Глава 11. Тэкэра

Не тронул.

Раздел, разглядывал, как будто собирался продать или разорвать, а потом ушел.

И даже через пятнадцать минут не вернулся.

Не убил.

Давил, пугал, но не подвел к черте забвения. Лишь окунул в жуткий кошмар. Эти глаза живой куклы… Бр…

Долгое время я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимание. Шея не болела, даже потрогала руками – никакого дискомфорта, будто убийца нажимал на нужные точки, которые просто выбили меня из сознания.

После, когда никто так и не пришел меня добивать, я повернулась набок, закуталась в одеяло и уставилась в мутное от слез пространство.

Как же паршиво.

Так же паршиво было, когда я на премьере слетела со сцены и чуть не потеряла ребенка. Я тогда даже не знала, что беременна. По утрам подташнивало, но думала, что это от недоедания, тяжелых репетиций и нервов из-за Толи. Он не разделял мое увлечение танцами. Считал, что зря трачу время – все равно балерины после тридцати никому не нужны. Это он так говорил.

– Вы беременны, – сказала врач, зайдя в палату. Присела на стул, а я сдавила кулаки и прошептала:

– Не может быть. Я пила гормональные, не пропускала.

– Такое случается, – спокойно ответила женщина, дописала что-то в карту и приподнялась. – Угроза есть из-за травмы, потому мы вас на две недели оставим в больнице.

– Конечно, – кто-то сказал. Я лишь через несколько секунд поняла, что это мой голос.

Едва оправилась от новости, что из-за растяжения и ушиба бедра мне придется отложить выступление. Марина, моя дублерша и замена, сияла от счастья, когда меня выносили из зала.

И вот новое потрясение. Вычеркивающее танцы из моей жизни навсегда. Я понимала, что в балете уже не смогу полноценно работать. Разве только педагогом.

Подвела столько людей. Так долго учиться и зря. Мама бы никогда не простила мою промашку, но как же жаль, что она не рядом. Пусть бы лучше поругала меня.

Может, сделать аборт? Неизвестно, как воспримет новость о ребенке Толя. Нужна ли мне такая обуза?

– Вот список, что нужно купить, – положив листок на тумбочку, врач поспешила к выходу.

– А до какого срока можно сделать аб… – я запнулась на последнем слове и сжалась от пронзившей тело невидимой боли.

Стоп. Мне ведь дали увидеть мир. Пусть и воспитывалась я чужими людьми, хотя считала и считаю их родными, но где-то на земле есть женщина, которая меня родила, а не убила в утробе.

– Нет-нет, – я мотнула головой и остановила речь врача взмахом руки. – Я буду рожать, – и стыдливо заулыбалась. – Просто… шокирована. Не ожидала, что это случится сейчас.

Женщина склонила голову, немного прищурилась и мягко сказала:

– Вот и хорошо. Сомнения в таком деле – плохой советчик.

Что-то скрипнуло в доме, и я вернулась из воспоминаний в реальность. Прислушалась. Дочь не плакала.

А если этот зверь с черными глазами ее убил?

Тишина в доме была пугающей. Грудь сдавило испугом за мою кровиночку. Я слетела с кровати, добежала до двери и остановилась, прижавшись к стене.

Прикрыла себя руками, беспомощно и бесполезно скрывая ладонями набухшие от необъяснимого возбуждения соски.

Вот урод. Раздел меня и одежду забрал. Трогал без разрешения.

Но почему я дрожу от мыслей об этом? Почему так сладко потягивает в паху, когда представляю, что его руки сжимают мои ягодицы и тянут на себя, нанизывают на налитую плоть? Почему?!

Я отряхнулась, прогоняя пошлые неправильные мысли. Волосы рухнули на плечи и накрыли грудь.

Выходить голой из комнаты мне не хотелось, потому я бросилась к углу и взяла сумку. Подхватив одеяло с кровати, поспешно завернулась в него и осторожно вышла в коридор.

Везде пахло пылью и сухой травой, а еще здесь было жутко холодно, плечи пробирало до косточек, и изо рта шел легкий пар. Я сразу не заметила этого, потому что была не в себе, сильно переволновалась из-за последних событий.

После выступлений меня часто рвало в гримерке, бросало в жар, потому я не удивилась, когда стало плохо в машине. Мой тренер говорил, что это у меня надпочечник так работает, выбрасывает в кровь слишком много адреналина для моего веса и роста.

Я прокралась к другой комнате. После яркого света в спальне, здесь было очень темно. Пришлось ориентироваться на ощупь, потому доверилась интуиции.

Соседняя дверь привела меня в комнату к дочери. Я подошла к кровати и присела на колени, всмотрелась в бледное личико малышки. Мое темноглазое счастье спало спокойно. Дочь была укрыта мягким одеялом, с одной стороны кто-то подложил подушки, чтобы она не упала во сне.

В груди екнуло. Этот изверг укрыл дочь и ничего не сделал ей. Но почему он так ее рассматривал? Что хотел?

Я снова прислушалась. Тихо. Даже слишком. Неужели мой враг уснул?

Я бросилась к сумке. Вывернула содержимое на другую сторону широкой кровати. Делала все тихо и быстро. Нашла черные штаны из плотной ткани, белоснежную майку и прихватила курту из коричневой кожи. Все подошло идеально, будто на меня шито. От одежды приятно пахло, но не мной. Дорогими изысканными духами, а еще чистотой и почему-то остротой. Будто привкус имбиря оставался легкой щекоткой на языке после вдоха.

Я встала к зеркалу, что в темноте ночи показывал только силуэт, приподняла волосы и повернулась немного.

Другая. Чужая жизнь. Я словно ее примерила.

Снимать вещи не буду, даже если они не мои, а той, что была на меня похожа. Лучше поищу отсюда выход. Этот урод меня не удержит. Осталось найти свою сумку с деньгами и ключи от джипа.

Но сначала бы попасть в туалет.

Я проверила еще раз, что дочь спит очень крепко – устала моя кроха – и выскользнула снова в коридор. Он вывел меня в гостиную. Здесь была старая кухня, а рядом я нашла уборную, совмещенную с ванной. Внутри все еще стоял пар и прохладный мятный аромат геля для душа – мой враг смыл с себя грязь, а меня бросил грязную в комнате, будто животное. Хорошо хоть не в хлеву оставил.

Я закрылась изнутри на щеколду и, быстро умываясь, ломала голову, где сейчас мерзавец. Спит?

От напряжения и постоянного ожидания нападения у меня подрагивали пальцы рук и дергалась нижняя губа, но ноги крепко стояли на полу. Если нужно, я даже убежать смогу, сил хватит на марафон. Только вот боялась, что дочь будет сильно плакать и не выдержит длительной погони.

Значит, нужно быть хитрее.

Выбравшись из ванной комнаты, как вор, я тихо прошла по всему дому и никого не нашла. Он меня оставил? Уехал?

Сначала я испытала облегчение, а потом, машинально засунув руки в карманы куртки, наткнулась на что-то круглое, и мне стало жутко страшно, ведь я осталась одна неизвестно где. Выберусь ли из этой глуши?

Я вытащила предмет и посмотрела на находку. Это была пуговица. Пуговица от моей мотанки!

Когда мне исполнилось шестнадцать, родители рассказали, что они меня удочерили. В нашей семье было заведено говорить правду, а эта тайна сильно их угнетала и мучила много лет.

Тогда они и отдали куклу. И сейчас я в руках держала ее второй глаз. Темно-коричневую, пузатую пуговицу с ножкой.

Когда родителей не стало, я бросила мотанку в ящик комода и до рождения дочери не вспоминала о ней. А когда случайно наткнулась через несколько лет, тряпичное создание было уже без глазика. Всегда считала, что пуговица просто потерялась, оторвалась, да мало ли. Такую же найти в магазине не смогла, потому пришила похожую.

Но готова поклясться, что это та самая недостающая деталь из моего прошлого.

Загрузка...