Ночь храбрых

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дункан шел через отливное течение в окружении десятков своих людей, вода забрызгивала его лодыжки, пока они пробирались через плавучее кладбище. Мимо проплывали сотни трупов пандезианцев, ударяя его по ногам, когда он шлепал по тому, что осталось от наводнения Эверфола. Море трупов растянулось насколько хватало взгляда, пандезианских солдат вымыло из переполненного Каньона, выбросило на пустырь в убывающей воде. Царила торжественная атмосфера победы.

Дункан посмотрел вниз на Каньон, переполненный водой, которая все еще извергала трупы с каждой минутой, продолжая бить ключом. Он повернулся и бросил взгляд на горизонт, в сторону Эверфола, где извергающие течения свелись к минимуму. Постепенно он ощутил поднимающуюся в нем дрожь победы. Воздух вокруг него загудел от победоносных криков его потрясенных людей, которые шли через воду, не веря своим глазам, медленно осознавая, что они на самом деле победили. Несмотря на неравные силы, они выжили, завоевали гораздо больший легион. В конце концов, Лейфол справился со своей задачей. Дункан был благодарен своим преданным солдатам, Лейфолу, Энвину и, больше всего, своему сыну. В условиях, когда силы были угрожающе неравными, никто не отступил от страха.

Послышался отдаленный грохот и, проверив горизонт, Дункан с радостью увидел Лейфола и его воинов Лептуса, Энвина и Эйдана среди них, а также Снежка, который бежал у их ног. Они все возвращались из Эверфола, чтобы воссоединиться с ними. К ним присоединилась небольшая армия Лейфола – сотни человек – и их триумфальные крики были слышны даже отсюда.

Дункан снова посмотрел на север и на дальнем горизонте заметил мир, наполненный черным цветом. Там, в дне пути, находилась оставшаяся пандезианская армия, которая сплотилась, собираясь отомстить за свое поражение. Дункан знал, что в следующий раз они атакуют не десятью, а ста тысячами человек.

Дункан понимал, что у них мало времени. Один раз им повезло, но у них нет шансов отразить атаку сотен тысяч солдат, даже если они воспользуются всевозможными трюками. А он исчерпал все свои уловки. Ему нужна новая стратегия – и быстро.

Когда все воины собрались вокруг него, Дункан изучил все эти закаленные и честные лица, зная, что эти великие воины ждали от него руководства. Он знал, что какое бы решение он ни принял следующим, это повлияет не только на всех этих великих мужчин, но и на всю судьбу Эскалона. Он обязан принять мудрое решение.

Дункан ломал голову, желая найти ответ, размышляя обо всех последствиях любого стратегического шага. Все шаги несли с собой большой риск, тяжкие последствия, и все они были еще более опасными, чем то, что он сделал здесь, в каньоне.

«Командир?» – послышался голос.

Дункан повернулся и увидел серьезное лицо Кавоса, который смотрел на него с уважением. Позади него сотни мужчин тоже смотрели на Дункана. Они все ждали указаний. Они последовали за ним на край попасти и выжили, а потому доверяли ему.

Дункан кивнул, сделав глубокий вдох.

«Мы встретим пандезианцев в открытом поле», – начал он. – «И потерпим поражение. Они превосходят нас числом сто к одному. Кроме того, они полны сил и лучше вооружены. Мы все умрем до заката».

Дункан вздохнул, а мужчины взвешивали каждое его слово.

«Но мы не можем убежать», – продолжал он. – «И мы не сбежим. Пока атакуют тролли и кружат драконы, у нас нет времени для того, чтобы спрятаться и вести партизанскую войну. И скрываться – не наш метод. Нам нужна смелая, быстрая и решительная стратегия, чтобы сразить захватчиков и избавить нашу страну от них раз и навсегда».

Дункан надолго замолчал, задумавшись о невыполнимой задачей, стоящей перед ними. Было слышно только шелест ветра в пустыне.

«Что ты предлагаешь, Дункан?» – наконец, спросил Кавос.

Дункан посмотрел на Кавоса, сжимающего и разжимающего свою алебарду. Он смотрел на него с напряжением, в то время как в его голове звенели слова. Он обязан предоставить этим великим воинам стратегию. Способ не только выжить, а победить.

Дункан задумался о территории Эскалона. Он знал, что все сражения были выиграны местностью, и его знание местности своей родины, возможно, было единственным оставшимся преимуществом в этой войне. Он думал обо всех местах в Эскалоне, где территория могла предложить природное преимущество. Это на самом деле должно быть очень особенное место, где несколько тысяч мужчин могут сразиться с сотнями тысяч. В Эскалоне было несколько мест, которые могли предложить нечто подобное.

Но, когда Дункан подумал о легендах и сказаниях, укоренившихся в нем его отцом и дедом, когда он вспомнил все великие сражения, которые он изучил из времен древности, он заметил, что его разум обращается к самым героическим, самым эпическим сражениям, когда небольшое количество воинов сражались против огромной армии. Его разум снова и снова обращался к одному месту – к Ущелью Дьявола.

Место героев. Место, где немногие сражались со многими, где проходили испытание все великие воины Эскалона. Ущелье предлагало самый узкий проход во всем Эскалоне, и это, пожалуй, было единственное место в стране, где местность определяла сражение. Стена из крутых скал и гор встречалась с морем, оставляя лишь узкий проход, образуя Ущелье, которое унесло множество жизней. Оно вынуждало людей проходить одиночным рядом. Оно образовывало узкое место, где несколько воинов – хорошо размещенные и достаточно храбрые – могли сразить целую армию. По крайней мере, если верить легендам.

«Ущелье», – наконец, ответил Дункан.

Глаза всех воинов широко распахнулись. Они медленно кивнули в знак уважения. Ущелье было серьезным решением. Это было место последнего прибежища, куда идут, когда больше некуда идти, место для мужчин, где можно жить или умереть, быть потерянным или спасенным. Место легенды. Место героев.

«Ущелье», – сказал Кавос, долго кивая, пока чесал бороду. – «Сильно. Но остается одна проблема».

Дункан взглянул на него.

«Ущелье предназначено для того, чтобы удерживать захватчиков извне, а не внутри», – сказал он. – «Пандезианцы уже находятся внутри. Возможно, мы сможем преградить путь и удержать их внутри. Но мы хотим изгнать их».

«Никогда прежде, во времена наших предков», – добавил Брамтос. – «Захватническую армию, которая пересекла Ущелье, не вынуждали снова проходить через него. Слишком поздно. Они уже через него прошли».

Дункан кивнул в ответ, думая о том же самом.

«Я думал об этом», – ответил он. – «Но всегда есть выход. Может быть, мы можем снова заманить их на другую сторону. И потом, когда они окажутся на юге, мы можем преградить путь и оказать сопротивление».

Мужчины смотрели на него, очевидно, озадаченные.

«И как ты предлагаешь это сделать?» – спросил Кавос.

Дункан вынул свой меч, нашел сухую полосу песка, сделал шаг вперед и начал чертить. Все воины сгрудились поближе к нему, пока его лезвие рисовало на песке.

«Некоторые из нас заманят их в Ущелье», – сказал Дункан, рисуя линию на песке. – «Остальные будут ждать на другой стороне, готовые заблокировать ее. Мы заставим пандезианцев думать, что они преследуют нас, что мы спасаемся бегством. Как только мой отряд пройдет через Ущелье, он может вернуться через туннели на эту сторону Ущелья и заблокировать его. Затем мы все вместе можем оказать сопротивление».

Кавос покачал головой.

«А что заставляет тебя думать, что Ра отправит свою армию через это ущелье?»

Дункан был настроен решительно.

«Я понимаю Ра», – ответил он. – «Он жаждет нашего уничтожения. Он жаждет полной и окончательной победы. Это воззовет к его высокомерию и ради этого он отправит всю свою армию за нами».

Кавос снова покачал головой.

«Воины, которые заманят их в Ущелье», – сказал он. – «Останутся незащищенными. Им будет практически невозможно вовремя вернуться через туннели. Вероятно, эти мужчины окажутся в ловушке и умрут».

Дункан рассудительно кивнул.

«Именно поэтому я сам поведу этих мужчин», – сообщил он.

Все мужчины смотрели на него с уважением. Они чесали свои бороды, на их лицах читались тревога и сомнения. Очевидно, каждый из них осознавал, насколько это рискованно.

«Может быть, это сработает», – сказал Кавос. – «Возможно, мы можем заманить пандезианскую армию через Ущелье и даже преградить им путь. Тем не менее, даже в этом случае Ра не отправит всех своих людей. Здесь размещены всего лишь его южные силы. У него есть другие люди, разбросанные по всей нашей земле. У него мощная северная армия, охраняющая север. Даже если мы одержим победу в этом эпическом сражении, мы не одержим победу в войне. Его люди будут по-прежнему удерживать Эскалон».

Дункан кивнул в ответ, думая о том же самом.

«Именно поэтому мы разделим наши силы», – ответил он. – «Одна половина из нас отправится в Ущелье, в то время как другая половина будет держать путь на север, где атакует северную армию Ра. Ты поведешь их».

Кавос удивленно посмотрел на него.

«Если мы собираемся освободить Эскалон, то должны сделать это сразу же», – добавил Дункан. – «Ты возглавишь сражение на севере. Веди их в свою родную землю, в Кос. Сразись на горе. Никто не может сражаться там так хорошо, как ты».

Кавос кивнул. Очевидно, ему понравилась эта идея.

«А ты, Дункан?» – задал он в свою очередь вопрос с тревогой в голосе. – «Какими бы жалкими ни были мои шансы на севере, твои шансы в Ущелье еще хуже».

Дункан кивнул в ответ и улыбнулся. Он сжал плечо Кавоса.

«Значит больше шансов на славу», – ответил он.

Кавос с восхищением улыбнулся в ответ.

«А как насчет пандезианского флота?» – вмешался Сивиг, делая шаг вперед. – «Даже сейчас они удерживают порт Ура. Эскалон не может быть свободным, пока они удерживают море».

Дункан кивнул своему другу, положив руку ему на плечо.

«Именно поэтому ты возьмешь своих людей и отправишься на берег», – ответил он. – «Используй наш спрятанный флот и плыви на север ночью, к морю Печали. Плыви в Ур и, может быть, вы сможете сразить их».

Сивиг смотрел на него, почесывая бороду. В его глазах зажглись озорство и смелость.

«Ты осознаешь, что у нас всего лишь дюжина кораблей против тысячи?», – спросил он.

Дункан кивнул в ответ, и Сивиг улыбнулся.

«Я знал, что есть причина, по которой ты мне нравишься», – ответил он.

Сивиг оседлал своего коня, его люди последовали за ним, и он ускакал прочь, больше не говоря ни слова, уводя своих воинов в пустырь, на запад в сторону моря.

Кавос вышел вперед, сжал плечо Дункана и заглянул ему в глаза.

«Я всегда знал, что мы оба умрем за Эскалон», – сказал он. – «Я только не знал, что мы умрем таким славным способом. Я благодарю тебя за это, Дункан. Ты сделал нам отличный подарок».

«И я благодарю тебя», – ответил Дункан.

Кавос повернулся, кивнул своим людям и, не говоря ни слова, они все оседлали своих коней и поскакали на север, в Кос. Они все скакали с энергичными криками, подняв большое облако пыли.

Дункан остался стоять с несколькими сотнями воинов, которые смотрели на него в ожидании руководства. Он повернулся к ним.

«Лейфол приближается», – сказал Дункан, видя его на горизонте. – «Когда они приедут, мы все отправимся в Ущелье».

Дункан собирался оседлать своего коня, когда вдруг воздух разрезал крик:

«Командир!»

Дункан повернулся в противоположную сторону и был потрясен тем, что увидел. С востока приближалась одинокая фигура, которая шла к ним через пустырь. Сердце Дункана бешено заколотилось, пока он наблюдал за ней. Это невозможно.

Его люди расступились со всех сторон, когда она приблизилась. Сердце Дункана замерло, он почувствовал, что его глаза наполнились слезами радости. Он едва мог поверить своим глазам. К нему, подобно видению из пустыни, приближалась его дочь.

Кира.

Кира шла к ним одна с улыбкой на лице, направляясь прямо к нему. Дункан был сбит с толку. Как она пришла сюда? Что она здесь делает? Почему она одна? Она прошла весь этот путь одна? Где Андор? Где ее дракон?

В этом не было смысла.

Тем не менее, она была здесь, во плоти и крови, его дочь вернулась к нему. Увидев ее, Дункан почувствовал, что его душа исцелилась. Все в мире встало на свои места, пусть даже всего на мгновение.

«Кира», – произнес Дункан, с нетерпением сделав шаг вперед.

Солдаты расступились, когда Дункан вышел вперед с распростертыми руками, улыбаясь, желая обнять ее. Она тоже улыбнулась, протянув руку, когда подошла к нему. Весь его мир обрел смысл, когда он узнал, что она жива.

Дункан сделал последние шаги, сгорая от нетерпения обнять дочь, и, когда она сделала шаг вперед и обняла его, он крепко заключил ее в свои объятия.

«Кира», – произнес Дункан со слезами на глазах. – «Ты жива. Ты вернулась ко мне».

Он чувствовал, как слезы радости и облегчения текут по его лицу.

Но, как это ни странно, пока он обнимал дочь, Кира стояла спокойно, ничего не отвечая.

Дункан постепенно начал осознавать, что что-то не так. И в эту секунду его мир вдруг наполнился ослепляющей болью.

Дункан открыл рот, не в силах дышать. Слезы радости мгновенно сменились слезами боли, когда ему стало не хватать воздуха. Он не мог понять, что происходит. Вместо любовного объятия он ощутил холодную стальную рукоять, пронзившую его ребра, вонзившись в него до конца. Он почувствовал жар, устремившийся вниз к его животу, он онемел, не в состоянии ни дышать, ни думать. Боль была ослепляющей, жгучей, неожиданной. Дункан посмотрел вниз, увидел кинжал в своем сердце и замер от потрясения.

Он поднял глаза на Киру, заглянул ей в глаза, и, какой бы ужасной ни была боль, боль от ее предательства была еще хуже. Смерть не волновала его. Но мысль о том, что он умирает от руки дочери, разрывала его на части.

Когда Дункан почувствовал, что мир под ним начал вращаться, он моргнул, сбитый с толку, пытаясь понять, почему человек, которого он любит больше всех в этом мире, предал его.

Но Кира только улыбнулась в ответ, не показывая никакого раскаяния.

«Здравствуй, Отец», – сказала она. – «Приятно снова тебя увидеть».