Ночная воровка

6

Надя вернулась домой поздно, Маркиз настырно мяукал, и она вспомнила, что ничего не оставила ему на ужин.

— Ну прости, прости, Маркизыч. Виновата я, за это приготовлю тебе хека с соусом бешамель. Будешь?

Она быстро прошла на кухню, положила в пароварку филе хека, включила таймер, а пока рыба готовилась, принялась за соус. Ничего не поделаешь, котище любит поесть, кстати, как и Маркиз Первый, и муж Стасик, который и принес домой котенка, когда Надя сидела над дипломом. Котенок был отчаянно рыжий и мохнатый. Стасик объявил:

— Будущий чемпион породы! Смерть всех кошек от любовного экстаза!

Она полюбила Маркиза сразу, безоговорочно, и он ее тоже. И эта любовь продолжается в новом поколении, Надя не сомневалась, что Маркиз Второй — это просто переселение души предыдущего кота.

Но сейчас она готовила еду не только Маркизу, но и Алексею, который должен как следует поесть, а потом сесть за работу.

Если выстраивать пространство выставки ее научил Стасик, который делал это играючи и с шиком, то арбалетом ее «ранил» Алексей Дронов. Это произошло через два года после того, как они со Стасиком расстались.

Почему они все-таки расстались? Скорее всего, потому, что тот хотел, чтобы Надя растворилась в нем, он и женился на ней, прекрасно понимая, что его условия не примет взрослая женщина. Он хотел, чтобы Надя жила только ради его славы, его удовольствий. Он сам снабдил ее всеми атрибутами успеха — устроил в Оружейную палату после университета, помогал делать выставки, но все это — ради самоутверждения. Показывал Наде, что может он: может даже ее привести к успеху. Но ей следовало оставаться только инструментом в его руках, как кисть, как резец… Его иконописная мастерская процветала, Стасик виртуозно — иначе не скажешь — получал заказы, батюшки млели от его слов, он умел и пожертвовать храму, правда, Надя очень скоро сообразила, чьими на самом деле были деньги, которые он жертвует. Да тех же храмов! Стасик хотел жить широко и свободно, вольно, во всех смыслах.

Он удивился, когда она отказалась ехать с ним в Германию и попросила развода.

— Ты уходишь от меня? А зря. По-моему, мне с тобой было хорошо.

— Может быть, — сказала Надя. — А мне было плохо.

— Правда? Я как-то не думал об этом. Ну что ж, если ты твердо решила, разведемся. Но не держи на меня зла. И я не стану.

Легкость, с которой он преодолевал любые препятствия, Надю поражала всегда. Он не думал, как ему перешагнуть, переступить через что-то, не терзался мыслями, что хорошо, а что плохо, просто перешагивал через препятствие, и все.

Надя не осуждала его. Человек таков, каков есть. Если он тебе не подходит — отойди от него. Стасик ей не подходил, он летел по жизни с огромной скоростью, такой бег не для нее. Ей вообще иногда казалось, что он остановится только тогда, когда наткнется на стену. Но эту стену пока еще никто не построил на его пути.

Потом Надя жила одна, отдыхала и пыталась понять, что это было. Ее словно подхватило ветром, или нет — ее закружил смерч, который поднимает и несет с собой все, что угодно: крыши домов, бревна, мебель, он может вырвать из земли даже клад золотых монет и уж конечно перенести человека на другое место, к примеру, в райский сад…

Она влюбилась в первого мужчину в своей жизни, и надо отдать ему должное, как мужчина он был хорош. Умел доставлять удовольствие и научил ее дарить удовольствие ему.

Когда Надя собралась замуж за Стасика, бабушка, кажется, ничуть не удивилась.

— Видишь, милочка, что скажешь вслух, то и произойдет. Кто тебя за язык тянул влезать на забор в накидушке-фате и петь, что ты Стасикова невеста?

— Бабушка, но это было сто лет назад.

— Неважно. Что просишь, то и получишь. Сходи за него замуж. Ненадолго.

— Как это ненадолго?

— Да так. Ему еще долго куролесить, до белых седин.

— Он светлый, на таких волосах седина не заметна.

— Потому я и говорю: до белых седин. А это о-очень долго. Такие волосы сперва похожи на перец с солью, а уж потом… Но ты ведь влюбилась, а?

— Очень, бабушка.

— А я всегда за любовь. Да и он тебя сейчас любит. Да как тебя ему не любить? Ты же просто итальянская красавица.

— Вот и ты… итальянская. Он тоже говорит…

— Так у него глаз, что ли, нет?

— Но откуда во мне это… — И она повела рукой, повторила жест Стасика в саду.

— А вот это… — теперь бабушка передразнила Надю и рассмешила ее, — другой вопрос. Он не сегодняшнего дня, милочка. Настанет время, поговорим. Боюсь, тебе придется съездить в Италию.

— Я согласна, в Венецию! — Надя закрыла глаза, пытаясь вообразить гондолу, а гондольером — Стасика, в белой рубашке, надутой ветром.

— Не уверена, — вполне серьезно ответила бабушка. Но Надю больше всего волновала не эта тема, а предстоящие перемены в жизни. У нее заканчивались занятия в университете, она выходила на диплом и замуж…

Надя так часто вспоминала про Стасика, потому что после него еще не попадался мужчина, с которым ей хотелось быть рядом долго… А если честно, то всегда.

Когда она познакомилась с Алексеем Дроновым, он ей понравился свой обстоятельностью, порядочностью, даром мастера-оружейника. Но едва она поймала себя на мысли, что думает о нем не просто как о внештатном сотруднике отдела оружия, как тут же запретила себе строго настрого: у него есть замечательная жена Галя и две дочери-школьницы. Работать с ним и дружить с его семьей для Нади стало удовольствием. Бывало, она уезжала к ним на дачу под Чехов, там у Алексея была полянка в лесу, где вдали от людей они стреляли из луков и арбалетов, а мишенями служили яблоки и груши.

Надин отдел готовил выставку старинного русского оружия для лондонского Тауэра. Алексей делал обмеры вещей из запасника для готовящегося каталога, только он мог так скрупулезно выполнить занудную работу. Сотрудничая с ним, она навсегда заразилась любовью к оружию.

— Ну и какая разница между луком и арбалетом? — поначалу недоверчиво спрашивала Надя, когда Алексей нежно ласкал деревянное ложе какого-нибудь старинного арбалета. — По-моему, никакой особой разницы нет.

— Вы не понимаете, Надежда Николаевна, по сравнению с луком арбалет обладает большей мощностью и точностью. Ну посмотрите, как он хорош, — призывал Алексей, улыбаясь, ровные белые безупречные зубы сверкали, глаза горели.

Надя подумала — везет же ей на одержимых мужчин. Еще один, но только по-своему. И этот наверняка одержим собой.

Словно отвечая на невысказанный вопрос, Алексей сказал:

— Моя жена уже влюбилась в арбалеты. Вы посмотрели бы, как она вытирает с них пыль, по-моему, она так вытирала только наших девочек после купания, когда они были совсем крохами. У меня с дюжину, не меньше, копий луков и арбалетов висит на стене в гостиной. Галка сшила колчаны для стрел, конечно, я сперва объяснил ей все до тонкостей, пришлось бедняжке помучиться, несколько раз распарывала…

— И… хорошо вышло? — с любопытством задала вопрос Надя, проверяя себя, правильно ли оценила этого мужчину.

— Конечно, если переделать столько раз, сколько ей пришлось, не могло не получиться. Просто великолепно.

Надя кивала, как китайский болванчик.

— А ей не надоедает любить арбалеты и луки?

— Конечно нет. Она любит и штуцера, и кремневки, и дуэльные пистолеты. Если человек что-то любит, то это не может надоесть. — Он посмотрел на Надю в недоумении, в глазах мелькнуло подозрение — о чем это она? И Надя улыбнулась самой теплой из всех возможных улыбок.

— Я рада за твою жену.

— Я тоже.

А потом она подружилась с Галей и поняла, что та приняла все, что ей предложил Алексей. Это было то самое, от чего сама Надя отказалась в браке со Стасиком: раствориться в нем.

Знакомство с Алексеем помогло Наде стать единственным в своем роде специалистом. Что ж, правы те, кто уверяет: в мужском обществе успех женщины зависит от мужчины. И чем раньше это поймет женщина, тем большего успеха она добьется. Однажды Наде попалось на глаза интервью с одной весьма успешной бизнесменкой, которая высказала такую мысль: если имеешь дело с мужчиной, сперва заинтересуй его как женщина, а потом дай понять, что на тебе можно заработать. Тогда получишь от него все, что захочешь.

Надя думала, Стасику она понравилась как женщина, а Алексею помогла заработать. Результат в итоге неплох, та мадам не лукавила. Но сейчас, в ее отношениях с Найком Гатальски, кажется, оба принципа сошлись в одном мужчине? Разве нет?

«Да о чем ты думаешь? — с возмущением одернула себя Надя, — думай о том, как лучше разместить в экспозиции, к примеру, итальянский арбалет конца XVII века, иначе он называется шнеппер. Он легкий, для охоты на птиц. До сих пор она не могла найти ему достойного места. Великолепная вещь — железные части отполированы и украшены золотой инкрустацией, ложе резное. Такого нет даже у них в музее. А маленький какой, ложа в длину всего тридцать пять сантиметров. Понятно, с ним удобно охотиться верхом.

Наде представилось просторное поле, фигурка всадника вдали, вот он привстает в стременах и целится… из арбалета. Пальцы Найка напряжены, длинные, с белыми лунками ногтей. Точно такие, какие ласкали ее в ванне…

— О Господи, — прошептала Надя, зябко повела плечами и покачала головой. Она вспомнила, в какие игры они играли у него в доме, в тот вечер, в ту ночь, в то утро… Никогда, никогда еще она не испытывала такой чувственной радости и даже не думала, что способна на нее. Впрочем, теперь она это знала, каждая женщина способна, если найдет своего мужчину.

Но неужели ее мужчина должен быть непременно с другого континента? Но ведь он русский, душа его отсюда, он весь отсюда. Просто жил далеко, но ведь может остаться здесь навсегда, хочет остаться, иначе бы он не приехал…

Глядя в запотевшую изнутри кастрюлю-пароварку, в которой томилась рыба, посыпанная зеленью и специями, на оседающие на стенках слезинки влажного пара, она снова похолодела.

А если Алексей не…

— Нет! Алексей успеет! Он все сделает так, как надо. Выставка откроется. Она будет иметь успех!

Сама того не замечая, Надя сказала это так громко, что Маркиз спрыгнул с дивана и унесся в другую комнату.

Надя вышла в гостиную и открыла чертежи и рисунок арбалета французского короля Людовика XII. Не упустить ни одной детали, проверить все, хотя Алексей работает тщательно.

Надя пристально всматривалась в герб, изображенный на кленовом ложе, конечно, это рисованные изображения гербов Франции и Милана, рельефные накладки с орденом Дикобраза и геральдической фигурой с герба Анны Бретонской — горностаевый хвостик в сердце и знак вдовства — витой шнур.

За окном стояла глубокая ночь, казалось, это ночь далекого прошлого, где жили предметы, тени которых она беспокоит сегодня. Она хочет поймать отзвуки голосов, поступков, даже жестов давно ушедших людей. Если от людей на земле, канувших в вечность, остаются предметы, наверняка они хранят дух ушедших. Конечно, и новые владельцы передают им что-то свое, как Найк, например. Даже от нее есть что-то в этих вещах, она ведь каждый арбалет трогала, ласкала, думала о нем. Значит, через эти предметы их с Найком чувства к вещам соединяются…

Надя едва не застонала от раздражения на себя. О чем она думает? Какие глупости лезут в переутомленный ум? Сейчас, сейчас приедет Алексей, она займется вместе с ним осмысленным делом. Она спасет выставку и… себя.

От внезапного телефонного звонка Надя вздрогнула и схватила трубку.

— Привет, это Найк. — Сердце Нади екнуло. — Прости, что так поздно, но мне показалось, что ты не спишь.

— Тебе правильно показалось, — ответила Надя как можно спокойнее.

— Как дела?

— Все в порядке.

— Я не успел позвонить тебе в зал. Но все-таки не смог отказать себе в любопытстве и заглянул. — Чувствовалось, что он улыбается. — Хочешь угадаю, о чем ты думаешь?

Надя вздрогнула.

— Мне кажется, я не ошибусь. — Он помолчал, а Надя почувствовала, что ей ужасно трудно дышать. — Ты думаешь о том, как лучше разместить арбалет Людовика XII. И знаешь, что я тебе скажу? Ты верно выбрала место. Я уже посмотрел, ты примеряла его на зеленом бархате, там остались вмятины. Я люблю эту вещь. А тебе она нравится?

— Это вещь, которую я запомню на всю оставшуюся жизнь.

— Я рад. Признаюсь, он меня тоже повергает в такое настроение, как у тебя сейчас.

— А… в какое?

— Сперва потрясение — неужели это возможно? А потом удивление — неужели может быть такая копия?

— Ты простоя ясновидящий, Найк, — прошептала Надя.

— Никогда не думал о себе ничего такого. — Он засмеялся. — Ну что ж, спокойной ночи. Приятных сновидений.

— И тебе тоже.

Алексей вынырнул из ночи неожиданно, Надя услышала рокот его машины и вышла на балкон. Он аккуратно припарковался между деревьями на газоне, выключил фонари и быстро завернул в подъезд. Надя открыла дверь квартиры, едва заслышав, как прогрохотал лифт.

— Входи скорей. А то рыба перетомилась.

— Привет, ночная птица.

— Мы с тобой как две совы. Скажи мне, Галка еще не привязывает тебя к ноге? Не возмущается?

— Это не ее специальность, — ухмыльнулся он в бороду.

Алексей быстро сбросил куртку, вынул из сумки арбалет, который обретал все большее сходство с исчезнувшим.

— Сперва поешь? А то Маркиз меня сгрызет, если я не накормлю его сию минуту.

— Ну если ты так ставишь вопрос… А что у нас на ночной ужин?

— Паровой хек под соусом бешамель.

— Годится, Надежда. А на запивку?

— Холодная минеральная вода. Если хочешь — со льдом и соком лимона. — Он шумно вздохнул. — Остальное на фуршете после успешного вернисажа.

Она знала, Алексей любит вкусные напитки, но сейчас его голова должна быть абсолютно ясной, а рука верной. Сегодня он будет трудиться над гербом, а это тонкая работа. Тончайшая.

— Слушай, а что это за звук? — Алексей перестал жевать, напрягся.

Надя рассмеялась. А звук пропал.

— Ешь, все в порядке.

— Да нет, не в порядке. Что это? — Он покрутил головой, потом опасливо заглянул под стол. — Ага, котище питается.

— Он от удовольствия ворчит.

— Знаешь, не люблю кошек, но твой…

— А это не кошка. Это Маркиз…

Они оба засмеялись, Маркиз, услышав свое имя, выплыл из-под стола, облизываясь и жмурясь.

— Да уж ясно, не кошка. Такого можно полюбить. Экземпляр.

— Рыбку любит. Вот кто никогда не станет вегетарианцем.

— Еще бы, у хозяйки с такой фамилией да рыбу не любить!

— А что рыбного в моей фамилии? — изумилась Надя.

— Как — что? Ты на самом деле не знаешь, что такое тавранчук?

— Нет. Расскажешь?

— Старинное рыбное блюдо.

— Может, ты и рецептик дашь?

— Что до рецепта — это к Галке, к жене моей. А по части вкуса признаюсь — он отменный.

Надя хлопала глазами, в них сквозило недоверие.

— Но мне никогда никто…

— Да потому что блюдо под названием «тавранчук», дорогой и уважаемый историк, сохранилось только в старинных поваренных книгах, ровесницах или чуть помоложе вот этого бесценного арбалета.

— Ну ты и кладезь…

— Да, таким родился. А готовишь ты здорово.

— Спасибо. Ну давай дело делать.

Они всю ночь, до самого рассвета, не отходили от стола. Потом Надя уложила Алексея на диване, сама ушла в спальню, их разбудил будильник, поставленный на восемь утра.