Новогоднее чудо для миллиардера

Глава 11

Нина

Мы на кровати. Целуемся. Откровенно и жадно. Воздуха не хватает. Я начинаю задыхаться, но не могу оторваться. Алексей разрывает поцелуй первым и приподнимается, смотря на меня.

Сглатываю от того, каким жарким кажется его взгляд. Как горящий лед. В его расширенных зрачках отражается пламя единственной свечи. которую я поставила в своей спальне. Кажется, я в жизни не видела ничего красивее, чем глаза этого мужчины.

Наша встреча случайна. Разбежимся по своим жизням позднее, как только закончится буран, но притяжение между нами такое искреннее и сильное, что поневоле я начинаю думать: а вдруг фортуна решила преподнести мне вот такой подарок в виде этого роскошного мужчины? Просто решила перекрыть этим презентом все прошлые мои неудачи и разочарования, все подножки судьбы!

Если так, то мне не терпится как можно скорее распаковать этот подарок и узнать, так ли он хорош, как кажется на первый взгляд?

— Нина… — тихо зовет меня по имени Алексей.

Он гладит меня по волосам, пробегается кончиками пальцев по шее, перебирается на плечо и так легонько, нежно, осторожно добирается до кончиков пальцев и тянет мою руку к себе.

— В чем дело, Леша? Ты передумал?

Я задаю этот вопрос и тут же смущаюсь того, как напряженно и взволнованно прозвучал мой голос. Я боюсь остаться одна… еще и сейчас… Не дай боже, он от меня откажется, я от стыда сквозь землю провалюсь!

— Передумал? — спрашивает он и прижимается крепче.

Наши тела соприкасаются. Всюду. Его напряженное желание недвусмысленно упирается в развилку между моих бедер.

— Похоже, чтобы я передумал?

Отрицательно качаю головой. Нет. Не похоже. Тогда почему он медлит?

— Ты же сказал, что привык к быстрому сексу?

— Хочешь отделаться от меня парочкой торопливых пятиминуток?

— Если пять минут — это твой потолок…

В ответ он шутливо рычит и кусает меня за нижнюю губу, потом снова приподнимается. Мне хочется погладить его по волосам. Хочется… И почему бы мне это не сделать? Я глажу его волосы и провожу пальцами по темным волосам, осторожно минуя шишку и воспаленный участок там, где наложила швы.

— Я просто чувствую, что впервые могу никуда не спешить. То есть, мне есть куда спешить, и о чем позаботиться, чтобы не остаться без денег. Но я принял ситуацию, как она есть, и словил дзен.

— А я думала, ты словил на выходе из спальни меня.

— И это тоже.

Он берет меня за руку и не позволяет отвести взгляд, медленно приближается, целует.

Как же хорошо он целуется, боже! Мое сердце начинает колотиться как сумасшедшее, тело наполняется восторгом.

Я целую мужчину в ответ и остро чувствую его эмоции: он мной наслаждается, проживает каждый момент нашего поцелуя и близости.

Ему это нравится тоже, а значит, мне становится хорошо вдвойне.

Алексей поднимает мою руку и прижимает к своей груди. Красивый жест…

Я помню, что он говорил о девушках, держу это в уме, чтобы окончательно не потерять от него голову. Отдаю себе отчет, что мы оказались в этой постели только ради удовольствия, и на большее рассчитывать не стоит.

Но, черт побери, так легко об этом забыть, когда он сначала держит мою ладонь возле своего сердца. которое отбивает четкий и быстрый ритм, а потом медленно целует ладонь.

Не сводит с меня взгляда.

Околдовывает.

Плавит мою волю.

Потом Алексей снова гладит мои волосы, проводит пальцем вниз по шее. Моя кожа покрывается мурашками от приятной волны, а тело трепещет от возбуждения.

Дыхание перехватывает. Воздуха не хватает столько, чтобы вдохнуть и замереть надолго. Его пальцы творят волшебство, когда он мягко проводит ими по V-образному вырезу моей спальной кофточки.

— На тебе нет бюстгальтера?

— Я уже готовилась ко сну, — шепчу едва слышно.

Он слегка задевает мою грудь. Просто проводит, а реакция возникает незамедлительная.

Тело натягивается струной.

Он заставляет мой пульс участиться.

— Ты красивая. Я не хочу спешить, так странно. Раньше на этом этапе я уже давным-давно пользовался бы ситуацией, а с тобой мне хочется просмаковать каждый из этих моментов.

— Каких?

— Вот этих моментов.

Он смотрит на меня своими прекрасными глазами, мягко переносит вес ладони на мою щеку и накрывает мой рот своим, целуя.

Наши губы встречаются.

Поцелуй мягкий, неторопливый, но горячий. Безумно горячий… Температура между нами растет постепенно, но неуклонно.

Мы целуемся беспрестанно, и, когда Алексей на миг отрывается от моего рта, я замечаю в его взгляде жажду большего.

Я не вижу своих глаз, но чувствую, что горю тем же желанием. Он углубляет поцелуй, делая его напористее, жарче, требовательнее. Вместе с этим на моем теле оживают его руки.

Они смело обводят изгибы моего тела, пробираются под одежду. В одном месте поглаживают, в другом настойчиво избавляют от мешающей нам обоим ткани.

Я всего на миг задумываюсь, стоит ли мне раздевать его так же жадно, как он — меня?

Но страсть берет верх над размышлениями и остатками стеснения. Стыд тает… Боже, почему я должна стыдиться, когда мне так хорошо.

Эйфория в каждой клеточке тела, позабытая легкость…

Я сама жадно тянусь к Алексею, притягивая его для нового, смелого поцелуя.

Мое тело так и льнет к нему, прелюдия становится пыткой.

Но в миг, когда я была готова то ли взмолиться, то ли требовать большего, он все ускоряет.

Одежда смятым комком летит вниз, приземляется рядом с кроватью. От резкого движения воздух огонек свечи на миг взметнулся ярче, но погас.

— Ой! — сжимаюсь на миг от страха. — Разожжем?

— Как хочешь. Спички?

— На кухне.

— Тогда к черту!

Мои ноги обвиваются вокруг его бедер. От первого откровенного соприкосновения наших тел дыхание из моей груди вырывается протяжным выдохом, и легкие будто спирает, я не могу вдохнуть. Только выдыхаю потихоньку все-все, что во мне скопилось. С каждым мигом становится все легче и легче, а его движения — настойчивее.

Горячее, частое дыхание мужчины щекочет мои губы. Он касается моих губ, выдохнув:

— Ты очень… Ммм…

Боже. Да… Так хорошо! Ох…

— Во всех смыслах… очень… — добавляет севшим голосом.

Я впиваюсь ноготками в его плечи, когда он начинает раскачивать ритм и тем, превращая его в невозможно быстрые и ритмичные толчки. Двигается не только он. Я двигаюсь ему навстречу, схожу с ума от урагана эмоций, от ощущений, которые пронизывают меня насквозь.

Мое тело горит, в груди полыхает костер. Тягучее желание, вспышки удовольствия так напоминают новогодние фейерверки. Только у меня они начались раньше времени… Как же хорошо!

Он постоянно говорит комплименты хриплым, срывающимся голосом. Отзываюсь на каждый из них и забываюсь…

Забываю о контроле! Обо всем на свете забываю.

Меня так размывает от удовольствия, что я даже точно не могу сказать, достаточно ли хорошо он контролировал себя… Я — точно нет! Тонула и кипела в лаве экстаза…

Мы не спали всю ночь. Так хорошо мне не было еще ни разу…

Мы сомкнули глаза только под утро.

Я точно не знала, утро ли это? Но по ощущениям, уже подкрадывался поздний зимний рассвет.

На следующий день я с большим трудом разлепила глаза.

И то лишь потому, что меня теребила за руку Лелька.

— Мама, мама, к нам кто-то хочет войти… Они стучат! Гломко…

Кто стучит? Зачем стучит? Почему так темно?

Я соображала с трудом. Это было так сложно…

После всего, что мы с Алексеем вытворяли в этой самой постели, я заснула без задних ног и чувствовала, что могу поспать еще немного! Часик-два, в идеале!

Но, увы, этого времени у меня в запасе не было.

Дочка проснулась и разбудила меня первой, значит, пора и мне приходить в себя.

Ой…

Спохватившись, я поняла, что мы с Алексеем спим вместе. Без одежды.

Вот стыдно! Как нехорошо перед дочкой получилось!

Я подтянула одеяло, которое было у груди, до самого подбородка и осторожно бросила взгляд через плечо.

Алексей спал у стены. Слава всему, он спал спиной ко мне и дочка ничего, кроме его голой спины, разглядеть не могла.

Как сладко спит Кравцов…

Как заманчиво похрапывает! Даже не просыпается.

Я с трудом подавила зевок и обняла дочку.

— Доброе утро, Лель. Ты давно не спишь?

— Только что встала. Нам стучат! Сколее пошли смотреть.

Я покрутила головой из стороны в сторону. Почему так темно…

Комната тонула в сером полумраке.

Неужели еще слишком рано.

Я наощупь взяла с тумбы возле кровати небольшие часики, которые тикали едва слышно, и пригляделась к циферблату.

Ого!

Уже двадцать минут одиннадцатого! Так почему же так темно?!

— Мама, пошли!

— Уже встаю, Лель.

— Плямо сейчас иди.

— Хорошо, а ты принесешь мне свой фонарь? Здесь так темно…

— Он уже плохо голит.

— Ничего страшного, мне хватит.

— А Бозик почему спит?

Я обернулась и погладила мужчину по спине, приложила палец к губам.

— Он устал.

— Смотлел за тобой холошо?

— Очень, — честно ответила я.

— Тогда я плинесу фональ.

Дочка умчалась, а я быстро натянула трусики и пижаму, приготовилась встать, как вдруг поперек моей талии опустилась тяжелая мужская ладонь.

Послышались шорохи, Кравцов обернулся и прижал меня к себе, уткнувшись лицом в грудь.

— Почему ты в одежде?

— Доброе утро, Леша. Леля уже не спит. Мне тоже пора вставать. Накормить ее, приготовить нам завтрак. На сегодня много дел, перед завтрашним праздником.

— Новый год. Помню…

Он начал целовать мою шею, мурлыкнув:

— А еще я помню, какая ты горячая штучка, и утром… Ты кажешься еще горячее!

— Да уж, я поняла! — фыркаю, задев его тело ногой. — Чувствую. Но мне пора.

— Останься. Пять минут. Клянусь, что уложусь в пять минут. Может быть, пятнадцать… Двадцать…

— Или в двадцать пять.

— Или весь день проведем в постели.

— Не забывай, у меня дочка. И, кстати, она говорит, что кто-то к нам стучит.

Кравцов разжал объятия и откинулся на подушки. Он потянулся всем телом, заложил руки за головы и улыбнулся мне.

Соблазнительно…

Кравцов хорошо сложен: видно, что он посещает спортзал, поддерживает форму, но не фанатеет по силовым упражнениям. Он выглядит как идеальное сочетание интереса к спорту и разумного его применения.

Что-то притягательное есть в его глазах.

Сейчас, в полумраке комнаты, они кажутся серыми, переливаются как живая ртуть. Он раскрывает губы, смотря на мои, и создается впечатление, будто он легонько целует меня на расстоянии.

Колдовство какое-то!

— Это была роскошная ночь. И я бы охотно провел с тобой это утро, если бы нас не прервали.

— Взаимно, — отвечаю пересохшим голосом.

— Кстати, почему так темно?

— Ох, — спохватилась я. — Понятия не имею. Темно и тихо. Слышишь?

Кравцов прислушивается и энергично встает на кровати, наклонившись за трусами.

— Значит, буран стих. Отлично!

Его радость ничем не скрыта, а я с внезапной болью думаю о том, что он точно уйдет…

Это так неразумно — переживать. Я же знала, что так и будет. Готовилась. Но оказалась не готова к тому, что придется проститься с этим мужчиной.

Чтобы не пустить слезы, я пытаюсь думать о другом:

— Леля говорила, что в дом кто-то стучит.

— Фантазерка! — отшучивается Кравцов.

Но в этот момент я отчетливо слышу вдалеке приглушенный стук.

Кто-то приехал в гости.