Нобелевская речь

Я благодарю почтенную Шведскую академию и шведскую нацию за оказанную мне честь быть награжденным Нобелевской премией по литературе. Все мы сегодня мысленно обращаемся к ее учредителю, Альфреду Нобелю, чья щедрость сделала так много для развития науки, литературы и укрепления мира во всем мире. Благодаря этому великому шведскому ученому и гуманисту имя Швеции стало синонимом того широкого взгляда, который преодолевает национальные пределы и способствует сближению всех наций друг с другом.

Когда думаешь о прославленных во всем мире великих умах Швеции, то в мыслях возникает образ предшественника Альфреда Нобеля, великого гения естествознания Линнея, давшего животным научные определения и задолго до того, когда кто-либо еще только мог помыслить об эволюции, создавшего классификацию видов обезьян, антропоидов и людей, под названием «приматы». Страсть к природе, ко всему, что шевелится и дышит, была движущей силой гения Линнея. Всякий раз, когда читаешь о детерминации видов или открываешь книгу по истории естествознания, на каком бы то ни было языке, то обязательно встречаешь имя Линнея. В Линнее была заключена какая-то свежесть восприятия, легкость духа, которые многие столетия связывались в сознании людей с видом шведских гор и шведским наслаждением природой.

Говоря о Линнее, я не могу не вспомнить о Чарльзе Дарвине, и вспомнить о нем не только как об ученом муже, который провел грань между двумя эпохами, но и как о самом привлекательном, добрейшем из людей, лучшим из отцов; имя этого выдающегося человека носит теперь третье и четвертое поколение его потомков. Эволюция была для него не только предметом жизненных занятий, но и самой сущностью жизни, свидетельством неисчерпаемого богатства и чуда природы, наблюдаемая им каждодневно и вошедшая в его плоть и кровь.

Если бы кто-нибудь попытался оценить степень зрелости каждой нации по ее способности к восприятию и суждению, то англичане удостоились бы высшей оценки за их чувство реальности, и человеком, который сумел бы изложить эти мысли об основополагающих особенностях англичан в простой и искренней манере, оказался бы Чарльз Дарвин.

Классификация видов Линнея послужила тем фундаментом, на котором впоследствии Дарвин построил свою теорию их происхождения. Это англо-шведское чувство реальности, унаследованное от наших общих северных предков, определило на все времена место человечества в природной среде.

Мне хотелось бы в связи с происходящим событием упомянуть еще одно имя в датской литературе, связанное со шведской культурной традицией, имя Адама Эленшлегера. Вы помните, что когда он встретился с национальным поэтом Швеции Исайей Тегнером в Лунде в 1829 г., то был назван им великим поэтом и простым человеком, каким он и был на самом деле. Столетие спустя, в 1929 г., мне выпал жребий получить в том же самом городе степень доктора Лундского университета. Я не последователь Эленшлегера, но я считаю, что принадлежу к числу его восхищенных поклонников.

С чувством скандинавского братства я хочу сейчас поблагодарить великую и свободную шведскую нацию, которая однажды уже увенчала лавровым венком моего соотечественника Адама Эленшлегера и в двух случаях посчитала мои усилия в литературе достойными отличий.