Ночной воздух

Пролог

Люби! Целуй её, не упускай мгновенье

Пока ты жизни лепесток, вгрызайся в них,

Вот в этих вот плебеев упоенья!

Пока в подвалы жизни не проник…

Китов Д.Б.

Удивительные строки. Не столько по своему содержанию или звучанию, сколько по своему местонахождению. Эта строфа, не могу назвать это полноценным стихотворением, была написана на форзаце томика «Гамлета» Шекспира – согласитесь, немного нетипичное место для стихов какого-то загадочного Китова.

А, да. Меня зовут Герман, приятно познакомиться. Я – автор этой книги и по совместительству её главный герой, вот так-то. История, которую я расскажу действительно имела место быть, по крайней мере я так считаю. Но болтать будем по ходу пьесы, пока сюжет.

Помимо непонятных философских записок у меня имелись и более важные дела, например, наконец разобрать семейную библиотеку. Мой отец решил, что жить в большом доме в Подмосковье – не для него. Казалось бы, пусть съезжает, но он почему-то также решил, что мы с мамой подобно жёнам декабристов должны последовать за ним. Нет в нём внутреннего аристократа, у которого обязательно должно быть если не собственное поместье, то хотя бы просторный двухэтажный дом с библиотекой. Откровенно говоря, мне не особенно хотелось переезжать куда-то, всё же в этом доме прошла вся моя сознательная жизнь. Как это обычно бывает, любовь к родному дому проснулась уже после не терпящей отказа вежливой просьбы собирать свои вещички в чемоданчик. До этого я был просто без ума от Москвы. Волшебный город, в нём так изысканно сплелись многовековая история и современные здания, даже вечные вывески “McDonald’s” не слишком раздражают, а это дорогого стоит. Москва была для меня мечтой, которая, по мнению моего отца, должна была неизбежно осуществиться, после моего поступления на юридический факультет какого-нибудь столичного ВУЗа. Я, конечно, имел об этом несколько иные представления, но кто меня спрашивал?

Как вы понимаете, мой отче – юрист. И дед. Да, кстати, мама тоже. У меня реально не было выбора, вот совсем. Что же до меня, я очень слабо представлял тогда, чем хочу заниматься, но знал одно – хочу создавать. Желание делать что-то, чего раньше не было переполняло. Лучше всего у меня, конечно, получалось создавать проблемы себе и окружающим, просто замечательно получалось, и, казалось бы, с таким талантом в юристах мне и место, но я хотел для себя чего-то иного. Я пытался объяснить это родителям, они понимающе кивали, а потом спрашивали, в каком ВУЗе юрфак престижнее, в общем, нам было трудно найти общий язык. Тогда я уже знал, что непременно поступлю, потому что ЕГЭ я сдал неплохо, так что положение моё виделось мне в те дни довольно неприятным. Ах да, те – это июль 2019 года. Вдруг кому-то важно, я имею в виду.

Собственно, по этой причине я и разбирал эту грешную библиотеку уже неделю – меня хлебом не корми, дай отвлечься на что-то, никак не связанное с сутью дела. Ну хоть о себе рассказал немного. Тем временем коробки постепенно заполнялись, уж не знаю, как. Вот «Отверженные» и «Война и мир», и тут вместе, а рядом почему-то Макс Фрай, глупости какие-то, но не мне было решать тогда, в каком порядке они лягут в коробке, ведь, пока моё тело сосредоточенно переносило книги, почему-то по одной, мои мысли были где-то далеко.

Вы знали, что нецензурная брань может временно повысить болевой порог человека? А значит ли это, что если вследствие научения в раннем детстве повесить на слово какое-то ярлык «нецензурное», то у нас будет стоп-слово от жизни? Было бы неплохо. Например, слово «арбидол». Да, где-то в этом районе тогда мой разум и находился.

Хотелось прогуляться. Во-первых, потому что странные темы для размышлений постепенно заканчивались, во-вторых, было бы неплохо ещё раз посмотреть на места, которые вскоре будут мной покинуты.

Летом воздух совершенно особый, он как вино: от него тянет на глупости. В этом смысле я находился в условиях ограниченной среды, так как, когда вокруг одни частные дома, очень тяжело сделать какую-то глупость, разве что чей-то «Майбах» поцарапать. Но одна призрачная возможность всё же была. Если пройти минут 20 от посёлка вдоль дороги, можно заметить, как от неё куда-то в лес уходит грунтовка, которой, по ней видно, давно никто не пользовался. Что там находится я, конечно, знаю, знал и тогда – большая старинная усадьба. Отец рассказывал, что в начале 2000-х её пытались отреставрировать, хотели сделать то ли музей, то ли ещё что-то, но в какой-то момент все работы свернули. Очень удивительно в нашей стране, не правда ли? Потом были разговоры о том, чтобы просто снести её, но как-то не срослось и с этим. Мальчишками мы лазили в этот дом, ничего особенного там не было, но свои «исследования» мы проводили исключительно в светлое время суток – ночью боялись. Теперь же смеркалось, прогулка через лес по полупустой дороге с последующим исследованием старого, ветхого, возможно, аварийного здания показалась мне отличной идеей, в этом и правда есть что-то романтичное, пока напротив тебя вдруг не останавливается чёрный тонированный джип и далее по списку. Но в тот раз, как обычно, почему-то обошлось без насильников, маньяков, бандитов и прочих героев фильмов канала «НТВ». «The Weekend» в наушниках и просто прекрасная по-летнему тёплая погода в тот вечер сделали меня самым счастливым человеком на свете.

Вот нужный поворот, хорошо, что летом я не ношу белых кроссовок, думаю, будь я в таких, я бы отменил мою прогулку, а тогда, чего доброго, и книги не было бы! Что ни говори, просёлочные дороги – не самое подходящее место для чистюль вроде меня. Не знаю уж, как такое можно почувствовать, но мне почему-то было совершенно ясно, что здесь давно никто не ходил. По пыли на лопухах что ли? Всё же я не Шерлок в интерпретации BBC, моё зрение вполне заурядное. Но что-то такое было, хоть воздух и свеж, чувствовался застой, даже какой-то откат времени назад, ещё немного, и деревья перестанут расти и начнут уменьшаться до размеров ростков, из которых они когда-то выросли. Такое ощущение было вполне приятным, что неожиданно, было чувство уютного одиночества, такого, которое обычно выбираешь сам. Через 15 минут я увидел усадьбу.

Не знаю, большая она или маленькая, я так себе эксперт по усадьбам. Мне даже сложно однозначно ответить, красивая ли она. Она была притягательной, вот и всё. Это как с девушками, бывает, такая обычная, в толпе такую заметить нелегко, но, когда она смотрит на тебя, всё вокруг испаряется, весь фокус на ней. А если она ещё и заговорит – это всё, несите… да, пожалуй, уже ничего не несите, внутри всё переворачивается, мир больше не имеет значения, все танцуют. Но я отвлёкся. Усадьба. Надо было писать о девушках, вышло бы, право, лучше, ну да успеется ещё. Как вы уже поняли, по внешнему виду здания ждать от меня информации бесполезно. Зато о своих переживаниях я с удовольствием расскажу, до сих пор очень хорошо помню. Иногда бывает, что здание настолько пропитано историей, что, кажется, все произошедшие события повесили тебе на спину при входе, как будто это ты ответственен за каждый государственный переворот, произошедший в городе, или за каждого убитого в этих стенах чиновника. Так вот тут такого нет. Конечно, это не свежесть Москва-сити, но возраст здания не давит, хотя и забыть о себе не даёт, как будто говорит: «Ты, конечно, парень хороший, но это здание появилось здесь, когда даже твоего деда в планах не было, и оно будет стоять дальше, возможно, о тебе уже все забудут, а оно только запылится немного сильнее». Странная привычка разговаривать с возрастом, надо обсудить её с моим воображаемым психотерапевтом.

В общем местечко интересное. Дверь оказалась не заперта, так что я без каких-либо препятствий попал в просторный холл, дворецкого почему-то в наличии также не было. Непорядок. Направо и налево уходили загнутые лестницы, ведущие на второй этаж, на первом же этаже из холла был только один проход, надо полагать, в гостиную. Она не особенно меня заинтересовала. Осматривать было нечего, всё более-менее ценное, что можно было унести, унесли. Пустые шкафы, сколько бы лет им ни было, как-то не приковывают к себе внимание, так что я пошёл на второй этаж, выбрав левую лестницу. И что же я там нашёл? Правильно! Библиотеку! Боже, они меня преследовали, не иначе. К моему удивлению, там я увидел не только книжные шкафы, но и книжные полки. Ладно, я имел в виду книги, причём их было довольно много, как для заброшенного дома. Какие-то из них были разбросаны по полу, какие-то остались на своих местах, видимо, в своё время их унесли столько, сколько смогли взять да на этом и успокоились. Ну и хорошо, мне больше достанется!

С самого детства я очень любил книги, любил не только читать их, но и собирать. Мне было приятно смотреть на книжную полку и думать о том, что я всё это прочитал, а потом это будет читать кто-то другой, близкий мне человек, а после прочтения обязательно положит книгу на место, чтобы потом её прочёл кто-то другой, и так по кругу, пока мне не надоест. Кажется, с самого детства я хотел быть библиотекарем, вот так вот. Хоть у моей семьи и имелась довольно обширная библиотека, всем книгам там было не больше тридцати лет, что всё-таки не возраст, а собирать только новые книги – занятие не такое уж и романтичное, так что в этом смысле в моей душе зияла средних размеров дырка.

Но здесь я нашёл более «опытных» подопечных, просто-таки ждущих, когда какой-нибудь молодой человек утащит их в своё логово. Да, я опять начинаю с книг соскакивать на девушек, кажется. Простите. Тут были вездесущие Пушкин и Маяковский, нашлось место Лермонтову, откуда-то взялись Пастернак, Борхес, Леонов, Андреев и Булгаков, я заметил Набокова. Здесь были и неизвестные авторы, и знакомые с детсва. Рай был прямо передо мной, прямо у моих ног, но вдруг кто-то громко кашлянул за моей спиной.

– Кхм, уважаемый, ногу с книжечки будьте добры убрать. – проскрежетало что-то за спиной.