Ночь, когда она умерла

– Есть женщины, к которым, помимо желания, чувствуешь что-то еще. К примеру, уважение, интерес, можешь даже чисто эстетически оценить их тело. А эта – какое-то заколдованное существо, сгусток темной энергии. Как только я к ней… – Я снова прикоснулся к какой-то кнопке на экране сотового телефона, и нужный список испарился. Адам по возвращении из Англии привез мне в подарок iPhone. Он с гордостью сообщил мне, что это «последняя модель», и что мне «уже давно пора сменить свое старье на что-то более современное и многофункциональное». Это нечто «более современное и многофункциональное» я осваивал уже дня три, но в исследовании нового аппарата практически не продвинулся. Теперь мне стала недоступна даже простейшая функция отсылки сообщений. – Что я, черт побери, опять сделал не так?!

Ванесса подняла голову от бумаг и посмотрела на меня.

– Одно из двух, Вивиан: либо меня доведет твой новый телефон, либо меня доведешь ты. Потому что ты в очередной раз…

– … мешаешь мне работать. Кажется, я еще два часа назад сказал, что хочу с тобой поговорить?

– Тебе нужно было приходить два часа назад.

– Но у меня был пациент!

– А потом ты сорок минут сражался с этим чертовым iPhone. Дай мне полчаса, а потом мы поговорим.

Я отложил аппарат.

– Это меня не устраивает. Мне нужно будет уйти по делам, потом я обедаю с Адамом, а после обеда у меня не будет ни одной свободной минуты до шести вечера. Давай сойдемся на десяти минутах. Ты будешь работать, а я тебе что-нибудь расскажу.

– Что, например? Как вы провели время с Изольдой? Ты мне об этом уже рассказал во всех подробностях.

– Вовсе нет, не во всех.

Ванесса подняла руку, жестом заставляя меня замолчать.

– Хватит. Мне нужно сосредоточиться.

– Кстати, что ты о ней думаешь?

Она задумчиво прикоснулась к подбородку карандашом, который держала в руке.

– Интересная особа. А еще – отлично выглядит для своего возраста. Сколько ей? Чуть за сорок, я права? – Видимо, мой ответ не требовался, потому что Ванесса тут же добавила тем самым едким тоном, которым могут говорить только женщины и исключительно о женщинах: – Правда, на ее месте я бы воспользовалась услугами пластического хирурга и убрала пару морщин на шее – вот тут, справа, это не очень хорошо смотрится. И, на мой взгляд, у нее многовато жира на боках. Конечно, одежда позволяет это скрывать, но ведь женщина не всегда в одежде…

Я покачал головой.

– Уж лучше бы я не спрашивал.

– Но ведь ты все равно от меня не отстанешь. – Ванесса отложила папки. – Если тебе что-то нужно, то ты будешь мешать всему миру, пока не добьешься своего. Так о чем ты хотел поговорить?

– Мне нужно будет уехать на пару дней. И у меня есть пара пациентов, сеансы которых я не могу перенести. Ты сможешь их принять?

Ванесса откинулась в кресле.

– Пациенты, разумеется, мужчины?

– Да. С меня любая услуга.

– Любая? – переспросила она, прищурившись.

– Абсолютно.

Ванесса взяла со стола небольшую статуэтку кошки и повертела ее в руках.

– Хорошо, – протянула она. – Нормальный мужчина ответил бы «в разумных пределах», но ты к нормальным мужчинам не относишься, так что для тебя я придумаю что-нибудь особенное.

– Я могу принять пару твоих пациенток. Ту же самую госпожу Ларсен. Я до сих пор чувствую себя виноватым перед ней.

Она рассмеялась.

– Очень хороший ход, доктор Мори. То есть, я два дня буду терпеть ваших пациентов-чурбанов, которые будут разглядывать мою грудь и мои ноги, а вы отделаетесь парой приятных бесед с красивыми женщинами?

– Если твоя юбка будет подлиннее, а декольте – поскромнее, то они смогут сосредоточиться на сеансе психоанализа. Потому что, если честно – а ты знаешь, что я привык говорить прямо – при взгляде на тебя мне приходит в голову мысль о том, что у тебя красивая грудь и красивые ноги. И потом уже о том, что ты – врач.

– Ладно. Вот мое условие. Я приму твоих пациентов. А ты по возвращении будешь в течение недели воздерживаться от пошлых шуток в мой адрес.

Я в растерянности поднял руки.

– Так не честно! О чем же мы будем разговаривать?

– О работе. Если ты забыл, мы с тобой компаньоны, оба психоаналитики, у нас своя клиника. И есть много случаев, которые мы могли бы обсудить.

– Нет, Ванесса. Неделя – это чересчур. Пусть будет… три дня. Или знаешь, что? Пусть будет неделя. Но я буду позволять себе одну пошлую шутку в день.

Она вернула статуэтку на стол.

– Хорошо. Но за каждую пошлую шутку я буду добавлять тебе еще день. – Она подняла палец. – Семь дней, доктор Мори.

– Но юбку бы я все же посоветовал немного удлинить. Иначе за этими двумя пациентами придут другие, и тогда у тебя будет маленький мужской клуб.

– Уже восемь.

Адам, разумеется, не пришел в восторг, когда узнал о моем решении поехать в гости к Изольде.

– Ты хоть понимаешь, сколько организационных вопросов мне нужно будет решить без тебя? Ты ведь знаешь, как я ненавижу все эти переговоры.

– Если бы не твое отсутствие, я бы мог предположить, что тебе не понравилась Изольда – и поэтому ты мне это говоришь.

– Наплевать мне на твою Изольду. Просто, если ты не забыл, у нас общий бизнес, и управлять мы им должны вместе.

Я свернул с центральной улицы на узкую дорогу, решив, что пробку в центре города лучше будет объехать окольными путями.

– Я думаю, ты понимаешь, что этот визит будет нести деловой характер.

– Деловой характер! – передразнил Адам. – Если бы я знал тебя первый день, то, возможно, и купился бы на это.

– Что бы там ни было, я уже заказал билет на поезд до Треверберга. – Я посмотрел на него и, заметив, что он хочет что-то сказать, поспешил добавить: – Если уж на то пошло, ты сам часто говоришь о роли полезных знакомств и деловых контактов в развитии бизнеса.

Адам передернул плечами.

– Делай то, что считаешь нужным, – ответил он.

В Треверберге я был только проездом – это время пришлось на конец моего незапланированного путешествия по Европе. После шести месяцев, проведенных за океаном, при мысли о возвращении в холодный Мирквуд накатывала смертная тоска. В результате Адам отправился домой в одиночестве, а я навестил Италию, Венгрию, Польшу и Чехословакию. Хотел поехать и во Францию, но какая-то неведомая сила внутри меня не дала мне купить билет до Парижа. Поэтому я вернулся домой.

Поезд мой проходил через Треверберг, где он остановился на сутки в связи с профилактическими работами на путях, и пассажирам пришлось коротать время и изучать достопримечательности. Мы прогулялись возле реки, осмотрели старую часть города с особняками и каменными домами, напоминавшими средневековые постройки, но на ознакомление с главной достопримечательностью Треверберга – ночной жизнью – времени у нас не осталось. Город производил странное впечатление: контраст старых домов и небоскребов в новой части казался диковатым, но вместе с тем придавал атмосфере особый шарм.

Почему-то мне хотелось думать, что Изольда Паттерсон живет не в центре делового района (наверное, так оно и было, принимая во внимание ритм ее жизни), а в одном из мрачных особняков в старой части города у реки. В таком особняке, который был бы под стать ведьме – именно такой она мне показалась. Я бы не назвал ее красивой: в ней присутствовал какой-то животный магнетизм, который за долю секунды отключал все мысли о сдержанности, такте и воспитанности. Секс с ней можно было сравнить с бесконечным падением в темную пропасть – и с каждым следующим отрезком преодолеваемого расстояния телом овладевало все более сильное и непреодолимое желание делать самые непристойные вещи, которые я только мог вообразить. А потом Изольда преподносила сюрприз – давала понять, что есть еще бесконечное множество непристойных вещей, о которых я не имею никакого понятия.

– О чем задумался? – заговорил Адам и добавил язвительно: – О бизнесе?

– Далеко нам еще?

– Тут поворот направо – и мы на месте.

– А я говорил, что тебе нужно было отлежаться с недельку. Теперь ты выглядишь здоровым! И начал снова улыбаться, а то я подумал, что с тобой случилось что-то серьезное.

– Что уже со мной может случиться.

Адам взял со стола свечу и зажег ее, воспользовавшись зажигалкой. Сидевшая рядом со мной Кэт наблюдала за его действиями, рассеянно поглаживая свои волосы. Мы не виделись неделю, за это время она успела превратиться из блондинки в шатенку, и теперь не отходила от меня, перемежая восклицания «я соскучилась!» с заботливыми фразами «мне кажется, ты до сих пор бледный… и немного похудел…» и вопросами «мне идет этот цвет?». Я же за неделю, проведенную на больничном, выспался, отдохнул и теперь чувствовал себя почти здоровым. И даже ловил себя на мысли, что общество Кэт меня не утомляет.

– Как тебе мой новый имидж? – спросила Кэт у Адама.

Тот бросил на нее короткий взгляд и достал из кармана брюк пачку сигарет.

– Пошловато, кричаще и не оригинально. В общем, тебе, как всегда, к лицу.

– Ты опередил меня – я хотела сказать те же два предложения о твоей рубашке.

Адам взял со стола зажигалку.

– Пожалуй, я оставлю влюбленную пару в одиночестве. Вам есть, о чем поговорить.

Кэт проводила его взглядом.

– Знаешь, о чем я подумала? – заговорила она. – Нам надо куда-нибудь поехать.

– Далеко?

– Куда-нибудь… в Европу. На пару недель. Ты бывал в Европе?

– Объездил почти всю.

Она стряхнула пепел с сигареты и посмотрела на танцевавших на сцене девушек, которые изображали дьяволицу и ангела.

– Тогда поедем туда, где ты еще не был.

– На Северный полюс? – предположил я.

Кэт сморщила нос и покачала головой.

– Нет. Там холодно. Давай поедем в Африку?

– В Африку? – рассмеялся я. – Я был в Африке. Несколько лет назад мы организовали благотворительную поездку в Ливан, и из шести месяцев два жили в Африке. Не думаю, что тебе бы там понравилось. Там нет ни отелей, ни магазинов, ни ресторанов. Только жара и пустыня – по большей части.

– Тогда мы поедем в Египет.

Кэт потушила сигарету и приняла расслабленную позу, положив голову мне на плечо.

– Это хорошая мысль, – признал я. – Египет расположен на африканском континенте, потом ты сможешь сказать, что была в Африке. Только сначала мы купим тебе паранджу.

Не то чтобы мне хотелось ехать в Египет, но у меня было отличное настроение, и я был рад, что Саймон и Изольда не принесли с собой никаких бед – о них я не слышал с тех самых пор, как встретился с последней в клубе. Почему бы не поехать в теплую страну, не погреться на солнце и не посмотреть на то, как другие мужчины раздевают взглядом мою спутницу?

Кэт осторожно потянула меня за рукав рубашки.

– А чем мы будем заниматься в Египте? Смотреть пирамиды?

– Мы будем плавать в море и загорать.

– А еще чем?

Мое внимание было сосредоточено на танцевавших девушках: дьяволица, как и следовало ожидать, убедила ангела в лживой природе святости греха, и теперь помогала ему избавиться от одежды. Кэт в очередной раз потянула меня за рукав.

– Вивиан, – позвала она. – Ты со мной не разговариваешь?

– Почему же, дорогая. Прости, я отвлекся. Что ты спросила?

– Я спросила, чем мы будем заниматься помимо моря и пирамид?

Я, наконец, понял, к чему она клонит.

– Даже не знаю, что и сказать. – Я сделал театральную паузу. – Думаю, ты захочешь, чтобы с тебя написали портрет, и мы найдем художественную мастерскую, где будет много молодых и красивых египтян?

– Как много?

– Если тебе будет мало, мы приведем еще.

Кэт потянулась к моим губам, но, когда расстояние между нашими лицами стало минимальным, отстранилась и с хитрой улыбкой продемонстрировала мне ключ от одной из комнат наверху. Из моего кармана она вытащила его очень ловко – я ничего не почувствовал.

– Ты ведь не думаешь, что я буду ждать до Египта? – спросила она.

– Во-первых, я думаю, что нехорошо красть ключи из моих карманов. Во-вторых, в этих комнатах тусклый свет, который меня раздражает. Подожди немного, через пару часов мы поедем домой.

Я протянул руку для того, чтобы забрать ключ, но Кэт мне его не отдала.

– Ну, пожалуйста. – Она опустила голову и посмотрела на меня исподлобья, придав глазам самое молящее выражение, на которое только была способна. – Ведь я соскучилась, и ты тоже, я знаю. – Она погладила меня по щеке. – Кроме того, гости даже не заметят, что тебя не было. Мы ненадолго.

Насчет последнего я сомневался, но, тем не менее, поднялся вслед за ней и, помахав стоявшему неподалеку от нас Адаму, указал в направлении комнат. Тот кивнул и вернулся к разговору с двумя молодыми женщинами, которые пили коньяк и довольно улыбались.

– Вы понимаете друг друга с полуслова, – заметила Кэт, беря меня под руку. – А иногда и без слов.

– В нашей работе это полезный навык.

Кэт откинулась на подушки и с видом довольной кошки потянулась всем телом.

– Хочу пить, – заявила она.

– Увы, утолить жажду можно только на первом этаже.

– Ты мог бы подумать заранее и принести что-нибудь. Ох, мужчины. Когда вы думаете о сексе, даже из головы джентльменов все улетучивается!

Я лежал на животе, прикрыв глаза, и сейчас мне меньше всего хотелось думать о том, что нужно куда-то спускаться и что-то нести. У меня кружилась голова – то ли от недельного курса сильных антибиотиков, то ли от резко поднявшегося уровня эндорфинов в крови, то ли от того и другого вместе. По причине головокружения я не прикоснулся к кокаину, пакетик которого лежал в потайном кармане моего пиджака, но Кэт он пришелся по вкусу. Она аккуратно вытерла кончик носа, после чего взяла меня за руку и провела языком по тыльной стороне ладони, собирая последние крупицы порошка.

– Ты уже собираешься спать? – спросила она и добавила язвительно: – Устал?

– У меня кружится голова. Я полежу минут пять, а потом…

Как я ни старался, у меня не получалось выдавить из себя конец этой фразы. Мое внимание было приковано к большому окну, закрытому тяжелыми бархатными шторами. Я бросил взгляд на окно совершенно случайно, но спать мне расхотелось тут же. Силуэт женщины в нежно-голубом платье четко выделялся на фоне темных штор. Несмотря на тусклый свет – пресловутые красные плафоны, на которых в свое время настоял Адам («они будут создавать интимную обстановку») – я видел ее очень хорошо. Мягкие, по-детски наивные черты лица, зеленые глаза и волосы с медным отливом, свободно лежавшие на плечах. Женщина стояла, не двигаясь с места, скромно сложив руки ладонь в ладонь и прижав их к животу. Я хорошо помнил и эти глаза, и эти волосы – такого оттенка у женщин я больше никогда не видел – и эту позу, о которой часто говорил ей в шутку «когда ты так складываешь руки, в тебе есть что-то от монахини». Это была Беатрис.

Я сел на кровати, опрокинув на пол небольшую хрустальную пепельницу – она прокатилась по ковру и, звякнув, исчезла под кроватью. Беатрис смотрела на меня. Смотрела не пристально и не внимательно – ее взгляд был слегка отстраненным и мечтательным. Создавалось впечатление, будто она давно хотела увидеть меня, а теперь размышляет: это сон или явь? И… она улыбалась. В этой улыбке не было ни горя, ни радости. Это была одобряющая улыбка.

Кэт села и положила руку мне на плечо.

– Что случилось? – спросила она обеспокоенно.

Я повернулся к ней, потом снова повернулся к окну, но не увидел ничего, кроме тяжелых штор и красных плафонов. На секунду мне даже показалось, что я почувствовал запах духов Беатрис. Что я мог ей ответить? «Я только что увидел свою бывшую невесту, которая несколько лет назад покончила с собой фактически на моих глазах»?

– Вивиан, ты второй раз за этот вечер меня игнорируешь. Что произошло, ты можешь мне сказать? Твои странности иногда приводят меня в недоумение.

– Если они приводят тебя в недоумение, то какого черта ты тут делаешь?!

Она удивленно подняла брови и посмотрела на меня.

– Ты сошел с ума? – спросила она. В ее голосе звучала откровенная обида.

– Извини. Просто я немного устал. – Я обнял ее за плечи. – Сейчас мы поедем домой. Но до этого я выпью рюмку чего-нибудь покрепче. А то мне кажутся ужасные вещи.

Кэт легко сжала мое запястье.

– Похоже, мне следовало поделиться с тобой кокаином, – сказала она тоном профессора, который обсуждает научную гипотезу. – После того, как ты его нюхаешь, в твоей голове хотя бы на пару часов становится меньше тараканов.

Я посмотрел на нее. Секунду назад мне хотелось оставить ее тут и уйти как можно дальше, послав ко всем чертям и важных гостей, которые должны были навесить нас сегодня, и все остальное. Я чувствовал отвращение, даже какое-то подобие ненависти – но теперь все эти эмоции заменило желание. В нем присутствовала доля злости и отчаяния, но об этом мне хотелось думать в последнюю очередь.

Кэт поймала мой взгляд и, судя по ее глазам, он ей не понравился – а, может, даже и напугал.

– Почему… ты на меня так смотришь? – спросила она, запнувшись на первом слове.

Я ответил не сразу. Этого времени Кэт хватило для того, чтобы инстинктивно отодвинуться от меня на безопасное расстояние, но я снова взял ее за плечи.

– Мне больно, – сказала она, по-прежнему глядя мне в глаза.

– Ты ведь хотела узнать, почему я на тебя так смотрю? Сейчас я тебе объясню.

Кэт предприняла очередную попытку отодвинуться.

– Отпусти меня, черт побери, мне больно! – крикнула она, уже занесла руку для удара и влепила бы мне пощечину, если бы не зазвонил мой телефон.

Звонил мой адвокат. Можно было только догадываться, по какой причине он набрал мой номер в такой час.

– Надеюсь, я не отвлекаю тебя от дел, Вивиан. У меня плохие новости.

– Я банкрот? – спросил я, но радость в моем голосе была довольно-таки фальшивой, да и тон адвоката к шуткам не располагал.

– Нет, твои деньги в полном порядке. Это касается мадемуазель Мори.

– Мама? Что с ней?

– Она умерла вчера вечером. Внутримозговое кровоизлияние… они назвали это как-то иначе, но я ничего не смыслю в медицинских терминах, ты сам знаешь.

– Церебральная аневризма, – сказал я и не узнал свой голос – таким он был чужим. – Я помню, она писала. Я отвечал, что ей нужно регулярно посещать невролога…

– Прими мои соболезнования, – продолжил тем временем Оливер на том конце провода. – Извини, что не сказал раньше – сам узнал буквально час назад. Я закажу тебе билет.

– Я буду признателен. На ближайший рейс.

Оливер замолчал и зашуршал какими-то бумагами.

– Знаю, что неуместно об этом говорить, – опять подал он голос, – но загляни ко мне перед тем, как полетишь в Штаты. Мне нужно отдать тебе бумаги, связанные с наследством. Их семейный нотариус должен их подписать.

– Связанные с наследством? – переспросил я.

– Да. Ты единственный прямой наследник, тебе принадлежит часть состояния, а также недвижимость, и…

– Ты сможешь переписать это на имя Рэне Стайп, дочери Джозефа?

Оливер сделал паузу.

– Ты уверен? – спросил он, наконец. – Это огромная сумма, Вивиан. Не хочу говорить об этом по телефону, но шесть нолей тут есть точно. А недвижимость стоит еще больше. Один дом в Париже…

– Перепиши все, Оливер. И избавь меня от этой бюрократии.

Я положил сотовый телефон на покрывало кровати. Кэт посмотрела на меня.

– Я ухожу, – сказал я. – Мне нужно выспаться.

– Ты… куда-то улетаешь? – спросила она.

– Да. Но, увы, не в Египет. И увеселительную поездку это будет напоминать довольно-таки отдаленно.

Кэт положила руку мне на плечо.

– Тебе нужна помощь? – задала она очередной вопрос.

– Я дам тебе ключи от квартиры. Меня не будет несколько дней, покормишь Афину. Можешь пожить у меня. Афина – это моя кошка. Если она тебя обременит, то я попрошу Адама.

– О нет, нет. Я люблю кошек…