ним из Уа Бакка, и он, Махамба, его узнал и с ним беседовал. Затем Махамба сообщил, что говорил он льву и что лев ему отвечал. Действительно, рассказ вышел занимательным, так как Махамба умел правду приукрасить вымыслом.

Когда он описывал, как выглядит старый лев, советники вождя одобрительно закивали, так как по описанию узнали льва, сопровождавшего львицу. Когда он заговорил о великом Мозелекаце, вождь приосанился, а мбонго затянул хвалебную песню в честь своего повелителя, великого потомка Мозелекаца.

Сильное впечатление на слушателей произвел рассказ о постыдном бегстве львицы. Ночью они слышали ее злобный рев и сейчас не усомнились в словах Махамбы. С благоговением расспрашивали они о свойствах волшебного зелья. Конечно, они так и не узнали, что Махамба воспользовался горстью нюхательного табаку. А победа Махамбы не вызывала сомнений. Доказательство было налицо: он принес передние ноги, голову и шею антилопы и отдал добычу вождю, а вождь съел мясо. Такое событие следовало воспеть, и мбонго стал импровизировать песню, в которой ни слова не говорилось о Махамбе, но зато восхвалялся великий вождь, съевший мясо.

Махамба сердито покосился на мбонго, когда вождь милостиво предложил своему придворному льстецу промочить горло пивом. А Махамбе никто не предложил пива, и никакой награды он не получил. Тогда он робко намекнул, что не откажется взять в жены толстую девушку.

Женщины, которые стояли на почтительном расстоянии от мужчин, громко захохотали, а толстая девушка ближе подошла к костру и насмешливо захлопала в ладоши.

- Молчите! - крикнул вождь. - Молчите и слушайте меня! Правда, Махамба принес какие-то жалкие объедки, но они не заменят мне тех коз, каких утащили львы. Да, львица загрызла моих коз, а также двух мужчин, девушку и старуху из нашего крааля.

- Верно, верно! Мудрые слова! - вмешался мбонго. - Стоит ли говорить о жалких объедках, когда наш великий вождь лишился нескольких коз?

- Вот мой приказ, - продолжал вождь. - Пусть Махамба принесет мне голову львицы, а тогда я подумаю о его просьбе.

Махамба скорчил гримасу и проглотил обиду.

- Слово вождя есть слово вождя,- почтительно сказал он, предоставляя деспоту самостоятельно расшифровать этот уклончивый ответ.

Приблизительно в то самое время, когда Махамба начал свой рассказ, львица отыскала львов, отдыхавших после охоты, и грозным рычанием дала им понять, что хочет есть. Они послушно встали, с любопытством посмотрели на ее воспаленный левый глаз и направились к тому месту, где оставили недоеденную тушу. Но они не нашли ни одной косточки.

Вдруг львица ощетинилась, почуяв слабый запах человека. Не обращая внимания на львов, она бросилась по следу. Запах привел ее к тому месту, где Махамба, разложив костер, поджаривал мясо и завтракал. Львы лениво следовали за ней. Львица, раздраженная запахом человека, стала красться к деревне. В ста шагах от костра она остановилась и спряталась в кустах как раз в тот момент, когда вождь приказал Махамбе принести голову львицы. А львица наметила своей жертвой ту самую толстую девушку, которую хотел взять в жены Махамба.

Между тем львы, встревоженные сильным запахом человека, не решались подойти к краалю. Один из них зарычал, и женщины поспешили придвинуться к костру.

Мужчины схватили ассегаи и тревожно посматривали то на вождя, то на Махамбу. Выстроившись в ряд, они ударили ассегаями по щитам. Женщины разложили несколько костров, дети спрятались в хижинах, мальчики постарше сновали среди взрослых. Все ждали, что скажет вождь. Быть может, такие же сцены происходили в те далекие времена, когда грозный тигр вел войну с пещерными жителями.

Вождь взял уголек и начал спокойно раскуривать трубку.

- Твой лев тебя зовет, Махамба, - проворчал он. - Ступай к нему.

Махамба пристально всматривался в темноту. Широкие ноздри его раздувались. Взяв небольшую циновку, сплетенную из травы, он свернул ее в трубку, положил

в нее несколько угольков и стал ею размахивать, пока из трубки не повалил дым.

- Вождь, - сказал он, - это не мой лев; это лев великого Мозелекаца. Я бедный человек, и слов у меня нет. Пусть пойдет со мной мбонго и побеседует с Мозелекацем.

Мбонго запротестовал, но вождь приказал ему сопровождать Махамбу и обратиться с хвалебной речью к великому черному вождю Мозелекацу, вселившемуся в льва.

Вдвоем они вышли из круга света. Махамба остановился и прислушался. Где-то неподалеку слышалось мурлыканье; всматриваясь в темноту, Махамба смутно разглядел притаившуюся за кустом львицу. Размахнувшись, он бросил в темноту свою тяжелую дубинку и поспешно выдвинул вперед мбонго.

Он не ошибся в своих расчетах: львица действительно притаилась в кустах, и дубинка ударила ее по спине. Зарычав, она прыгнула и сбила с ног злополучного мбонго. Стоя над ним, она рычала, собираясь утащить в кусты свою добычу. Но Махамба раздул угли в трубке и бросил пылающую циновку прямо в морду львице. Заревев от боли, она убежала в темноту, а окровавленный мбонго, пронзительно визжа, помчался в крааль.

Махамба вернулся к вождю, который по-прежнему восседал у костра и мирно курил трубку.

- Львица ушла и больше не придет, - объявил он. - Усы ее сгорели, и теперь она нам не страшна. Великий вождь, я прогнал львицу.

Вождь засмеялся. Это был злой, кудахтающий смех. Вождя развеселило постыдное поражение мбонго. Кто-то тоненьким голоском затянул хвалебную песню, и в круг света, отбрасываемого костром, вступил босоногий мальчуган в длинной рубашке. Этот малыш, сообразительный, как и все туземные дети, импровизировал песню, в которой повествовал о злоключениях мбонго и превозносил вождя. По-видимому, мальчуган метил на место придворного поэта и льстеца, и труды его не остались без награды. Вождь угостил его пивом, и мальчик, приободрившись, затянул новую песню, но ни единым словом не обмолвился о Махамбе и славной его победе, словно не было на свете никакого Махамбы.

А Махамба, никогда не бывший придворным, льстить не умел и знал только свое маисовое поле да лесные тропы, где расставлял ловушки и силки. С негодованием посматривал он на прыткого юнца.

- А кто опалил усы львице? - сердито крикнул он. - Кто, как не Махамба?

Желающий получить место льстеца ответил ему насмешкой и посоветовал убираться восвояси, а вождь в знак одобрения щелкнул пальцами. По приказу вождя Махамбе преподнесли тыкву, но не сочную и вкусную, а водянистую, такие предназначались для скота.

Махамба мрачно удалился, размышляя о вероломстве и неблагодарности деспотов и правителей. Всю ночь думал он о том, как бы повысить свой престиж и извлечь пользу из Мозелекаца. К утру созрел у него в голове хитроумный план. Явившись к вождю, он затянул унылую песню. В этой песне говорилось о духе Мозелекаца, который беседовал ночью со своим слугой Махамбой и рассказал ему о мертвом буйволе, о падеже скота, неурожае, нашествии львов, о голоде и смерти.

О грядущих бедствиях говорилось в песне, но храбрым человеком был тот, кто осмеливался предсказывать несчастье. Махамба посягнул на право Умтагати - знахаря и колдуна. Один только Умтагати пользовался правом пророчествовать и получать за это награду и кое-какие побочные доходы. И это право было ему пожаловано вождем.

Недобрым взглядом окинул вождь Махамбу. Он сам со своими советниками давно уже отметил признаки надвигающейся засухи и чумы. А Махамбу нужно было выслушать, так как народ в него верил.

Все, кто слышал песню Махамбы, сразу приуныли. Антилопы и гну покидали долину. Появились ястребы. В воздухе стоял запах гниения. Мутной и нечистой стала вода в старых водоемах.

Женщины подняли вой. Страшное бедствие надвигалось на них, и они с тревогой посматривали на вождя и Махамбу, словно только эти двое могли их спасти.

Поглаживая толстый живот, вождь хмурился и припоминал, как в дни своей юности пережил голод и чуму. Сейчас он грузный, жирный человек, а тогда был костлявым и слабым.

- Махамба из Уа Бакка, - сказал он, - предсказывает беду, но ни одного мудрого слова я не слышал. Махамба должен знать, как мы наказываем тех, кто предвещает недоброе!

- Выслушай меня, вождь! - взмолился Махамба. - Я не воин, я бедный следопыт, но то, что я видел, предвещает голод. И не только голод, но и чуму, потому что я наткнулся на мертвого буйвола, который лежал у водоема. Если великий вождь позволит мне говорить, я скажу все, что думаю.

Великий вождь милостиво дал свое разрешение, добавив, что иногда можно и из пустой болтовни извлечь мудрое слово. Махамба поднял руку и описал ею полукруг с востока на запад.

- Когда стада уходят, лев следует за ними.

Он умолк и плотнее завернулся в одеяло. Больше ему нечего было сказать. Вождь и советники задумчиво курили трубки и в глубоком молчании переваривали слова Махамбы.

- Откуда идет чума? - спросил наконец вождь.

Махамба указал на северо-восток.

- Куда уходят стада? - задал вопрос один из советников.

Махамба указал на запад.

Тогда заговорил старейший советник.

- Ха! В той стране много холмов, а дальше начинаются леса и кустарник.

Слушатели встрепенулись. Они поняли, что речь идет о переселении, и стали перешептываться. Раздавались отдельные слова и фразы: "Страна, где много холмов". "Там есть вода". "Да, и хорошие пастбища". "Где пастбища, там и стада". "Там есть деревья и тростник для хижин". "И земля тучная, маис будет расти!"

Вождь, прищурив серые глазки, смотрел на огонь костра и прислушивался к разговорам. Было ясно, что народ стоит за переселение. Поэтому он быстро принял решение.

Он не был бы вождем, если бы не умел действовать решительно. Отрывисто отдал он приказ. Бауэна - старший индуна - и с ним пятьсот воинов немедленно покинут крааль и отправятся в ту страну, где мЙЬго холмов. Там они завладеют лучшими пастбищами. Если они встретят сопротивление со стороны местных жителей, пусть уничтожают врагов. Второй индуна и с ним двести воинов отправятся на следующий день и, придя в холмистую страну, построят загон для скота. Когда все будет готово, они пришлют гонца в крааль, и лишь после этого вождь отдаст приказ о всеобщем переселении.

- Уа! - воскликнул Махамба. - Великий вождь забыл обо мне.

- Молчи! - прикрикнул тот. - Ты останешься здесь до конца. Если все пойдет хорошо, я дам тебе пять коз. Но если львы отсюда не уйдут, отвечать будешь ты!

Между тем Нгоньяма понятия не имел ни о предстоящем переселении, ни о великом черном вожде Мо- зелекаце. У него были свои заботы. Вместе со старым львом он отправился разыскивать львицу. Они нашли ее у пруда. Она металась и выла, словно одержимая. Только один глаз остался у нее - красный и воспаленный глаз. Обгорели усы и пучки волос над глазами.

Посмотрев на обезображенную морду, испуганный Нгоньяма убежал.