Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Ночь Грядущая

Глава 4

Утром Фил проснулся от страшного гомона. Казалось, одновременно разговаривает десяток людей, причем абсолютно друг друга не слушая. Фил открыл глаза и убедился, что так оно и было. В их гостевом домике, плотненько сидя на кроватях, как куры на насесте, собралось все добропорядочное население Порта: спутники Фила, трое охотников и освобожденные пленники. Здесь же, рядом с отцом Алексеем зачем-то сидел Васька Радар. И он был единственным, кто скромно молчал и не вносил свою лепту в общий бардак. Остальные о чем-то жарко спорили, но из-за чего, почему и как долго они еще собираются напрягать глотки, Фил решительно не понимал. Наемник прикрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и гаркнул:

– Тишина в казарме!

Народ разом затих.

– Что за крики? Базарный день в Порту начался? – уже более спокойно продолжил Фил. Ответить ему решили все разом, и наемник снова не понял, о чем же идет спор. Невоспитанно ткнув пальцем в отца Алексия, наемник дал тому слово, пообещав пристрелить первого, кто перебьет священника. Отец Алексий коротко обрисовал ситуацию. Разброд и шатание среди населения вызвал вопрос: «как жить дальше?». Часть пленников предлагала забрать Порт себе и обживать его в свое удовольствие. С таким решением были согласны отец Алексий и трейсеры, которых привлекала перспектива заполучить дружественную базу в своих угодьях. Вторая часть предлагала прямо сейчас загрузить к себе на горбы все ценное и быстрым-быстрым шагом увеличивать расстояние между собой и Портом, пока не нагрянули бандиты во главе с Дублоном, не отобрали все так удачно нажитое и не посадили опять в контейнер. Фил попытался резюмировать доводы противоборствующих сил:

– C одной стороны, вы правы: придут граждане-разбойнички, и если мы в Порту задержимся, то начнется перестрелка. А там, где стреляют, всегда есть раненые и даже иногда – насмерть убитые. Поэтому к возврату Дублона нам всем лучше быть как можно дальше от Порта, да?

– Как есть правда, – почему-то за всех ответил Радар.

– Но с другой стороны, если вы даже из закромов Дублона ни пылинки не возьмете, гонять он вас будет по всему Улью. Ведь если вы хоть кому-нибудь расскажете, что Дублон стал муром, гонять по всему уже Улью будут его. Радар?

– Я! – Радар вскочил с кровати и зачем-то отдал честь.

– У Дублона транспорт имеется?

– А как же! Джипы, пикапы. Даже БРДМ в наличии.

– Пойдете кучно, толпой – на машинах бандюги вас однозначно догонят. Есть вариант разбиться на малые группы, но тогда вами твари с удовольствием откушают. Так не лучше и тех, и других отстреливать, сидя за стенами Порта?

Фил переводил взгляд с одного участника жаркой дискуссии на другого. Все, осознавая правоту наемника, опускали глаза.

– Отлично, что все это поняли. Радар! – гаркнул Фил, и тот вскочил своего места, видимо, решив перед новой властью выслужиться по полной.

– Я!

– Арсенал в вашем гадюшнике есть?

– Так точно! – надрываясь от усердия, прокричал Радар. Потом добавил уже менее бодро: —Там, правда, полки от обилия не ломятся. И изысков всяческих нет.

– Буран, – обратился Фил к старшему трейсеру, – сейчас берешь всех военнообязанных, ведешь в арсенал и вооружаешь согласно навыкам и умениям. Когда Дублон должен вернуться в Порт?

– Обычно раньше обеда и не ждем! – мигом сдал своих бывших подельников Радар.

– Отлично, времени еще вагон! Но бдительности терять не стоит. Маринка, мигом на стену и обозревай окрестности! Нам сейчас не вовремя вернувшиеся хозяева не нужны.

Маринка коротко кивнула, закинула свою винтовку и вышла. Буран тоже без лишних разговоров направился к выходу, за ним с явно недовольным видом потянулись освобожденные мужики. Фил решил подбодрить будущую гвардию Порта:

– А тем, кто не хочет становиться военнообязанным, выдать в руки шарики с флажками и отправить за ворота встречать Дублона с песнями и плясками.

Мужики воспрянули духом и двинулись за Бураном гораздо активнее. За ними увязался Радар, Фил повернулся к отцу Алексию:

– Чего это он так активно хвостиком виляет?

– Поговорили мы с ним по душам. Долго говорили, и он, кажется, начал понимать, что вел в Улье жизнь бесцельную и греховную.

– И Радар расплакался, раскаялся и обещал прямо с завтрашнего дня исправиться? – с ехидцей поинтересовался Фил.

– Зря иронизируешь. Заблудшей душе иногда просто достаточно указать путь для спасения.

– А чего у него синяк под глазом? – продолжил подкалывать отца Алексия Фил.

– Ну дык подтолкнул его к спасению слегка, – заулыбался священник.

– Все равно, приглядывай за своим пасынком: он сейчас возле оружия отираться будет – мало ли что…

Священник ушел, а Фил достал свой рюкзак и начал торопливо укладывать в него вещи. Все, что он мог сделать для своего спасения, он сделал. Сейчас мужики похватают оружие и будут готовиться к торжественной встрече Дублона в Порту. А Фил соберет пожитки и в этой кутерьме незамеченным перемахнет через стену и пойдет на северо-запад. Туда, куда звал маркер на навигаторе. Шансы на победу у отца Алексия высоки: стены, пулеметы, народ, которому терять нечего. Глядишь, и справятся.

Не вовремя завибрировал браслет. Фил поднял руку и посмотрел на его монитор. Так и есть, закончилась ампула. Странно, ведь одна ампула была рассчитана на три дня; видимо, в режиме лечения вытяжка расходовалась в лошадиных дозах. Но и эффект был налицо, плечо, продырявленное еще на Земле, уже не беспокоило, да и ребра не ныли при каждом вздохе. По закону подлости, упаковка с ампулами лежала на самом дне рюкзака. Выложив часть вещей, достав коробочку с ампулами и открыв ее, Фил задумчиво осмотрел двадцать оставшихся ампул. Запаса должно было хватить на два месяца – ровно столько отвел Филу капитан на выполнение миссии. Но чутье подсказывало Филу, что калечить его здесь будут с неприятной регулярностью и вытяжка закончится гораздо быстрее, чем должна бы. И придется лакать этот мерзкий живун.

Передернув плечами от одной только мысли о вкусе живчика, Фил снял с руки браслет, открыл небольшой лючок с обратной стороны и заменил ампулу.

– Бензин закончился? – послышался голос за спиной у Фила. Тот от неожиданности подпрыгнул. В дверях стояла незаметно вернувшаяся Маринка.

– А? – Мысли Фила крутились с бешеной скоростью. Что сказать, что соврать?

Маринка между тем прошла мимо застывшего Фила, как ни в чем не бывало, и стянула одеяло со своей кровати.

– Постелю, а то металл прямо ледяной.

– Правильно. Ты… это… береги себя, – выдавил глупость Фил.

Маринка посмотрела ему прямо в глаза и ответила:

– Ага, ты тоже.

Маринка вышла, а Фил так и остался стоять с глупым видом и наполовину натянутым на руку браслетом. И что теперь делать? Хоть Маринка вида и не подала, но явно заподозрила что-то нехорошее. Перелезешь через стену, побежишь, а она возьмет и пальнет, чего доброго, в спину дезертиру. И лежи потом трупом за периметром и показывай личным примером, что бывает с хитрыми ублюдками. А что теперь остается делать, если по-геройски сбежать не получится? Правильно: идти и пытаться приготовить нормальную боевую команду из той сборной солянки, которая ему досталась.

Фил сорвал голос, пока объяснил защитникам, что надо делать, и самое главное – чего ни в коем случае делать нельзя: высовываться и показывать бандитам Дублона, что Порт захвачен. Поэтому на стене у ворот в плетеном кресле под складным зонтиком загорал и изображал несение службы Радар. В пулеметных точках на стене засели двое мужиков, освобожденных из контейнера, с жестким приказом – до сигнала не изображать радость от встречи и вообще никак не отсвечивать. Остальные защитники вместе с Филом и Маринкой сидели под стенами, готовясь вскарабкаться на них по приставным лестницам. Но тоже не раньше, чем будет подан сигнал.

Радар завозился в своем кресле, потом встал и закрыл зонтик, вглядываясь вдаль. Значит, нарисовались наконец-то муры. Фил слегка отполз от стены и взял Радара на прицел. Пусть только моргнет как-то кривовато или еще как-нибудь попробует подать сигнал и будет первой жертвой боя за Порт. Но, видимо, душеспасительные беседы с отцом Алексием не прошли даром, Радар кривлялся и балагурил, но вел себя с подъехавшими с той стороны вполне естественно.

Потом Радар махнул рукой, и на контейнер-ворота опустилась лапа подъемника. Контейнер дернулся и стал подниматься. Фил несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, закрыв глаза. Сейчас застрекочет, заухает и забабахает со всех сторон, так что надо успокоиться, умерить адреналиновый всплеск в крови. Иначе руки будут мелко трястись, что положительно скажется на здоровье врагов. А этого допускать никак нельзя.

В ворота под контейнером начал заползать четырехколесный броневик с маленькой башенкой на горбатой спине. Ага, это, значит, и есть флагман войска муров! В арсенале Порта не оказалось даже самого завалящего гранатомета, и БРДМ и вправду мог существенно осложнить жизнь защитникам Порта, но битвы выигрывают не гранатометами, а смекалкой.

Лапа подъемника разжалась, и контейнер рухнул на въезжающий броневик. Даже снаружи грохот был такой, что впору оглохнуть, а экипаж БРДМ минимум неделю не смог бы разговаривать друг с другом. Но никто и не собирался давать им возможность беседовать после боя. Со стены скатился Радар, метко метнул две бутылки с коктейлем Молотова и резко отполз в сторону.

Эх, как хорошо занялся броневичок! Горючая смесь надежно облепила борта БРДМ, и пламя, гудя, ринулось вверх, коптя дно висящего над броневиком контейнера. Человек, конечно, долго может смотреть на горящих врагов, но времени на это не было. Нельзя давать боевикам Дублона очухаться!

– Вперед! Рви, жги, убивай! – заорал Фил, одним махом забираясь на стену. За ним по лестницам рванули все остальные.

Вид со стены открывался еще тот! Перед воротами стояло три разношерстных военных джипа, из которых только начинали вылезать бандиты с полным непониманием на лицах. Им не собирались давать возможность сдаться в плен. По рассказам Радара, с Дублоном отправились самые отпетые головорезы, у которых не только руки по локоть, но и ноги по колено в крови. Ни о какой тактике и распределении целей в наспех подготовленной группе не могло быть и речи. Вчерашние пленники начали стрелять в муров с лютой ненавистью, а ненависть – плохой подсказчик на поле боя.

Первые очереди смели всего четырех боевиков. Оставшиеся в живых, отстреливаясь в белый свет, как в копеечку, начали искать укрытия за машинами. Фил прикинул на глазок – осталось не меньше полутора десятков боеспособных муров. Плохо, силы примерно равны, сейчас бандиты очухаются, и уже защитники Порта начнут нести потери. К трескотне автоматных очередей подключилось басовитое уханье. Наконец, очнулись пулеметчики на стенах, пули их крупнокалиберных машинок прошивали автомобильное железо, как бумагу. Положение бандитов резко ухудшилось. Но до окончательного разгрома было еще далеко: муры огрызались с отчаянием людей, которым совершенно незачем экономить боеприпасы. Мужик, засевший справа от Фила, слишком увлекся местью и приподнялся над стеной, стремясь взять на прицел одного из муров. Пуля моментально нашла героя, войдя ему в шею и разорвав артерию. Мужик грохнулся на металлическую крышу контейнера, заливая ее кровью и судорожно дергаясь в агонии.

Трейсеров в строю осталось только двое, один из них еще валялся в кровати после вчерашнего ранения. Но, как оказалось, и двое в поле воины. Выстрелы из их «слонобоев» оставляли здоровенные дыры с лохматыми краями в джипах и перемалывали в фарш даже защищенных бронежилетами бандитов. Охотники на монстров в отличие от всех остальных участников шумной вечеринки работали не на грохот, а на результат. Редкость боеприпасов их дисциплинировала, поэтому трейсеры работали по схеме – «один выстрел – один труп». А стреляли они в хорошем темпе, безжалостно выкашивая боевиков, и когда Фил в очередной раз высунулся из-за стены, стараясь найти новую цель, то его глазам предстала совершенно безумная картина. Среди джипов как будто порезвился огромный повар с молотком для отбивания мяса.

– Все! Прекратить стрельбу! – Фил осматривал поле боя. Ни попыток сопротивления, ни даже шевеления не наблюдалось. Над одним из джипов начинал подниматься легкий дымок, у другого вдруг открылась дверь багажника. Из него на землю спрыгнул худосочный мужик лет сорока в аляповатом зеленом спортивном костюме. Он бы моментально получил по пуле из десятка стволов, если бы не одно обстоятельство: перед собой он держал девчонку-подростка, прижав к ее горлу опасную бритву.

– Поговорим? – сухим надтреснутым голосом прокричал мужик в костюме. На его боку расплывалось красное пятно, и, крича, он заметно кривился от боли.

– Это ж сам Дублон! Вали эту падлу! – раздалось со стен Порта. Мужики узнали главаря банды, и по их эмоциям было понятно, что убивать его будут на месте, коллективно и без оглядки на жизнь девочки. Фил лихорадочно пытался взять Дублона на прицел. Опасная бритва у горла – это аргумент, но если попасть этому гаду в локоть или предплечье, есть шанс, что он выронит бритву перед тем как полоснуть девчонку по шее. В поле прицела случайно попало лицо девочки, и у Фила отпала челюсть. Он потряс головой, отгоняя привидевшуюся чертовщину.

– Стойте! Не стрелять! – раздался зычный голос отца Алексия. Криком священника можно было глушить воробьев в полете, поэтому все выкрики со стены моментально затихли. Священник поднялся во весь свой немалый рост и крикнул Дублону:

– Чего ты хочешь?

Дублон рассмеялся:

– Гарем из двадцати девиц, золотой маузер и бунгало с видом на Килиманджаро.

– Нет проблем! Только Килиманджаро завтра подвезем. Еще пожелания будут?

– Ага, жить хочу. И убраться отсюда поскорее.

– С этим будет посложнее. Видишь… —Отец Алексий обвел рукой засевших на контейнерах вооруженных людей, – … народ хочет тебя проводить торжественно. С почетными залпами в честь безвременной кончины.

– Тогда ее заберу с собой, – злобно осклабился Дублон, сильнее прижимая к себе девушку, – но если вы мне дадите вот эту машину и возможность доехать до леса, то девчонку я отпущу. Помашу вам ручкой и поеду дальше по своим делам.

– А где гарантии, что ты ее отпустишь?

– Мое честное слово. И здравый смысл. Зачем мне этот прицеп нужен, если я в бегах теперь? А ты мне какие гарантии дашь?

– Тоже честное слово и экономия. Жалко на такую падаль как ты патроны тратить.

– Так мы договорились?

– Да, – ответил Дублону отец Алексий. – Никому не стрелять, пусть уходит.

– Всем счастливо оставаться! – проорал Дублон, кривляясь. – Рад буду встретиться еще раз при других обстоятельствах.

Дублон выбрал машину поцелее и, прикрываясь девчонкой, залез в нее сам, а потом втянул девочку за собой. Джип тронулся и начал набирать скорость. Фил увидел, как Маринка вскидывает к плечу винтовку.

– Ты что… – воскликнул священник.

Маринкин винторез три раза приглушенно «кашлянул». На заднем стекле и так уже избитого джипа появились три новых пулевых отверстия. Джип повело налево, его мотор взревел и заглох. Водительская дверь открылась, и из нее вывалился Дублон. Теперь его яркий костюм был запачкан красным еще и со спины. Дублон попытался отползти от машины, винторез Маринки «кашлянул» еще раз. Дублон окончательно застыл.

– Ты что?! – заорал на Маринку священник. – Я же ему обещал!

– А я – нет, – спокойно ответила девушка. – Нельзя такую мразь в живых оставлять, ты мне еще потом не раз спасибо скажешь.

Маринка развернулась, не собираясь продолжать спор с отцом Алексием, и начала спускаться со стены. Фил ей мысленно зааплодировал: молодец, девка, с такими принципами будет жить долго! Наемник также полез по лестнице вниз, чтобы проконтролировать окончательную и бесповоротную погибель команды Дублона. А то умники, любящие полежать и прикинуться мертвыми, обожают в спину неожиданно пострелять.

Переходя от одного трупа к другому, Фил подошел к машине Дублона почти одновременно с Маринкой и жутко разобиженным на нее отцом Алексием. Из машины осторожно выбралась девчонка, которую Дублон взял в заложники. Вроде бы, подросток как подросток: мешковатые джинсы с кучей карманов на тощих ножках, короткая куртка защитного цвета, торчащие во все стороны волосы, но вот лицо… да уж, Филу в прицел не показалось, что девочка сильно отличается от своих сверстников – то ли кожей, как у ящерицы, то ли янтарными глазами с вертикальными черными зрачками. Глядя на нее, он невольно снял винтовку с предохранителя, а отец Алексий шумно выдохнул и перекрестился. Только лишь Маринка, казалось, не заметила во внешности девчонки ничего необычного. Маринка подошла к ней и участливо погладила по плечу:

– Ты как? В порядке?

Девчонка кивнула и, видя открытые рты мужчин, торопливо натянула на голову глубокий капюшон куртки.

– Спасибо вам! Я обязательно расскажу отцу о том, что вы меня спасли.

– Да перестань! Мы же не ради благодарности в Дублона стреляли. Да и свои счеты у нас к нему были.

На лице девочки мелькнула улыбка. Фил вздрогнул, Алексей еле сдержался, чтобы опять не начать креститься: зубы у девчонки срослись в две пластины.

– Так вы меня довеском спасли? Но все равно спасибо – Сыны Улья добра не забывают. Я ведь свободна и могу идти?

– Да, конечно, – ответила Маринка.

Но отец Алексий решил, что спасать девчонку надо до конца:

– Как свободна? Куда идти? Нет уж, прошу к нам в гости. Нечего одной по Улью шататься, небезопасное это место.

Девчонка расхохоталась:

– Добрые вы. И смешные. Я это тоже запомню, пока-пока! – Она махнула рукой на прощание, обернулась и пошла прочь от Порта. Фил невольно сглотнул – ногтям на ручке этой милой девочки позавидует и росомаха.

– Погоди, мы ее просто так отпустим? – недоумевающе спросил отец Алексий у Маринки. – Она же там пропадет.

Движения уходящей девушки-ящерки становились все стремительнее, она уже не шла и даже не бежала, а летела над землей в серии размашистых прыжков по два метра.

– Там, где она выживет, пропадем мы все вместе взятые. Она – кваз, да еще из Сынов Улья, – усмехнулась Маринка.

Обалдевший Фил поинтересовался:

– Я прошу прощения за половую дискриминацию, но какой же она сын, если она – девочка?

– Сыны Улья – это не семья. Это то ли секта, то ли организация.

– Как эти «пираты»? – Фил указал на тела боевиков из Порта, которых споро очищали от лишнего имущества новые хозяева стаба.

– Нет, Отец этих сынов проповедует, что квазы – это верхняя ступень эволюции людей в Улье. Зараженные, которые мутировали и потеряли разум, – это тупиковая ветвь. Мы с вами без этих шумных железяк, – Маринка похлопала по своей винтовке, – и прочих благ цивилизации выжить здесь не в состоянии, поэтому, по мнению, Сынов мы тут гости.

– Играют в превосходство одних человеков над другими? Обыкновенным фашизмом занимаются? – удивился отец Алексей.

– Да нет, ни в чем таком замечены не были. Живут обособленно, с людьми предпочитают не сталкиваться. Правда, иногда могут кого-нибудь грохнуть, защищая будущее Улья, как они говорят.

– Девчонку эту тоже на разделку внешникам везли? – продолжал волноваться о судьбе девочки отец Алексий.

– Может, к ним. А может, и в Колизей хотели отвезти, для любителей экзотики.

– В Колизей?

– Стаб торгашей и снобов. У них там роскошь всякая ценится и диковинки.

– Весело вы тут живете! – Отец Алексий сокрушенно покачал головой и направился к воротам стаба, где Радар крутился с огнетушителем в руках, сбивая пламя с БРДМ.

Мертвых похоронили, раненых забинтовали. Освобожденные женщины приготовили общий обед, усталые мужчины шумно поздравили друг друга с победой и разбрелись по отведенным им комнатам. Фил тоже бухнулся на кровать с невеселыми думами о том, что сегодняшний день прошел впустую. Но счастливо побездельничать удалось не всем. К отдыхающему Филу подошли с озабоченными лицами отец Алексий и Буран. Они всерьез решили стать отцами-основателями нового общества в Порту и даже поделили обязанности. Буран брал на себя все силовое крыло, а священник планировал тянуть административную лямку. Они считали, что и Фил, с его талантами, поселению бы сильно пригодился, но наемник был вынужден их разочаровать: в их дружный коллектив он вливаться не собирался. В ответ отцы-основатели поохали, но гарантировали, что Фил навсегда останется в сердцах жителей Порта, а также пообещали подкинуть со складов всяких полезностей в награду и отчалили вербовать Маринку.