Никола Тесла. Наследие великого изобретателя

Глава 1 Трагедия гения

^{Выдающийся американский изобретатель Никола Тесла (1856–1943) с люминесцентной высокочастотной лампой собственной конструкции}

Закат позапрошлого века озарялся множеством газовых фонарей, сравнительно небольшим количеством новейших электрических ламп и заревами пожаров. Горели маленькие старинные городки в центре Европы, бамбуковые селения Юго-Восточной Азии и роскошные латиноамериканские асьенды. Но больше всего страдали от огненных шквалов большие промышленные центры – первые ростки будущих гигантских мегаполисов. На восточном побережье Северо-Американских Соединенных Штатов лидером экономического прогресса, несомненно, был знаменитый своими первыми небоскребами, электрическими экипажами и осветительными сетями Нью-Йорк. Но, увы, этот растущий индустриальный и торговый гигант отличался и периодическими буйствами огненной стихии. Причин тому было несколько: это и опасное газовое освещение, и множество открытых светильников, от свечи до лампады, и недостаток средств пожаротушения, да и просто источников воды, ну и, конечно же, примитивность самой пожарной службы, во многом выполняющей чисто декоративные функции. И хотя термин «каменные джунгли Нью-Йорка» уже пошел широко гулять по страницам американских и европейских газет, правильнее все же было бы говорить «деревянно-каменные» – и обязательно добавлять «чрезвычайно пожароопасные»…

Ночь с 12 на 13 марта 1895 г. выдалась безлунной с насыщенным атмосферным электричеством воздухом от полыхавших над Атлантикой зарниц приближающейся грозы. В остальном для ньюйоркцев она прошла самым обычным образом – с колотушками сторожей, свистками полицейских (рост преступности явно опережал рост населения) и привычным звоном нескольких пожарных набатов.

В просторной комнате для совещаний редакции New York Gerald Tribune плавали такие густые клубы табачного дыма, что сквозь них с трудом, минуя открытые шторы, пробивались первые лучи восходящего солнца. Дик Трэйси, ночной репортер криминальной хроники, возбужденно метался вдоль деревянной стенной панели, покрытой множеством небрежно пришпиленных объявлений, среди которых выделялись еще сырые гранки экстренного выпуска. Быстро жестикулируя, он что-то с жаром рассказывал десятку сотрудников «ночной службы» газеты, изредка останавливаясь и как бы в поддержку своих слов тыча указательным пальцем в непросохшие газетные листы.

– Где-то в три с четвертью нам звонит сержант О’Нил, – Трэйси небрежно махнул рукой, выражая свое мнение о старом полицейском пьянчужке, состоявшем осведомителем у репортеров уголовной хроники, – и заплетающимся языком сообщает, что на Пятой авеню горит что-то очень необычное. Я, ясное дело, прыгаю в наш «экспресс-мобиль», и мы со стариной Чаком (редакционным водителем) несемся на место происшествия. Честно говоря, я вначале подумал, что наш сержант, как всегда, приврал, рассчитывая на пятерку премиальных, но уже издалека было видно, что горит что-то странное. Из одних окон четырехэтажного здания с трехэтажной пристройкой вырывались языки голубого пламени, рассыпающего разноцветные искры, из других валил белый удушливый дым с привкусом каких-то химикалий, а из третьих с шипением вырывались струи пара вперемежку с хлопьями жирной черной копоти. Вдруг раздался резкий хлопок, напоминающий выстрел, и окна верхнего этажа озарились вспышкой ослепительно белого света… А через мгновение вместе со звоном лопнувшего стекла оттуда вылетело несколько шипящих и разбрызгивающих искры шаров размером от теннисного шарика до футбольного мяча. Некоторые из шаров медленно растворились в ночи, а один подхватил поток горячего воздух, и он, взвившись над коньком крыши, стал медленно планировать с наветренной стороны. Соприкоснувшись с черепицей, этот переливающийся волнами оранжево-желтого света шар вдруг взорвался с пушечным грохотом, и на пожарных, полицейских и редких зевак шрапнелью полетели осколки черепицы…

Репортер еще долго рассказывал пораженным коллегам о последствиях странного ночного пожара, произошедшего в лаборатории «волшебника электричества», «мага переменного тока» и «кудесника рукотворных молний», как называли выдающегося изобретателя Николу Теслу журналисты.

На следующее утро ровно в восемь часов – начало рабочего дня в лаборатории Теслы – несколько его сотрудников собрались перед пепелищем на Пятой авеню, с ужасом рассматривая последствия разгула огненной стихии. Сам изобретатель, по обыкновению очень поздно закончивший свой рабочий день, еще спал у себя в отеле, а по городу вместе с экстренными выпусками разносилась ужасная весть о гибели «замка электрического вампира». Наконец, звонки из полицейского участка и газетных редакций заставили портье отступить от строгих инструкций и тихонько постучать в двери «президентского номера». Реакция последовала незамедлительно, ведь и сам Тесла подчеркивал, что «длительные погружения в эманации электрического эфира» привели его к сверхчувственному восприятию окружающего. Буквально через несколько мгновений тяжелая дверь тихо отворилась, и на пороге возникла очень высокая угловатая фигура, закутанная в роскошный шелковый халат. На очень худом лице с застывшей вежливой и немного удивленной улыбкой каким-то совершенно неземным светом горели блестящие черные глаза, и портье молча поклонился, скрывая невольные слезы.

^{Тесла в своей лаборатории}

– Доброе утро, мистер Тесла, – глухо произнес старый негр, почтительно подавая пачку газет, – прочитайте, пожалуйста, нам всем очень жаль…

Изобретатель недоуменно пожал плечами, провожая своим «магнетическим» взглядом стремительно удаляющуюся фигуру портье. Войдя в номер, он порывистым движением бросил газеты на журнальный столик и, подойдя к громадному зеркальному окну, долго вглядывался в пелену утреннего тумана, разрываемую в клочья порывами свежего атлантического бриза. Вздохнув, он сбросил с себя остатки сна и, удобно расположившись в глубоком кресле, не спеша открыл экстренный выпуск Morning Post. Через минуту газетные строчки запрыгали перед глазами изобретателя, а в воздухе, казалось, повис горький смрад чего-то горелого…

Тесла отбросил газету и дрожащей рукой взял следующий листок…

Изобретатель тяжело откинулся в кресле и погрузился в мрачные думы. Скомканная газета выпала из ослабевшей руки… Неожиданно раздался громкий стук, и в номер буквально ворвалась целая свора бульварных репортеров и фотографов. Обступив полукругом кресло, они стали наперебой задавать вопросы. Тесла гордо вскинул голову и, усилием воли стерев с лица все следы горя, начал интервью:

– Нет слов, это для меня огромная потеря, но я уверен, что у меня достаточно мужества и веры в свои силы, чтобы не упасть духом и не отказаться от продолжения работы. Я твердо намерен восстановить основные сгоревшие рукописи, так как все они хранятся в моей памяти, как в самом надежном сейфе…

В моей лаборатории были уничтожены следующие самые последние достижения в области электрических явлений. Это, во-первых, механический осциллятор; во-вторых, новый метод электрического освещения; в-третьих, новый метод беспроволочной передачи сообщений на далекие расстояния и, в-четвертых, метод исследования самой природы электричества. Каждая из этих работ, а также многие другие, конечно, могут быть восстановлены, и я приложу все усилия, чтобы все это восстановить в новой лаборатории.

Безвозвратно погибло лишь то, что имело для меня личную ценность…

На следующее утро газета New York Sun вышла со статьей на первой полосе: «Огромное несчастье для всего мира»:

Когда эти предположения доходили до Теслы, он только молча сокрушенно качал головой. Ведь вся история его отношений с Эдисоном, этим символом американской предприимчивости, была полна самых низких обманов. Впрочем, в разговорах с корреспондентами Тесла старался придерживаться нейтрального отношения к своему конкуренту, и хоть и без всякого энтузиазма, но характеризовал Эдисона как крупного изобретателя и, следовательно, вполне порядочного человека. Однако в глубине души он всегда был уверен, что его следовало бы считать не «королем американских изобретателей», а неким профессором Мориарти из романов о Шерлоке Холмсе…

Никола Тесла разделял весь свой эмиграционный период жизни в Америке, после кратковременной работы на предприятиях Континентальной электрической компании Эдисона, на черные полосы «агонии неудач», изредка сменяющиеся краткими мгновениями «блаженства успеха». Единственным средством, которое Тесла признавал для борьбы с «агонией неудач», был непрерывный круглосуточный труд, иногда он даже утверждал, что его рабочий день длится 19–20 часов с краткими перерывами на отдых. Поэтому уже вечером в день катастрофы изобретатель начал у себя в отеле восстанавливать самые ценные и важные записи. А на следующее утро Тесла подыскал небольшое недорогое помещение для лаборатории, которую он несколько напыщенно называл «исследовательской станцией», заказал самые необходимые приборы и оборудование и продолжил опыты и разработки, прерванные пожаром. Вскоре к изобретателю стала поступать и финансовая помощь. Самый большой взнос сделала «Компания Ниагарских водопадов», для которой в свое время Тесла спроектировал уникальные динамо-машины переменного тока. Ее управляющий Эдвард Адамс передал в распоряжение изобретателя весьма солидную по тем временам сумму в сто тысяч долларов. На пожертвования Тесла смог оборудовать новый исследовательский центр на Хаустон-стрит, 46 с прекрасно оснащенной лабораторией, мастерской и подсобными помещениями и уже осенью 1895 г. возобновил в полном объеме основные направления исследований. Между прочим, вышеназванный Адамс, убедившись в блестящих перспективах, открываемых работами Теслы, настойчиво пытался ввести своего сына в компаньоны изобретателю, обещая при этом заманчивые финансовые вливания. Тут о многом говорит факт, что Тесла после стольких неудач, ставивших его на грань разорения, так и не проникся духом американского делячества и категорически отклонил это предложение, обеспечивающее ему долгое материальное благополучие. Ведь в данном случае Адамс, как доверенное лицо, распоряжался не принадлежащими ему средствами «Компании Ниагарских водопадов», в свете чего его план выглядел как неприглядная финансовая махинация.

Итак, Тесла снова приступил к решению множества задач, но все же пожар что-то перевернул в его душе, и направление поисков ответов на загадки природы стало медленно, но решительно меняться. Так, все чаще стала выделяться одна очень непростая проблема, вскоре превратившаяся в своеобразную идею фикс, до конца дней преследовавшую своего автора. Эта была совершенно необычная для той эпохи проблема создания «электроэфирной системы», в которой с помощью высокочастотных электромагнитных колебаний можно было бы в глобальных масштабах перекачивать энергию в промышленных объемах для питания самых различных приборов и механизмов.

Так начался самый загадочный период в творчестве великого изобретателя, названный впоследствии историками науки и биографами «лучевым».

^{Тесла возле одного из самых знаменитых своих изобретений – «катушки Теслы»}

Необходимо сказать несколько слов о парадоксальном творческом методе великого ученого, который его современники часто оценивали не иначе как «мистическое дарование». Сам Тесла характеризовал свой эвристический подход к решению изобретательских задач как подсознательный поиск готовых решений лишь на заключительном этапе, переводящий схемы и устройства в зримые образы. При этом он несколько высокомерно заявлял, что в отличие от того же Эдисона, «перебирающего руками тысячи технических решений, чтобы найти иголку в стоге сена», он вообще не чувствует необходимости работать руками, доверяя всю работу мозгу. При этом у него нет никакой необходимости пользоваться чертежной доской и карандашом, до тех пор пока перед глазами не возникнет нужное устройство во всех деталях, выполняющее все действия.

В то же время Тесла настойчиво продолжал совершенствование различных динамо-машин переменного тока, которые собирались на заводах известного промышленника Вестингауза, основавшего знаменитую фирму «Вестингауз электрик». Не прекращал великий изобретатель и патентную «войну токов» с компанией Эдисона, вокруг которого группировались все сторонники постоянного тока. Кроме того, он постоянно участвовал в различных форумах и выставках, а его экспозиции с действующими приборами и оборудованием вызывали полный фурор, при этом публику особенно удивляли уникальные радиоуправляемые модели катеров.

В то же время Тесла так и не последовал советам своего самого близкого и верного помощника Георга Шерфа, настоятельно рекомендовавшего уделять больше внимания практическим сторонам блестящих открытий, доводя каждое из них до создания промышленного образца. Ведь многие фабриканты предлагали разработать машины и устройства на выгоднейших условиях, что принесло бы значительный доход и надолго материально обеспечило самые сложные и дорогостоящие исследования.

– Вы хотя бы попробуйте передавать на большие расстояния всяческие условные сигналы, различные коммерческие сведения, такие как биржевые новости, – пытался уговорить изобретателя Шерф. – Ведь вы еще три года назад разработали вполне законченную идею беспроволочной передачи сигналов. А ваши последующие опыты на Чикагской выставке полностью подтвердили выбор направления исследований и вполне позволяют надеяться на сенсационный успех. Поверьте моей деловой интуиции и немедленно согласитесь с предложением страхового общества Ллойда. Ведь если вы сможете выполнить условие этих господ и осуществить передачу по вашей системе репортажа о ходе международной регаты, это обеспечит вам грандиозный успех и средства для любых перспективных исследований.

^{Марк Твен в лаборатории Теслы}

– Я не буду делать этого, мой милый Шерф, – с мефистофельской улыбкой твердо отвечал Тесла. – Пусть другие подбирают крохи моей интеллектуальной трапезы и разрабатывают идеи, о которых я поведал миру в своих интервью, статьях и лекциях. Сегодня я наконец-то почти вплотную подошел к созданию глобальной системы генерации и управления высокочастотными потоками энергии электрического эфира и вижу своей главной целью проектирование и создание всемирной системы беспроводной передачи токов высокой частоты. Это позволит навсегда удовлетворить энергетический голод нашего цивилизованного общества, и пока я не проработаю эту схему электроснабжения будущего, я категорически не буду отвлекаться на посторонние вещи…

Не приходилось ли Тесле в голодной нищете 1930-х гг. с горестью вспоминать эти далекие споры конца 1890-х с Георгом Шерфом? Сколько бы раз удары судьбы ни тормозили разработку его гениальных идей «агонией неудач», он все равно оставался верен себе и ни за что на свете не хотел отвлекаться на второстепенные детали, уверенно обгоняя свое время.

В лаборатории Тесла продолжал прорабатывать сразу несколько «лучевых» проблем, изложенных им в цикле обзорных сообщений, ставших классическими после лекционного турне по ведущим университетам и научным центрам Америки и Европы. Одной из таких проблем было выяснение природы открытых им «совершенно особых лучей», обладающих удивительным свойством пронизывать совершенно непрозрачные предметы. Изобретатель много экспериментировал с этой «странной природой лучистой энергии» и в одном из интервью смело предложил использовать ее для изучения внутреннего строения твердых тел. К сожалению, изобретатель по обыкновению не удосужился заявить о своих правах на данное открытие, ограничившись лишь несколькими мимолетными упоминаниями в интервью. Поэтому, когда в середине 1890-х гг. немецкий физик Вильгельм Рентген опубликовал свои исследования Х-лучей в журнале Вюрцбургского физико-медицинского общества, Тесла тут же откликнулся подробным письмом. В нем он не только описал несколько конструкций «лучевых трубок», питаемых от резонансных трансформаторов собственной конструкции, но и предоставил уникальные фотографии «просвеченных» предметов. Через год изобретатель также опубликовал первую из десятка своих статей, посвященных самым различным возможностям применения Х-лучей.

Среди идей Теслы встречается и мысль о возможности обнаружения и «лучевого» лечения злокачественных опухолей. В последующих своих работах изобретатель подробно остановился на применении всепроникающих лучей для создания своеобразных «каналов в теле электроэфирной среды», по которым можно было бы передавать гигантские электрические импульсы. Эта идея создания современных плазменных шнуров как минимум на полстолетия опередила свое время. Причем и сегодня точно не известно, насколько удалось продвинуться в подобных исследованиях изобретателю, ведь, забегая вперед, заметим, что на башне Теслы в Радио-Сити были найдены громадные батареи разбитых лучевых трубок самой разной конструкции.

Более того, Тесла сам предложил всем исследователям Х-лучей, и в том числе самому Рентгену, проводить опыты, используя токи высокого напряжения от резонансных трансформаторов собственной конструкции, впоследствии получивших название «трансформаторы Теслы».

Между Теслой и Рентгеном возникла дружеская переписка, продолжавшаяся долгие годы. Так, в одном из сохранившихся писем Рентген писал:

Это довольно любопытная информация, которая показывает, что, несмотря на собственный альтруизм, Тесла все же надлежащим образом воспринял урок потери приоритета этого выдающегося открытия, за которое Рентген в 1901 г. получил первую Нобелевскую премию по физике «В знак признания необычайно важных заслуг перед наукой, выразившихся в открытии замечательных лучей, названных впоследствии в его честь».

Между тем все мысли Теслы были заняты разработкой универсальной системы передачи и приема электромагнитных колебаний, способной обеспечить электроэнергией любую точку мира. И здесь изобретатель хотел задействовать все результаты своих разноплановых «лучевых» экспериментов. Это были очень смелые и необычные идеи, намного опередившие свое время. Например, Тесла долго разрабатывал проект «пилотируемых волн», когда пучок электромагнитных волн распространялся в своеобразном «коридоре» из Х-лучей.

В 1896 г. в пригороде Нью-Йорка Тесла впервые рискнул оборудовать «лучевой» полигон для генерации и приема микроволновых сигналов. Для этого он разработал специальные вакуумные электронные приборы – «лампы Теслы», представляющие собой стеклянные колбы самого разного размера, формы и конструкции. С помощью своих ламп изобретатель сумел резко увеличить частоту тока на приемно-передающей станции, доведя ее несущую частоту до ранее недостижимой величины, превышавшей два миллиона колебаний в секунду. Сигналы радиостанции Теслы принимались за десятки километров. 2 сентября 1897 г. изобретатель получил сразу два патента в этой области, пройдя еще один важнейший этап на пути создания глобальной системы передачи энергии на расстояние. Проводя эксперименты со своей радиостанцией, Тесла неожиданно прекратил работу над созданием устойчивого радиотелеграфа и занялся разработкой схем телеавтоматики – радиоуправления различными механизмами на расстоянии. Надо заметить, что это до сих пор один из самых неоднозначно комментируемых эпизодов в истории радио, вызвавший впоследствии ожесточенные споры. Что же заставило изобретателя свернуть с проторенного пути, на котором ему оставалось сделать от силы полшага?

Сам Тесла так и не дал ответ на этот важнейший вопрос, предпочитая отделываться многозначительными фразами о необходимости поиска новых путей развития радиофизики. Накопленный изобретателем опыт свидетельствовал о реальной осуществимости замысла создания телеуправляемых машин и механизмов. Это подтверждает и знаменитая радиоуправляемая модель «лодки Теслы», наглядно демонстрировавшая возможность надежного и безотказного дистанционного управления самыми различными автоматическими устройствами.

Через много лет изобретатель, вспоминая начало «лучевого» периода своей биографии, напишет в дневнике:

Заметим, что подобный аспект деятельности великого изобретателя описан здесь неспроста и очень важен для дальнейшего рассказа. Ведь, что ни говори, а сама постановка «лучевой» проблематики в творчестве Теслы во многом и породила последующие загадки его «пучковых орудий», извергающих потоки самых настоящих «лучей смерти».