Никогда не было, но вот опять. Попал 2

Глава 18

Четыре дня мы ползли до Сосновки. Четыре долгих скучных дня. Нет, надо изобретать не самолет, а автомобиль — «телегу, мать её, самобеглую». Но автомобиль построить, пожалуй, не легче чем самолет. Ведь что главное в машине? И это не мотор, не кузов и не кардан с прочими прибамбасами. Главное в автомобиле это колеса. Именно колеса делают автомобиль автомобилем. А с колесами нынче плоховато, а вернее, нет их пока. Тележные есть, а автомобильных нет. Хотя может в Европе или Америке их уже делают, но скорее всего тележные приспосабливают. Но на тележном колесе машина далеко не уедет. Еще гоголевские мужики спорили: «доедет ли колесо до Киева или не доедет». Так вот! Не доедет! Однозначно! Резина нужна и много резины. Изобретать надо и покрышку, и камеру, и стальные обода со спицами, хотя возможно, что все это уже изобретено. Но главное — резина.

Резину, конечно, делают, вон галоши шлепают только так, вулканизацию уже освоили. Но искусственного каучука ещё нет, а гевея растет только в Южной Америке. И как в такой обстановке прогресс бедному попаденцу двигать. Чего не хватишься, кругом нижняя часть спины.

Блин! Когда же доедем! А то уже со мной «ипохондрия» случилась от скуки. Мысли вон одолевают. И сплошь негативные. Хотя, надо сказать, что мы с парнями в Барнауле хорошо отметились и, самое главное, свалили вовремя. Правда некоторое беспокойство вызывает Гуревич М.И., но он видел только бородатого Бендера, напугавшего его до икоты. Еще есть сестрица его, Сара-Серафима, но за ту я спокоен. Благодаря мне она избавилась от провинциальной скуки, и занялась делом, в прибыльность, которого не верит, но пока я финансирую это мероприятие, работать будет на совесть.

Шоу-бизнес дело интересное и затягивающее. Только вот когда вдруг оно начнет приносить прибыль, тогда с ней надо держать «ухо востро», думаю, что мадам постарается меня кинуть. Но это дело будущего, да и затея с Кафе-шантаном в небольшом городке уже не кажется мне такой перспективной, в плане прибыли, но вполне на уровне в плане веселья. Хотя при успехе можно пароход арендовать и двинуть на гастроли. Песни в танцевальном сопровождении, думаю, слушать будут. И канкан если его правильно подавать и рекламировать, люди при деньгах смотреть будут. Есть там один прием, который заставит их раскошелиться. Пусть всего один раз, но изрядно.

Ладно, хватит скользить «мысью по древу», почти приехали. Вон за тем поворотом и Сосновка. Сразу вспомнилось:

Тучи над Сосновкой не вились. Последние деньки бабьего лета радовали прозрачностью далей и голубизной неба. Под ясным осенним солнцем родная деревне не выглядела замарашкой. Высыпавшая навстречу обозу детвора, была крикливой и многочисленной. А ведь по сравнению с теми селами, что мы проезжали, детишек было многовато.

— Тятя, мне кажется или ребятишек у нас действительно больше, чем в других селах? — Спросил я шагающего рядом деда.

— Не кажется. — Отозвался дед. — У нас в селе за последние десять лет умерло только семь ребятишек. В остальных деревнях не по одному десятку схоронили.

— Вот как? — Удивился я. — И что ж такого в нашей деревне есть, что так повлияло на смертность детишек?

— Савватеевна есть. — Сказал дед. — За время, что она живет в селе два раза детей от лихоманки спасала. И замечено, если Савватеевна роды примет и ребенка в руках подержит, то тот растет здоровым и болеет редко.

— Надо же. — Пробормотал я.

А ведь я как-то не придавал никакого значения этому роду деятельности знахарки. Пожалуй, это самое главное, что сделала для села Баба Ходора. Дальнейшие размышлизмы прервала лохматая туша, выскочившая из-за угла и чуть не свалившая меня в дорожную пыль.

— Кабай! Кабаюшка. — Я отстранил, норовящего облизать меня пса и потрепал его по холке. Вспомнив про ошейник, нашел его в одном из мешков и нацепил на лохматую шею. Кабай сначала недоуменно повертел головой, глядя на меня вполне осмысленно. Затем как будто, что-то понял и зашагал рядом, важный как полковник, который только что заполучил генеральские погоны.

Егорка с матерью ждали нас на улице перед воротами. Завидев, появившиеся из-за угла телеги с покупками и подарками, Егорка с радостным криком понесся навстречу. Одаренный конфетами он схватил за руку брата и не отпускал до самых ворот. Потом были и раздача подарков, и расспросы, и банька с дороги, и ужин, где дед разрешил нам с Архипкой остограммиться.

На следующий день нас снова собрал дед. Отчитываться заставил меня. Иван с Кузьмой слушали молча и не доверчиво. Часто оглядывались на деда. Тот подтверждаючи кивал. Особенно их проняла покупка парохода:

— На кой ляд нам этот пароход? Столько деньжищ ввалили… — Не понял ценности покупки Иван.

Кузьма, переглянувшись с Митькой, произнес:

— Ты Ванька не туды смотришь! Ежели бы пароход был пустой без команды тогда бы да. А с капитаном и с умелой командой пароход нам как находка. Мы к нему лодки, что ты из досок построишь, нацепляем и в Тюмень зерна куда как больше притащим. Это тебе не на веслах плюхать. Вот и Митька подтвердит.

Митька спорить с отцом поопасался, но согласно кивнул. Я в свою очередь добавил:

— Пароход по-разному можно использовать. На будущее лето посмотрим как лучше. Толи прямо из Барнаула лодки с зерном до самой Тюмени тягать. Тогда надо вместо лодок баржу строить. А толи держать пароход в устье Иртыша и таскать вверх по Иртышу лодки, которые пригоним вниз по Оби на веслах.

— Ну, если так, то ладно. — Пробурчал Иван.

— Дядька Кузьма, как у нас с покупкой зерна? — Спросил я.

— Покупаем, но тут кроме нас еще перекупщики появились, перебивают.

— Тогда и ты цену подними повыше, деньги теперь есть. А хранить где будем?

— Часть у Жабина разместим, часть в наших амбарах. Не хватит — амбар не долго построить.

— Ну а сам Жабин как, тоже скупает?

— У него своего зерна много. Хороший урожай нынче получил, а скупать ему сейчас денег не хватает. Ведь как Савва Зырянов того… сгорел, его сыновья друг с другом перелаялись, все распродают и из села наладились, кто куда. А Жабин у них всё и скупает, и лавку, и заезжий дом, и остальное. Теперь он будет первый богатей на селе. — С усмешкой сказал Кузьма.

Я выразительно поглядел на деда. Тот понял мой взгляд и лишь крякнул. Придется ему одному прииском рулить. Ладно, время еще есть обмозгуем всё. Может действительно организуем там «Учебно-трудовой лагерь для трудных подростков села Сосновки и окрестностей». На этом я хотел совещание закончить, но дед вдруг спросил:

— Ванька лесопилка твоя работает?

— А чего ей. Пока речка не встала, работают мужики. Досок напилили, торгуем ими помаленьку.

— Не крадут доски то?

— Как не красть, приворовывают понемногу. Я тут на днях ездил туда. Поучил кой кого, так притихли маленько.

— А работникам как платишь, не забижаешь?

— Не жалуются. — Иван как всегда был не многословен.

— Хорошо коли так. — Дед поднялся, давая понять, что совещание закончено. — Схожу к Федьке, узнаю, чего он там удумал.

Я же, взяв Архипку в напарники, потащил подарки и письмо нашей ведунье и её ученице. Обеих застали сидящими за столом и разбирающими какие-то травы. И знахарка и Катька, подняв склоненные головы, как-то враз глянули на нас.

— Здравствуйте девушки. — Громко сказал я.

Архипка тоже пробормотал, что-то неразборчивое. Феодора Савватеевна на фамильярное приветствие не обиделась и ответила:

— И вам не кашлять юноши.

Смешливая Катька лишь прыснула в кулачок. А Баба Ходора, насмешливо оглядев нас, одетых в новенькую охотничью форму, сказала:

— Проходите гости дорогие. Присаживайтесь вот на стулья. Сейчас мы с Катюшей со стола уберем и будем вас потчевать.

— Что значит потчевать? — Изобразил я недоумение. — Если потчевать березовым веником, то мы с Архипкой не согласны и вмиг сбежим, а если чаем да еще с медком и Катькиными плюшками, то мы все ваши.

— Чаем, чаем. — Успокоила меня Савватеевна. — И медок есть. Плюшек только нет, зато есть хлеб свежий.

— Ну, тогда ладно! — Оставил я за собой последнее слово.

Когда знахарка с Катькой убрали со стола траву и, протерев столешницу, хотели ставить на него самовар, я остановил их.

— Подождите! Вот примерьте! — И мы выложили на стол женские шубки.

Черные, отороченные белым мехом, те смотрелись очень неплохо. Савватеевна, хмыкнув одобрительно, быстро накинула шубу на плечи, сунула руки в рукава и застегнула пуговицы. У меня отлегло от сердца — шубка пришлась впору. Выглядела в ней ведунья молодо и изящно. Как и всякая женщина она тут же захотела посмотреть на себя в обнове, но имеющееся зеркало было небольшим и полной картины не давало. Досадливо нахмурясь, она, склоняя голову, то вправо, то влево попыталась все-таки рассмотреть себя, но не слишком успешно.

— Отлично смотрится! — Прокомментировал я. — Как на тебя шили.

Катька, держа в руках свою шубку, с восторгом следила за наставницей. Та, оставив тщетные попытки рассмотреть себя, обратилась к подопечной:

— Ну-ка ты Катюша примерь свою. Я хоть со стороны гляну, как сидит.

Та не чинясь, накинула на себя подарок и завертелась, давая нам разглядеть себя. Шубейка была чуть великоватой, но сидела неплохо, а для деревни так и вовсе выглядела по королевски. Архипка, смотрел на знакомую с детства девчонку и как будто видел её впервые. Как бы не запал хлопец на малолетнюю красотку. Мне ведь она тоже нравится. «И что тогда делать будем?»— представив своё соперничество с Архипкой, я чуть не засмеялся.

— Тоже отлично смотрится. Ну прямо камень с души… Всю дорогу боялся, что не подойдут. — Облегченно вздохнул я. — Но это ещё не всё. Архипка доставай книжки.

Тот выложил на стол десяток книг, которые мне всучил книжный дед Иванцов, заверив, что дамам эти книги понравятся. Катька, увидев такую кучу книжек, радостно пискнула и, забыв про обновку, стала их перебирать и разглядывать. Видимо девица пристрастилась к чтению и, перечитав имеющуюся у наставницы литературу, испытывала информационный голод.

Савватеевна с понимающей улыбкой посмотрела на свою подопечную и сказала, обращаясь к нам:

— Спасибо! Угодили с подарками.

— Мы старались Феодора Савватеевна. — Сказал я, а мой друг Белый лишь покивал.

А ведь Архипка реально знахарку побаивается. Та же сняв и сложив свою шубейку, сказала Катьке:

— Катерина хватит книжки разглядывать. Разоблачайся и давай накрывать на стол.

Потом мы пили чай и развлекали женщин рассказами о Барнауле. Я намеренно не стал сразу отдавать знахарке письмо от дочери, хотя она и смотрела на меня выразительно. Потерпит, ничего с ней не сделается. Видимо, что-то поняв, она перестала, есть меня глазами, а стала расспрашивать про внучку, про дочь и зятя. Я как мог, постарался удовлетворить её любопытство.

Сказал, что деньги на покупку дома дед передал Анне с зятем и, что те уже дом присмотрели и, даже, отдали задаток. Теперь ждут, когда хозяева его освободят. Как только это случится, они сообщат ей с оказией. Тогда мы с дедом и перевезем её и Катьку со всем скарбом в город. Катька, услышав это, вопросительно посмотрела на наставницу. Та утвердительно кивнула и Катька радостно заулыбалась. Хотелось девчонке вырваться к новой жизни. Я же решив, что пора прощаться протянул письмо знахарке.

— Письмо тебе передала Анна Николаевна. Там все подробности. — Произнес я и стал прощаться. — До свидания Феодора Савватеевна.

Архипка тоже попрощался. Савватеевна, поглядев на ерзающую Катьку, которой явно желала удрать домой, чтобы похвастаться шубкой и почитать книжку, но без разрешения наставницы убегать не смела, сказала:

— Иди Катюша и шубу свою с книжкой возьми. Завтра приходи, доделаем, что начали.

Та быстро подхватила подарок, покопалась в книгах, выбрала одну, пулей метнулась в дверь, крикнула уже из сеней:

— До свидания! — И исчезла.

Знахарка посмотрела ей вслед, покачала головой и, обратившись к нам, произнесла:

— И вам ребята до свидания. — Потом добавила. — Алексей зайди завтра.

Видимо ведунье есть что рассказать или приватно побеседовать. А сейчас ей не терпится прочитать письмо от дочери.

— Хорошо, Феодора Савватеевна. Заскочу обязательно.

И мы вышли вслед за Катькой на улицу. Но той Катьки след уже давно простыл.

На улице я хлопнул друга по плечу и сказал:

— Никак тебе Катька понравилась?

— С чего ты это взял? — удивился Архипка.

— Ты так её разглядывал, как-будто первый раз видишь.

— Так она в этой шубе как барыня. Вот и смотрел.

— Разве она тебе не нравится?

— А чего там нравиться! Тощая как доска, носится как сумасшедшая, да ещё и тараторит как сорока. — Обозначил парень конкретные недостатки обсуждаемой девицы.

Нда….Тяжелый случай! Деревенские представления из парней наверное и с корнем не выдрать.

— Но бог с ней, с Катькой. Удрала уже. — Засмеялся я. — Пойдем лучше на речку. Постреляем немного, потренируемся.

— Пошли. — Обрадовался Архипка. — Только надо и пацанов с Митькой позвать.

— Митьку звать не будем. Он пускай Машку Лучкину на машинке шить учит. Когда научит, будем с ней параплан делать.

— Чего делать? — не понял иностранного слова Архипка.

— Параплан! Крыло большое из шёлка. Если получится, будем учится летать на нём.

— Ты же про самолет говорил.

— Эх Архипка, похоже, с самолетом я погорячился. Для самолета мотор нужен мощный и легкий, а такого пока нет.

— И чё теперь? Не будем, значит, самолет делать? — Расстроился парень.

— Будем! Обязательно будем, но попозже. — Попытался обнадежить я друга.

Архипка шумно вздохнул и некоторое время шел, понурившись, но веселый нрав и предвкушение удовольствия от пострелушек, сделали своё дело и к дому мы подошли оба в прекрасном настроении. Возле наших ворот нас уже ждали Тоха с Греком. Увидев друзей, Архипка помахал им руками и заорал издали:

— Пацаны! Айда на речку тренироваться.

— Чего тренировать? — Дождавшись когда мы подойдем, спросил обстоятельный Платоха.

— Постреляем немного. — Пояснил я.

— Так мы револьверы дома оставили. — Растерянно сказал Антон.

— Ерунда! Мы с Немтырем свои возьмем, все равно по очереди стрелять будем. — Разрулил ситуацию Архипка.

Через полчаса мы были уже на берегу, и жгли патроны, стреляя по очереди и на спор. К моему удивленью всех обошел Платошка-Грек. У парня явно талант к стрельбе, хотя не сильно от него отстали и мы с Архипкой. Антоха же отстрелялся похуже нас, но не особо огорчился этим фактом. Одним словом хорошо провели время.

На следующий день зашел к ведунье. Застал её перебирающей какие-то корешки. Увидев меня, она отложила корешки в сторону и сказала:

— Садись, сейчас самовар поставлю, чаю попьем.

— Не надо чаю, пил уже. Давай сразу к делу. Что-то случилось или просто поговорить решила. — Взял «быка за рога» я.

Ведунья на мою невежливость не обиделась, а с видимым интересом стала меня рассматривать. Наконец произнесла:

— А ведь ты Алексей сильно изменился за эти три недели, что я тебя не видела.

— Это как изменился, постарел что ли?

— Можно и так сказать, но скорее повзрослел и обликом, и поведением уже не похож на мальчишку. Те, кто каждый день тебя видит, этого не замечают, а я почти месяц тебя не видела, так мне заметно.

— Блин. Повзрослеешь тут. — Пробурчал я, вспоминая свои приключения в городе.

— Что и в Барнауле покуролесил? — С пытливой усмешкой спросила знахарка.

— Что значит «и в Барнауле», а еще где?

— Да ладно тебе! — Махнула рукой женщина. — Я же еще из ума не выжила, два на два умножить могу. Да ты сам тут грозился кого-то плясать заставить. Что пляшут уже? — Насмешливо спросила женщина.

— Не пляшут. — Процедил я. — Пока только приплясывают, да и то не те, кому надо. А два на два умножать лучше в уме.

И я попытался посмотреть на знахарку своим фирменным расфокусированным взглядом, который так пугал беднягу ювелира. Но в отличие от Михеля та не испугалась, а искренне расхохоталась.

— Где же ты так зыркать научился, не знала б тебя, испугалась бы.

— Испугаешь тебя, как же…. — Пробормотал я, чем вызвал ещё один приступ веселья, который впрочем, быстро прошёл.

— Ладно посмеялись и хватит. Ты мне скажи, ничего за собой не замечаешь?

— А должен? — По еврейски вопросом на вопрос ответил я, но видя серьезное выражение лица Савватевны, сдал назад. — Ничего не замечаю, вроде всё как всегда.

— Никаких особых способностей не появилось? — Продолжала допрашивать женщина.

— Да вроде нет. Хотя постой. — Задумался я вспоминая. — А ведь ты похоже права. Опасность вроде я стал чувствовать.

— Ну-ка — ну-ка! Расскажи где и как это было.

— Первый раз, когда Рябой деду руку прострелил. Мы там с дедом вкалывали как проклятые, я и вымотался. Дед решил выходной устроить. Меня на рыбалку отправил вместе с Кабаем, а сам остался. Эти утырки и подкрались к нему. Я в верстах двух был, на другой речке, но как-то почуял, бросил удочку и к деду на помощь побежал. А второй раз уже в Барнауле, вечером по темноте ограбить меня хотели. Двое поджидали, третий сзади шел. Не знаю почему, но мне жутко не захотелось идти вперёд, я спрятался, а когда тот, кто за мной шел, меня потерял, то я сам за ними проследил. Так и спасся.

— Вот как. — Задумчиво протянула знахарка. — Встретился, значит с Рябым. И что, небось резал его по кусочкам.

— Нет не смог. Пристрелил только. — Сознался я.

— А тех в Барнуле?

— Те живы. Попугал немного. — Засмеялся я, вспомнив про Дермидонта.

— Это хорошо. Вот видишь и тебя ларец одарил.

— Это может быть случайность. Ведь и было то всего два раза.

— Не случайность! — Уверенно сказала Савватеевна. — А два раза…. Значит, настоящая опасность тебе всего два раз и грозила.

— Может быть, спорить не буду. Но ведь и ты приборчик на себе испытывала. Вижу, что помолодела маленько, а кроме этого что ещё?

— Видеть я стала.

— Видеть? Что видеть?

— Эту как её…. Ауру. Вот её и вижу теперь.

— Шутишь! — Удивился я.

— Какие шутки. Одарил меня ларец, теперь не знаю, что с тем подарком делать. — Как-то не весело произнесла женщина.

— Не понял. Ты вроде как не рада тому, что ауру видеть стала.

— Мешает она мне. Когда руками лечу еще ничего, а вот с отварами беда.

— В чем беда-то?

— Как ты и говорил все органы немного по разному светятся. Здоровый в зеленый отдает, а в больном чернота копится. Даю отвар от простуды, чернота из груди уходит, зато в других местах появляется.

— А вот в чем дело! — Засмеялся я. — Так и должно быть. Если твой отвар, скажем, легкие лечит, то может другой орган травить. А то, что ты видишь действие своих лекарств, это хорошо. Ведь там все дело в дозах, причем все люди по-разному реагируют. Вот и смотри кому сколько чего давать, чтобы вылечить и не сильно навредить.

— Да понимаю я это, но боязно. Когда не видишь как-то проще.

— Ладно, не жалуйся. Научишься правильно новые способности использовать, только не слишком афишируй, лучше, если кроме меня никто и знать не будет про ауру.

— А никто и не знает, не из болтливых я. Но вот с тобой поделилась и вроде как легче стало. Но я хотела с тобой поговорить о Катерине.

— О Катьке! И что с ней не так? — Обеспокоился я.

— Да все так и не так. Учиться ей надо. Я, конечно, её учу, но ведуньей она не станет. Поздно, и способностей маловато, а вот голова светлая и ум острый.

— Ну, это не большая проблема. В городе наймешь ей учителей, а там и за границу отправим, если нужно будет. Деньги есть.

— А заневестится?

— Черт! Беда с этими девками. Рано ей ещё. Вот будет лет восемнадцать тогда и посмотрим. Слушай а может на Катьке приборчик испытаем.

— Опять ты за своё. Кто его знает как этот ларец действует, может помрем от него завтра, а ты на ребенке хочешь пробовать.

— Ладно, не шуми, пошутил я. И вот еще что, присмотрись к ребятишкам в нашем селе, с попом поговори, может ещё кто способный к наукам найдется, кроме Катьки.

— Зачем тебе это.

— Для тех дел, что я задумал, люди нужны. Умные и образованные. Вот и будем готовить. У тебя всё или ещё, чего рассказать хочешь.

— Всё, всё. — Засмеялась знахарка. — Беги давай. Встретимся ещё.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.