Нова и Куинтон. Без сожалений

- Как ты думаешь, на какой он вечеринке? - спрашиваю Леа, когда мы добираемся до дома. Она планировала потусоваться с Броуди, но сказала, что их планы изменились. Я думаю, что она беспокоится обо мне, и именно поэтому решила вернуться домой со мной.

На часах больше девяти, и небо полно звезд, и я не могу не считать звезды, каждый раз, когда останавливаюсь на красный свет. - Может, у нас получится найти его, = говорю ей.

Леа выглядит слегка расстроенной, после моего рассказа о том, что случилось по телефону с Тристаном, но она не волнуется так сильно, как я. - Нова, нет никакого способа, чтобы разыскать его. Это же вечер пятницы, ради Бога

- Леа, ты не слышала его по телефону, - говорю я, направляясь по главной дороге, которая блестит ото льда, поэтому мне приходится ехать медленно. - Он собирается сделать что-то, что нарушит его трезвость. Я чувствую это.

Она медленно выдыхает, ее голова повернута к окну, и она наблюдает за рождественскими огнями, натянутыми на деревьях вдоль дороги. - Нова, мы это уже проходили. Ты не можешь спасти всех, особенно когда они не хотят быть спасенными, - она смотрит на меня с чувством, похожим на жалость в ее глазах, но я не знаю, почему она так относится ко мне. - Так что просто отпусти. Когда он придет домой, ты все увидишь, тогда и решишь, что с этим делать.

Я качаю головой, слезы готовы политься из глаз. - Я так больше не могу.

- О чем ты? О Тристане? Или мы говорим о чем-то другом?

Я прикладываю усилия, чтобы держать глаза открытыми, слезы застилают мне путь, когда я сворачиваю к нашему дому. - О Тристане. Делайле. Куинтоне. Себе. Мне надоело просто сидеть и наблюдать, как люди рушат свою жизнь.

Она наклоняется через сиденье и нежно сжимает мою руку. - Но у тебя есть я.

Я знаю, что она права, но на данный момент ее прикосновение несет только холод. Я припарковываю машину, и мы заходим внутрь. Она следует за мной, не говоря ни слова, пока мы не оказываемся внутри квартиры, и я направляюсь в свою комнату.

- Нова, пожалуйста, просто перестань бороться, чтобы спасти всех, - говорит она. - Тебе нужно научиться позволять некоторым вещам случаться.

Я вхожу в свою комнату, поворачиваюсь к ней лицом и пытаюсь закрыть дверь. - Знаешь, что происходит, когда ты пускаешь все на самотек? - спрашиваю я, и она просто смотрит на меня. - Люди сдаются и умирают. И хотя это может быть безнадежным делом, и ты подумаешь, что я сумасшедшая, я все равно это сделаю, потому что, кажется, это больше никого не волнует. - И с этим я закрываю дверь.

Я думаю о том, чтобы позвонить Куинтону и поговорить с ним обо всем, но я устала от разговоров по телефону. Я просто хочу увидеть его - хочу обнять его и знать, что, несмотря на весь этот беспорядок он, по крайней мере, справляется. Я знаю, что это безумие. Эгоистично. Импульсивно. Я знаю, что у меня есть работа и другие обязанности, и я могу уехать только на один день. Но мне нужен этот день больше, чем что-либо еще в данный момент. Поэтому, прежде чем я успокоюсь, я начинаю быстро собирать чемоданы, надеясь, что, когда я туда доберусь, он не пошлет меня подальше.

Глава 11

24 декабря, день пятьдесят шестой в реальном мире

Куинтон

Я просыпаюсь среди ночи со странным чувством. В мечтах о Нове и о том, как снова увижу ее. Что бы я тогда почувствовал... каков ее запах... какова она на вкус. Включаю лампу и некоторое время лежу в кровати, уставившись в потолок, размышляя о том, как совсем недавно смотрел на другой потолок, который был весь в трещинах и искривлениях, и в сравнение с ним тот, что теперь надо мной - безупречен. Все благодаря Нове. Я здесь, потому что она никогда не разочаровывалась во мне и отговорила меня от возвращения к жизни под кайфом.

Нова... мои мысли переполнены ею... о чем она думает... я борюсь со своими эмоциями, сосредоточенными на ней... как сильно я хочу ее. Хоть и боюсь. Так боюсь, что даже не открыл письмо, которое она написала мне, когда я был в реабилитационном центре.

Прежде чем я успеваю струсить, переворачиваюсь на бок и, залезая под матрас, достаю конверт. Мои пальцы дрожат, когда я осторожно разрываю его и вытаскиваю письмо. Затем, делая подготовительный вдох, раскрываю его и начинаю читать.

Дорогой Куинтон,

Я пишу тебе в основном потому, что ты, кажется, не хочешь со мной разговаривать. И я могу это понять. Ты сейчас работаешь над исцелением и, вероятно, должен сосредоточиться на себе. Но мы так и не попрощались в последний раз, когда я видела тебя, и мне ненавистно не иметь возможности сделать это. Если я кое-что и узнала в этой жизни, так это то, что прощаться - важно.

Но когда я пишу это письмо, я понимаю, что это не то, что я хотела бы. Я не хочу прощаться с тобой. На самом деле, я не хочу прощаться с тобой никогда. Я знаю, что, возможно, это тебя сейчас напрягает, но это правда. Мысль потерять тебя слишком тяжела. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни всегда, как друг или больше. Знаю, ты, наверное, думаешь, что я сумасшедшая. Что мы едва знакомы, и в некотором смысле будешь прав. Мы почти не знаем друг друга, но в то же время я думаю, что мы пережили больше, чем обычный человек, что дает нам возможность понимать друг друга больше, чем многим людям. И я, честно говоря, могу представить нас в будущем, очень старых и идущих вместе, снова как друзья или больше – это твой выбор.

И если ты и узнал что-нибудь обо мне за прошлый год или около того, так это то, что я упертая. Когда я чего-то хочу, я зацикливаюсь на этом. На самом деле, эта привычка огромная проблема для меня —неспособность отпустить. Но тут такое дело. Все твердят, что мне нужно работать над этим, и я знаю, что двигаюсь в этом направлении, но думаю, что необязательно отпускать все. Я могу держаться за то, что важно для меня. И это ты. Так что даже если ты не хочешь слышать это, я не позволю тебе уйти. Я всегда буду с тобой, несмотря ни на что.

Твой друг навсегда,

Нова (как автомобиль)

Я заканчиваю читать. Она права. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы Нова была в моей жизни. Я не хочу прекращать общаться с ней. Слушать ее. Я хочу, чтобы она была со мной. Мне просто нужно убедиться, что я создаю жизнь, достойную того, чтобы она была ее частью. Могу ли я сделать это для нее? Отпустить прошлое и двигаться вперед в будущее с ней? Я оглядываю комнату. Могу ли я позволить себе идти рядом с ней?

Нервно сглатывая, встаю и обхожу кругом комнату, глядя на каждый рисунок и фотографию, ощущая сильные воспоминания, связанные с ними. Сколько времени я потратил на их рисование или моменты, запечатленные на фотографиях. Так я дохожу до фото моей мамы. Не хочу прощаться со всем этим и, возможно, не готов к этому полностью, но я могу попытаться.

Сделать этот шаг.

Собрав в кулак все силы, которые у меня есть, я начинаю снимать фотографии и рисунки. Один за другим, держа их в руках, как будто это самая хрупкая вещь в мире. С каждым снятым фото я чувствую себя иначе, как будто я вошел в чужое тело, тело того, кого не знаю. Кого-то сильного и нового. Переродившегося.

Остановившись, я не снимаю их все, но этого достаточно, чтобы они не окружали меня. Оставляю фотографию мамы в кресле-качалке, ее живот большой, потому что она беременна мной, и фото нас с Лекси, где мы сидим на заднем крыльце, позируя перед камерой. И еще ее рисунок... тот, что я нарисовал за несколько дней до ее смерти. Тот, за который я держусь, как напоминание о ней, потому что хоть я и пытаюсь отпустить прошлое, но полностью забыть ее - неправильно. Она заслуживает того, чтобы ее помнили и никогда не забывали. Несмотря на то, что я выбираю жить дальше, я не должен нарушить свое обещание.

- Я буду помнить тебя всегда, - шепчу я в воздух, размышляя, слышит ли она меня. - Несмотря ни на что. Я обещаю... но я думаю, что должен отпустить немного...

К тому времени, как я заканчиваю это говорить, я плачу. Слезы текут по моему лицу, когда я погружаюсь в пустоту своей комнаты, прошлое уже не настигает мое будущее, оно всего лишь призрак, и это ранит, но в боли есть странная свобода, потому что я чувствую ее, а не убегаю, как обычно.

Я начинаю рыдать, слезы душат меня, не переставая течь, когда мой телефон внезапно звонит. Сейчас пять часов утра и мне интересно, кто, черт возьми, звонит так рано.

Быстро взяв себя в руки, я вытираю слезы, и, наклонившись, беру телефон и смотрю на светящийся экран. Когда я вижу имя Новы на нем, меня охватывает паника, я беспокоюсь, что что-то случилось. - Привет, с тобой все в порядке? - спрашиваю я, быстро отвечая, боясь, что она сможет определить, что я плакал.

- Нет, - она звучит странно. Не так, чтобы грустно, но как будто скрывает что-то... подавляет свои эмоции. Мне ненавистно слышать это в ее голосе, и я сразу же хочу исправить это, мои проблемы на данный момент отходят на задний план.

- Что случилось? - спрашиваю. Боже, пожалуйста, пусть ничего плохого.

- На самом деле много всего, но я... - ее голос ломается, ее эмоции на грани срыва. - Я должна сказать тебе кое-что и хочу, чтобы ты не злился на меня.

- Хорошо... что это? - спрашиваю осторожно. Она ничего не говорит сразу, и я слышу много шума на заднем плане. - Где ты?

- В аэропорту, - она звучит виновато. - В аэропорту Сиэтла.

Буря эмоций внезапно захлестывает меня, и я почти готов повесить трубку. Нова здесь. В Сиэтле. Это плохо. Очень плохо. Я не готов к этому. И я хотел подготовиться к тому, чтобы увидеть ее снова. Хотел быть полностью стабильным, а не рыдать, потому что только что снял несколько фотографий моей бывшей девушки.

- Ты здесь. В Сиэтле. Серьезно? - я не могу скрыть своего шока или того факта, что я снова на грани плача, просто от того, что снова вспомнил, как снимал эскизы и фотографии.

- Я знаю, ты говорил, что не хочешь, чтобы я приезжала сюда, - говорит она расстроено. - Но кое-что произошло и мне просто... мне просто нужно было от всего этого избавиться, поэтому я собрала свои вещи и направилась в место, которое первым пришло мне на ум.

- Ты приняла решение приехать сюда сегодня ночью? - спрашиваю обеспокоенно, не только потому, что она сидит в аэропорту в расстроенных чувствах, но ведь что-то ее настолько расстроило, что она просто уехала. - Просто встала и уехала. Просто так.

- Да. Мне действительно нужно было уйти, пока моя голова не взорвалась. И у меня был выбор ехать к тебе или куда глаза глядят.

- Как ты вообще попала на рейс?

- Это была та еще боль в заднице, - сообщает она мне. - Я пробыла в самолете в течение шести часов, хотя, как правило, полет занимает два часа.

- Представляю, - не знаю, что сказать ей, потому что я все еще пытаюсь поверить в то, что она здесь. В нескольких милях от меня. - Ты просто сидишь в аэропорту сейчас?

- Да... я пытаюсь понять, что делать дальше, - говорит она жалобно. - Я знаю, что хочу поймать такси и увидеть тебя, но я пойму, если ты не хочешь, чтобы я сделала это.

Интересно, что она сделает, если я скажу, что мы не сможем увидеться. Будет ли она просто торчать в городе или сядет на самолет и улетит домой? Это, наверное, самый лучший вариант, так как я по-прежнему не так стабилен, как я хотел бы, чтобы снова увидеть ее.

Но мысль о том, что она так близко и что я не увижу ее, заставляет учащенно биться мое сердце. - Не бери такси, - говорю я, поднимаясь на ноги. - Я приеду за тобой.

- Ты уверен? - спрашивает она. - Потому что я не хочу заставлять тебя делать то, что ты не хочешь.

Боже, она убивает меня. Слишком заботится о других.

- Да, конечно, я уверен. - Но я не уверен. Совсем. С другой стороны, я не уверен, что когда-либо буду к этому готов, так что предполагаю, что мне все-таки придется сорвать этот пластырь

- Спасибо, - говорит она, немного задыхаясь. - И Куинтон, мне очень, очень жаль, что свалилась на твою голову.

- Тебе не нужно извиняться, - говорю я, открывая ящик комода и хватая рубашку. - Оставайся на месте. Я буду через двадцать-тридцать минут. - Кладу трубку, одеваюсь, а затем иду в комнату отца, чтобы попросить его одолжить машину. Сначала он колеблется, пока я не говорю ему, зачем она мне. Он нехотя дает ключи и говорит, что поедет на работу на автобусе. Как бы то ни было, этот жест много значит для меня, и я искренне благодарю его.

Мне приходится прогреть машину минут пять, и подождать пока лобовое стекло оттает, поэтому я лезу внутрь и набираю номер Уилсона. Примерно через четыре гудка он поднимает трубку, звуча крайне измученно.

- Это должно быть действительно важно, - говорит он, а потом зевает. - Потому что я не жаворонок.

- Нова здесь, - это все, что я говорю, глядя на серое небо и занимающийся ярко-оранжевый рассвет.

Ему требуется секунда, чтобы ответить. - Прямо сейчас. В Сиэтле. В твоем доме.

- Она в аэропорту, - включаю дворники и смотрю, как они соскребают остатки изморози. - Я еду, чтобы забрать ее.

- Почему ты не сказал мне, что она приедет? - спрашивает он, снова зевая.

- Потому что я не знал, - выключаю дворники и пристегиваю ремень безопасности. - Она позвонила мне несколько минут назад и сказала, что в аэропорту... она казалась расстроенной. И мне нужно, чтобы ты сказал мне, что я справлюсь.

- Как ты думаешь, ты сможешь справиться с этим? - он использует психологический прием, как Грег обычно делает.

- Не знаю... может быть... - сдаю задним ходом и выезжаю на дорогу. - У меня были все эти фото на моей стене.... с Лекси и моей мамой. Я хранил их, потому что они напоминали мне, что я потерял... чтобы удержаться... я просто снял их.

- Когда ты это сделал? - его голос осторожен.

- Пять минут назад, - поворачиваю и еду вниз по дороге, направляясь к шоссе.

- И как ты себя чувствуешь?

- Странно, - это первое слово, которое приходит на ум, но оно кажется подходящим. - Уилсон, я не уверен, что смогу сделать это... увидеть ее... я не готов... - останавливаю машину у знака «Стоп», жалея, что не могу быть счастливее от того, что она здесь. - Скажи мне, что делать. Просто сказать ей, чтобы она возвращалась домой?

Он обдумывает то, что я сказал. - Почему ты хочешь так поступить?

- Потому что я только что сказал, что не готов... и мысль о том, что увижу ее сводит меня с ума. - Я опускаю голову на руль и смотрю в пол. - И ты сказал мне не вступать в отношения, пока я не буду готов.

- То, что она здесь, не означает, что вы находитесь в отношениях, - говорит он мне. - И, кроме того, было бы хорошо, если бы ты помог ей пройти через то, что она переживает, ведь насколько я понимаю, она действительно помогла тебе в прошлом.

Как только он говорит это, я понимаю, что он прав. Я сейчас очень эгоистичен, думая о том, как ее присутствие повлияет на меня, когда на самом деле я должен думать о том, что случилось, что она села на самолет и прилетела ко мне. - Да, наверное, ты прав.

- Конечно, я прав, - говорит он высокомерно. - Я всегда прав.

Прав или нет, это не облегчает мне дорогу до аэропорта. Но я делаю это. И хотя мне, вероятно, требуется немного больше времени, чем большинству людей, чтобы получить багаж, в основном потому, что мои ноги, кажется, весят чертовски много, я действительно добираюсь туда.

Мне требуется минута, чтобы заметить ее, потому что сейчас праздники и место красиво обставлено. Но когда я это делаю, клянусь Богом, что-то меняется во мне в тот момент. Что-то хорошее, я думаю, хотя на сто процентов я не уверен.

Ее волосы собраны в хвост, рюкзак стоит возле ног, сама она прислонилась к стене с закрытыми глазами, люди проходят мимо нее. Но чем дольше я смотрю на нее, тем меньше замечаю толпу вокруг. Меня даже не волнует, как это чертовски глупо звучит. Есть только она и я и все, что было между нами. Я начинаю вспоминать все. Как она заставила меня чувствовать. Как она не отказалась от меня. Насколько мощным было чувство просто быть рядом с ней. Она не бросила меня. Эта девушка спасла меня, и я люблю ее за это. Я осознаю это сейчас. Мое сердце знает это. Моя голова знает это. Даже мои ноги знают это, потому что они подводят меня, и я должен протянуть руку и ухватиться за стену, чтобы не упасть. Я едва могу дышать, работая над тем, чтобы сделать шаг, чувства внутри меня настолько сильны и подавляющи. Я не знаю, смогу ли справиться с этим - чувствовать себя так, пока я трезв.

Страх только усиливается, когда она открывает глаза, и ее взгляд охватывает зал. Через мгновение она замечает меня. Она не двигается. Не реагирует. Я хочу сдвинуться, но не могу. К счастью, ей удается оторвать себя от места, где она стоит. Она забирает свой рюкзак с пола, перекидывает его через плечо, и направляется ко мне. С каждым шагом, который она делает, ее губы подрагивают, и к тому времени, когда она достигает меня, она почти улыбается.

- Привет, - говорит она, а затем без всякого предупреждения обнимает меня, сжимая так крепко, что кажется сейчас раздавит. Жар ее тела устремляется через меня. Независимо от того, насколько я боюсь прикоснуться к ней, я обнимаю ее и обнимаю так крепко, что мои руки начинают дрожать. Я борюсь с невероятно сильным желанием упасть на землю, и это трудно, потому что адреналин и эмоции пульсируют во мне. Я чувствую, что кренюсь набок, балансируя на канате. Но она держится за меня, поэтому я не могу упасть и в итоге зависаю в воздухе. Я даже не знал, что такое чувство возможно, и это капец, как страшно.

Закрываю глаза и вдыхаю ее аромат. - Ух ты, - шепчу я, затаив дыхание, когда она прижимается лицом к моей шее, мои руки так сильно дрожат, что я уверен, она тоже это чувствует.

- Да, - соглашается она, запечатлев поцелуй на моей шее. Она делает это снова и снова, и с каждым я успокаиваюсь внутри.

Внезапно, мысль приехать сюда за ней кажется не так страшна, как раньше. На самом деле, я рад, что сделал это. Чувство, которое усиливается, когда она отстраняется от меня и, прежде чем я успеваю среагировать, наклоняется вперед и целует меня прямо в губы.

Глава 12

Нова

Я, наверное, не должна была его целовать. Это не то, зачем я приехала. Мне просто нужно было избавиться от всей грусти и боли из-за Делайлы и Тристана, и когда я подумала о месте, где у меня бы это получилось, то, первым, что пришло в голову оказаться рядом с Куинтоном.

Просто друзья, я продолжала говорить себе во время полета. Мы просто друзья.

Но увидев его во плоти, здорового, с медово-карими глазами полными жизни, что-то зажглось внутри меня, и, не задумываясь, я прижала свои губы к его. Я начинаю отступать, когда понимаю, что, вероятно, не следовало этого делать, но, к моему удивлению, он прижимает руку к моей спине и сближает наши тела, углубляя поцелуй. Мое тело отвечает ему, когда я обнимаю его, губы охотно раздвигаются, когда его язык все глубже проникает в мой рот. Чем дольше длится поцелуй, тем интенсивнее он становится, и, прежде чем я это понимаю, мои ноги обхватывают его вокруг талии, а его руки исследуют мое тело, прижав меня к стене. Я едва могу дышать, от нехватки кислорода мои легкие вот-вот взорвутся. Не могу больше это терпеть. Я серьезно хочу сорвать с него одежду и руками почувствовать каждую часть его тела, пока он делает то же самое со мной.

Но вдруг он отстраняется, шум вокруг нас накрывает меня, и я вспоминаю, что нахожусь в очень людном месте.

- Боже, я скучал по тебе, - шепчет Куинтон, прислонив голову к моей, его дыхание прерывистое, мои ноги все еще крепко сжаты вокруг него.

- Да, я тоже, - шепчу в ответ, купаясь в ощущениях от тепла его кожи и легкого прикосновения его дыхания.

Мы замираем на мгновение, прежде чем, наконец, он опускает меня обратно на пол. Затем он заправляет прядь моих волос за ухо, пристально наблюдая за мной. - Тебе нужно забрать что-нибудь из багажа? - спрашивает он.

Я качаю головой и, протянув руку, похлопываю сумку на спине. - Это все, что я взяла, - говорю я. - Собиралась в такой спешке, что даже не уверена, не забыла ли взять дезодорант.

Он смотрит на меня с озадаченным видом, его взгляд скользит по мне. - Ты... ты хочешь поговорить о том, что случилось?

Я поджимаю губы и качаю головой, отказываясь думать о том, что заставило меня сбежать. Не сейчас, когда момент настолько хорош. - Нет, пока нет, давай позже.

Он гладит меня по щеке. - Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал... все, что тебе нужно, и я достану это тебе.

- Даже если я скажу, что мне нужен единорог? - качаю головой. Я не знаю, почему пытаюсь шутить.

Он улыбается, вокруг его глаз появляются мелкие морщинки, и это самое красивое зрелище, которое я когда-либо видела. - Это возможно организовать, если у меня будет достаточно времени, - говорит он. - Но до тех пор, что еще нужно от меня?

Мой желудок урчит в ответ. - Как насчет завтрака?

С легкой улыбкой он кивает, а затем берет мою руку. - Тогда идем завтракать.

Мы выходим за дверь и направляемся к парковке, держась за руки, чистое небо сияет над нами. Это кажется странным, но в то же время правильным. Такое чувство, что я принадлежу этому миру, и мне нравится это чувство, но в то же время я ненавижу его, потому что знаю, что не смогу его надолго сохранить. Я должна рассказать о том, что заставило меня сбежать.

* * *

- Так ты умеешь готовить? - говорю я, пока он разбивает яйца в сковороду. Я, честно говоря, ожидала, что мы поедем в ресторан или Макдональдс, чтобы позавтракать, но вместо этого он привез меня к себе домой, частично пустой и заставленный коробками.

Он пожимает плечами, понижая температуру плиты, когда яйца начинают шипеть. - Да, но в этом нет ничего особенного. - Он улыбается мне через плечо.

Я улыбаюсь в ответ. - А бекон ты тоже можешь сделать?

- Ты такая привереда, - шутит он со смешком. - Но если кто и заслуживает этого, то это ты.

Мое выражение лица меняется. - Я не такая хорошая, как ты думаешь.

Он достает тарелку из шкафа. - Пожалуйста, поговори со мной, - ставит тарелку на столешницу и кладет несколько яиц. - Мне не нравится, когда ты грустишь.

Слежу взглядом за линиями на столе с опущенной головой. - Я боюсь, что, если скажу тебе, что произошло... это будет нелегко для тебя. А я не хочу тебя расстраивать.

Он не отвечает сразу же, и когда я слышу, как он подходит, поднимаю голову. Наши взгляды встречаются, когда он ставит тарелку с яичницей передо мной. - Испытай меня.

Я осторожно смотрю на него и с трудом сглатываю. - Ты уверен? Потому что это серьезная проблема, и я знаю, как тяжело с этим бороться.

Теперь он тяжело сглатывает, садясь на стул напротив меня. - Да, я уверен. - Он тянется через стол, его рука дрожит, когда он мягко сжимает мою руку. - Я хочу, чтобы ты мне доверяла, и как я уже говорил по телефону сто раз, я не такой хрупкий, как ты думаешь.

Его прикосновение делает эту задачу немного легче. - Даже не знаю, с чего начать, - говорю я тихо. - В какую-то минуту все было в порядке, а в следующую произошло все и сразу, и мне просто нужно было убраться подальше от всего.

- В жизни такое случается, - говорит он, отпуская мою руку. - Но я уверен, что со всем, что происходит с тобой, ты можешь справиться. - Он мне улыбается и берет в руки вилку. - Ты специалист по сложностям.

Тыкаю вилкой в тарелку, решая, что единственное, что я могу сделать, это сорвать пластырь. - Я думаю, что Тристан снова принимает наркотики.

Мышцы его рук напрягаются, глаза округляются на долю секунды, но затем он быстро пытается собраться. - Как давно?

- Я не уверена, - бормочу я, размазывая по тарелке яйца, чувствуя себя слишком плохо, чтобы поесть. - У меня появились подозрения пару недель назад, но прошлой ночью кое-что произошло, и когда я ему позвонила, он сказал, что он на вечеринке и что его действительно не заботит, что дальше будет, потому что его жизнь дерьмо. - Я пропускаю инцидент с поцелуем. Это не так важно, на мой взгляд, потому что ничего не значит для меня.

Куинтон не говорит ни слова, держа вилку в руке, на его лице маска невозмутимости. - Он сказал, что снова употребляет наркотики?

- Нет, но он так говорил, словно хотел это сделать, - говорю я, пробуя яичницу. - В последнее время он так странно себя ведет. Тусуется с каким-то подозрительным парнем, и я боюсь, что, если скажу ему об этом, он разозлится на меня. - Я выдыхаю, опускаю вилку на тарелку и массирую виски кончиками пальцев. - Есть еще кое-что, но ты можешь сказать мне, чтобы я прекратила. Я не хочу давить на тебя.

Он опускает вилку и проводит рукой по лицу с таким нажимом, что оставляет следы на коже. - Нет, я должен знать это. Мне нужно знать, что огорчает тебя.

- Ты уверен?

Он колеблется, а затем кивает. - Да. Я позитивно настроен.

Мой желудок сжимается в узел, и я надеюсь, что он справится с этим, как он говорит. - Помнишь, я рассказывала тебе о Делайле? Что она пропала, и ее мама ищет ее?

Он снова кивает, а затем его глаза округляются. - Подожди, неужели они нашли ее?

- Я не уверена, - закрываю глаза, чтобы не пролить слез. - Вчера вечером позвонила моя мама и сказала, что мама Делайлы отправилась в Вегас, чтобы... опознать тело... увидеть, она ли это.

Тишина окружает нас. Я хочу открыть глаза и посмотреть на него, но в то же время я боюсь. Боюсь, что я увижу, как тьма вернется в его глаза. Боюсь, что увижу необходимость накормить тьму. Но потом я чувствую его руку поверх моей, и прикосновение заставляет мои веки подняться.

- Все будет хорошо, - говорит он, его рука дрожит на моей. Или, может быть, меня трясет – трудно сказать.

- Я знала, что это в итоге случится, - говорю я. - Потому что проходила через это раньше... но я... боюсь...

На его лбу образуется морщинка. - Чего?

- Закрыться, - вытаскиваю руку из-под его и кладу на свое сумасбродное сердце. - Снова начать все считать. Вернуться к ОКР, снова с этим столкнуться. - Я хочу плакать, но изо всех сил пытаюсь сдержать слезы, быть сильной. - Все складывалось так хорошо, и я просто хочу, чтобы все также и осталось. - Но слезы прорывают барьер и стекают по моим щекам.

- Эй, - говорит он, вставая со стула и бросаясь ко мне. - Все будет хорошо, даже если какое-то время будет немного трудно. - Он опускается на колени передо мной и прикасается рукой к щеке, размазывая несколько слез большим пальцем. - И знаешь, откуда я это знаю? - спрашивает он, и я отрицательно качаю головой, горячие слезы проливаются по моей щеке. - Потому что я здесь. С тобой. И мы оба трезвые. - Он чуть улыбается, а потом обнимает меня, потянув к себе. - И мы пройдем через это вместе.

Мои руки инстинктивно обвивают его и притягивают к себе, когда я кладу подбородок на его плечо. - Но что если это она?

Его мышцы напрягаются, но, когда он говорит, его голос спокоен. - Тогда мы справимся с этим вместе.

- А ты сможешь... сможешь справиться с этим? - удивляюсь я, глядя ему в глаза. Я, честно говоря, не знаю, если дело дойдет до этого, выдержит ли он это без ущерба для своего выздоровления. Если это тело Делайлы, сможет ли он справиться с этим? Я не думаю, что они были так близки, но смерть есть смерть. Это тяжело. Больно. И вес этой боли растет с каждым человеком, который уходит из нашей жизни и никогда не вернется. Куинтон много потерял, и я переживаю, что вес еще одной смерти утянет его на дно.

- Думаю да, - его голос дрогнул, но он быстро восстанавливается. - Я сделаю это для тебя... но Нова, давай не будем об этом думать, пока не узнаем точно, ладно?

Я киваю и вытираю слезы кончиками пальцев. Взяв себя в руки, откидываюсь назад и смотрю ему в глаза. - Ты довольно хорош в этом. Ты знал?

Он поднимает брови с выражением недоверия. - Ну, если это правда, то можешь поблагодарить Уилсона и его постоянное нытье.

- Можно я встречусь с ним? - спрашиваю, меняя тему на более нейтральную. - Пока я здесь?

- Ты хочешь встретиться с ним? - удивляется он, положив руки мне на ноги.

- Конечно. Ты постоянно о нем говоришь последнюю пару недель, - говорю я, но, когда он хмурится, я добавляю, - Но тебе необязательно знакомить меня с ним, если ты этого не хочешь.

- Нет, я хочу, - отвечает он с оговоркой. - Это просто... - он чешет затылок. - Просто это делает вещи такими реальными, - он жестом показывает на нас. - Ты и я.

- Это ничего не значит, - говорю я, скрывая свое разочарование. - Мы все еще можем быть просто друзьями.

Его губы сжимаются в тонкую линию, пока он не отрывает от меня взгляд. - Я не уверен, что смогу это сделать. Не тогда, когда ты здесь, - он закрывает глаза и его грудь поднимается и опускается, когда он делает глубокий вдох-выдох. - Не после этого поцелуя.

- Я сожалею об этом, - я извиняюсь, хотя тут я кривлю душой. - Я чувствую, что оказала на тебя огромное давление, появившись здесь. Я должна была подумать об этом.

Он открывает глаза, в которых отражается свет, идущий из комнаты. Помню, когда я впервые встретилась с ним, сколько боли в них было, а в Вегасе они были пустыми. Но теперь они другие... он другой – более живой. - Нет, я хочу быть здесь с тобой... ты так много значишь для меня. - Он размышляет о чем-то с потерянным выражением на лице. - Просто скажи мне, что ты хочешь сделать, и мы сделаем это.

Я думаю о том, чего хочу, но на ум приходит много невозможных сценариев, например, чтобы все было хорошо, чтобы с Делайлой все было в порядке, поэтому я решаю остановиться на чем-то простом. - Я хочу увидеть город, - говорю я. - Я никогда не была здесь раньше.

- Как долго ты планируешь здесь пробыть? - он поднимается на ноги и снова садится, чтобы доесть завтрак.

- Я должна вернуться домой завтра... я работаю на следующий день после Рождества, и я пообещала Леа, что проведу Рождество с ней.

Не могу сказать, доволен ли он этим или нет, но потом он улыбается. - Только один день в Сиэтле. Я точно знаю, куда нужно идти.

- Да? Куда? - я ковыряюсь в своей тарелке.

- Это сюрприз. - Затем он подмигивает мне и просто вид того, что он счастлив, дает мне надежду на то, что, несмотря на всю темноту и неправду, происходящую сейчас, все будет хорошо.

Глава 13

Куинтон

Довольно странно видеть Нову здесь, но не так странно, как я думал. На самом деле, несмотря на мою нервозность, кажется удивительным, что она рядом со мной. Интересно, что это значит. Что все не так плохо, как раньше?

Но утешительное чувство постепенно покидает меня, когда мы садимся в автобус и едем в город, чтобы увидеть Спейс-Нидл [10]. Я вспоминаю о том, как мы с Лекси делали это, и понимаю, что мне не стоило повторять это с Новой, но пока я сижу рядом с ней и держу ее за руку, я не могу заставить себя возвести преграду между нами.

- Сиэтл гораздо больше, чем я думала, - замечает она, наблюдая за городом через окно. У нее в руках телефон, и время от времени она записывает видео, смотря на мир через объектив.

Город сейчас очень заполнен, потому что это день перед Рождеством. Много прохожих спешит по улицам с сумками. На окнах и витринах сияют праздничные огни.

- Это определенно не Мейпл-Гров, - соглашаюсь, наклоняясь к ее плечу, чтобы посмотреть на здания вместе с ней. Исходящий от нее аромат ванили наполняет мои ноздри, и я ничего не могу с собой поделать, прикасаясь губами к ее голове. Просто легкий поцелуй, хотя жажда осыпать ее жаркими поцелуями никуда не делась.

- Он такой большой и занятой, - говорит она, прислоняясь ко мне и вздыхая. - И блестящий. Как большое зеркало... и все эта предпраздничная суета... Клянусь, я действительно чувствую Рождество в воздухе.

- Раньше я часто рисовал это время, - признаюсь я, прижимая ноги к креслу, когда мимо проходит дама на костылях. - Даже выиграл художественный конкурс с одним из своих рисунков, когда учился в старшей школе.

Она поворачивает голову, и мы так близко, что почти соприкасаемся губами. - Я хочу увидеть твои зарисовки, пока я здесь. Те, которые ты рисовал раньше.

Мои брови хмурятся, когда я задумываюсь, могу ли справиться с этим. - А знаешь, что? Думаю, я бы тоже хотел, чтобы ты их увидела ... Мне бы хотелось, чтобы ты увидела, что я не всегда был настолько не в себе и мог рисовать со смыслом.

- Я думаю, что все, что ты рисуешь, имеет смысл, - говорит она, солнечный свет бликует в ее зеленовато-голубых глазах. - Просто некоторые рисунки навеяны печалью.

Ее слова поражают меня прямо в сердце. Она так понимает меня, и все, что я хочу сделать, это поцеловать ее. Без какого-либо предупреждения я прикасаюсь губами к ее. И она не отстраняется, отвечая на поцелуй, приоткрыв рот, когда я проникаю языком глубже. Уверен, что на нас смотрят, но мне все равно, и я прижимаюсь к ней ближе, вынуждая ее прислониться к стеклу.

И так продолжается, пока мы не достигаем своей остановки, чуть не упустив ее, потому что так поглощены друг другом. Мы выходим, держась за руки, холодный воздух становится чуть более терпимым, когда мы идем рядом.

- Ты часто приходил сюда? - спрашивает она, откинув голову назад, чтобы посмотреть на верхнюю часть башни, простирающуюся к небу, и поднимая телефон с камерой, чтобы сделать снимок. Я киваю, смотря не на здание, а на нее. Трепет в ее взгляде более очарователен, чем все, что происходит вокруг. То, как ее глаза выглядят кристально голубыми в тени, но зеленеют, когда она наклоняется к свету. То, как ее волосы движутся вместе с ветром, и то, как она нервно закусывает нижнюю губу. Ее образ завораживает, и мне интересно, будет ли так всегда, если мой разум будет достаточно чистым, чтобы осознавать это. Хотя я чувствую себя под кайфом прямо сейчас. Нова – мой наркотик. Интересно, это нормально?

- Что? - внезапно спрашивает она, глядя на меня, и наши взгляды встречаются.

Я качаю головой, не в силах оторвать взгляд. - Ничего. Ты просто красивая. Вот и все.

Ее щеки немного розовеют, и это самая восхитительная вещь, которую я когда-либо видел.

- Спасибо, - смущенно говорит Нова.

Я улыбаюсь. – Давай, - тяну ее к входу, пока она совсем не застеснялась. - Наверху намного интереснее.

Она смеется и позволяет вести ее вверх по лестнице к входным дверям, где мы расплачиваемся и поднимаемся на лифте к смотровой площадке. Ледяной ветер дует со всех сторон и жжет мои щеки. Мы так высоко, что кажется, мы парим над землей, и я держу Нову, пока она записывает панораму, оставаясь позади нее, положив руки ей на бедра, боясь отпустить, когда она наклоняется вперед и смотрит на вид внизу.

- Город выглядит таким маленьким отсюда, - замечает она, оглядываясь через плечо, все еще держа перед собой телефон. - Я чувствую себя птицей.

Улыбаясь, я раскидываю руки и беру ее, делая вид, что у нас есть крылья. Она смеется, отворачиваясь и вновь обращая внимание на вид и камеру. Мы молча стоим довольно долгое время, наблюдая, как люди приходят и уходят, воздух становится холоднее, а небо темнее. Я хочу спросить ее, готова ли она уйти, но чувствую, что она ждет какой-то момент, поэтому молчу, задаваясь вопросом, о чем она думает и сможет ли когда-нибудь поделиться этим.

- Лэндон боялся высоты, - неожиданно говорит она, глядя прямо перед собой, продолжая запись. - Мы даже не могли покататься на колесе обозрения, когда в город приезжали аттракционы.

- Лекси боялась жуков, - тихо говорю я, положив подбородок ей на голову, мои руки сильнее обхватывают ее талию, потому что я должен за что-то держаться, в противном случае я почти уверен, что рухну от адреналина и эмоций, наполняющих меня. - Я должен был давить их каждый раз, когда она их видела.

- Я тоже не их фанат, - признается она. - Но это не то, чего я боюсь больше всего.

- Чего же ты боишься больше всего? -смею я спросить, напрягаясь, ожидая ее ответа.

- Жизни, - говорит она, оглядываясь через плечо на меня. - И того, что ждет меня впереди. А ты?

Мой шрам на груди начинает гореть, ощущение, будто он раскрывается, причиняет боль всему телу, но, несмотря на это, мне удается сказать. - Прошлого и невозможности его забыть.

Она кивает, понимая, и я рад, что мне ничего не нужно объяснять ей. С ней все намного проще, в отличие от моего терапевта, который хочет, чтобы я все объяснял. Нове не нужно объяснять. Боже, это удивительно, что она делает для меня. Как мне повезло, что она здесь со мной.

- Лэндон говорил, что устал от жизни, - шепчет она. - И что он не может найти смысл жить дальше, поэтому он просто сдался… такое чувство, что многие сдаются, и я не понимаю, почему.

- Потому что так проще, - говорю я. - Чем жить и бороться, чтобы выжить.

- Но оно того стоит? - спрашивает она с такой большой надеждой в глазах, что я тоже чувствую малейшую надежду. - Правда?

- Раньше я так не думал… Раньше я думал, что единственный способ справиться со всем - это сдаться, но сейчас… - замолкаю, глядя ей в глаза. - Но сейчас это уже не так просто.

Она поджимает губы, поворачиваясь ко мне, а затем проводит пальцами по моей щеке. - Хорошо. Потому что я не хочу, чтобы ты сдался. Ты нужен мне здесь. - Затем она поднимается на цыпочки и целует меня, и на мгновение все кажется идеальным. Я не уверен, заслуживаю ли я этого или нет. Правильно ли это или неправильно, но, несмотря на все, я эгоистично принимаю это сейчас, потому что хочу ее больше всего на свете.

Глава 14

Нова

Мы проводим остаток дня, гуляя по городу, и я даже останавливаюсь в нескольких магазинах, чтобы купить пару рождественских подарков в последнюю минуту. Мы болтаем пока я все записываю на камеру, но только потому, что я хочу, чтобы что-то напоминало мне об этом дне. Признаюсь, трудно ходить, как ни в чем не бывало, когда над твоей головой нависает такой огромный страх. Страх смерти. Становится только сложнее, когда я получаю сообщение от Джексона, которого я так опасалась.

Джексон: Ты серьезно играла в группе с Леа?

- Дерьмо, - ругаюсь я, прочитав текст. Мы сидим на скамейке в парке, наблюдая за проходящими мимо людьми, Куинтон бросает на меня озадаченный взгляд.

- Что случилось? - спрашивает он, положив руку на спинку скамейки позади меня.

Я качаю головой, читая текст еще раз. - Джексон узнал, что я играла в группе с Леа.

- И что? Скажи ему, что ты сделала это лишь потому, что она твоя подруга, - говорит он, и солнечный свет отражается в его глазах.

- Я думаю, что он зол, = говорю я, и пишу ответ Джексону.

Я: прости, но ей действительно нужна была моя помощь. Мне плохо из-за этого.

Джексон: ты знаешь, что это похоже на настоящее предательство. Блин, Никко зол как черт. Он точит зуб на Брэкстона и говорит, что тот увел его девушку год назад.

Я: скажи ему, что мне жаль.

Джексон: в данный момент это не поможет.

Я собираюсь ответить, когда приходит другое сообщение.

Джексон: он хочет выгнать тебя из группы.

Я: пожалуйста, не надо. Скажи ему, что мне очень жаль, и что я все улажу.

- Или как насчет того, чтобы сказать им, чтобы они забили на это, - говорит Куинтон, и я понимаю, что он читает мои сообщения из-за плеча. - Не позволяй им манипулировать тобой, Нова.

- Они не манипулируют мной. Даю слово, - говорю я, но не чувствую, что я честна перед самой собой. - Это специфика работы в группе.

Он заносит ногу на ногу и качает головой. - Детка, ты иногда слишком мила. Тебе нужно быть более настойчивой.

Мы оба замираем на несколько секунд, когда понимаем, что он назвал меня деткой. Я не уверена, нравится мне такое обращение или нет, но в то же время мне нравится, что это звучит из его уст.

- Извини за детку, - говорит он, его пальцы ласкают мою шею. - Я не хотел, чтобы так вышло... на самом деле, я всегда думал, что это глупое прозвище.

Телефон вибрирует в моей руке, но я не смотрю на него. - Все в порядке, - говорю я. - Ты можешь дать мне прозвище, но, возможно, это будет не детка.

Он закусывает нижнюю губу. - Тогда как ты хочешь, чтобы я тебя называл? Сладкая?

Я качаю головой. - Слишком приторно. И я не сладкая.

- Позволю себе не согласиться, - говорит он задумчиво. – Но, если ты не хочешь, чтобы я так тебя называл, я не буду.

- Мне всегда нравилось, когда ты называл меня Нова, как автомобиль, = признаюсь я, желая разбить свой телефон об землю, когда он снова вибрирует. Мне следует быть более обеспокоенной тем, что группа злится на меня, но, будучи здесь, все кажется таким далеким.

Уголки его губ поднимаются. - Это очень длинный ник.

- Ну тогда, что насчет этого, - говорю я. - Зови меня просто Нова, за исключением особых случаев, таких, как мой день рождения и твой, и тогда ты будешь называть меня Нова, как автомобиль.

Он увлажняет губы языком, и мне хочется снова его поцеловать... и никогда не останавливаться. - Звучит неплохо, - говорит он, а затем наклоняется, касаясь губами моих губ, словно читает мои мысли.

Это быстрый поцелуй, и мы отстраняемся, когда мой телефон вибрирует в четвертый раз.

Джексон: я сказал ему, что ты сожалеешь, но он все еще зол.

Джексон: Нова, я думаю, мы действительно должны выгнать тебя, по крайней мере, на некоторое время.

Джексон: Нова, какого черта. Пожалуйста, ответь.

Никко: я не могу поверить, что ты играла в другой группе.

Я смотрю на экран целую вечность в раздумьях, что ответить. Чем больше я думаю об этом, тем больше волнуюсь, а сейчас это не то, что мне нужно. В итоге я убираю телефон и кладу голову на плечо Куинтона.

- Ты в порядке? - спрашивает он.

Я киваю. - Да, или, по крайней мере, буду. Мне просто нужно немного отвлечься и перевести дух.

Он не спорит, положив голову на мою, и мы сидим так в течение следующего часа. Это, наверное, один из лучших часов, которые были в моей жизни, и, если бы я могла, я бы просто осталась так, застыв во времени, но я знаю, что не могу. Это часть моей проблемы. Нежелание отпускать. Страх перемен. Страх, что произойдет, если я изменю свою жизнь. Если рискну.

Наконец, солнце начинает садиться, и мы встаем со скамейки и возвращаемся домой. Но прежде мы останавливаемся на строительной площадке, и Куинтон показывает мне дом, над которым он работает. На данный момент не все готово, но я понимаю, почему он так гордится. Ведь он строит дом для семьи, которая в этом нуждается.

- Это удивительно, - говорю я, обходя вокруг первого этажа, в котором нет стен. Пол из фанеры. На земле установлены прожекторы, чтобы осветить территорию, так как люди много работают в темноте, чтобы закончить дом. - Это похоже на настоящий дом.

Он смотрит на меня. - В отличие от поддельного?

Я смеюсь, а затем игриво ударяю его по руке. - Ты знаешь, что я имею в виду.

Он смеется, и этот звук настолько захватывает дух, что я достаю телефон и записываю его. - Улыбнись, пожалуйста, - говорю я ему, направив на него камеру.

- Ты собираешься записывать все? - удивляется он, когда я увеличиваю его лицо.

Я опускаю камеру, хмурясь. - Извини. Тебя это беспокоит?

Он качает головой, кажется искренне. - Нет, я просто хочу знать. Вот и все.

- О, - поднимаю камеру вверх, и его изображение снова появляется на экране. - Я перестану. Просто хочу запомнить все это... и съемка помогает мне чувствовать себя лучше.

- Ну, тогда записывай, пока я буду проводить для тебя экскурсию, - говорит он, включая фонарик, затем ведет меня по дому, знакомя меня с людьми здесь и там. Он так много улыбается, показывая мне, что сделал. Он гордится своим достижением, и так и должно быть. Это вдохновляет меня.

- Ты выглядишь таким счастливым, - осмеливаюсь сказать, когда мы поднимаемся по лестнице на второй этаж.

Он удивленно вскидывает брови. - Правда?

Утвердительно киваю, заправляя прядь волос за ухо. - Это вдохновляет меня на свершение таких же поступков, - говорю я. - Ну, не совсем таких же, потому что я не умею строить, но я хотела бы помогать людям каким-то образом.

- Ты помогаешь людям больше, чем ты думаешь, - уверяет он, замолкая, когда мы поднимаемся на верхний этаж.

Я замечаю парня возраста примерно тридцати лет с щетиной, одетого в клетчатую куртку, который бьет молотком по дереву. Музыка в стиле кантри доносится из небольшого приемника в углу и одиночный прожектор, расположенный в самом центре, озаряет темноту ночи.

- А это Уилсон, - говорит Куинтон, приближаясь к парню с каким-то беспокойным выражением на лице.

Уилсон бросает взгляд на Куинтона, вздрагивая. - Святое дерьмо, я не видел, как ты сюда зашел. - Его глаза устремляются на меня, и он опускает молоток. - Кто это? - спрашивает он, похоже, уже зная, кто я.

- Это Нова, - говорит ему Куинтон, засунув руки в карманы джинсов.

Уилсон меняется в лице, отложив инструмент на пол, и вытирая руки по бокам штанов. - Приятно познакомиться, - говорит он, подходя ко мне с протянутой рукой.

Я пожимаю его ладонь. - Приятно познакомиться. Я много слышала о вас.

Уилсон смотрит на Куинтона с задиристым выражением лица, и Куинтон закатывает глаза, качая головой. - Ну, я надеюсь, только хорошее, - говорит Уилсон, возвращая свое внимание ко мне.

Киваю, отпуская его руку. - Да, всегда только хорошее.

Улыбаясь, Уилсон наклоняется, чтобы поднять бутылку воды с пола. - Ладно, и еще я должен сказать, что мне нравится твое имя.

- Спасибо, - говорю я ему, взглянув на Куинтона, и гадая, рассказал ли он Уилсону эту историю. - Меня назвали в честь автомобиля моего отца.

- Я знаю, - говорит Уилсон, делая глоток воды перед тем, как поставить бутылку обратно на землю возле синего ланчбокса. - Куинтон рассказал мне, и я должен сказать, что у твоего отца был отличный вкус в автомобилях.

Он сказал «был», значит, он знает, что мой отец скончался, и Куинтон рассказывал ему обо мне. По какой-то причине мне нравится мысль, что он говорил обо мне с Уилсоном, мнение которого, я знаю для него важно, даже если он не показывает этого.

После того, как мы немного поболтали, Уилсон спрашивает, не хотим ли мы помочь ему. Куинтон начинает мотать головой, но я соглашаюсь, мне нравится идея делать то, что поможет другим. Хотя я, на самом деле, не особо помогаю, так как ничего не смыслю в строительстве, но я подаю инструменты, когда они им нужны. Я замечаю много вещей, пока наблюдаю за их работой, например, как счастлив Куинтон. Он шутит и время от времени подходит и дарит мне поцелуй в лоб или щеку, словно боится, что если он этого не сделает, он упустит свой шанс. Такое чувство, что мы действительно можем быть парой или, по крайней мере, близкими друзьями. Последний раз у меня было такое чувство с Лэндоном, и я никогда не думала, что снова его испытаю, но, кажется, была неправа. Я хочу тех отношений, что у меня были с Лэндоном и Куинтоном, только лучше. Я хочу, чтобы мы могли говорить обо всем, несмотря ни на что, даже если это трудно.

- Что? - спрашивает Куинтон в какой-то момент, на его лице читается любопытство, и я понимаю, что смотрю на него широко улыбаясь.

Качаю головой, не в состоянии сдержать улыбку. - Это ничего не значит. Я просто чувствую себя лучше. Вот и все.

- Хорошо. Я рад. - Он улыбается в ответ и начинает забивать молотком гвоздь, а я продолжаю наблюдать, как он двигается, потому что нахожу это увлекательным. После того, как он прибивает доску, он смущенно оглядывается. - А куда ушел Уилсон? - спрашивает Куинтон.

Я указываю на лестницу. - Он что-то пробормотал насчет того, что пойдет проверить ребят внизу, и побрел в этом направлении.

- Черт, я даже не видел, как он ушел.

- Это потому, что ты весь в работе.

Он улыбается мне, а затем поворачивается, чтобы вернуться к работе в то время, как песня на радио меняется на медленную.

- Здесь действительно красиво, - говорю я, глядя на небо через небольшой участок, где еще нет крыши. - Можно увидеть столько звезд.

- Знаешь, я помню, когда в последний раз смотрел на звезды, - говорит Куинтон, приближаясь ко мне. - В Вегасе... мы играли в двадцать вопросов, а потом танцевали.

Я смотрю на него. - Да, и ты обещал мне повторить. А знаешь, я действительно хотела бы увидеть твои звездные танцевальные навыки снова. Те, которым научила тебя твоя бабушка.

- Да, я бы никогда не признался тебе, если бы не был под кайфом, - говорит он, кажется немного смущенно. - Ну да ладно, - он протягивает руку. - Хочешь потанцевать?

Я оглядываю дом без стен, звук электроинструмента наполняет воздух. - Прямо здесь?

Он кивает, тогда я вкладываю руку в его, и он тянет меня к себе. Затем он возвращается к приемнику в углу и включает звук так громко, что я почти ничего не слышу, кроме музыки и слов.

- Знаешь, я никогда не была поклонницей музыки кантри, - замечаю я, пока он идет обратно ко мне.

- Ха, ну, теперь я знаю о музыке то, чего не знаешь ты, - говорит он, положив руки мне на бедра. - Потому что я слушаю это все время.

Я обнимаю его за шею. - Ты фанат?

Он качает головой. - Нет, но я знаю текст этой песни.

- Я бы не стала этим гордиться, - шучу я.

- Неважно, - говорит он, начиная покачиваться в такт музыки. - Ты такой специалист в музыке, но в этот раз я сделал тебя.

- Да, ты меня уделал, - говорю с особым смыслом, который, я думаю, он улавливает. Но меня это не волнует. Он рядом со мной в данный момент. Я полностью растворяюсь в нем, и все плохое, что дышит мне в спину, исчезает. И это по-прежнему не существует, когда мы танцуем, смеясь, когда он отталкивает меня и заставляет покружиться. И когда он притягивает меня к себе, я не могу удержаться от улыбки, положив голову ему на плечо.

- Куинтон, спасибо, - говорю я мягко, держась за него.

- За что? - недоумевает он.

- За то, что я чувствую себя лучше, - после моих слов его мышцы напрягаются. - Мне действительно это было нужно.

Он замолкает, а затем притягивает меня ближе, положив подбородок на мою макушку. - Всегда пожалуйста, Нова, как автомобиль.

Мы танцуем еще под одну песню, а потом появляется Уилсон, застукав нас с поличным. Он начинает шутить, что всегда знал, что Куинтон романтик, и Куинтон делает вид, что рассержен, но я не думаю, что его это действительно задевает.

Примерно через час мы уходим и возвращаемся в дом Куинтона. Чувствую себя довольно странно, прогуливаясь под звездами вместе с ним. Я рада, что поступила импульсивно и приехала сюда. Однако уже поздно, и я знаю, что через несколько часов мне придется лечь спать, а затем, когда я проснусь, магия этого дня закончится, и мне нужно будет вернуться домой. Но я стараюсь не думать об этом и сосредоточиться на времени с ним.

Когда мы возвращаемся в дом, его отец все еще на работе, поэтому Куинтон готовит нам ужин - жареный сыр и суп. После того, как мы заканчиваем, я помогаю ему убрать посуду.

- Чем ты хочешь заняться? - спрашивает Куинтон, ставя последнюю тарелку в посудомоечную машину. Рукава его рубашки закатаны, и на лбу осталось немного грязи, которую я, протянув руку, вытираю.

Смотрю на грязь на своих руках, а потом обнюхиваю себя. - Я чувствую себя отвратительно, - говорю я, сморщив нос. «Можно мне принять душ?»

- Конечно, - он закрывает дверь посудомоечной машины. - Я покажу тебе, где находится ванная.

Он отводит меня в ванную наверху, затем ненадолго задерживается в дверях, кажется, будто он хочет что-то сказать, но прокашлявшись, оставляет меня, чтобы я могла принять душ. Сняв рубашку и выскользнув из джинс, включаю воду и присаживаюсь на край ванны, ожидая, когда она нагреется, чтобы можно было погрузиться и все с себя смыть. Это был долгий день, без сомнения. Но он помог мне почувствовать себя лучше и понять, что бы ни случилось с Тристаном, Делайлой и моей группой, я справлюсь. Надеюсь, что я права. Надеюсь, что я не сломаюсь. Надеюсь, что я достаточно сильна, чтобы пройти через все, что ждет меня впереди.

Я собираюсь снять нижнее белье, когда слышу стук в дверь. – Да, - отвечаю я робко.

- Это я, - произносит Куинтон с другой стороны двери. - Я принес тебе полотенца.

- О, - смотрю на свою одежду на полу, гадая, не надеть ли ее. Затем, решив, что я не хочу больше быть стеснительной Новой с ним, подхожу к двери и открываю ее. Высовываю голову, не обращая внимания на прилив жара, который обдает меня из-за его взгляда. – Спасибо. - Забираю у него полотенца, и наши руки соприкасаются, вызывая горячий всплеск, пульсирующий по моим венам, и я с трудом сопротивляюсь, чтобы не вздрогнуть.

- Пожалуйста, - его голос звучит не в той тональности, и я ловлю его взгляд, скользящий вниз по моей открытой ноге.

Я думаю о том, чтобы скрыться из его поля зрения, но потом понимаю, что не хочу. То, что я хочу сделать, так это открыть дверь шире и перейти на новый уровень отношений, чего я никогда не испытывала прежде, даже с Лэндоном. Я не хочу бояться. Не хочу больше прятаться. Жизнь слишком коротка, чтобы скрываться. Я просто хочу Куинтона. Сейчас. Больше не нужно ждать, как я делала в прошлом.

Его глаза медленно возвращаются к моим, и он моргает, словно изгоняет мысли из головы. - Я должен идти, - шепчет он, его голос напряжен.

- Куинтон, я...

Я даже не уверена, кто на самом деле делает это. Толкает ли он дверь до конца, или я открываю ее, но вдруг она качается и ударяется о стену, когда я отступаю. Я стою перед ним в нижнем белье, чувствуя, что мне должно быть стыдно, но это не так.

- Боже, ты прекрасна. - Он протягивает руку и кладет мне на бедро, нежно потянув, чтобы наши тела сблизились.

С моих губ срывается стон, когда кончики его пальцев касаются моей кожи, и этот контакт с трудом удерживает меня на ногах. Такое ощущение, что ему больно, он разрывается из-за того, что делать дальше, но потом он делает еще один нежный рывок и через несколько секунд наши губы сталкиваются. Клянусь Богом все эмоции, что мы сдерживали из года в год выходят наружу, когда мы сближаемся, наши языки переплетаются, руки блуждают по телу друг друга. Вся страсть. Жар. Страх. Беспокойство. Тоска. Желание. Необходимость. Сопротивление. Все это мгновенно пронзает мое тело и почти заставляет опуститься на пол. Но он держит меня, его рука упирается в стену, чтобы удержать нас обоих на ногах. Жар его тела опьяняет, заставляя меня чувствовать, что я таю везде, где он касается меня. И все, о чем я могу думать, это как сильно я хочу его. Сколько я ждала этого момента.

Но затем он отстраняется, разрушая связь. - Нова, может быть, мы не должны делать этого, - его дыхание рваное, глаза ошалевшие, словно он дезориентирован. - Не сейчас, когда ты так расстроена.

- Я больше не расстроена, - моя грудь вздымается, руки на его плечах. - И я делаю это, потому что хочу этого... я хочу тебя, Куинтон. - Мои щеки краснеют, когда я говорю это, но я не хочу отрекаться от своих слов. Я никогда раньше не говорила такого парню.

Он все еще сомневается, но, когда я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его, он не сопротивляется, его язык проникает в мой рот. Через несколько минут душ выключен, и мы покидаем ванную, прокладывая дорогу в спальню, не разъединяя губ.

Первое, что я замечаю - это его запах повсюду, смесь одеколона и сигарет. Это напоминает мне о другом месте и времени, где я был потеряна. Воспоминания чрезвычайно пьянящие, но в хорошем смысле, потому что я больше не в этом месте, и это напоминает мне о том, как далеко мы продвинулись - как далеко я зашла.

Затем я замечаю голые стены и отстраняюсь. - Ты снял большую часть своих рисунков и фотографий? - спрашиваю, отметив, что на стене осталось только три. Один эскиз девушки, должно быть Лекси, вместе с ее фото, и одно фото женщины, я думаю, это его мама, потому что ее глаза похожи на глаза Куинтона.

Он кивает с нервозностью в глазах, заправляя прядь моих волос за ухо. - Да, я действительно сделал это сегодня утром, прямо перед тем, как ты позвонила... я проснулся и просто решил, что время пришло. - Он пожимает плечами, словно это небольшое дело, но это не так. Это огромный шаг. Я знаю, потому что прошла через что-то подобное с фотографиями Лэндона.

Ошеломленная, я возвращаю свое внимание к нему. - Ты должен был сказать мне. Ты сделал огромный шаг.

Он касается моей нижней губы большим пальцем, на его губах появляется улыбка, и он качает головой. - Перестань беспокоиться обо мне, Нова. Со мной все будет в порядке... если бы они еще были здесь, вот тогда надо было бы беспокоиться. - Его голос колеблется. - Хорошо, что я сделал этот шаг, хоть это и было трудно.

- Я знаю, как тяжело тебе это далось... но я горжусь тобой, - обнимаю его за талию. - Ты молодец.

Его дыхания учащается. - Я надеюсь, что смогу остаться таким.

- Сможешь, - говорю я. - Я знаю, что ты сможешь.

Он тяжело сглатывает, а затем наклоняется и прижимается губами к моим, у меня перехватывает дыхание. И просто так все мои сомнения исчезают. Даже когда он расстегивает лифчик и снимает с меня трусики, я едва нервничаю. Я чувствую только его, когда помогаю ему снять рубашку через голову, а затем провожу пальцами по его мышцам, купаясь в своих ощущениях. Его тепло. То, как его сердце бьется в груди, когда я прижимаю к нему ладонь. Гладкость его кожи. Единственная вещь, которая причиняет мне боль, это ощущение шрама и вид татуировок, и он морщится каждый раз, когда я прикасаюсь к ним.

- Ты в порядке? - спрашиваю, убирая руку от шрама.

Его веки дрожат, страх наполняет глаза. - Я в порядке... просто нервничаю.

- Хорошо. Я рада, что я не одна такая, - не хотела говорить это вслух, слова просто выскользнули.

Он робко мне улыбается, когда мои щеки начинают краснеть, но затем он снова начинает целовать меня, медленно и чувственно, как будто наслаждается каждой секундой, каждым касанием пальцев, каждым переплетением наших языков. Когда он подталкивает меня к кровати, я двигаюсь вместе с ним, позволяя ему уложить меня и накрыть мое тело своим. Его пальцы бродят по всему телу, не пропуская ни одного участка, лаская бедра с внутренней стороны, прежде чем проскальзывает внутрь меня и начинает ими двигать. Я сжимаю одеяло, пытаясь удержаться, когда теряюсь в ощущениях, которых, как мне казалось, не существовало. Ощущения, когда ничего не существует, кроме нас двоих. Это самое удивительное чувство, которое я не испытывала очень долгое время. Все напряжение и беспокойство растворяется. Все плохое временно отступает. И я не могу сдержать стона, когда что-то глубоко во мне взрывается, и я не хочу ничего, кроме как навсегда удержать это чувство. Но спустя несколько секунд, оно медленно исчезает, и я возвращаюсь к реальности.

Куинтон

Чувствовать ее вот так... прикасаться к ней... это мощнее и пьяняще, чем наркотик. Если бы я мог, то хотел бы остаться в этом состоянии навсегда, пробовать ее на вкус и прикасаться к ней, пока мое сердце не перестанет биться, и последний выдох не сойдет с моих уст. Ее вид с запрокинутой назад головой и глазами полными удовольствия, заставляет меня сожалеть, что я не могу остановить мгновение, чтобы нарисовать ее.

- Куинтон, - стонет она, отпуская одеяло и хватаясь за меня, как будто от этого зависит ее жизнь.

Это одно из самых страшных чувств, которые я когда-либо испытывал. Она так сильно хочет и нуждается во мне, как и я в ней. Это неожиданно. Незаслуженно. Но неизбежно. Теперь я знаю это. Заслуживаю ли я этого, и если это не так, то я веду себя эгоистично, отпуская Лекси и будучи искренен с кем-то еще, но я не могу это остановить. Нова владеет моим сердцем, и я не могу забрать его у нее.

Поэтому я продолжаю подталкивать ее к пропасти, позволяя ей затеряться, пока она полностью не распадается в моих руках. После того, как она доходит до точки, я припадаю губами к ней и целую ее, исследуя и запоминая каждый ее дюйм. Ее руки начинают блуждать по моему телу и тянутся к пуговице на джинсах. Легким движением пальцев, она расстегивает ее, а затем скользит рукой вниз и поглаживает меня. Часть меня хочет ее остановить - замедлить ход событий - но я слишком далеко зашел, чтобы отступать. Прежде чем я осознаю, что делаю, я отталкиваюсь от нее, чтобы снять джинсы. Затем, вытащив из ящика тумбочки презерватив, возвращаю свое тело поверх ее, пробормотав что-то о том, уверена ли она. Она с энтузиазмом кивает, и спустя несколько мгновений я проскальзываю внутрь нее уже без колебаний. Она морщится, боль в ее теле заставляет ее мышцы напрячься, а ноги плотно прижать к моим бедрам.

Я делаю паузу, тяжело дыша, глядя на нее сверху вниз. - Ты в порядке?

Она кивает, ее руки скользят по моей спине, взгляд устремлен на меня, ее каштановые волосы рассыпались ореолом вокруг ее головы, когда она лежит на кровати, глядя на меня. - Да, просто давай помедленнее

Кивнув, я снова медленно вхожу в нее, и она хватает меня за спину и притягивает к себе. С каждым толчком она расслабляется, и прежде чем я это осознаю, она ритмично движется со мной. Жар накапливается во мне, моя кожа влажная от пота, а сердце бешено колотится груди, все мое внимание сосредоточено на ней и потерянном взгляде в ее глазах, когда я подталкиваю ее все ближе и ближе к краю, пока мы оба едва себя сдерживаем.

Я никогда не думал, что испытаю это снова. Никогда не думал, что было бы возможно быть с кем-то еще и не чувствовать боль и тоску, но в какой-то момент все это уходит, и я свободен.

* * *

- Куинтон, - Нова широко раскрывает глаза, задыхаясь и цепляясь за меня, поднимая свои бедра, чтобы встретиться с моими в последний раз, прежде чем я теряю связь с реальностью, уплывая в место наслаждения - место, которое я мог достичь, только принимая наркотики в течение последних двух лет. Это ломает меня, а затем снова соединяет и на кратчайшее мгновение, кажется, что все будет хорошо.

После того, как мы оба переводим дух, я медленно выскальзываю из нее, а затем мы лежим рядом, наши пальцы переплетены, пока мы молча осознаем, что только что произошло. Я чувствую себя по-другому. Изменившимся. Запутавшимся. Смущенным. Потерянным. Виноватым. Счастливым. Я даже не знаю, что делать с последней эмоцией. Я привык к более сложным, мрачным эмоциям, с которыми боролся в прошлом. Пока я лежу там, пытаясь разобраться в своих эмоциях и пытаясь понять, как с ними справиться, Нова перекатывается на бок и смотрит на меня. - Скажи мне, о чем ты думаешь? - спрашивает она, приподнявшись на локте, одеяло прилегает к ее телу. Она застенчиво натягивает его на грудь. - Мне нужно знать, иначе я буду сидеть здесь, волнуясь, что ты… что ты сожалеешь о том, что только что произошло.

- Что? - недоуменно смотрю на нее. - Почему ты думаешь, что я сожалею?

- Потому что ты ведешь себя так тихо, - она прикусывает нижнюю губу. - И я не могу прочитать твои мысли.

Переворачиваюсь на бок, а затем сажусь, заставляя ее сбросить одеяло, вид ее обнаженной груди и большие глаза заставляют мое сердце учащенно биться. - Я думал о том, как удивительно это было, - говорю я, проводя пальцем линию по ее ключице. - И как... - у меня уходит секунда, чтобы набраться сил и сказать это. - И как сильно я хочу нарисовать тебя прямо сейчас, чтобы потом можно было вспомнить этот момент.

- Хорошо, - она почти не дышит, но не колеблется, удивляя меня, потому что я просто говорил об этом и не планировал делать.

- Хорошо, - я повторяю ее слова, нервно кивая, когда понимаю, что это происходит на самом деле - что я и она действительно здесь. Когда я достаю блокнот для рисования, мои пальцы дрожат от нервов, и я задумываюсь, если так продолжится в том же духе, насколько хорошо получится эскиз.

- Где ты хочешь, чтобы я села? - спрашивает Нова, пока я устраиваюсь на кровати с этюдником на коленях и карандашом в руке.

- Оставайся в этом положении, - говорю я ей, скользя взглядом по ее телу, наполовину прикрытым одеялом, ее щеки в веснушках раскраснелись, а глаза наполнены светом. Это прекрасно. Она идеальна.

- Хорошо, - говорит она несмело, ее мышцы напряжены.

- Постарайся расслабиться, - говорю я ей, прижимая кончик карандаша к бумаге, и не решаясь начать, кажется, целую вечность, потому что последний раз, когда я рисовал кого-то, был с Лекси. Кажется, это должно казаться более неправильным, чем есть, но все совсем по-другому, потому что то, что происходит между мной и Новой, отличается от того, что было у нас с Лекси. Более интенсивно. Более незнакомо. Более завораживающе.

Медленно выдыхая, я начинаю двигать карандашом по чистому листу бумаги. Штрих за штрихом. Линию за линией. Ретушируя. Воссоздавая ее совершенство, единственным способом, которым могу. Изгиб ее шеи. Полнота губ. Веснушки на ее носу, которые я так хотел нарисовать. Ее удивительные глаза, которые привлекают меня каждый раз, когда я смотрю на нее, потому что они несут боль, которую я могу понять изменения, которые вносит жизнь, горе, вина, тяжесть от потери того, кого любишь. Мы связаны, и я стараюсь, передать эту связь с каждым штрихом карандаша.

Когда я, наконец, заканчиваю, то кладу карандаш и разминаю закостеневшие пальцы, чувствуя момент. Прошло много времени с тех пор, как я рисовал так много, и почти невыносимо думать, что я перенес этот момент из Лекси в Нову, но это не значит, что я об этом сожалею.

- Я могу увидеть его? - спрашивает Нова, садясь и протягивая руку.

Я киваю, затем вручаю ей рисунок, наблюдая, как она оценивает его. Ее глаза светятся тем больше, чем дольше она на него смотрит. - Что ты думаешь? - спрашиваю.

Она смотрит на меня, улыбаясь. - Я думаю, это прекрасно.

Не в состоянии сдержаться, я наклоняюсь и целую ее, затем ложусь рядом с ней, обняв ее и притянув поближе, пока она сжимает рисунок в руке. - Что ты хочешь делать остаток ночи? - спрашиваю.

Она наклоняет голову в сторону. - Я просто хочу лежать здесь с тобой, если это нормально? Пока не засну.

- Звучит идеально, - тяну ее ближе, моя грудь напрягается, когда я думаю о том времени, когда мы с Лекси лежали в этой постели вместе. Я смотрю на рисунок Лекси, молча извиняясь перед ней. Прости, что отпускаю тебя. Я надеюсь, ты сможешь простить меня. Я все еще люблю тебя. Всегда буду. Но я не могу выбрать смерть. Мне очень жаль.

Мы с Новой еще немного болтаем, пока не начинаем засыпать. Я немного боюсь закрыть глаза, боясь, что, когда я проснусь, все окажется сном, и я вернусь в наш наркопритон в Вегасе, подсевший на метамфетамин. В конце концов, я засыпаю и в итоге получаю самый спокойный сон за последние два года. Но это не вечно, как и все хорошее. Как и все совершенное. И никогда долго не длится.

Нова

Я вздрагиваю, когда мой телефон звонит. Еще не слишком поздно, около десяти часов вечера в Сиэтле, но у меня появляется тревога, как только слышу звонок телефона. Может быть, это потому, что я знаю, что произойдет, может быть, я улетела из Айдахо, чтобы быть здесь, когда мне позвонят.

- Алло, - отвечаю я на звонок, Куинтон лежит рядом со мной, его глаза открыты и выглядят уставшими.

- Нова, - говорит в трубку мама. - Где ты? Я позвонила Леа... и она сказала, что ты сбежала и была расстроена

Я откидываюсь на подушку. - Да, но сейчас я чувствую себя лучше ... я с Куинтоном.

- В Сиэтле? - она в шоке. - Почему ты не дала мне знать, что уехала?

- Да, это был своего рода спонтанное путешествие, - столь необходимый побег.

- Ну, я надеюсь, что сейчас у тебя все хорошо, - говорит она. - Последние несколько часов я сомневалась, звонить тебе или нет.

Что-то щелкает в моей голове. - Мам, почему ты позвонила Леа, а не мне?

Она вздыхает. - Потому что у меня плохие новости, и я хотела убедиться, что рядом с тобой кто-то есть. Чтобы убедиться, что ты будешь в порядке.

Она может даже не говорить мне об этом. Я знаю, о чем она, прежде, чем звучат слова. - Это тело Делайлы, не так ли? - говорю я, и Куинтон напрягается рядом со мной, его пальцы мгновенно находят мои и сжимают их

- Мне так жаль, Нова, - она почти плачет.

- Как это произошло? - я крепче сжимаю руку Куинтона, нужно держаться за что-то. - Как она умерла?

- Ее застрелили, - говорит мама тихо. - Они нашли ее тело возле рва недалеко от Вегаса... они еще не знают, кто это сделал, но полиция расследует дело.

- Это был Дилан, - произношу я, когда Куинтон придвигается ближе ко мне, его нервозность выходит из-под контроля и передается мне. Трудно дышать и мне нужно сконцентрироваться на том, чтобы воздух попадал в легкие. Вдох. Выдох. Ты переживешь все это.

- Возможно, - говорит она. - Но это дело полиции. Не твое, - она замолкает. - Нова, я не хочу, чтобы ты наделала глупостей.

- Каких, например? - кажется, я пребываю в шоке. Тело оцепенело. Эмоции отключены. И я не могу нормально дышать. У меня кружится голова, комната кружится перед глазами. - Найти Дилана и узнать, сделал ли он это? Я еще не выжила из ума, мама.

- Но ты постоянно пытаешься исправить все, что не всегда можно исправить, - говорит она, и я отвожу взгляд на Куинтона, его медово-карие глаза смотрят на меня с беспокойством. - И ты всегда винишь себя, когда не можешь помочь людям.

- Ну, иногда я заслуживаю этого, - говорю я ей, поворачиваясь лицом к Куинтону, когда слезы наконец начинают стекать по моим щекам. Реальность обрушивается на меня. Тяжесть очередной смерти. Еще больший вес. Я не могу это исправить. Что сделано, то сделано. Делайла ушла. Я не могу вернуться и попытаться помочь ей. Она ушла. Я должна принять это. - Мне нужно идти, мама, -говорю я, и, когда она начинает протестовать, добавляю, - я позвоню тебе завтра. - Кладу трубку, прежде чем она сможет сказать что-то еще.

- С тобой все будет хорошо? - спрашивает Куинтон, садясь и наклоняясь ко мне.

Я киваю, не потрудившись вытереть скатившиеся слезы. - Со мной все будет хорошо, но мне нужно несколько минут. - Слезы текут по моим щекам и капают на одеяло. Я не пытаюсь их остановить. Было бы хуже, если бы я это сделала. Это то, чему я научилась за эти годы, что подавление боли только ухудшит ее в долгосрочной перспективе, но, если позволить этому выйти, легче тоже не станет.

Куинтон

Помню, как вернулся после аварии, когда они оживили меня, и я проснулся. Я спросил отца, где Лекси и все, что он сказал:

- Она мертва. - Мне хотелось, чтобы он сказал больше, чтобы он был рядом со мной. Поэтому я должен быть здесь с Новой теперь, когда она нуждается во мне. Но что я могу? Есть ли у меня эта сила?

Слезы не прекращаясь льются из глаз Новы, когда ее рука находит мою руку, и она хватает ее, врезаясь ногтями мне в кожу. Я не отдергиваю руку. Я позволяю ей переложить свою боль на меня.

Она сдерживает рыдания, ее плечи поднимаются, когда она борется, чтобы не потерять контроль. - Куинтон, это так больно.

- Я знаю, каково это, - говорю я, обнимая ее так крепко, что чувствую, как бьется ее сердце. Я хочу сказать ей, что все будет хорошо. Что боль со временем уйдет. Что будет легче. Но она не поверит мне в данный момент. Я ничего не могу сказать, чтобы забрать ее боль или заставить ее чувствовать себя менее виноватой, поэтому я делаю единственное, что могу сделать. Что-то, что я хотел бы, чтобы кто-то сделал для меня в начале, и что Нова сделала для меня в конце.

Я обнимаю ее, пока она тонет в своей боли, следя за тем, чтобы она не поглотила ее полностью.

Нова

Я потеряла ее. Я не могу дышать. Думать. Делать что либо, кроме как рыдать. Я отпускаю всю боль, как и должна, но боль внутри меня такая сильная, словно собирается убить меня. Еще один человек ушел. Еще больше слез пролито. Больше прощаний. Еще один гроб. Цветы. Траур. Чувствуется, что это все слишком, но есть одна вещь, которая мешает мне полностью распасться, и это Куинтон. Сначала я борюсь с этим, волнуясь, что он недостаточно силен для того, чтобы у меня случился кризис, но как только я все отпускаю, то не могу сдержать слезы и эмоции, льющиеся из меня. И он позволяет мне рыдать у него на плече, позволяет мне часами держаться за него, поглаживая рукой вверх и вниз по моей спине и говоря, что все будет хорошо.

- Я должна была сделать для нее что-то большее» шепчу я сквозь слезы. Это еще одна вещь, которая будет преследовать меня вечно. Тот факт, что я должна была сказать больше, сделать больше, чтобы помочь ей.

- Ты сделала все, что могла, - уверяет Куинтон, целуя меня в макушку. - Нова, ты не можешь спасти всех... и ты сделала больше добра за свою жизнь, чем большинство людей.

Прижимаюсь щекой к его груди, чувствуя его сердцебиение. - Так не бывает... не похоже, что я что-то сделала.

- Посмотри на меня, - просит он, а когда я этого не делаю, он берет меня за подбородок и поднимает голову, заставляя взглянуть на него. - Это из-за тебя я здесь. Если бы не ты… - он делает паузу. Вдох. Что бы он ни собирался сказать, это трудно для него. - Я рад, что я здесь.

Он признает, что он рад тому, что он жив. Что я спасла его. Что он стал чистым. Я знаю, что это должно быть трудно для него. Освободиться от боли и вины достаточно, чтобы признать, что он хочет стать счастливым.

- Не только из-за меня, Куинтон, - говорю я. - Твой отец и Тристан тоже помогали.

Он качает головой, глаза уверенно горят. - Нова, ты не отказалась от меня, несмотря ни на что. Ты знаешь, сколько людей просто опустили бы руки? Мой чертов отец так и сделал, пока ты не вмешалась.

- Это из-за моей мамы, - объясняю я, приподнимаясь на локтях и глядя на него сверху вниз. - Она позвонила ему.

- Да, потому что ты заставила ее связаться с ним, - говорит он, его пальцы скользят по моему подбородку, и он обхватывает щеку ладонью. - Это из-за тебя и твоего отказа сдаться, я здесь. И именно из-за тебя я остался здесь и хочу, чтобы так продолжалось, - он прикасается губами ко лбу, прежде чем взглянуть на меня. - Ты даешь мне надежду, Нова Рид. Надежду на то, что даже если жизнь действительно очень тяжела - даже если она иногда отстой - она стоит того, чтобы жить.

В глубине души я знаю, что он прав. Жизнь отстой, но она стоит того, чтобы жить, особенно из-за таких моментов, как тот, который я испытала несколько часов назад с Куинтоном. Но в такие моменты, когда вам приходится переживать гибель людей, так трудно продолжать дышать.

Глава 15

28 декабря, день похорон

Куинтон

Я делаю все от меня зависящее, чтобы быть рядом с Новой, не просто, чтобы отплатить ей за все, что она для меня сделала, а потому что люблю ее. Я стараюсь дать ей все, что нужно, независимо от того, просит она об этом или нет. Еду в Мейпл-Гров с ней. Настаиваю на том, чтобы пойти с ней на похороны, хотя сама идея страшит меня до глубины души. Отчасти это от того, что я знаком с Делайлой, и всегда трудно терять кого-то, кого ты знаешь. Но другая часть моего страха проистекает из того факта, что это похороны, и они олицетворяют саму смерть. На самом деле, я никогда не был на похоронах, даже учитывая то, сколько людей я потерял. Я был в больнице, когда в последний путь провожали Лекси и Райдер, но я уверен, что мне бы не разрешили пойти, даже если бы я мог. И бабушка позаботилась обо мне, когда хоронили маму, потому что она знала, это не место для новорожденного.

Так что это будет мой первый раз. Все начинается не слишком хорошо, когда я теряю Нову за несколько часов до начала. Я болтался в ее комнате после того, как она сказала, что почти готова. Затем она ушла из дома, никого не предупредив, и мы нашли ее в машине, записывающую все на камеру и всю в слезах. Это чуть не убило меня, видеть ее такой, но я сделал единственное, что мог, и позволил ей выплакаться у меня на плече, держа ее в объятиях, чтобы она не упала. Это немного, но все, что я могу для нее сделать, это быть рядом, когда она проходит через эту боль, дать ей понять, что она не одинока.

Мы не идем на прощание, и я рад. Меня всегда пугала мысль о том, что я должен смотреть на мертвое тело и делать вид, будто человек все еще жив и просто спит.

- Я полностью согласна с тобой, - поддерживает меня Нова, когда я неохотно говорю ей, что не хочу идти на прощание. Мы сидим в ее машине, собираясь войти в церковь. - Может быть, нам стоит подождать еще несколько минут, чтобы войти внутрь, а затем просто сесть сзади. - Ее глаза красные и опухшие от слез, но она сумела взять себя в руки.

- Если ты этого хочешь, - говорю я, положив руку ей на колено.

Она кивает, глядя на церковь и людей, поднимающихся по лестнице, многие из которых плачут. - Да, думаю, это то, что я хочу. - Она, наконец, поднимает на меня взгляд после того, как тридцать минут просто смотрела в одну точку перед собой. - Мысль войти туда сводит меня с ума.

Я слегка сжимаю ее ногу. - Просто помни, что я здесь, с тобой. - Довольно странно говорить это. Я провел последние пару лет, думая исключительно о своей боли и о себе. О своих потерях. О своих внутренних мучениях и вине. И теперь внезапно все мои эмоции сосредоточены на Нове и ее боли.

После похорон я ненадолго оставляю ее с мамой, чтобы встретиться с Тристаном, который приехал на похороны с Леа, подругой Новы. Я мельком видел его в церкви, но он был со своими родителями, и поэтому я не мог подойти к нему. Но я хочу увидеться с ним, прежде чем вернусь в Сиэтл, и хочу убедиться, что он в порядке. Убедиться, что он все еще трезв и не собирается срываться и возвращаться к этому, как беспокоится Нова.

Обменявшись сообщениями, мы договариваемся встретиться в парке, в котором проводили время, когда были детьми. Он находится в нескольких минутах ходьбы от дома Новы, поэтому я решаю проделать этот путь пешком, несмотря на холод и три фута снега на земле.

Когда я подхожу к месту встречи, то вижу Тристана, сидящего на скамейке в парке в окружении груды снега, курящего сигарету, с капюшоном на голове, легкие снежинки опускаются на него сверху. Я пытаюсь оценить ситуацию, пробираясь по снегу к нему, натягивая свой капюшон на голову

- Как сам? - спрашиваю я, вынимая сигареты из кармана, а затем закуривая одну. - Ты в порядке?

- Да, я в порядке, - говорит он рассеянно, глядя на опускающийся снег и положив руки на колени. - Я просто думаю.

- О Делайле? - плюхаюсь на скамейку рядом с ним. Мы оба были не особо близки с Делайлой, но жили с ней бок о бок некоторое время, делили наркотики, видели все то дерьмо, которое в конечном итоге привело к ее смерти. Я помню, как подрался с Диланом из-за его оскорблений в сторону Делайлы, когда я был под кайфом и едва соображал. Это ни к чему хорошему не привело. На самом деле, Делайла даже рассердилась на меня за вмешательство. И хотя полиция не нашла человека, который стрелял в нее, я думаю, мы все - Тристан, Нова, я - знаем, что это был Дилан.

- Да, типа того. - Он поднимает взгляд от снега, и я с облегчением вижу, что он не под кайфом. - Я просто думал о том, сколько раз мы видели, как Дилан орал на нее... мы должны были что-то сделать, чтобы остановить это.

Делаю затяжку и медленно выдыхаю дым. - Я пытался вмешаться пару раз, но она не приняла мою помощь.

Он поднимает брови, возвращая свое внимание к заснеженной земле, когда берет сигарету в рот и затягивается. - Ну, ты лучше меня. Я просто накуривался и не замечал всего, потому что был слишком занят собой.

- Я тоже по большей части упустил это из виду, - говорю я, хмурясь. - И тот факт, что она умерла именно так... полный отстой.

- Тогда почему ты выглядишь таким спокойным? - спрашивает Тристан, косясь на меня. - Без обид, но я на самом деле ожидал, что ты будешь пиздец как не в своей тарелке из-за этого.

Снова затягиваюсь и выдыхаю. - Я спокоен только внешне и то только потому, что Нове это необходимо.

- Вы двое вместе? - спрашивает он, стряхивая большим пальцем пепел на снег.

Мне нужно еще две затяжки, прежде чем у меня в организме будет достаточно никотина, чтобы ответить. - Я не знаю... может быть.

Он кивает, по-прежнему увлеченно рассматривая землю. - Ну, если да, то это хорошо для тебя. - В его голосе звучит немного горечи, что заставляет меня чувствовать себя виноватым, и отчасти это связано со смертью Райдер и с чувством, что я в долгу перед ним. Это гложущее чувство, от которого я не думаю, что когда-нибудь действительно избавлюсь.

Поднимаю руку и натягиваю капюшон поглубже, прежде чем сделать еще один вдох и выдох. - Ты в порядке, если мы будем вместе? Или это... тебя беспокоит?

Он натягивает маску безразличия, когда спрыгивает со скамейки в снег. - Я буду в порядке.

- Ты уверен? - поднимаюсь на ноги и иду по снегу вслед за ним, когда он направляется к воротам. - Потому что ты можешь сказать мне, если это не так.

Он качает головой и поворачивается лицом ко мне, с руками, спрятанными в карманах куртки. - Я не против того, чтобы вы с Новой были вместе. В любом случае, ты лучше для нее. - Он крутится на пятках, вновь продолжая идти вперед и распинывая снег.

Я сбит с толку, когда спешу за ним, потому что я не лучше. Она просто решила быть со мной, несмотря на то, что я ее не заслуживаю. - Я ничем не лучше тебя.

- Здесь ты не прав, - говорит он просто. - И, кроме того, я не думаю, что буду с кем-то еще очень долго.

- О чем ты?

Некоторое время он молчит, стряхивая сигаретный пепел в снег, пока мы не доходим до ворот, где он останавливается и смотрит на меня. - Знаешь, после того, как я стал снова чист, то воспринимал это как второй шанс. - Он открывает ворота и затем проходит через них, поворачиваясь спиной ко мне, но продолжая. - Я имею в виду, я, блядь, тогда чуть не умер, и поэтому должен быть благодарен, что остался жив.

- А что на самом деле? - спрашиваю, закрывая ворота за собой.

- Я был, - он смотрит на обледенелую дорогу, по которой мы идем. - До тех пор, пока пару недель назад не узнал, что у меня гепатит С.

Я застываю на месте, ошеломленный его словами. - Что?

Он пожимает плечами, как будто только что не сказал что-то важное и меняющее жизнь, глядя вперед, и отказываясь смотреть на меня. - Да, я чувствую, что это какая-то кармическая шутка. Оставить меня в живых, чтобы я мог узнать, что у меня какая-то глупая болезнь, которая может осложнить жизнь в зависимости от того, как пойдут дела.

Я немного знаю об этой болезни, но знаю достаточно, чтобы понять, что он, вероятно, заразился ею, когда кололся. Впрочем, неважно, как он это получил. Все, что имеет значение, так это то, что его жизнь изменилась навсегда. - Скажи мне, что я могу сделать, - наклоняюсь вперед и ловлю его взгляд. - Что тебе нужно?

- Ты мало что можешь сделать для меня. Мы с тобой оба это знаем. - Он задумчиво тянется к пачке сигарет. - Просто позаботься о Нове, если ты будешь с ней. - Он открывает пачку и сует сигарету в рот. - Она одна из лучших, тебе чертовски с ней повезло, - он предлагает мне сигарету, и я беру ее.

Достаю зажигалку из кармана, все еще ошеломленный от слов, что он только что сказал мне. Все это время мы провели в плену наркотиков, и я смог уйти от него, а его это будет преследовать вечно. И это так паршиво.

- Нам стоило бы поменяться местами, - бормочу я, качая головой. - Ты должен быть здоровым и с Новой, а я должен быть тем, кто... - я даже не могу это произнести.

- Это неважно, - отвечает он, щелкая зажигалкой и закуривая. - Ты здоров. Ты тот, кого хочет видеть рядом с собой Нова. Ты везучий сукин сын, так что будь благодарен и прими это.

Он прав. Мне повезло. Повезло стоять здесь здоровым и трезвым после всего, что я сделал. Повезло остаться в живых после смерти, когда так много людей ушло. Повезло, что я провел столько времени с таким потрясающим человеком, как Нова. И сейчас я даю молчаливый обет, что воспользуюсь этим вторым шансом и сделаю что-то хорошее. Чтобы изменить свою жизнь. Начну делать то, что имеет значение. Перестану бояться и скажу Нове, что люблю ее. Прекращу держаться за прошлое. Пришло время начать двигаться вперед.

Нова

На похоронах было сложнее, чем я думала. Я плакала больше, чем хотела. Мама Делайлы выглядела развалиной, едва способной войти в церковь, не упав. Моя мама тоже плакала, так же, как и Куинтон. Мне тяжело видеть его таким грустным, и я незаметно пыталась его отговорить от приезда, хотя хотела, чтобы он был там со мной. Но он все равно приехал, и я думаю, что влюбилась в него еще больше, потому что знаю, как трудно это для него.

Пока я была там, я слышала шепот среди людей, которые присутствовали на похоронах. Ходили слухи о том, что Делайлу избили. Изнасиловали. Некоторые даже говорили, что мать Делайлы солгала о том, что ее застрелили, и что это была передозировка. Но у Куинтона, Тристана и у меня есть своя теория. Мы видели, как Дилан обращался с ней, они знали, что у него был пистолет, поэтому мы рассказали об этом полиции. Будет ли преступление когда-нибудь раскрыто, я не знаю. Но, в любом случае, это трагическая история, которая, я надеюсь, больше никогда не повторится.

После того, как все закончилось, я чувствую, как знакомое чувство сжигает меня изнутри, то, что хочет, чтобы я что-то делала, а не сидела и смотрела на то, что меня окружает. Я понимаю, что мне нужны перемены. Нужно делать то, что я хочу в своей жизни и перестать беспокоиться о том, что если. Жизнь слишком коротка, чтобы постоянно беспокоиться обо всем, что может пойти не так. И пришло время воплощать свою мечту помогать людям вместо того, чтобы лишь думать об этом. Но я не знаю, способна ли я сделать это. Бросить колледж. Друзей.Группу. Работу. Куинтона.

Это то, о чем я думаю, когда Куинтон идет по тропинке к моему дому, укутанный в куртку, его нос и щеки покраснели от холода. Я просидела на качелях на веранде около часа, промерзнув до костей, но не могу заставить себя войти внутрь, застыв на месте, пока не приму решение о том, какой жизненный путь выберу.

- Привет, - говорит он, дойдя до ступеней. - Как дела? - он с ухмылкой качает головой, поднимаясь по лестнице, вынимая руки из карманов. - Не бери в голову. Глупый вопрос.

- Нет, это не глупый вопрос, - говорю я, когда он садится рядом со мной и раскачивается на качелях. - Я должна выговориться о том, как я себя чувствую, а чувствую я себя дерьмово.

Он кладет руку на мою руку, покачивая качели взад-вперед. - Скажи мне, что я могу сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше. Я хочу, чтобы ты была в порядке.

- Построй мне машину времени, - говорю я со вздохом. - Чтобы я могла вернуться и вытащить ее из этой квартиры.

- Нова, ты не можешь мучить себя за это, - говорит он неровным голосом, сжимая мою руку. - Поверь мне. Это тебя погубит.

- Я уже чувствую себя сломленной.

- Но это не твоя вина.

- Нет, это не так. - Я качаю головой, отодвинувшись подальше от него. - Ты не понимаешь. Я знала, что Дилан был плохим вариантом для нее, еще когда они только начали встречаться несколько лет назад. Знала, что он, вероятно, будет жесток с ней, и не сделала ничего, чтобы остановить это.

- Ты не можешь на все влиять, - говорит он. - Иногда вещи просто случаются.

- Да, но от этого не легче и не снимает чувства вины. - Я смотрю, как снежинки кружатся с неба и танцуют вокруг нас.

- Я понимаю, - его голос смягчается, но я чувствую, как он напряжен рядом со мной. Наступает долгая пауза, когда возникает ощущение, что, может быть, мне следует что-то сказать, но в конечном итоге именно он начинает говорить. - В ту ночь... в ночь аварии... Лекси высунулась в окно автомобиля. - Он отдергивает руку от моей ноги и, скрестив руки на груди, смотрит прямо перед собой. - Она была такой сумасшедшей. Всегда выходила за пределы своих возможностей и была слишком авантюрной.

Не знаю, что сказать. Не думаю, что он когда-либо говорил об этом вслух раньше, и я боюсь, что, если скажу хоть слово, то могу испортить этот момент, поскольку он выплескивает то, что сидело в нем годами.

- Я пытался вернуть ее обратно... этим я и занимался, когда другая машина показалась из-за угла. - Его брови нахмурены, как будто он с трудом вытаскивает эти воспоминания. - Всякий раз, когда я вспоминаю это, я корю себя за то, что не остановил машину, когда она высунулась в окно... мы опаздывали, и я не хотел, чтобы у нас были проблемы. Но мы так и не добрались до дома... во всяком случае Райдер и Лекси.

- Куинтон, это не твоя вина, - говорю я, кладя руку на плечи и обнимая его, прижимая к себе. - То, что произошло... это был просто трагический несчастный случай.

Он смотрит на меня, в его глазах виднеются слезы, и это настолько душераздирающе красиво, что почти выбивает из меня воздух. - Случайность или нет, это то, что всегда будет преследовать меня. - Он расцепляет руки и поворачивается ко мне лицом, положив руку на мою щеку. - Но рядом с тобой мне легче с этим справиться... и я хочу, чтобы тебе было также рядом со мной. Для меня это важно. Поэтому, пожалуйста, скажи мне, что я могу сделать, потому что это убивает меня, видеть тебя такой.

Закрыв глаза, я кладу голову на его плечо. - У меня действительно есть к тебе просьба, -говорю я.

Он обнимает меня, немного облегчая мою боль. - Скажи мне, и я все сделаю.

Снежинки кружатся вокруг нас и щиплют мои щеки. - Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что с тобой все будет хорошо, если я решу уехать на некоторое время.

- Куда ты поедешь? - недоумевает он.

Открываю глаза и смотрю на него. - Помнишь о том проекте, о котором я тебе говорила? Над которым работает один из моих преподавателей? Я хочу присоединиться к нему.

Некоторое время он молчит, снежинки вращаются вокруг нас так густо, что я почти ничего не вижу. - Я думаю, ты должна это, - говорит он. - На самом деле, я собираюсь заставить тебя это сделать.

Я смеюсь впервые за последние несколько дней. - Да?

Он целует меня в лоб, слегка прикасаясь губами. - Да, хочешь знать, почему? - спрашивает он, и я киваю. - Я думаю, что это сделает тебя счастливой, и если кто и заслуживает счастья, так это ты, Нова.

- А как же ты и Тристан? - спрашиваю я. - С тобой все будет в порядке?

- Со мной все будет хорошо, - говорит он успокаивающе. - У Уилсона есть еще несколько домов, над которыми я могу работать, и он даже пытался уговорить меня поехать с ним в другие города, чтобы ему помочь.

Я все равно беспокоюсь. О нем. О Тристане. О всех в мире, кто борется. - А как же Тристан? Я боюсь, что он попадет в беду.

- Тристан будет в порядке, - говорит он, но я замечаю легкую грусть в его голосе. Но прежде чем я успеваю что-то сказать, он разворачивает нас, чтобы мы смотрели на двор, обняв за плечи. - Может быть, я уговорю его вступить в наше сообщество и отправиться со мной и Уилсоном. На самом деле, я думаю, что это может быть полезно для него.

- Ты думаешь, что он должен уйти из колледжа?

Он пожимает плечами. - Я не знаю... но это тоже вариант, верно? Чтобы он был занят и был подальше от неприятностей.

Я хочу сказать ему, что это отличная идея. Хочу верить, что все будет хорошо. Что хоть мы и пойдем разными дорогами, в конечном итоге у нас все получится. Но наивно думать, что, несмотря ни на что, все получится идеально. Все, что я могу сделать, это надеяться на лучшее и начать жить своей жизнью.

Эпилог

Шесть месяцев спустя...

Нова

Я чертовски нервничаю. Не потому, что чуть позже буду смотреть документальный фильм, над которым работала в течение четырех месяцев подряд, а потому, что увижу Куинтона впервые за шесть месяцев.

Это не значит, что мы не разговаривали друг с другом. На самом деле, мы, вероятно, говорили больше, чем большинство пар. По крайней мере, три раза в день каждый день по телефону, плюс, обмениваясь сообщениями пять-шесть раз помимо этого. Находиться вдали от него было тяжело, но по итогу, я думаю, это было хорошо для нас обоих. У нас было время, чтобы вырасти. Исцелиться. Найти себя.

Куинтон помог построить столько домов, что я потеряла счет, и слушать его разговоры об этом действительно потрясающе. Он всегда очень взволнован, особенно когда рассказывает мне о семье, которая получает дом. Он ценит каждую секунду этого так же, как я ценю каждую секунду моего путешествия. Профессор Макгелл, или Дасти, как я называю его сейчас, решил назначить меня ответственной за интервью, которые мы проводили с людьми. Он сказал, что у меня талант к человеческому состраданию и по большей части, я думаю, он прав. Куинтон тоже полностью с ним согласен, но Куинтон высоко ценит меня, независимо от того, что я говорю или делаю, даже когда это что-то незначительное.

До показа я нахожусь в своем гостиничном номере в Айдахо, моя одежда разбросана по полу, пока я решаю, в чем пойти. На самом деле я уже видела его несколько раз, но тот факт, что он выходит в свет дает мне совершенно новые и страшные до чертиков переживания.

Я завернута в полотенце, влажные волосы струятся по спине, когда слышится стук в дверь. Улыбаясь, перешагиваю через груду платьев, из числа которых делаю выбор и иду к двери. Смотрю в глазок, и моя улыбка становится шире, когда я открываю дверь.

Куинтон улыбается в ответ, а потом его медово-карие глаза округляются, как только он опускает взгляд на полотенце. - Вау, кажется я вовремя. Не так ли?

Я смеюсь, хватаю его за руку и затягиваю внутрь, ногой закрывая дверь за собой. Затем я оборачиваюсь и разглядываю его: волевой подбородок, короткие темные волосы, потертые джинсы и черную футболку, которые выглядят так, словно давно не были в стирке. Он выглядит как человек, который много трудился, что хорошо, потому что он говорит, что, чем больше он работает, тем лучше себя чувствует. Так что он должен чувствовать себя чертовски хорошо прямо сейчас.

- Ты выглядишь потрясающе, - говорит он через минуту или две после того, как мы просто смотрим друг на друга. Я переживала, что после шести месяцев разлуки и разговоров по телефону, наша встреча будет неловкой.

Убираю мокрую прядь волос за ухо, нервно прикусывая нижнюю губу. - А ты... ты выглядишь так по-мужски.

Он фыркает от смеха, а затем приближается, чтобы поцеловать меня. - Боже, я скучал по тебе, - говорит он, и его губы касаются моих.

Это отнюдь не быстрый поцелуй. Вовсе нет. На самом деле, это продолжается так долго, что мои губы становятся влажными и набухшими и мое тело обдает таким жаром, что вот-вот я начну таять. Когда мы отстраняемся, нам не хватает воздуха, наши тела прижимаются друг к другу так сильно, что я чувствую, как его грудь движется с каждым вдохом. Каким-то образом его руки смогли проскользнуть под полотенце, и он прикасается к моей обнаженной коже.

- Я тоже по тебе скучала, - шепчу я, улыбаясь, когда он наклоняется, чтобы снова поцеловать меня.

Затем он берет меня за руку и ведет к кровати, скидывая по пути одежду. - Как бы я ни любил последние шесть месяцев, - говорит он, пока его руки блуждают по моей талии и груди. - Я действительно рад, что все закончилось. Не мог дождаться, чтобы провести время с тобой и отдохнуть от Тристана и Уилсона. Хоть нам и было весело вместе, я бы предпочел провести свободное время с тобой.

- Как поживает Тристан? Он с вами? - Примерно через месяц после того, как наши дороги с Куинтоном разошлись, он сказал мне, что у Тристана гепатит С. За все это время он срывался и исчезал на неделю, когда они останавливались в Небраске. Уилсон и Куинтон нашли его спящим в гостиничном номере, накачанного метом. Они, тем не менее, не бросили его и вернули к работе, и Куинтон уверял меня, что с тех пор все в порядке, ведь такие рецидивы случаются у многих.

- У него все хорошо, - говорит он. - В последнее время он действительно много работал и больше ничего не делал.

- Это хорошо?

- Думаю, да, - говорит он. - Хотя было бы неплохо, если бы он время от времени делал перерыв.

- Может быть, я смогу помочь с этим, - говорю я. Мы уже построили планы. Мы пока не собираемся жить вместе, хотя, возможно, технически так это будет выглядеть, ведь мы будем постоянно друг у друга на глазах. В следующем месяце я поеду с Куинтоном, чтобы снять свой собственный документальный фильм об организации «Среда обитания для человечества», где в главных ролях будут он, Уилсон, Тристан и другие занятые в этом проекте. - Помогу ему отвлечься.

Он молчит, и я боюсь, что он понял меня неправильно: что он думает, будто я хочу проводить больше времени с Тристаном. Но потом он улыбается и говорит. - Боже, я так рад, что ты едешь со мной.

- Да, но вопрос в том, вытерпишь ли ты меня, если мы будем вместе все время? - спрашиваю я игриво. - Быть рядом каждый день, каждый час.

- Конечно, Нова, как автомобиль, - говорит он, подмигивая. - И хочешь знать, почему?

Я киваю, кладя руки на его плечи. – Конечно.

Он улыбается. - Потому что я люблю тебя.

Я улыбаюсь в ответ. Каждый раз, когда я слышу, как он это говорит, мне не верится. Когда он в первый раз сказал это три месяца назад, я запаниковала и бросила трубку. Я понимала, что люблю его, но боялась сказать об этом, боялась открыть свое сердце кому-то еще, боялась потерять его, боялась, что никогда не смогу снова испытать боль утраты. Мне потребовалось пять минут, чтобы взять себя в руки и перезвонить ему.

- Я тоже люблю тебя, - говорю я, положив руку на его щеку и проводя большим пальцем по его скуле. - На самом деле.

- Хорошо, - говорит он, наклоняясь вперед, чтобы снова поцеловать меня, и нащупывая пальцами край полотенца.

С большим трудом я беру его за руки и останавливаю его. - Прежде чем мы... это сделаем. х Мои щекам щеки начинают пылать, и он смеется надо мной. Удивительно, что независимо от того, сколько грязных телефонных разговоров у нас было, я до сих пор умудряюсь смущаться каждый раз, когда говорю о вещах, связанных с сексом. - Я хочу сначала кое-что тебе показать.

Он не злится, как вероятно сделало бы большинство парней после шести месяцев отсутствия секса. Вместо этого он выглядит обеспокоенным.

- Все в порядке? - спрашивает он с тревогой.

Я быстро киваю. - Конечно, я просто хочу показать тебе первому, прежде чем все остальные увидят... особенно посвящение. - Для меня действительно очень важно, чтобы он посмотрел фильм первым.

Кажется, он немного обеспокоен этим, но я его не виню. Тема утраты, вины и боли отражена в каждом ролике. Пока я монтировала их вместе, это вызвало много эмоций во мне, но не все они были плохими. Просто слишком яркими.

Но он говорит, - Конечно. - Затем садится обратно на кровать, а я встаю и беру ноутбук со стола. Видео уже загружено и готово к просмотру, прежде чем я возвращаюсь к кровати и сажусь на нее. - Ты готов? - спрашиваю его, мои пальцы зависли над клавиатурой. Он кивает, и я ложусь рядом с ним, поставив ноутбук между нами и нажав воспроизведение.

Начинается музыка, но я не смотрю на экран. Я смотрю на то, как он смотрит. Его челюсть крепко стиснута, глаза немного расширены, а руки сжаты в кулаки, как будто он ожидает увидеть что-то ужасное. Так что я беру его за руку, а затем обращаю свое внимание на экран, когда он становится черным и появляется посвящение.

- Для всех, кто понес потери и научился заново жить. Знайте, что вы не одиноки.

Я даже не уверена, кто начинает плакать первым. Это такая мелочь. Два предложения, но они в значительной степени подводят итог беспомощности и чувству одиночества, что мы оба испытывали в течение многих лет. Боль от этого сокрушила нас обоих, надломила и навсегда оставила шрамы, но это не значит, что мы не можем исцелиться. Да, мы уже не те, но мы все еще живы, и мы больше не одиноки.

Я хочу спросить Куинтона, что он думает, когда его рука крепче сжимает мою. Сжимаю его руку в ответ, и он притягивает меня ближе к себе, нуждаясь в том, чтобы я была рядом.

- Что ты думаешь? - спрашиваю, когда его руки крепко обхватывают меня, и наши тела соприкасаются.

Он целует меня в лоб, сначала в одну, потом в другую щеку, а затем в губы. Когда он немного отстраняется, его влажные от слез глаза ищут мои. - Я думаю, что это прекрасно.

Примечания:

[1] Ashes&Dust - Пепел & Пыль

[2] ESPN – американский спортивный телеканал

[3] ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство) - психическое заболевание, характеризующееся развитием навязчивых мыслей, воспоминаний, движений и действий, а также разнообразными патологическими страхами (фобиями).

[4] юбка-пудель – популярная в 50-х годах модель юбки-солнце с аппликацией пуделя

[5] П/ш – (ам.сокращение) просто шучу

[6] Корпус Мира – американская гуманитарная организация, отправляющая добровольцев в бедствующие страны для оказания помощи.

[7] «Wish You Were Here» – Хотела бы, чтобы ты был здесь

[8] Среда обитания для человечества (амер. Habitat for Humanity) — международная неправительственная некоммерческая организация, основанная в 1976 году, занимающаяся строительством простого и доступного жилья для бедных и бездомных во всем мире.

[9] Штат Айдахо известен также как Картофельный штат. Это прозвище возникло из-за доминантной роли Айдахо как производителя 1/3 картофеля в США.

[10] Спейс-Нидл – (Космическая игла) – достопримечательность Сиэтла, смотровая башня в футуристическом стиле.

Плейлист

Pink Floyd - Wish You Were Here

Eddie Vedder – Rise

Bullet for My Valentine - Tears Don’t Fall

Halestorm - I Miss the Misery