Новая девушка моего сына

Глава 64. Андрей

Два года назад

Вставляю ключ в замок, и открываю дверь.

Квартира встречает меня оглушающей тишиной, будто предвещая что-то пугающее, душераздирающее.

Сердце, предчувствуя беду, начинает биться быстрее. Сохраняю холодный рассудок.

Я был в командировке две недели, и в последние дни не мог дозвониться до сына. Послал охрану проверить Сашу, но та лишь неопределенно отделывалась дежурными фразами, что жив, ходит по клубам, дома каждую ночь новая баба.

Предчувствие не давало покоя, поэтому бросив все, сорвался в Москву, вставить сыну мозги на место. Сколько можно прожигать свою жизнь?

Прохожу вглубь квартиры.

В холле пустые бутылки из-под спиртного. Воняет перегаром и табаком.

Мрак от задёрнутых наглухо штор, не дает разглядеть что происходит в спальне.

На журнальном столике в гостиной взгляд цепляется за рассыпанный на стекле порошок и пластиковую карточку. Рядом лежит огромный пакет с белой дрянью.

Руки сжимаются в кулаки от злости. Ну я тебе устрою! Отморозок хренов! Совсем страх потерял?

Бросаюсь в спальню. Сашка спит в одних джинсах, распластавшись на широкой кровати. Пытаюсь растолкать сына рукой и привести в чувство.

— Саша, вставай давай! — треплю сына по бледной щеке.

Понимаю, что парень не подает никаких признаков жизни.

В голове рождается ужасная догадка. Бросаюсь на колени перед кроватью и трясу сына за плечи со всей силы.

Никакой реакции.

— Саша! Саша! — кричу, что есть мочи. Но безжизненное тело обмякает в моих руках!

— ЧЕРТ! ЧЕРТ! САША БЛЯДЬ!

Хватаю сына на руки и со скоростью света вылетаю из квартиры.

Охранник, увидев меня, несущегося к машине с сыном на руках, тут же все понимает и торопится распахнуть дверь.

— В больницу! Быстро! — ору на Колю, который уже жмет педаль газа в пол.

Как!? Как, черт подери, такое могло случиться!? Неужели передоз!? Твою мать, я же знал! Знал, что с ним что-то не так! В последние месяцы он вел себя слишком странно! Постоянно где-то пропадал! Отдалился! На любые попытки поговорить только отмахивался.

Черт!

Чувствую, как холодный пот стекает по моей спине, пока я сжимаю руку сына.

— Сашка, держись, все исправим.

Нащупываю на шее сына слабый пульс. Дыхание еле слышное.

Сокрушенно охватываю голову руками.

— ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ!

Ошалело ору на всю машину.

Я не могу потерять сына! Не могу!

Он единственное, ради чего я живу в этом мире. После смерти Кристины, у меня больше никого нет!

Подъезжаем к больнице. Хватаю Сашку на руки и бегу в приемную.

— Доктора сюда! Живо! — ору на опешивших санитарок.

Врач врывается в холл частной клиники через минуту, сына тут же перекладывают на каталку и увозят от меня, велев ждать.

Несколько десятков минут показались для меня целой вечностью. Измерил шагами коридор вдоль и поперек. Не выдержав, уселся на сиденье и склонил голову на руки.

Это я виноват. Я. Я вечно был занят работой. Сашка будто рос сам по себе. Без матери. И, считай, без отца. Я старался заработать как можно больше денег, чтобы сын никогда ни в чем не нуждался. А еще глушил работой горечь от потери жены. Сокрушенно тру руками лицо. Сашка, прости меня. Только не оставляй. Черные мысли подавляют сознание и заполоняют собой разум. С каждой минутой надежда будто испаряется в воздухе. Я не смогу жить с этим чувством вины. Не уберечь собственного сына? Как же ты мог, придурок…

Хлопнула дверь. Из реанимации вышел уставший доктор.

Тут же вскакиваю с места и подлетаю к мужчине.

— Что!? Что с ним!?

— Жить будет.

Громко выдыхаю. С плеч будто свалился огромный булыжник.

Господи, спасибо! Спасибо, что не забрал его! Облегченно закрываю глаза, пока доктор продолжает.

— Передозировка наркотиками. Еще бы пол часа и был бы мертв. Вы вовремя успели. Две недели он проведет в клинике, под нашим тщательным присмотром. А затем рекомендую Вам отправить его на принудительное лечение в центр реабилитации наркоманов.

Смотрю на врача пустым взглядом.

— К нему можно?

— Нет, он все еще без сознания. Мы вкололи ему сильное снотворное. Думаю, очнется только завтра. Вам нечего здесь делать сегодня.

Доктор ушел, а я еще минут пятнадцать стоял посреди коридора, осмысливая произошедшее. Мой сын — наркоман. А я этого не знал. Мой сын чуть не умер, и через пол часа любой доктор был бы бессилен. А я мотался по делам и командировкам, пока он бездумно убивал себя.

Вышел из больницы. Охранник тут же подлетел ко мне.

— Как он?

— Жив. — говорю я бесцветным тоном. — Дай сигарету.

Парень протягивает мне пачку Кэмола и достаёт зажигалку. Пятнадцать лет не курил. Думал, навсегда бросил эту пагубную привычку. Затягиваюсь.

Коля молчит и напряженно смотрит на меня.

— Вы тут останетесь? Может привести что-то?

Реальность доносится до меня как-то глухо, будто я под водой.

Разум отказывается принимать происходящее, сопротивляясь изо всех сил.

— Нет.

— Домой?

Вспоминаю картинки, которые я видел в квартире.

— Нет. — ответ вырывается из меня раньше, чем я успеваю подумать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но домой я не хочу. Не смогу сидеть там в одиночестве и считать минуты до завтрашнего дня. Сыну ничего не грозит. Это лучшая клиника Москвы, он под надежным присмотром.

— В какой-нибудь клуб.

Охранник кивает, не задавая лишних вопросов.

Бросаю бычок на асфальт и придавливаю ботинком из дорогой кожи.

Модное заведение встречает меня грохочущей музыкой и сигаретным дымом. Администратор проводит к вип столику. Милая официантка подлетела в ту же секунду.

— Бутылку коньяка. Самого дорогого. Быстро.

Девушка кивнула и тут же скрылась из виду.

Через три минуты я уже делаю первый глоток горячительного напитка.

Смотрю на шныряющую мимо молодежь. Сколько из них сейчас под наркотой? Сколько закончит свою жизнь передозом? А ведь каждый из них чей-то сын или дочь.

Закрываю глаза, пытаясь вернуть трезвый рассудок. Но состояние шока незаметно сменяется состоянием сильного алкогольного опьянения.

Смотрю на опустевшую бутылку.

Мысли медленно копошатся в голове.

Не хочу домой. Не хочу оставаться один. Но дикая усталость берет свое и я просто откидываюсь на спинку дивана и кидаю взгляд на танцпол.

Глаза выцепляют юную девушку. Маленькую, хрупкую, извивается посреди танцпола и смотрит на меня в упор. Свет софитов скользит по ней, то освещая красивое лицо, то скрывая его в полумраке. Девушка улыбается. Большие глазища отчетливо видны даже с такого расстояния. Улыбаюсь в ответ. Зеленый свет. Девушка прекращает танец и направляется к вип столикам.

— Привет. — улыбка озаряет лицо.

— Здравствуй. — в глазах уже начинает двоиться, но я упорно делаю глоток за глотком.

— К тебе или ко мне? — девушка самоуверенно смотрит мне прямо в глаза.

— Ко мне.

Поднимаюсь с дивана, обхватывая незнакомку за талию.

Все остальное я помню смутно. Помню, как в машине, почти отрубился, запрокинув голову на удобное сиденье. А затем темнота.

Проснулся утром один. Бабы нет. Коля сказал, что ушла через час, после того, как мы приехали. Ну и хрен с ней. Немедля ни минуты, поехал в больницу. Сашка очнулся.

Захожу в палату к сыну и вижу перед собой бледного худого подростка со впалыми щеками и кругами под глазами, вместо почти что взрослого мужчины.

Сажусь на кресло возле больничной койки. Сын смотрит на меня испуганными глазами.

— Папа, прости, ладно? — голос дрожит.

— Саша, как же так?

Слезы текут по щекам парня.

— Пап, я не знаю как так вышло. Я не наркоман, клянусь. Просто с подругой после клуба решили повеселиться.

Но в моем сердце сейчас нет места осуждению. Я благодарен судьбе за то, что сын остался жив. Крепко сжимаю руку парня.

— Пап, это не все.

— Что еще? — плохое предчувствие снова накатывает изнутри.

— Там… в квартире… наркотики. Очень много. Но я взял их в долг. На картах денег не осталось, я хотел у тебя попросить. Я сегодня должен отдать. Иначе… Это серьезные люди, понимаешь?

Тяжело выдыхаю.

— У тебя на карте было пол ляма неделю назад, ты все просрал на наркоту?

Парень испуганно вжимает голову в плечи.

— Кто продал тебе эту дрянь? Господи, ты ведь еще ребенок! Тебе же даже восемнадцати нет!

— Пап, у них серьезный бизнес! Им плевать кому продавать, лишь бы бабки капали. Деньги надо отдать. Иначе…

— Я сам разберусь с этими бизнесменами.

Пробыв с сыном еще пару часов, отправился обратно домой. Сначала надо избавиться от наркоты, а затем вызвать клининг, и поднять всех своих на уши, чтобы нашли этих отморозков, торгующих белой смертью. Черт, места живого от них не оставлю!

В квартире до сих пор стоит жуткий запах. Открываю шторы и замечаю, что на столике в гостиной нет пакета с дрянью. Вчера он был тут. Я точно помню. Перевернув все вещи, понимаю, что наркоты в доме нет.

В голову приходит одна единственная догадка. Девчонка. Она взяла. Больше некому.

Через два часа звонит взъерошенный охранник.

— Андрей Витальевич, извините, где находится найти не удалось. Надо больше времени. Но номер пробили. Отправлять?

— Давай.

Набираю цифры. Гудки не заставили долго ждать.

Сонный голосок промычал в трубку «Алло».

— Значит так, слушай меня внимательно, если сейчас же не приедешь и не вернешь, то что взяла, отвечать будешь своей шкурой, поняла меня?

Девчонка молчит в трубку, и я буквально чувствую, как в ее голове со скрипом начинают вертеться шестерёнки.

— Я ничего не брала.

— Пакет кокаина, блядь! Чтоб через час был у меня.

— Нет его уже! Потеряла! — голос девушки дрожит.

— Ты что, блядь, плохо слышишь? — дешевых спектаклей мне только еще не хватало.

— Нет, я хорошо слышу. А вот ты видимо плохо соображаешь. Мой папа большая шишка. А ты трахал несовершеннолетнюю. Можешь найти меня, я даже паспорт покажу, убедишься. Только вот если что-то сделаешь мне, сидеть тебе на нарах долго, но не очень счастливо.

Чертыхаюсь про себя.

Да плевать мне кто ее отец, но разборки с малолеткой сейчас последнее, что мне нужно. Да и факт секса меджу нами вызывает у меня большие сомнения. Я с трудом глаза открытыми держал, какой нахрен трах в таком состоянии?

Случись это в другой ситуации, нашел бы и всю дурь вытряхнул раз и навсегда. Но сейчас тупо не до этого. Бросаю трубку и даю приказание охраннику не искать девку. Пусть ее отец большая шишка вправляет нерадивой дочке мозги.

Тогда я еще не знал, что моя машина собьёт именно эту девчонку посреди огромной Москвы, а потом она упорно будет делать вид, что не помнит меня.