Ночь гигантских вещей

7

Бывают дни, когда фокусы особенно удаются.

У вас ведь наверняка так случалось — когда вы знали, что просто не способны ни в чем налажать? Когда все, что бы вы ни делали, шло без сучка без задоринки, будто по волшебству?

Именно так и началось для меня шоу талантов.

Директор школы предварил мое выступление громкой, восторженной речью.

— Встречайте Невероятнейшего Стивена! — провозгласил он. Школьный оркестр сыграл фанфары. И я в высоком цилиндре прошествовал на сцену, вращая в пальцах волшебную палочку.

Разумеется, это слегка отдавало показухой. Разумеется, это старо как мир.

Но ребята в зале на это купились.

И уж совсем в дикий восторг они пришли, когда Ава и Кортни проследовали за мной на сцену, одетые в серебристые топики и леггинсы с блестками.

Представление произвело настоящий фурор. Даже самые примитивные из моих трюков вызывали смех и одобрительные выкрики в зале.

Иногда случается, что цветы никак не хотят выскакивать из моей волшебной палочки. Но не сегодня. Я взмахнул палочкой перед собой — и возник букет цветов. Как по волшебству! Ха-ха.

Я взял большую газету. Разрезал ее ножницами на полоски. Потом эти полоски я разрезал на полоски потоньше. Когда же я развернул газету, она чудесным образом оказалась целехонька!

Ава и Кортни двигались по сцене, пританцовывая в такт музыке. Они подавали мне реквизит и тут же отступали назад, чтобы не мешать мне проделывать трюки.

Интересно, почему они все время обмениваются ухмылками?

Я решил, что они, наверное, сами довольны — ведь фокусы удавались, и представление имело успех. Вся школа смотрела на нас, и всем нравилось.

Однако улыбки у девчонок были уж очень лукавые. Я никак не мог взять в толк, что у них на уме.

Я заметил в зале моего друга Дункана. Я вызвал его на сцену и проделал с ним карточный фокус. Тот самый, где каждая карта в колоде — червовый туз.

Последовали бурные аплодисменты.

Затем девчонки прошествовали за кулисы и выкатили оттуда небольшой столик. Я был готов осуществить свой новый фокус. Я знал, что ребята его оценят.

Мое сердце забилось чаще. На самом деле, я никогда не нервничаю на сцене. Страх сцены неведом мне. Я обожаю выступать перед публикой.

Но новые фокусы всегда меня несколько напрягают. К тому же, я не имел возможности отрепетировать этот трюк до вчерашнего вечера.

Столик был покрыт черной тканью. Я подошел к нему.

Я поднял руки, давая оркестру знак прекратить играть. Воцарилась тишина. Я продолжал держать руки высоко над головой.

— Летящая Птица, тебя призываю! — провозгласил я.

Тишина.

Я бросил взгляд в зал. Все внимание публики было приковано ко мне.

Ава и Кортни стояли по бокам стола.

— Взываю к тебе я из далей эфирных! — продолжал я. — Крылатая Птица, явись нам не медля!

Тишина.

Я поднял со стола ткань — поднял как можно выше, чтобы скрыть сам стол от глаз зрителей.

Затем я отбросил ткань в сторону — и на столе возник Букашкин.

Я опустил руку, и птица запрыгнула мне на запястье. Я поднял руку с птицей; зал взорвался криками и овациями.

Я оглянулся и заметил, что Ава и Кортни опять улыбаются. Само собой, им еще не приходилось видеть мой фокус с Букашкиным. Пожалуй, он им понравился.

Я поднял Букашкина повыше, чтобы все могли им полюбоваться. Птичка опустила голову и коснулась языком моей щеки. Это уже второй раз. Я решил, что он вроде как… поцеловал меня. Меня вдруг пробил озноб. Его язык был такой сухой и шершавый…

Я передал Букашкина Аве и попросил ее посадить его обратно в клетку, оставленную за кулисами.

Теперь настало время грандиозного финала.

Кортни вручила мне четыре красных резиновых шарика. Мои мячики для жонглирования. Это был самый сложный трюк из всех, что я когда-либо проделывал.

Я собирался жонглировать четырьмя мячиками так, чтобы два из них все время оставались в воздухе. И во время этого выпить стакан воды.

Мы втроем практиковались в этом дни напролет. Иногда получалось прекрасно. Иногда я ронял мячики, когда начинал пить. Несколько раз я умудрялся поперхнуться водой.

Но сегодня все шло как по маслу. Все было идеально.

Я никогда еще не чувствовал такой уверенности в собственных силах.

Невероятнейший Стивен, Стивен-Победитель!

Оркестр вновь заиграл фанфары. Я подошел к краю сцены и начал жонглировать. Сначала тремя красными мячиками, не спеша. Затем, увеличив скорость, добавил четвертый мячик.

Два вверх. Два вниз. Два вверх. Два вниз.

Мячики двигались в идеальном ритме. Я чувствовал себя машиной, жонглирующей машиной.

Загремела барабанная дробь.

Кортни вышла вперед. В вытянутой руке она держала бумажный стаканчик. Стаканчик был до половины заполнен водой.

Я громогласно объявил:

— А сейчас я совершу трюк, который под силу только Невероятнейшему Стивену — выпью стакан воды, не переставая жонглировать!

Я видел, что все взоры прикованы ко мне. Никто не шевелился, никто не болтал.

Два вверх. Два вниз. Два вверх. Два вниз.

Я успешно поддерживал ритм. Красные мячики шлепали по ладоням.

Кортни подошла ближе. И поднесла голубой бумажный стаканчик к моим губам.

Два вверх. Два вниз. Два вверх. Два вниз.

Кортни наклонила стаканчик к моему рту.

Я сделал большой глоток.

Горькая жидкость обожгла язык. Рот наполнился ужасным, тошнотворным вкусом.

— А-А-АГХ-Х-Х-Х-Х! — вырвался у меня хриплый вопль.

Я отбил рукою стаканчик. Кортни отскочила назад.

Четыре красных мячика запрыгали по полу вокруг меня. Они простучали по сцене и покатились в зал.

От мерзкого вкуса во рту меня замутило. Желудок выворачивало.

— Меня отравили! — завопил я. — Помогите, кто-нибудь! Меня отравили!