Глава 4


Беседа с Медным Эльфом здорово встревожила Торвила, и, несмотря на предвкушение оживлённой торговли, войдя в магазин, он обнаружил, что пребывает в весьма недовольном настроении. А что ещё хуже, его Эльфа-Игрушечника, Штайнара, нигде не было видно.

Торвил нахмурился. Всякий раз, когда он продавал игрушку, Штайнар магическим образом делал взамен неё новую, так что полки никогда не опустевали. Как работник мог опоздать именно в Сочельник? Он уже должен был быть на месте и мастерить игрушки, чтобы Торвил смог заработать побольше денег. Куда же он запропастился?

* * *

А Штайнар тем временем был в мясной лавке – стоял в довольно длинной очереди, надеясь купить гуся на рождественский ужин для своей семьи. Денег, которые платил ему Торвил, едва хватало, чтобы сводить концы с концами, особенно с тех пор, как его единственная дочка, Кити, заболела и часто нуждалась в дорогостоящем лекарстве. Но Штайнар хотел, чтобы его жена и дочь были счастливы, так что он надеялся, что мясник согласится продать самого маленького своего гуся всего за несколько пенни.

К сожалению, мясник тоже пребывал в не самом лучшем настроении. Несмотря на большую очередь, сулящую приличную выручку, всё выводило его из себя: и его бедная взрослая дочь Герда, помогающая ему в лавке, и уж конечно всякие бедняки с пустыми карманами.

– Сколько у тебя есть? – прямо спросил он Штайнара, да так громко, чтобы все остальные покупатели его услышали.

– Две кроны, – ответил Штайнар.

– Самый дешёвый гусь стоит двенадцать, – заявил мясник. – Следующий!

Чувствуя себя полным неудачником, Штайнар побрёл на заснеженную улицу, размышляя, как он скажет своей дорогой жене, Фрейе, что у них ничего нет на рождественский ужин. А бедняжка Кити, которая так радовалась празднику? Штайнар изо всех сил постарался думать о хорошем, но у него ничего не вышло, и по его носу скатилась огромная горячая слеза и упала на снег, проплавив в нём дырочку.

Внезапно он почувствовал чью-то нежную руку на своём плече. Это оказалась Герда. У неё было доброе, открытое лицо, а её длинные светлые волосы были перевязаны хорошенькой лентой из красного вельвета.

– Вот, возьмите, – сказала Герда, вкладывая ему в руку небольшой свёрток. – Счастливого Рождества.

И прежде чем Штайнар успел её поблагодарить, она поцеловала его в лоб и снова скрылась в лавке.

Поражённый, Штайнар развязал верёвочку на свёртке. Внутри, на глянцевой коричневой бумаге, лежали полдюжины лучших говяжьих сосисок из всех, что он когда-либо видел. Штайнар не мог поверить своей удаче. Что за прекрасный рождественский ужин из них выйдет! Семья будет в восторге! Он посмотрел на Герду через окно – та уже снова принялась обслуживать покупателей.



– Спасибо, – сказал Штайнар, прижимая ладони к груди, так что хоть Герда и не могла его слышать, она всё равно поняла бы, что он говорит. Герда помахала ему и широко улыбнулась.

Не успел Штайнар уйти, как Герда почувствовала чью-то руку уже на собственном плече. Она повернулась и обнаружила перед собой красное лицо отца.

– Что ты ему дала? – угрожающе спросил мясник.

– Всего лишь пару сосисок, – ответила Герда. – Он был такой грустный, да и Рождество ведь.

Мясник медленно кивнул.

– Идём со мной, – велел он и, взяв её под локоть, отвёл в кабинет в задней части лавки. – Вот, – сказал он, указывая на старую конторскую книгу, лежащую на столе. – Здесь записаны все расходы, которые я понёс, чтобы тебя вырастить. Каждый обед, каждая пара носков, каждая ночь, которую ты провела в моём доме. Смотри, сколько ты мне должна.

Герда посмотрела на цифры.

– Двести девяносто три тысячи восемьсот двадцать четыре кроны, отец, – кротко сказала она.

– Умница, – произнёс мясник. – А теперь прибавь к этому стоимость сосисок. – И Герда сделала в точности как он велел.

Загрузка...