Ничтожный владыка демонов 2 (СИ)

Глава 19

Холодный каменный стол, больше похожий на алтарь для жертвоприношений с канавками для стока крови, высасывал тепло даже из тела демона. Я попытался повернуться, но прочные железные кандалы, словно изгибались за движением запястий. Не шелохнуться. Можно только приподнять задницу, чтобы хоть пару секунд не соприкасаться с неприятной поверхностью.

Помню, как нефилим дотронулся до меня, очнулся уже здесь. Шея надежно зафиксирована, можно только пялиться в черный потолок или до боли косить глаза. Сколько я уже пробыл здесь? По ощущениям не больше двух дней. Иногда приходила женщина, кормила меня с ложечки кашей или бульоном, не удосуживаясь даже подтереть стекающую из рта еду, застывшую на подбородке и шее вонючей коростой.

— Дерьмо, — сказал я в пустоту.

Пустота молчала. Демон молчал. Непривычный к полной тишине мозг развлекался, создавая фантомные шорохи или надоедливый гул, прерываемый лишь звуками моего голоса. Я или спал, или придумывал, как выпущу кишки нефилиму, если они вообще имеются у этого существа.

Вдалеке раздались шаги. Кормежка? Но по времени слишком рано, во рту до сих пор привкус овсяной каши.

— Прошу извинить за задержку, — надо мной склонилось лицо азиата, подпорченное косой раной, идущей от виска к губам.

Значит мне не показалось, что с потолка сыпалась пыль. На корпорацию кто-то напал и даже смог попортить лицо босса? Жаль, что не удалось прикончить его.

— Ты наверняка думаешь, что я весь такой плохой, раз приковал тебя? — физиономия Дагона приняла страдальческое выражение. — Но это все ради твоей безопасности, пойми. Я до последнего не хотел этого делать. Сейчас ты находишься в самом защищенном месте в мире, а пока ты лежишь на обломке скалы, к которой приковали Прометея, она делает тебя бессмертной. И заметь, к ней даже не прилагается орел, выклевывающий печень.

— Спасибо за шикарные условия, — протянул я. — Дай книгу отзывов, напишу благодарность.

— Рад, что ты не теряешь чувства юмора, — улыбнулся нефилим. — Я зашел не просто так.

Рука азиата полезла во внутренний карман плаща, откуда извлекла шоколадный батончик. От угощения отказываться было глупо, и я схрумал лакомства, удерживая его губами.

— Как ты знаешь, мои недоброжелатели похитили Дафну, — Дагон достал банку колы и приставил к моим губам. — Моя родную девочку!

Я зафыркал и недовольно покосился на существо, дернувшее рукой от переизбытка эмоций и залившее сладкой жидкостью мой нос. Неплохо у него задница подгорает. Надеюсь, что от взрыва очка он скоро улетит в космос.

— Иногда мне кажется, что Создатель установил закон, чтобы даже самые продуманные планы шли по пизде! — воскликнул Дагон, театрально заламывая руки. — Вот как могло получиться так, что вшивые слепцы найдут подходящий сосуд, додумаются засунуть в него фрагмент тела Евы, а эта тупая сука воскреснет? Какая-то крыса сливает информацию ведьмам, что мы сделали идеальную плоть, из твоей матери и бабушки, кстати, а эти чокнутые решается на штурм. Хотят возродить первую ведьму, ведь Создателя нет, и теперь все можно. Но самое дерьмо в том, что Ковен и Ева умудряются договориться! Самые стервозные бабы во вселенной умудряются договориться! Как это понимать!

— Ева? Типа первая женщина? — переспросил я.

— Я думал ты спросишь про мать и бабушку, — вскинул кустистые брови нефилим. — Да, та самая Ева, которую мы с Люцифером развели на то, чтобы сорвать плод с дерева познания добра и зла. Неприятная история вышла, кто же знал, что Адам так рассердится, что выколет ей глаза и отрубит руки? И вообще, это была идея Люцифера, пусть к нему и валит предъявлять претензии. Ладно, сегодня речь не об древних суках.

— А о чем? — я не смог сдержать улыбки, смотря, как Дагон нервничает.

— Дафна у моей жены, и та вернула ей осколки души, представляешь? — нефилим хлопнул в ладоши. — Похоже, думает, что новые союзники смогут защитить их. Но папочка все продумал! Что здесь у нас?

Дагон вытащил небольшой фиолетовый осколок и торжествующе посмотрел на меня. Что этот ублюдок задумал?

— Признаюсь, я сначала хотел, чтобы Дафна забеременела, когда ты будешь находиться на пике формы, а ее мамочка вернула осколки и передала часть силы внуку. Быть может тебе бы удалось убить или ранить эту истеричку, но увы, время не терпит.

Осколок подплыл к груди и начал мелко дрожать, посылая во все стороны едва видимые искажения воздуха. Дагон развел руки, между которыми образовалась светящаяся нить, обвившая осколок, а затем устремившаяся к моему сердцу. Дикая боль затопила сознание, и я выгнулся дугой, едва не выворачивая суставы из-за оков.

— Потерпи, будь мужчиной, — потребовал нефилим. — Установить духовную связь не так просто.

Я даже перестал дышать, пытаясь справиться с невероятно болезненными ощущениям. Казалось, что вибрация от осколка проникает прямо в нервы, напрямую стимулируя болевые центры.

— Почти готово, — сказал Дагон. — Вуаля! Ты чувствуешь ее?

Стало легче. Боль уходила медленными волнами. Появилось странное ощущение присутствия. Будто Дафна стоит за спиной и ее теплая рука гладит вспотевший лоб и перебирает волосы. Но там точно никого не может быть.

— Пока связь не слишком стабильна, — признался Дагон. — Но для наших целей ее вполне хватит. Жаль, что моя девочка нас не слышит.

Нефилим будто фокусник из шляпы извлек из плаща блестящие хромированные инструменты — скальпель, щипцы, пилу, крючки и зажимы. Я задергался, начав понимать, что задумал безумный выродок.

— Если я не могу пойти и забрать Дафну, то она сама придет ко мне, когда почувствует твою боль — улыбнулся азиат. — Заранее прошу прощения за то, что сделаю.

Скальпель мягко загорелся фиолетовым светом и острое лезвие легло на грудь, делая надрез. Я прикусил губу, сдерживая стон. Дагон водил рукой, словно что-то рисуя на теле, пока из моей глотки не вырвался первый болезненный хрип.

— Не надо сдерживаться, дай волю чувствам, — посоветовал Дагон. — Здесь не нужно терпеть.

В ход быстро пошли щипцы, которыми азиат медленно срывал кожу между порезанными участками. Здесь я уже не смог сдержаться и заорал. Видеть, как болтаются окровавленные лоскуты плоти в зажиме было выше моих сил, но Дагон только начинал. Мерное жужжание пилы по костям сменялось точными ударами в сплетения нервов, посылающие выжигающее сознание импульсы боли. Кричать я давно перестал, лишь пускал кровавые пузыри и стонал.

— На сегодня хватит, — Дагон подхватил висящий осколок. — В качестве извинений могу предложить выбор ужина. Что предпочитаешь?

— Твою печень, выродок, — прохрипел я.

— Думаю это возможно, — кивнул нефилим и ушел.

Я валялся в полубреду, пока снова не послышались шаги. Нет, только не снова. Оказалось, что просто принесли ужин. Точнее прикатили на тележке целую перемену блюд, среди которых действительно оказалась печень.

— Печень господина с бобами и гранатовым соусом, — скучающий голосом объявила женщина. — К нему молодое красное вино.

Ебаный сумасшедший. Перед едой старуха обтерла меня тряпкой, а на месте касания ткани ощущалась новая кожа. Все раны заросли за считанные часы. Мозг отказывался в это верить, посылая фантомные боли.

Старуха убралась, снова не позаботившись вытереть мне губы. Я лежал на плите, не обращая внимания на холод. Воистину, все познается в сравнении.

— Утречко, — поздоровался нефилим. — Как тебе печень?

Он сменил облик. Худощавый молодой человек с острым носом и неровными зубами. Теперь инструменты появлялись из кармана черной жилетки. Все началось с начала. Надрезы, щипцы, лоскуты кожи, надпиленные кости, добавились вырванные зубы. На вопросы об ужине я не ответил.

Щипцы. Обрезанные веки. Толстые иголки под ногти. Третий день или четвертый? Скальпель. Кожа. Удары молоточком. Неделя? Спиленные зубы. Пила. Щипцы. Скальпель. Кожа. Срезанные пласты мяса. Сколько прошло времени? Скальпель. Скальпель…

— Открой рот, — старуха стояла надо мной с ложкой каши.

Она попыталась силой открыть мне рот, но в конце концов плюнула и ушла. Осколок парил надо мной. Теперь Дагон его не забирал. Я слышал Дафну, она хотела помочь, она уже пыталась сбежать ко мне, но не получилось. Это хорошо.

Я смотрел на теряющийся в темноте потолок и елозил языком по отрастающим зубам. Шершавые какие. Тьма завораживала и звала меня, но я все никак не мог настроиться, чтобы окончательно погрузиться в мрачные глубины, раствориться в них, как гаснущая от ветра свеча.

Еще я начал слышать шепот. Он шел из дальних углов, но иногда во время сна кто-то будто нашептывал прямо в ухо. Я просыпался и несколько минут дрожал от ужаса. Нет, мне не было страшно, но тело реагировало само, выдавая рефлекторные реакции. Похоже, что начиная сходить с ума. Поскорее бы.

Через некоторое время шепот стал громче. Через некоторое время и пару сотен разрезов и вырванных зубов. И я узнал одну маловажную деталь — когда хвост нарезают ломтиками это очень больно. Но я узнал шепот. Вспомнил, что уже слышал его однажды.

Теперь темнота гостеприимно распахнула свои объятья, принимая меня. Но выплюнула грубо, заставив покатиться по камням. Ноздри сразу забились от запаха серы. Я распластался на земле, сжимаясь в комок, а затем резко распрямился до треска в позвонках. Как же приятно снова двигаться.

— Дан? — голос эхом загулял по сводам пещеры.

Демон мне ничего не ответил, но на звук спикировала какая-то мелкая тварь. Хвост дернулся раньше, чем я дернул рукой, насквозь пробивая наглеца. Ох, а у нас здесь старые знакомые. Крылатые зубастики обрушились с потолка целой лавиной, но я легко прорубился через монстров, одним ударом когтей превращая их в фарш. От клыков нерожденных младенцев на коже не оставалось даже вмятин.

Я шел через знакомые пещеры ада, тратя на прежде непобедимых врагов не больше минуты времени. Но последний враг убит, а выход оканчивался невероятно высоким ущельем, в вышине которого небо проглядывалось тонкой ниточкой. В прошлый раз Дан перенес меня сразу к вампиру, и я хер знает, куда теперь идти.

Вдоль ущелья двигаться придется по узеньким выступам из скал, часто срывавшимися в непроглядную пропасть, откуда иногда вырывался горячий смрадный ветер, сопровождаемый жутким гулом. Но ползти по отвесной скале, рискуя свалиться в ту самую пропасть?

— Дерьмо, — я махнул хвостом, высекая искры из породы.

Я все же решил лезть наверх. Когти неплохо помогали, позволяя цепляться за трещины, а хвост служил третьей рукой, выручая в самые сложные моменты. Чем выше поднимался, тем сильнее становился ветер. Если из пропасти вырвался горячий поток воздуха, то на высоте царили резкие холодные порывы, позднее сменившееся настоящий бураном.

Колючий и твердый снег будто наждачкой скреб кожу. Приходилось прижиматься всем тело к мерзлым скалам, подолгу ожидая затишья. Один раз я глянул вниз, но после головокружения от ошеломительной высоты зарекся. Ветер ревел. Иногда на краю зрения возникали темные силуэты, скользящие в плотном снежном мареве, и я замирал, стараясь еще крепче вжаться в камень.

Повезло наткнуться на небольшую выемку, где я отсиживался полчаса, пока не понял, что без движения могу замерзнуть. Ветер щедро кидал в укрытие снег. Я выполз, снова отправившись в путь по ущелью.

Начали коченеть кончики пальцев, а за спиной крутились гигантские снежные смерчи, грозящие сорвать меня в любую секунду. Я почти остановился. Приходилось подолгу выбирать место, где зацепиться когтями, ведь стоило ослабить хватку, как меня сразу сорвет. От дыхания губы покрывались ледяной коркой. Демоническое тело неплохо справлялось с переохлаждением, но по ощущением температура падала все больше и больше.

Я полз. Как ни странно, ветер начал стихать, но прикосновение к скалам обжигало холодом. Теперь мне приходилось, как можно дальше отодвигаться от камня. Я не чувствовал пальцев, приходилось полагаться на когти, выискивая трещины и зазоры. Стало больно дышать.

Сместившись чуть левее, я забрался на выступающую будто неровный зуб скалу, и запрыгал на узкой поверхности. Кончики пальцев стали твердыми. Хвост перестал гнуться еще полчаса назад, и я тер его между ладонями, пытаясь немного отогреть. Снег падал крупными, но редкими хлопьями, покрыв выступы и неровности белыми шапками, и только танцующие в пропасти вихри напоминали об буйстве стихии.

Поняв, что согреться снова не удастся, я полез дальше. Метров сто удалось пройти относительно легко, но дальше скалу покрывали натеки льда, от прикосновения откалывающиеся огромными кусками. Я повис на одной руке, пропуская ухнувший в пропасть прозрачный обломок. Приходилось взбираться по узким участкам, между ледяными соплями, но вскоре они закончились, уступая место уходящему под углом огромному пласту льда с торчащими сосульками.

Вот же дрянь! Я понимал, что не умру, даже если сорвусь в пропасть, ведь настоящее тело лежит на камне Прометея, но взбираться здесь!?

С сомнением воткнул коготь в лед. Вопреки ожиданиям никакой трещины не пошло, поэтому с размаху всадил сразу четыре. Вроде держится. Пару раз глубоко вздохнув, я принялся покорять ледяную ловушку, держась на полусогнутых руках и как можно глубже вбивая когти. После пары десятков метров бицепсы начали гореть огнем, но и наплыв неожиданно закончился — дальше шел покатый склон, прилегающий к скале.

Я продолжил использовать когти, чтобы не соскользнуть вниз. Когда почти подобрался к скале, ледяной нарост издал характерный звук и раскололся напополам. Благо, мне оставалась пару шагов, и оттолкнувшись, я буквально прилип к камню. Громада льда беззвучно отправилась в пропасть.

Отсюда было видно небо. Серая полоса текла между черных зубьев скал, издалека казавшихся размером с ноготок.

Стылый воздух постепенно сменился прохладой, начавшей быстро превращаться в огненный ад. Как покорять скалы, если от плевка на них начинает идти пар? Пахло жженой кожей и волосом. Моими.

Я бы совсем не удивился, увидел багровые ручейки лавы, текущие сверху. Да, они появились. А я не удивился. Ладно, он был один, но мне пришлось облазить выброс расплавленной породы, ведь камень поблизости раскалился докрасна. Лава не падала в пропасть, а стекала в заботливо подставленные каменные «ладони», где виднелся уходящий вглубь массива проход.

Но я полз, и вскоре прошел горячий участок. Теперь оставалось, чтобы началась буря с ливнем, и можно сказать, что я прошел испытания четырех стихий. По последние сотни метров погода оставалась нейтральной. Небольшой туман не в счет.

— Да, сука, да! — я перекинулся через край ущелья, падая на поросшие серым мхом камни.

Сколько есть глаз тянулась унылая равнина, с проплешинами редкой травы, черными кустами, или небольшими серными озерцами, вяло сочащихся желтоватым паром. Отдышавшись, я направился прямо к «купальне» и кончиком хвоста попробовал воду. Годится.

Опустив уставшее тело в горячую, хоть и невероятно вонючую воду, я издал совершенно неподходящий демону писк. Не хватает только банки запотевшей колы. Как же хорошо.

Я взбаламутил ногами воду, чтобы поднять с дна погорячее, и… булькнув, ко мне вынырнул раздувшийся человеческий труп. Оттолкнув мертвеца потоком воды в противоположный конец, я попытался расслабиться. Черт! Не могу сидеть в супе из вареной человечины.

Побродив, я приметил совсем небольшой прудик с булькающей водичкой. Почти, как джакузи, если туда кинуть парочку тухлых яиц. После его проверки аурой на наличие брони, я медленно опустился в по-настоящему горячую воду. Теперь мои промерзшие суставы запищали от восторга, а на лице выступил пот.

Скрывшись в пруде по шею, я откинул голову на каменный бортик, и принялся откисать, почти уснув от горячей воды. Только громадная черная тень и вышибающий обоняние смрад смог вырвать меня из объятий Морфея. Повернувшись, я оглядел трехметрового демона с козлиными рогами и костяными наростами на мускулистом красном теле.

— Мне не очень нравится, когда меня отрывают от отдыха, — я высвободил Измерение, разлетевшееся по трещинам в камне. — Лучше бы тебе извиниться, черт.