Ночные ведьмы

Глава 3

На подушке лежит цветок - крупный бело-желтый нарцисс. Из его сердцевины идет тонкий горьковатый аромат, лепестки смешно щекочут нос, и от этого нестерпимо хочется чихнуть. Я утыкаюсь в подушку и чихаю – тихо, чтобы не разбудить Алису. Ночью была гроза, и маленькое рыжеволосое солнышко, испугавшись грома, прибежало в мою кровать. Няня говорит, что моя малышка спит беспокойно – постоянно ворочается и норовит скатиться с постели на пол. У меня же под боком Алиса тиха и безмятежна, как ангел. Вот и сейчас она сладко сопит, раскинув в стороны пухленькие белые ручки.

- Доброе утро…

Моей щеки нежно касаются горячие губы. Я ахаю, поворачиваю голову, и попадаю в крепкие объятия мужа. На одеяло летит целый букет свежих ароматных нарциссов.

- Август! – тихонько восклицаю я, обнимая его за шею. – Ты приехал!

- Вырвался на день раньше, - шепчет он. Его дыхание забавно щекочет мою шею. – Я так по вам соскучился…

Муж немного отстраняется, а потом припадает к моим губам. Я прижимаюсь к нему крепче. Одеяло вместе с нарциссами падает на пол. Запах цветов становится сильнее.

Мелькает быстрая мысль: почему он принес именно их? В Лануре нарцисс считается цветком смерти.

Позади сонно ворчит Алиса. Я отрываюсь от супруга, чтобы посмотреть на дочку, а когда поворачиваюсь обратно, понимаю, что с Августом что-то не так. Его лицо почему-то синюшного цвета, а вместо глаз – черные провалы.

- Август! Что с тобой?!

На шее мужа затянута грубая толстая веревка. Из-под нее виднеются темные, почти черные кровоподтеки.

- Я так соскучился… - шепчет супруг.

Он делает шаг назад.

- Август!

Я порываюсь встать с кровати, но вместо этого падаю прямо на рассыпанные цветы.

И просыпаюсь.

- Юна!

Надо мной склонилась Нинон. Я села на лавке, потерла виски. За окошком неторопливо занимался рассвет.

Кошмар. Снова кошмар.

- Я кричала?

- Нет, - она отвернулась.

Значит, кричала.

- Ты сама-то спала? Нинон?

- Посплю позже, - она села рядом, откинулась на шершавую стену. – Когда встанет солнце.

Я понимающе кивнула. При свете дня кошмары приходят редко, поэтому некоторые сестры предпочитают отдыхать именно в это время. Сегодня отдыхать днем будут многие – вчерашняя ночь у всех оказалась бессонной.

Мы прилетели к ринринской мельнице через час после полудня. Успели вовремя – над рекой поднимался дым, а в воздухе удушающе воняло гарью. В самой деревне было пусто: Илана с сестрами успели предупредить крестьян о грядущей опасности, и те благополучно скрылись от солдат в окрестных поселках. Судя по распахнутым калиткам и дверям, авалейцы тщательно обыскали каждый погреб и дом, и, не обнаружив никого, кроме кошек и кур, отправились на поиски беглецов.

Сестры напали на карателей, когда те вышли из Ринрина на широкий заливной луг. К нашему появлению битва была уже в самом разгаре. Ведьмы кружили над солдатами, как разъяренные гарпии, и поливали их сверху струями огня. Те укрывались портативными силовыми щитами, пытались пробиться к лесу и отстреливались из винтовок. На лугу полыхала большая крытая повозка, а рядом с ней лежали три обгоревших тела.

Среди сражающихся сестер я разглядела Литу и Беату. Не сговариваясь, мы с Нинон разлетелись в разные стороны и ударили солдат с флангов. Авалейцы мгновенно перегруппировались. Рядом с моим виском просвистела пуля.

Нет, так дело не пойдет. Этак мы до вечера будем развлекаться, а у нас других дел невпровот.

- В линию! – крикнула я, взмыв выше в небо. – Все в линию!

Сестры поднялись к облакам вслед за мной. Я успела отметить, что нас на удивление мало – всего шестеро, в то время, как вместе со мной, Литой, Нинон и Беатой, должно было быть девять. Похоже, в этой передряге выжить удалось не всем.

Достигнув одинаковой высоты, мы взялись за руки и, сконцентрировавшись, послали вниз изумрудную магическую волну. Едва она достигла земли, как луг содрогнулся от серии громких хлопков – у авалейцев один за другим лопнули силовые щиты. Еще мгновение – и солдаты осели на вытоптанную траву.

Мы плавно опустились вниз.

- Живые есть? – уточнила я.

Лита окинула луг внимательным взглядом.

- Есть, - ответила она. – Видите бородача, что лежит у того куста? Он без сознания, но скоро придет в себя. Добить?

- Не надо, - качнула головой я. – Пусть, когда очнется, приведет сюда своих друзей, чтобы они забрали мертвецов.

- Многовато их, мертвецов-то, - заметила Нинон.

- Многовато, - устало согласилась Илана, усаживаясь на траву. – Больше восьмидесяти человек. Когда эти молодчики вошли в Ринрин, мы пытались их пересчитать, но сбились со счета.

- Чародеи среди них были? – спросила Беата.

- Был один, - кивнула Илана. – Сильный и быстрый. Швырялся магическими шарами, как черт. Лола и Эмма его огненным столбом накрыли и сами сгорели вместе с ним. Видели возле телеги обгоревшие тела? Это они и есть.

- Если бы сестры его не убрали, мы бы и пяти минут не продержались, - подала голос Ирма, уцелевшая ведьма из отряда Иланы. – Наверное, Морр подозревал, что этим ребятам окажут сопротивление, а потому снабдил их и колдуном, и оружием. Заметили, какие у них пули? Они их ядом пропитали, как пить дать. Одна из них нашей Анне в руку попала. Рука у нее сначала обвисла, затем почернела, а Анна захрипела и рухнула на землю. Вы вовремя пришли к нам на выручку, сестры.

Отравленные пули? Вряд ли. Скорее, зачарованные, чтобы вызывать у противника паралич. Раньше у авалейцев такого оружия не было.

- Погибших девушек надо похоронить, - сказала я. – Мы перенесем их тела на старое кладбище к другим почившим колдуньям. А потом вернемся в наш лесной дом за вещами.

Ирма и Илана перевели на меня вопросительные взгляды.

- Мы не успели им ничего объяснить, - сказала Беата.

- Все объяснения потом, - я снова качнула головой. – Сначала – дело.

На мельницу мы перебрались только под утро. Проводив сестер в последний путь, забрали из лесной избы имевшиеся там нехитрые пожитки и перелетели к руинам заброшенной церкви, расположенной неподалеку от моего разрушенного поместья. Там мы сначала дождались остальных чародеек, а потом - сигнала от Ирмы, что авалейцы забрали своих солдат, прочесали деревню и ее окрестности на предмет беглецов и диверсантов и, никого не обнаружив, убрались обратно в Берг. На прощание вояки оставили нам небольшой подарок - сигнальные артефакты, которые должны были оповестить их командира, если в Ринрине снова появятся люди.

Последнее обстоятельство нас нисколько не смутило – тем, кто передвигается по воздуху, глубоко плевать, что там противник оставил на земле.

В домик мельника мы явились нагруженные не только своими вещами, но и военными трофеями. Отряд, отправившийся утром навстречу авалейскому обозу, оказался более удачлив, чем боевая группа Иланы, а потому вернулся в полном составе и с кучей полезных приобретений: мешками с крупами и солониной, тюками пледов и одеял и – самое главное – ворохом оповещательных кристаллов, позволявших поддерживать друг с другом связь.

У нас такие кристаллы тоже имелись - немного, всего четыре штуки. Мы раздобыли их во время налетов на авалейские лагеря и пользовались ими по очереди – один на боевую группу, чтобы иметь возможность передавать остальным короткие сообщения, вроде сигнала о сборе или об опасности. Теперь же мы могли раздать оповещатели всем ведьмам круга и даже припрятать несколько кристаллов про запас.

На мельнице нас встретил запах пыли, лохмотья паутины и унылая разруха, характерная для любого нежилого строения. Лита, взяв в помощницы двух сестер, отправилась устанавливать вокруг дома маскировочные чары. Остальные, убедившись, что стены и потолок не упадут им на головы, легли спать – одни прямо на полу, другие – на старые сундуки, оставленные здесь прежними хозяевами.

Я же полезла на чердак. Перед сном следовало сделать еще одно важное дело.

Прикрыв за собой ветхую дверь, я уселась в самый темный угол и, разогнав светом магического огонька пауков, достала из кармана брюк мутное овальное зеркальце – переговорный артефакт, похищенный несколько месяцев у одного из авалейских командиров. На раме артефакта находились семь крошечных разноцветных бусин, и я уверенно вдавила в раму некоторые из них, посылая сигнал вызова человеку, находившемуся далеко за пределами нашего оккупированного региона.

Он ответил, несмотря на предрассветный час. Стекло переговорника посветлело, потом пошло мелкой рябью и, наконец, отразило лицо крепкого пожилого мужчины. У него были рыжие волосы, тронутые сединой, грустные зеленые глаза с тяжелыми веками и роскошные усы, делавшие его похожим на доброго старого кота.

- Юна, - выдохнул он, впиваясь в меня встревоженным взглядом.

Валерий Беллатор. Один из шефов верлионской разведки. Родной дядя моего покойного мужа и последняя ниточка, связывающая Ланур с остальным королевством.

В ту далекую ночь, когда мы с Литой раздобыли это зеркало, я сразу же набрала на нем координаты его артефакта – единственные, которые мне были известны. Когда-то давно Август на всякий случай заставил меня выучить их наизусть. Кто бы мог подумать, что однажды они действительно пригодятся!

Увидев в переговорнике мое лицо, Валерий сначала обомлел, а потом заплакал, как ребенок. В столице уже знали о гибели Августа и его семьи, а потому мое появление среди живых, да еще в таком неожиданном виде, стало для старика большим потрясением. Долго разговаривать нам было нельзя – артефакт сильно фонил магией, авалейцы могли его обнаружить, поэтому я коротко сообщила о том, как сумела спастись, и обрисовала происходящие в Лануре события.

С тех пор мы связывались каждую неделю. Я докладывала о действиях захватчиков, Валерий объяснял, где и как эффективнее проводить диверсии, чтобы нанести им максимальный урон.

При этом всегда смотрел на меня с жалостью и понятной печалью. Мой муж был ему не просто племянником, Валерий заботился о нем, как о родном сыне. Август рано осиротел, и дядюшкин особняк на долгие годы заменил ему отчий дом. Меня господин Беллатор тоже любил и считал достойной женой своего супруга, а наших детей обожал всей душой. Известие об их смерти наверняка разбило ему сердце.

- Слава небесам, дочка, ты жива, - сказал Валерий.

Дочка.

Мой отец умер через шесть лет после моей свадьбы. А еще через год Валерий, ставший к тому времени вдовцом, начал оказывать знаки внимания моей матери. Мы с мужем шутили: как, мол, было бы забавно, если бы эти двое, в конце концов, поженились!

Мама поначалу возмущалась поведению господина Беллатора, но затем сменила гнев на милость. По вторникам и четвергам она принимала его в своем доме, а по выходным гуляла с ним в парке и ужинала в ресторанах. Я с любопытством ждала, когда Валерий сделает ей предложение, но так и не дождалась – у него появились срочные дела на службе, а мама на свою беду приехала навестить меня и внучек в нашем ланурском поместье…

Я коротко вздохнула.

- Пока еще жива, дядюшка, - ответила ему. – И хочу кое о чем рассказать.

Я продемонстрировала ему бумажку с магической схемой, которую сегодня утром нарисовала Беата, сообщила о прибытии в регион Деамония и Тиарана. Услышав, что их бывший агент привез в Ланур ключ от магического щита, Беллатор заметно оживился.

- Я покажу проекцию вашей схемы нашим специалистам, - сказал он. – Возможно, она поможет им разобраться в авалейских чарах. И еще, Юна… Если бы тебе удалось раздобыть у Марка отпирающий артефакт, оккупация была бы снята в тот же день, а в войне с Авалеей произошел серьезный перелом. Наши враги потерпели три крупных поражения на других фронтах, и только у вас в Лануре они закрепились намертво. Ни ты, ни твои чародейки не являетесь военнообязанными, и я не имею права вас просить, а уж тем более приказывать, однако…

- Мы добудем артефакт, дядюшка, - прервала я его. – Я уже обсудила с сестрами этот вопрос. Нас не надо об этом просить, мы хотим этого сами. А я – больше всех. Марк Тиаран здорово мне задолжал, и я с большим удовольствием заставлю его со мной расплатиться.

…Спать я осталась на чердаке. После сеанса связи долго лежала с открытыми глазами и смотрела на темные балки потолка, пока напряжение этого долгого дня не отправило меня в забытье.

Теперь же, проснувшись после очередного кошмара, смотрела, как занимается рассвет, слушала шаги спускавшейся по лестнице Нинон, и размышляла о том, что волшебный ключ и снятие оккупации Ланура для меня все-таки не главное. Главное – выполнить свою клятву.

***

На старой мельнице мы провели всего два дня. Вернувшиеся из разведки сестры сообщили, что в сторону Ринрина движется авалейский патруль, наполовину состоящий из магов. Пришлось срочно сниматься с места и уходить в лес.

Моя надежда, что мы хотя бы ненадолго сможем разместиться в прежнем охотничьем доме, оказалась напрасной. Солдаты обнаружили его во время одного из рейдов и разрушили до основания.

Тиаран, как и обещал, устроил в Лануре настоящую охоту на ведьм. В отличие от Морра, не желавшего во всеуслышание говорить о нашем отряде, он официально известил ланурцев о происках ночных колдуний (будто они сами о них не знали!) и пригрозил жестокой расправой всем, кто будет уличен в содействии преступницам. Тем же, кто сумеет изловить хотя бы одну чародейку, или сообщит, где находится их логово, была предложена щедрая награда.

Во всех городах и поселках теперь висели плакаты с призывом ловить и тащить в Берг всех женщин, от которых хотя бы немного фонило волшебством. Чтобы ланурцы могли ощутить этот фон, начальников патрулей обязали раздавать всем желающим чувствительные к магии амулеты. Ланурцы же амулеты разбирать не спешили, даже когда сумма награды за поимку сестер возросла в два с половиной раза. Плакаты с распоряжениями нового наместника никогда не висели на площадях дольше четырех часов – повсюду находились смельчаки, умудрявшиеся разорвать их в клочья.

Тиаран, судя по всему, на помощь местных не очень-то и рассчитывал. Его солдаты, вооруженные винтовками и магическими определителями, прочесывали регион днем и ночью, расставляя к тому же сигнальные кристаллы и магические ловушки.

Последние мы довольно быстро научились уничтожать. Беата, разглядевшая в паутине чар какие-то особенные нити, распускала их, как старые кружева, и тем самым деактивировала артефакты. Сестры, которые до инициации тоже были рукодельницами, быстро ухватили суть ее метода, а потому волшебных капканов можно было не бояться.

Обозы, привозившие авалейцам еду и вооружение, теперь сопровождали не двое, а трое-четверо колдунов. Честно говоря, я была уверена, что Тиаран распорядится наладить возле пропускного пункта стационарный портал, чтобы подводы больше не тратили время на дорогу, однако он почему-то этого не сделал. Возможно, ему попросту не хватило чародеев: создание столь мощного телепорта требует много времени и сил, а свободных магов, которые могли бы этим заняться, сейчас имелось крайне мало. Был еще вариант, что Тиаран надеется заманить нас в ловушку – дождаться, когда мы нападем на очередной обоз, и поймать в силок, как перепелок.

Что ж, если бы Эвердин Морр все еще находился в Лануре, у него появился бы отличный шанс посмеяться над потугами своего преемника. Жизнь нам Тианар, конечно, усложнил, однако толку от этого было не много.

Мы теперь постоянно жили в лесу, каждый день меняя место своей дислокации. Колдовали только при острой необходимости и все чаще собирали волосы в косы или в тугие узлы. Последнее тоже делалось по мере необходимости – во время вылазок в город или куда-нибудь еще, где нам могли повстречаться люди. Обычно мы ходили с распущенными волосами – это помогало четче ощущать изменения магического фона. Мы не знали, известно ли это авалейцам, поэтому на всякий случай не рисковали. На самом деле, простоволосая женщина в любом случае показалась бы им подозрительной – и в Верлионе, и в Авалее дамам любого сословия надлежало делать себе прически.

Грабить обозы мы продолжали по-прежнему, но делали это реже (в двух случаях из пяти) и каждый раз по разному сценарию.

Совсем отказаться от грабежей было нельзя. И не только потому, что нам хотелось навредить завоевателям, а из-за того, что почти все отобранные продукты мы передавали ланурцам, оставшимся без средств к существованию.

Авалейцы, разрушившие их дома, не очень-то торопились возмещать им убытки, решив, что выжившие крестьяне должны позаботиться о себе сами. Прочие жители региона, помогали, как могли, однако эта помощь была самой минимальной – многие из них находились на грани нищеты, и кормить толпу обездоленных сограждан попросту не имели возможности.

Вопрос поддержки беженцев для каждой из наших сестер был принципиальным. Мы знали: эти люди видели и испытали то же, что и мы, но по-прежнему оставались беззащитными перед врагом. Особенно это касалось детей.

Беспризорников, как таковых, в Лануре не было. Осиротевших мальчиков и девочек быстро распределяли по приютам, однако там им жилось не лучше, чем на улице - многие из них через некоторое время умирали от голода и болезней. Поэтому значительная часть нашей добычи отправлялась в первую очередь им.

За снабжение приютов у нас отвечала Нинон.

До начала войны она трудилась в сельской школе – учила малышей счету и письму. Ее родители и муж умерли за несколько лет до оккупации, а детей у нее никогда не было. Всю свою нерастраченную нежность и любовь Нинон направляла на маленьких учеников. Школьники ее обожали. Даже самые отпетые баловники и хулиганы ластились к ней, как котята.

Односельчане Нинон жалели: бедняжка, живет одна одинешенька. Она же одинокой себя считала. Семья у нее все же была, да еще какая - сорок мальчишек и девчонок! Веселых, игривых, озорных! Мог ли кто-нибудь в их селе похвастаться таким же шумным и дружным семейством?

Нинон не только обучала их грамоте. Она устраивала для ребятни всевозможные праздники, концерты и спектакли. Ее ученики пели и плясали на всех поселковых торжествах, ездили на фестивали в Линн и всегда возвращались с наградами.

Село, в котором жила Нинон, находилось на некотором удалении от границы, поэтому, когда стало известно, что авалейцы вошли в Ланур и уверенно захватывают его земли, ее вместе с остальными женщинами и детьми посадили в крытую повозку, чтобы в составе большого обоза вывезти в более безопасное место.

Добраться до пункта назначения обозу не удалось. Как только он миновал поселковую околицу, перед ним появился вражеский батальон. Возможно, авалейцы, обескураженные внезапной встречей, решили, что их встречает группа местного сопротивления, или же вовсе не дали себе труда разобраться, кто именно находится перед ними, а только, едва завидев повозки, сразу же открыли по ним огонь.

В обозе началась паника. Женщины и дети с громкими криками выскакивали из телег на землю. Те, кому удавалось увернуться от встававших на дыбы испуганных лошадей, пытались вернуться обратно в село или же беспорядочно кружили между горящими подводами.

Нинон, чудом сумевшая выбраться из этого хаоса, схватила за руки двоих попавшихся ей на глаза мальчишек, маленьких, ошалевших от ужаса, и поволокла к расположенной рядом березовой роще. Стоило им пробежать несколько метров, как прямо перед ними взорвалась упавшая на землю магическая бомба.

Ударной волной их разбросало в разные стороны. Нинон повезло больше всех - она упала в траву, отделавшись ссадинами и легким ушибом. А дети погибли: один из мальчиков размозжил голову о придорожный валун, а второй попал прямо под копыта вырвавшейся из упряжи кобылы.

Я знаю: их безжизненные тела Нинон теперь часто видит во сне. Сестра недаром предпочитает спать при свете солнца – по ночам память вновь возвращает ее к побоищу возле поселковой околицы. Она снова видит, как умирают ее ученики. Снова чувствует бурлящую ненависть и обжигающий волшебный огонь, в котором тонут вставшие на ее пути авалейцы…

Иногда мне кажется, что Нинон – единственная из нас, у кого неведомым образом сохранилась способность чувствовать что-то, кроме холода и злости. Каждый раз, когда речь заходит о детях, в ее глазах появляются живые теплые огоньки.

Когда Тиаран усилил охрану авалейских обозов, Нинон первая предложила сменить тактику грабежей. Если раньше мы предпочитали нападать на подводы с воздуха или заманивать их в непроходимую чащу, то теперь действовали хитростью.

Например, наряжали одну-двух сестер в крестьянские платья и под видом местных жительниц отправляли отвлекать внимание стражи. Пока девушки плели авалейцам всевозможную чушь – начиная от просьбы подвезти их до ближайшей деревни и заканчивая заявлением, что они знают, где находится логово ночных ведьм – остальные оценивали расстановку сил, после чего либо давали сестрам знак уходить обратно в лес, либо подкрадывались с тыла и убирали охранников – тихонько, одного за другим.

Несколько раз наш план проваливался, и приходилось действовать силой. Но чаще все получалось, как надо.

Подходить к авалейцам мы не боялись – никто из них не знал нас в лицо, а потому отличить от обычных жительниц Ланура не мог. Если же происходило столкновение, мы тщательно следили, чтобы никто из солдат не вышел из него живым и, соответственно, не мог впоследствии рассказать, как мы выглядим.

Нападения на вражеские подводы стали единственными диверсиями, которые совершались днем. В ответ на прочесывающие Ланур патрули, мы участили ночные нападения на магический щит и отдельные авалейские отряды. Раньше это делалось для того, чтобы ослабить противника, теперь же у наших вылазок была другая цель – разозлить и выманить из Берга Марка Тиарана.

Пока он находился в замке, подобраться к нему и его отпирающему артефакту было невозможно. Выдать себя за служанку я уже не могла, а отправлять к Тиарану кого-нибудь из сестер категорически отказывалась. Сам же господин наместник покидать пределы твердыни почему-то не торопился.

Это, с одной стороны, меня раздражало, с другой – наводило на мысль, что Марк готовится провернуть какую-нибудь особенно интересную штуку. Он наверняка понимал, что ловить Юну Беллатор нужно на живца. А значит, скоро мы все-таки должны будем встретиться. Главное, чтобы обстоятельства этой встречи были на руку не ему, а мне.

***

Спустя две недели после прибытия Тиарана в Ланур по городкам и поселкам разнеслась потрясающая новость: солдаты нового наместника поймали ночную ведьму и собираются казнить ее на площадке перед главными воротами Берга.

В наших рядах это известие вызвало большое оживление: вот она – хитрость, которой Тиаран собирается выманить нас из леса. В том, что новость - обман, мы не сомневались: все наши сестры-колдуньи были на месте, и ни одна из них в плен не попадала. Можно было предположить, что авалейцы изловили девушку, которая стала ночной ведьмой недавно, но этого тоже не могло быть – при инициации женщина в буквальном смысле фонтанирует магией и ощутимо возмущает энергетический фон. Мы бы непременно почувствовали это возмущение, однако его, как не трудно догадаться, не было и в помине.

Тем не менее, в темнице Берга действительно содержалась какая-то пленница. Об этом судачили во всех окрестных селениях.

- На улицах говорят, что ее привезли в замок три дня назад, - сообщила Илана, вернувшись из очередного выхода «в люди». – Сестра местного башмачника работает в Берге поварихой. Она своими глазами видела, как пленницу конвоировали в подземелье. Вроде бы ее обнаружили в какой-то восточной деревне. Повариха говорит, девушку лично допрашивал наместник Тиаран, и теперь она все время плачет и почти ничего не ест.

- Если плачет, значит, точно не ночная ведьма, - заметила Беата. – Ночная плакать бы не стала. И в плен бы не попала. Погибла бы в собственном огне, а в руки авалейцам не далась.

- На нее могли надеть магический ошейник, который перекрывает магические потоки, - сказала Лита. – Пока он на чародейке, она беззащитна, как обычная женщина. Однако, я согласна с Беатой. Пленница Тиарана или случайная крестьянка, которую выдают за колдунью, или природная магичка, которой удавалось все это время скрываться от авалейцев.

- Если она и магичка, то слабенькая, - добавила Илана. – Сильная бы от авалейцев отбилась. Как бы то ни было, а девку на полном серьезе собираются казнить. Возле Берга сколачивают эшафот и свозят из окрестных деревень дрова и солому. Говорят, ее сначала повесят, а потом сожгут.

- Морр себе такого не позволял, - покачала головой Лита. – При нем публичных казней не было.

- Тиаран явился в Ланур, чтобы выполнить поручение своего короля, - сказала я. – И он выполнит его любой ценой. Если потребуется, не только убьет невинного человека, но и вырежет половину Ланура. В конце концов, ему глубоко плевать на этот регион. Все последствия его правления станет разгребать другой человек.

- Мы ведь не позволим наместнику в самом деле казнить пленницу? – спросила Лита. – Ведь так, Юна?

- Марк устраивает этот спектакль, чтобы поймать настоящих ночных ведьм. И – да, нам придется принять участие в его постановке.

Тиаран наверняка выйдет из Берга, чтобы сказать перед казнью какую-нибудь грозную обличительную речь. Право, разве можем мы упустить такой прекрасный шанс подобраться к нему поближе?

- Нам нужно хорошенько обдумать линию своего поведения, сестры, - произнесла я. – Наместник готовит для нас ловушку. Мы должны достойно ему ответить.

Казнь «ночной ведьмы» была назначена на полдень ближайшей субботы. Накануне ночью сестры с воздуха осмотрели эшафот и всю прилегающую к нему местность. Я же связалась с Валерием Беллатором, изложила ему свои планы на завтрашний день и поинтересовалась, что он о них думает.

Наше намерение сорвать казнь дядюшке не понравилось.

- Спасти от смерти несчастную девушку – дело благородное, но слишком уж рискованное, - сказал он тогда. – Не кажется ли тебе, Юна, что напасть на Марка было бы удобнее, когда он не будет этого ожидать?

- А он этого и не ожидает, - усмехнулась я. – По его задумке мы должны прилететь на помощь к оклеветанной крестьянке. О нем самом разговора в принципе не ведется. Если же мы не прилетим, ланурцы решат, что ночные ведьмы бросили в беде одну из своих сестер. Не то, чтобы я сильно из-за этого переживала, наш авторитет у местного населения гораздо выше, чем думает авалейский наместник. Но ведь Тиаран рассчитывает, что в любом случае останется в выигрыше...

Наш разговор в ту ночь был длиннее, чем обычно. Отключаясь, дядюшка настоятельно попросил меня быть осторожнее, а следующим вечером связаться с ним снова, дабы сообщить, что я жива, и рассказать, как все прошло.

К Бергу мы отправились вшестером: я, Лита, Илана, Ирма, Нинон и Беата. Переодетые крестьянками, смешались с толпой, двигавшейся со всех сторон к замку. Во время пути в толпе никто не проронил ни слова. Создавалось впечатление, что люди идут смотреть, как станет умирать не гипотетическая лесная колдунья, а их собственная мать или сестра.

К изготовлению эшафота слуги Тиарана подошли серьезно. Он представлял собой широкий деревянный помост, на котором была установлена виселица. В нескольких метрах от помоста располагалось кострище с дровами и сеном, заботливо огороженное камнями, чтобы будущее пламя случайно не перекинулось на что-нибудь еще. Все это выглядело таким крепким и надежным, что невольно закрадывалась мысль: сегодняшняя казнь будет не единственной, у нового наместника наверняка имеются на это место далеко идущие планы.

На эшафотной площадке у каждой из нас был заранее оговоренный пост. Илана и Нинон встали максимально близко к кострищу, Ирма и Беата обосновались с другой стороны – у двух молодых елочек, росших в некотором отдалении от помоста. Мы же с Литой остановились в центре, прямо напротив виселицы. Подходить вплотную не стали, разместившись за широкими спинами крестьян и ремесленников. Собственно, подойти совсем уж близко к месту казни оказалось невозможно – к тому моменту, как публика явилась к стенам замка, оно было оцеплено авалейскими солдатами.

Ланурцы, увидев солдат, заметно оробели и оживились лишь тогда, когда открылись замковые ворота, и из них навстречу собравшимся вышли главные персонажи грядущего действа. Первым перед публикой появился высокий крепкий мужчина в красной накидке палача, а следом за ним - Марк Тиаран в сопровождении четверых авалейских колдунов. Едва они заняли свои места на эшафотной площадке, воздух надвое расколол громкий протяжный вой – вооруженный конвой вывел из замка приговоренную к смерти пленницу.

По толпе побежали взволнованные шепотки. Мы с Литой напряглись.

Эту девушку мы определенно видели в первый раз. Она была невысокой и тощей, как щепка. Ее лицо, остроносое, с тяжелой квадратной челюстью было измазано в грязи, длинные светлые волосы висели, как пакля, а одежда представляла собой такие лохмотья, что, нарядись она в старый мешок или обмотайся куском рогожи, выглядела бы гораздо приличнее. Девушка шла медленно, спотыкаясь на каждом шагу, а выла столь громко и отчаянно, будто обезумевший от ужаса зверь. При этом от нее так сильно фонило магией, что у меня перехватило дыхание, а собранные в пучок волосы ощутимо зашевелились на голове.

- Юна, - горячо зашептала мне в ухо Лита, когда палач втащил пленницу на помост, – с этой девицей что-то не так.

Это я уже заметила сама. Поработав локтями, мы пробрались ближе к виселице и уставились на приговоренную внимательными взглядами. Та выглядела столь потеряно и жалко, что не вызывала ничего, кроме брезгливости. На ее тонкой цыплячьей шее я разглядела широкую кожаную полоску.

- Это у нее магический ошейник? – шепотом спросила у Литы, указав взглядом на странное украшение.

- Нет, - с удивлением ответила та. – Не магический. Самый обычный собачий ошейник.

Мы переглянулись.

- Ее что, держали на цепи? – изумилась Лита. – Или пытали?!

Я уже хотела ответить, как вдруг пленница упала перед палачом на колени и доверчиво потерлась о его ноги. Догадка пронзила меня, как молния.

- Лита, - пробормотала я, - посмотри! Она же не человек!

Сестра нахмурилась и еще пристальнее вгляделась в несчастную оборвашку. В тот же миг смолкли все шепотки – на деревянную платформу поднялся Тиаран.

- Уважаемые жители Ланура! – громко произнес он. – Я, новый наместник этого региона Марк Тиаран, приветствую вас и прошу стать свидетелями справедливого возмездия, что вот-вот свершится у стен этой старинной твердыни. Женщину, которая находится сейчас перед вами, зовут Сивилла Песс. До последнего времени она состояла в банде сумасшедших крестьянок, именующих себя ночными ведьмами. Вместе со своими сообщницами эта женщина нападала на обозы, грабила деревни, совершала поджоги и прочие диверсии. Все вы знаете, что за эту преступную деятельность положена высшая мера наказания – смертная казнь.

- Юна, - снова зашептала мне в ухо Лита, - эта дева явно заколдована. На нее наложена уйма всевозможных заклятий. Чувствуешь, как фонят? Она вовсе не магичка. И не человек, да. Мне кажется, эта Сивилла Песс – животное, которому зачем-то придали облик девушки.

- Думаю, до недавнего времени эта красотка была собакой, - негромко ответила я. – Видишь, как отчаянно она жмется к сапогам палача? Будто ждет, что он ее успокоит и почешет за ухом. А как она шагала к эшафоту? Поминутно спотыкалась, словно ходить на двух ногах ей жутко неудобно.

- Похоже, авалейцы считают нас идиотками, - зло заметила сестра. – Неужели они думали, что мы не разгадаем их обмана?

- Наверное, они посчитали, что мы будем действовать нахрапом, – пожала я плечами.

Если не вглядываться, эту дамочку действительно можно принять за колдунью. А что, руки-ноги есть, магический фон есть. Что еще надо? Налети мы на этих ребят с воздуха, никогда бы не догадались, что вместо чародейки нам подсунули заколдованную псину.

Что ж, Тиаран хоть и подлец, а все ж не так беспринципен, как мне думалось. Видимо, человеческая жизнь имеет для него какую-то ценность, если он выдал за ночную ведьму не случайную женщину, а зачарованного зверя. Однако ж будем честными: зверь такой страшной участи тоже не заслужил.

Я перевела взгляд на продолжавшего разглагольствовать наместника.

- …предстала перед судом и была приговорена к смерти через повешение, - объявил, между тем, он. – И да – те, кто попытаются помешать исполнению приговора, будут заключены под стражу и наказаны десятью ударами кнута.

Из-под ворота его камзола сверкнула знакомая широкая цепочка. Похоже, Марк носит ключ, не снимая. Удачно, очень удачно.

Стоило подумать, как Тиаран, словно почувствовав мое внимание, повернул голову и – неожиданно поймал мой взгляд. В его глазах вспыхнули огоньки, а губы тронула быстрая улыбка.

Узнал?.. Да, узнал.

Ну и пусть. Кем я являюсь по своей последней легенде? Вышивальщицей Мартой из города Ткарка. Кажется, я представилась ему именно так. Что ж, сегодня нам придется познакомиться заново.

Я растянула губы в ответной улыбке и едва заметно кивнула.

- Вы видите: безумие ночной ведьмы не подлежит сомнению, - сказал наместник, по-прежнему глядя на меня. – Оно прогрессирует столь стремительно, что Сивилла Песс утратила способность к членораздельной речи, а потому будет казнена без предоставления ей последнего прощального слова.

Один из солдат поднял голову и посмотрел вверх.

Похоже, эти ребята действительно ждут нападения с воздуха. Лита права, они и в самом деле считают нас предсказуемыми особами. Даже как-то обидно.

Я, словно невзначай, дотронулась до спрятанного под воротом платья оповещательного кристалла. В тот же миг воздух пронзил громкий душераздирающий вопль. Толпа охнула – кричала вовсе не пленная оборвашка, прижимавшаяся к своему палачу, а стоявший возле кострища охранник-авалеец: на нем неведомым образом загорелась одежда.

Продолжая орать от боли, он принялся скакать на месте, пытаясь сбить с себя пламя. Находившиеся рядом солдаты кинулись к нему на помощь. В тот же миг раздался громкий хлопок, и стог лежавщего в кострище сена вспыхнул, как свечка. Огонь тут же взлетел на несколько метров вверх.

Справа кто-то истошно закричал – с другой стороны от эшафотной площадки тоже раздался хлопок, а потом запылали молодые елочки.

Публика пришла в волнение. Люди, и без того напуганные громкими звуками, увидев открытое пламя шарахнулись в разные стороны, вопя так же громко, как и горящий авалеец. Похоже, Илана, собираясь поджечь сено, не смогла отказать себе в удовольствии поджарить еще и солдата.

Мы с Литой бросились к эшафоту. Там теперь оставался всего один солдат, остальные, включая четверых чародеев, тушили неожиданный пожар и пытались утихомирить обезумевшую толпу. Палач и скулящая пленница все еще оставались на помосте, а вот Тиаран спрыгнул на землю и уже давал распоряжения выбежавшему из замковых ворот отряду солдат. Наместник был явно взволнован, то и дело оглядывался по сторонам, словно надеясь высмотреть кого-то среди разбегающихся людей.

Выслушав приказ, отряд разделился на две части. Первая бросилась в толпу, вторая заново окружила эшафот. Нам, однако, они были неинтересны. Оббежав помост с двух сторон, мы торопливо, двинулись к Тиарану.

Марк стоял на ведущей к Бергу дороге, все так же беспокойно искал кого-то глазами в толпе, а рядом с ним находились трое охранников-авалейцев.

- Господин! – крикнула я, привлекая внимание наместника. – Господин!

Он услышал, обернулся. Увидев меня, махнул солдатам рукой и пошел мне навстречу. Охранники немедленно двинулись вслед за ним. Когда между нами осталось не более пяти метров сухой вытоптанной земли, вояки с воплями отлетели назад, а нас с Тиараном окружила стена голубого магического пламени.

На лице наместника появилось недоумение. Он быстро огляделся по сторонам, однако не выказал ни страха, ни маломальского испуга. Только вопросительно приподнял бровь.

Я вытащила из волос заколку, тряхнула головой. Пряди рассыпались по плечам, и по ним пробежал ряд искр, таких же голубоватых, как окружавший нас огонь.

Тиаран усмехнулся.

- А ведь я говорил, что личико очаровательной Марты кажется мне знакомым. Теперь я вспомнил, где именно его видел, - он вежливо поклонился. – Рад познакомиться с вами лично, госпожа Беллатор.

- Увы, - я сделала два шага вперед, - не могу ответить вам тем же, господин Тиаран.

На его груди что-то сверкнуло, и на меня тонко дохнуло магией.

Ну, конечно. Разве мог наместник выйти к народу без чародейской защиты? О, какая замечательная булавка скрепляет его галстук! Интересно, чем она в меня плюнет, если я прямо сейчас нападу на ее владельца?

- Вам удалось меня удивить, - продолжал Тиаран. – Я, конечно, надеялся с вами повидаться, но не думал, что это случится сегодня. И уж тем более не думал, что целью вашего визита буду я.

- Трюк с заколдованным зверем был забавен, - усмехнулась в ответ, делая к нему еще один шаг. – Мы с сестрами почти в него поверили.

- Вы умны, и это очень приятно, - кивнул мужчина. – Раз уж нам удалось увидеться, быть может, стоит перенести нашу беседу в другое, более подходящее место? К примеру, в одну из гостиных Берга. Уверен, нам будет что обсудить, госпожа Беллатор.

- Тут вы ошибаетесь, господин Тиаран, - криво улыбнулась я, формируя в руке магический шар. – Разговаривать нам не о чем.

- Желаете бросить в меня эту штуку? – усмехнулся наместник. – Не советую. Это может закончиться печально.

Что ж, сейчас проверим.

Я пожала плечами, а потом метнула магический сгусток в голубое пламя, что ревело слева от Тиарана. Шар отскочил от него, как мячик, и врезался мужчине в плечо. Собственно, до плеча он, конечно, не достал - вокруг наместника тут же возник серебристый силовой щит. Сгусток стукнулся об него, полетел обратно к пламени и исчез.

В тот же миг артефакт, висевший на моей груди, ощутимо нагрелся – Лита, которая сейчас стояла за пределами магического контура, пыталась меня о чем-то предупредить.

Я бросила взгляд в сторону. Со стороны замка к нам стремительно приближался Карл Деамоний. Следом за ним бежали не меньше десяти чародеев.

О, а дело-то дрянь. Против такой поддержки нам не выстоять.

- Нашу встречу действительно придется перенести, - сказала я. – В другое место и на другое время. Еще увидимся, господин Тиаран.

Магический контур пропал. Я дважды сжала оповещалку, давая сестрам сигнал немедленно покинуть эшафотную площадку, после чего прямо с места взмыла в воздух. Нарочно взяла максимальный разгон – Деамоний сформировал в ладонях две большие молнии и явно собирался запустить их в меня.

Посмотрев вниз, я увидела, как Тиаран подскочил к чародею и, схватив его за локоть, отрицательно покачал головой. Тот скривился, и развеял молнии в воздухе.

Неподалеку от меня снова повеяло магией – это сестры, отделившись от прочих ланурцев, по очереди взмывали в воздух. Я махнула им рукой и, развернувшись, стремительно полетела в сторону леса.