4 октября

Дождливый день. И вдобавок ветреный. Я сделал обход.

– Иди в задницу, дворняга.

– Взаимно.

– Привет, Твари.

Скользят, извиваются.

– Как насчет того, чтобы меня выпустить?

– Не-а.

– Настанет мой день.

– Не сегодня.

Все как обычно. Все, кажется, в порядке.

– Как насчет колли? Тебе нравятся рыженькие?

– Тебе так и не удается более-менее сносно изобразить собаку. Пока.

– Сукин сын!

Я проверил все окна и двери изнутри, потом выбрался с черного хода через свой личный люк и проверил все снаружи. Хозяин Джек спал или отдыхал в своей комнате без света. Не обнаружил никаких сюрпризов того сорта, о которых мы говорили с Серой Метелкой на днях. Нашел нечто иное: один-единственный отпечаток лапы, большей, чем моя, под деревом у дома. Сопутствующий запах и все соседние следы смыло дождем. Я покружился в поле в поисках других следов вторжения, но больше ничего не нашел. Старик, живущий дальше по дороге, у себя во дворе срезал с дерева омелу тонким сверкающим серпом. На его плече сидела белка. Еще один новенький.

Я заговорил с белкой из-за изгороди:

– Вы участвуете в Игре?

Он прыгнул на другое плечо хозяина, поближе ко мне, и, выглянув оттуда, протрещал:

– Кто спрашивает?

– Зови меня Нюх, – ответил я.

– Зови меня Плут, – сказал он. – Да, полагаю, участвуем. В последний момент решили – спешка, спешка.

– Открывающий или Закрывающий?

– Невежливо! Невежливо спрашивать! Тебе это известно!

– Хотел попытаться проверить, не новички ли вы.

– Не такие уж новички, чтобы выдать что-либо. Так что ты это брось.

– Ладно.

– Подожди. А в Игре есть полоз?

– Ты хочешь, чтобы я выдал тебе кое-что. Тем не менее – да, есть: Шипучка. Берегись. Его хозяин – сумасшедший.

– А разве все они не такие?

Мы рассмеялись, и я слинял.

В тот вечер мы опять вышли из дому. Перешли через мост и долго, долго шли. Великий Детектив[4] тоже бродил со своим спутником, последний прихрамывал после недавних ночных похождений. Мы дважды прошли мимо них в тумане. Но этой ночью Джек взял волшебную палочку, чтобы стать с ней в центре города и в полночь поймать луч звездного света в хрустальный флакон. Как только часы пробили двенадцать, жидкость во флаконе засияла красноватым светом и где-то вдалеке поднялся вой. Мне он не был знаком. Я даже не был уверен, что выла собака. И все же это был язык моих сородичей, и долгие протяжные звуки означали: «Пропал!» Когда я понял, я почувствовал, что «Пропал!» При этом шерсть у меня на загривке встала дыбом.

– Почему ты рычишь, друг? – спросил Джек.

Я не сказал. Я не был уверен.

Загрузка...