Ниоткуда в никуда

Кто небо усеял звездбми

И землю засеял людьми,

Тот в вечном долгу перед нами

За наши короткие дни.

Он пестует души и бремя

Трудов этих тяжких несет,

Пока быстротечное время

Житейские сети плетет…

Всего и успеешь — родиться,

Влюбиться и сердце разбить,

Как властная чья-то десница

Уже начинает манить.

Куда? Ты не знаешь ответа…

Но чувствуешь — скоро идти.

Край моря, край неба, край света

В едином сольются пути.

О, эти поля-нелюдимы

с российской кручиной всерьез,

по небу бредут пилигримы

с котомками, полными слез.

Безбрежная слезная жатва,

бескрайняя нищая рожь —

все примешь в себя безвозвратно

и душу вконец изведешь.

Казалось, к чему бы тащиться

в такую тягучую глушь,

чтоб долгой печалью упиться

из невысыхающих луж,

чтоб в эту слепую равнину

попасться, как в сети Ловца,

и жизни своей паутину

легко отвести от лица.

…Пока у погоды погоды

старухи угрюмые ждут,

недвижные движутся годы

в холодный и вечный приют.

Не пойму я, что творится, —

то ли долгим клювом птица

за полночь стучит в стекло,

то ли небо протекло

и теперь на крышу плещет,

то ли ветер веткой хлещет

в темное мое окно…

Взглянешь — мёртво, тени длинны,

за озябшею осиной

светит тихая звезда

ниоткуда в никуда.

Из глубины взыскующих ночей

все слышу зов мучительный ничей,

он словно изнутри меня тревожит —

так сон кошмарный мучит наяву,

так ветер бередит в садах листву,

и я шепчу невольное: «О Боже…»

Ни зги вокруг, в дыму плывет луна,

и кажется, я навсегда одна,

лишь плачет вдалеке ночная птица,

и вдруг в чужой пугливой тишине

я ощутила ясно — Бог во мне,

а я Его пленила, как темница.

Я жизнь живу как будто на краю

и потому гнезда себе не вью,

что время злое все нещадно рушит,

удел земного — пепел и зола,

и я себя от мира берегла,

нетленную вынянчивая душу.

Но мне сейчас открылось — Боже мой,

Ты жив во мне, как я жива Тобой,

но встрече нашей никогда не сбыться,

ведь пуще холод мой любого зла,

и окровавил Ты свои крыла,

стремясь вовне, как из неволи птица.

Не оттого ль и церковь на крови,

что любим мы, не ведая любви,

и сей обман от века не нарушим?

…И среди звезд, теряясь и скорбя,

Зовущего я позвала Тебя

и отворила замкнутую душу.