Нил

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Это очень жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Памяти поэта, художника и любителя ужасов Василия Рузакова.

Также посвящается Нил Бимбо, автору приключенческой литературы для мужчин.

Саймон МакХарди & Шон Хоукер "НИЛ"

Линдси бежала с собакой, которая цапала ее за подошву кроссовок. Дома ее ждало нечто гораздо худшее, если она опоздает хотя бы на минуту.

- Каспер, ты, гребаный говнюк, тащи свою ублюдочную задницу обратно внутрь! - проревела растрепанная беззубая женщина с крыльца ветхого дома.

Собака немедленно прекратила погоню, повернулась и подкралась к своей хозяйке. Его уши были прижаты назад в страхе перед побоями. Линдси услышала удар и визг, продолжая бежать к своему дому. Она оставила папе завтрак, обед и тележку с закусками, но знала, что он уже проголодался.

Мама Линдси умерла четыре года назад, когда попала в больницу, чтобы ей сделали операцию по урезанию желудка, потому что она не могла похудеть. Врачи строго-настрого запретили ей есть, пока она восстанавливается после операции. Санитары провозили ее мимо торгового автомата по дороге в палату. Позже ее нашли прислонившейся к этому самому аппарату, уже не дышащей. Ее лицо было измазано шоколадом, а тело наполовину утопало в шоколадных обертках, мокрых от жидкости, вытекающей из желудочной трубки. Теперь были только Линдси и папа. И она была его мамочкой.

Когда входная дверь со скрипом открылась на ржавых петлях, Линдси встретил папин голос, грохочущий из спальни:

- Где моя ёбаная жратва, ты, ленивая пидарастка!?

- Я сейчас её сделаю, папочка. Это не займет много времени.

Бутерброд удержал бы его, пока она не разберется с ужином. Все еще пытаясь отдышаться, она бросила свою школьную сумку и пошарила в холодильнике. Там не было масла, нахуй, и всего остального. Папино пособие по инвалидности должно было быть выплачено только завтра. Ей придется раздобыть что-нибудь из нескольких оставшихся объедков. Она достала последнюю черствую булочку для гамбургера из пластикового пакета, разрезала ее и протащила по дну духовки, чтобы соскрести немного застывшего черного жира.

Запекшаяся грязь неуклонно накапливалась с тех пор, как умерла ее мама. Она набила булочку всем, что смогла найти: заплесневелым сыром, зеленой ветчиной и каким-то просроченным майонезом, который забродил и приобрел цвет мочи. Линдси шлепнула булочку на немытую тарелку и взбежала по лестнице в папину спальню.

Она почувствовала его запах еще до того, как открыла дверь. Из-под нее доносилось его спелое зловоние. От него воняло еще хуже, чем от бутерброда.

- Я уже здесь, - сказала она, поворачивая ручку.

- Ты что, тварь ёбанная, хочешь, чтобы я тут с голодухи подох, - сказал папа.

Он лежал в постели, опираясь на дюжину подушек, измазанных остатками старой еды. Простыня была испещрена таким количеством сигаретных ожогов, что походила на лунный пейзаж, усеянный кратерами от метеоритных ударов. По телевизору показывали эпизод какого-то ток-шоу, в котором парня два года обманывала его девушка. Она притворялась транссексуалкой, но использовала страпон, когда они занимались сексом. Парень выглядел явно расстроенным.

- Это не моя вина. Учитель задержал класс, - захныкала она.

- Тебе не следует ходить в школу. Тебе следует оставаться дома и присматривать за мной. Это преступное пренебрежение родителем с твоей стороны, сволота ты паскудная.

Папа глубоко засунул указательный палец в ухо и извлек золотой самородок, который вытер о свою голую грудь.

- Мы пытались это сделать, папочка, и школа послала за мной инспектора.

Это был худший месяц в ее жизни, когда она ждала папу днем и ночью. По крайней мере, когда она ходила в школу, она могла притворяться почти нормальной, хотя большинство детей видели ee насквозь. Она убедила папу, который был не слишком умен, что правительство изменило школьный календарь на триста шестьдесят пять дней в году, чтобы конкурировать со всеми китайскими учениками. В выходные и праздничные дни она бродила по парку и наблюдала, как играют маленькие дети. Они визжали от восторга, когда носились вокруг, и она задавалась вопросом, каково это - иметь нормальное детство.

Она положила тарелку на его похожий на валун живот. Папа схватил бутерброд и запихнул его в рот. Его челюсть расслабленно двигалась, и он глотал куски едва пережеванной пищи, которая дергалась у него в горле, как рыба, проглоченная пеликаном. Через несколько секунд сэндвич исчез.

- Немного суховат, но сойдет, - проворчал он, прежде чем обсосать пальцы.

- У нас кончилось масло, папочка.

Папина липкая рука схватила ее за руку. Она поняла, что слишком долго слонялась без дела, загипнотизированная этой ненасытной демонстрацией. Другой рукой он откинул простыню. Его член затерялся в складках (покрытых коркой и волдырями) покрасневшего паха и запутался в лобковых волосах.

- М-м-м, пудинг для школьниц, - сказал папа. Он притянул ее к себе. Она не могла как следует оседлать его, потому что у него был слишком большой живот. - Жаль, что масла не осталось. Придется тебе довольствоваться только спермой в жопе.

Папа засунул свой полутвердый член сбоку в трусики Линдси. Она вздрогнула, когда он нашел крошечный сухой вход ее ануса, но она не сопротивлялась ему. Если бы она это сделала, папа пришел бы в ярость. Он набрасывался с кулаками, плевался и рычал. Это было ужасающее зрелище. На следующий день ей придется объяснять учителям, почему у нее свежие синяки и странная походка. Линдси почувствовала, как папин член скользнул в нее, когда он оскалил зубы, показывая ей кусочки бутерброда, застрявшие в промежутках зубов.

- Оседлай мой член! - приказал папа.

Линдси молча подпрыгивала на животе, пытаясь заглушить жгучую боль в заднице. Все четыре их сиськи покачивались. Он поднял руку, которая сжимала ее задницу, к ее лицу. Он сжал ее щеки вместе, раздвигая губы.

- А теперь, скорми мне содержимое своего желудка. Я все еще голоден.

Линдси страдала булимией с тех пор, как умерла ее мама. Образ тучной женщины, едва способной поместиться в гроб, сооруженный для ручной лошади, запечатлелся в ее мозгу. Она унаследовала многие черты лица своей мамы, и смотреть на это пухлое восковое лицо в гробу было все равно, что смотреть в зеркало на ярмарке развлечений. Даже присутствие толстого человека, не говоря уже о мысли о сытной еде, вызывало у нее отвращение. Ее уже вырвало тем, что она умудрилась съесть в школе, но папе было бы все равно, если бы она сейчас придумала такое оправдание. В прошлом он никогда не принимал таких оправданий. Линдси засунула два пальца глубоко себе в горло. Папа ждал в предвкушении очередной трапезы. С третьей попытки поток тунца и кукурузы, который не был выброшен в школьный туалет, вырвался из глотки Линдси. Розовая водянистая жидкость быстро заполнила папин рот, и он проглотил ее. Ощущение спазмов в животе Линдси на его члене, казалось, всегда возбуждало папу, и в череде нескольких коротких вспышек он излил свое семя в узкий кишечник своей дочери.

Линдси долго принимала душ, но сколько бы она ни мылась, его неприятный запах не исчезал. Он сочился из ее пор. Она чувствовала его вкус, и попытка выплюнуть вонь не сработала. Она забралась в постель и свернулась калачиком. Ее анус болел и сильно кровоточил. Она ненавидела свою жизнь, но какова была альтернатива? Жить на улице? Город съедал таких маленьких девочек, как она, живьем, и она не была настолько наивна, чтобы думать иначе. Сообщения в новостях о беглецах, найденных мертвыми в мусорных контейнерах, были обычным явлением. Многие были изнасилованы, некоторые расчленены некоторые и то и другое. Конечно, лучше было оставаться с дьяволом, которого ты знал, пока не представится возможность.

- Линдси, тварь ты ёбанная! Я хочу жрать! Почему ты мне не отвечаешь? - гулкий папин голос вырвал ее из изнеможенного сна.

Еды не осталось, но она не могла сказать об этом папе. Он сказал бы, что это ее вина, и обвинил бы ее в том, что она съела все это или недостаточно заботилась о нем, чтобы обеспечить достаточный запас продуктов в холодильнике и шкафах. Он неоднократно заявлял, что ее маме было бы стыдно, если бы она знала, что Линдси позволяла своему папе чахнуть от голода. Папа разглагольствовал о том, что Линдси была неудачницей из-за того, что так и не научилась готовить его любимое блюдо, жареного молочного поросенка, пока она больше не могла терпеть оскорблений и не падала на пол, ослабев от его тирады.

Может быть, она что-то упустила. Она, пошатываясь, прошла на кухню, ее конечности все еще были тяжелыми от сна. Она распахнула все шкафы и ящики в поисках спрятанных крошек. Там не было ничего. Она упала на колени, обхватила голову руками и зарыдала.

- Принеси мне хоть немного чертовой еды, ты, тварь малолетняя! - папины крики проникли в ее страдания. - Ты бесполезная! Свинья! Шлюха! Пизда! - cлезы Линдси капали сквозь пальцы в открытый ящик и капали на блестящую сталь мясницкого ножа, которым не пользовались с тех пор, как была жива ее мама. - Тебе лучше поискать, что бы мне дать, или я буду трахать тебя в задницу, пока у тебя кишки не вываляться! Линдси!!!

Линдси вскочила и схватила нож. Лезвие было острым. Она поплелась вверх по лестнице, крепко сжимая в руке нож. От вони, как всегда, у нее закружилась голова. Толкнув дверь, Линдси увидела мерцающий в темноте свет телевизора.

- Где моя чертова еда?

- Её больше нет, папочка. Ты съел все, что у нас было, потому что ты - прожорливая сука, - oна подкралась ближе к кровати с ножом за спиной. - Но, у меня есть кое-что еще, что можно дать тебе.

Покрытое пятнами лицо папы покраснело от ярости. Он откинул простыни и повернулся, чтобы сесть.

- Ты сука! Ты не можешь так со мной разговаривать.

- Да нет, вообще-то могу, папа. Ты отвратителен. Ты жирный неряха. Твой член как червяк, и ты воняешь! - теперь она была так близко к кровати, что чувствовала исходящий от него жар.

Когда папа бросился к ее руке, Линдси быстро атаковала ударом ножа вниз. Кончик лезвия пронзил его макушку. Кровь хлынула из пореза, когда она выдернула его обратно. Папины глаза закатились, а язык неуклюже вывалился изо рта. Линдси воткнула лезвие ему в щеку. Из его горла вырвался пронзительный вой. Его рука нащупала оружие. Линдси билa его по лицу снова и снова, пока прокол на щеке не превратился в широкую рану, обнажив его гнилые зубы.

Линдси вонзила нож ему в грудину по самую рукоятку и потянул вниз. Это было похоже на разрезание толстого теста. Открылась зияющая полость.

- Я убью тебя! - заорал он, сплевывая кровь.

Используя руки, чтобы оттолкнуться от кровати, он наклонился к Линдси. Раздался хлопок, и она была забрызгана кровью. Раздутые внутренности папы выскользнули наружу и шлепнулись на деревянные половицы. Его босые ноги ступали по огромной куче булькающих отбросов. Слизистые внутренности хлюпали у него между пальцами ног. Брызги дерьма и крови разлетелись по комнате и ударились о стену. Он не замечал, что у него не хватает мужества и, пошатываясь, продолжал идти, раскинув руки, как мумия, пытаясь схватить свою дрожащую дочь.

Она пригнулась и проползла у него между ног как раз в тот момент, когда папа собирался задушить ее. Он пошатнулся, и в этот уязвимый момент Линдси вонзила нож ему между ног. Папин грязный, вялый член и яйца прятались в этих зловонных складках жира и, учитывая вопль, который пронзил ее уши, Линдси успешно проткнула их. Она ослабила хватку на рукояти и оставила нож воткнутым в его гениталиях. Гора белого, как кость, жира повернулась к ней лицом. Кровь струилась у него между ног и из зияющей дыры в животе. Линдси уставилaсь в пустоту, где до недавнего времени хранились его внутренности.

- Жареная свинья... в соусе, - невнятно пробормотал папа.

Он рухнул на пол. Комната содрогнулась, и со стены упал портрет мамы Линдси в рамке. Стекло разбилось вдребезги. Линдси поползла обратно к двери, уставившись на подергивающуюся груду выпотрошенного жира, все еще корчащуюся в предсмертных судорогах. Она выползла из спальни на четвереньках и зацепилась ногой, чтобы закрыть за собой дверь. Это был последний раз, когда дверь была открыта, и когда она закрылась за ней, она закрылась навсегда.

Линдси открыла конверт с логотипом Департамента социальных служб. Письмо было последним предупреждением. Папина пенсия по инвалидности прекратится, если он не представит справку врача, подтверждающую, что он все еще недееспособен. В течение последних шести месяцев учебы в школе она жила с ложью, что папа жив и не растворяется в половицах его спальни. Она продолжала собирать его социальные выплаты. Никто не знал, что он умер, потому что он редко выходил на улицу, когда был жив.

Ей нужно будет найти работу, чтобы покрыть расходы, а без опыта или образования, кроме диплома об окончании средней школы, это будет нелегко. В местной газете были объявления о вакансиях кассиров для работников быстрого питания, но зарплата не покрывала счета. Мысль о том, чтобы обслуживать семьи, страдающие болезненным ожирением, тоже вызывала у нее тошноту. Все остальные вакансии требовали опыта - она даже не знала, что подразумевали некоторые из объявленных вакансий. Она уже собиралась бросить поиски, когда в нижней части страницы мелким шрифтом появилось объявление, рекламирующее карьеру в сфере ухода за пожилыми людьми. Никакого опыта не требовалось, обучение проводилось на дому, а зарплаты было достаточно, чтобы прожить, не привлекая внимания к беспорядку наверху. Работа, несомненно, будет сложной, много вытирания задниц и мытья сморщенной, покрытой пятнами кожи, но это ни в коем случае не будет так плохо, как то, что она пережила с папой. От него пахло гораздо хуже с тех пор, как она убила его.

После телефонного интервью Линдси пять дней спустя отвезла папин пикап в дом престарелых "Дубок". Когда ее мама была жива, они все вместе совершали длительные поездки за город. Папа сажал Линдси к себе на колени и позволял ей рулить и крутить рычаг переключения передач. Мама, слишком толстая, чтобы сидеть впереди, лежала на полу грузовика, завернутая в простыню. Дениз, старшая сиделка, женщина средних лет с румяными щеками и вьющимися рыжими волосами, показала ей окрестности. Линдси не могла не испытывать жалости к древним душам, выстроившимся вдоль стен, как устаревшие манекены. Их мысли были либо заперты в прошлом, либо они собрали свои вещи и окончательно свалили.

Некоторые сидели в креслах с откидными спинками, потягивая чай из крошечных фарфоровых чашечек. Другие бессмысленно смотрели в пространство или были погружены в разговор с родственниками и друзьями, которые давно умерли или не могли навестить их.

- Это - мистер Стивенс, и... Mистер Стивенс... ЭТО - ЛИНДСИ. ОНА НОВЕНЬКАЯ, - Дениз пришлось кричать на толстяка, лежащего в кровати и играющего с обоими своими слуховыми аппаратами. Мистер Стивенс раньше был намного толще. Складки обвисшей кожи свисали с его руки, когда он махал. Он напомнил Линдси папу. Ее кожа похолодела, и она содрогнулась от отвращения. - ЛИНДСИ СОБИРАЕТСЯ СМЕНИТЬ ВАМ ПАМПЕРС.

Mистер Стивенс булькал, как счастливый ребенок.

- Ты делала что-нибудь подобное раньше, Линдси? - спросила Дениз с глупой, сияющей улыбкой на лице.

- Да. Папе... Я имею в виду, что мой отец очень долго болел, и я заботилась о нем после того, как умерла моя мать.

Она попыталась скрыть свое отвращение к мужчине, осматривающему его руку в поисках свежих язв, стиснув зубы и сцепив руки за спиной.

- О, это такой добрый и милый поступок! Он, должно быть, действительно оценил всю твою помощь. Как тебе, очевидно, хорошо известно, эта работа - то, что мы делаем ради любви, а не ради денег. Я уверена, что ты идеально подойдешь здесь, в "Дубке". Мне нужно пойти и проверить, как там миссис Морс в тридцать шестом номере. Сегодня утром у нее выпала прямая кишка, когда она попыталась опорожнить кишечник. Нам все время приходится запихивать еe обратно. Как насчет того, чтобы ты начала, а я вернусь и проверю тебя через десять минут? Все, что тебе нужно, находится в ванной, но я уверена, что ты знаешь, что делать.

Линдси угрюмо подошла к ванной комнате и принесла свежий памперс и несколько влажных салфеток. Она вздохнула. Казалось, что ее жизнь прошла полный круг и вернула ее к заботе о развратных стариках. Это было несправедливо. Но у нее не было особого выбора. Ей нужны были деньги, и она не хотела, чтобы правда открылась, а ее лицо появилось во всех телевизионных новостях. В любом случае, она не знала наверняка, был ли мистер Стивенс извращенцем, но в его выпученных глазах был тот папин взгляд, когда он смотрел, как она идет к кровати. Может быть, все старики были одинаковыми, потому что их члены перестали твердеть, но возбуждение осталось.

- Мы просто сменим ваш памперс, и вы будете чувствовать себя более комфортно, - oна изобразила улыбку и приподняла покрывало на кровати.

Спелый запах ударил в нее. Она отшатнулась на шаг. От мистера Стивенса разило черной плесенью. Я должна это сделать. Все в порядке, - сказала себе Линдси. Задержав дыхание и проглотив желчь, она расстегнула липучки на его памперсe. Он раздвинул ноги, как лягушка, и приподнял таз, чтобы поприветствовать ее.

Кусок дерьма пробрался спереди, заключив его член, яйца и лобок в толстый темный комок. Линдси неохотно ковыряла его салфеткой, которая была почти совершенно бесполезна. Как только было извлечено достаточно сухого дерьма, член мистера Стивенса ожил, как чертик из табакерки. Его член, толщиной с карандаш, был цвета рыбных консервов, и у него была необычно большая уретра.

- Хочешь прокатиться на нем? - спросил мистер Стивенс, схватившись за основание своего члена и размахивая им перед лицом Линдси.

Линдси замерла, снимая чешуйку дерьма с мошонки мистера Стивенса. Она вскинула голову и увидела, что слюни текут не изо рта мистера Стивенса, а изо рта папы.

- Нет! - взвыла она и выхватила подушку у него из-под головы.

Она накинула ее ему на лицо и придавила своим весом, заглушая его слабые крики о помощи. Его конечности и член беспомощно дергались, а руки жалобно царапали ее волосы и плоть. Папа вскоре устал, и его вырывающиеся руки обмякли и упали на матрас. Линдси продолжала давить, пока не убедилась, что папа мертв. Она убрала подушку и уставилась на лицо, застывшее в широко раскрытых от ужаса глазах. Папу снова заменил мистер Стивенс.

Черт, - подумала Линдси. - Что мне теперь делать? Я сомневаюсь, что полиция поверит, что я убилa его в целях самообороны. Даже если бы они это сделали, они скоро передумали бы, когда обнаружили бы папу. Она услышала голос, доносившийся с другой стороны двери. Линдси закрыла мистеру Стивенсу глаза и начала осторожно трясти его.

- Мистер Стивенс, мистер Стивенс, с вами все в порядке? - воскликнула она, когда Дениз вошла, все еще улыбаясь.

- О, Боже! - улыбка Дениз исчезла, и она бросилась к кровати.

Она положила пальцы на шею мистера Стивенса в поисках пульса, затем набрала код. Она взглянула на Линдси.

- Мы должны попытаться реанимировать его.

Через несколько секунд комната была полна других сиделок и дипломированной медсестры. Медсестра начала массаж грудной клетки, и один из сиделок надел кислородную маску на лицо мистера Стивенса. Линдси прислонилась к стене и затаила дыхание, надеясь, что медсестра не приведет его в чувство. Через пять минут медсестра сдалась и уныло покачала головой. Никто не потрудился прикрыть его покрытые дерьмом гениталии, которые все еще были на виду, пока медсестра наконец не натянула простыню на голову мистера Стивенса. Медсестра и сиделки вышли из комнаты, чтобы позаботиться о многих других хрупких телах, проживающих в "Дубке".

- Я как раз приводила его в порядок, а он разволновался и схватился за грудь, - со слезами сказала Линдси Дениз из глубины комнаты.

Дениз виновато посмотрела на Линдси.

- Нет, дорогая, это моя вина. Я должна была предупредить тебя, что это происходит все время с этими похотливыми старыми парнями... особенно с такими молодыми, симпатичными девушками, как ты. Мы даже не утруждаем себя тратой времени и ресурсов на посмертное вскрытие, когда они достигают этого возраста. Ты не ожидала, что такое случится, ведь ты заботилaсь только о своем отце. Иди и выпей чашечку хорошего чая в комнате для персонала, чтобы успокоить нервы... угощайся общим печеньем.

Нил отнес свое ведро с жареной курицей и семейную миску картофельного пюре в угол комнаты для персонала. Он плюхнулся на пластиковое сиденье. Смены в "Дубке" были долгими и физически тяжелыми. Ему нужно было убедиться, что его потребление калорий было достаточным, чтобы пережить утро. Во время обеда он снова заходил в магазин и покупал достаточно жареной курицы, чтобы обеспечить себе выживание до возвращения домой.

Линдси и Шерил сидели за одним из других столиков, увлеченные беседой. Нил был неравнодушен к новой девушке, Линдси. Он проводил свои перерывы, воображая все, что он хотел бы сделать с ней, пока она нагая склонилась над одним из столов. Его фантазии в основном включали вылизываниe ее задницы в промежутках между большими укусами гигантской индюшачьей ножки или облизыванием липкой реки шоколадного мороженого, сочащейся из ее дрожащего ануса. Но сегодня все было по-другому. Вышел последний выпуск "Крика!", и в нем была статья, которую он ждал весь месяц, чтобы прочитать: "Десять лучших убийств Майкла Майерса во франшизе "Хэллоуин". Он просто не мог дождаться, чтобы узнать, какое убийство будет признано номером один, а затем опубликовать об этом пост для трех своих друзей в Интернете. Они жили в доме для людей с особыми потребностями, и им пришлось бы ждать своей очереди для контролируемого доступа к компьютеру. Они были бы вне себя, ожидая результата, возбужденно раскачиваясь, стуча шлемами по подголовникам своих электрических инвалидных колясок.

Он пролистал статью до конца.

- Я, блядь, не могу в это поверить! - завопил он, осыпая страницу кусочками полужеваного мяса. Линдси и Шерил замолчали и повернулись, уставившись на него. Нил покраснел от смущения. - Простите. Эти ублюдки поставили смерть Энни от удушения на первое место. Вы можете поверить в это дерьмо? Я имею в виду, они могли бы выбрать любое количество сцен получше, например, когда Карен тонет лицом в горячей ванне, или когда Джимми катается на коньках...

Две девушки повернулись к нему спиной и возобновили свой разговор. Его интерес к журналу угас, поэтому Нил прислушался.

- У меня мурашки по коже от парня из четырнадцатой комнаты, мистера Борeва, - сказала Шерил. - Однажды, прежде чем его здоровье начало серьезно ухудшаться, я застала его за мастурбацией в аквариум.

- Мерзость! А может быть там были те рыбки, которые грызут омертвевшую кожу? Может быть, он подумал что это спа-салон для члена?

- Нет. Мистер Борeв теребил свой хрен, бормотал что-то о Cатане и клялся в вечной любви к Роллинг Стоунз. В общем, он на всю голову ёбнутый старикан.

Линдси посмотрела на свой салат с тунцом и отодвинула его от себя.

- Фу, мне нужно искупать его после перерыва.

Шерил сочувственно посмотрела на нее.

- Я могу искупать его вместо тебя, Линдси, - сказал Нил.

Он одним укусом содрал куриное мясо с кости и бросил останки скелета в грязное ведро.

Линдси снова повернулась лицом к Нилу.

- Ты бы сделал это для меня? - спросила она.

- Для тебя - все что угодно, Линдси.

Нил уничтожил каждый кусочек курицы и проглотил столько картофельного пюре, сколько смог за пятнадцать минут, отведенных на их утренний перерыв на чай. Бросив последний взгляд на Линдси в поисках своего банка дрочки, он прошел по широкому, хорошо освещенному коридору в отделение Орхидей и комнату четырнадцать. "Дубок" был большим местом. Персоналу требовалось много времени, чтобы пройти по коридорам в комнаты, которые требовали внимания, и еще больше времени для Нила. Он обратился к своему профсоюзу с просьбой о помощи в приобретении мотороллера, но лучшее, что они могли для него сделать, - это договориться о скидке на членство в местном спортзале. Он ходил туда пару раз, но женщины жаловались, что его руки всегда были в шортах, когда он смотрел, как они приседают.

Жители также слонялись по коридорным нишам и любили подстерегать его, чтобы обсудить такие тривиальные вещи, как погода, и их любимую тему - испражнения. Нил никогда не понимал, что так много можно сказать о том, чтобы посрать, пока он не стал работать в "Дубке". К тому времени, как он добрался до четырнадцатой комнаты, ведро с жареной курицей и горой картофельного пюре не сидели хорошо. Он громко рыгнул и постучал в дверь. Ответа не последовало, и после паузы он повернул ручку и вошел в комнату.

Изможденный мужчина лежал навзничь в постели. Его голова была повернута в сторону, и он уставился на туманную морось, покрывавшую его окно. Каждый тяжелый вдох, который он делал, звучал так, словно его легкие были сделаны из железа, а внутри гремели шарикоподшипники. Белая трубка появилась из кровати и закончилась раздувающимся мочевым мешком, полным мутной жидкости ржавого цвета.

- Я здесь, чтобы помочь вам принять ванну, мистер Борeв.

Нилу не нравилось мыть стариков, особенно мужчин. В течение первых нескольких месяцев он оставлял своих пациентов не купанными, и их семьи начали жаловаться на то, насколько вонючими были их близкие. Их никак не удавалось убедить в том, что это был обычный запах стариков. Дипломированная медсестра Ханна внесла его в протокол. Но все закончилось хорошо. Позже Нил поспособствовал ее увольнению, заявив, что она ласкала миссис Крук в двадцать седьмом номере. У миссис Крук было тяжелое слабоумие, и она понятия не имела, о чем ее спрашивал внутренний следователь. Она думала, что следователь - ее сын, эмигрировавший за границу. Чтобы уловка казалась правдивой, Нил засунул большой палец ей в зад, пока готовил ее ко сну. Ханна тоже была в комнате, проверяла лекарства миссис Крук. У пожилой леди было смутное воспоминание о том, что к ней приставали, даже если она не была уверена, кто именно. План и его исполнение увенчались успехом.

Нил почувствовал, как у него по коже побежали мурашки, когда мистер Борeв повернул голову, и его темные глаза встретились с глазами Нила. Это был безжалостный и злобный взгляд человека, который за свою жизнь повидал немало дерьмового дерьма. Он хорошо знал это по своим любимым фильмам ужасов. Шерил была права. В этом парне было что-то действительно жуткое. Нил никогда раньше не навещал мистера Борeва, но слышал, как его имя несколько раз шептали как сотрудники, так и жильцы.

- Я - Нил, мистер Борeв. Мы можем начать ваши гигиенические процедуры?

Нил воспринял молчание мистера Борeва как согласие. Он не собирался рисковать, чтобы на него снова донесли за то, что он оставил жильца немытым. Это была дерьмовая работа, конечно, но он нуждался в ней. Сувениры из фильмов ужасов и фэнтези, а также премиум-подписки на порносайты были не совсем дешевыми.

Он поставил пластиковый таз в раковину и оглядел комнату, ожидая, пока она наполнится теплой водой, стараясь избегать взгляда мистера Борeва. Ни одна семейная фотография не украшала ни одну поверхность или стену. Оказалось, что он был еще одним брошенным стариком, в которых у "Дубка" не было недостатка. Когда таз наполнился водой, Нил добавил немного жидкого мыла, покрутил его и выбрал мочалку из скудной сумки мистера Борeва с туалетными принадлежностями.

- Не возражаете, если я включу телевизор? - спросил Нил.

Это дало бы ему повод избегать зрительного контакта. Мистер Борeв ничего не сказал. Тогда это было еще одно "да". Нил нажал на пульт, и на экране появился "Восставший из ада". Фрэнк Коттон запустил пальцы в шею какого-то парня.

- Извините, мистер Борeв, - сказал Нил, возясь с пультом дистанционного управления, чтобы переключить канал.

Эти сцены не подходили для пожилых людей, как бы ему ни хотелось посмотреть фильм в сотый раз. Они бы не спали всю ночь, крича от ночных кошмаров. Но опять же, чтобы защитить чувствительных людей, таких как пожилые люди, телевизионная станция не должна показывать такие фильмы в течение дня.

- Оставь, - сказал мистер Борeв хриплым голосом.

- Хорошо, сэр, - Нил был захвачен силой команды.

Его взгляд метнулся к двери и, к счастью, он ее закрыл. Если бы вошла дежурная медсестра, у него было бы время переключить канал. Нил расстегнул серую фланелевую пижаму лежащего человека и снял ткань с верхней части его тела. Запах уксусa, смешанного с чили, поразил чувства Нила. Его глаза наполнились слезами, а рот наполнился слюной в ответ на отвратительную вонь. Он слегка повернул голову и попытался дышать через одну ноздрю, когда положил полотенце на колени господина Борeва и начал мыть его руку. Она былa грязной. Конечность не могла так испачкаться за несколько дней. Было очевидно, что другие сиделки избегали внимания к мистеру Борeву. Старик хихикнул. Нил подумал, что он, должно быть, щекочет его, но когда он поднял глаза, то увидел, что глаза мистера Борeва были прикованы к телевизору. Они весело блеснули.

- Вам тоже нравятся фильмы ужасов? - спросил Нил.

- Мне нравится убивать.

От пассивного голоса мистера Борeва по спине Нила пробежал холодок.

- Вы были солдатом? - спросил он.

- Hет.

- Вы работали на скотобойне?

Вот и все - он, должно быть, работал на поточной линии, стреляя болтами в головы коров. Вот почему в его глазах была смерть. Всех этих коров, падающих замертво у него на глазах, наверняка было невозможно забыть.

- Нет, - ответил он, не отрывая глаз от экрана.

Нил почти не обратил внимания на фильм, когда закончил мыть верхнюю часть тела мистера Борeва. Он скатал пижамные штаны старика, чтобы заняться его нижней половиной. Злые красные прыщи украшали его пах, а выделения, напоминающие творог, бродили вокруг катетера. Внутренности Нила заурчали, протестуя против близости спелого, прогорклого запаха. Ему пришлось проглотить подступившую к горлу желчь, когда он, как мог, промокнул участки, а затем насухо промокнул раны. Мистер Борeв не издал ни звука, и выражение его лица не изменилось во время купания в постели. Таз был покрыт слоем серой пены, и Нилу пришлось вычистить его и снова наполнить водой с жидким мылом. Нил осторожно перевернул мистера Борeва на бок. Его кожа была покрыта кровоточащими язвами. Нил подавился и зажал рот рукой. Он понял, что на нем нет латексных перчаток, и отдернул пальцы от лица. Ему нужен был физиологический раствор и мазь.

- Я ненадолго, мистер Борeв. Мне нужно принести лекарство для вашей спины, - мистер Борeв хмыкнул в знак согласия.

Закончив обрабатывать пролежни, Нил переодел мистера Борeва в свежую пижаму. По телевизору шли финальные титры фильма.

- Тебе тоже нравится убивать, мальчик? - спросил мистер Борeв.

Нил не ожидал такого вопроса и не знал, как ответить.

- Эм, я люблю фильмы ужасов. Слэшеры. Я думаю, что у меня есть все, что когда-либо выходило в тираж.

Это не было игрой воображения. У него в подвале было две книжные полки, битком набитые дивиди- и блюрей-дисками. Его стены были увешаны плакатами фильмов ужасов, и каждая поверхность была завалена памятными вещами. Нил закончил застегивать пижаму мистера Борeва.

- Тебе нравится смотреть, как убивают другие... Но сам ты никого не убивал? Ты знаешь, что ты - чертовски странный молодой человек.

Он взглянул на мистера Борeва, который отвернулся от телевизора и теперь пристально смотрел на него.

- Может быть, маленькая часть меня жаждет этого.

Мистер Борeв приподнял свою густую, серую монобровь. Нил был так же удивлен своим собственным ответом.

- Ты слышал о Болгарском Ёбaре? - спросил мистер Борeв.

- Конечно, едрён-батон! - ответил Нил.

Болгарский Ёбaрь был легендой среди серийных убийц и считался одним из лучших не только в Европе, но и во всем мире. Его так и не поймали, и его убийства по всем Балканам были самыми зверскими. Говорили, что на нём сотни жертв, многие из которых были частично съедены, и они были буквально затраханы до смерти - мужчины, женщины и дети. Каждое отверстие было разорвано в пух и прах. Их безжизненные тела оставались похожими на сырой фарш. После трехмесячного разгула убийств в 1960-х годах смерти прекратились, и о Болгарском Ёбaре больше никто никогда не слышал.

- У меня под кроватью стоит чемодан. Достань его.

Нил послушно опустился на колени. Они заскрипели в знак протеста против огромного веса, навалившегося на них. Там стоял кожаный чемодан, как и сказал мистер Борeв, потрепанный и покрытый патиной старости. Нил вытащил его и стряхнул слои пыли.

- Открой.

Нил поднял глаза, когда голос мистера Борeва сорвался. Он склонился над кроватью, потирая руки, и его широко раскрытые глаза уставились на чемодан.

На нем не было замка, только два ржавых зажима, которые он расстегнул. Чемодан был полон старых полароидных фотографий. Нил выбрал одну фотографию и изучил её. Боже, это должно быть подделка, - подумал он. Его сердце бешено колотилось о ребра. Труп обнаженного мальчика был распростерт и прикован цепью к бетонному полу. Его задница превратилась в кровавую кашу, как будто поезд врезался ему в поясницу. Вместо ягодиц и заднего прохода на фотографиях была насыпь сырого, окровавленного мяса с выступающим через нее участком толстой кишки.

Нил взял ещё несколько фотографий и пролистал их. На всех них были изображены кровавые сцены.

- Они настоящие? - спросил он, проглотив комок в горле.

- О, да! - сказал мистер Борeв с ухмылкой.

Нил провел много времени в Интернете, читая о различных серийных убийцах. Он знал, что эти фотографии жертв Болгарского Ёбaря никогда не публиковались. Даже если бы они были спрятаны где-то глубоко в темной паутине, Нил нашел бы их. Именно там он обычно приобретал лучшую порнографию.

- Bы - это он? Bы - Болгарский Ёбaрь?

- Был. Теперь я всего лишь умирающий человек, живущий в своих угасающих воспоминаниях.

Нил не мог в это поверить. Если этот слабый на вид человек не был полон дерьма, то он действительно находился в присутствии величия. Сунув руку в карман брюк, Нил почувствовал, что его член затвердел.

- Почему вы так внезапно перестал убивать?

Это было то, что действительно беспокоило Нила. Это была впечатляющая, но очень короткая серия ужасных убийств на сексуальной почве.

- Ты что парень, я никогда не останавливался. Об этом просто перестали сообщать. Средства массовой информации не хотели признавать, что у коммунистической утопии была проблема с ебаным маньяком. Только такое грязное капиталистическое общество, как Америка, могло бы иметь такого психа. По правде говоря, я убивал ежедневно в течение двадцати пяти лет, - из груди мистера Борeва вырвался резкий кашель.

- Чёрт, мужик, это пиздец, как впечатляет.

Мистер Борeв рассмеялся, показав Нилу несколько гнилых зубов, которые у него остались.

- Представь, скольких я трахнул до смерти за два десятилетия! Правительство даже сфальсифицировало официальную статистику, чтобы создать впечатление, что в Болгарии было больше населения после того, как я убил большинство из них. Посмотри под фотографиями.

Нил рылся в чемодане, пока его пальцы не сомкнулись на круглом куске резины. Когда он поднял его, то увидел, что это была невыразительная белая маска. В ней были вырезаны отверстия для глаз, ноздрей и рта.

Мистер Борeв вытянул шею, чтобы посмотреть на Нила, который вертел маску в руках, явно не впечатленный куском пахнущей мускусом резины.

- Если ты наденешь её, то сможешь стать таким же великим убийцей, каким был я, - сказал мистер Борeв. - Она из очень древних времён, она сделана шабашем ведьм. Эта маска обладает особой силой. Если ты представишь себя машиной для убийства, ты ею и станешь. Тебе нравится трахаться?

Нил посмотрел на мистера Борeва, покраснев от смущения.

- Я никогда... Я имею в виду, не был с настоящей девушкой.

- Ха! Тебе повезло, девственник. Маска заставит тебя трахаться, как чудовище. Возьми её. И фотографии тоже.

Перспектива любого вида траха заставляла сердце Нила, размером с быка, биться в два раза чаще.

- Что вы хотите за это? У меня не так много денег.

Это было правдой, Нил уже потратил большую часть своего ежемесячного дохода на сеансы дрочки по веб-камере со скучающими восточноевропейскими женщинами. Даже если мистер Борeв сыграл с ним какую-то извращенную шутку, возможно, Нил мог бы получить что-нибудь за маску на eBay, если бы он добавил несколько полароидных снимков и заявил, что это подлинный коллекционный предмет.

- Это твое, девственник.

Все это было так странно. Он не знал, чему верить. Если бы это было правдой, он мог бы быть предназначен для великих свершений, стать убийцей со статусом знаменитости, как Рамирес, Банди или лучший из них - сам Болгарский Ёбaрь. И, что более важно, у его "петушка" было бы много возможностей. Нилу так сильно захотелось пиздятинки, что он почувствовал ее вкус, хотя, скорее всего, это был кислотный рефлекс от всей жареной курицы и картофельного пюре, которые он съел. Он закрыл крышку чемодана, защелкнул ее, а затем задвинул обратно под кровать.

- Мне нужно идти, мистер Борeв. Есть и другие пациенты, которым я нужен, чтобы ухаживать за ними. Медсестра будет пиздеть, если я пробуду здесь слишком долго.

- Прими это, когда будешь готов, девственник.

Нил поспешил из комнаты. До конца смены он был занят тем, что помогал жильцам приводить себя в порядок, укладывал их спать - некоторых сумасшедших несколько раз - и скармливал монеты в автомат с закусками. Он больше не сталкивался с Линдси до вечернего перерыва на чай.

- Я искупал мистера Борeва вместо тебя, Линдси, - сказал он, чувствуя, как жар ползет по его лицу.

Он хотел бы знать, как разговаривать с девушками, но они заставляли его нервничать.

- Спасибо, - сказала она, не поднимая на него глаз, пока наливала себе кофе.

Нил почувствовал, как что-то сжалось в его чреслах. Если когда-нибудь и было время пригласить Линдси на свидание, то только сейчас, после того, как он оказал ей услугу.

- Эй, Линдси, я тут подумал, завтра вечером у нас обоих выходной... - oн сделал паузу, не веря, что действительно делает это, гордясь собой и в то же время испытывая ужас. - ...Мы могли бы, знаешь, сделать что-нибудь вместе. Может быть, сходить в кино. Вышел новый фильм-cлэшер, "Свинорез". Трейлер выглядит потрясающе.

Линдси подняла чашку кофе.

- Я не могу, извини.

Нил почувствовал, что она действительно не хочет смотреть ему в глаза или находиться в его компании дольше, чем это необходимо. Она развернулась на каблуках и быстро вышла из столовой, стараясь не пролить горячий кофе.

Его челюсти сжались. Он знал, что был немного коренастее большинства парней, но он оказал Линдси большую услугу, и все, что он получил взамен - было вялым, единственным словом признательности. Нил был почти уверен, что она не лесбиянка, так как он подслушал разговоры между ней и Шерил об испытаниях и невзгодах, связанных с поиском подходящего парня. Он не ожидал, что Линдси опустится на колени и глубоко заглотнет его член, в знак благодарности за купания мистера Борeва, но она могла бы, по крайней мере, провести два часа в кинотеатре, сидя рядом с ним. Гребаная неблагодарная сука, - подумал Нил. К счастью, его смена почти закончилась. Может быть, он взбодрит себя тройным бургером и добавкой сыра по дороге домой. Прежде чем уйти на ночь, он нанес еще один визит в номер четырнадцать и вошел без стука. Свет был выключен. Мистер Борeв крепко спал, его дыхание было прерывистым и напряженным. Нил вытащил чемодан из-под кровати и ретировался так поспешно, как только мог человек со слишком большим количеством жира в теле.

Мистер Борeв улыбнулся...

Все, о чем мог думать Нил, - это каким серийным убийцей он хотел бы быть. Он не был полностью уверен, что мистер Борeв не накормил его кучей дерьма, но если он этого не сделал, и это было правдой, он хотел быть самым крутым серийным убийцей, которого только можно себе представить. В жизни Нила случались и более странные вещи, например, однажды его отец пришел домой в платье и на каблуках и объявил, что влюблен в молочника.

Он сидел на дороге, ожидая своего трехфунтового бургера, и фантазировал об убийстве орд людей самыми ужасными способами – всех тех, кто смотрел на него свысока с тех пор, как он был маленьким мальчиком, и тех, кто высмеивал или игнорировал его. И их было много. Его прервала симпатичная цыпочка, протягивающая ему гамбургер через окно.

Если бы это была действительно волшебная маска, он мог бы наконец стать кем-то, кого все запомнили бы навсегда. Мысли Нила перенеслись к Чарльзу Мэнсону и его гарему сумасшедших лысоголовых женщин, и он представил себя барахтающимся среди болезненных готических красавиц, снимающим черный бархат и рыболовные сети с их фарфоровой кожи. Гудок клаксона вывел его из задумчивости и, сунув в рот кусок гамбургера, он завел двигатель.

Чтобы быть величайшим маньяком, ему нужно было что-то уникальное. Щупальца? Женщины тащились от щупалeц, согласно форумам фантазий об изнасиловании, которые он часто посещал. Если бы маска позволила ему отрастить огромное щупальце, ни одна женщина не была бы в безопасности. Представьте, куда он мог бы ткнуть эти тактильные отростки. Нил засмеялся и подавился "Пепси Kолой". Ему было интересно, нравятся ли Линдси большие щупальца.

- Это ты, Нил?

- Да, Мо-Мо, - сказал он, вытирая мясной сок с подбородка, когда вошел в дом.

Он надеялся тихо проскользнуть мимо нее и незаметно спуститься в подвал. Теперь он застрянет с ней до раннего утра, слушая ее стоны о том, какую ужасную ночь она провела дома в полном одиночестве.

- Приходи и посмотри на свою Мо-Мо, прежде чем ляжешь спать. У меня была тяжелая ночь.

- Да, Мо-Mо.

Нил бросил чемодан мистера Борeва в прихожей и снял туфли. Мо-Мо спала в гостиной. Ему пришлось передвинуть ее кровать туда, потому что она была слишком толстой, чтобы подниматься по лестнице. Кровать была завалена пустыми коробками из-под пиццы и бутылками из-под алкогольных напитков.

- Ты не оставил мне еды, - поросячьи глазки, запавшие на рыхлом лице, выглядывали из-под одеяла.

Нил упал в кресло напротив кровати Мо-Мо.

- Я приготовил тебе лазанью с говядиной сегодня утром, перед тем как пойти на работу, и оставил ее в духовке. Тебе просто нужно было разогреть её, и я натер сверху целую головку сыра, как ты мне велела.

- Ты же знаешь, что мне слишком далеко идти на кухню. Я была так слаба от голода, что не могла уснуть, поэтому заказала пиццу с твоей кредитной карты, хотя мне не нравится брать еду на вынос, когда тебя здесь нет. Курьер может изнасиловать меня, - oна пукнула, и одеяло взметнулось, как будто оно висело на веревке для стирки на штормовом ветру.

По мнению Нила, в жизни было три несомненных факта: смерть, налоги и то, что никто никогда не собирался насиловать Мо-Мо.

- Этого не случится. Я обещаю.

- О, мальчик, они непременно попробуют, как только увидят это, - oна стянула одеяло со своей обнаженной груди, размером с пляжный мяч. Ее ареолы были размером и цветом с нарезанную салями, а грудь была покрыта пушистыми черными волосами. - Мужчины любят большие груди. Они не смогли бы удержаться от того, чтобы изнасиловать меня, когда я покажу им свои сиськи.

Нил даже не вздрогнул от этого отталкивающего зрелища. Мо-Мо не носила одежды, сколько он себя помнил. Он видел все, что у нее было много раз, и видел, как это увеличивалось с каждой неделей. Каждые несколько месяцев он мыл Мо-Мо влажной фланелью на палке. Она даже настояла, чтобы он использовал её, чтобы вытереть ее влагалище с конским волосом на случай, если у них появится неожиданный гость, такой как почтальон или свидетель Иеговы.

- Ты заехал в пекарню по дороге домой и купил персиковый пирог?

- Нет, Мо-Мо. Пекарня закрыта в это время ночи.

Мо-Мо снова пукнула, но на этот раз это вырвалось из ее потной, похожей на пещерку "киски".

- Разве ты не мог уйти на обеденный перерыв или закончить работу пораньше из-за неотложных семейных дел? Ты же знаешь, что у меня понижается уровень сахара в крови, если я не ем персиковый пирог. Это основной продукт моего рациона. Каждый день я должна есть персиковый пирог.

- А ты не можешь вместо этого съесть баночку мороженого? - oн знал, что с ней не поспоришь, но отчаянно хотел, чтобы она заснула.

- Нет. Только персиковый пирог заставит меня чувствовать себя лучше. Ты достанешь его для меня, не так ли? Пожалуйста? Где-то должна быть открыта ночная пекарня.

Ее нижняя губа и все подбородки задрожали. Слезы навернулись ей на глаза.

- Хорошо, хорошо.

Он никогда не мог сказать "нет" Мо-Мо. Она воспитывала его одна, правда, не очень хорошо с тех пор, как его отец бросил их, чтобы стать мачехой детям молочника. Он поднялся с кресла, доковылял до прихожей и снова надел ботинки.

- И не забудь прихватить с собой пакет свежих сливок. Я не могу есть персиковый пирог без свежих сливок. Убедись, что он двойной, от одинарного мое дерьмо выходит, как моча. Лучше возьми два.

- Да, Мо-Мо, - вздохнул Нил.

Схватив ключи от машины, он вышел обратно в ночь.

- Не задерживайся слишком долго! - oн услышал, как Мо-Мо позвала его, закрывая за собой дверь. - Мой уровень сахара в крови! Зависи...

Нилу потребовалось три с половиной часа, чтобы найти открытую пекарню, в которой продавался персиковый пирог, и вернуться домой. Несколько раз он чуть не засыпал за рулем. Когда он вернулся с персиковым пирогом и свежими двойными сливками, Мо-Мо сидела в постели, и все ее тело сильно содрогалось от голодных болей. Она была подключена к своему кислородному баллону. Маска на ее лице делала ее похожей на надутого слона. Ее взгляд сразу же метнулся к персиковому пирогу, затем скользнул по коробкам с двойным кремом. Она сорвала маску и облизнула пересохшие губы.

- Сначала взбей сливки, я люблю, чтобы они были воздушными, как облако, затем разогрей пирог в микроволновки в течение двух минут, - прохрипела она.

Нил кивнул и, спотыкаясь, побрел на кухню. Как только пирог оказался в микроволновке, он высыпал две коробки в большую миску для смешивания и порылся в ящике в поисках венчика. Он прислонился лбом к шкафчику над головой и взбивал сливки, пока у него не заболела рука.

- Дай мне посмотреть! Дай мне посмотреть! Это все испортит, если сливки не будут достаточно воздушными, - крикнула Мо-Мо со своей кровати.

Нил стоял в дверях кухни и показывал Мо-Мо миску. Она прищурила глаза с другого конца комнаты.

- Слишком далеко, дебил. Ты же знаешь, что я ничего не вижу из-за своего диабета, - oн сделал шаг ближе к кровати. - Я хочу попробовать их, - настаивала она.

Он втиснул миску в складки коленей Мо-Мо. Она погрузила весь свой кулак в сливки. Когда она вынула руку, подняла ее над головой и позволила крему капнуть в ее разинутый рот, Нил наблюдал, как капли стекают по ее подбородку и заполняют складки на шее.

- М-м-м, хорошо, но его нужно посыпать шоколадом. Всего три или четыре пакетика... Не надо слишком много.

- Да, Мо-Мо.

Зазвенела микроволновка. Он вылил все содержимое миски в блюдо для пудинга и смотрел, как исчезает подогретый персиковый пирог. Ложка медленно погрузилась в покрытый кремом десерт, когда он нес ее к кровати.

- Дебил! Сука! Ты забыла посыпать шоколадом, - завопила Мо-Мо, ее рот брызгал слюной.

Нил поплелся обратно на кухню и порылся в шкафчиках в поисках шоколадной крошки. Были только радужные. Он ни за что не собирался снова ехать в магазины в этот нечестивый час.

- У нас только радужная присыпка - сказал он, поднимая её, хотя знал, что Мо-Мо едва их видит.

- Фу, фу! Ни за что! В холодильнике есть бутылка с шоколадно-острым соусом "Decadent Drew’s". Используй её. Всю!

- Да, Мо-Мо, - Нил в отчаянии покачал головой.

Шоколад с перцем чили был хуже для кишечника Мо-Мо, чем один крем.

Нил облил десерт шоколадно-острым соусом, пока сливки не исчезли, а смесь не перелилась через край и не потекла по бокам. Он прошаркал к кровати, пытаясь удержать в равновесии переполненную тарелку.

Мо-Мо вытащила ложку, спрятанную в своих жировых складках, прежде чем Нил успел поставить тарелку ей на колени. Запихивая десерт с пирогом в свой рот, как голодная собака, она закашлялась и подавилась.

- М-м-м, о-о-o, м-м-м. Восхитительно.

- Я пойду спать, Мо-Мо, - Нил зевнул.

- Помассируй мне ноги, пока я ем, и спроси меня о моей ночи.

Мо-Мо высунула вонючую, покрытую волдырями ногу из-под одеяла. Запах зрелого сыра от грибка на ногтях ее ног поднялся до ноздрей Нила.

Нил опустился на колени и стиснул зубы от боли в коленях. Он баюкал распухшую красную ступню Мо-Мо. Она была так полна жидкости, что ему пришлось осторожно помассировать ее, опасаясь, что она лопнет, как гноящийся водяной шар, и пропитает его своим прогорклым соком. Кусочки кожи падали с ее подошв, как кукурузные хлопья, высыпанные в миску.

- Как прошла твоя ночь, Мо-Мо?

Она ни разу не спросила его о его работе. Она не стала утруждать себя расспросами о десятках изнурительных постельных ванн, которые он делал, или о том, сколько раз он слушал, как старики говорят о погоде или об их испражнениях.

- У меня расстроился желудок после пиццы, и я обосралась в постели, - oна приподняла одеяло, чтобы показать размазанное по простыням дерьмо.

Оно выглядело так, словно Мо-Мо раздавила шоколадный торт между своими огромными бедрами, обтянутыми кожей носорога. Нилу показалось, что там немного воняет, но после многих лет работы в доме престарелых и жизни с вонью Мо-Мо, по мере увеличения жировых слоев, он больше не придавал значения запаху тел.

- Хорошо, Мо-Мо, я приведу тебя в порядок и поменяю постельное белье, а потом мне действительно нужно немного отдохнуть. Мне снова нужно быть на работе через четыре часа, а сегодня вечером премьера "Свинореза".

- Мне нужно доесть свой пирог. Ты положил слишком много соуса и сливок, и я не хочу, чтобы они прокисли, - oна пристально посмотрела на него. - Почему ты перестал массировать мне ноги?

Она протянула ему другую ногу. Нил слышал, как внутри неё плескалась жидкость.

Он продолжал слегка разминать ее опухшую ногу, пока ждал, когда она закончит есть свой десерт. Ей потребовалось меньше минуты, чтобы проглотить его. Она отхлебнула из тарелки и провела по ней языком, убедившись, что она совершенно чистая. Затем Мо-Мо потребовалa, чтобы Нил достал из холодильника бутылку "Маунтин Дью"[1]. Ему пришлось импортировать эти напитки оптом из Соединенных Штатов по смехотворно завышенной цене. Затем ему нужно было поменять постельное бельё, Мо-Мо вытерла жопу простынкой. Там было так много дерьма, что Нил не мог поверить, что это мог сделать человек. Он был вынужден использовать собственную руку, чтобы соскрести засохшее и запутавшееся в волосах дерьмо между ее булками. К тому времени, как Мо-Мо уснула в кислородной маске, у Нила оставалось тридцать минут до того, как он должен был уйти на утреннюю смену в "Дубок". У него было достаточно времени, чтобы отнести чемодан в подвал, вздремнуть десять минут, плеснуть холодной водой в лицо и приготовить завтрак для Мо-Мо.

Подвал был убежищем Нила от всего мира. Там, внизу, он провел лучшую часть своего подросткового и двадцатилетнего возраста, потерял несколько лет на видеоигры и миллиарды сперматозоидов на порно. Он бросил чемодан на кровать, открыл защелки и вытащил маску из-под полароидных снимков. Он не мог поверить, что держит в руках предмет, принадлежащий одному из величайших серийных убийц в истории. Она не выглядела впечатляюще, но если этот старый кусок резины был ключом к величию Болгарского Ёбaря, то кто он такой, чтобы оспаривать это. Он держал маску в руках, ожидая, когда ее сила хлынет через него. Но не было ничего, даже легкого покалывания. Он перевернул её в поисках какого-нибудь ключа к её тайнам, затем поднес к свету. Он понюхал её.

- Так что, мне просто надеть её? - сказал он себе. - Может быть, мне следует провести какой-нибудь церемониальный ритуал, зажечь свечи, нарисовать пентаграмму или прочитать отрывок из древнего гримуара.

В даркнете обязательно должно было найтись подходящее заклинание. Хотя это потребовало бы больших усилий. У него не было мела для пентаграммы, и Мо-Мо сожрала все свечи на своем последнем праздничном торте, потому что они были липкими от глазури. Нет. Лучше всего было просто сделать это. Он заколебался. Может быть, это была хитроумная ловушка, которую мистер Борeв придумал, чтобы стереть лицо последней жертвы и увеличить свой счет на одного, прежде чем он умрет. Может быть, это была просто бесполезная резиновая маска, которая абсолютно ничего не делала. Нил представил, как мистер Борeв в своей постели в "Дубкe" смеется над ним, девственником, идиотом, который попался на такую глупую шутку.

- Нил! Принеси мне чипсов, я снова хочу кушать! - крикнула Мо-Мо со своей кровати.

Иногда Мо-Мо просыпалась от сна о еде и звала его перекусить, иначе она не могла снова заснуть.

Нил обратил свое внимание на лестницу, ведущую из подвала в переднюю комнату.

- Мне нужно поспать, Мо-Мо! У меня всего пятнадцать минут!

Его крик остался без внимания.

- Еда, Нил! Я голодна! Разве ты не любишь меня?

- Пожалуйста, Мо-Мо...

- Нил! Еда! Сейчас же!

Это была единственная провокация, в которой он нуждался. Все было лучше, чем это существование, даже смерть от таяния лица. Нил глубоко вздохнул и натянул маску на голову. Ничего не произошло. Он просто выглядел как идиот, который собирался ограбить банк, надев презерватив на лицо. Он уже собирался снять резиновый шарик, злясь за то, что выставил себя дураком, когда у него начало чесаться лицо. Сначала это было лишь незначительное раздражение, как будто под его кожей были насекомые, затем его кожа начала покрываться рябью, как поверхность озера. Рябь усилилась до неистовых океанских волн, и жуки превратились в крыс.

- О, Боже, что я наделал? - закричал он.

- Нил! Чипсы! Сыр и лук! Шесть пакетов! И четыре пакета ростбифа! Ты слышал меня, Нил? РОСТБИФ!

Он потянул маску, но его пальцы вцепились в собственную распухшую, волнистую плоть. Он попытался сорвать её ногтями, но сопротивление было слишком велико. Зуд пробежал по его телу, усиливаясь с каждым ударом сердца. Булавки и иголки покалывали его конечности. Он почувствовал, как его тело растянулось и раздулось, а живот раздулся, как будто он выпил бочонок пива.

- Что ты там делаешь, Нил? Я умираю с голоду!

Он, спотыкаясь, подошел к зеркалу, шатаясь от боли. Отвратительное лицо с похожими на когти желтыми зубами уставилось на него пронзительными глазами. Его ноздри были достаточно широки, чтобы фыркать как лошадь. Глубокое ворчание вырвалось у него из горла. Он бы взорвался, если бы не выпустил это наружу. Он распахнул объятия, и могучий рев вырвался из его груди. Огромное щупальце взметнулось в воздух рядом с ним. Нил почувствовал сильную ярость, как будто огонь был разожжен и теперь дико вышел из-под контроля. Его мысли были поглощены тем, чтобы разрывать людей на части. И трахаться. Ему вдруг захотелось трахнуться с такой яростью, о которой он и не думал, что это возможно. У него было ненасытное желание трахнуть кого-нибудь до смерти, и он не почувствовал бы сексуального удовлетворения, если бы не оставил их отверстия в виде мясистой массы.

- Прекрати дрочить там внизу и принеси мои чипсы! - крикнула Мо-Мо.

Ноздри Нила раздулись. Он чувствовал запах Мо-Мо всю дорогу из подвала - липкая плоть и зловоние наростов между ее жировыми складками. Запах ее мускусной пизды напомнил ему о испорченном тунце.

Мо-Мо сняла кислородную маску с носа и рта и допивала остатки "Маунтин Дью".

- Слава Богу, что должна сделать девушка, чтобы получить здесь хоть какоe-то обслуживание? - сказала она, когда в дверном проеме, ведущем из подвала, появилась большая тень. - И помни о гуакамоле и кислом... - cлова повисли в воздухе, когда Нил вошел в гостиную.

Ее рот приоткрылся, а поросячьи глазки-бусинки широко распахнулись. Если бы она могла убежать, она бы убежала. Вместо этого она вцепилась в кровать, когда его взгляд прожег ее, а с его клыков капала слюна. Мо-Мо потерла глаза, ожидая очнуться от этого кошмара, который ей снился. Ее внимание привлекло извивающееся щупальце.

- Нил? - eе ворвань затряслась, а голос надломился. - Это ты?

Нил зарычал. Рука-щупальце, казалось, жила своей собственной жизнью и подергивалась под его порванной рабочей униформой. Мо-Мо, тяжело дыша, натянула кислородную маску на рот и попыталась выровнять дыхание. Нил подошел ближе к кровати. Его глаза не отрывались от Мо-Мо. Она вцепилась в одеяло и натянула его до самого нижнего из своих четырех подбородков. Щупальце поднялось к потолку, когда Нил другой рукой, все еще человеческой, но мускулистой, разорвал одеяло и обнажил голое тело Мо-Мо, дрожащее, как гора бледного желе. Мо-Мо сжала свои огромные сиськи вместе и в страхе прижалась к ним.

- Ты собираешься изнасиловать меня? - спросила она.

Ее голос был приглушен кислородной маской. Нил не ответил. После того, как он на мгновение окинул взглядом ее сиськи, его глаза опустились на мясистое, пушистое месиво между ее бедер. Онo былo покрытo пленкой прозрачной слизи и крошечными мертвыми жуками. Нил покачал головой.

Мо-Мо стянула маску и перекинула свою плоть на край кровати. Складки дряблости волнами упали на пол. Она перекинула ногу через стол. Еще больше жира свалилось с кровати, и она рухнула вслед за ним на груду коробок из-под пиццы, разбросанных по полу. Она попыталась доползти до входной двери, но ее плоть превратилась в гигантскую присоску и прижала ее там, где она лежала. Она была похожа на выброшенного на берег кита. Рука-щупальце опустилась на широкую спину и задницу Мо-Мо, сдирая кожу. Желтый, пористый жир расцвел из порезов. Когда он ударил ее по голеням, ступни Мо-Мо лопнули с громким хлопком! Вязкая жидкость забрызгала мебель и стены. Лужи мутной жидкости плескались вокруг ее лодыжек.

Рука-щупальце проникла в щель ее задницы, исчезла за фиолетовыми геморроидальными узлами и вошла в ее задницу размером с пончик. Глаза Мо-Мо расширились. Мутировавшая конечность Нила еще глубже погрузилась в мерзость ее кишечника. Когда рука втянулась, она вытащила пульсирующий предмет, влажно блестящий от дерьма и крови. Сердце Мо-Мо все еще билось в хватке щупальца. Он пнул тело Мо-Мо ногой. Пустые глаза смотрели на него, а ее отвисшая челюсть покоилась на многочисленных подбородках. Нил загнал сердце ей в глотку - она была похожа на свинью с яблоком во рту.

Нил издал адский смешок, восхищаясь трупом перед собой. Мо-Мо дернулась, когда последние капли крови вытекли из ее изуродованного трупа. Нила не волновало, что он уже должен был уйти на работу. Ему было слишком весело.

- Вы слышали о вагинальном парении? - спросила Дезире, неподвижно стоя в стойке на голове.

Кристал посмотрела через плечо на свою подругу. Было восемь утра, и они занимались хатха-йогой в местном оздоровительном клубе. Кристал стояла в позе собаки вниз головой, задрав задницу вверх.

- Нет, но это звучит отвратительно. А в чем дело?

- Это не отвратительно, это освобождает. Tы садишься на корточки над дымящейся чашей с дистиллированной водой, настоянной на твоей собственной уникальной смеси лекарственных трав, чтобы очистить твою матку. Гвинет Пэлтроу говорит, что это лучшее, что она когда-либо делала. Даже лучше, чем иметь двоих детей.

Кристал вдруг захотелось услышать больше. Дезире, ее лучшая подруга, почитала Гвинет Пэлтроу, верховную жрицу спиритизма нью-эйдж, и Кристал отчаянно хотела подражать своей подруге и быть похожей во всем, чем она была. Каждое утро в обязательном порядке Дезире публиковала цитату Гвинет Пэлтроу на всех своих платформах социальных сетей. У нее на запястьях были вытатуированы имена детей Гвинет – Эппл и Моисей. Кристал всегда заботилась о том, чтобы быть первой, кто нажмет на эмодзи Любви.

- Где мне это сделать? Дома? - спросила Кристал.

- В городе есть вагинальная клиника, которая называется "Избалованный Mоллюск". Спроси там Моник.

Как только занятия йогой закончились, Кристал встала у входа в оздоровительный клуб и набрала номер, который ей дала Дезире.

Ответил мягкий голос.

- "Избалованный Моллюск", меня зовут Эмбер.

- Я бы хотела записаться на сеанс к Моник, - сказала Кристал.

- В какой день и в какое время вы хотели бы прийти на сеанс оздоровления вульвы?

- Сегодня утром. Сейчас, - oна была так взволнована, что не могла дождаться.

- Я боюсь, что Моник будет занята до следующей недели.

- Тогда запишите меня на ближайшее время. Гвинет Пэлтроу сказала, что это было лучшее, что она когда-либо делала.

- Я понимаю. Ну, у нас только что одна девушка отменила посещение нашего круга матки. Он начнется через двадцать минут, если вы хотите занять ее место.

- Круг матки?

- Это групповая оздоровительная программа для вульвы. Oна проводиться сертифицированным маточным шаманом.

Круг матки звучал так глубоко и духовно. Несомненно, это было то, чего не хватало в ее жизни и что мешало ей раскрыть свое внутреннее "я" и стать полноценной женщиной. Это также произвело бы впечатление на Дезире, и Кристал получила бы массу "лайков" в своем профиле на Facebook, если бы опубликовала селфи с этой процедуры.

Несмотря на то, что у Кристал была кисло пахнущая "киска" после напряженного занятия йогой, она не потрудилась принять душ или переодеться. Однако она добавила браслет из бисера Харе Кришна тулси, викканское ожерелье с тройной луной и золотые серьги Будды к своей спортивной одежде, чтобы показать, насколько она духовна. Она сделала селфи из спортзала и загрузила его на Facebook с подписью:

Ребята, угадайте, куда я иду... #АбсолютноДуховная #СовершеннаяЖенщина.

Поездка в клинику на ее Porsche 718 Cayman заняла десять минут. Она проехала пару красных светофоров, чтобы убедиться, что не пропустит начало церемонии оздоровления вульвы. Машина с визгом въехала на первое свободное парковочное место. Кристал проверила макияж, поправила верблюжью лапку, потянув за влажную ткань, втиснутую в разрез, и поспешно направилась в клинику. Прежде чем войти, она сделала селфи, позируя у входа с притворным удивлением на лице. Она подписала фотографию:

#Пропарка.

"Избалованный Моллюск" пах смесью благовоний и "Acqua Di Gio" Джорджио Армани. Музыка пан-флейты, доносящаяся из скрытых динамиков, добавляла спокойной атмосферы клинике. Стены были украшены фресками с изображением полуодетых женщин в мантиях и поразительных позах, свидетельствующих о расширении прав и возможностей. Три женщины в пушистых белых халатах сидели в приемной, уставившись в свои телефоны. Женщина за стойкой регистрации тепло улыбнулась Кристал, которая жеманно улыбнулась и порхнула к ней.

- Намастэ, - сказала секретарша в приемной.

Она почтительно склонила голову и молитвенно сложила руки вместе. Имя на ее бейдже гласило: "Эмбер".

- Я записалась на сеанс круга матки.

- Кристал, не так ли?

Кристал ахнула от удивления.

- Откуда ты знаешь мое имя?

- Твоя духовнaя наставница сказалa мне, - Эмбер посмотрела сквозь Кристал. У Кристал мурашки побежали по коже. - Она также сказала, что рада, что ты наконец нашлa свой путь.

Кристал выглядела смущенной.

- Путь?

- Вагинальное парение - это путь, - сказала Эмбер. - Ты была избрана, и богиня привела тебя к нам. Tы должнa быть очень благодарнa.

- Какая богиня? - Кристал наклонилась над столом, чтобы подойти поближе к Эмбер, ожидая приобщиться к каким-нибудь эзотерическим, тайным знаниям.

- Все богини... a нe одна. - Кристал снова ахнула. - Я запишу тебя в наше сестринство. Членство строго ограниченo, но, глядя на твою ауру, я вижу, что ты будешь идеальной.

- Мою ауру?

- Она ярко светится, когда мы говорим... - Кристал огляделась вокруг, пытаясь увидеть ауру самой. - ...Может быть, мы сейчас разберемся с оплатой?

- Да! О да, пожалуйста!

Она прижала руки к своей пышной груди. Ей нужно было быть в этом сестринстве.

- Это всего двести долларов в неделю за полное оздоровление вульвы и матки. Эта цена включает в себя травы, духовную самореализацию и двадцатипроцентную скидку на ежемесячную вагинальную оценку.

Кристал подвинула кредитную карточку мужа через стол. Он не возражал бы против дополнительных расходов, если бы это сделало ее счастливой и полноценной женщиной.

- Превосходно, - Эмбер провела платеж и протянула Кристал карточку и квитанцию. - Какие травы ты бы хотелa положить в свою чашу йони[2]?

Кристал понятия не имела.

- А что бы ты мне предложилa?

- Ну, есть лаванда и ромашка. Они довольно популярны. Они очень успокаивают и приносят ощущение спокойствия во влагалище.

- О, это звучит мило.

Эмбер оглядела Кристал с ног до головы.

- С другой стороны, если у тебя была тяжелая ночь, листья красной малины помогают восстановить любые ткани, которые могли быть повреждены.

- Красную малину, пожалуйста.

Ее муж долбил ее влагалище в течение целого часа прошлой ночью. Несмотря на то, что ему было семьдесят лет, парень все еще не мог насытиться регулярным запихиванием своего мяса в девушку, достаточно молодую, чтобы быть его правнучкой. Эмбер передала ей через стол маленький коричневый бумажный пакет. Кристал открыла его и понюхала.

Эмбер закончила украшать бирку с именем Кристал и приколола ее к платью.

- Когда ты переоденешься в это, ты будешь готова присоединиться к другим сестрам. Это стопроцентный органический хлопок, собранный новогвинейским племенем пигмеев, за который платят больше минимальной заработной платы. Мы стремимся к тому, чтобы наши продукты гарантировали нулевые кармические выбросы. Tы можешь переодеться дальше по коридору.

- Спасибо.

Кристал отнесла платье в раздевалку, сняла спортивную одежду и завернулась в хлопчатобумажный наряд. Поправив волосы на месте, она сделала еще одно селфи, пальцы свободной руки сложились в знак мира. Она вернулась в приемную. Другие женщины все еще разговаривали по своим телефонам, и Эмбер отвечала на звонок.

Через несколько минут из одной из комнат рядом с коридором выплыла женщина с растрепанными волосами, одетая в развевающееся оранжевое сари. Сильный аромат пачули последовал за ней в приемную.

- Я - жрица Кьерра. Все готово. Если хотите, следуйте за мной, сестры. Давайте теперь займемся нашими утробами и влагалищами.

Все женщины встали и гуськом последовали за ней в маленькую, скудно обставленную комнату. Четыре кресла были расставлены по кругу. Пар поднимался из отверстия, прорезанного в середине каждого сиденья. Сквозь ароматный туман Кристал могла видеть разноцветные травы, плавающие в трех из четырех дымящихся чашax с водой.

- Если вы все встанете у своих кресeл, пожалуйста, мы начнем. Кристал, это будет твоe кресло. Пожалуйста, посыпьте ваши травы в воду, - oна указала на свободнoe кресло и мягко подтолкнула Кристал к нему.

Затем Кьерра бесшумно скользнула по комнате и зажгла несколько ароматических свечей. Когда комната была достаточно залита теплым светом, она встала в центре круга, глядя на Кристал.

- Добро пожаловать, сестра. Мы здесь для того, чтобы избавиться от травм в нашем творческом центре, позволив нашим энергетическим потокам снова свободно течь. Мы здесь для того, чтобы воссоединиться с источником нашей женской сущности. Понимание тайн нашего чрева связывает нас с чревом Mатери-Земли и всемогущим космическим чревом. Присоединяйся к нашей мольбе, сестра, - Кьерра подняла руки над головой.

С закрытыми глазами она начала петь:

- Богиня, нежно и сладко раскрой лепестки наших роз.

- Веди нас к нашему центру женского сияния и магической силы.

- Очисти наше чрево от глубоко укоренившихся физических и психических травм.

- Помоги нашему медовому нектару обильно вытекать из нашей внутренней флоры.

- Благослови эти священные врата к нашей Mатери-Земле и космическому чреву.

- Наполни нашу сущность своей древней мудростью, любовью и сладким ароматом.

- Богиня, благослови это сестринство, наши матки и влагалища.

- Богиня, благослови наши матки и влагалища, - пробормотали три женщины.

Кристал прошептала им вслед священные слова. Кьерра опустила руки. Когда женщины подтянули свои платья и сели на креслa, Кьерра начала грациозный танец по комнате, крутя сари и вращая бедрами.

Кристал мгновенно почувствовала теплую ласку пара на своей вульве, как будто одна из вышеупомянутых богинь просачивалась через ее влагалище и дразнила ее дырочку. Она почувствовала, как напряжение спало, и удовлетворенно вздохнула.

Женщина с косами и разноцветными бусинками, вплетенными в волосы, посмотрела через комнату на Кристал и улыбнулась.

- Это твоe первoe вагинальнoe парениe?

- Да, - ответила Кристал.

- Да, новеньких сразу видно. Кстати меня зовут Шона, и это - моe седьмoe.

- Я - Кристал.

- Какое идеальное имя. Ты бы видела воду, когда у меня был первый раз. Она была зеленой, и я подумала, что в чаше плавают морские водоросли, - сказала Шонна.

- Моя выглядела как куриный суп с лапшой, - добавила тучная женщина с надписью "Магнолия" на бейджике с именем.

Кристал почувствовала легкую тошноту. Она посмотрела на другую женщину, которую, согласно ее бейджику, звали Шайя.

- Моя выглядел как тушеная говядина. Я беспокоилась обо всем желатине в миске, но жрица Кьерра сказала, что мне не стоит беспокоиться. Это было просто проявление всей негативной энергии, которая покинула мое чрево, - сказала Шайя.

Кристал было любопытно посмотреть, как выглядит ее вода. Она заглянула себе между ног. На поверхности воды плавали толстые белые шарики, похожие на мертвых медуз – остатки вчерашней спермы. Она выхватила свой телефон и сделала быстрое фото для Facebook.

- Вы хотите сказать, что у вас меньше выделений в трусиках на следующий день после вагинального парения? - смело спросила она группу.

- О, да. Фактически всю неделю. Так приятно не ходить с этой корочкой, трущейся о мою кожу, - вызвалась Шайя.

- Вагинальное парение - самое лучшее. Я думаю, что было бы меньше войн, если бы больше женщин имели доступ к вагинальному парению, - тучная Магнолия покрутила пальцами, унизанными золотыми кольцами.

- И это может вылечить мировой голод, - добавила Шона. - Однажды у меня была дрожжевая инфекция, и вода превратилась в тесто. Я спекла из него хлеб, и моим детям он пoнравился. Там было достаточно и для соседей тоже.

- Некоторые люди скептически относятся к преимуществам вагинального парения. Ты можешь в это поверить? - Шайя в отчаянии вскинула руки и брови. - Если бы только они разрушили свои стены предрассудков и ненависти и открыли для этого свои сердца, мир был бы гораздо более гармоничным местом. Мать-Земля плачет прямо сейчас, потому что слишком многим женщинам еще предстоит очистить свои влагалища! Я думаю, что должен быть мандат на вагинальное парение. Антипарильщиков следует удерживать и принудительно отпаривать.

Все женщины кивнули в знак согласия. Кристал почувствовала, как крепнут узы сестринства.

Нил тащился по улице в сером халате, точной копии того, что носил Гэндальф в фильмах "Властелин колец", только на несколько размеров больше. Капюшон был накинут ему на голову. Его неуклюжая фигура и угрожающая аура заставляли людей разбегаться. Что-то тяжелое повисло в воздухе, и его ноздри раздулись. Это был не земляной запах тротуара, все еще мокрого от дождя, не дым уличного движения и не аромат свежесваренного кофе и хлебобулочных изделий, доносившийся из дверей магазинов.

Он чувствовал запах пиздятины. Точнее смрад целой кучи грязных пёзд. Пёзд, слегка приправленыx травами. С его подбородка свисала слюна, а член дрожал в штанах, как у питона, у которого случился припадок. Преякулят вытекал из его уретры, изголодавшись по любому блюду из "киски", которое было в меню завтрака. Нилу не потребовалось много времени, чтобы вынюхать источник. Его фырканье привело его к бутику на углу. "Избалованный Моллюск. Традиционное вагинальное парение из Джокьякарты"[3] - было написано большими и причудливыми буквами поперек окна. Он толкнул дверь и, нагнувшись, вошел.

Эмбер улыбнулась ему из-за стойки администратора.

- Намастэ. Чем я могу я вам помочь? - спросила она.

Запах потных пёзд был таким острым, что член Нила стал более сильным в своих спазмах и дико метался среди его лобкового леса. Он поднял голову и понюхал воздух. Его капюшон откинулся и обнажил чудовищное лицо – выпученные, налитые кровью глаза и ряды хищных зубов.

- Пё-ё-ё-ёзды-ы-ы-ы! - прорычал он.

У Эмбер отвисла челюсть и бесполезно захлопала. У Нила не было времени на эту чушь. Рядом были пиздятинки, и он хотел их. Его рука-щупальце высвободилась из-под мантии. Онo поднялoсь к потолку и скрутилoсь в поразительное положение, подтянувшись и натянувшись, как свернутая пружина. Присоски на его нижней стороне хлюпали, когда они двигались. Пружина распахнулась, перелетела через стол и обвилась вокруг шеи Эмбер. Лицо женщины стало виноградно-фиолетовым, когда щупальце сжалось вокруг ее горла. Ее глазные яблоки выскочили из орбит, прежде чем ее голова пролетела несколько футов в воздухе и с глухим стуком упала на пол. Из обрубка ее шеи брызнула струйка крови, окрасив стол в малиновый цвет.

Нил протопал по коридору. Из щели под закрытой дверью доносился густой, сочный запах влагалищ. Не удержавшись, Нил сорвал дверь с петель и вошел. Четыре сидящие женщины, одетые в хлопчатобумажные платья, и еще одна, исполнявшая вокруг них что-то, похожее на танец дождя, закричали в унисон. Нил схватил ближайшую, Шайю, которая нагадила в свою миску с водой, посмотрев прямо в отвратительное лицо. Его рука-щупальце обхватила ее за талию и сжала так сильно, что ее кишки одновременно вывалились из задницы и рта.

Жрица Кьерра попыталась толкнуть плечом Нила и убежать через открытую дверь, но щупальце заарканило ее прежде, чем она успела переступить порог. Нил бил ее вверх-вниз о землю, пока верхняя часть ее черепа не провалилась сама по себе, a мозговое вещество и жидкость не вылились из искалеченной раны на голове.

Две женщины сидели, дрожа от ужаса. Толстая Магнолия пыталась вскарабкаться по стене и вылезти из окна. Она протиснула половину своего тела, но ее большая задница застряла. Нил отвел руку-щупальце назад, а затем щелкнул ею по ее ягодицам. Это оставило широкий порез, похожий на порез мачете. Он несколько раз хлестнул ее, пока она кричала и бормотала. Поток золотистой мочи хлынул из ее влагалища. Складки дико хлопали, как губы собаки, высунувшей голову из окна мчащейся машины.

В конце концов ее задница перестала дергаться, и ее тело свесилось с выступа. Она испустила последний пук, прежде чем умереть. Нил повернулся к Кристал и Шоне, которые все еще были слишком напуганы, чтобы сдвинуться со своих мест. Чудовище ухмыльнулось. Он схватил обеих женщин и перевернул их. Отшвырнув стулья, он окунул их головы в миски с водой. Их платья упали, обнажив их только что распаренные пёзды. Глаза Нила загорелись удивлением и изумлением. Их "киски" были похожи на вареные окорока.

Нил потряс перепуганных женщин за ноги, и их ярко-розовые половые губы раздвинулись. Нил глубоко вдохнул, наслаждаясь сильным ароматом, исходящим от их промежности. У них был этот новый запах "киски". На мгновение глаза Нила метнулись туда-сюда между двумя зияющими пёздами. Он мог видеть, что они были приготовлены на пару до совершенства – мясо было нежным и сочным. Он не знал, съесть их или трахнуть. Он позволил своему члену решать за него. Уронив Кристалл, Нил расстегнул ширинку брюк. Его член выскочил наружу. Сердитые вены вздулись вдоль ствола, а головка члена была покрыта толстой, клейкой преякуляцией. Волшебная маска заставила его член увеличиться с жалких пяти дюймов до двадцати дюймов[4] толстых любовных мышц.

Кристал захныкала, лежа лицом вниз на полу. Нил приподнял ее голову за прядь влажных волос. Она набрала полный рот воздуха, прежде чем он снова погрузил ее голову в миску с водой и белыми шариками спермы в ней. Это было оно. Это был момент, о котором он мечтал с тех пор, как в семнадцать лет у него был первый стояк. Он собирался, наконец, потерять свою девственность. Он приставил большой фиолетовый "шлем" своего разъяренного члена к ее отверстию, размером с пенни, и с силой, которая могла бы пробить гипсокартон, он вонзил его в нее, заставив набухшие яйца качнуться вверх и разбиться о ее плоский живот.

Ребристые стенки ее влагалища, сжимающие его член, казались невероятными. Внутри нее было так мягко и тепло. Если распаренная "киска" чувствовалась так потрясающе, Нил также хотел попробовать запеченную, вареную и обжаренную пизду. Рука-щупальце отпустила Шону. Нил хотел, чтобы она попыталась выползти на свободу. Шона была в бреду. Когда она медленно поползла по земле на четвереньках к дверному проему, Нил засунул руку-щупальце в ее "киску" сзади, пока оно не вылезло у нее изо рта. Он превратил дырку Кристал в кровавое месиво, каждый толчок заставлял ее лицо ударяться о стальное основание чаши с водой. Когда она тонула, ее влагалище напряглось, и ему было так хорошо вокруг его члена. С нечеловеческим воем Нил наполнил ее такой чудовищной спермой, что ее шейка матки рухнула, как прорванная плотина.

Удовлетворенно вздохнув, он вынул член из ее растерзанной "киски" и восхитился делом своих рук. Слизь, цвета одежды Тысячи островов, сочилась из ее разинутого рта, когда смесь крови и спермы выплеснулась на пол. Теперь пришло время поесть. Нил опустился на колени – боль в коленях прекратилась! – и вонзил зубы в складки влагалища умирающей Кристал. Он жадно глотал мясо "киски", пока не осталось ничего, кроме впадины между ее бедрами. Нилу нужны были силы, поэтому он пообедал Шоной. Будучи ветераном вагинального парения, ее влагалище было намного жестче и эластичнее. Он старательно прожевал и проглотил его. Оно все еще было изысканным на вкус, несмотря на текстуру.

Испытывая жажду и нуждаясь в отдыхе, он взял две миски и сел в очень большое кресло, которое раньше занимала толстая Магнолия. Он положил ноги на труп Шоны и расслабился в кресле, в то время как музыка пан-флейты продолжала доноситься из динамика. Поверхность воды в одной чаше изобиловала грязью и травами. Это была миска Шайи, потому что среди листвы плавало ореховое дерьмо. Нил взял его и бросил через плечо. Он поднес ноздри к миске и глубоко вдохнул. Понюхав, он прочистил носовые пазухи, и сделал глоток бульона.

- А-а-а, вкусно!

Нил был доволен собой. Уже не девственник, он также сумел совершить несколько потрясающих убийств. Посещение клиники вагинальногo парения было лучшим решением, которое он когда-либо принимал.

Нил приподнял подлокотник и положил ягодицы на каждое из двух сидений. Это была премьера "Свинореза", и он весь год ждал ее выхода. Последний фильм ужасов Саво Драговича снимался целую вечность. Съемки фильма несколько раз прерывались из-за спорной сцены, в которой жестоко убивали реальных свиней. Группы защиты животных блокировали съемочную площадку и разгуливали в пропитанной кровью одежде, держа плакаты, провозглашающие пытки животных. Веганы прекратили свои протесты только тогда, когда Саво нанял автоцистерну, чтобы обрызгать их жидкостью с пола скотобойни.

Фильм наконец-то вышел, и "Свинорез", если он оправдает шумиху, обещал стать самым жестоким и кровавым фильмом в истории экстремальных ужасов. Также в Интернете ходили слухи, что фильм был отложен из-за гибели многочисленных актеров, в основном карликов и детей, которые погибли во время съемок из-за грубейших нарушений техник безопасности. Ходили слухи, что их реальные смерти на экране попали в финальную часть фильма. Нил усмехнулся про себя. Он хотел бы когда-нибудь встретиться и трахнуть в задницу настоящего карлика или карлицу, но шансы на это казались ничтожными.

Несмотря на то, что рука-щупальце Нила возбужденно мелькала под его халатом, он все еще чувствовал разочарование из-за того, что Линдси отказалась пойти с ним в кино. Трахаться, есть вкусные пезды и пить бульон из "киски" в клинике вагинальногo парения ранним утром значительно облегчило боль отторжения, но все же Линдси отличалась от этих женщин. Хотя они почти не разговаривали друг с другом в комнате для персонала на работе, Нил не мог не чувствовать связи между ними, даже если Линдси этого не чувствовала.

Старшая сиделка Дениз, наверное, удивилась бы, почему он не пришел на утреннюю смену, как и кассир в "Драйв-тру", которая регулярно подавала ему на завтрак ведерко с жареной курицей. Нил ожидал, что за его отсутствие последует какое-то дисциплинарное взыскание, но он надеялся, что беспорядок, который он устроил в клинике вагинальногo парения, станет началом более полноценной карьеры. Было бы здорово, если бы быть печально известным серийным убийцей - означало возможность наконец-то оставить профессию по уходу за пожилыми людьми. Он был почти уверен, что произвел незабываемое впечатление на бедного ублюдка, который случайно зашел в клинику после того, как прикончил обе миски супа и сбежал через пожарный выход. Остаток дня Нил бродил по закоулкам города, натянув капюшон на голову, пытаясь избавиться от изжоги от слишком большого количества мяса "киски", пока не пришло время посмотреть "Свинореза" в местном кинотеатре.

Он был первым посетителем кинотеатра и сидел в середине заднего ряда, один. Это было его любимое место. Он мог полностью погрузиться в грандиозность киноэкрана. В последнее время каждый раз, когда он ходил в кино, он заканчивал тем, что сидел у растяжки. Но сегодня этого не должно было случиться. Кинотеатр начал заполняться по мере того, как люди расходились по своим местам. Перед Нилом сидели две молодые женщины. Его это не беспокоило, потому что он был примерно на два фута выше их, и их волосы пахли шампунем "Pantene" - его любимым. Это напомнило ему о детстве. Мо-Мо обычно мыла им волосы. Ее пальцы-сосиски пробегали по его голове, пока она пела ему песни группы Slayer, a он пукал аккомпанирующие мелодии в ванне. В тот момент своей жизни отец Нила еще не стал пидором, и не влюбился в молочника, а Мо-Мо не была настолько толстой, что не могла нагнуться и почесать собственную пизду.

Две женщины, казалось, не заметили, что он наклонился вперед, чтобы вдохнуть их аромат. Они обе были заворожены своими мобильными телефонами. Одна из них внезапно поднесла устройство к глазам и заговорилa в яркий свет, исходящий от него.

- Привет, ребята, это Скайла из обзоров фильмов "Горячие цыпочки", и я на премьере нового фильма ужасов "Свинорез". Я пришла на показ со своей лучшей подругой Аспен. Мы сегодня действительно храбрые, не так ли, детка?

Аспен появилась в поле зрения, заняв половину экрана телефона, который был настроен на режим камеры.

- Мы, пиздос, какие храбрые, детка. Я ненавижу ужасы... Не забудьте подписаться на меня!

Пальцы скрючились, а большие пальцы соединились, когда она сложила руки в форме сердца.

Скайла направила камеру на себя.

- По-видимому, это сербский фильм. Хотя я понятия не имею, что такое "сербский", но это должен быть самый кровавый фильм, когда-либо снятый. Типа, он должен быть действительно, жёстким. Хуже, чем... что это был за совершенно ужасный фильм, который мы смотрели с Дэном и Карвером на прошлой неделе, детка? На самом деле, неважно, я не думаю, что ты виделa многое из-зa того, что у тебя почти все время был член Дэна во рту.

Аспен хихикнула.

- Ха-ха, я такая шлюха, детка.

- Мы будем делиться с вами нашими глубокими и значимыми мыслями на протяжении всего фильма.

- Блядь, - прорычал Нил.

Он мог двигаться, но все равно мог бы их слышать, если бы не спустился к самому фронту. Но он ненавидел сидеть впереди, потому что у него болела шея, и его огромное присутствие, несомненно, привлекло бы слишком много внимания со стороны других посетителей кинотеатра. Все, что он хотел сделать, это спокойно посмотреть самый ожидаемый фильм ужасов года, черт возьми.

В кинотеатре воцарилась тишина. Голова Аспен склонилась, и она зашуршала пластиковым пакетом у своих ног. Она подняла перед камерой огромный пакет овощных закусок без глютена. Звук ее чавканья французскими бобами и сахарным горошком резал уши Нила. Скайла отхлебнула гигантскую диетическую колу с слякотью, запихивая в рот пригоршни соленого попкорна.

Нил стиснул свои острые как бритва резцы, пытаясь сопротивляться тихому удушению, пока их головы не оторвались от шей. Он с нетерпением ждал этого фильма, и даже отказ Линдси сопровождать его не мог полностью погасить его энтузиазм. Нил не хотел, чтобы его выгнали из кинотеатра за совершение двойного убийства до того, как начнутся титры.

Название фильма вспыхнуло на экране, и все ахнули от волнения. Нил соскользнул с обоих стульев и ухмыльнулся. Это было он. Момент, которого он так долго ждал.

Первая сцена показала Свинореза семифутового[5] свиночеловека, во всей его красе. Он колотил кувалдой по загону, полному людей. Казалось, он бил их по всем частям тела, кроме голов, продлевая их агонию. Когда жертва теряла всякое подобие человеческого облика, Свинорез переходил к следующей жертве. Люди метались в загоне, пока их не искалечивал маньяк. Нил был очарован. Может быть, ему следовало взять кувалду вместо руки-щупальца. Было намного грязнее и неприятнее видеть, как беспомощные люди постепенно превращаются в консистенцию рвоты.

Скайла и Аспен заткнули рты, когда Cвинорез трахнул наполовину измельченный труп большегрудой блондинки. Восторженные визги Cвинорезa смешивались с их неодобрительными воплями.

- Это так отвратительно! - сказала Аспен, скручивая волосы в узлы свободной рукой.

- Я знаю! Это, типа, совершенно отвратительно! Можно подумать, что менеджер предупредит людей, - ответила Скайла, с отвращением отшатываясь от экрана. Она в шоке прикрыла рот, когда Свинорез оторвал голову беременной женщине, а затем продолжил трахать окровавленную, зияющую дыру в её шее, все время маниакально фыркая. - Они должны запретить такие фильмы, как этот! Например, никому не должно быть позволено увидеть это когда-либо!

- Типа, кто вообще захочет это смотреть, детка? - спросила Аспен, прикрывая глаза от разыгрывающейся перед ней оргии насилия.

- Полные психи! Неудачники! Серийные убийцы! - заявила Скайла, подняв трубку телефона и посмотрев на себя на экране камеры.

Нил ненавидел таких идиотов, как эти двое. Там могли быть мигающие огни и воющая сирена, предупреждающая вечно обиженных, что фильм экстремальный, и все равно их тянуло бы к нему, как мух к немытой заднице. Затем они жаловались и оставляли отзыв с одной звездой, потому что их мам не было рядом, чтобы ободряюще обнять их, когда они обсерались. Ублюдки. Законченные мудаки. Они действительно заслуживали того, чтобы умереть как можно медленнее и мучительнее.

Почти вся аудитория, пришедшая посмотреть "Свинореза", к середине фильма вышла. По мнению Нила, лучшее только начинало происходить. В кинотеатре остались только он, две истеричные женщины и одинокий пожилой мужчина, сидевший в первом ряду.

- Кажется, меня сейчас вырвет, Скайла!

Аспен мелодраматично вырвало. Скайла направила телефон на свою подругу, повернув его как раз так, чтобы запечатлеть идеальную реакцию для своего обзора фильма на YouTube.

- Посмотрите, что этот фильм делает с моей лучшей подругой Аспен! - Скайла громко плакала, гарантируя, что звука будет достаточно для постпродакшна. - Создателям фильма должно быть стыдно! Кино должно быть стыдно! Любому, кто смотрит этот фильм, должно быть стыдно! - oна повернула голову и увидела горящие глаза Нила, пронзающие темноту.

Он угрожающе уставился на нее. Прежде чем она успела отреагировать на чудовищное лицо, которое, несомненно, было гораздо более отвратительным, чем любые протезы и спецэффекты на экране, Нил схватил головы Скайлы и Аспен, одну рукой, другую щупальцем, и ударил их друг о друга, пока треск костей постепенно не сменился шлепками мяса.

На экране было так много криков и резни, что старик даже не обернулся, чтобы проверить, что происходит у него за спиной. Черты лица Аспен слились воедино к тому времени, как Нил перестал колотить их головами. Ее зубы торчали из одной щеки, нос был прижат к другой. Правое глазное яблоко торчало из распухшей глазницы. Левая порвалась, и прозрачное желе сочилось из подергивающейся дыры и стекало по ее сморщенному лицу. Нил отшвырнул ее труп в сторону, и он приземлился на пол между двумя рядами сидений.

Он вытер забрызганную кровью руку о сиденье перед собой. Удерживаемая щупальцем в вертикальном положении, Скайла содрогнулась, жизнь покидала ее тело. Нил уже видел эту тявкающую пизду раньше на YouTube. Каждый фильм, который ему нравился, она прокручивала. И она только что заставила его пропустить некоторые моменты своим раздражающим, неуместным комментарием. Он взглянул на экран. Тучная мать Свинореза трахалась и сосала так много свиного члена, что ее "киска", должно быть, пахла жареной свининой, а дыхание - дымящимся беконом. Какой-то точеный красавчик, который дошел до того, что обоссался и обосрался, тоже был скормлен Свинорезом в мясорубку. Беззаботные маленькие поросята с виляющими кудрявыми хвостиками бегали вокруг, гоняясь друг за другом. Гигантская свинья с головой женщины и вытекающим молоком из каждого из ее четырнадцати сосков радостно наблюдала, как человеческий фарш выливается на покрытый навозом пол сырой и грязной кухни. Нил взвыл от смеха, как сумасшедший. Этот фильм был, безусловно, таким, каким он хотел его видеть. Он не мог дождаться, чтобы опубликовать об этом в Facebook для своих друзей в интернате.

Скайла что-то пробормотала себе под нос. Она, казалось, была едва в сознании. Ее лицо было таким же разбитым, как и у ее покойной подруги. Нил наклонился ближе, пытаясь разобрать слова.

- Бубба-бубба-бу...

Он понятия не имел, что она пыталась сказать, но, без сомнения, это было что-то унизительное о фильме или поклонниках ужасов. Свободной рукой Нил схватил уродливую макушку Скайлы и потянул ее назад и вниз к ее заднице. Позвоночник выступал из плоти между ее лопатками. Он отделил позвонки от туловища, прежде чем оторвать голову Скайлы от свисающего спинного мозга. Щупальце отпустило тело Скайлы, и оно обмякло, расколотое, как цыпленок-табака. Нил уронил голову на пол и топтал ее, пока она не превратилась в розовую комковатую пасту, застывшую на ковре. Мужчина в первом ряду так и не повернулся.

Нил протянул руку и взял у Скайлы большую порцию диетической "Kолы". Ему не нравился соленый попкорн, а пакет с овощными закусками мог сразу смело идти на хуй. Стакан с безалкогольным напитком был все еще почти полон, но Нил залпом выпил его одним глотком.

Вскоре его мочевой пузырь остро нуждался в опорожнении. В тот момент, что, как он надеялся, было затишьем на бойне - яйца Cвинореза были глубоко засунуты в свиное дерьмо его сестры, пока он трахал ее в пизду, - он решил сходить в туалет. Он низко опустил голову под капюшоном своей мантии и проигнорировал приветствие билетера, проходя мимо. Шаркая по коридору к мужскому туалету, Нил схватился за свой член – казалось, что он в любой момент может брызнуть мочой.

Он пинком распахнул дверь мужского туалета, и на него обрушилась стена дерьма. Воздух был таким зловонным, что казался коричневым. Нил раздумывал, не вернуться ли в коридор и не воспользоваться туалетом для инвалидов, но ему действительно не нравилось, как эти ублюдки мочатся на сиденье унитаза, и у них не хватает ума вытереть его потом. Он затаил дыхание и бросился к писсуару. Он забыл, что его член был таким большим, и когда он вытащил его, толстый кончик приземлился в унитаз рядом с писсуаром. Он выпустил свой поток. Моча вышла так быстро и яростно, что он подумал, что может расколоть фарфор. Ему пришлось закрыть глаза от брызг.

Нил подумал о кинематографической бойне и сильном удовлетворении, которое он испытывал от каждого убийства, которого он достиг до сих пор - даже от своей собственной матери, Мо-Мо. Прилив адреналина пробежал по его венам, и Нил внезапно почувствовал желание убить еще много ничего не подозревающих ублюдков после окончания фильма. Мотель "Белая Леди", расположенный чуть дальше по улице, был печально известным местом скопления подонков и, что более важно, всегда был заполнен до отказа, так как это был самый дешевый мотель в этой части города. Это было бы идеальное место, чтобы добавить дополнительных жертв в его систему показателей. Болгарский Ёбaрь гордился бы амбициями Нила.

Парень в кабинке пукнул, и вслед за этим раздался всплеск, когда в унитаз приземлилась какашка, похожая на кирпич. Он больше не мог задерживать дыхание. Он почувствовал, что его лицо становится ярко-красным, но внутри него все еще оставалось так много мочи. Нил осторожно вздохнул. Это было все равно что всосать пердеж. Его рот наполнился кислой слюной.

- Прекрати гадить паскуда! - зарычал Нил.

- Отвали и дай человеку спокойно посрать.

Раздался быстрый грохот выстрелов, за которым последовал залп звучных пукающих звуков и, наконец, напряженное ворчание. Вонь была такой сильной, что Нил подавился. Парень позволил себе еще один рывок, и Нила вырвало прямо на его член.

- Пиздец тебе, пeдрила!

Он засунул свой сочащееся мочой, покрытый рвотой член в штаны и бросился к кабинке. Нил сорвал дверь с петель и увидел полулысого мужчину в возрасте, сидящего на унитазе. Пушок покрывал его ноги, а лысеющая голова была зачесана так, чтобы выглядеть менее заметной. В руке он держал кусок туалетной бумаги – он был покрыт дерьмом, похожим на арахисовое масло. У него отвисла челюсть, и он сидел молча, по-видимому, в состоянии шока от того, что только что стал свидетелем того, как дверь туалетной кабинки была сорвана.

- Какого хрена? Ты с ума сошел, чувак! - крикнул вонючий говнюк после небольшой задержки.

Нил схватил его под колени, перевернул вверх ногами и сунул головой вперед в унитаз. Внутри было несколько каках, размером с бревно, а стенки унитазa были покрыты шоколадной жижей, пропитанной большими кусочками кукурузы. Мужчина попытался оттолкнуться руками, но Нил был слишком силен, и он использовал мужчину как картофелемялку, чтобы уничтожить какашки. Дерьмо было раздавлено и взбито в кашу. Оно хлюпало и выплескивалось через край унитаза, как переполненная кастрюля с картофельным пюре и соусом.

Нил позволил парню передохнуть. Он был погружен в дерьмо по шею, его прическа была дополнительно украшена шляпой из дерьма, и он выплюнул полный рот жидкого дерьма, как мокрый пук, который не мог решить, хочет ли он быть испражнением.

- Пожалуйста, пожалуйста... Я больше никогда не буду пользоваться общественным туалетом. Я обещаю, - пробормотал он.

Его зубы были окрашены в коричневый цвет.

Нил обнажил клыки, а затем засунул голову мужчины обратно в унитаз.

- Неееет... гуууг... гугг... гугг... - закричал он, когда его горло наполнилось размятыми фекалиями.

Мужчина попытался вырваться, чтобы глотнуть воздуха, но ему это не удалось. Его сопротивление становилось все слабее и слабее, пока его тело не обмякло. Нил оставил мужчину делать стойку на голове в туалете, прежде чем вернуться, чтобы посмотреть конец "Свинореза".

- У вас есть билет? - спросил билетер, преграждая Нилу путь.

Он был долговязым рыжим подростком-пиздой, с такими же прыщами. Чудовищные черты лица Нила действительно сумели сформировать озадаченное выражение под капюшоном. Этот глупый придурок поздоровался с ним по дороге в мужской туалет буквально меньше десяти минут назад. И Нил не был совсем незаметен, даже когда был одет в мантию с капюшоном, которая скрывала его руку-щупальце.

- Ты видел, как я выходил из зала. Только что.

- Извините, я не помню, чтобы видел вас, сэр. Многие люди приходят и уходят, - сказал билетер плаксивым голосом, от которого Нилу захотелось оторвать лицо этой пизде.

Нил огляделся. В фойе кинотеатра больше никого не было. Он обыскал оба кармана своей человеческой рукой, но нашел только мелочь и браслет из бисера Харе Кришна тулси.

- Походу я его потерял - проворчал Нил.

- Извините, сэр, без билета вход воспрещен.

Билетер ухмыльнулся, выглядя довольным тем, что наконец-то смог продемонстрировать хоть каплю власти. Нил откинул капюшон и продемонстрировал свои плотоядные челюсти. Билетер нервно улыбнулся. Он, конечно, не был новичком в приеме фанатов, которые наряжались, чтобы посмотреть свои любимые фильмы, но эта маска явно нервировала его. Напряженные, горящие глаза пробуравили две дыры во всем существе билетера, что заставило его сделать шаг назад, а чрезмерно широкий рот, полный нечеловеческих, острых как иглы зубов, заставил его ноги подогнуться.

Нил схватил рыжую пизду за шиворот, прежде чем тот потерял сознание. Раздвинув челюсти, как ловушку для венерианских мух, Нил вставил верхнюю половину головы билетера в рот. Oн сильно сжал челюсти. Его зубы проломили череп и погрузились в мягкую мозговую ткань. Давление заставило глаза билетера вылезти из орбит. Кровь хлынула из каждого лицевого отверстия. Нил оторвал верхнюю часть головы билетера. Вязкие нити запекшейся крови свисали с нижней части, как будто Нил только что разломил палочку моцареллы пополам. Пережевывая мозговое вещество и хрустя черепом, Нил потащил тощий труп к подсобному шкафу, расположенному рядом с туалетом для инвалидов. Нил запихнул билетера внутрь. Его тело скрючилось среди двух дюжин рулонов туалетной бумаги и объявления "Осторожно: скользко, когда мокро" на тяжелых напольных подставках. Нил усмехнулся тому, что ожидало уборщиков, когда они в следующий раз заглянули в подсобный шкаф и мужской туалет. Гребаная легенда, - подумал Нил. Он вернулся в темноту кинотеатра. По крайней мере, он сможет спокойно посмотреть заключительную часть фильма теперь, когда остальные зрители так или иначе ушли. Может быть, старик все еще был там, спал в первом ряду. Пока он не храпит слишком громко, - подумал Нил, - я могу просто оставить его в живых.

- У меня есть для вас кое-что! - Линдси подпрыгивала на носках, но ее улыбка была неискренней.

Она не была счастлива. Дениз вызвала ее на ночную смену. Шерил в последнюю минуту позвонила и сказала, что заболела. Там было скопление дерьма, мочи и различных неопознанных выделений организма, отчаянно нуждающихся во внимании.

Прошла неделя, и Линдси возненавидела эту работу. Она напомнила себе, что деньги оплачивали счета и скрывали дохлого папу. Папа все еще вонял в своей спальне, так что ей тоже не особенно хотелось слоняться по дому. Обитатели "Дубка" воняли, но, по крайней мере, они не были такими вонючими, как шестимесячный труп, оставленный при комнатной температуре.

Толстые, неряшливые обитатели мужского пола напомнинaли Линдси папу. Она делала все возможное, чтобы избегать их, предпочитая вместо этого справляться с нуждами пациентов с кататонией и тех, кого она считала в целом жалкими и безобидными. Дениз поручила Линдси организовать вечерние развлечения. Дюжина сморщенных, пыльных тел сидела, откинувшись на спинки стульев, в комнате для занятий, в то время как Линдси стояла посреди комнаты, пытаясь собрать хоть какое-то подобие энтузиазма.

- Хендрикс, наш уборщик, согласился исполнить несколько танцевальных номеров. Разве нам не повезло! Он сказал мне, что раньше был главным хореографом в школе танцев для мальчиков в Южной Африке, прежде чем его заставили... Я имею в виду, решил эмигрировать.

Слезящиеся глаза жильцов безучастно уставились на нее. Некоторые глаза снова опустились на загнутые страницы "Женского еженедельника". Все, о чем могла думать Линдси, так это о том, что старость - это приговор хуже смерти. Может быть, создатели фильма знали толк в "Бегстве Логана"[6]. Фильм, который она смотрела, когда Шерил выбирала вечернее занятие для жильцов.

Линдси нажала кнопку воспроизведения на проигрывателе компакт-дисков, и из крошечных динамиков завыла старая песня "Purple Haze"[7]. Хендрикс вбежал в комнату без аплодисментов. Линдси пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы удержаться от смеха. Уборщиком был чернокожий пожилой невысокий мужчина с пышным афро на голове. На нем был плохо сидящий фиолетовый бархатный топ, а его накрахмаленные белые теннисные шорты были такими обтягивающими, что Линдси могла видеть очертания его короткого обрезанного члена, сложенного вверх так, чтобы он упирался в живот.

Его костюм был дополнен головными и наручными браслетами, золотым медальоном, размером с блюдце, на цепочке на шее и зубочисткой в уголке рта. Хендрикс высоко поднял голову, благородный вождь на этот вечер, в то время как Линдси изо всех сил пыталась подавить смех. Он выглядел полным придурком.

Хендрикс выпрыгнул на середину зала, вращаясь и двигая бедрами, в то время как он мочил соляк на невидимой гитаре и открывал рот вместе с песней. Несколько жителей, обративших на это хоть какое-то внимание, уставились на него, сбитые с толку зрелищем. Двое из них повернули свои усталые лица к Линдси и умоляли выключить музыку.

Следующий трек "Hey Joe"[8] раздался из динамиков. Хендрикс рывком поднял миссис Нелли Теско со стула. Девяностовосьмилетняя женщина с горбом пошатнулась на ногах и вцепилась в него артритными руками. Член Хендрикса напрягся, когда он прижался к ее хрупкому телу, как будто это был шест стриптизерши. Он ощупал ее ягодицы поверх хлопчатобумажного халата и вдохнул в ее тонкие волосы.

- О-о-о-о, тебе это нравится, грязная девчонка. Держу пари, твои трусики насквозь промокли.

Улыбка Линдси сменилась гримасой.

В комнату ворвалась быстрая традиционная ирландская музыка. Хендрикс швырнул Нелли обратно в кресло, где она лежала, раскинувшись, ее голова свесилась с шеи, а глаза вращались, как у игрового автомата. Его руки опустились по бокам, и он стал Повелителем Танца. Его ноги были размытым пятном, нарушаемым только короткими ударами ножниц. Миссис Гита Патель испуганно вскрикнула, когда нога, метнувшаяся в ее сторону, чуть не снесла ее покрытую сари голову.

Песня закончилась, и Хендрикс, сильно вспотев, низко поклонился. И снова не было аплодисментов, только рыдания нескольких обезумевших зрителей. У него все еще был бешеный стояк. Хендрикс сунул руку в шорты и поправил себя. Его твердый член теперь был направлен вбок, на Линдси, которая наклонилась, чтобы вынуть диск из проигрывателя компакт-дисков. Хендрикс бочком подобрался к ней сзади.

- Ноб трется! - сказал он, проводя головкой своего набухшего члена по ее попке.

Линдси замерла, когда он протянул руку через ее плечо, выхватил компакт-диск из ее руки и, пританцовывая, вышел из комнаты. Что, черт возьми, только что произошло? Неужели этот мерзкий ниггрила Хендрикс только что терся об меня своим членом? Она затряслась от ярости.

Хендрикс побежал обратно в раздевалку для персонала, чувствуя себя бодрым. Он всегда так делал после того, как выступал перед аудиторией. В последнее время это случалось не так часто, как ему хотелось. Руководство дома престарелых запретило ему танцевать после того, как он случайно сломал бедро миссис Дорис Смегли, слишком сильно прижавшись к нему. Но это была ночная смена в доме престарелых, на диком, блядь, западе, где все происходит, и Линдси, новенькая, не знала о запрете. Это была прекрасная возможность для редкого представления для восхищенной толпы. Все эти древние сиськи и сиськи с брызгами грязи в зале сегодня вечером сделали Хендрикса ультра возбужденным. И мысли о бороздке между дерзкими ягодицами Линдси тоже помогли. Хендрикс был возбужден, как педофил, поедающий сосиски с коктейлем на детском дне рождения.

Ему нужно было что-то сделать со своими ноющими яйцами, чтобы прочистить голову. Мастурбация в туалетах для персонала была его обычным занятием, но недавно, вытирая пол в сорок шестой комнате, Хендрикс обнаружил дрочильную машинку. Хендрикс снял свои спортивные повязки и отжал их в раковину, прежде чем снова облачиться в рабочую форму. Со своим стояком, выступающим перед ним, как трамплин для прыжков в воду, он бросился по коридору и ворвался в комнату сорок шесть без стука.

Мистер Джон Кларк сидел в кресле из искусственной кожи, которое купил для него сын. Старик задумчиво смотрел в окно на лужайку, освещенную светом луны. На стенах висели семейные фотографии и военные медали в рамках. Однако явно любимый дедушка и герой войны проигрывал свою битву с болезнью Паркинсона. Он не мог ходить, его речь была невнятной, а руки дрожали.

- Прекрасная ночь, - сказал Хендрикс, вытаскивая свой член перед стариком.

Джон слегка наклонил голову, продолжая смотреть в окно. Хендрикс вложил свой член в дрожащую руку Джона. Старик повернул голову вправо и посмотрел вниз на пенистый член, который был у него в руках. Тонкая, полупрозрачная кожа Джона была мягкой, как у новорожденного цыпленка.

Хендрикс удовлетворенно вздохнул, когда его член в полной мере ощутил действие болезни старика. Совокупное ощущение каждого дрожащего удара напомнило Хендриксу о детишках, которых он трахал в школе танцев для мальчиков, прежде чем бежать из страны.

- Мистер Кларк! Пожалуйста, остановитесь! Вы плохой человек.

По мере того, как пожилой парень становился все более встревоженным, а на глазах у него выступили слезы, его дрожь усилилась. Член Хендрикса дергался так быстро, что он рисковал получить ожоги от трения. Хендрикс потянулся за фотографией на комоде. На нем был изображен светловолосый мальчик, прыгающий на батуте в нижнем белье.

- М-м-м, это твой внук?

Джон застонал, когда его рука, полная потного члена, сильно задрожала.

- Он очень сексуальный мальчуган, мистер Кларк. Он может взять у меня в рот в любое время. Может быть, когда ваша семья приедет в следующий раз, я предложу им свои специальные услуги учителя игры на гитаре.

- Не-не-не-е-ет, - простонал Джон.

Хендрикс был почти готов кончить, но ему нужен был небольшой дополнительный толчок. Он сжимал и крутил свои собственные соски, но это не помогло. Ванночка для зубных протезов и тюбик со "Стерадентом" лежали на шкафчике, рядом с кроватью. Хендрикс сунул руку в рот Джона и вытащил его вставные зубы. Бросив зубные протезы на пол, он засунул свой член в теплый, влажный, липкий рот старика.

- Черт возьми, мистер Кларк, ваш беззубый рот лучше, чем "киски" большинства девушек!

Хендриксу не потребовалось много времени, чтобы выпустить струю густой спермы в глотку старика.

- Это было безумие, ты, грязная пизда! Посмотри, что ты заставил меня сделать. Ты такая шлюха.

Хендрикс вытер сперму об одежду Джона, затем засунул свой скользкий, сдувающийся член обратно в штаны. Это была прелюдия, - подумал Хендрикс. - Теперь нужно найти основное блюдо. Он оставил Джона раскачиваться взад-вперед в кресле, уставившись мокрыми от слез глазами не на лужайку за окном, а на свои зубы, лениво лежащие рядом с мусорным ведром на полу.

Линдси была на кухне, разгружала посудомоечную машину. Она все еще злилась из-за того, что ее по заднице стукнул членом Хендрикс после того дерьмового шоу, которое он устроил для жителей ранее. Вымещая свой гнев на посуде, она бросила каждую тарелку обратно в шкаф, и ей было наплевать, если они разобьют другие.

Если не считать инцидента с мистером Стивенсом в ее первый рабочий день, Линдси думала, что обращение с ней, как с куском мяса, закончилось, когда она выпотрошила папу все эти месяцы назад. Очевидно, она ошибалась. Она не знала, что делать. В Хендриксе было что-то очень насильственное. Он напоминал ей папу, только худого, чёрного и с прической афро на голове, ну и конечно гораздо более отсталого. Он казался из тех парней, которые просто будут преследовать тебя на рабочем месте, пока ты не уволишься, а этого Линдси не могла себе позволить. Она могла бы пожаловаться Дениз, но что толку? Будучи новичком, она была бы классифицирована, как нарушительница спокойствия и стукач. "Дубок" тоже был грязной дырой и, несмотря на это, Хендриксу все еще разрешили сохранить свою работу. Должно быть, он трахал Дениз в обмен на швабру и ведро.

Линдси нервничала. Убирая кухню, она пыталась найти разумное объяснение его поведению. Может быть, это был единичный, порывистый, неуместный жест, и Хендрикс извиниться позже. Может быть, трение гениталий о задницы было каким-то странным африканским обычаем. Линдси наклонилась, чтобы положить нож для чистки овощей обратно в ящик, когда почувствовала знакомую выпуклость между ягодицами.

- Ноб трётся! - сказал Хендрикс.

Линдси сразу же увидела красный туман. Она развернулась и схватила твердый член Хендрикса. Он уже торчала из-за пояса его рабочих брюк, покрытый коркой спермы.

- Я знал, что ты хочешь, чтобы я тебя пропистонил.

Его ухмылка исчезла, когда лезвие ножа погрузилось в рот его члена. Лезвие по всей длине скользнуло в древко, пока рукоять не коснулась головки. Хендрикс скосил глаза и схватился за свою насаженную на вертел мясную палочку.

- Ты ебаная сука! - закричал он.

- Пошел на хуй, пидор черномазый.

Она повернула нож на девяносто градусов. Хендрикс стиснул зубы. Линдси пнула его в грудь и отправила на полку для посудомоечной машины. Набор столовых приборов и кухонных ножей вонзился ему в спину. Рот Хендрикса несколько раз открылся и закрылся, как у пойманной рыбы, затем он выплюнул розовую жидкость себе на рубашку. Наконец он успокоился. Линдси шагнула вперед и выдернула нож из его члена. Из отверстия брызнул гейзер крови, и она отпрыгнула в сторону, чтобы избежать алых брызг.

- Посмотри на меня, ублюдок! Я умею танцевать лучше тебя.

Она вернулась в комнату для персонала. Нелли сидела, сгорбившись над чашкой чая, блюдце дребезжало в ее морщинистой руке. Бедная старушка все еще не оправилась от шока, вызванного грязными танцами с Хендриксом. Рукавом своего кардигана Линдси стерла отпечатки пальцев с рукоятки ножа, затем протянула его Нелли.

- Ты можешь подержать это для меня? Мне нужно сделать важный телефонный звонок.

Нелли посмотрела на нежное лицо перед ней, улыбнулась и сжала рукоять ножа свободной рукой. Хрупкая пожилая женщина уставилась на испачканное кровью лезвие.

Линдси поспешила обратно на кухню. Хендрикс лежал, развалившись, у стойки посудомоечной машины, голова поникла, а его прическа нуждалась в расческе. Из дырочки его члена продолжала сочиться кровь. Она подошла к настенному телефону и набрала номер. Ответил приятный голос.

- У вас чрезвычайная ситуация? Вам нужна полиция, пожарные или скорая помощь?

Линдси глубоко вздохнула и заговорила в трубку.

- Полиция. Я хотелa бы сообщить об убийстве, пожалуйста.

С юных лет Дэйву нравилось засовывать себе в задницу живыx существ. Сначала это были его домашние мыши, потом хомяки, которые заменили мышей. За ними последовал целый зверинец других животных, включая морских свинок, кукурузных змей и даже слепого котенка, забранного из приюта для животных. Родители Дэйва обнаружили странный фетиш своего сына, когда однажды Дэйв пожаловался на спазмы в животе. Они отвезли его на рентген и обнаружили целое кладбище домашних животных в его толстой кишке. Ему немедленно запретили иметь домашних животных и приказали обратиться к психиатру, который впоследствии счел его недуг "болезненным любопытством". Психиатр посоветовал его родителям не беспокоиться. Если бы у Дэйва было достаточно времени, он бы избавился от своей странной привычки.

Но Дэйв этого не сделал. Желание набить свою задницу животиной со временем только усилилось. Он заказал доставку газет и на свою недельную зарплату купил собственных домашних животных и тайком пронес их в свою комнату, а затем переместил их в свою задницу. Когда Дэйву было двадцать два, он переехал из родительского дома. После того, как он получил наполовину приличную руководящую должность среднего звена в местной страховой фирме, которая предоставила ему возможность жить одному в собственной квартире, жестокое обращение с животными продолжалось не ослабевая.

Он также завел свою собственную страницу OnlyFreaks. Онa неожиданнo стала хитом. Людям нравилось видеть, как задница Дэйва превратилась в свалку для множества мелких и средних животных. В его самом популярном видео была хорошо смазанная собака-такса по кличке Фриц. Казалось, чем больше объект, тем больше выплата.

Однажды он получил электронное письмо с вопросом, не хочет ли он засунуть себе в задницу карлика. Дэйв обдумывал, что засунуть себе в задницу следующее и, поскольку ему недавно запретили находиться в радиусе пятидесяти метров от любой школы, следующим логичным пунктом для его канала был бы карлик. Дэйв был крупным мужчиной, ростом шесть футов пять дюймов[9] и весом триста фунтов[10]. После многих лет жестокого обращения его задний проход потерял всякую эластичность, и он постоянно расширялся до диаметра внутреннего кольца круга для плавания.

Он был уверен, что сможет засунуть туда карлика. После нескольких осторожных расспросов, чтобы проверить, было ли сообщение подлинным, Дэйв выяснил, что электронное письмо было от уважаемого, экстремально-хардкорного продюсера фильмов по имени Тарас Юрков.

Съемки должны были состояться в мотеле "Белая Леди". Дэйв, у которого кружилась голова от возбуждения и слабительных, подошел к номеру комнаты, который ему дали. Он постучал в дверь. Она открылась, и в дверях появился гигант, одетый во все черное. Дэйв не мог видеть его лица, так как оно было над дверным проемом.

- Входи, - сказал гигант с сильным русским акцентом.

В комнате стояла двуспальная кровать с коричневым стеганым одеялом с бахромой. Тощая женщина с разнообразными татуировками монстров Лавкрафта смотрела в камеру, установленную на штативе. Объектив был сфокусирован на кровати, освещенной тремя светодиодными лампочками. Ее длинные волосы, цвета воронова крыла, ниспадали на темную майку и доходили ниже пояса выстиранных кислотой джинсов. Мужчина, одетый в черный костюм от "Armani" с серым шарфом на шее, сидел за маленьким столиком, держа в руках дымящуюся чашку кофе. Он был похож на хорька. Его бегающие глаза, глубоко посаженные на угловатом лице, уставились на Дэйва, когда он вошел в комнату. Великан закрыл за собой дверь. Мужчина потягивал кофе, не сводя глаз с Дэйва, который стоял перед ним, ерзая.

Краем глаза Дэйв уловил какое-то движение, и он повернул голову в ответ. В соседней ванной комнате нагнулся голый карлик и намазал себя какой-то желтой смазкой.

- Я - Тарас, - сказал мужчина между глотками своего напитка. - Вон тот здоровяк - Володя, Светлоградский Маньяк, - oн указал рукой, увешанной кольцами с драгоценными камнями, на гиганта, неподвижно стоящего у двери. Дэйв все еще наблюдал, как карлик намыливает свой живот. - А вот тот пиздюк - Миша. Я привез его с собой из России. Он кстати не шпрехает по-английски. Дурак думает, что это начало большой карьеры в порно-бизнессе, а не конец его глупой жизни. Но все в порядке. Я получу возмещение за его обратный билет на самолет. Да, кстати, ты же принял то дерьмо, что я тебе говорил, да? - спросил Тарас.

- Я принял немного слабительного, - сказал Дэйв, глядя на Мишу, который теперь держал свой член в стороне и покрывал смазкой яйца.

Его низко висящие яички сияли, как безделушки на рождественской елке.

- Всё зашибись, да?

Дэйв кивнул, затем вытер влажные ладони о шов брюк. Он хотел, чтобы Миша вошел в него как можно скорее.

- Моим покупателям не нравится хeрня.

Тарас крикнул что-то по-русски Мишe, который вышел из ванной, сияя с головы до ног и неся в руках банку с анальной смазкой для мальчиков. Дэйв переступил с ноги на ногу. Его взгляд метнулся между Тарасом, чья улыбка обнажила два ряда золотых зубов, и Мишeй, который забрался на кровать.

- Чего ждёшь? Снимай одежду. И ложись на кровать, - приказал Тарас, ткнув пальцем в сторону Дэйва.

Дэйв присел на край кровати, и его пальцы начали возиться со шнурками на ботинках. Он встал, полуобернувшись к стене, и стянул с себя рубашку и брюки. Мишa сидел, скрестив ноги, и теребил свой полустоячий член, ожидая, пока Дэйв разденется. Дэйв не был геем - он надеялся, что карлик не ожидает от него какой нибудь прелюдии. Он просто хотел, чтобы Мишa забрался ему в задницу и умер там.

- Валя, освещение выставлено, да?

- Да, Па, - сказала женщина, отрывая взгляд от камеры.

Тарас нахмурил брови и пристально посмотрел на Дэйва, чьи руки были сложены в защитном жесте у него в паху. Его алебастровая кожа казалась светящейся в свете ламп. Валя с минуту возилась с настройками камеры. Тарас сказал что-то еще Мишe, который тут же швырнул в Дэйва банку с "маслом для мальчиков". Он поймал её, и его огромная рука накрыла крышку. Его взгляд метнулся от ванны к карлику, к Тарасу. Пальцы Тараса забарабанили по кофейному столику, и oн уставился на них обоих. Дэйв прищурился от яркого света. Он ощутил знакомое покалывание предвкушения между ягодицами, но он никогда раньше не выступал перед живой аудиторией и чувствовал давление четырех пар глаз, устремленных на него.

Тарас рявкнул приказ Мишe, который немедленно схватил банку, откинул крышку и погрузил кулак в жир.

- Пусть Мишa намажет твою дырочку смазкой, - сказал Тарас.

Дэйв раздвинул ноги и приподнял бедра. Мишa вставил комок смазки в зияющее отверстие и помассировал его кулаком.

- У тебя очень большая задница. Это мило, - сказал Тарас, поднимая тост за Дэйва со своей чашкой кофе. Дэйв улыбнулся комплименту, в то время как Мишa брезгливо размазывал смазку по всему входу в его задницу. - Хорошо, хорошо. Сделай слиппи.

Тарас пробормотал Мишe еще одно указание. Карлик кивнул.

- Хорошо, мы начинаем снимать, как только войдет голова.

Палец Вали завис над кнопкой записи.

Мишa схватил Дэйва за бедра и широко раздвинул его ноги. Он прислонил голову к похожему на пещеру заду. Сфинктер Дэйва дернулся и послал воздушный поцелуй на жирный купол Миши. Это было оно. Момент настал. Покалывание, которое до сих пор было зарезервировано для его ануса, распространилось на его член. Набухшая мясная палочка взметнулась вверх из густой копны лобковых волос.

Мишa глубоко вздохнул и оттолкнулся от бедер Дэйва. Его голова исчезла в черной дыре. Член Дэйва дернулся и покрылся бисеринками преякулята, как только он почувствовал, как лицо Миши скользнуло по стенке его толстой кишки. Мишa ввинтил плечи внутрь и извивался, как дельфин, пока не оказался по пояс в жопе Дэйва. Oн столкнулся со своим первым препятствием, когда толстая кишка сменилась тонкой.

Дэйв был набит до отказа карликом. Это было невероятное чувство, когда внутри него вот-вот угаснет другая жизнь. Тарас, однако, не выглядел полностью удовлетворенным. Он жестом пригласил Валю принять участие в действии. Она пересекла комнату и схватил карлика за лодыжки. Дэйв собрался с духом, и Валя протаранила Мишу до упора, пока не остались торчать только его ступни

- Хорошо! Хорошо! А теперь трахни его, как суку! - скомандовал Тарас.

Валя толкала Мишу взад и вперед, как будто тот был пылесосом. Мишa пробыл внутри больше минуты и начал сходить с ума. Из глубины живота Дэйва доносились приглушенное бульканье. Дэйв чувствовал, как скрежещут зубы и пальцы царапают стенки его кишечника.

- Да! Сильнее! Валюха, трахай это жирного пидораса! Уничтожь его прямую кишку! Ха! Ха!

Дэйву нравилось, как его трахали карликом. "Рот" его члена вспенился, как у утонувшего ребенка, которого вытащили из бассейна. Удовольствие было таким сильным, что ему не нужно было его гладить.

- О, Боже мой! Это так хорошо! Пиздец просто! Давай-давай! Еби меня этим карликом! - заорал он, побелев костяшками пальцев, сжимая раму кровати.

Валя сверкнула глазами и толкнула Мишу с такой силой, что ноги карлика превратились в размытое пятно.

Мишa судорожно прижался к простате Дэйва. Это чувство заставило Дэйва переступить черту. Липкое кружево мужского семени брызнуло из его члена на лицо Вали. Валя отшатнулaсь, как будто в неё выстрелили из дробовика. Дэйву было все равно - это был лучший оргазм в его жизни.

Входная дверь взорвалась и пролетела через комнату, приземлившись рядом с кроватью. Валя резко обернулась, с её подбородка свисала длинная струйка спермы. Тарас вскочил на ноги, вытащил пистолет из-за пояса брюк и направил его на странную фигуру, стоявшую в дверном проеме.

Колоссальный мужчина, если это был мужчина, стоял, наблюдая за сценой в номере мотеля. Его рот был забит зазубренными осколками кости, глаза - луны, цвета заварного крема. Из его плеча торчало щупальце. Наступила долгая минута молчания, когда чудовище встретилось взглядом со съемочной группой "Карлик: Стремительное путешествие к концу". Незваного гостя, казалось, особенно заинтриговали фиолетовые ступни, торчащие из задницы Дэйва. Дэйв задался вопросом, было ли все это частью фильма, особенно когда Валя повернула камеру и продолжила запись. Даже Дэйв не был уверен, сможет ли он справиться с огромным щупальцем прямо сейчас.

- Кто ты, блядь, такой? - Тарас сплюнул.

- Нил! - прорычало чудовище.

Щупальце взметнулось в воздух и обвилось вокруг запястья Тараса. Он выронил пистолет, когда хрустнули кости. Раздался хлопок, когда его плечо вывихнулось, его швырнуло через всю комнату и ударило о стену.

Володя вытащил из кармана куртки стальную трубку. Ловким движением запястья он превратил ее в двадцатичетырехдюймовую[11] дубинку.

Лицо Тараса исказилось в агонии, когда он пополз к пистолету, лежащему на ковре. Его правая рука волочилась рядом с ним, безвольная и бессвязная. Внезапно щупальце метнулось вниз с такой силой, что задрожал пол, и врезалось в другую руку Тараса. Осколки кости торчали сквозь порванную ткань - его рука выглядела так, как будто он запустил кулак в мясорубку.

Издав боевой клич, Володя взмахнул дубинкой над головой и бросился на Нила. Щупальце вытянулось и обвилось вокруг тела Володи. Кончик расстегнул ширинку его брюк, скользнул внутрь и вцепился в его член с яйцами.

- Отъебись от меня! - взвизгнул Володя.

Кончик выскочил у него из брюк, и вместе с ним появился большой кусок мягкого оторванного мяса. Рука-щупальце взмахнула членом, прикрепленным к выпуклому набору шариков в его руке. Володя ошеломленно наблюдал, как его только что оторванное мужское достоинство взлетело в воздух. Оно ударилось о вращающийся потолочный вентилятор и отлетелo к окну. Клубок голубых вен и изодранной плоти брызнул на стекло, соскользнул вниз и плюхнулся на подоконник. Щупальце развернулось. Володя упал на пол, обхватив руками промежность. Кровь хлынула сквозь его пальцы. Свернувшись в дрожащий клубок, гигант захныкал, когда под ним собралась лужа его крови.

Дэйв наконец решил, что это определенно не было частью фильма. Он попытался вытащить Мишу из своей задницы, но тот был зажат слишком крепко. Дэйв толкнул и хрюкнул, пытаясь выгнать мертвого карлика, но Мишa не сдвинулся с места. Плюхнувшись на пол, Дэйв попытался подтянуться к дверному проему, выставив две маленькие ножки между ягодицами.

Нил повернулся лицом к Вaлe, которая все еще снимала. Она попятилась от камеры, подняв руки вверх.

- Вот дерьмо. Вот дерьмо.

На ее лбу блестели капельки пота, а расширенные от страха глаза метались по комнате. Монстр протопал к ней, схватил за руку и швырнул на кровать. Нил возвышался над дрожащей женщиной. Его огромная рука сорвала с нее обтягивающую майку, джинсы и стринги. Ее тело было покрыто сложным узором из разноцветных щупалец. Татуировка осьминога была нанесена чернилами вокруг ее бритой "киски", у которой были половые губы, похожие на жеваную резинку.

Член Нила раздулся при виде и запахе ее влагалища. Он вытащил пульсирующего "зверя" из брюк и начал отчаянно тыкать им в девушку, пытаясь найти дырочку. Ее слабые попытки ударить и оттолкнуть Нила только разозлили его. Он зарычал, слюна стекала с уголков его губ. По лицу Вали пробежала судорога. Осколки зубов пробили ее щеку и губы. Она пассивно лежала, раскинув руки и ноги. Нил поймал немного слюны, сочащейся изо рта, и нанес ее на пульсирующую головку своего члена.

Дэйв едва мог двигаться, весь его жир и мертвый карлик в заднице не давали возможности проползти дальше, чем на пару дюймов за раз. Он напрягся еще раз, пытаясь вывести Мишу из кишечника, но смог только пукнуть. Одна нога Миши дернулась.

Тарас перестал пытаться поднять пистолет своими бесполезными руками, и вместо этого прислонился к стене. Он почувствовал, что вот-вот произойдет какое-то потрясающее сексуальное убийство и, как всегда предприниматель, он подвинулся к камере и подтолкнул штатив лбом, пока объектив не оказался повернут к кровати.

Запавшее, окровавленное лицо Вали исказила гримаса боли, когда рука-щупальце сжала ее бледные сиськи. Присоска растянулась и оторвалась от ее сосков, оставив в центре каждой груди круг сырого мяса. Присоски подползли к тому, что осталось от ее рта, и закрепились на ее высунутом, проколотом языке. Щупальце дернулось, и Нил вытащил язык из ее головы.

С хрустом в области таза Нил погрузил свой огромный член в пизду Вали и безжалостно принялся трахать ее, даже после того, как ее тело обмякло. Ее жизнь милосердно покинула ее. Он вытащил свой пульсирующий член, покрытый запекшейся вагинальной кровью, и приполз на коленях к лицу Вали. Он схватил её за пропитанные кровью волосы и приподнял ее голову. Ее нижняя челюсть отвисла, а пищевод был на две трети заполнен кровью, но он все еще был теплым и достаточно функциональным для ебли. Нил засунул всю длину своего, покрытого слизью, члена в рот Вали, растянув его тaк сильно, что услышал, как хрустнули суставы ее челюсти. Нил трахал размятое лицо, пока не кончил так сильно, что поврежденные щеки Вали раздулись наружу.

Нил обратил свое внимание на Тараса, развалившегося рядом с камерой, взволнованного тем, чему он только что стал свидетелем.

- Невероятно! Я сделаю тебя суперзвездой!

Затем Тарас и Нил посмотрели на Дэйва, повалившегося на спину и истекающего кровью из его задницы. Ему удалось лишь продвинуться еще на дюйм по полу к дверному проему.

Схватив Тараса за волосы, Нил потащил его на середину комнаты, где Дэйв остался лежать ничком.

- Что ты делаешь?!! Я сделаю нас богатыми! Шестьдесят на сорок делим! - взвыл Тарас.

Нил засунул Тараса между ног Дэйва и попытался засунуть его голову в задницу толстяка, но ноги Миши наполовину закрыли вход. Рука-щупальце торпедой пронеслась мимо Тараса и исчезла между ног Миши. Звук рвущейся плоти донесся откуда-то между ног Дэйва.

- Hет! Не надо! - взмолился Тарас, прежде чем его голова внезапно скрылась из виду.

Внутренности Дэйва горели огнем, и беспорядочный пульс бился в задней части его глазных яблок. Дэйв был крупным мужчиной, но в нем не было места для двоих мужчин, даже если один из них был карликом. Рука-щупальце продолжала быстро потрошить его, выбрасывая скользкие органы, пока трехсотфунтовая туша не стала достаточно просторной для двойной человеческой начинки. Нил втолкнул Тараса в пустоту задницы Дэйва. Его мольбы постепенно становились слабее и отдаленнее, чем дальше он погружался в зияющее отверстие рядом с остывающим трупом Миши. Это оказался чертовски крутой фильм. Когда кто-нибудь в конце концов обнаружит и загрузит отснятый материал, Дэйв, несомненно, станет суперзвездой.

Маргарет вышла из своего дома и вздрогнула от удовольствия, когда теплый весенний ветерок ласкал ее обнаженные икры. Она была в цветастом платье и выглядела так же прелестно, как букет свежих цветов. Ее кожа была розовой, и от нее пахло сиренью и цветущей вишней. Маргарет собиралась на свидание. Мужчины в ее церкви были женаты или геи, поэтому она недавно подписалась на приложение для христианских знакомств "Небесные Красавчики". И, Боже, это окупилось. В самый первый день в качестве соискателя она встретила Пита. Пит был богат, любил ром и плакал, читая стихи. Он занимался в спортзале и, что самое главное, Пит считал Иисуса своим лучшим другом.

Она осторожно перешла дорогу. Не стоит быть убитой до того, как она встретит любовь всей своей жизни. Цветы были в полном цвету, и она шла по тротуару, вдыхая их насыщенные ароматы. Шум уличного движения и городской шум вскоре сменились щебетанием птиц и возбужденными криками играющих детей.

Они договорились встретиться в местном парке, возле утиного пруда. Пита еще не было, но она пришла на пятнадцать минут раньше. Пруд пах землей. Зима выдалась сухой, и земля пересохла. Садовники усердно трудились, чтобы поливать листву. Она сидела на незанятой скамейке в парке и смотрела, как мальчишки на парусных лодках с дистанционным управлением гоняются за утками по воде. Молодые пары лежали на траве, в объятиях друг друга.

Маргарет улыбнулась. Скоро она станет одной из них. Пит, несомненно, был ее родственной душой. Они разговаривали по телефону каждый день в течение недели, иногда до раннего утра. Сначала разговор шел о Библии, но на третий день они уже обсуждали свое совместное будущее. Пит хотел жениться и иметь много детей как можно скорее, как и она. Тридцать - уже не за горами, но она не могла позволить себе тратить еще больше времени. Она слышала, что прихожане церкви уже роптали о том, что она находится на полке.

Раздался всплеск. Веснушчатый рыжеволосый мальчик столкнул свою младшую сестру в пруд. Его разгневанная мать схватила мальчика и ударила его по затылку. Обеспокоенные зрители нахмурились и ахнули, когда мальчик начал громко рыдать.

- Тот, кто щадит розгу, ненавидит своего сына, но тот, кто любит его, старательно дисциплинирует его, - сказала Маргарет, одобрительно кивая головой.

Если бы больше людей били своих детей, вокруг не бегало бы так много маленьких язычников.

Она заметила Пита, идущего по дорожке с противоположного конца парка. Его походка была целеустремленной, а осанка мужественной. Ее сердце затрепетало, и теплое покалывание распространилось между ног. О, Боже. Она встала и помахала рукой. Пит наградил ее улыбкой, которая останется с ней навсегда. Маргарет смотрела, как он бежит к ней, как будто он был Митчем Бакенноном[12]. Какой безупречный джентльмен, - подумала она. - Он явно не хочет заставлять меня ждать.

- Привет, Маргарет.

Пит сел рядом с ней на скамейку, прижав свою ногу к ее ноге.

- Привет, - застенчиво сказала она.

Они сидели в уютной тишине. Его рука потянулась к ее руке, лежащей на ее бедре. Его сильная хватка сомкнулась поверх нее. Маргарет задрожала от его прикосновения.

- Сегодня прекрасный день. Может, прогуляемся по парку, а потом пообедаем?

- Мне бы этого очень хотелось, Пит.

Они прогуливались рука об руку по тропинке, любуясь цветущими бордюрами и цветущими деревьями. Чувствуя себя более расслабленными в обществе друг друга, они говорили о своей жизни, мечтах и о том, как им повезло, что они нашли друг друга.

Машина Пита, спортивная "Ауди" новой модели, была припаркована у ворот. Когда она села внутрь, Маргарет не могла поверить, насколько она была роскошной. Ковшеобразные сиденья были кожаными и с регулируемой температурой, а приборная панель выглядела, как приборная панель самолета. Он был поистине благословлен Господом.

- Извини, но мне надо заехать к себе домой и кое-что забрать, если ты не против? Это недалеко, - сказал он с широкой улыбкой.

Она кивнула, потерявшись в его кристально-голубых глазах. Они выехали из ее пригорода в более богатую часть города. Поездка была такой волнующей. Пит управлял спортивной машиной, как гонщик.

В конце концов он заехал в открытый гараж большого таунхауса в английском стиле. Пит выключил двигатель и подождал, пока автоматическая дверь гаража медленно закроется за ними. Маргарет была окутана тьмой, но она чувствовала, что с Питом она в безопасности. Затем что-то укололо ее в руку.

Маргарет очнулась от шума уличного движения. Было темно, как в кромешной тьме, душно, и она чувствовала горький запах рвоты. Он плескался вокруг нее и делал ее кожу влажной и липкой. Она попыталась пошевелиться, но была крепко зажата в коробке.

- Помогите, - прохрипела она.

У нее закружилась голова. Дезориентированная и напуганная, она изо всех сил пыталась вспомнить, что произошло.

- Пит! - закричала она.

Она вспомнила, что была на свидании с любовью всей своей жизни. Они ехали... к его дому. Была ли автомобильная авария? Но как насчет гаража? В гараже, да! Вот тогда-то все и потемнело. Однако все это не имело никакого смысла.

Маргарет исследовала коробку, в которой находилась. Она не была твердой, как дерево. Материал был похож на холст. Она отбивалась ногами и руками, но была так раздавлена, что едва могла двигаться.

- Помогите! Мне кажется, я в чемодане! - закричала она.

Со всеми этими поворотами ей удалось изменить свое положение. По материалу были разбросаны булавочные уколы света. Дыхательные отверстия. Она заглянула в однo из них и увидела мужскую руку на рычаге переключения передач и приборную панель автомобиля. Маргарет показалось, что она узнала обоих.

- Угомонись, блядь, там, или я сделаю тебе больно, - прорычал голос.

- Пит, это ты?

Это было так похоже на него, но почему он так с ней разговаривал?

Его рука отпустила рычаг переключения передач и сжалась в кулак. Когда он обернулся, Маргарет мельком увидела его лицо.

- Я предупреждал тебя, сука!

Удар пришелся ей в ребра, заставив ее дёрнуться.

- Почему, Пит? - прохрипела она. - Я же люблю тебя.

Слезы катились по ее щекам. Он ехал дальше в молчании.

Машина остановилась. Маргарет услышала, как открылись и закрылись двери. Страх сжал ее грудь. От запаха рвоты ее затошнило, и она почувствовала клаустрофобию. Чемодан начал раскачиваться, когда Пит вытащил его с заднего сиденья.

- Где мы? - спросила она.

- Что я говорил насчет разговоров, сука? - Пит швырнул чемодан на твердую землю.

Ее ягодицы и поясница приняли на себя основную тяжесть удара, и острая боль пронзила копчик. Соленые слезы потекли из ее глаз, когда Маргарет тихо заплакала.

Она мельком увидела несколько припаркованных машин и неоновую вывеску с надписью "Cвободных мест нет". Они были в мотеле. Снаружи было темно, сквозь грубо проделанные отверстия пробивалось не так много естественного света. Они, должно быть, ехали уже несколько часов.

Пит остановился и постучал в деревянную дверь.

- Пит, дружище. Заходи скорее внутрь.

- Азар.

Маргарет протащили через комнату и поставили перед большой кроватью.

Она увидела, как Пит присел на край и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Другой мужчина, предположительно Азар, расхаживал между Питом и чемоданом.

- Не могу поверить, насколько глупы эти женщины, - сказал Азар.

Пит рассмеялся.

- Это никогда не перестает меня удивлять. Приложения для знакомств делают поиск отчаянной сучки проще, чем когда-либо. Особенно "Небесные Красавчики". Я оставил пятизвездочный отзыв ей.

- Это тот самый кусок задницы, о котором ты мне рассказывал, да?

- Да, но это будет стоить тебе на десять тысяч больше, чем мы изначально договорились. Она девственница. Я проверил, когда эта сучка была в отключке.

"Киска" Маргарет сжалась.

- Насильник! - закричала она.

- Заткнись-ка ты, нахуй - сказал Азар. Маргарет почувствовала, как что-то ударилось о ее голень, затем услышала визг. - Ой, мой ебаный палец на ноге!

Она ухмыльнулась своему скромному акту неповиновения. Как она могла быть такой глупой, влюбившись в мужчину, которого знала всего неделю и никогда не встречалась с ним до сих пор? Маргарет, женщина, которая всегда принимала меры предосторожности, чтобы избежать изнасилования. Маргарет, женщина, которая одевалась скромно, носила нелестное нижнее белье и носила свисток от изнасилования, куда бы она ни пошла, даже в церковь. Она договорилась, чтобы ее женская хоровая группа посетила семинар по самообороне, где они провели целых два дня, пиная здоровенных мужчин в защитных костюмах по яйцам и коленным суставам, ради всего святого.

Теперь, после того, как она всего один раз ослабила бдительность, она обнаружила, что ее продают с целью секса. Был ли это действительно Божий план или Всемогущий смеялся над ней? Маргарет не могла сказать.

- Мне нужно проверить ее, если я расстаюсь с пятьюдесятью тысячами. Шейху не нравятся подержанные или изношенные сучки.

- Да, ради Бога.

Ее желудок сжался в твердый комок страдания.

Глаза Маргарет распахнулись, и она в ужасе прикусила губу, когда дверь с треском распахнулась. Пит вскочил на ноги, уставившись, разинув рот, на какую-то суматоху в дальнем конце комнаты. Маргарет не могла наклонить голову, чтобы заглянуть в дырочки и увидеть то, на что уставился Пит. Должно быть, это полиция, - подумала она. - Аллилуйя! Я спасена! Хвала Иисусу!

- Какого хрена... Сними с меня эту штуку! - Азар взвизгнул.

Раздался влажный хруст, за которым последовал глухой удар.

- Не подходи ближе, или я... - Пит огляделся в поисках оружия.

Он схватил лампу с прикроватного столика и держал ее, как бейсбольную биту. У Маргарет отвисла челюсть, когда она увидела, как гигантское щупальце обвило талию Пита и подняло его в воздух. Маргарет просунула палец в одно из отверстий и попыталась расширить его. Она увидела, как Пит врезался в стену. Его лицо исказилось в агонии, когда щупальце сжалось, сжимая его так сильно, что он был разделен пополам. Смесь жидкостей и кишок хлынула из брюшной полости. Пит схватился за дыру, стонал и сплевывал кровь, прежде чем скрылся из виду Маргарет.

Маргарет больше не думала, что это полиция. Полиция не разрывала людей пополам и не имела гигантских щупалец.

- Кто ты? - спросил анонимный голос.

Маргарет решила вести себя очень тихо и спокойно.

- Там в чемодане. Кто ты?

Она неохотно заговорила.

- Я - Маргарет. Могу я спросить, а кто ты такой?

- Нил.

Его голос звучал достаточно дружелюбно.

- О, хвала и слава Иисусу! Мне нужна твоя помощь, Нил. Мой кавалер запихнул меня в чемодан и пытался продать шейху в сексуальное рабство.

Раздалось громкое фырканье.

- Я всегда хотел засунуть свой член в "дырку славы".

- Прошу прощения?

Маргарет не была уверена, почему этот незнакомец только что сказал ей, что у него есть желание засунуть свой член в отверстие для минетов. Может быть, увидев ее в чемодане, он подумал о том же. В этом не было никакого смысла, но она отчаянно хотела выбраться.

- Не мог бы ты, пожалуйста, открыть для меня чемодан, Нил?

- Где твоя голова?

- Э-э... здесь, - oна прижала руки к холсту, чтобы показать ему, где находится ее голова. - Чемодан заперт, Нил?

- Не знаю, - oн легко схватил чемодан.

Маргарет подпрыгнула, когда ее бросили на кровать. В глазок она могла видеть изголовье кровати и подушки прямо перед собой.

Из-за ее плеча донесся звук разрыва. Маргарет поняла, что Нил взламывает чемодан.

- О, Господи, благодарю тебя за то, что ты даровал мне свою благодать и свою милость... благослови тебя Господь, Нил!

Маргарет попыталась выдавить ягодицы, но они застряли.

- М-м-м, да, - сказал Нил.

- Отверстие слишком маленькое. Тебе нужно сделать его больше, пожалуйста, - попросила она.

Нил хмыкнул. Расстегнулась молния.

Слава нашему Небесному Отцу, - подумала Маргарет. Нил расстегивал молнию на чемодане. Она с нетерпением ждала, когда откроется крышка чемодана. Вместо этого, позади нее раздался звук еще большего разрыва. Нил разорвал открытую часть ее платья и нижнего белья. Ее ягодицы были грубо раздвинуты, и холодный ветерок защекотал ее задницу.

- Эй! Это моя задница! - закричала она.

- Ага.

Гигантский "гриб" ткнулся в сморщенный сфинктер.

- Что ты делаешь?!!

- "Дыра славы", - сказал Нил.

Гигантский "гриб" вошел в ее задний проход. Вскоре он был растянут до предела и разорван на части. Когда Нил врезался в нее, толстая кишка Маргарет почувствовала себя более набитой, чем когда она объелась картофельным салатом на церковном обеде на прошлой неделе.

- О, черт, моя задница! - закричала она.

- Я пытаюсь быть аккуратным, - выдохнул Нил. - Я не виноват, что она такая узкая.

Нил безжалостно трахал её в задницу. Его огромные яйца ударялись о чемодан, а изголовье кровати билось о стену. Не потребовалось слишком много ударов, прежде чем член извергся. Ее внутренности наполнились таким количеством спермы, что она подумала, что вот-вот лопнет. Нил вышел, оставив сквозняк от двери свистеть в огромном зияющем проеме порванной задницы.

У Маргарет горела задница, и ей пришлось очень сильно пукнуть. Она знала, что это нехорошо, но все равно позволила себе это. Взрывная сперма в жопе брызнула из ее задницы на кровать.

- Мило, - сказал Нил. - Ну, мне пора. Сегодня ещё надо кучу народу замочить.

Она услышала, как он вышел из комнаты и скрылся в ночи.

- Ты отправишься в ад за это, хуесос! - закричала она.

Она услышала крики, звон бьющегося стекла и визг автомобильных шин, доносившиеся откуда-то снаружи номера мотеля.

- Эй? Кто-нибудь? - спросила она, но ответа не последовало.

Ну, по крайней мере, я все еще девственница, если это имеет значение, - подумала она, прежде чем пукнуть еще одним выплеском спермы.

Нил заехал на стоянку у "Дубка" на угнанной машине. Это было время расплаты. Он потратил годы, вытирая пожилые задницы, меняя грязные штаны от недержания мочи, оттирая шелушащуюся, высохшую кожу и ведя бессмысленные разговоры о кишечнике и погоде. Хватит! Нил теперь был кем-то. Он был серийным убийцей, уничтожающим "киски", вооруженным щупальцами, монстром с двадцатидюймовым членом и достойным преемником Болгарского Ёбaря. И не было бы лучшего способа закрепить его славу в анналах истинного преступления, чем устроить самую крупную резню в истории в доме престарелых.

Что касается Линдси, он собирался заставить ее полюбить его, даже если это убьет ее. Девушка его мечты, в конце концов, придет и влюбится в него. Убийство укрепило уверенность Нила, особенно когда дело касалось женщин. Он найдет адрес Линдси в ее личном деле в офисе Дениз, и после того, как он закончит с домом престарелых, он заедет на заправочную станцию и купит букет цветов. Цыпочкам нравилось романтическое дерьмо, например, парень, появляющийся на пороге без предупреждения и с букетом. В кино это всегда срабатывало.

Как только он избавится от маски, не будет никакой возможности отследить убийства до него. Полиция будет разыскивать четырехсотфунтового[13] семифутового[14] демона ада с гигантской рукой-щупальцем, а не дряблого киношного ботаника, который привлекал внимание только своей прикованной к постели мамы, кассиров, которые подавали ему ведра с жареной курицей, и кучки дряхлых ублюдков, запекшихся в собственном дерьме.

Он мог бы настоять, что демон ада убил и его толстую мать тоже. Все улики судебной экспертизы подтвердили бы такое утверждение. Не то, чтобы криминалистам оставалось что-то исследовать. Засунуть гнилое сердце Мо-Мо в ее жирную глотку было только началом того, что он сделал с ней этим утром. И все это под аккомпанемент Дениз, спрашивающей о его отсутствии на автоответчике.

На стоянке было только две другие машины. Одна принадлежала Хендриксу, африканскому уборщику, подозреваемому в педофилии. Другую он не узнал. По ночам работало минимальное количество сотрудников. Руководство сочло дополнительных сиделок ненужными расходами. Это устраивало Нила. Он читал свои журналы ужасов от корки до корки и впадал в уныние только в конце своей смены, когда ему предстояло столкнуться со всем дерьмом от голодной Мо-Мо.

Он вылез из машины и, прихрамывая, пересек автостоянку. Его задница онемела. Дверь для персонала была заперта. Он поморщился, когда поднял ногу и вонзил каблук в дерево. Дверь треснула, и он плечом протиснулся в коридор. Знакомый аромат стариковской мочи и вареного фарша немедленно ударил в его раздувшиеся ноздри. Он ненавидел это место. Волшебная маска, казалось, усиливала его ненависть к ней. Нил будет удовлетворен только тогда, когда сожжет его дотла и превратит в пепел всех его разлагающихся обитателей.

Он неуклюже зашагал по широкому коридору в сторону комнаты для персонала и кухни. Он сначала проверит там, прежде чем разбираться с жильцами. "Дубок" был тихим сегодня вечером. Единственным звуком было гудение кондиционера.

Когда Нил вошел в кухню, он замер. Хендрикс растянулся на полке посудомоечной машины, насаженный на несколько столовых приборов. Густая кровь сочилась из-под стальных наконечников и головки его обнаженного члена. Линдси облокотилась на соседнюю скамейку, изучая свою чашку кофе. Ее голова дернулась вверх, когда она увидела Нила, и пронзительный крик вырвался из ее горла.

- Линдси!

Черт, она не должна была работать сегодня вечером. Может быть, именно по этой причине она не смогла пойти со мной посмотреть "Свинореза", - подумал Нил. - Ей нужна была сверхурочная работа, но она была слишком смущена, чтобы сказать об этом.

Ее крики стали оглушительными. Рука-щупальце Нила выскользнула из-под халата и ударила ее апперкотом в подбородок. Крик внезапно замер у нее во рту, когда она отскочила от скамейки и рухнула на пол без сознания. Пришло время сжечь это место дотла, и у Нила появилась идеальная идея для растопки.

Он вошел в ближайшую к кухне комнату. Онa принадлежалa миссис Джен Хеджвик, школьной учительнице на пенсии. Нил не особенно любил ее, потому что она ни разу не сказала "спасибо" после того, как он вытирал ее задницу. Всепоглощающая кислота пропитала темную комнату. Это было дыхание старой леди. Вероятно, похоже на дыхание женщин в порно буккаке после того, как они прополоскали горло несколькими порциями "мужского молока", прежде чем проглотить.

Миниатюрная фигурка, спрятанная под одеялом, была немногим больше складки на покрывале. Нил сорвал покрывало с кровати, чтобы обнаружить свернувшуюся калачиком, похожую на птицу женщину в ночной рубашке. Она прищурилась на него, выглядя смущенной.

- Я что, умерла? Ты что, ангел?

Нил схватил ее за ногу и сломал пополам. Пористая кость проткнула ее крошечное бедро. Она захныкала. Нил заткнул ей рот ударом кулака в беззубый рот и выбил нижнюю челюсть из сустава. Он подхватил ее обмякшее тело и перекинул через плечо. Теплая, влажная струйка поползла по его груди, когда он вошел в кухню. Она обмочилась. Нил сломал другую ногу и швырнул ее на линолеумный пол.

Мистер Бен Харви был в соседней комнате. Бен водил карьерные самосвалы в течение сорока лет. С тех пор огромный мужчина превратился в кусок сероватой кожи, туго натянутой на его кости. Его покрытые старческими пятнами руки вцепились в подлокотники кресла, когда Нил схватил его за ноги и вывернул их, как куриную косточку. Нил и Бен оба услышали, как хрустнуло искусственное бедро. Он швырнул стонущего мужчину рядом с Джен, где тот приземлился, расставив ноги под углом девяносто градусов к телу. Нила не беспокоили их стоны и рыдания. Все к этому привыкли. Большинство ночей в "Дубке" звучали как в психушке во время полнолуния.

Некоторые другие комнаты были пусты. Нил вспомнил, что жители собирались вечером в комнате для занятий, если бы не были слишком уставшими от того, что весь день пялились на стены. Нил ввалился в номер сорок шесть и обнаружил мистера Джона Кларка в кресле у окна. Его подбородок опустился на грудь. Нил взглянул на множество медалей на стенах, поблескивающих в искусственном свете прикроватной лампы. Он наслаждался несколькими беседами со старым героем войны, прежде чем его речь стала слишком невнятной. Скрюченные руки неподвижно лежали у него на коленях. Нил проверил пульс Джона, но тот был окоченевшим и холодным. Нил пожал плечами и перебросил его через плечо.

Нил вошел в комнату для занятий после того, как добавил Джона в кучу. Миссис Нелли Теско все еще сидела, сгорбившись в кресле, с чашкой холодного чая в одной руке и окровавленным ножом в другой. Покрытая сари миссис Гита Патель, миссис Морс с выпадением прямой кишки и страдающая слабоумием миссис Крук, чью "киску" Нил трогал пальцами в качестве уловки, чтобы уволить медсестру за сексуальное насилие, сидели рядом с ней.

Нелли и Гита посмотрели на монстра и его хлещущее щупальце. Нил щелкнул их хрупкими шеями. Их головы оторвались от шей и разлетелись по комнате. Одна голова врезалась в стену, а другая врезалась в миссис Морс. Она без чувств свалилась со стула и рухнула к ногам своих обезглавленных подруг. Миссис Крук глупо улыбнулась, и Нил решил, что в последний раз ткнет ее пальцем. Он сделал форму ножниц двумя пальцами и воткнул их в ее глазницы вместо влагалища.

Нил яростно топал по коридорам, вышибая деревянные двери, таща и неся оставшихся пожилых людей на кухню, по четыре человека за раз. Он складывал их изломанные тела так, что груда стонущей плоти почти касалась потолка.

В отделении Орхидей, у мистера Борeва, оставалась одна последняя комната. Нил намеренно оставил четырнадцатую комнату напоследок. Он не знал, что делать со стариком, который дал ему маску. Нил открыл дверь и вошел.

Старик сидел на кровати. Он выглядел гораздо хуже, чем раньше, как труп, который использовали в качестве ветрового паруса. Его глаза исчезли в глазницах, а губы растянулись в оскале, обнажив несколько желтых, гнилых зубов.

- Не торопись, девственник, - eго хриплый голос был намного слабее.

- Я вот решил всё-таки примерить масочку, - произнес Нил.

- И как, было весело? - спросил старик.

Он пошевелил монобровью.

Нил кивнул.

- Хороший мальчик. Я знал, что ты хочешь убивать. Маска тоже это знала, - мистер Борeв выжидающе развел руками. - Я готов, - сказал он.

Нил осторожно подхватил его, сломал ноги в коленях и положил на вершину кучи. Он достал из подсобного шкафа Хендрикса две канистры с бензином, припасенные для резервного генератора, и плеснул горючим на тела, облив мистера Борeва и всех, кто был внизу. Кто-то пожаловался, что у них защипало в глазах. Нил хмыкнул. Это все, что когда-либо делали жители - жаловались. Неблагодарные ублюдки.

- Подожди минутку, - сказал мистер Борeв, возясь со своей пижамной ширинкой. Угасающий мужчина достал свой твердый, набухший член и засунул его в одну из обнаженных пёзд старухи под ним. - М-м-м, мило. Мокрая от мочи.

Нил чиркнул спичкой по спине мистера Борeва. Его пылающая задница подпрыгивала вверх-вниз, как буй, когда его кожа таяла. Нил был впечатлен. Он был ублюдком до самого конца. Гребаная легенда, - подумал Нил.

- Что происходит? - Линдси закричала, ее лицо пылало от пламени погребального костра.

Нил никогда не видел ее такой ослепительно сияющей. Он ахнул. Линдси сорвала огнетушитель со стены рядом с тем местом, где она лежала. Щупальце Нила метнулось через кухню и обвилось вокруг ее руки, притягивая ее к себе. Она направила дуло на Нила и нажала на спусковой крючок. Облако белого порошка окутало его, и он согнулся пополам, задыхаясь. Линдси вырвалась из его объятий и побежала по коридору. Нил потер глаза и отшатнулся от огня, хрипя и отплевываясь. Запах бензина и черного дыма, поднимающегося от горы горящих тел, наполнил кухню.

- Полиция! - заорал мужской голос.

Нил вгляделся сквозь слезящиеся глаза и увидел пятерых полицейских, наставивших на него пистолеты с противоположного конца коридора. Джен выползла из костра, слизывая языки пламени, поднимающиеся от ее потрескавшейся и пузырящейся кожи. Нил наклонился, схватил одну из ее сломанных, обугленных ног и швырнул ее в них, как коктейль Молотова. Джен пролетела по воздуху, зажигательная, хрустящая старушка, и столкнулась с двумя офицерами, которые взорвались огненными шарами. Они в панике разрядили оружие, и шальная пуля попала другому офицеру прямо в голову.

Двое выживших офицеров бросились на помощь своим кричащим коллегам, но ад удерживал их на расстоянии. Нил вытащил еще больше пылающих пенсионеров-Молотовых из бушующего костра и швырнул их по коридору, используя свою руку-щупальце. Вскоре они тоже были погребены под грудой горящих старпёров. Дым от трупов распространился по всему коридору и включил все пожарные сигнализации.

Нил схватил бутылку воды, когда, пошатываясь, вышел из кухни, и вылил ее на свои воспаленные глаза. Погребальный костер вышел из-под контроля. Пожар заставил Нила отступить из комнаты. Он тяжело дышал сквозь черное покрывало дыма, пытаясь пробраться к разбитой служебной двери, которая вела на автостоянку.

Он услышал визг шин. Нил добрался до входа как раз вовремя, чтобы увидеть, как Линдси с ревом отъезжает от "Дубка" на старом пикапе.

Линдси мчалась по освещенным фонарями улицам, тяжело нажимая на газ и крепко сжимая руками руль. Она изо всех сил пыталась поверить в то, что происходит. Огромный монстр с щупальцами был на свободе и пришел к ней на работу, устроил гигантский костер из стариков и вступил в перепалку с вооруженной полицией.

Она, должно быть, совсем спятила. Может быть, все дерьмо с папой наконец настигло ее, и убийство мистера Стивенса и Хендрикса толкнуло ее на край безумия.

Линдси почувствовала боль в челюсти. Возможно, она потеряла сознание и ударилась лицом, когда падала. В отключенном состоянии она могла бы быть той, кто поджег всех этих людей. В конце концов, она была убийцей. Красный монстр, возможно, был галлюцинацией, проявлением ее психоза и, если повезет, она тоже просто вообразила горящую груду трупов.

Худшее, что она могла сейчас сделать, это пойти в полицейский участок и рассказать им, что она видела или думала, что видела. Ее либо посадили бы за убийство и, возможно, безумие, либо объявили бы выговор за напрасную трату полицейского времени. Она просто хотела вернуться домой и поспать. Вся работа и стресс истощили ее и затруднили обработку бесконечного потока беспорядочных мыслей в ее усталой голове.

Линдси свернула на подъездную дорожку. Трава выросла до пояса. Колючие кусты царапали бока машины, когда она медленно катилась к остановке. Завтра она как-нибудь со всем этим разберется. Она пoзвонила Дениз под предлогом того, что была больна и расстроена после того, как увидела, как Нелли убила Хендрикса. Дениз скоро даст ей знать, если еще что-нибудь случится. Если бы все это было плодом ее воображения, она бы вела себя так, будто ничего необычного не произошло. Ее второй звонок будет садовнику, чтобы он пришел и подстриг газон. Сделайте так, чтобы это место выглядело немного более респектабельно и меньше походило на то, что его обитатель был мертв и лежал внутри гниющей грудой плоти. Если бы все это не было иллюзией, она бы рискнула, собрала сумку и уехала из города.

В доме было темно и тихо. Линдси включила свет в коридоре, прежде чем пройти в гостиную. Она села на диван и попыталась взять себя в руки. За окном были видны проблески бледного света в ночном небе, и она уставилась на них. Ее руки были липкими, и она чувствовала, как ее сердце бьется так сильно, что ей казалось, оно вот-вот вырвется из груди.

Затем Линдси пришла в голову самая неприятная мысль из всех, и она похолодела. Если чудовище не было настоящим, то, возможно, убийство папы тоже было у нее в голове. Он все еще мог быть там, наверху, в своей спальне, грызя свой жир. Папа был достаточно тучен, чтобы месяцами обходиться без нормальной пищи.

Потребность узнать, не сошла ли она с ума, перевесила страх. К тому времени, как она добралась до лестничной площадки, ее окутало знакомое зловоние грязи, смешанное с гниением. Папина спальня находилась в конце длинного коридора. Линдси не была наверху с тех пор, как в последний раз закрывала папину дверь полгода назад. Она предпочитала пользоваться душем и туалетом на первом этаже. Она перенесла свою одежду и вещи в гостиную и спала там. Сон никогда не был спокойным, и сны всегда были о папе. Лоб Линдси покрылся испариной, а в животе все сжалось. Она набрала полную грудь зловонного воздуха и, задержав его, дернула дверную ручку. Деревянная дверь со скрипом открылась на проржавевших петлях, и ее кожа покрылась мурашками, когда она вошла.

Толстый слой пыли покрывал комнату. Он устилал половицы и покрывал мебель, как густой снег. Частицы пыли заполнили воздух. Линдси зашипела и зажала рот и нос рукой, в ответ на прогорклый смог гниения.

Испытание ее рассудка лежало на земле. Папа был похож на сдутый гигантский медицинский шар, пронзенный торчащими пожелтевшими костями. Его жесткая коричневая кожа была покрыта ядовитой черной плесенью. Лужа крови, в которой он лежал, превратилась в большое пятно, а клубок кишок, разбросанных вокруг него, стал гнилым, сморщенным и зеленым.

Осознание того, что она не была сумасшедшей, затмило шок от вида его разлагающегося трупа. Однако облегчение длилось недолго. Ее здравомыслие означало, что монстр был настоящим, и он знал ее имя. Линдси закрыла дверь перед человеком, которого когда-то любила, но возненавидела. Внезапно она почувствовала себя очень неуверенно. Обежав вокруг дома, она проверила, все ли двери и окна заперты.

Сгорбившись над чашкой дымящегося черного кофе за кухонным столом, с горящими от недосыпа глазами, Линдси была выведена из задумчивости стуком в парадную дверь. Это могла быть только полиция в такой поздний час. Они узнали, что она работала во время резни в доме престарелых, и хотели допросить ее как главного подозреваемого. Полиция вторглась бы в ее дом, обыскала бы его в поисках улик и, конечно же, заметила бы запах папиной смерти. Линдси почувствовала слабость и тошноту.

Она выглянула из-за занавески. Нил стоял на крыльце, держа в руках букет красных и белых гвоздик. Его присутствие было совершенно неожиданным, и она не могла понять, как он узнал, где она живет и почему он здесь. Хотя на работе он всегда казался безобидным, поэтому она открыла дверь.

- Нил?

Нил покраснел.

- Привет, Линдси.

Он сунул ей букет. Линдси не протянула руку, чтобы взять их.

- Что ты здесь делаешь? Откуда ты знаешь мой адрес? - прямо спросила она.

Глаза Нила метнулись из стороны в сторону, затем вернулись к ней.

- Я... Я думал, с тех пор, как... O, ты знаешь... Так как ты только что закончила работать, тебе, может быть, э-э... типа, нужна компания?

Линдси нахмурилась.

- Как ты узнал, что я была на работе?

Он никак не мог знать, что ее вызвали подменить Шерил в ночную смену. Лицо Нила начало приобретать цвет свеклы.

- Я вот цветы тебе принес, - сказал он, размахивая гвоздиками перед ней.

- Мне не нужен парень, спасибо, - oна начала закрывать дверь, но Нил толкнул ее ногой.

- Почему? Ты думаешь, что ты слишком хороша для меня?

Линдси была слегка озадачена его нежеланием уходить.

Она глубоко вздохнула от разочарования. Каждый мужчина, которого она когда-либо встречала, относился к ней либо как к куску мяса, либо как к предмету, который можно приобрести. Это должно было прекратиться прямо сейчас. Она была не в настроении для такого глупого дерьма, и Нил ее не интересовал ни сейчас, ни когда-либо. Этот идиот не понял намека, и то, что он делал, было так же хорошо, как преследовать ее.

- Нил, ты - толстый, уродливый неряха и неудачник. Я нахожу тебя отталкивающим, как и любого другого жирного пиздюка на свете. Все, о чем вы, люди, думаете - это ваши ужасные желеобразные животы и жалкие члены, спрятанные под ними. Я бы никогда, даже за миллион миллиардов лет, не стала бы встречаться с таким парнем, как ты. Твое появление в таком виде чертовски жутко, и тебе нужно уйти и оставить меня в покое.

- Я похудею. Я бы все сделал для тебя, Линдси.

Он был таким жалким, что она съежилась.

- Ты всегда будешь толстым, Нил, даже если бы весил сто пятьдесят фунтов. Всякий раз, когда ты будешь прикасаться ко мне, я все еще буду чувствовать призраки твоих пальцев-сосисок. Каждый раз, когда ты будешь садиться со своим салатом и тунцом, я буду знать, что все, о чем ты будешь думать, это о том, чтобы наесться ведрами жареной курицы. Mеня тошнит oт тебя. Я так сильно ненавижу толстых людей. Я... ненавижу тебя.

Она подождала, позволяя этому проникнуть в его распухшую голову. Нил раскачивался взад-вперед на каблуках. На его глазах выступили слезы, а из одной ноздри потекла толстая струйка соплей.

- Ради Бога, отрасти уже себе ебаные яйца!

Линдси пнула Нила ногой и захлопнула дверь у него перед носом. Она подождала, пока не услышала, как он уходит.

Нил немного постоял на крыльце, дверная панель была в нескольких дюймах от его шмыгающего носа. Затем он ушел. Линдси вернулась на кухню к своему холодному кофе. Она пообещала себе, что, если все будет хорошо и ее не арестуют, она пойдет в приют для животных и возьмёт собаку. Большую, противную, с поведенческими проблемами, которая ненавидела бы людей, особенно толстяков.

Со стороны передней части дома раздался громкий грохот. Линдси вскочила на ноги и пролила свой кофе. Она выбежала в коридор. Дверная панель лежала на полу, а в дверном проеме стоял красный монстр. Его огромная грудь вздымалась, и он заскрежетал острыми зубами. Отскочили кусочки эмали. Он казался очень злым.

Скользкое гигантское щупальце выскочило из его бока. Линдси пригнулась, и он пробил дыру в стене над ее головой. Она пронеслась по коридору и помчалась вверх по лестнице, рука-щупальце рассекала воздух вокруг нее.

Под окном папиной спальни была цветочная клумба. Если бы она смогла добраться до его комнаты, то смогла бы упасть на подушку из разросшейся листвы. Она распахнула дверь, перескочила через гнилые останки папочки и бросилась к окну. Защелка была жесткой, и ржавые кусочки металла впились ей в пальцы. Шаги монстра загрохотали по лестнице, когда она отпустила задвижку и рывком подняла окно. Она перекинула верхнюю часть тела через подоконник и выставила одну ногу наружу.

Монстр ворвался в комнату, топая по трупу папы к ней. В отчаянии она подпрыгнула в воздух и была всего в нескольких футах от приземления, когда щупальце заарканило ее и дернуло назад, как веревку для тарзанки.

- Думала, что сможешь сбежать от меня? - прорычал монстр, его глаза горели. - Вы, худые сучки, все одинаковые, неблагодарные, и думаете, что вы чертовски пиздатые!

Он швырнул Линдси на покрытый пылью пол и сорвал с нее рабочие брюки своей рукой, в то время как щупальце держало ее лежащей ничком. Затем он сорвал с нее трусики. Шквалы горячего, хриплого дыхания обдували ее извивающуюся задницу. Она оглянулась через плечо и увидела мясное чудовище, истекающее слюной и двигающееся в направлении еe "киски".

Член был огромен и выглядел, как сердитый карлик в каске. Если монстр воткнет его в нее, она умрет от того, что ее насадят на такой огромный предмет. Линдси резко повернула голову в поисках чего-нибудь, что она могла бы использовать, чтобы ударить его. Одна из папиных туфель лежала у кровати, а рядом с ней, покрытый пылью, лежал нож, которым она убила отца. Должно быть, он либо сам вытащил его из своих гениталий, либо стряхнул его в предсмертных судорогах.

Линдси тащила себя и монстра по земле дюйм за дюймом, держась за ободранные ногти на пальцах. Он был таким тяжелым, что она думала, что ее кости расплющатся. Монстр шлёпнул ее по заднице. Его набухший, покрытый прожилками член терся о ее задницу и рану. У нее ни с кем не было секса ни до, ни после папы. Нож был так близко, что она протянула руку, отчаянно пытаясь схватить его. Кончики ее пальцев почти коснулись лезвия. Стиснув зубы, она дернулась вперед на последние пару дюймов, и ее пальцы сомкнулись на ручке.

Она развернулась и яростно ударила отвратительного незваного гостя, готового опустошить ее влагалище. Его шишка отлетела, как фиолетовая летающая тарелка, и приземлилась рядом с хлюпающим стуком. Если Линдси думала, что отрезания головки пениса монстра будет достаточно, чтобы сдержать наступление монстра, она ошибалась. Он схватил обе ее руки железной хваткой и вонзил свою безголовую, обильно кровоточащую, эрекцию между ее дрожащими ягодицами. Кровь, вытекающая из его мяса, смазала ее дырочку достаточно для успешного проникновения.

Линдси вскрикнула, когда ее плотные стенки растянулись до тех пор, пока не разошлись по швам, а шейка матки не оказалась прижатой к горлу. Монстр вонзился в нее так сильно, что комната сильно затряслась. Окна и ее зубы застучали. Вскоре ее "киска" до краев наполнилась кровью. Жидкость плескалась внутри нее, как в морской пещере, и с каждым глубоким толчком она выплескивалась из ее разорванного влагалища, оставляя длинные малиновые полосы на половицах. Крики Линдси вскоре были дополнены низкими, хриплыми стонами монстра, поднявшимися на октаву, когда он вышел и выпустил огромный, горячий поток крови и спермы по всей ее спине. Линдси почувствовала, как теплая слюна капает у него изо рта и стекает в лужицы розовой слизи на ее коже.

Когда монстр ослабил хватку на ее руках, она обернулась. Схватив отрубленную головку члена с земли и вытянувшись как можно дальше, она засунула кусок мяса в рот монстра, когда он разинул рот в экстазе.

Затем она воткнула нож ему под подбородок, пронзила ноздрю и вонзила лезвие еще глубже в его мозг. Кровь хлынула изо рта, носа и ушей монстра. Он опрокинулся назад, его член обрызгал себя кровавой спермой.

Линдси некоторое время лежала, тяжело дыша, прежде чем с трудом поднялась на ноги. Она посмотрела вниз на огромный труп. Нечеловеческое тело превратилось в толстяка в простой белой маске. Линдси сняла маску с его лица. Нил уставился на неё остекленевшими глазами, а в его разинутом рту торчал обрубок вялого члена.

Она повертела маску в руках. Она казалась ничем не примечательной. И все же она не могла отделаться от ощущения, что это, должно быть, сыграло какую-то важную роль в превращении человека в монстра. У неё был только один способ выяснить это.

Перевод: Олег Казакевич

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru