Никому не говори

Глава седьмая

Он, должно быть, догадался, что происходило у Сиенны в голове, потому что взглянул ей прямо в глаза.

— Опасаешься, что я слишком рано попрошу тебя отплатить мне? Не бойся. Я же сказал, что не горю желанием это сделать.

— Надеюсь, — произнесла Сиенна с большей уверенностью, чем ощущала.

— Так и будет, Сиенна, до тех пор, пока твой дом и имение не придут в порядок. Даю тебе слово. А я никогда не нарушаю его. — Гаретт повернул ее руку ладонью вверх.

— Я ударилась не здесь, а с другой стороны, — пролепетала Сиенна, хоть и была рада, когда Гаретт пропустил ее слова мимо ушей.

— Да, но по ладони я могу рассказать тебе о светлом будущем, которое вижу для виллы «Энтротерра».

— Лапша засохнет.

— И это тоже я ясно вижу.

Флирт с красивыми девушками вошел у Гаретта в привычку, от которой уже почти невозможно было избавиться. Он провел пальцем по тонкой линии на ее ладони.

— Везет в любви, не везет с ланчами.

Сиенна отдернула руку.

— Не будет никакого ланча, если я не закончу на кухне. — Она поспешно отвернулась от его проницательного взгляда. — Теперь я буду крутить ручку, а ты поддерживай лапшу, чтобы не слиплась. Если не возражаешь, — застенчиво добавила девушка.

Несколько минут они дружно работали в тишине. Сиенна успела дважды почистить макаронницу.

— От этого процесса я проголодался. И уже мысленно пожалел, что пропустил завтрак.

Сиенна вскинула на него удивленный взгляд.

— Как можно выходить из дома, не позавтракав?

— Если я поем с утра, то потом не могу собраться. А без завтрака меня постоянно что-то подстегивает. Но… если ты так беспокоишься, может, у тебя найдется что-нибудь перекусить?

Такую просьбу Сиенна была только счастлива выполнить. Она подошла к кастрюле, в которой поднималось тесто, отщипнула кусочек и раскатала его на столе.

— Это займет немного времени. Приготовлю тебе страччи под соусом песто.

— Что угодно, если оно поможет утолить голод, — улыбнулся Гаретт и добавил: — Уверен, это будет очень вкусно, Сиенна. Что такое страччи, кстати?

— Это вид пасты широкими пластиночками. А песто делается из жареных кедровых орешков, перемолотых с базиликом с добавлением оливкового масла и сыра пармезан или пеккорино. Об этом блюде дольше говорить, чем готовить. — Сиенна достала сковороду, палила немного оливкового масла и бросила туда орешки. — Мне нужно сорвать базилик в теплице Эрманно. Скоро вернусь и порежу его, когда остынут орешки.

— Я помогу. Иди. — Гаретт встал у сковороды.

— Помешивай. И следи, чтобы не сгорели. Орешки нужно только слегка поджарить. Есть лопатка, но лучше мешать деревянной ложкой.

— Я справлюсь, не волнуйся, — с уверенностью пообещал мужчина.

И он справился. К тому времени как Сиенна вернулась в кухню с пучком ароматного базилика, Гаретт орудовал с орешками как настоящий профессионал.

— Гаретт! Я впечатлена!

— Это еще ерунда по сравнению с реакцией Молли и Кейна, когда я приготовлю для них это блюдо.

— О, они вряд ли захотят есть такую простую еду, — захихикала девушка.

— Откуда ты знаешь? Может, у меня получится очень даже вкусное блюдо. Если, конечно, ты не нахлобучишь его мне на голову вместе со сковородой.

Сиенна рассмеялась:

— Я не стану этого делать!

А могла бы, если б узнала, что данное тобой с таким трудом обещание напрасно, подумал Гаретт, но ничем не выдал себя, лишь улыбнувшись в ответ.

Девушка помыла базилик и положила его сушиться на полотенце. Потом перемолола головку чеснока с орешками, которые Гаретт достал из сковороды. Натерла сыр и в последний момент добавила листики базилика.

— Вода кипит. Я положу туда макароны.

Сиенна знала, как быстро можно испортить домашнюю лапшу.

— Лучше порежь пармезан, а я сделаю лапшу. А потом закончим с соусом.

Сиенна положила страччи в кипящую воду и засекла время. Проверила тарелки. Кажется, мачеха снова не принесла на кухню посуду после завтрака.

— Боюсь, вам придется самому нести свой ланч в столовую, мистер Лацло.

— Поедим прямо здесь. Зачем делать лишнюю работу? Да и еда остынет. — Гаретт провел ладонью по лбу. — Правда, тут жарковато. Не могу понять, как люди могут жить без кондиционера?

— В кухне станет прохладнее, когда я выключу плиту. Если ты откроешь окна пошире, станет еще холоднее.

Когда Гаретт проходил мимо Сиенны к окнам, она не удержалась и сделала глубокий вдох. Из-за тепла запах его лосьона после бритья казался сильнее. Этот глубокий богатый аромат заставил Сиенну представить загадочный лес из старой сказки, полный таинственных ловушек…

— Ты в порядке, Сиенна?

Она вздрогнула, выведенная из задумчивости, и взглянула на него. Гаретт во плоти был еще лучше, чем в ее фантазиях. Он выглядел совершенно потрясающе — и в ближайшем будущем она станет спать с ним в одной постели. Сейчас он стоял так близко…

— Все нормально, Гаретт. — Сиенна положила страччи на тарелку и поставила перед Гареттом на стол, а рядом расположила соусник с песто.

— Ты не будешь есть?

— Не сейчас. Я позавтракала.

Гаретт полил страччи соусом и с аппетитом принялся за еду. Затем Сиенна убрала за ним посуду и поставила на стол нарезанный пармезан.

— Угощайся.

Девушке нравилось готовить, а потом наблюдать, как ее гости наслаждаются едой.

Убирая соусник, Сиенна неловко повернулась и уронила ложку, испачкав палец в соусе. Машинально она поднесла палец к губам и облизала. Сиенна так привыкла есть в одиночестве, что даже не подумала, какую реакцию этот жест вызовет у Гаретта. Только через секунду она вспомнила, что у нее есть компания. Она посмотрела в горящие глаза Гаретта и застыла на месте. Тело ее обдало жаром.

Гаретт сглотнул. У него пересохло в горле.

— Предложишь мне чего-нибудь выпить?

Его слова вывели Сиенну из транса. Суетливо подняв ложку, она поинтересовалась, чего бы ему хотелось.

— Кофе, если можно, — он лениво улыбнулся, — пожалуйста.

Сиенна налила воды в чайник и поставила его на плиту.

Наблюдая за ней, Гаретт вспоминал, как всего мгновенье назад их взгляды встретились. И на миг в ее глазах отразилось желание, которое поразило мужчину. Мир вокруг словно исчез, оставив их наедине. Гаретт понял, что мог бы взять ее прямо здесь и сейчас. Как обычно и поступал с другими женщинами.

Мужчина тихо выругался сквозь зубы. Он не мог так поступить с Сиенной. Она еще носила траур по мужу.

Но тело Гаретта как будто жило собственной жизнью. Каждое движение Сиенны возбуждало его. Однако, опасаясь вспугнуть застенчивую девушку, он решил не трогать ее. Эта пленительная мука была настоящим наказанием.

За кофе Гаретт был молчалив, стараясь побороть свои инстинкты. Ведь если он позволит себе соблазнить ее сейчас, то нарушит данное ей обещание. А этого мужчина не мог себе позволить.

— С чего бы ты хотел начать? — поинтересовалась Сиенна позже, проводив Гаретта во двор.

— Покажи, где начинается забор, и я найду, чем себя занять.

— Хорошо, сейчас позову Эрманно, он проводит тебя.

— Не нужно. Вокруг меня постоянно находится так много людей, что я безумно устал от их пристального внимания. И, если помнишь, я уже говорил, что предпочитаю работать один.

— Как и я! — с чувством воскликнула девушка. — Но было бы лучше, если бы Эрманно с женой узнали, что ты здесь делаешь. Не хочу, чтобы они решили, будто ты какой-нибудь вор. Кстати, будь осторожен, в это время года здесь много гадюк. Они выползают погреться на солнышке.

— Надеюсь, меня ты не считаешь змеей? — пошутил Гаретт.

— Надеюсь, ты не хочешь соблазнить меня раньше времени, Гаретт? — в той же манере отозвалась девушка.

Сердце ее дрогнуло. Она хотела произнести это с ничего не значащей интонацией, по-простому, но что-то случилось. И слова прозвучали как провокация.

Девушка покраснела, приятное тепло разлилось по телу.

— Так вот чего ты опасаешься? — мужчина изогнул соболиную бровь. — Впрочем… возможно, тебе лучше позвать этого твоего Эрманно, Сиенна.

— Кого? Ах да, разумеется. — И она кликнула Эрманно.

Не надо бы мне постоянно вгонять ее в краску, рассудил Гаретт. Когда Сиенна облизала губы кончиком языка, у него перехватило дыхание. Обычно он не замечал таких уловок. Женщины слишком часто применяли их, флиртуя с ним. Но действия Сиенны вызывали в нем неожиданные эмоции. Ее хотелось защитить, и в то же время рядом с ней Гаретт чувствовал себя подростком с разыгравшимися гормонами. Он не мог даже позволить себе обнять Сиенну за плечи. Потому что знал, что не сумеет остановиться на этом.

Он с досадой отвернулся. Этого не должно произойти. Сначала дела, потом удовольствия — таков был девиз Гаретта Лацло.

Сиенна тоже боролась со своими чувствами. Гаретт, похоже, собирался сделать что-то, что воплотит в жизнь все ее фантазии — и ее страхи.

Эрманно появился как раз вовремя. Разрываясь между разочарованием и облегчением, Сиенна попросила его показать Гаретту имение, но мысли ее были далеки от дел. Глаза Гаретта обещали океан удовольствий, но печальный опыт с Альдо научил девушку не ждать от мужчин ничего хорошего.

Знатной фамилии в свидетельстве о браке уже достаточно, говорила Имельда. Ничего больше и не нужно.

Но мне нужно, решила Сиенна. И я сделаю для этого все.

Это вдохновило девушку и заставило ощутить восторг.

— Эрманно покажет вам земли и все, чем мы здесь занимаемся. — Сиенна сняла фартук, встряхнула его от муки и снова завязала тесемки вокруг тонкой талии. — Я должна вернуться на кухню.

— Ты говоришь по-английски, Эрманно? — спросил Гаретт.

— Не беспокойтесь, — официальным тоном произнесла Сиенна, — он понимает достаточно, чтобы все вам показать, Гаретт. — Но недостаточно для того, чтобы поведать тебе обо мне, с облегчением подумала она. — Заранее прошу извинить за некоторое запустение. Была плохая зима, а после смерти Альдо я еще не нашла времени все поправить.

Гаретт с досадой отметил, что на последних словах Сиенна привычно нахмурилась. Ее как будто повсюду преследовал призрак мужа, заставляя девушку выстраивать барьеры между собой и окружающими.

— Я понимаю, как нелегко вам приходится, Сиенна, — вежливо произнес Гаретт. — Вы по-прежнему помните мужа и всегда будете жить так, как ему бы того хотелось.

Сиенна вскинула подбородок, по промолчала, глядя на него с выражением, которого Гаретт не мог понять.

Должно быть, это любовь, рассудил мужчина и цинично усмехнулся. Жизнь уберегла его от этого великого чувства, привила ему иммунитет.

— Знаете, что я вам скажу, Сиенна. Почему бы вам не обойти ваши земли вместе с нами? Эрманно мог бы сопровождать вас.

Сиенна опустила голову, чтобы Эрманно не мог видеть ее разочарования, когда ей придется отказаться.

— Спасибо вам за предложение, мистер Лацло, но мне нужно вернуться на кухню. Как только моя мачеха узнает о вашем визите, уверена, она пригласит вас к нам в дом.

— Буду с нетерпением ждать приглашения, — заверил ее Гаретт и пошел следом за Эрманно.

К удивлению Сиенны, Имельду Бассо вовсе не впечатлила новость, что на ее территории находится незнакомец — пусть даже богатый бизнесмен. А в ту секунду, когда Сиенна сказала, что он друг Бредли, Гаретт Лацло превратился в лютого врага. Имельда не верила, что у Молли и Кейна водились деньги. Она считала, что они живут слишком тихо, а слухи об их богатстве и статусе неправдивы. Имельде нужно было видеть, как деньги тратят, а не просто говорят о них.

Сиенна удалилась в свою комнату. Позже она увидела из окна, как ее гость идет сквозь оливковую рощицу к дому, закончив осмотр территории. Эрманно, видимо, нашел себе какое-то занятие, потому что Гаретт направлялся к вилле в одиночестве. Он шел с видом человека, которому везде рады. Но только не здесь, подумала Сиенна. Она бросилась вниз, чтобы перехватить Гаретта прежде, чем он успеет постучать в дверь.

— У вас здесь красиво, — резюмировал он. Ветерок растрепал его волосы, а теплое солнце заставило расстегнуть две верхние пуговицы на рубашке. — Когда я поднялся на хребет, то увидел вдали позолоченное солнцем море.

— Это одно из преимуществ этой виллы.

— Странно, что ты так говоришь.

— Мне нравится этот дом. Просто я не всегда нахожу нужные слова.

Кажется, это не убедило Гаретта.

— Было бы жаль потерять такую виллу. Буду честен с тобой, Сиенна. Мне нужно приступать к работе прямо сейчас. И лучше, если я войду в дом и сразу же начну. Мне понадобится комната, где я мог бы работать, как у себя в кабинете.

— Нет! — Сиенна преградила ему путь. — Моя мачеха не позволит.

Гаретт с досадой тряхнул головой.

— Время слушаться ее прошло, синьора. Настал момент ставить свои интересы превыше запросов мачехи.

Молли твердила ей то же самое. Сиенна замешкалась, но ненадолго.

— Хорошо, но я не могу впустить тебя в дом сейчас. Моя мачеха этого не хочет.

— Прости, чей это дом?

— Мой. — Сиенна не уловила иронии в его словах. Она оглядывала окрестности и пыталась решить, где они могли бы поговорить наедине, не вызвав скандала. — Ты можешь работать в лимонной роще. Там есть садовый домик, где мы храним овощи и фрукты на зиму.

Но Гаретт, не слушая ее, пошел прочь.

— Я ухожу к Молли и Кейну. Начну составлять проект для твоего имения. Когда решишься, приходи ко мне, и поговорим.

С этим Гаретт исчез из виду.

Первое впечатление о вилле Сиенны было неутешительным. Гаретт решил прогуляться до дома Молли и Кейна пешком, чтобы немного подумать. Он сбежал из Нью-Йорка, чтобы отдохнуть от мира власти и денег, и был готов потратить сколько угодно, чтобы остаться анонимным гостем и избежать всех звонков из офиса. Он принял предложение Бредли погостить в надежде найти ответы на свои вопросы, а вместо этого ввязался в еще более сложную историю.

Слова «отношения» Гаретт избегал давно. Слишком много болезненных воспоминаний оно порождало. Единственные отношения, которые он себе позволил, закончились, когда Гаретту было всего шесть лет. Тогда отец убил его маму. С того момента Гаретт не подпускал слишком близко ни одну женщину. По той же причине он нигде не задерживался надолго. Женщины начинали намекать на серьезную и длительную связь, а Гаретт серьезно относился только к работе. Какой-то шум привлек его внимание. Гаретт оглянулся и увидел, как Эрманно подошел к порогу небольшого коттеджа. Там стояла женщина в темпом переднике, испачканном мукой. В руках у нее была миска с чем-то съедобным, что она дала попробовать Эрманно с ложки. Гаретт был тронут. Это напомнило ему о том, как он готовил лапшу вместе с Сиенной. Женщины более щедрые, чем мужчины. Они любят делиться.

Гаретту хотелось понаблюдать за Эрманно и его женой, но он все-таки отвернулся, осознав в этот миг, что у простого фермера есть то, чего у него никогда не было, — покой на сердце.