Роберт Маркмор. ХЕРУВИМ. НОВОБРАНЕЦ.







Что такое "Херувим" ?



В годы Второй мировой войны жители Франции организовали движение Сопротивления. Его целью была борьба с немецко-фашистскими войсками, оккупировавшими страну. большую пользу в этом движении приносили дети и подростки. Одни из них работали связными, другие из них входили в доверие к скучающим по дому немецким солдатам и собирали информацию, на основе которой бойцы движения Сопротивления срывали немецкие военные операции.


Три года бок о бок с французскими ребятами работал британский шпион Чарльз Хендерсон. После возвращения в Великобританию он пустил полученный опыт в дело и обучил подпольной работе двадцать английских мальчишек. Так возник отряд "Херувим"


Хендерсон умер в 1946 году, но созданная им организация функционирует и по сей день. Сейчас в "Херувиме" работают двести пятьдесят агентов, в возрасте не старше 17 лет. Со времени основания "Херувима", проводимые им разведывательные операции получили более серьезную техническую базу, но главная причина, по которой был основан этот отряд, остается актуальной и в наши дни: взрослые никогда не подозревают, что за ними следят дети.






ГЛАВА 1. ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ.



Джеймс Чоук терпеть не мог естествознания. Учась в начальной школе, он пологал, что на этих уроках только и делают, что переливают разноцветные жидкости из пробирки в пробирку, поджигают газ в горелке да рассыпают по всему классу снопы оранжевых искр. На практике же все оказалось совсем иначе: ему приходилось часами сидеть на высокой, неудобной табуретке и смотреть, как мисс Вулт пишет на доске. Но это еще полбеды: особое унывание на Джеймса наводила необходимость переписывать за училкой все до последнего слова, как будто копировальные аппараты не были изобретены уже лет сто назад.


Урок естествознания был предпоследним, на улице моросил дождь, смеркалось. Джеймса клонило в сон, потому что в лаборатории было душно, а накануне вечером он допоздна засиделся за "GTA".


Рядом с ним сидела Саманта Дженнингс. Учителя души в ней не чаяли, потому что она была примерной ученицей, всегда первой тянула руку, носила выглаженную форму, а книги и тетрадки аккуратно обертывала в плотную бумагу. Но когда учителя не смотрели, Саманта превращалась в редкостную стерву. Джеймс терпеть ее не мог: в основном за то, что она постоянно дразнила его тем, что у него мама толстая.



— У Джеймса мать такая толстуха, что им приходится смазывать косяки маслом, чтобы она не застряла, — говорила Саманта, и ее подружки угодно хихикали.



Мама Джеймса и впрямь была внушительная. Ей приходилось заказывать одежду по специальному каталогу для полных. Появляться рядом с ней на людях было сущей пыткой. Все глазели на нее, показывали пальцами. Малыши передразнивали ее походку. Джеймс любил маму, но если она его куда-нибудь звала, старался под любым предлогом увильнуть.



— Я вчера пять миль пешком прошла, — не унималась Саманта. — Сделала два круга вокруг Джеймсовой матушки.



Джеймс поднял глаза от тетрадки.



— Как смешно, Саманта, - спокойно ответил он. — Куда смешнее, чем когда ты повторила это первые три раза.



Джеймс был один из самых крутых ребят в классе. Любой мальчишка, осмелься он дразнить его маму, тут же получил бы хорошую взбучку. Но с девчонкой что поделаешь? На следующем уроке он сел подальше от Саманты.



— Твоя мать такая толстая...



Терпение Джеймса лопнуло. Он вскочил опрокинув табуретку.



— Саманта, чего ты ко мне привязалась?! - заорал Джеймс.



Класс притих. Все глаза устремились на Джеймса.



— Что с тобой, Джеймс? - ухмыльнулась Саманта. — На шуточки обижаешься?



— Мистер Чоук, немедленно сядьте на место и вернитесь к работе, — раздраженно потребовала мисс Вулт.



— Еще одно слово, Саманта, и я...



Джеймс никогда не умел давать задний ход.



— И я...



Саманта хихикнула.



— И что ты, Джеймс? Пойдешь и обнимешь свою толстую мамочку?

У Джеймса руки чесались стереть с лица Саманты глупую ухмылку. Он стащил девчонку с табуретки, толкнул к стене и развернул лицом к себе. И в ужасе замер. По лицу Саманты струилась кровь. На щеке багровел длинный порез - она зацепилась за гвоздь, торчавший из книжной полки.


Джеймс в ужасе попятился. Саманта прижала руки к лицу, увидела кровь и завизжала.



— Джеймс Чоук, вас ждут очень крупные неприятности! - воскликнула мисс Вулт.



Класс взволнованно загудел. Джеймсу стало страшно. Что он натворил! Никто не поверит, что это произошло нечаянно. Джеймс метнулся к двери. Мисс Вулт схватила его за пиджак.



— Куда это вы собрались?!



— Уйдите с дороги! - закричал Джеймс.



Отпихнув мисс Вулт, он выскочил в коридор. Школьные ворота были заперты, но Джеймс перемахнул через забор и очутился на учительской автостоянке.



Джеймс бежал, не разбирая дороги, и что-то бормотал себе под нос. Злость уходила, уступая место ужасу: постепенно он осознал, то впутался в самые серьезные неприятности за всю жизнь.


Через несколько недель ему исполнится двенадцать. Он уже сомневался, доживет ли до этого дня. Мама наверняка его убьет. Повесит на первом же столбе. И в придачу его выгонят из школы.


Не чуя под собой ног, Джеймс добрался до детской площадки возле своего дома. Он взглянул на часы. Если прийти домой в такую рань, мама догадается, что с ним что-то стряслось. На чашку чая в кондитерском магазине не было денег. Оставалось только одно: пойти на площадку и спрятаться от моросящего дождя в бетонном туннеле.



Туннель показался меньше, чем Джеймс помнил его с прежних времен. Сверху донизу он был изрисован и пропах мочой. Впрочем, Джеймс не обращал на это внимания. Поделом ему, больше он и не заслуживает - только сидеть и дрожать от холода в этой вонючей дыре. Он потер руки, чтобы согреться, и вспомнил себя, когда был маленьким.


В те дни мама еще не была такой толстой, как сейчас. Ее улыбающееся лицо появлялось в конце туннеля. "Я приду и съем тебя, Джейми", - говорила она низким голосом, и это было здорово, потому что по всему туннелю разносилось гулкое эхо. Джеймс проверил сохранилось ли оно.



— Я круглый дурак!



Эхо согласилось с ним. Джеймс накинул капюшон и затянул молнию на куртке так, что она наполовину закрыло лицо.



Через полчаса Джеймс понял, что надо что-то делать. Впрочем, выбор был не велик: или сидеть в туннеле до конца своих дней, или идти домой на верную смерть.


И Джеймс пошел домой. Он вошел в прихожую и первым делом проверил телефон лежавший на столике под вешалкой.



Пропущено звонков: 12


Номер не определен.



Видимо, из школы пытались дозвониться до мамы, но та не взяла трубку. Джеймс возблагодарил бога, но удивился, почему мама не отвечала. И тут он заметил на вешалке куртку дяди Рона.


Дядя Рон появился, когда Джеймсу было чуть больше года. Он был похож на шумливую, вонючую гору тряпья. Рон курил, пил и выбирался из дому, только чтобы пропустить стаканчик в пивной. Однажды он устроился на работу, но его хватило лишь на пару недель.



Джеймс всегда считал дядю Рона придурком и мама, в конце концов согласилась с ним. Однако перед тем как выставить Рона за дверь, она успела выйти за него замуж и даже родила от него дочь. Теперь Рон заходил к ним каждые несколько недель, якобы для того, чтобы повидать свою дочь Лорин. Правда приходил он в основном тогда, когда Лорин была в школе, а у него самого в кармане кончились деньги. Дело в том, что мама до сих пор питала слабость к дяде Рону...


Джеймс прошел в гостиную. Его мама, Линда, лежала на диване. Левая нога была перевязана. Рон сидел в кресле, закинув ноги на кофейный столик. Из дырявых носков торчали грязные пальцы. Оба они были пьяны.



— Мама, тебе нельзя пить, когда ты принимаешь лекарства, — сказал Джеймс. Он до того разозлился, что даже забыл про собственные неприятности.



Рон затянулся сигаретой.



— Привет, Джейми, малыш, соскучился по папочке? — ухмыльнулся он.



Джеймс впился в Рона испепеляющим взглядом.



— Вы мне не папа, - прошипел он.



— Это точно, твой папаша сделал ноги, едва увидел твою уродливую рожу.



Джеймсу не хотелось говорить при Роне о своих школьных проблемах, но горькая правда рвалась с языка.



— Мама, я в школе нахулиганил. Это вышло нечаянно.



— Что, штаны обмочил? - фыркнул Рон.



Джеймс пропустил шпильку мимо ушей.



— Послушай, Джейми, дорогуша, — пробормотала Линда заплетающимся языком. — Уж не знаю, что ты натворил на этот раз, но давай поговорим потом. Сходи, приведи сестренку из школы. Я немного перебрала, мне лучше за руль не садится...



— Прости, мам, но это очень серьезно. Я должен тебе рассказать...



— Приведи сестру, Джеймс. — сурово перебила его мать. — У меня голова раскалывается.



— Лорин уже большая, сама может прийти. — возразил Джеймс.



— Не может, — встрял Рон. — Делай, что тебе велено. Пинка хорошего, вот чего тебе не хватает.



— Сколько денег ему нужно на этот раз? — язвительно спросил Джеймс.



Но Линда только помахала рукой перед лицом, словно они оба надоели ей до смерти.



— Вы что, и двух минут не можете пробыть вместе, не поругавшись? Джеймс возьми мой кошелек, купи на обратном пути чего-нибудь к чаю. Я сегодня не буду готовить.



— Но...



Джеймс никак не мог дождаться, когда он вырастет и сможет отлупить дядю Рона. Когда рядом не было Рона, мама была вполне нормальной.


Мамин кошелек валялся в кухне. Десятки на обед вполне хватило бы, но он взял две двадцатки. Рон все равно перед уходом вытряхнет из кошелька всё, что есть, так что его, Джеймса ни в чем не обвинят. Приятно было запихнуть в карман сорок фунтов. Линда никогда не оставляла без присмотра тех вещей, которые Джеймсу или Рону нельзя было трогать. Крупные деньги она держала наверху, в сейфе.





Глава 2. СЕСТРА.



Многие ребята имеют всего одну игровую приставку и радуются жизни. У Джеймса Чоука были все приставки, игры и примочки к ним, какие только существуют на свете. Был у него и собственный компьютер, MP3-плеер, навороченный мобильник "Нокиа", широкоэкранный телек и пишущий DVD-плеер. А еще у него было восемь пар кроссовок "Найк", крутой скейтборд и горный велосипед за 600 фунтов стерлингов. Когда в его комнате царил беспорядок, она походила на отдел игрушек крупного универмага после взрыва бомбы.



Все это было у Джеймса потому, что его мама была воровкой. Целыми днями она сидела на диване, смотрела мыльные оперы, набивала живот шоколадками и пиццей, в то же время возглавляя целую воровскую империю, грабившую магазины. Сама она никогда не воровала. Линда только принимала заказы и переправляла их ниже - рядовым ворам, работавшим на нее. Она умело заметала следы, каждые несколько дней меняла номер мобильника, чтобы полиция не отследила ее звонки.


Джеймс пришел в начальную школу. В последний раз он был там накануне каникул, когда сам закончил ее и перешел в среднюю. У ворот стояли и болтали несколько мамочек.



— Джеймс, а где твоя мама? — спросила одна.



— Неважно себя чувствует. — буркнул Джеймс в ответ.



После того, как мама выставила его из квартиры, Джеймс не собирался прикрывать ее. Он заметил, что женщины переглянулись.



— Мне нужна "Medal of Honor" для Playstation, — сказала одна из них. — Твоя мама может достать эту игру?



Джеймс пожал плечами.



— Само собой, за полцены, оплата наличными.



— Джеймс, ты не забудешь?



— Забуду. Напишите на бумажке свое имя и номер телефона, и я ей передам.



Женщины стали наперебой делать заказы. Кроссовки, джинсы, радиоуправляемые машинки... Джеймс запихивал бумажки в карманы форменного пиджака.



— Мне нужно ко вторнику. — сказал кто-то.



Джеймс был не в настроении.



— Если хотите передать что-нибудь маме, пишите. Я ничего не запомню.

Из школы хлынули ребятишки. Девятилетняя Лорин вышла из своего класса последней. Она шла, засунув руки в карманы дутой куртки, колени дорогих модных джинсов были выпачканы в грязи: в обеденный перерыв она играла с ребятами в футбол. Волосы у Лорин были светлые, такие же как и у Джеймса, но она беспрерывна выпрашивала у мамы разрешения перекрасить их в черный цвет. По сравнению с прочими девочками ее возраста Лорин была настоящей инопланетянкой. У нее не было ни одного платья или юбки. Когда ей исполнилось пять лет, она поджарила всех своих Барби в микроволновке и с тех пор ни разу к куклам не прикоснулась. Линда Чоук частенько говорила: если что-нибудь можно сделать двумя способами, Лорин непременно придумает третий.



— Терпеть не могу эту старую крысу. — пожаловалась Лорин подходя к Джеймсу.



— Кого? - не понял Джеймс.



— Миссис Рид. Она дала нам решать примеры. Я их сделала за две минуты, а она заставила меня сидеть смирно до конца урока, пока эти тупицы не закончили. Даже не разрешила пойти в раздевалку и взять книжку.



Джеймс кивнул: он припомнил, что миссис Рид поступала точно так же и три года назад, когда он сам у нее учился. Как будто наказывала тебя за то, что ты умнее других.



— А почему ты пришел?



— Мама напилась...



— Но ей же после операции нельзя пить!



— Сам знаю, - отмахнулся Джеймс. — А что я могу поделать?



— А почему ты вернулся домой так рано?



— Подрался... Меня отправили домой.



Лорин покачала головой, но не смогла сдержать улыбки.



— Опять подрался? В третий раз за четверть, да?



Джеймсу не хотелось развивать эту тему.



— Чего хочешь сначала? — спросил он. — Хорошую новость или плохую?



— Давай обе.



— Твой папа пришел. А хорошая новость - мама дала нам денег на обед. Когда мы вернемся, может он уже уйдет...

В конце концов они зашли в закусочную. Джеймс заказал двойной чизбургер, Лорин попросила луковых колечек и кока-колы. Она была не голодна, поэтому, пока Джеймс ел, взяла пригоршню пакетиков с молоком и сахаром и насвинячила на столе. Она высыпала на стол сахар, полила его молоком, сверху украсила клочками обертки, а потом все тщательно перемешала.



— Зачем ты это делаешь? — поинтересовался Джеймс.



— Если хочешь знать, — ядовито ответила Лорин, — все будущее западной цивилизации зависит от того, сумею ли я нарисовать себе улыбку этим кетчупом.



— Ты понимаешь, что какому-то бедняге придется за тобой убирать?



— Это меня не волнует. - пожала плечами Лорин.



Джеймс запихал в рот остатки чизбургера и понял, что не наелся. Лорин едва прикоснулась к своим колечкам.



— Будешь их есть? — спросил Джеймс.



— Возьми, если хочешь. Они холодные, как лед.



— Это все, что у нас будет на ужин. Лучше съешь чего-нибудь.



— Не хочу. - ответила Лорин. — Я попозже нажарю сэндвичей.

Джеймс обожал жареные сэндвичи Лорин. Они были несусветными: сестра брала ореховую пасту, мёд, сахарную пудру, светлую патоку, шоколадные чипсы – одним словом, любые сладости, что попались под руку, насыпала толстым слоем и ставила в духовку. Снаружи блюдо покрывалось хрустящей корочкой, а внутри был слой горячей массы сантиметра три толщиной. Когда ещё, нельзя было не обжечь пальцы.



— Только приберись потом, — напомнил Джеймс. – В прошлый раз когда ты их делала, мама от злости чуть не лопнула.




***



Когда Джеймс и Лорин свернули на свою улицу, уже начало темнеть. Из-за живой изгороди вынырнули двое парней. Один из них подскочил к Джеймсу, заломил ему руку за спину и толкнул к стене.



— Здравствуй Джейми, — ласково прошептал он. — Мы тебя давно ждём!



Второй парень схватил Лорин и зажал ей рот, чтобы не визжала. Мнение Джеймса о собственных умственных способностях опустилось ниже нуля. Переживая из-за неприятностей с мамой, со школой и, может быть, даже с полицией, он упустил из виду один очень важный фактор: у Саманты Дженнингс был шестнадцатилетний брат.


Грег Дженнингс шатался по улицам с шайкой таких же, как и он, придурков. В квартале, где жил Джеймс, их боялись как огня: они били машины, грабили прохожих, затевали драки. Любой мальчишка, встретив банду Грега Дженнингса, опускал глаза, складывал пальцы крестиком и был счастлив, если ему удавалось отделаться разбитым носом и отобранными деньгами. А лучшим способом разозлить эту шайку было обидеть чью-нибудь младшую сестру…


Грег провёл Джеймса лицом по кирпичной стене.



— Твоя очередь Джейми…



Он выпустил Джеймса. Мальчик почувствовал, по щеке и носу течёт кровь. Драться не было смысла: Грег мог одной левой переломить его пополам, как тонкий прутик.



— Страшно? — поинтересовался Грег. — То-то же…



Джеймс попытался заговорить, но голос не слушался его, к тому же он дрожал всем телом. Это вполне могло зайти за ответ, и Грег удовлетворился им.



— Деньги есть? — делово спросил он.



Джеймс достал из кармана всё, что осталось от сорока фунтов.



— Неплохо, — заметил Грег.



— Пожалуйста, не бей мою сестру, — взмолился Джеймс.



— Моей сестре наложили восемь швов, — сообщил Грег и достал из кармана нож-выкидушку. – На твоё счастье, я не обижаю маленьких девчонок, иначе твоя получила бы 80 .



Грег срезал с шеи Джеймса школьный галстук. Потом срезал пуговицы на рубашке и исполосовал брюки.



— Это только начало. — пообещал Грег. – Теперь мы с тобой буде часто встречается .



В живот Джеймсу впечатался тяжёлый кулак. Дядя Рон несколько раз бил Джеймса, но так больно – никогда. Грег и его приятели зашагали прочь. Джеймс корчился на земле.



К Джеймсу подошла Лорин.



— Ты что, подрался с Самантой Дженнингс?! – В её голосе не было ни капли сочувствия.



Джеймс поднял на сестру глаза. Он чуть не плакал от боли и стыда.



— Она порезалась случайно! Я хотел её только припугнуть.



Лорин пошла прочь.



— Помоги мне, Лорин. Я не могу идти.



— Ну, так ползи!



Лорин отошла на несколько шагов и только потом поняла, что не сможет оставить брата валяться на тротуаре. Даже если он и впрямь полный идиот. Опираясь на плечо Лорин, Джеймс поковылял к дому.



Глава 3. ХУЖЕ



Джеймс ввалился в прихожую, прижимая руку к животу, и первым делом посмотрел на дисплей мобильника.



Пропущено звонков: 48


Принято сообщений: 4



Он выключил телефон и заглянул в гостиную. Свет был погашен, телевизор работал. Мама спала в кресле, Рона нигде не было видно.



— Ушёл, - сказал Джеймс.


— И, слава богу, — отозвалась сестра. — Он всегда целует меня на прощание, а у него изо рта воняет, как из помойки.



Лорин захлопнула входную дверь и подняла с коврика записку.



— Из твоей школы.



Она принялась читать вслух, с трудом разбирая неряшливый почерк.



— «Уважаемая миссис Чоук! Пожалуйста, немедленно позвоните школьному секретарю или лично мне по одному из следующих номеров. Это ка… кас…



— Касается, - подсказал Джеймс.



— «...это касается поведения Вашего сына в школе,- продолжала Лорин.- Майкл Рук, заместитель директора».



Лорин прошла вслед за Джеймсом на кухню. Джеймс налил из-под крана стакан воды и плюхнулся за стол. Лорин села напротив и сбросила кроссовки.



— Мама тебя в порошок сотрёт,- ухмыльнулась Лорин.



Ей не терпелось посмотреть, как Джеймса будут убивать.



— Заткнись, а? Даже думать об этом не хочется…




***



Джеймс заперся в ванной и посмотрел в зеркало. Увиденное ужаснуло его. Вся левая сторона лица и концы светлых коротко стриженых волос были покрыты коркой запёкшейся крови. Он вывернул карманы и засунул испорченную одежду в полиэтиленовый пакет. Надо будет спрятать его среди мусора, чтобы мама не нашла.


Покончив с тряпьём, Джеймс задумался о своей злосчастной судьбе. Он знал, что в нём мало хорошего. Вечно ввязывается в драки; котелок, вроде, варит, но сам он никогда толком не старается и поэтому получает плохие отметки. Джеймс припомнил, сколько раз учителя говорили, что он понапрасну растрачивает свои способности, и поэтому плохо кончит. Он выслушивал их, особо не вдумываясь, и продолжал в том же духе. Теперь он начал понимать, что учителя, пожалуй, не так уж и ошибались, и потому возненавидел себя ещё сильнее.


Джеймс отвинтил пробку на тюбике с антисептиком, но решил, что обрабатывать рану не имеет смысла, пока не смыта кровь. Горячий душ немного успокоил боль на лице и в животе. У ног закружилась алая лужица.


Джеймс не был уверен, существует ли Бог. Но откуда взялось все, что есть на свете, если никто этого не создал? Сейчас, пожалуй, самое время помолиться. Он задумался, можно ли молиться, стоя голышом под душем, но решил – какая, к чёрту, разница, и сложил мокрые ладони.



— Здравствуй, Бог… Я не всегда веду себя хорошо… Точнее сказать, никогда. Ты только помоги мне сделаться хорошим, и всё такое. Помоги мне стать лучше. Пока.… То есть аминь.… И, пожалуйста, не дай Грегу Дженкингсу меня убить.



Джеймс с неловкостью посмотрел на свои ладони, не до конца уверенный в чудодейственной силе такой молитвы.


***


Приняв душ, Джеймс надел свой любимый костюм: вылинявшую футболку с надписью «Arsenal» и потрепанные треники фирмы «Найк». Их приходилось прятать от мамы. Мама выкидывала всё, что по виду не было принесено – стырено – из магазина всего неделю назад. Ей было не понять, как круто, если твоя одежда немного заношена.


Он выпил молока, съел пару сэндвичей от Лорин, полчаса погонял в «Midnight club», завернувшись в плед, и после этого почувствовал себя немного лучше. Только живот при каждом резком движении пронзала боль, да не радовала перспектива рассказывать матери о своих подвигах, когда она проснётся. Но она, видимо, проснётся не скоро. Слишком много выпила…


Наконец, Джеймс разбил свою машину об ограждение, и мимо со свистом пронеслось шесть автомобилей соперников, оставив его на последнем месте. Джеймс яростно крутанул джойстик. Этот поворот ему никогда не давался. Автомобили, управляемые компьютером, пролетали мимо, как по рельсам; игра словно издевалась над ним. Играть одному было неинтересно, а просить Лорин не имело смысла. Она терпеть не могла компьютерные игры. Любила только футбол и рисовать.


Джеймс взял мобильник и позвонил своему другу Сэму. Сэм жил этажом ниже, и учился с Джеймсом в одном классе.



— Здравствуйте, мистер Смит. Это Джеймс Чоук. Сэм дома?



Сэм снял телефонную трубку у себя в спальне. Голос был взволнованный.



— Привет, придурок, — со смехом воскликнул он. — Ну и вляпался же ты в историю!



Джеймс ожидал совсем не такого начала разговора.



— Что случилось после того, как я ушёл?



— Чувак, дела пошли хуже некуда. У Саманты кровь залила всё лицо. По рукам текла, по платью. Её увезли на «Скорой». Мисс Вулт плакала и вопила: «Всё! Это последняя капля! Ухожу на пенсию досрочно!» Прибежали директор и завуч. Директор увидел, что Майлз смеётся, и отстранил его от занятий на три дня.



Джеймс не поверил своим ушам.



— Отстранил от занятий?! За то, что он смеялся?



— Он рвал и метал. Тебя выгнали с концами, Джейми.



— Не может быть!



— Ещё как может, псих. Не дадут даже закончить первую четверть. Это рекордные сроки для


изгнания. Как мать? Отлупила тебя?



— Она ещё не знает. Спит…



Сэм снова расхохотался.



— Спит! А ты не хочешь разбудить её и рассказать, что тебя выгнали из школы?



— Ей по барабану, — соврал Джеймс, стараясь говорить спокойно. – Может, придёшь, поиграем в Playstation?



Сэм заговорил серьёзнее.



— Нет, старик, уроков полно…



Джеймс недоверчиво рассмеялся.


— Уроки?! Да ты никогда их не делал!



— Теперь начал. Предки наседают. На карту поставлен подарок ко дню рождения.



Джеймс понимал, что Сэм врёт, но не мог догадаться, почему? Обычно Сэм спрашивал у мамы, можно ли ему прийти, и всегда получал согласие.



— Что стряслось? Чем я обидел тебя?



— Ничего особенного, Джейми, но…



— Но что, Сэм?



— Разве не ясно?



— Нет.



— Ты мне друг, Джейми, но нам нельзя встречаться, пока всё не уладится.



— Почему, чёрт бы тебя побрал?!



— Потому что Грег Дженнингс не оставит от тебя и мокрого места, а если он увидит меня с тобой, мне тоже конец.



— Мог бы помочь мне справится с ним.



Ничего смешнее Сэм в жизни не слыхивал.



— Моей костлявой заднице всё равно, кто из его дружков её надерёт. Ты мне нравишься, Джеймс, честное слово. Ты хороший друг, но в данный момент дружить с тобой опасно – себе дороже.



— Спасибо за помощь, Сэм.



— Раньше надо было думать, прежде чем насаживать на гвоздь сестру одного из самых крутых


парней в школе.



— Я не хотел её поранить. Это вышло случайно.



— Перезвони мне, когда Грег Дженнингс в это поверит.



— Сэм, неужели ты так поступишь со мной?



— Ты на моём месте сделал бы то же самое.



— Ладно. Значит я – отверженный.



— Понимаю, Джейми, тебе нелегко. Прости.



— Угу.



— Можем разговаривать по телефону. Я всё равно хорошо к тебе отношусь.



— Спасибо, Сэм.



— Мне пора идти. Пока, Джейми. Мне правда очень жаль.



— Счастливой домашней работы.



***


Джеймс смотрел по телевизору какую-то чушь, пока не заснул. Ему приснилось, что Грег Дженнингс пляшет на его потрохах, и он с криком открыл глаза. Невыносимо хотелось писать. Боль в животе стала в тысячу раз сильнее, чем раньше. Первая капля мочи, упавшая в унитаз, была красной. Джеймс поднатужился. Ярко-алая струя ударила в белоснежный фаянс. Он мочился кровью! После туалета боль в животе немного утихла, но ему стало страшно. Надо рассказать маме.


Телевизор в гостиной был по-прежнему включён на полную громкость. Джеймс нажал на кнопку дистанционного управления.



— Мама, - позвал он.



Линда Чоук не отзывалась.


Джеймсу стало не по себе. Мама лежала слишком тихо. Он коснулся её руки. Холодная. Положил ладонь ей на лицо. Не дышит.


Пульса нет.


Ничего нет!




***


Джеймс сидел в машине «Скорой помощи», прижав к себе Лорин. В двух футах от них, накрытое одеялом, лежало тело их мамы. Лорин вцепилась пальцами в спину Джеймсу. Ему было больно и страшно, но он не давал воли чувствам, чтобы сестрёнке не стало ещё хуже.


Когда на вызов приехала «Скорая помощь», Джеймс смотрел, как маму выкатывают на тележке. Он понял, что таким и будет последнее воспоминание о ней: вздувшееся одеяло под мерцающими синими лампами.


Потом Джеймса попросили выйти из машины, что он и сделал, бережно придерживая Лорин. Она ни за что не хотела его отпускать. Плакать она перестала, только тяжело дышала, как загнанный зверёк.


Лорин была похожа на зомби из фильмов Джорджа Ромеро. Шофёр провёл их через приёмную в кабинет. Там их ждала врач. Она уже знала, что произошло.



— Меня зовут доктор Мэй. А вы, наверное, Лорин и Джеймс.



Джеймс погладил Лорин по плечу, успокаивая её.



— Лорин, ты не хочешь отпустить брата, чтобы мы могли поговорить?



Лорин будто не слышала.



— Она как мёртвая, - сказал Джеймс.



— Она в шоке. Я дам её успокоительное.



Доктор Мэй взяла с подноса шприц и закатала Лорин рукав.



— Подержи её.



Как только игла вонзилась в её тело, Лорин обмякла. Джеймс усадил её на кровать. Доктор Мэй положила её ноги на матрац и накрыла одеялом.



— Спасибо, - сказал Джеймс.



— Ты сказал врачу «Скорой помощи», что у тебя была кровь в моче, - напомнила доктор Мэй.



— Угу.


— Тебя что-то ударило в живот?



— Не что-то, а кто-то, - поправил её Джеймс. – Я подрался. Это плохо?



— Когда тебя ударили, в твоих внутренностях началось кровотечение. Примерно, как из пореза, только внутри. Это пройдёт само собой. Если до завтрашнего вечера не прекратится, приходи сюда.



— А что будет с нами дальше?



— За вами приедет социальный работник. Он свяжется с вашими родственниками.



— У нас нет родственников. Бабушка умерла в прошлом году, а кто мой отец я не знаю…



4. ДЕТДОМ



На следующее утро Джеймс проснулся в незнакомой постели. Простыни пахли дезинфицирующим средством. Он понятия не имел, где он и как здесь очутился. Последнее, что он помнил, была медсестра, которая дала ему снотворного и проводила к машине. Джеймсу тогда казалось, что его голова весит не меньше тонны.


Одежда была на нём, только кроссовки лежали на полу. Он поднял голову с подушки и увидел рядом другую кровать. На ней лежала Лорин. Сестра спала, засунув в рот большой палец. Она не делала так с самого раннего детства. Какие бы сны ни снились девочке, сосание большого пальца было явно плохим признаком.


Джеймс встал. От снотворного перед глазами всё плыло, челюсти одеревенели, болела голова. В комнате было светло. Джеймс приоткрыл дверь и обнаружил небольшую душевую кабинку и туалет. Он с облегчением убедился, что моча приобрела нормальный цвет. Потом Джеймс умылся. Он понимал, что должен горевать из- за смерти мамы, однако внутри него поселилась громадная, всепоглощающая пустота. Всё вокруг казалось каким-то ненастоящим, будто он сидел в кресле и смотрел на самого себя по телику. Джеймс выглянул в окно. По двору гуляли дети. Он вспомнил любимую мамину угрозу — запереть его дома и не выпускать, если он будет плохо себя вести, — и в глазах у него защипало.


Когда Джеймс вышел из комнаты, затрещал звонок. Из кабинета напротив выглянула молодая женщина. Она протянула ему руку. Джеймс пожал ее, слегка озадаченный пурпурными волосами женщины и многочисленными серьгами в её ушах.



— Здравствуй, Джеймс. Меня зовут Рейчел. Добро пожаловать в Небраска-Хаус. Как ты себя чувствуешь?



Джеймс пожал плечами.



— Прими мои соболезнования из-за того, что случилось с твоей мамой.



— Спасибо, мэм.



Рейчел рассмеялась.



— Ты здесь не в школе, Джеймс. Меня наградили целой кучей всяких прозвищ, сколь угодно грубых, но только не мэм.



— Простите...



— Я покажу тебе дом, потом ты позавтракаешь. Хочешь есть?



— Немного, — признался Джеймс



— Послушай, Джеймс, — сказала Рейчел на ходу. — Я знаю, это место — чудовищная дыра, и жизнь тебе кажется ужасной, но поверь — здесь много хороших людей, которые хотят тебе помочь.



— Я верю, — ответил Джеймс.



— Наш шикарный бассейн, — показала Рейчел.



За окном поблескивал на солнце «лягушатник» с дождевой водой, в которой плавали сигаретные окурки.

Джеймс невесело улыбнулся. Рейчел, кажется, была ничего, хотя, скорее всего, подбадривала этими словами каждого поступившего сюда бедолагу.



— Ультрасовременный спортивный комплекс. Вход строго воспрещен, пока не сделана домашняя работа.



Они прошли через комнату с доской для дартса и двумя бильярдными столами. Зеленое сукно было приклеено широкой липкой лентой, в стойке для зонтиков громоздились поломанные кии.



— Жилые комнаты наверху. Мальчики на втором этаже, девочки на третьем. Здесь, внизу, ванные и душевые, — продолжала Рейчел. — Нелегко бывает вас, ребят, загнать в них.



— В моей комнате есть душ, — сказал Джеймс.



— Эта комната для новоприбывших. Ты в ней проведешь только первую ночь.



Они вошли в столовую. Там сидела пара десятков ребят, почти все в школьной форме.



— Здесь лежат ножи и вилки, — принялась объяснять Рейчел, — горячее на прилавке, вот тут каши и фруктовые соки. Если хочешь, можешь сам поджарить себе хлеб.



— Здорово, — отозвался Джеймс.



Однако ему было совсем не здорово. Среди незнакомых, шумных ребят ему стало страшновато.



— Когда поешь, зайди ко мне в кабинет.



— А что с моей сестрой? — спросил Джеймс.



— Как только она проснется, я приведу ее к тебе.



Джеймс взял себе хлопьев и сел отдельно. Остальные ребята не обращали на него внимания. В новичках здесь, видимо, не находили ничего необычного.


* * *


Рейчел разговаривала по телефону. Ее стол был завален бумагами и папками. В пепельнице тлела сигарета. Рейчел положила трубку и затянулась. Заметила, что Джеймс бросил взгляд на табличку «Не курить!».



— Если меня выгонят, у них будет не хватать уже шести человек персонала, — сказала она. — Хочешь сигаретку?



Джеймс был шокирован. Взрослый предлагает ему сигарету?!



— Я не курю.



— И правильно, — согласилась Рейчел. — От курения бывает рак, но мы лучше сами дадим тебе сигарет, чем ты будешь воровать их в магазинах. Подвинь барахло, усаживайся поудобнее.



Джеймс выбрал наименее захламленное кресло, убрал с него вещи и сел.



— Как ты себя чувствуешь, Джеймс?



— Шатает немного после снотворного.



— Это пройдет. Я хочу спросить, как ты себя чувствуешь после того, что произошло с твоей мамой?



Джеймс пожал плечами.



— Плохо, наверное...



— Самое главное — не держать этого в себе. Мы назначим тебе занятия с психологом, но ты в любое


время можешь поговорить с кем угодно из сотрудников. Даже в три часа ночи.



— Отчего она... умерла?



— Насколько я знаю, твоя мама принимала болеутоляющие лекарства из-за язвы на ноге.



— Ей нельзя было пить, — сказал Джеймс — Дело в этом, да?



— Болеутоляющие в смеси с алкоголем погрузили твою маму в глубокий сон. Сердце просто


перестало биться. Твоя мама не мучилась, если тебя это хоть немножко утешит.



— А что будет с нами? — спросил Джеймс



— Мне кажется, у вас нет родственников.



— Только мой отчим. Я зову его дядя Рон.



— Вчера вечером полиция разыскала его.



— Его что, посадили в тюрьму? — спросил Джеймс.



Рейчел улыбнулась.



— Когда я вчера вечером разговаривала с ним, у меня создалось впечатление, что вы не очень-то ладите...



— Вы разговаривали с Роном?



— Да... Ты хорошо ладишь с сестрой?



— В основном да, — честно ответил Джеймс. — Мы ссоримся по десять раз на день, но дело всегда кончается смехом.



— Когда твоя мама умерла, Рон был еще женат на ней, хоть они и жили раздельно. Рон — отец Лорин, поэтому автоматически получит опекунство над ней, если пожелает.



— Мы с Роном жить не сможем. Он мерзавец!



— Джеймс, Рон убежден, что его дочери не место в детском доме. Он ее отец. Мы ничем не можем помешать ему, если он никогда не обращался с ней жестоко. Но дело в том, Джеймс, что...



Джеймс и сам всё понял.



— Меня он брать не хочет, верно?



— Извини.



Джеймс уставился в пол. Жить в детском доме плохо. Но если Лорин останется с Роном, будет еще хуже.


Рейчел обошла вокруг стола, положила руки ему на плечи.



— Мне очень жаль, Джеймс.



Джеймс не понимал, почему Рон хочет взять Лорин к себе.



— Сколько нам можно оставаться вместе?



— Рон сказал, что зайдет сегодня утром, попозже.



— Разве нельзя ним пожить вместе хотя бы несколько дней?



— В это трудно поверить, Джеймс, но если откладывать разлуку, будет еще хуже. Однако вы


сможете навещать друг друга.



— Он не станет за ней ухаживать. Всё делала мама — и стирала, и готовила. Лорин боится темноты! Не может ходить в школу одна. Рон ей помогать не будет. От него никакого толку!



— Постарайся не беспокоиться, Джеймс. Мы будем регулярно навещать Лорин, чтобы посмотреть, как она устроилась в новом доме. Если с ней будут плохо обращаться, мы предпримем меры.



— А что будет со мной? Я останусь здесь?



— До тех пор, пока мы не найдем тебе приемных родителей. Есть возможность, что тебя усыновят, то есть другая семейная пара возьмет тебя к себе, и ты будешь жить у них, как у настоящих родителей.



— И долго нужно ждать?

— Сейчас у нас мало приемных родителей. Не исключено, что придется пожить здесь несколько месяцев. Может, побудешь с сестрой, пока Рон не пришел?



Джеймс вернулся в спальню и осторожно разбудил Лорин, Она неохотно проснулась, села и принялась тереть глаза.



— Где мы? — спросила она. — В больнице?



— В детском доме.



— У меня голова болит, — пожаловалась Лорин. — Тошнит что-то.



— Ты помнишь, что случилось вчера вечером?



— Помню, ты сказал, что мама умерла, а потом мы ждали «Скорую помощь». Наверно, я уснула.



— Тебе сделали укол, чтобы ты успокоилась. Медсестра предупредила, что, когда ты проснешься,


будешь чувствовать себя хреново.



— Мы останемся здесь?



— Рон придет и заберет тебя.



— Только меня?



— Угу.



— Меня сейчас вырвет, — заявила Лорин и, зажав рот ладонью, метнулась в ванную. Джеймс


услышал, как ее тошнит. Она прокашлялась, потом спустила воду. На минуту стало тихо. Джеймс


постучался.



— Ты как там, жива? Войти можно?



Лорин не отвечала. Джеймс толкнул дверь. Сестра сидела на полу и плакала.



— Что это за жизнь будет с ним?! — всхлипнула она.



Джеймс обнял сестренку. Изо рта у нее воняло, но ему было наплевать. Лорин всегда была с ним. До сегодняшнего дня Джеймс и представить себе не мог, до чего же ему будет ее не хватать.

Когда Лорин немного успокоилась и приняла душ, они сели в игровой комнате. Остальные ребята ушли в школу.



Нелегко было сидеть и ждать, когда придет дядя Рон. Джеймсу хотелось сказать что-нибудь веселое, чтобы приободрить сестру, но ничего веселого в голову не приходило. Лорин смотрела в пол, стуча кроссовками по ножке стула.




* * *


Рон пришел и принес мороженого. Лорин сказала, что не хочет, но всё равно взяла. У нее не было настроения спорить. Джеймс из последних сил сдерживал слезы.



— Если захочешь повидаться с Лорин, вот номер телефона, — сказал Рон и протянул Джеймсу клочок бумаги. — И вот еще что, нужно освободить квартиру. Я поговорил с социальным работником, тебя туда свозят. Всё твое барахло, какое останется до пятницы, выкинут на помойку.



Джеймс слушал и не верил своим ушам. Неужели даже в такой день Рон способен делать гадости?!



— Вы ее убили, — пробормотал Джеймс. — Принесли ей выпивку.



— Я ей виски в глотку не заливал, — ухмыльнулся Рон. — И не надейся видеться с Лорин слишком часто.



А глазах у Джеймса потемнело.



— Когда вырасту, я тебя убью, — сказал он тихо. — Клянусь богом.



Рон расхохотался.



— Дрожу от страха. Надеюсь, ребята постарше вобьют в тебя хорошие манеры. Пора научить тебя уму-разуму.



Он схватил Лорин за руку и потащил к выходу.





5. СЕЙФ



Джеймс выложил на стол бильярдные шары и разбил пирамиду. Его не особо интересовало, куда покатились шары. Просто хотелось отвлечься, чтобы в голову не лезли черные мысли. Он играл так уже несколько часов, когда в дверь просунулась лопоухая голова парня лет двадцати.



— Кевин Макхью, — представился парень. — Работяга, бывший здешний обитатель. То есть живу я здесь.



— Привет, — отозвался Джеймс. Он не был расположен шутить.



— Поехали, заберем твои шмотки.



Они вышли на улицу. Там их ждал микроавтобус.



— Я слыхал о твоей маме, Джеймс. Туго тебе пришлось. — Кевин вытянул шею, выискивая просвет в потоке мчащихся машин.



— Спасибо, Кевин. Ты раньше жил здесь?



— Три года. Отца посадили за вооруженное ограбление.



Мать заболела. Я сошелся со здешним персоналом, поэтому, когда мне исполнилось семнадцать, меня взяли на работу.



— Здесь хорошо? — поинтересовался Джеймс.



— Терпимо. Только присматривай за своими вещами, а то сопрут. При первом удобном случае купи надежный замок и запирай шкафчик. На ночь вешай ключ на шею. Не снимай его даже в ванной. Если у тебя есть деньги, можем купить замок на обратном пути.



— Тяжело тут? — спросил Джеймс.



— Справишься. Ты, вижу, умеешь за себя постоять. Есть тут, конечно, крутые ребята, но ты просто держись от них подальше, и всё.




* * *


Квартира походила на поле битвы. Множество ценных вещей исчезло. Из гостиной пропали телевизор, DVD-плеер и стереосистема. В вестибюле недоставало телефона, в кухне — микроволновки.



— Что тут произошло? — удивился Кевин. — Вчера вечером тоже так было?



— Я этого отчасти ожидал, — сказал Джеймс. — Рон здесь побывал и обчистил квартиру. Надеюсь, хоть мои вещи не тронул.



Джеймс бегом поднялся к себе. Его телевизор, видеомагнитофон и компьютер исчезли тоже.



— Я его убью, — завизжал Джеймс.



Он рывком распахнул дверь гардероба. Сюда Рон не добрался: Playstation и другие вещи стояли на месте.



— Ты не можешь забрать всё это, — сказал Джеймс, глядя на груды шмоток. — Твоя мать, похоже, не бедствовала...

— Заберем, сколько сможем. Рон сказал, в пятницу дом освободят.



Джеймс задумался. В его голове созрел план. Он попросил Кевина упаковать одежду в мешки для мусора, а сам прошел в мамину спальню. Рон забрал с туалетного столика переносной телевизор и шкатулку с драгоценностями, но сейчас Джеймса интересовало нечто иное.



Джеймс открыл гардероб и посмотрел на сейф. Там лежали деньги — много тысяч фунтов. Линда Чоук была преступницей; она не могла держать деньги в банке, потому что люди непременно поинтересовались бы, откуда у нее такие богатства. Судя по инструментам на ковре и царапинам вокруг замка, Рон пытался вскрыть сейф, но безуспешно, и теперь пошел искать инструмент получше.



Джеймс понимал, что не сумеет взломать сейф. Металлический ящик был огромным: когда его привезли в дом, наверх его поднимали три здоровенных мужика. Сейф не имел ключа; чтобы его открыть, нужно было набрать определенную комбинацию на цифровом замке. Единственную могущую оказаться полезной информацию Джеймс получил, когда однажды неожиданно зашел в мамину спальню и застал ее возле сейфа. В руках мама держала томик Даниэлы Стил, и это было разумно — спрятать шифр в такой книге, к какой ни Джеймс, ни Рон в жизни не подойдут и на пушечный выстрел.



Но что, если с тех пор она сменила шифр?! В любом случае у Джеймса был шанс оставить дядю Рона без маминых денег, так что игра стоила свеч.



У мамы на полке над кроватью стояло с полдюжины романов. Джеймс отыскал Даниэлу Стил и торопливо пролистал томик.



— Джеймс, у тебя там всё в порядке? — крикнул из соседней комнаты Кевин.



От испуга Джеймс чуть не подпрыгнул и выронил книгу.



— Всё нормально, — отозвался он и поднял книгу с пола. При падении она раскрылась: на полях были написаны длинные ряды цифр. Наверно, книгу сотни раз открывали на этом самом месте, и, упав, она сразу же раскрылась на нужной странице. Впервые за много дней Джеймс почувствовал, что удача повернулась к нему лицом. Он подошел к сейфу и набрал цифры: 262, 118, 320, 145, 077. Схватился за рукоятку. Тщетно — рукоятка не подавалась! При мысли о том, что все деньги попадут в лапы к дяде Рону, Джеймса затошнило.



И тут он заметил небольшую наклейку, желтеющую слева от циферблата. С замирающим от волнения сердцем Джеймс прочитал первое указание:



1. Наберите первое число шифра, поворачивая рукоятку против часовой стрелки.



Джеймс хлопнул себя ладонью по лбу: ну, разумеется, он и понятия не имел, что цифровой диск нужно поворачивать в определенном направлении. Он набрал первый номер и стал читать дальше:



2. Наберите остальные четыре номера, поворачивая рукоятку следующим образом: по часовой стрелке, против часовой стрелки, против часовой стрелки и по часовой стрелке.



Джеймс набрал следующие четыре номера.



— Чего ты там возишься?



Джеймс обернулся. В дверях стоял Кевин. На счастье, в открытом гардеробе он не разглядел сейфа. Кевин казался хорошим парнем, но Джеймс был уверен, что любой взрослый, узнав о сейфе, заставит его отдать содержимое или полиции, или дяде Рону...



— Ищу кое-что, — ответил Джеймс, не сомневаясь, что голос его предательски дрожит.



— Пошли, помоги мне упаковываться. Я ж не знаю, что ты захочешь взять.



— Сейчас, погоди минутку, — отозвался Джеймс. — Только найду фотоальбомы.



— Может, помочь?



— Нет, спасибо — голос мальчика едва не сорвался на визг.



— У нас осталось пятнадцать минут, — сказал Кевин. — Через час мне нужно быть в школе.



Он вышел. Джеймс набрал последний, пятый номер. Сейф удовлетворенно щелкнул. Перед тем как потянуть за рукоятку, Джеймс прочитал третий пункт инструкции и не смог удержаться от улыбки:



3. В целях безопасности удалите эту этикетку, как только ознакомитесь с работой кодового замка.



Джеймс распахнул тяжелую дверцу. Внутри сейф оказался на удивление мал, потому что металлическая обшивка была очень толстой.

На полке лежали четыре толстенные пачки денег и маленький конверт из плотной коричневой бумаги. Джеймс сунул деньги в мешок для мусора, а конверт положил за пазуху.



Джеймс представил себе лицо Рона, когда он войдет и увидит, что сейф открыт. Потом придумал шутку похлеще. Он отодрал с дверцы этикетку с инструкцией и прилепил ее внутри, туда же положил роман Даниэлы Стил, открытый на нужной странице. А напоследок снял со стены свою фотографию и поставил ее внутрь, чтобы Рон увидел ее сразу же, как только взломает сейф. Потом Джеймс закрыл дверцу, наугад крутанул циферблат и разложил инструменты в точности так, как их оставил Рон.



* * *



Джеймс вернулся в свою комнату с деньгами в руках и сразу почувствовал себя намного лучше. Комната казалась пустой. Кевин упаковал всю одежду и постельные принадлежности, которые у Джеймса обычно валялись на полу.



— Я нашел фотоальбомы, — сказал Джеймс.



— Молодец. Но боюсь, Джейми, тебе придется кое-чем пожертвовать. В Небраска-Хаус у тебя будет только один гардероб, комод и шкафчик.



Джеймс принялся копаться в разбросанных на полу игрушках. Сам удивился — до чего же мало волнует его весь этот хлам. С собой хотелось взять только Playstation, мобильник и CD-плеер, больше ничего. Всё остальное — просто игрушки, из которых он давно вырос. Правда, немного злило то, что Рон забрал телевизор, так что Playstation и подключить-то будет не к чему.



Кевин сидел на корточках и смотрел на «Sega Dream-cast» и «Nintendo Dreancube».



— А их не будешь брать?



— Я играю только в Playstation, — ответил Джеймс — Если хочешь, возьми их себе.



— Я не могу принимать подарков от воспитанников...



Джеймс пинком отшвырнул приставки на середину комнаты.



— Не хочу, чтобы мой отчим продал их и получил деньги. С собой я их не возьму. Если не заберешь, я их разобью.



Кевин не знал, что и сказать. Тогда Джеймс наступил пяткой кроссовки на «Сегу». Приставка на удивление хорошо выдержала удар; Джеймс поднял ее и изо всех сил швырнул об стену. Корпус разлетелся вдребезги. Обломки соскользнули по стене и упали за кровать. Кевин торопливо нагнулся и спас «Nintendo» от уничтожения.



— Ладно, Джеймс. Знаешь, что я придумал? Я возьму «Nintendo» и игры, а взамен на обратном пути куплю тебе замок. Договорились?



— Заметано, — сказал Джеймс.



* * *



Наконец последние вещи были упакованы, а пластиковые мешки отнесены в микроавтобус. Джеймс стоял на тротуаре и смотрел на дом, в котором жил с самого рождения. На его щеках блестели слезы.



Кевин нажал на клаксон, но Джеймс не обратил на него внимания. Он не мог уйти, не взяв ничего на память о маме. Мальчик бегом поднялся в ее спальню и осмотрелся.



Джеймс помнил, как в раннем детстве он имел обыкновение после ванны сидеть за маминым туалетным столиком. Она надевала ему через голову пижаму, потом стояла над ним и расчесывала ему волосы. Это было еще до того, как появился Рон, до того, как родилась Лорин. Их было только двое, по телу растекалась блаженная усталость, от волос приятно пахло шампунем. Джеймсу стало тепло и грустно. Он отыскал поцарапанную деревянную расческу и сунул ее за пояс тренировочных штанов. Теперь, с расческой, уйти стало немного легче.



6. ДОМ



Джеймс понял, что поступил глупо. Надо было оставить в сейфе немного денег. Тогда Рон ни за что бы не догадался, что он, Джеймс, уже побывал там. Оставить свою фотографию — это, конечно, прикольно, но Рон, увидев ее, тут же смекнет, что Джеймс забрал все деньги. И попытается вернуть их. А если Рон разозлится, видеться с Лорин станет в десять раз труднее.




* * *


Кевин показал Джеймсу его комнату, а потом устроил ему экскурсию по корпусу. Объяснил, где стоят стиральные машины, где взять туалетные принадлежности и всё остальное, потом оставил его распаковывать вещи. В комнате были две кровати, комод, гардероб с запирающимися шкафчиками по бокам, перед окном — два письменных стола. Одна стена была разукрашена постерами Korn и Slipknot. В углу стоял скейтборд, в шкафу аккуратно висела одежда: мешковатые джинсы, толстовка с капюшоном и футболки с лейблами Pornstar и Gravis на груди. Видно, в соседи Джеймсу достался крутой парень. Еще одной радостной новостью было то, что на столе у него стоял портативный телевизор. Значит, будет на чём поиграть в Playstation.



Джеймс посмотрел на часы. По его подсчетам, до возвращения соседа из школы оставалось около часа. Джеймс достал деньги из мусорного мешка. Двадцати и пятидесяти фунтовые банкноты были связаны в пачки и перетянуты резинками. Он пересчитал пару пачек и понял, что в каждой — по тысяче фунтов стерлингов. Пачек было сорок три.



Джеймс стал думать, куда спрятать деньги на случай, если за ними придет Рон. Из квартиры он прихватил портативную магнитолу. Она не работала: половина кнопок была сломана, а магнитофон не перематывал кассету. Джеймс взял ее только потому, что Рон забрал хороший приемник со встроенным CD-плеером.



Джеймс покопался в мешках с вещами и отыскал складной нож. Вытащил отвертку и отвинтил крышку магнитолы. Внутри обнаружились микросхемы и куча проводов. Джеймс проворно извлек из магнитолы все внутренности, отвинтил и снял пластиковые механизмы, оставив только детали, видимые снаружи, — динамик и кассетодержатель. Запихал внутрь корпуса все деньги, оставив только четыре тысячи фунтов, утрамбовал пачки поплотнее, чтобы не елозили. Потом привинтил крышку обратно и сунул магнитолу в запирающийся на замок шкафчик.



Четыре оставшиеся пачки Джеймс рассовал по разным местам в задний карман джинсов, в ботинок, в книгу. Из последней пачки он взял сотню на карманные расходы, остальное приклеил скотчем к стенке шкафчика изнутри.



Замысел был прост: если Рон вломится в комнату Джеймса, он легко найдет четыре тысячи и ни за что не догадается, что внутри побитой магнитолы спрятано еще тридцать девять штук.



Все свои ценные вещи Джеймс сложил в шкафчик, плотно захлопнул дверцу и повесил ключ от замка на шею. На этом его обустройство на новом месте закончилось: Джеймс запихал в гардероб столько мешков, сколько влезло, а остальные просто зашвырнул под кровать.



Потом он плюхнулся на голый матрац и уставился в стену. Она была испещрена россыпью булавочных уколов и пятен от «скотча», оставшихся там, где ребята, жившие здесь до него, развешивали свои постеры. Интересно, что сейчас делает Лорин?

В начале пятого дверь распахнулась, и в комнату вбежал сосед Джеймса, Кайл. Это был худощавый парнишка чуть повыше Джеймса, в школьной форме. Кайл хлопнул дверью и, привалившись к ней плечом, попытался запереть ее на ключ. Джеймс недоуменно уставился на него. Что тут, черт возьми, происходит?



Кайл не успел запереть дверь — в нее вломился еще один парень. Этот выглядел постарше. Одного роста с Кайлом, но раза в два шире. Кайл вскочил на кровать. Здоровяк сдернул его на пол, повалил, уселся сверху и пару раз заехал кулаком под дых.



— Улизнуть от меня собрался? — пропыхтел здоровяк.



— Забирай, — только и сказал Кайл.



И получил по уху. Здоровяк вытащил из-под пиджака Кайла дневник и хлопнул его по голове.



— Еще раз тронешь мои вещи, красавчик, я тебе нос на сторону сверну.



Он слез с Кайла, на прощание лягнул его в бедро и ушел.



Джеймс с любопытством привстал на кровати. Кайл попытался сделать вид, будто ничего не произошло, но, поднимаясь на ноги, скривился от боли.



— Меня зовут Кайл, — представился он.



— А я Джеймс. Чего это он так разозлился?



— Сегодня утром у него из кармана выпал дневник. Я его нашел. Там почти всё — полная чушь, но он написал одно стихотворение о девчонке.



Джеймс рассмеялся.



— Этот лось пишет стихи?



— Ага, — подтвердил Кайл. — Я прочел его одноклассникам пару строчек. А он обиделся. — Кайл осторожно потрогал ухо.



— Ты вообще как, цел? — спросил Джеймс. — Он тебе здорово врезал.



— Я думал, он просто отберет дневник, и всё, а он драться полез... А стихи просто чума «Ты, как птичка, щебетала и грустить мне не давала». Круто, правда?.. А это еще что такое?



— Что? — не понял Джеймс.



— Этот скейт у тебя под кроватью стоит фунтов сто, не меньше.



— Серьезно?! Я на нём катался всего раза два.



Кайл расхохотался.



— Ты чего, пацаны готовы жизнь отдать, лишь бы прикоснуться к такому! А ты говоришь — всего раза два катался! Можно посмотреть?



Джеймс пожал плечами.



— Смотри.



Кайл словно забыл про боль. Он извлек из-под кровати Джеймса скейтборд и уселся на кровать, восхищенно вертя его в руках.



— Круто! Колеса твердые, должно быть, быстро гоняет... Можно попробовать?



— Валяй. Я всё равно на нём не катаюсь. А ты разреши мне поиграть в Playstation на твоем телике.



— Playstation! У нас в комнате Playstation?! Джеймс, ты это что-то! Какие у тебя игры?



— Не знаю. Штук шестьдесят разных, — равнодушно ответил Джеймс.



Кайл откинулся на спину и задрыгал ногами в воздухе.

— Шестьдесят игр! Я тебе не верю, Джейми. Ты, наверно, самый избалованный ребенок на свете, и сам этого не понимаешь.



— А что? — спросил Джеймс. — Разве у здешних ребят нет игровых приставок?



— Нам выдают по три фунта в неделю на карманные расходы. Видишь на полу футболку Gravis? Я на нее двенадцать недель по два фунта откладывал. А шорты Stussy пришлось спереть в магазинчике на Кэмден-Лок. Не знай я парочку верных приемов, очутился бы в лапах у охранника.



— Хочешь сыграть в Playstation? — предложил Джеймс.



— Только домашнюю работу сделаю, — ответил Кайл. — Я всегда сначала делаю уроки.



Джеймс снова улегся на кровать. Что, этот Кайл — ботаник, что ли? В дверь постучали.



— Да! — отозвался Джеймс.



На пороге стоял один из детдомовских служащих, бородатый хиппи в круглых очках. Он посмотрел на Джеймса.



— Я подыскал тебе место в школе Вест-Роуд. К занятиям можешь приступать завтра утром. К обеду возвращайся. С тобой хочет поговорить психолог.



Джеймсу стало обидно. Он-то думал, что после смерти мамы и изгнания из школы он расстался с уроками по крайней мере на неделю.



— Хорошо, — сказал Джеймс — А где это — Вест-Роуд?



— Кайл, — сказал хиппи. — Подбери, пожалуйста, школьную форму для Джеймса и проводи его завтра в школу.



— Но проблемо, — отозвался Кайл.



* * *



Кайл и Джеймс провели вместе весь вечер. Сделав уроки, Кайл повел Джеймса ужинать. Еда была не то чтобы роскошная, но есть можно. Потом они уселись играть в Playstation. За игрой они рассказывали друг другу о всякой всячине — например, о драках в школе и о том, почему они здесь оказались. Джеймс с удивлением узнал, что Кайлу уже тринадцать и он учится в восьмом классе. Кайл сказал, что у него хорошие отметки по всем предметам, кроме физ-ры. Ему приходится нелегко, потому что все ребята в классе крупнее него. Джеймс в свою очередь признался, что всегда был силен только в физкультуре и в математике.



Перед сном Кайл отвел Джеймса в прачечную и показал новому другу шкаф со школьными формами. У Джеймса уже были рубашка и брюки, и оставалось подобрать только пиджак с вестроудской эмблемой и галстук. Впрочем, выбор был невелик, все вещи сильно поношенные. В конце концов, они нашли пиджак, который пришелся Джеймсу впору, и засаленный галстук, и отправились спать.



Кайл быстро уснул, но у Джеймса голова шла кругом. Завтра у него начнется новая жизнь: он будет завтракать и обедать с другими ребятами, пойдет в новую школу, будет возвращаться домой и проводить весь вечер с Кайлом. Это, конечно, еще не конец света, но ему ужасно хотелось, чтобы рядом была Лорин.



Потом Джеймс вспомнил о маленьком коричневом конверте, который он извлек из сейфа. Он встал с кровати и натянул тренировочные штаны. Порылся в карманах. Найти конверт удалось не сразу, и на какой-то миг Джеймса прошиб холодный пот. Нужно пойти туда, где светло и где его никто не потревожит. Лучшее место — туалет.



Джеймс закрылся в кабинке и осторожно вскрыл конверт, так, чтобы можно было потом заклеить его обратно. Внутри лежал ключик и визитная карточка:



Депозитарий «Рекс»



Храните ваши ценные вещи под надежной охраной в наших индивидуальных сейфах восьми различных размеров!



Джеймс перевернул карточку. На обратной стороне был указан адрес. Видимо, у мамы имелись и другие тайники. Он надел ключ на веревочку и повесил на шею.



7. ПАДЕНИЕ



Джеймс всегда учился в смешанных школах, но в «Вест-Роуд» занимались только мальчики. Без девчонок атмосфера в школе была напряженная. На переменах было шумно, и ребята в коридоре толкались гораздо сильнее, чем в его прежней школе. Все куда-то спешили; казалось, каждую минуту может вспыхнуть драка.



Джеймсу выдали схему школы, но он в ней ничего не мог понять, сколько ни крутил.



— Хороший у тебя галстук, малышка.



Джеймс поднял глаза и увидел, что дорогу ему преградили двое старшеклассников самого устрашающего вида. У того, что повыше, волосы торчали в стороны, под пиджаком темнела футболка с принтом Sepultura на груди. Оба были обуты в тяжеленные ботинки с железными мысками, на лацканах пиджаков поблескивали металлические заклепки.



— Куда катишься, каракатица?



Джеймс посмотрел на парней и понял, что, скорее всего, умрет, не отсидев даже первого урока.



— В регистратуру, — ответил он.



Металлист выхватил у Джеймса схему.



— Ты не скоро туда попадешь, каракатица, — сказал он.



Джеймс приготовился принять удар кулаком или ботинком.



— Иди по той стороне схемы, где написано «Пристройка», а не «Главное здание». Регистратура вот здесь.



Металлист перевернул схему и вручил ее Джеймсу. Потом показал на желтую дверь по левой стороне коридора



— Спасибо, — поблагодарил Джеймс и поспешил дальше.



— И сними этот галстук, — крикнул ему вслед металлист.



Джеймс посмотрел на галстук. Ну да, потрепанный немножко, но из-за чего столько шуму?



* * *



Джеймс вручил свои документы классному руководителю. Пока он садился на место, все ребята в новом классе пялились на него. Он сел в самом конце, на «галерке», рядом с темнокожим мальчишкой по имени Ллойд.



— Ты сиротка из детского дома? — спросил Ллойд.



Ребята вокруг засмеялись. Джеймс знал, как важно, чтобы первое впечатление было положительным. Если сейчас он ничего не ответит, то прослывет тряпкой. Ответ должен быть резким, но не настолько грубым, чтобы вызвать драку.



— Откуда знаешь? — сказал Джеймс. — Наверно, твоя мать меня видела, когда мыла у нас туалеты.



Ребята засмеялись еще громче. Ллойд вспыхнул, но потом тоже прыснул.



— Галстук у тебя крутой, сиротка, — сказал он.



Джеймс по горло был сыт этим галстуком. Он снял его и повертел в руках. Потом перевел взгляд на галстук Ллойда. Он был не такого цвета. И не как у всех остальных.



— Что это за галстук? — спросил Джеймс.



— Хорошая новость, сиротка, — ответил Ллойд, — заключается в том, что это действительно вестроудский галстук. А плохая — такие галстуки носят в вестроудской школе для девочек.



Джеймс долго смеялся вместе с остальными. Ребята, кажется, ничего. Но он разозлился на Кайла за то, что тот его разыграл.




* * *


Детский психолог Дженнифер Митчум — ее кабинет располагался на втором этаже «Небраски» — оказалась ненамного выше Джеймса.



— Где тебе будет удобнее — в кресле или на кушетке? — спросила она.



Джеймс припомнил сцены из фильмов, где говорилось о психоаналитиках, и решил, что для полноты впечатлений должен лечь на кушетку.



— Здорово, — сказал он, устраиваясь поудобнее. — Я бы тут целую ночь проспал.

Миссис Митчум медленно прошлась по комнате, опустила шторы, так что стало почти темно. Потом села напротив.



— Джеймс, я хочу, чтобы ты чувствовал себя спокойно. Всё, что ты скажешь, останется между нами. Не старайся говорить правильные вещи; отвечай так, как ты на самом деле чувствуешь, и помни: моя задача — помочь тебе.



— Хорошо, — согласился Джеймс.



— Ты сказал, что мог бы уснуть на этой кушетке. Этой ночью ты спал хорошо?



— Не то чтобы очень. Надо было о многом подумать...



— И о чём же ты думал больше всего?



— Думал, как там моя младшая сестра.



— В документах сказано, что ты беспокоишься, сможет ли Рон как следует ухаживать за Лорин...



— Он сволочь, — ответил Джеймс. — Ему и хомячка нельзя доверить. Не понимаю, для чего она ему понадобилась...



— Может, он любит Лорин, но не умел как следует это выразить, пока была жива твоя мама.



Джеймс расхохотался.



— Чушь! Увидели бы вы его хоть раз — сами поняли бы.



— Если ты будешь регулярно видеться с Лорин, вам обоим станет легче.



— Да, но это вряд ли получится.



— Я поговорю с Роном и попробую составить график ваших встреч. Может быть, он разрешит вам с Лорин проводить вместе каждую субботу.



— Попробуйте, но Рон меня терпеть не может. Вряд ли он даст нам часто встречаться.



— А что ты скажешь о маме? Что ты чувствуешь?



Джеймс пожал плечами.



— Она умерла. Что тут скажешь? Наверно, надо было вести себя лучше, пока она была жива.



— Что значит — вести себя лучше?



— От меня всегда было много хлопот. Ввязывался в драки, попадал во всякие переделки...



— А почему ты попадал в переделки?



Джеймс изо всех сил задумался.



— Не знаю... Я всегда делаю глупости, хотя и не хочу этого. Наверно, я просто плохой человек.



— Помнишь первый вопрос, который я тебе задала? О чём ты больше всего думал вчера ночью. Ты сказал, что волновался о сестре. Но ведь плохой человек в первую очередь станет беспокоиться о себе самом.



— Я люблю Лорин... Можно, я вам кое-что расскажу?



— Конечно, Джеймс.



— В прошлом году я на уроке поругался с учительницей и выскочил в туалет. Там был мальчишка на год младше меня. Я налетел на него ни с того ни с сего. Он не сказал мне ни слова. Я просто стал бить его, и всё.



— Когда ты его бил, ты знал, что поступаешь плохо?



— Конечно, я знал, что бить человека — нехорошо.



— Тогда почему же ты это делал?



— Потому что... — Джеймс никак не мог заставить себя сказать правду.



— Когда ты бил этого мальчика, что ты чувствовал?



— Мне было здорово, — выпалил Джеймс. — Он плакал, а я наслаждался.



Джеймс посмотрел на миссис Митчум. Он думал, что она ужаснется, но ее лицо оставалось совершенно спокойным.

— Как ты думаешь, почему тебе это нравилось?



— Я же сказал. Наверное, я болен на голову. Чуть что не по мне — я как с цепи срываюсь.



— Постарайся описать, что ты чувствовал по отношению к человеку, которому причинял боль.



— Он был в моей власти. Он ничего не мог поделать, сколько бы я его ни бил.



— После ссоры с учительницей, когда ты был бессилен и делал только то, что тебе велят, ты пошел в туалет, увидел человека слабее себя и выплеснул на него свое раздражение.



— Можно сказать и так, — согласился Джеймс.



— В твоем возрасте, Джеймс, такие противоречия очень раздражают. Ты знаешь, чего хочешь, но вынужден делать то, что тебе говорят. Когда велят — идешь в школу, когда велят — ложишься спать, одним словом, живешь как велено. Вся твоя жизнь управляется другими людьми. Мальчики твоего возраста часто испытывают внезапные вспышки агрессии, когда кто-то другой оказывается в их власти.



— Но если я и дальше буду ввязываться в драки, то заработаю кучу неприятностей, — сказал Джеймс.



— В ближайшие недели я тебя научу нескольким приемам, которые помогут тебе сдерживать гнев. А до тех пор помни, что тебе всего лишь одиннадцать лет и никто не ждет, что ты будешь примерным ребенком. Не считай себя плохим человеком и не думай, что ты болен на голову. Сейчас мы сделаем одну вещь под названием «положительное внушение». Повтори то, что я тебе только что сказала.



— Что повторить? — не понял Джеймс.



— Скажи: я не плохой человек.



— Я не плохой человек, — сказал Джеймс.



— Скажи: я не болен на голову.



— Я не болен на голову. — Джеймс улыбнулся. — Я чувствую себя полным идиотом.



— Неважно, кем ты себя чувствуешь, Джеймс. Глубоко вдохни, скажи эти слова еще раз и подумай о том, что они значат.



Раньше Джеймс считал, что беседа с психологом окажется пустой тратой времени, но теперь ему и впрямь стало лучше.



— Я хороший человек, и я не болен на голову, — сказал он.



— Отлично, Джеймс. Думаю, на этой положительной ноте мы и закончим наше сегодняшнее занятие. Увидимся снова в понедельник.



Джеймс встал с кушетки.



— Но прежде чем мы закончим, я хочу узнать кое-что еще. В твоей характеристике из школы меня заинтересовала одна деталь. Сколько будет сто восемьдесят семь умножить на шестнадцать?



Джеймс задумался на пару секунд.



— Две тысячи девятьсот девяносто два.



— Впечатляет, — сказала миссис Митчум. — Где ты этому научился?



— Просто умею, и всё, — пожал плечами Джеймс. — С тех пор, как меня начали учить цифрам. Терпеть не могу, когда меня просят сделать это, чувствую себя каким-то уродом.



— Это дар, — возразила миссис Митчум. — Ты должен этим гордиться.


* * *


Джеймс пошел к себе в комнату. Начал было зубрить географию, но душа к учебе не лежала. Он включил Playstation. Потом из школы вернулся Кайл.



— Как прошел первый день? — поинтересовался он.



— Хорошо, только тебя я благодарить за это не стану...



— Здорово я тебя разыграл с галстуком, — хихикнул Кайл.



Джеймс вскочил со стула и схватил Кайла за грудки. Кайл оттолкнул Джеймса, и тот с грохотом врезался в стол. Мальчишка оказался куда сильнее, чем предполагал Джеймс.



— Господи, Джеймс. Я думал, ты крепче.



— Премного благодарен. Первый день в новой школе, а ты меня выставил на посмешище.



Кайл швырнул портфель на кровать.



— Прости, Джеймс. Если б я знал, что с тобой случится припадок, ни за что бы не стал шутить.



Джеймсу хотелось как следует отлупить Кайла, но Кайл был единственным парнем в «Небраске» которого он знал хотя бы по имени. И ссориться с ним не имело смысла.



— Уйди с глаз моих, — сказал Джеймс.



Пока Кайл учил уроки, Джеймс сидел на кровати и дулся. Потом ему это надоело, и он вышел погулять. И тут же увидел того самого парня в футболке с Сепультурой. Он стоял на углу в компании ребят, выглядящих очень крутыми. Джеймс робко подошел к ним.



— Спасибо, что помогли утром, — сказал Джеймс.



Металлист окинул его оценивающим взглядом.



— Расслабься, старик. Меня зовут Роб. А это моя банда: Винс, Большой Пол и Маленький Пол.



— А я Джеймс.



Наступило неловкое молчание.



— Тебе еще чего-нибудь надо, каракатица? — поинтересовался Большой Пол.



— Нет, — ответил Джеймс.



— Тогда вали отсюда.



Джеймс почувствовал, что краснеет. Пошел прочь, но Роб остановил его.



— Эй, Джеймс, сегодня вечером мы пойдем погулять. Хочешь с нами?



— Хочу, — ответил Джеймс.



* * *



После ужина Джеймс вернулся к себе в комнату, чтобы переодеться из школьной формы в обычный костюм. Кайл уже покончил с уроками и теперь лежал на кровати, листая журнал про скейтбординг.



— Хочешь поиграть в Playstation? — предложил он. — Извини за глупую шутку, Джейми, нехорошо было разыгрывать тебя в твой первый школьный день...



— Играй сам, — сказал Джеймс — Я пошел гулять.



— С кем?



— С парнем по имени Роб.



— С Робертом Бонном? Который носит под пиджаком футболку с Сепультурой?



— Да, с ним и с другими пацанами.



— Знаешь, — сказал Кайл, — лучше не связывайся с этими парнями. Я серьезно говорю. Они чокнутые. Угоняют машины, воруют и еще много чего творят.

— Не собираюсь же я целыми днями торчать в комнате и смотреть, как ты учишь уроки. Пока старик.



Джеймс надел кроссовки и направился к двери. Кайл, похоже, обиделся.



— Я тебя предупредил, Джеймс. Не хнычь, когда вляпаешься в дерьмо.



— Играй в Playstation, сколько хочешь, - сказал Джеймс.


***


Джеймс сидел на кирпичной стене на задворках промышленной зоны. Все ребята в банде были постарше его. Робу и Большому Полу было по пятнадцать лет. Винсу - четырнадцать. С выбеленными перекисью волосами и переломанным носом тот выглядел круче всех. Маленькому Полу, младшему брату Винса, было двенадцать.


По кругу пошла сигарета. Джеймс сказал, что не курит. Это было не круто, однако Джеймс решил, что так лучше, чем сделать вид что курит, а потом закашляться.



— Скучно, - сказал Маленький Пол. — Давайте чем-нибудь займемся.



Они спрыгнули со стены, подошли к автостоянке и забрались туда через щель в заборе. Винс и Роб пошли вдоль длинных рядов машин, ища, не забыл ли кто-то запереть заднюю дверь.



— Есть, — воскликнул Роб.



Одна из дверей распахнулась. Роб порылся в багажнике и вытащил большой саквояж с инструментами. Поставил его на землю и расстегнул "молнию".



— Хочешь хорошенько оторваться, Джеймс? - спросил Роб.



Джеймс сунул руку в саквояж и выудил молоток. Другие тоже взяли что-нибудь тяжелое.


Джеймсу было немножко не по себе, но до чего же было здорово идти по улице в компании крутых ребят, держа в руках молотки и гаечные ключи. Какая-то женщина чуть ли не бегом перебежала на другую сторону, лишь бы не столкнуться с ними. Джеймс понятия не имел, чего они ищут и куда идут. Неожиданно Винс остановился возле шикарного "мерседеса". Оба Пола вышли на дорогу.



— Давай! — заорал Роб и, что было силы, ударил молотком по заднему стеклу "мерса".



Взвыла сигнализация. Все остальные тоже вступили в дело. Джеймс постоял в нерешительности, потом высадил боковое окно, разбил зеркальце и оставил молотком две большие вмятины на двери. Через двадцать секунд на машине не осталось ни одной целой детали, все фары и стекла были разбиты вдребезги. Винс первым бросился бежать, по дороге разбив окна еще у пары машин.


Они добежали до своего квартала, свернули в узкий переулок и очутились на бетонной площадке, со всех сторон окруженной домами. Джеймс задыхался, но страх придавал ему сил. Еще несколько поворотов, прыжок через забор - и вот он уже на игровом поле "Небраски". Кроссовки Джеймса скользили в грязи. Они остановились. В морозном воздухе с губ срывались облачка пара. Джеймс засмеялся, не обращая внимания на колотье в боку. Роб положил ему руку на плечо.



— Ты классный парень, Джейми, — сказал Роб.



— Это было круто, — выдохнул Джеймс. От страха смешанного с возбуждением кружилась голова.



Он не мог поверить в то, что сейчас натворил.



Глава 8. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ



Джеймсу казалось, что он плывет по жизни, как лодка без весел по течению реки. Все дни были похожи один на другой. Он вставал, шел в школу, возвращался, играл в футбол или гулял с Робом Бонном и его бандой. Джеймс никогда не ложился раньше полуночи. Он знал: если вымотаться до предела, то не будешь лежать в постели без сна и терзаться горестными мыслями о сестре.


За три недели, прошедшие после смерти мамы, он видел Лорин всего один раз, да и то на похоронах. Телефонный номер, который Рон написал на клочке бумаги, не отвечал. Рон сказал Дженнифер Митчум, что Джеймс оказывает на Лорин плохое влияние. Он не хочет, чтобы этот мальчишка болтался рядом с его дочерью.



***


— От тебя воняет, — сказал Кайл.



Джеймс сидел на краю кровати, протирая глаза. Одеваться было не надо, потому что накануне вечером он только скинул кроссовки и залез в постель прямо в фут¬болке и тренировочных штанах.



— Ты уже несколько дней ходишь в одних и тех же носках, — сказал Кайл.



— Ты мне не мамочка...



— Твоей мамочке никогда не приходилось спать в комнате, провонявшей твоим потом



Джеймс посмотрел на почерневшие подошвы носков. От них и вправду воняло, но он уже привык к этому запаху.



— Я приму душ, — пообещал Джеймс.



Кайл бросил Джеймсу на кровать упаковку батончиков «Твикс».



— С днем рождения, — сказал он. — Надо было подарить тебе дезодорант.



Джеймсу было приятно, что Кайл не забыл. Подарок был скромный, но пять «Твиксов» — немалый расход для человека, получающего три фунта в неделю.



— Всё-таки лучше пойди помойся. Тебя сегодня вызывают в полицию.



Джеймс посмотрел на Кайла. Его волосы были аккуратно расчесаны, школьная форма безукоризненно выглажена, рубашка заправлена в брюки, галстук завязан на нужную длину... Потом Джеймс перевел взгляд на траурные полоски у себя под ногтями, провел рукой по сальным волосам и не удержался от горького смеха. Во что превратилась его жизнь!


***


Рейчел была не в настроении. Машина раскалилась под солнцем, автомобили на улице шли сплошным потоком, и на стоянке возле полицейского участка не было ни одного свободного места.



— Мне негде оставить машину, так что иди один. У тебя есть деньги на автобус на обратную дорогу?



— Да, — ответил Джеймс.



Он вышел из машины и поднялся на крыльцо полицейского участка. На нём были плотные хлопчатобумажные брюки и лучшая рубашка, он даже причесался после душа. Ребята говорили, что вызов в полицию — ничего страшного, но Джеймсу так не казалось. Он подошел к стойке и назвал себя.



— Садись, — сказала женщина-полицейский, указывая на длинный ряд кресел вдоль стены.


Джеймс прождал почти час. То и дело входили люди, заполняли какие-то бланки. Большей частью они жаловались на угнанные машины и кражу мобильных телефонов.



— Джеймс Чоук!



Джеймс встал. К нему подошел крепко сложенный полицейский и пожал руку так, что хрустнули кости.



— Я сержант Питер Дэвис, инспектор по делам несовершеннолетних.



Они поднялись в комнату для допросов. Сержант достал из шкафа подушечку с чернилами и регистрационную карточку.



— Расслабь руку, Джеймс. Я всё сделаю сам.



Он окунул пальцы Джеймса в чернила. Потом плотно прижал каждый палец к карточке. Джеймс подумал, что неплохо было бы заиметь копию, потому что отпечатки пальцев на стене над его кроватью смотрелись бы очень круто.



— Джеймс, на тебя поступила жалоба. Знаешь, о чём я?



Джеймс пожал плечами. Сержант Дэвис, достал какой- то листок бумаги и начал читать.



— В городскую полицию поступила информация о том, что девятого октября сего года на уроке естествознания в школе «Холлоуэй-Дейл» ты серьезно поранил свою одноклассницу Саманту Дженнингс. Во время драки мисс Дженнингс получила глубокие порезы на щеке, вследствие чего ей пришлось наложить восемь швов. Поскольку для тебя это первое обвинение в преступных деяниях, городская полиция решила вынести тебе формальное предупреждение, если ты признаешься в совершенных правонарушениях. Ты признаешь, что нанес вышеперечисленные телесные повреждения?



— Да, — сказал Джеймс



— Если ты будешь признан виновным в других преступлениях прежде, чем тебе исполнится восемнадцать лет, подробности этого правонарушения будут переданы в суд и, возможно, увеличат тяжесть вынесенного тебе приговора.



Сержант Дэвис отложил листок и заговорил дружелюбнее.



— Джеймс, ты не похож на преступника.



— Я не хотел порезать ей лицо. Хотел только, чтобы она заткнулась.



— Джеймс, не обманывай себя. Не думай, будто в том, что Саманта поранилась, нет твоей вины. В драке никогда нельзя предвидеть, что произойдет. Если уж у тебя хватило глупости затеять драку, то ты несешь ответственность за всё, что случилось. И не важно, хотел ты этого или нет...



Джеймс кивнул.



— Да, я думаю, это справедливо.

— Я не хочу снова увидеть тебя здесь, Джеймс. Надеюсь, больше ты сюда не попадешь.



— Я тоже надеюсь, — сказал Джеймс



— Не слышу уверенности в голосе. Ты знаешь, какое наказание ждало бы тебя за этот проступок, будь ты взрослым?



— Нет, — честно признался Джеймс



— За то, что молодая девушка получила швы на лице, ты провел бы два года в тюрьме. Не смешно, правда?



— Правда, — согласился Джеймс.



***


Джеймс был рад, что воспитательная беседа окончилась. Ребята оказались правы: это всё равно как если тебя отругают в школе, — ничего страшного. Он взял из шкафчика немного денег и решил сделать себе подарок ко дню рождения. Купил новую игру для Playstation и спортивный костюм «Найк». Потом наелся до отвала в «Пицца Хат». А заодно постарался вернуться в «Небраска-Хаус» не слишком рано, чтобы уж точно не ходить на послеобеденные уроки.



***


Джеймс вставил в приставку новую игру и потерял счет времени. Он даже не заметил, как вошел Кайл и, как всегда, присел на край своей кровати. Под одеялом что- то топорщилось. Кайл откинул покрывало и обнаружил Джеймсову любимую футболку «Arsenal».



— Что твоя вонючая футболка делает в моей постели?!



Джеймс предвидел, что Кайл взъярится: когда дело касалось чистоты, он был хуже девчонки. Кайл брезгливо отшвырнул футболку — под ней обнаружился новенький CD-плеер.



— Боже мой! Джеймс, ты что, украл его?!



— Я так и знал, что ты это скажешь, — отозвался Джеймс. — Чек в коробке...



— Это мне?! — Кайл не верил своим глазам.



— С тех пор, как я попал сюда, ты только и ноешь о своем старом плеере.



— Джейми, где ты взял деньги?



Джеймсу нравился Кайл, но он не настолько доверял ему, чтобы рассказывать о деньгах в шкафчике.



— Привязал старушку к дереву, безжалостно избил ее и отобрал пенсию, ответил Джеймс. - Откуда же еще?


— Ага, ну да. Серьезно, Джейми, где ты взял шестьдесят фунтов?



— Долго ты будешь задавать мне идиотские вопросы? Тебе нужен плеер или нет? — сказал Джеймс.



— Нужен, конечно, и я ужасно рад. Только, надеюсь, ты не ввязался ни в какую историю. Когда в пятницу получу карманные деньги, куплю тебе дезодорант...



— Спасибо, — буркнул Джеймс.



— Хочешь, отпразднуем твой день рождения? Давай вечером сходим в кино, — предложил Кайл.



— Нет, — отрезал Джеймс. — Сегодня вечером я иду гулять с Робом и ребятами.



— Завязал бы ты лучше с этими придурками.



— Ты мне каждый день одно и то же твердишь, — раздраженно ответил Джеймс.


***


Они сидели на стене на задворках промышленной зоны. Стоял собачий холод. После того первого вечера они только бродили по улицам и курили. Один раз Большой Пол выбил зуб мальчишке из другой школы, отобрал у него мобильник и кошелек, но Джеймса тогда с ними не было.


Банда поздравила Джеймса с первым вызовом в полицию. Винс сказал, что его арестовывали пятнадцать раз. На него заведено с полдюжины дел, и впереди его ждал год в колонии для несовершеннолетних.



— Меня это не волнует, — похвастался Винс. — У меня брат в колонии. Отец в тюрьме. Дед в тюрьме.



— Милая семейка, — заметил Джеймс.



Роб и Большой Пол расхохотались. Винс метнул на Джеймса испепеляющий взгляд.



— Еще слово о моей семье, Джеймс, и тебе конец.



— Прости, — сказал Джеймс. — Это я сдуру ляпнул.



— Целуй землю, — велел Винс.



— Что? — не понял Джеймс.— Брось, я же извинился.



— Он извинился, — подтвердил Роб. — Он просто пошутил.



— Целуй землю, Джейми, — прошипел Винс — В третий раз повторять не стану.



Драться с Винсом было безумием. Джеймс спрыгнул со стены. Он боялся, что, едва он присядет, Винс прыгнет ему на спину или пнет в голову. Но что еще оставалось делать? Джеймс положил ладони на мостовую и поцеловал сырые камни. Вытер губы рукавом и встал, надеясь, что Винс удовлетворился.


— Знаете, чем лучше всего согреваться? — сказал Роб. — Пивом.



— Никто тебе пива не продаст, — сказал Маленький Пол. — Да у нас и денег нет...



— Дальше по улице есть бар, где торгуют спиртным на вынос. Они всегда складывают упаковки с пивом по двадцать четыре банки штабелями посреди зала, — сказал Роб. — Можно вбежать, схватить одну упаковку и смыться. Пока этот комок сала выползет из-за прилавка, ты будешь уже на другом конце города



— И кто это сделает? — поинтересовался Маленький Пол.



— Именинник, кто же еще, — ухмыльнулся Винс.



Джеймс понял, что лучше бы он дал себя отлупить, тогда Винс сохранил бы к нему хоть каплю уважения. Выказать слабость перед таким, как Винс, — значит дать ему разрешение разорвать тебя в клочки.



— Брось, старик. Меня же только сегодня утром в полицию вызывали, — сказал Джеймс.



— Я ни разу не видел, чтобы ты сделал что-нибудь стоящее, — сказал Винс. — Если хочешь и дальше оставаться с нами, будь готов к серьезным действиям.



— Да ну, я лучше домой пойду. Скучновато что-то сегодня, — сказал Джеймс.



Винс схватил Джеймса и прижал его к стене.



— Пойдешь за пивом, — прошипел он.



— Оставь его в покое, Винс, — вмешался Роб.

Винс отпустил свою жертву. Джеймс с благодарностью кивнул Робу.



— Но ты всё-таки принеси нам пивка, — велел Роб. — Не люблю, когда говорят, что со мной скучно.



Вот теперь Джеймс по настоящему пожалел, что не послушался Кайла. Деваться было некуда.



— Ладно, — сказал он. — Сделаю.



Компания направилась к бару. Большой Пол держал Джеймса за плечо, чтобы тот не сбежал.



— Только не мешкай, — напутствовал Джеймса Роб. — Одна нога здесь, вторая там, и тебя ни за что не поймают.



Дрожа от страха, Джеймс вошел в бар. Как здесь было тепло и уютно! Он потер озябшие ладони и собрал всю свою храбрость в кулак.



— Что тебе нужно, сынок? — спросил бармен из-за стойки.



Действительно, у Джеймса не было ни малейшего повода болтаться в баре — стоит ли удивляться, что продавец заподозрил неладное? Мальчик быстро схватил упаковку пива. Она оказалась ужасно тяжелой, окоченевшие пальцы не слушались.



— А ну, поставь на место, а не то...



Джеймс развернулся, бросился к двери... и налетел на стекло. Винс и Большой Пол захлопнули перед ним дверь и теперь держали ее снаружи.



— Выпустите меня! — заорал Джеймс, молотя кулаками в стекло.



Продавец медленно вышел из-за стойки.



— Винс, прошу тебя, — взмолился Джеймс.



Винс злобно ухмыльнулся и показал Джеймсу средний палец. Тот понял, что ему конец. Маленький Пол запрыгал от радости.



— Попался, попался!



Продавец схватил Джеймса за руку и потащил вглубь бара. Винс и Большой Пол отпустили ручку двери и как ни в чем не бывало, зашагали прочь.



— Приятной ночи в камере, козел! — крикнул Винс.



Джеймс перестал вырываться — не было смысла. Продавец был в пять раз здоровее него. Он затащил Джеймса за стойку и швырнул его в кресло. Потом вызвал полицию.


***


У Джеймса отобрали ботинки и выгребли всё из карманов. Он просидел в камере три часа. Спиной к стене, обхватив руками колени. Джеймс не удивился, увидев жесткий резиновый матрац и изрисованные стены, но он не предполагал, что в камере будет стоять такая вонь. Дезинфицирующее средство пополам со всеми отбросами, какие только способно извергнуть человеческое тело.


В камеру вошел сержант Дэвис. Джеймс надеялся, что им займется кто-нибудь другой. Он испуганно поднял голову, ожидая взрыва ярости, но сержант, казалось, находил ситуацию чрезвычайно забавной:



— Здравствуй, Джеймс. Ты, как я вижу, плохо усвоил нашу милую утреннюю беседу? Решил, что легко отделался, и захотел отпраздновать это пивком?



Сержант провел Джеймса в комнату для допросов. Там их ждала Рейчел, вид у нее был расстроенный. Всё еще улыбаясь, сержант вставил кассету в диктофон и произнес в микрофон имя и фамилию Джеймса.



— Джеймс, — спросил сержант. — Принимая во внимание, что бар, в котором тебя арестовали, оборудован тремя видеокамерами, признаешь ли ты, что пытался украсть двадцать четыре банки пива?



— Да, — сказал Джеймс.



— На видеозаписи можно различить пару шутников, которые держат дверь снаружи и не выпускают тебя из магазина. Скажи, пожалуйста, кто они такие.



— Понятия не имею, — ответил Джеймс. Он понимал, что если заложит четверых самых крутых парней из «Небраска-Хауса» — ему конец.


— Почему бы не сказать, Джеймс? Если бы не они, ты бы здесь не оказался.



— Никогда в жизни их не видел, — упорствовал Джеймс.



— Мне они показались похожими на Винсента Сент-Джона и Пола Паффина. Эти имена тебе что-нибудь говорят?



— Никогда в жизни их не слышал.



— Хорошо, Джеймс. Допрос окончен.



Сержант Дэвис выключил диктофон.



— Играешь с огнем, Джеймс, и вот, обжегся. Водиться с этой парочкой — всё равно, что баловаться с динамитом.



— Я провинился, — сказал Джеймс. — И заслуживаю любого наказания, какое назначат.



— Об этом не волнуйся, сынок. Ты предстанешь перед судом для несовершеннолетних. На тебя, скорее всего, наложат штраф фунтов в двадцать. Но надо смотреть шире.



— В смысле?



— Я видал сотни мальчишек вроде тебя, Джеймс. И все начинали так же, как и ты. Маленькие подонки. Потом они становились старше. Покрывались прыщами, отпускали волосы. Вечно попадали в переплеты, но никогда ничего серьезного. А потом совершали какую-нибудь большую глупость. Убивали человека, попадались на продаже наркотиков, вооруженном ограблении, или еще что-нибудь в этом роде. Потом горько плакали. Или от потрясения с трудом могли говорить. Им было всего по шестнадцать или семнадцать, и им предстояло вычеркнуть из жизни семь лет. В твоем возрасте многое сходит с рук, но если ты сейчас не решишь, как жить дальше, то можешь провести оставшуюся жизнь за решеткой...



ГЛАВА 9. СТРАННО



Джеймс открыл глаза. Комната, в которой он находился, была куда более роскошной, чем в «Небраске». Во-первых, она была рассчитана на одного человека. Во-вторых, в ней были телевизор, чайник, телефон и даже маленький холодильник. Она походила на номер отеля, в котором они останавливались, когда мама возила его и Лорин в Диснейленд. Джеймс понятия не имел, где он очутился и как сюда попал. Последним, что он помнил, был разговор с Дженнифер Митчум. Она пригласила его к себе, когда он вернулся в «Небраска-Хаус».


Джеймс зарылся в пуховое одеяло и обнаружил, что он совершенно голый. Это пугало. Он сел и выглянул в окно. Этаж был высокий, окна выходили на беговую дорожку. На ней разминались ребята в шиповках. Чуть в стороне располагался грунтовый корт — оттуда доносилось веселое постукивание теннисных мячиков. Это явно был детский дом, но в тысячу раз лучше, чем «Небраска».


На стуле лежал комплект чистой одежды: белые носки и трусы, отутюженная оранжевая футболка, зеленые брюки в военном стиле и пара высоких ботинок. Джеймс взял ботинки и внимательно осмотрел: они пахли резиной, блестели черные подошвы. Ботинки были новые.


Военный стиль одежды заставил Джеймса задуматься: уж не сюда ли попадают ребята, от которых одни только хлопоты? Он надел белье и изучил рисунок на футболке. Рисунок изображал малыша с крылышками, сидящего на мяче. Присмотревшись повнимательней, Джеймс понял, что это не мяч, а земной шар, и даже различил очертания Европы и Америки. Ниже заглавными буквами было написано: «ХЕРУВИМ». Джеймс покрутил это слово в голове, но оно ему ничего не говорило.


Выйдя в коридор, он увидел нескольких ребят, одетых в точно такие же брюки и ботинки, что и Джеймс, только футболки у них были черные или серые.


Джеймс решил заговорить с мальчишкой, идущим навстречу.



— Слушай, что это за место? — спросил он.



— Не могу разговаривать с оранжевым, — бросил мальчишка, даже не замедляя шага.



Джеймс растерянно огляделся. В обе стороны тянулись длинные ряды дверей. В конце коридора стояла пара девчонок. Девчонки тоже были одеты в ботинки и зеленые брюки.



— Привет, — поздоровался Джеймс. — Подскажите, куда мне идти.



— Не могу разговаривать с оранжевым, — ответила одна из девчонок.



Другая улыбнулась, сказала: «Не могу», но всё же ткнула пальцем в сторону лифта и сделала рукой движение вниз.


Пока он ждал лифта, мимо прошли еще несколько человек, в том числе взрослый в таких же, как у всех, брюках и ботинках, но его футболка была белой. Джеймс обратился к нему.



— Не могу разговаривать с оранжевым, — сказал взрослый и поднял палец.



Сначала Джеймс решил, что это шутка, которой встречают новичков, но вряд ли взрослый стал бы в ней участвовать. Он сообразил: один поднятый палец означает, что ему надо на первый этаж. Там находилась приемная. За широкими дверями парадного входа он различил пышный сад с фонтаном, выбрасывающим струю воды метров на пять в воздух. Скульптура в центре изображала младенца на земном шаре, точно такого же, как на футболках. Джеймс подошел к пожилой даме за стойкой.


— Только не говорите: «Не могу разговаривать с оранжевым», я просто...



Закончить он не успел.



— Доброе утро, Джеймс Доктор Мак-Афферти ждет тебя в своем кабинете.



Она провела Джеймса по короткому коридору и постучала в дверь.



— Войдите, — послышался голос с мягким шотландским акцентом.



Джеймс очутился в кабинете с окнами чуть ли не до самого потолка. В углу уютно потрескивал камин. Вдоль стен тянулись шкафы с книгами в кожаных переплетах. Доктор Мак-Афферти встал из-за стола и крепко пожал Джеймсу руку.

Джеймс примостился на краешек стула.



— Не сюда, — сказал Мак. — Садись к камину. Нам надо поговорить.



Они уселись в кресла перед камином. Джеймс подумал, что Мак вот-вот укутает колени одеялом и начнет поджаривать кусок хлеба на длинном прутике.



— Понимаю, что это звучит глупо, — сказал Джеймс, — но я совершенно не помню, как сюда попал.



Мак улыбнулся.



— Человек, который тебя привез, незаметно сделал тебе укол снотворного. Это было совсем не больно. Надеюсь, никаких побочных эффектов не осталось?



Джеймс прислушался к своим ощущениям:



— Вроде всё нормально. Но для чего надо было меня усыплять?



— Сначала я расскажу тебе, что такое «Херувим». Потом сможешь задать вопросы. Договорились?



— Ладно.



— Итак, каково твое первое впечатление о нас?



— Мне кажется, некоторые детские дома финансируются намного лучше других, — сказал Джеймс. — Это место просто потрясает.



Доктор Мак-Афферти расхохотался.



— Я рад, что тебе понравилось. У нас здесь двести восемьдесят учеников. Четыре плавательных бассейна, шесть закрытых теннисных кортов, всепогодное футбольное поле, гимнастический зал и стрелковый полигон, не говоря уже о многом другом. Здесь же организована школа. В каждом классе не больше чем по десять учеников. Каждый изучает два иностранных языка. Процент наших выпускников, поступающих в лучшие университеты, намного выше, чем в ведущих частных школах. Тебе хотелось бы жить здесь?



Джеймс пожал плечами.



— Плавательный бассейн и всё такое — это, конечно, прекрасно. Но в старой школе я, честно говоря, далеко не блистал.



— Каков квадратный корень из пяти тысяч трехсот двадцати девяти?



Джеймс задумался на секунду.



— Семьдесят три.



— Я знаю многих весьма умных людей, которые не способны на такие фокусы, — улыбнулся Мак.



— В том числе и я.



— С математикой у меня ладится, — смущенно сказал Джеймс. — Но по другим предметам я никогда не получал хороших отметок.



— Потому, что не очень умен, или потому, что не слишком усердно работал?



— Мне становилось скучно, и я начинал валять дурака...



— Джеймс, мы принимаем сюда ребят, соответствующих ряду требований. Во-первых, надо пройти вступительный экзамен, довольно серьезный. Второе требование — более необычное. Ты согласен стать агентом британской разведки?



— Что!? — Джеймс решил, что ослышался.



— Шпионом, Джеймс. «Херувим» — подразделение британской разведывательной службы МИ-5.

— Но для чего нужно делать детей шпионами?!



— Потому что дети могут делать такое, что взрослым не под силу. Преступники нередко используют детей в своих целях. Например, как действует квартирный вор? Представь себе, что поздней ночью в дом к старушке стучится взрослый мужчина. Люди заподозрят неладное. Если он попросит впустить его, старушка наверняка откажет. Если мужчина скажет, что он болен, она, возможно, позвонит в «Скорую помощь», но всё равно не пустит его на порог. А теперь представь себе, что та же старушка подходит к двери и видит, что на пороге стоит и плачет маленький мальчик. «Папина машина разбилась на улице, — говорит он. — Папа не шевелится. Помогите, пожалуйста». Старушка тотчас же откроет дверь. Папа мальчика выскакивает из укрытия, бьет сердобольную старушку по голове и удирает, унося припрятанную под кроватью кубышку с деньгами. Взрослые всегда относятся к детям без всякого подозрения. И преступники этим пользуются. А мы в «Херувиме» подошли к делу с другого конца, и дети помогают нам ловить преступников.



— А почему вы выбрали меня?



— Потому что ты умен, физически крепок и всегда готов попасть в переделку.



— Я думал, это плохо, — улыбнулся Джеймс.



— Нам нужны дети, которые жаждут приключений. Мы ищем ребят, наделенных качествами, которые в обычной жизни втянут их в беду.



— Круто, — восхитился Джеймс. — А это не опасно?



— Большая часть заданий сравнительно безопасна. «Херувим» действует уже больше пятидесяти лет. За это время погибли четверо детей, еще несколько получили серьезные ранения. Примерно столько же детей погибает в дорожных авариях в типичной городской школе, но всё-таки это на четыре человека больше, чем нам хотелось бы. Я возглавляю отряд уже десять лет. К счастью, за это время у нас был всего один случай малярии и одному мальчику прострелили ногу. Мы никогда не шлем ребят на задания, которые может выполнить взрослый. Все операции должны быть одобрены комитетом по этике. Тебе всё объяснят, и ты имеешь полное право отказаться.



— А если я решу не идти к вам, как вы помешаете мне рассказать о вас? — спросил Джеймс.



Мак откинулся на спинку кресла и неловко поерзал.



— Никакая тайна не хранится вечно, Джеймс, но что ты расскажешь?



— Как это — что?



— Представь себе, ты раздобыл телефон крупной газеты. Позвонил в отдел новостей. И что ты скажешь?



— Гм... Что существует место, где из детей делают шпионов, и я там побывал.



— И где это место?



— Не знаю... Вот почему меня усыпили, да? Чтобы я не знал, куда меня везут.


Мак кивнул.



— Именно так, Джеймс. Следующий вопрос ребят из отдела новостей: ты принес с собой что-нибудь в виде доказательства?



— Ну...



— Перед тем как ты уйдешь, Джеймс, мы тебя обыщем.



— Тогда, наверно, нет.



— Ты знаешь хоть одного человека, связанного с этой организацией.



— Нет.



— У тебя есть вообще хоть какие-то доказательства?



— Нет.



— Так как ты думаешь. Джеймс, газета напечатает твой рассказ?



— Нет.



— А если ты расскажешь самому лучшему другу о том, что произошло с тобой сегодня утром, он тебе поверит?



— Всё, я понял. Никто не поверит ни одному моему слову, так что лучше и не соваться.



Мак улыбнулся.



— Джеймс, даже я не смог бы выразить этого лучше. Еще вопросы есть?



— Я хотел бы знать, что означает слово «Херувим»?

— Интересный вопрос. Его придумал наш первый руководитель и сразу же напечатал целую кучу бланков и конвертов. К несчастью, у него не сложились отношения с женой. Она застрелила его, прежде чем он успел рассказать кому-нибудь, что означает это слово. Время было военное, тяжелое, и нельзя же было выбросить шесть тысяч листов бумаги с шапкой* «Херувима», вот название и осталось. Если узнаешь, что оно означает, скажи мне...



— Не очень-то я вам верю, — признался Джеймс



— Хочешь верь, хочешь — нет, — сказал Мак. — Но с чего бы я стал тебе врать?



— Может быть, если бы я знал, что означает это слово, я сумел бы догадаться, где находится это место, узнать чье-нибудь имя или еще что-то.



— И ты пытаешься убедить меня, что из тебя не выйдет хорошего шпиона?



Джеймс не смог удержаться от улыбки.



— Так что, Джеймс, ты, если хочешь, можешь сдать вступительный экзамен. Если сдашь успешно, на пару дней вернешься в «Небраску», чтобы принять окончательное решение. Экзамен делится на пять этапов и продлится до вечера. Ты готов?



— А что ж, — сказал Джеймс.





ГЛАВА 10. ЭКЗАМЕН.



Мак усадил Джеймса в электромобиль, сам сел за руль, и они покатили по лагерю «Херувим». Вскоре они остановились возле здания в традиционном японском стиле, сложенного из гигантских бревен секвойи, с крышей в один пролет. Площадка вокруг здания была аккуратно присыпана гравием, в пруду плавали золотые рыбки.



— Это здание построено совсем недавно, — объяснил Мак. — Одна из наших учениц разоблачила мошенничество, связанное с подделкой лекарственных препаратов. Она спасла жизнь сотням людей и сэкономила миллиарды иен* японской фармацевтической компании. В благодарность японцы построили нам новое додзё.



— Что такое додзё? — спросил Джеймс.



— Тренировочный зал для занятий боевыми искусствами. Это японское слово.



Джеймс и Мак вошли в зал. Там тренировались десятка три ребят в белых кимоно, подпоясанных черными или коричневыми поясами. Они дрались, скручивали друг друга в немыслимые позы, падали на землю и без всяких усилий вскакивали на ноги. Среди них прохаживалась суровая японка. Время от времени она останавливалась и сердито кричала на кого-нибудь из ребят на смеси японского и английского языков. Джеймс не понял ни слова.


Мак провел Джеймса в комнату поменьше. Ее пол был застлан упругими голубыми матами. Посреди комнаты разминался жилистый мальчишка в костюме для каратэ. Ростом он был дюйма на четыре ниже Джеймса.



— Сними ботинки и носки, Джеймс, — велел Мак. — Ты когда-нибудь занимался боевыми искусствами?



— Ходил на уроки пару раз, когда мне было восемь лет, — ответил Джеймс. — Скукота... Ничего похожего на то, что делается у вас. Полная чушь!



— Это Брюс, — представил Мак мальчишку в кимоно. — Он будет драться с тобой.



Брюс подошел, поклонился и пожал Джеймсу руку. Стискивая тонкие пальцы, Джеймс ощутил полную уверенность в исходе поединка. Может, Брюс и знает пару приемов, но преимущество в росте и весе поможет Джеймсу легко справиться с ним.



— Правила таковы, — сказал Мак. — Тот, кто пять раз признает свое поражение, считается проигравшим. Чтобы признаться в поражении, надо сказать об этом вслух или постучать рукой по мату. Каждый из противников может в любой момент отказаться от поединка. Допускаются любые приемы, запрещено только бить в пах и по глазам. Всё ясно?



Мальчики кивнули. Мак протянул Джеймсу резиновый назубник.



— Разойдитесь на два метра и приготовьтесь к первому раунду.



Мальчики вышли на середину мата.



— Я тебе нос расквашу, — сказал Брюс.



Джеймс ухмыльнулся.



— Попробуй, мелюзга.



—Бой! — воскликнул Мак.



Брюс сорвался с места так стремительно, что Джеймс даже не видел его руку, пока та не врезалась ему в нос Джеймс отшатнулся, во все стороны брызнула кровь. Брюс подсек Джеймса под колени, так что мальчик покатился на маты, перевернул на живот и больно заломил запястье.



— Сдаюсь! — завопил Джеймс.



Брюс тут же выпустил его. Джеймс не мог поверить, что Брюс за пять секунд чуть не убил его. Он вытер окровавленное лицо рукавом футболки.



— Готовы? — спросил Мак.



Нос Джеймса был забит кровью. Он жадно хватал водух ртом.



— Погоди, Мак, — сказал Брюс. — Какой рукой он пишет?



Джеймс был рад нескольким секундам передышки, но не понимал, почему Брюс задает такой странный вопрос.



— Какой рукой ты пишешь, Джеймс? — переспросил Мак.



— Левой, — прохрипел Джеймс, сплевывая кровь.



— Хорошо. Бой!



На этот раз Джеймс решил ударить первым и сделал резкий выпад. Но Брюса на месте уже не было. Джеймс почувствовал, что его обхватывают сзади. В следующее мгновение Брюс швырнул Джеймса навзничь, потом уселся верхом, бедрами стиснув ему грудь. Джеймс попытался вывернуться. Куда там — он не мог даже вздохнуть! Брюс схватил его за правую руку и крутанул большой палец так, что хрустнула кость.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги