Ноа

Глава 4

Тель-Авив, понедельник, раннее утро

Дженис встала с постели и тут же плюхнулась обратно: комната покачивалась перед глазами. Ужин с Давидом плавно перетек в гулянку по клубам Флорентина, которая прошла прекрасно, если не считать последствия в виде жуткого похмелья. Когда-нибудь, пообещала она себе, она станет благоразумной, но пусть это будет нескоро. Душ помог ей прийти в себя. Дженис надела выбранный лучшим другом наряд и взяла сумку. Давид, наверное, еще спит, да и в любом случае прощаний она не любит. Она накарябала записку и положила ее на кухонный стол, в последний раз оглянулась на дом и по улице Левински дошла до автобусной остановки.

В автобусе она открыла блокнот и, перечитывая записи, которые сделала вместе с адвокатом, почувствовала, как внутри поднимается волна глухой ярости. Она уличила его в преступлениях, а он привлек ее к суду. Мир вывернулся наизнанку. Как можно закрывать глаза на такое количество растрат, махинаций, нарушений закона, совершаемых ради власти и денег? В ее распоряжении были заявления и свидетельства заслуженных профессоров права, дипломатов, финансистов, руководителей следственных комиссий, членов парламента. Но ничто из этого не убедило правительство Терезы Мэй перейти к действию. Англичане ничего не выявили, потому что ничего и не искали, как сказал один из руководителей МИ-6, секретной разведывательной службы ее величества. Британская демократия перестала быть настоящей демократией, на выборах происходят нарушения, короной распоряжаются олигархи, а перед судом предстает она, журналистка.

Автобус проехал неподалеку от здания, где работала Ноа. Дженис подняла глаза. В 2016 году они в очередной раз встретились на террасе кафе, чтобы пообедать, и именно тогда все и началось. Ноа предложила ей внимательно изучить, что происходит в американском «Твиттере» и на «Френдзнете» за несколько месяцев до президентских выборов. К такому предложению из уст агента израильской разведки следовало отнестись серьезно. Ноа не стала бы нарушать правила конфиденциальности просто так, значит, речь идет о настоящей сенсации. Дженис на мгновение подумала, что она действует по заданию. Когда правительство какой-то страны вынуждено хранить молчание по дипломатическим соображениям, иногда оно допускает утечку информации, следя, чтобы она попала к надежным людям, к тем, кто не выдает источников. Их с Ноа дружба это гарантировала. Но именно потому, что они лучшие подруги, Дженис заключила, что Ноа не стала бы ее использовать.

Дженис полетела в Нью-Йорк, потом в Вашингтон и в Калифорнию, чтобы встретиться с коллегами. И во время этого путешествия создала три профиля в «Твиттере» и на «Френдзнете». Три профиля, якобы принадлежащие американцам разных политических взглядов: левому, центристу и правому. Вскоре она обнаружила, что в новостных лентах разных площадок появляются неправдоподобные посты, различающиеся в зависимости от позиции подписчика – от того, консерватор он, либерал или придерживается умеренных взглядов.

Хилари Клинтон, кандидата от демократов, обвиняли в том, что она русская шпионка, стремящаяся уничтожить иудеохристианскую цивилизацию. В других постах приводились доказательства (сфальсифицированные) серьезного ухудшения ее здоровья. Легкое недомогание после перелета преподносилось как нарушение мозгового кровообращения, а недолгое замешательство перед камерой выдавали за свидетельство того, что она не вполне адекватна. За этим последовали многочисленные обвинения в предательстве, основанные на сообщениях, якобы отправленных со смартфона Клинтон и хранящихся на некоем личном сервере, на сообщениях, которые никто не имел возможности прочитать, потому что они были удалены.

Дженис проверила авторов этих постов с ложными или перевранными сведениями и выяснила, что в большинстве случаев это боты, программы, работающие по определенному алгоритму. Ссылки в них систематически вели на сайты, оформленные как настоящие интернет-издания, но полные фальшивых видеороликов и статей, множащих дезинформацию. И в центре этой постоянно эволюционирующей системы обнаружился ультраправый веб-сайт «Брайтбарт». Дженис быстро разузнала, кому он принадлежал: некоему Стефану Барону. Барон, политический представитель, стратег Трампа и заместитель директора компании «Оксфорд Текника», которую впоследствии обвинили в покупке данных десятков миллионов пользователей «Френдзнета» с целью их обработки и использования, проповедовал теорию большого хаоса: нужно разрушить мир, чтобы отстроить его заново и сделать лучше. С точки зрения его друзей-предпринимателей, которые за это отвечали бы, отличная идея. Барону удалось собрать на своем сайте приверженцев теорий заговора, сторонников превосходства белых, религиозных радикалов и ультраконсерваторов, и все они охотно были готовы поддержать кандидатуру его протеже.

Прошло совсем немного времени, и Дженис с удивлением обнаружила, что другой торговец ненавистью, Дарнел Гарбедж, который проводил кампанию в пользу брекзита, пользовался теми же методами. Гарбеджа нельзя было назвать политическим лидером, им не двигали какие-то личные убеждения. Ожесточенно критикуя Европейский союз, он заседал в его парламенте и не отказывался ни от денег, ни от всевозможных преимуществ и привилегий, предоставляемых этой должностью. Так что же продвигал этот человек?

Кто стоял за его организацией Leave. EU и почему она действовала отдельно от официальной кампании? Каковы были истинные цели этой структуры, созданной, чтобы исподтишка манипулировать выборами? Ее деятельность, судя по всему, финансировал Эйртон Кэш – или, по крайней мере, такова была видимость.

Дженис организовала встречу с представителем Leave. EU, неким Уиглессом, который, нимало не смущаясь, объяснил, как данные, собранные соцсетями, искусственный интеллект и микротаргетинг на «Френдзнете» сыграли решающую роль в победе Трампа на выборах и в успехе брекзита.

И на этом открытия не закончились. Во время того же интервью Дженис по неосторожному высказыванию Уиглесса поняла, что у него несколько паспортов, в том числе дипломатический, выданный Белизом. Ее встревожил факт, что иностранный дипломат затеял в Великобритании политическую кампанию со столь серьезными последствиями. А еще больше обеспокоило, что никого, кроме нее, это не волнует. На кого на самом деле работал Уиглесс?

Статья наделала шуму и в США, и в Великобритании. Кроме того, Дженис усмотрела связь между одним американским миллиардером, воюющим с популярными СМИ, и английским магнатом Эйртоном Кэшем. Все это, кажется, пробудило интерес общественности. Дженис объединилась с британскими коллегами. Вместе они проработали дело Кэша, исследовав его коммерческую деятельность. Миллиардеру принадлежало девятнадцать компаний, и его имя фигурировало в бумагах в разном написании, что явно не было простой опиской, допущенной по небрежности, но, вероятно, имело своей целью запутать следы, ведь некоторые из этих компаний были зарегистрированы в офшорных зонах.

Благодаря другой подсказке Ноа Дженис занялась делом некой Илоны Заветер, которая несколькими годами ранее красовалась на первых полосах, потому что была замешана в скандале, связанном со шпионажем. Илона Заветер предстала перед специальной комиссией по делам иммиграции (кто мог создать подобную комиссию и так ее назвать – само по себе загадка, которую способен разгадать только какой-нибудь английский историк, но он, должно быть, еще не родился). Во время суда выяснилось, что британская разведка предполагает, что Илона Заветер работает на ФСБ и cкомпрометировала одного английского депутата. Все английские журналисты знают, что, если МИ-6 «предполагает», в любой другой стране это означает почти стопроцентную уверенность с ничтожно низкой вероятностью ошибки. Шпионки из России и Восточной Европы использовали свои прелести в рамках масштабной операции «Первая ловушка», чтобы вытянуть информацию из высокопоставленных чиновников в обмен на услуги интимного характера. Своего депутата Илона выбрала отнюдь не случайно. В его городе, Портсмуте, находится крупная военно-морская база, и он заседал в двух парламентских комиссиях – одна занималась вопросами обороны, а другая – отношениями с Россией, а еще он среди прочего был особенно падок на плотские радости. Судебный процесс привлек много внимания, причем больше из-за сексуальных подвигов депутата, нежели из-за сути дела.

В архивах Дженис раскопала отчет, в котором упоминался второй скандал, имеющий отношение к шпионажу, и в нем был замешан все тот же депутат, ранее состоявший в связи с другой русской девушкой. Ее звали Ники Вальдина. Впоследствии Ники стала супругой Эйртона Кэша, спонсора Гарбеджа и кампании Leave. EU. Слишком уж много совпадений.

За очередным обедом Дженис изложила свои выводы Ноа. Ноа спросила у журналистки, когда она собирается опубликовать материал, а Дженис ответила, что как только у нее будут формальные доказательства того, что Кэш работает на русских или что они им манипулируют. «Ты же знаешь, как говорят: ищи деньги – и найдешь преступников», – шепнула ей Ноа перед уходом.

Дженис где-то слышала это высказывание, но не знала, кому оно принадлежит. Авторы крылатых выражений живут и умирают в безвестии. В тот день счет за обед оплатила Ноа. Дженис не смогла бы сказать, почему эта деталь ей так запомнилась, но она видела эту сцену так ясно, будто все было вчера.

Автобус прибыл в аэропорт Бен-Гурион. Она поблагодарила водителя за поездку – привычка, которой обзавелась, когда путешествовала автостопом, – и направилась к терминалу. Пройдя паспортный и таможенный контроль, она устроилась за столиком кафе. Телефон завибрировал: один длинный сигнал и два коротких. Это значило, что ей пришло сообщение от другого члена «Группы». Она набрала секретный код, и на экране появилось скрытое приложение. Войдя в него, она прочитала отправленный Витей текст:

А еще через несколько мгновений ей пришла обычная эсэмэска с числом:

Хитроумная выдумка Вити заставила ее улыбнуться. Теперь она знала, как попасть на похороны Дарьи без визы.

На пути в Лондон, перечитывая в самолете заключения адвоката, Дженис подумала о борьбе, которую вела уже много лет, и о том, чего это ей стоило. Витя был не единственным членом «Группы», кто помогал ей в расследовании, но всякий раз, когда она совершала какое-то открытие благодаря своим хакерским способностям, ей как журналистке приходилось искать подтверждение у официальных источников, а когда это не удавалось, она вынуждена была скрепя сердце отказываться от возможности сказать правду, чтобы не поставить под угрозу существование «Группы».

Дом Дженис