Новый домострой. Самоучитель русской жизни

9. ПРИВЫЧКА К МИЛОСЕРДИЮ

Как нам воспитать в себе милосердие, этот знак отличия человека от плотоядной обезьяны? А вот как.

Прежде всего, нужно проявлять милость к падшим, к лишенным самого насущного и дорогого – свободы.

Д.О. взывает:

– Посещай иноков в монастырях, больных – в больницах, отшельников – в кельях, зэков – в темницах. Подавай им милостыню, собирай передачки, вообще, отстегивай материальной помощи, сколько можешь.

Увидишь нищего, скорбного душой и телом, обнюхай, не пьян ли, не от политуры ли со скипидаром валяется, не анаши ли обкурился? Тогда поднимай, тащи в дом свой, напои и накорми, согрей, приодень со всей любовью и чистой совестью. Помолись за грешника. «Теми молитвами Бога сотворишь к себе милостива, и свободу от грехов получишь».

То есть, если чуешь, брат, что грех твой вот-вот хлынет через край, брось все, заряжай карманы мелкой купюрой и гони в нищенские места. Самые верные точки это вокзал, базар, городская свалка, другие зоны для отбросов. Там хватай не самого противного кадра, работай с ним по заповеди. А лучше, пусть твои подчиненные с ним возятся.

Приодень, подкорми болезного, дай ему похмелиться, спаси бесплатной дозой от ломки сатанинской, и пусть валит. Чтоб ноги его больше здесь не было! Это такая публика, что прикормишь, – не отобьешься, всю заразу мусорную к тебе натащат.

Ну, и тюрьма, конечно, никуда у нас не девается. Это самая недвижимая российская недвижимость. Тут воистину божьи люди сидят. Правда, с их посещением труднее. Но у нас можно все, что не запрещено надписью на денежной купюре.

В качестве примера стопроцентного милосердия по Сильвестру приведу недавний случай в нашей местной зоне для особо обездоленных.

Незадолго до описываемых событий в серьезной банде забрезжила посадка по крупному делу. То есть, хвост стопудовых улик торчал из банды в направлении ГУВД. И никак этот кометный след отсечь не получалось. Ни с той, ни с другой стороны. Приходилось сажать и садиться. Не пахану, конечно, но хоть кому-то из банды, чтобы дело закрыть. И выпал жребий на самого шестерочного молодца. На юнгу малолетнего, – только что из фраеров, едва переступившего возрастной барьер. Ему удобнее всех было отдыхать. Срок получался детский. К тому же, он пока и вовсе не сидел, а это у нас непорядок.

Стали уговаривать пацана. Он ни в какую. Типа, за кого вы меня держите? Как на мерседесах кататься, так иди сюда, кореш, протри стекла, а как страсти за общак принимать, так снова я?

Тут прокашлялся пахан.

– Ты, сынок, не беспокойся, мы тебя с полным почетом устроим. Мамашу твою, пьяницу, без бутылки не оставим. Девку тебе сохраним в целости, отобьем уды любому. Ну, и тебя будем посещать с гостинцами. Отсидишь быстро, с повышением авторитета!

Пацан еще пытался хныкать, – как вы меня на строгой посещать будете? – но пахан цыкнул и побожился посещать непременно или век воли не видать.

Отправили парня в санаторий.

Пошел срок. И вот, – рассказывает знакомый охранник, – пришло на зону письмо из Главного Управления Исполнения Наказаний Министерства Юстиции Российской Федерации по нашей южной, не скажу какой области. На бланке с огромным орлом было написано, что в целях повышения культурного уровня вверенного контингента в зону направляется гастрольный ансамбль одноразовой песни «Явка с повинной», только что созданный при областной филармонии. Художественный руководитель – товарищ Такой-то.

У ментов в зобу дыханье сперло. Фото товарища Такого-то висело на доске почета УВД с объявлением о федеральном розыске; фамилия – читалась крупными буквами на сотнях картонных папок, из которых можно было составить целый судейский архив. Да вот беда, не было бензина, чтобы довезти эти папки до суда!

Через несколько дней в исполнительном учреждении возникла идиллическая картина не слабее «Тайной вечери» Леонардо да-Винчи. В красном уголке зоны несколько наемных музыкантов в окружении девичьего кордебалета наяривали песни Высоцкого, Танича, Круга и Розенбаума. А прямо в камере, на опустевших нарах восседала теплая компания в лице пахана Такого-то, радостного юноши с детским сроком, нескольких боевиков – «монтеров сцены» и накрашенной девки – «гримерши» с доставкой на дом.

Вот это был вечер!

Вот это было милосердие!

Вот это было слово!

Вот это была вера!

Что тут добавить? Почти нечего. Разве что вот, без комментариев:

«А родителям твоим покойным память твори, делай церквям Божьим приношение на панихиду и литургию; и дома поминки делай, нищим милостыню раздавай, – и сам от Бога помилован будешь».