Ночной стрелок

ГЛАВА 3

До узловой станции Зацепинская пришлось выехать последним вечерним автобусом и ночь провести на неуютном грязном вокзале под грохот колес и галдеж селектора. Тем не менее мне удалось даже чуть-чуть вздремнуть, а утром привести себя в относительный порядок в привокзальном туалете. Больших удобств на этом вокзале не было предусмотрено.

Ранним утром я вышла на перрон и до прихода поезда еще успела полюбоваться рассветом, который, правду сказать, на фоне товарных составов и стальных мачт выглядел не так уж поэтично.

Поезд стоял здесь две минуты, и меня уже ждали. В тамбуре я увидела высокого, с интеллигентным лицом мужчину в синем костюме. Заметив меня на перроне, он повелительным жестом махнул рукой. Мне это не слишком понравилось, но я не стала капризничать.

Мужчина молча провел меня в двухместное купе, усадил и только тогда представился: «Макаров!» После такого лаконичного вступления он открыл свой «дипломат» и протянул мне бумаги на имя Юлии Николаевны Красновой. Здесь были паспорт, удостоверение сотрудника частного детективного агентства и рекомендательное письмо от главы этого агентства Попова, где он расписывал клиенту мои деловые качества и железную хватку.

– Нас интересует, кто это сделал и почему, – монотонно сказал Макаров, глядя на какую-то точку повыше моей головы. – Фамилия. Местонахождение. Все сведения передаете нам через Сурова. Ваш так называемый клиент Беднов никакой информации об этом получать не должен. Учтите, это дело государственной важности!

– О собаке?! – позволила я себе некоторую вольность.

– Простите, что вы сказали? – холодно произнес Макаров, концентрируя на мне взгляд.

– Просто хотелось бы иметь побольше информации о господине Беднове, – с очаровательной улыбкой ответила я.

– Кто же вам мешает собирать эту информацию? – невозмутимо проговорил Макаров. – Все в ваших руках…

По его интеллигентному лицу было видно, что из него-то мне не удастся вытянуть больше ни слова. Я, разумеется, не стала настаивать, чтобы не посеять в его холодной голове сомнений о моей профпригодности. Однако столь сугубая секретность показалась мне чрезмерной. Практически мне приходилось работать вслепую, тратя время на то, чтобы узнать вещи давно известные. Впрочем, может быть, в контрразведке надеялись на мои экстрасенсорные способности? Прежде я их за собой не замечала, но, кто знает, не проявятся ли они в экстремальных условиях?

Дальнейший путь мы проделали в полном молчании. Эта ситуация не вызывала у Макарова ни малейшей неловкости. До самого вокзала он не произнес ни слова, сохраняя на лице непроницаемо-конспиративное выражение. Это был разведчик до мозга костей.

Только когда поезд остановился у перрона, он негромко сказал:

– Выйдете первой! Мы с вами незнакомы. Держите связь с Суровым.

Воодушевленная таким ценным напутствием, я сошла на перрон и огляделась – теперь мне нужно было убедить окружающих, что в этом городе я впервые. Это было совсем не сложно, и очень скоро ко мне подошел молодой человек, по-модному невыбритый и пахнущий дорогим одеколоном. На нем был серый костюм из мягкой тонкой шерсти. Ослепительно улыбнувшись, он спросил:

– Вы не от агентства Попова? Очень рад! Меня зовут Петр. Пойдемте со мной, у меня машина…

Он взял мой небольшой чемоданчик и проводил меня до «Мерседеса», который ждал нас на стоянке у вокзала. Предупредительно распахнув передо мной дверцу, Петр усадил меня на заднее сиденье, а сам сел за руль и, обернувшись, сказал с улыбкой:

– Если не возражаете, мы сразу поедем к хозяину, ладно? А потом я отвезу вас, куда захотите. Хотя, скажу вам по секрету, Андрей Борисович надеется, что вы будете жить у него…

– Вот как? – сказала я. – Он боится оставаться один?

Петр аккуратно выехал со стоянки и, негромко рассмеявшись, ответил:

– Нет, просто так будет удобнее… Кстати, хозяин живет не один и, по-моему, ничего не боится…

– Однако же его взволновала смерть собаки! – напомнила я.

– Это да, – подтвердил Петр, нахмурившись. – Но только зря вы думаете, что он напугался. Просто он хочет найти эту тварь, которая убила Трофима. Это, я считаю, вообще беспредел… Ну, есть у тебя претензии – разбирайся, как мужчина. Собака-то тут при чем?!

– Вы полагаете, кто-то таким способом излагает свои претензии? – уточнила я.

– А что же еще? – уверенно сказал Петр. – Отомстили! Беднов – человек жесткий, это верно. Но бизнес вообще вещь жесткая, вы согласны?

– Да, – кивнула я. – Но, я думаю, ваш Беднов придерживается того же мнения. Почему же чужая жесткость его так возмутила?

– Ну-у, странно вы говорите, – с некоторым удивлением заметил Петр. – Тут кто кого – понимаете?

– Понимаю, – согласилась я. – Своими силами не пытались найти собачьего убийцу? Есть же у вашего хозяина служба безопасности, местные детективы, милиция, наконец…

– Что она может, эта милиция! – презрительно усмехнулся Петр. – А служба безопасности?.. Есть несколько человек, конечно… Только какие они сыскари! Так, видимость одна… Я вам так скажу – хозяин надеется только на себя! Он двужильный.

– А как он насчет денег? – поинтересовалась я. – Не скупой?

Петр опять рассмеялся.

– Думаю, если вы свое дело сделаете, он вас не обидит, он очень Трофима любил. Нет, скупым я бы его не назвал…

За таким приятным разговором мы проехали до самого центра города и свернули на тихую улочку. Еще один поворот, и «Мерседес» остановился напротив стальных ворот небольшого участка, огороженного высоким бетонным забором. Из-за забора выглядывала оцинкованная крыша двухэтажного особняка, резко контрастировавшего со старыми убогими домишками, которые составляли этот квартал.

– Вот здесь это все и случилось, – сообщил Петр, делая неопределенный жест рукой. – Хозяин уже шел домой с прогулки, а тут…

Он посигналил, и ворота разъехались. «Мерседес» подкатил к крыльцу. Петр живо выскочил из машины и распахнул мне дверцу. Пока я осматривалась, он достал мой чемодан.

– Наверное, чемодан не нужно, – остановила я его. – Все-таки я, пожалуй, выберу гостиницу…

– Как скажете! – пожал плечами Петр.

Беднов уже ждал меня. Услышав сигнал машины, он сам спустился вниз и встретил меня на крыльце. Он производил двойственное впечатление – высокий, крепкий, с грубоватыми чертами лица, он как бы являл собой воплощение мужественности и силы и, на первый взгляд, не лишен был некоторого обаяния, но потом становилось ясно, что жестокость и властность – это стиль его жизни, и обаяние – не более чем иллюзия.

– Здравствуйте! – сказал он, протягивая мне руку. – Как доехали? Завтракать будете?

– Здравствуйте! – ответила я. – Доехала хорошо, спасибо. От завтрака воздержусь. Давайте сразу о деле.

– Тогда прошу ко мне в кабинет! – кивнул Беднов и распахнул передо мной входную дверь.

В большом светлом холле нам навстречу попалась очень аккуратная пожилая женщина с платиновыми волосами и выражением необыкновенной важности на немолодом, но тщательно ухоженном лице.

– Распорядитесь, Ангелина Ивановна, пусть нам принесут кофе! – обронил Беднов, пропуская меня на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Будет сделано! – наклонила голову женщина и исчезла.

– Хранительница моего очага, – полушутливо заметил Беднов, когда мы поднимались по лестнице. – Что-то вроде личного домоуправа…

– Вы не женаты? – спросила я.

– Отчего же – женат, – равнодушно сказал Беднов. – Даже повторно. Но хранительницей очага не без оснований считаю Ангелину Ивановну… Жены приходят и уходят, а верность хранят только собаки и некоторые слуги, не так ли?

– Боюсь, не могу быть судьей в данном вопросе, – вежливо ответила я. – У меня никогда не было ни жены, ни собаки, ни слуг…

– Вы – женщина с юмором, – коротко рассмеявшись, заметил Беднов. – Если деловые качества у вас на таком же уровне, это будет просто великолепно!

Мы прошли через светлый коридор, обтянутый серебристыми шелковыми обоями с тиснением и оказались в кабинете, обставленном дорогой, но отнюдь не вычурной мебелью.

– Присаживайтесь, где вам удобнее! – сказал Беднов.

Я предпочла сначала предъявить ему свои верительные грамоты, но Андрей Борисович решительным жестом отодвинул бумаги на край стола. Пожав плечами, я опустилась в широкое кожаное кресло. Беднов уселся напротив меня.

– Бумажки – туфта! – сказал он убежденно. – Я предпочитаю дела. Если вы не тянете, чего стоят все ваши бумажки?! Я сам без высшего образования и не верю, что глупому человеку поможет диплом. У человека должна быть хватка, эдакий мотор, который снабжает его энергией. Без него все ваши благие намерения так намерениями и остаются… Или, того хуже, превращаются просто в разочарования!

– Не скажу, что мне часто приходится разочаровываться, – серьезно заметила я. – Но я предпочитаю обходиться без мотора… Женщина с мотором – это, знаете, как-то не слишком изящно…

Беднов опять засмеялся.

– Ладно, я согласен примириться и с этим, – сказал он одобрительно, – если вы найдете того мерзавца, который убил мою собаку! Я эту подлость прощать не намерен!

– Расскажите, как это случилось, – попросила я.

– Случилось это неожиданно, точно снег на голову, – ответил Беднов. – Позавчера вечером я гулял с собакой. В десятом часу. Но, в принципе, район здесь тихий, гуляй хоть всю ночь… И вот, когда уже подходил к воротам, какой-то гад… Мне сначала показалось, что стреляли из заброшенного дома напротив, я побежал туда… Ну, и, конечно, этот мерзавец ушел.

– Вы всегда сами гуляете с собакой? – уточнила я.

– Стараюсь. Правда, это не всегда получается. Иногда я прихожу очень поздно. Конечно, это касается только вечерней прогулки. Утром и днем Трофима выгуливает Ангелина Ивановна… То есть выгуливала, – мрачно поправился он. – Больше он себя никому не доверял…

– Ангелина Ивановна живет здесь, в этом доме?

– Нет, у нее есть небольшая квартира на набережной, – ответил Беднов. – Но я понял ваш вопрос. Да, ей приходится задерживаться здесь допоздна, но, поверьте, она получает за это хорошие деньги… И, потом, это для нее второй дом – она работает у меня много лет…

– А, простите, кто еще живет в этом доме? – спросила я.

– Строго говоря, живу здесь я с женой и дочерью, – пояснил Беднов. – Остальные – приходящая прислуга. Я, знаете ли, не люблю, когда меня окружает много народа… Днем здесь повар, уборщица, охранник у ворот – постоянно… Но это же нельзя назвать живет, верно? Плюс Виталий – шофер и охранник моей жены.

– Никого из этих людей не подозреваете? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Абсолютно! – отрезал Беднов. – Зачем им рубить сук, на котором они удобно и надежно сидят? И, потом, они знают, что если встанут у меня на пути – жизни в городе им не будет!

– Неужели вы настолько злопамятны, что будете преследовать, к примеру, повара? – удивилась я. – Мне кажется, это мелко для человека вашего полета…

– Может быть, вам так и кажется, – значительно произнес Беднов. – Но я думаю по-другому. И уверен, в глубине души вы согласны со мной… Что-то не приходилось мне встречать людей, которые по-христиански относятся к врагам… Чаще всего их удерживают обстоятельства, но никак не мораль.

– Ладно, это несущественно, – заметила я. – Но кто мог насолить вам подобным образом? У вас есть какие-то предположения?

Беднов пристально посмотрел на меня, поморщив свой большой лоб, и сказал:

– Предполагать можно до бесконечности, дорогая Юлия Николаевна! Список моих врагов чрезвычайно длинный – я прожил все-таки довольно долгую и активную жизнь. Другое дело, что вообразить кого-то из своих врагов с луком в руках у меня просто не хватает фантазии!

Раздался деликатный стук в дверь, и на пороге появилась миловидная девушка в белом переднике. В руках у нее был серебряный поднос, на котором стояли кофейник, чашки, пирожные и прочее. По знаку Беднова она приблизилась и поставила поднос на стол.

– Спасибо. Ты свободна, – сухо сказал он и протянул руку к кофейнику. – Налить вам, Юлия Николаевна? Или вы предпочитаете распорядиться сами?

– Благодарю вас, – сказал я, – не буду возражать, если вы за мной поухаживаете… Итак, если я правильно вас поняла, вы никого конкретно не подозреваете?

Беднов наполнил мою чашку горячим кофе и церемонно поставил ее передо мной.

– Берите сахар, пирожные, – предложил он. – Зря, кстати, вы отказались от завтрака. Лично я после поездов голоден как волк!.. А подозревать? Правильно вы сказали – конкретно я не подозреваю никого. Хотя есть одно характерное совпадение…

Он тяжелым, но почти неслышным шагом подошел к сейфу, отпер дверцу и достал оттуда аудиокассету. Вставляя ее в магнитофон, он сказал:

– У меня здесь еще стрела, которой был убит Трофим. Но я покажу ее вам попозже, чтобы не портить аппетит… А сейчас послушайте сообщение, которое было на автоответчике в тот роковой день. Я прослушал его перед прогулкой и не придал значения. Но, кажется, напрасно…

Он нажал на клавишу магнитофона, и сквозь шуршание фона я услышала мужской голос, который произнес: «Беднов?», а после некоторой паузы: «Ладно, Беднов, я только хочу спросить – помнишь ли ты дни золотые?»

– Это все? – уточнила я.

Беднов кивнул.

– Я переписал это на отдельную пленку. Все остальные звонки были по делу и от людей, которых я хорошо знаю. Этот голос я слышал впервые.

– Любопытно, – сказала я, отпив глоток из чашки. Кофе был прекрасный. – Но этот тип вас, похоже, отлично знает. И даже намекает на какие-то совместно проведенные дни, не так ли?

– Повторяю, – сурово отчеканил Беднов. – Голос этот мне абсолютно незнаком. А эти дурацкие дни скорее всего просто намек на известные этому подонку обстоятельства…

– Но вам-то они тоже должны быть известны, – заявила я.

– Вероятно, это так, – согласился Беднов. – Но я затрудняюсь сказать, какие обстоятельства в моей жизни подходят под определение «золотых»…

– Наверное, это дела давно минувшие? – предположила я. – Так обычно говорят о временах своей молодости…

– У меня была совсем не безоблачная молодость, – возразил Беднов. – С ранних лет мне приходилось заботиться о куске хлеба. Мои родители рано умерли…

– Попробуйте сосредоточиться – молодость, вам улыбнулась удача, может быть, любовь, крупный выигрыш, ну, я не знаю…

Мне показалось, что по лицу Беднова скользнула какая-то тень, но он заговорил все тем же спокойным, уверенным тоном:

– В любви мне никогда особенно не везло, красавиц я ни у кого не отбивал – если вы это имеете в виду… Куш на скачках тоже не срывал – складывал свое состояние по кирпичику… нет, мне ничего не приходит в голову такого, из-за чего стоило убивать мою собаку.

– Мне кажется, вашу собаку убили не «из-за», а для того, чтобы вы напрягли память, – заключила я. – Это с одной стороны. А с другой – этот человек хочет показать, что настроен весьма серьезно. Ведь прицелься он чуть повыше, и мы с вами сейчас не разговаривали бы…

Беднов внимательно посмотрел на меня и развел руками.

– Покажите, пожалуйста, стрелу! – попросила я.

Он опять полез в сейф и подал мне стрелу – это был прочный пластмассовый прут около шестидесяти сантиметров длиной с трехгранным стальным наконечником. Наконечник был покрыт засохшим бурым налетом – видимо, это была кровь несчастного Трофима.

– Это не самоделка, – сказала я. – Это стрела от военного арбалета. Серьезная вещь.

– Разве в наше время стреляют из арбалетов? – недоверчиво спросил Беднов.

– По-моему, вы в этом уже убедились, – ответила я. – И, должна вам сказать, что арбалет довольно широко применяется в разведывательных и диверсионных группах. Оружие абсолютно бесшумное и надежное. Кстати, разборный арбалет легко сложить в небольшую сумку – хоть в самолет садись. Отдельные части никак не тянут на оружие.

– Но у меня нет ни одного знакомого диверсанта! – с досадой сказал Беднов.

– Теперь есть, – возразила я. – Больше он вам не звонил?

– Пока нет, – ответил Беднов. – Итак, я рассказал вам все. Вы беретесь за это дело?

– Почему нет? – пожала я плечами. – Это моя работа.

– И что вы собираетесь предпринять? – пытливо спросил Беднов.

– Пока не знаю, – честно ответила я. – Для начала попробую обратиться в комендатуру – нет ли у вас в городе какого-нибудь отпускника-разведчика… или кого-нибудь в этом роде. Вряд ли это любитель.

– Вы так думаете? – с сомнением покачал головой Беднов. – Но я не имел никаких дел с военными…

– Может быть, в то время этот человек не был военным, – резонно предположила я. – Попрошу у вас пленку с записью голоса, не возражаете?

– О, конечно! – Беднов нажал на кнопку и протянул мне кассету. – Может быть, стрела вам тоже понадобится?

– Пожалуй, обойдусь без стрелы, – улыбнувшись, ответила я. – Спасибо за кофе. А теперь я отправлюсь в гостиницу. Ваш шофер предупредил, что вы предложите мне поселиться у вас, но я все-таки предпочту гостиницу. Только дайте мне ваши телефоны, чтобы я всегда могла с вами связаться. А я вам оставлю свой.

Беднов проводил меня до машины и распахнул передо мной дверцу «Мерседеса».

– И все-таки я не понимаю, – с любезной улыбкой сказала я напоследок. – Почему вы, Андрей Борисович, не обратились в милицию?

Его улыбка выглядела кривоватой.

– Полагаю, этот вопрос не имеет прямого отношения к делу, – уклончиво сказал он и добавил: – Желаю вам удачи!