Беги, хомячок, беги

Глава 31

Год 27, 2 апреля, понедельник, полдень, Форт Мур

Алекс Северов

— Вставай, соня, всё самое интересное проспишь!

Меня осыпали градом лёгких, невесомых поцелуев: лоб, веки, нос, щёки… А русский, между прочим, у неё звучит уже почти без акцента. Я чуть повернул голову и поймал губы Хелен.

— М-м-м-м, вишнёвые! — я довольно потянулся и открыл глаза. — Новая помада?

— Блеск для губ, — девушка упругим мячиком соскочила с кровати, ухватила меня за руку и попыталась стянуть с постели, но быстро поняла тщетность своих потуг: двукратная разница в весе и не самая развитая мускулатура для подобных подвигов не лучшее сочетание.

— Смотрю, ты успела по магазина пробежаться, — я уселся в кровати, подоткнув подушку под спину. Вставать было лень, но и лежать уже не хотелось. — Классные штанишки.

— Эти? — Хелен посмотрела на свои ноги, обтянутые лёгкими летними бледно-розовыми брючками, не доходящими буквально ладонь до щиколоток. Элегантно, красиво, неброско и функционально. — Нет, эти я с собой захватила.

— Всё время удивляюсь, как ты умудряешься в свой небольшой рюкзачок столько вещей впихнуть.

— Это только кажется. Сам посуди, у меня же размер почти детский, сколько те брюки могут занимать? Вот, смотри, — девушка в две секунды избавилась от нижней части туалета и с профессионализмом китайской упаковщицы на швейной фабрике мистера Вонга сложила штаны в маленький тоненький прямоугольничек размером в две ладони. Её ладони. — А бельё вообще невесомое.

И тут же продемонстрировала. Трусики и вправду легко слетели с неё, словно ничего не весили.

— Нам вроде как надо на суд, мы там свидетели…

— Ничего, опоздаем на полчасика, переживут. Ты герой, тебе можно!

— И я устал…

— Можно без прелюдии. Тогда вообще почти не опоздаем. Ой! — Хелен в последний момент вильнула попкой, и шлепок пришёлся в пустоту. Однако тут же подставила ягодицы обратно. — Я сегодня плохая девочка. Накажи меня!

Воля женщины — закон.

Пришколь наказывать.

В суд в итоге мы действительно почти не опоздали, несмотря на то, что после постели был душ, плотный завтрак (или обед, у кого как) и неспешная прогулка до места назначения. Да простят меня местные власти, но, выспавшись, получив заряд бодрости, приведя себя в порядок и набив желудок, я вновь почувствовал вкус к жизни. Хотелось забить на все дела, и просто гулять под этим великолепным солнцем и голубым небом с прекрасной девушкой, разговаривать ни о чём, мечтать, строить планы, шутить и веселиться…

Благо, времени на всё это было предостаточно: оказывается, девушка ещё не до конца привыкла к местному хронометражу, и для неё “явиться в суд к четырём часам” означало “к 16–00”, а не к “19–00”, как было на самом деле. Так что мы пришли даже немного раньше намеченного срока.

Заседание проходило на городской площади, перед мэрией: зал суда был рассчитан на несколько дюжин человек, но никак не на пару тысяч зрителей. Пространство разгородили лентами: возле мэрии, на небольшом помосте, трибуна для судьи, по левую руку от него — трибуна поменьше для выступления свидетелей, которые стояли тут же; потом пять метров пустого пространства и зрители.

Само действо много времени не заняло.

Привели пленных латиносов. Зачитали обвинение. Выслушали меня, Маршалла, Антона и девушек. Через Бернарда задали бандитам уточняющие вопросы. Те охотно отвечали. В итоге суд пошёл им навстречу, всё таки их самих похитили и под угрозой жизни заставили заниматься разбоем. Но и прощать им разграбленный конвой, изнасилованных женщин (которых, понятное дело, вот они “ни-ни”, это всё Хуан-Леон-Валерио-Жозе и прочие пользовали) и налёт на ярмарку не стали.

— Три года на шахтах Форт Эндрюса! — объявил судья и стукнул молотком.

— По Божески, — шепнул мне Маршалл. — Конечно, угольная пыль это не семечки, но там хотя бы пот кожу не разъедает, как в соляных выработках близ Солт Лейк Сити. Три года отработают и выйдут с чистой совестью и звонкой монетой в кармане. Повезло парням.

А вот охране Сандерса досталось по полной, несмотря на то, что они пошли на сделку со следствием и выложили всё, что знали про незаконную торговлю оружием.

— Пять лет на шахтах Солт Лейк Сити, — вынес судья вердикт.

Толпа разочарованно загудела — вновь без смертной казни.

На десерт был подан Мигель.

Разбирательство шло куда дольше. Улики были по большей части косвенными. Свидетельские показания — неубедительными. Да, к Абидайя за страховкой обратился Мигель, не “дон Сандерс”. Ну так на то он и глава службы безопасности, чтобы блюсти интересы босса и сохранять вверенное ему имущество. Может, подобный шаг и самоуправство, растрата, но за такое в Техасе не судят.

После страховщика вызвали меня.

— Мистер Северов, вы утверждаете, что не знали о том, что часть ящиков пуста, а лишь предположили.

— Да, ваша честь.

— И к этому выводу вы пришли…

— У налётчиков было мало транспорта, ваша честь. Они не смогли бы вывезти всё. А как вы знаете, крупнокалиберные пулемёты на чёрном рынке стоят очень дорого. Не найти лишних 20–30 тысяч экю, чтобы заработать сотни — выглядит странно.

— И это всё, из-за чего вы заподозрили мистера Мигеля Переса?

— Вообще-то я думал, что это афера мистера Сандерса.

Толпа пробежала волна перешёптований, словно ветер растревожил рощу.

— Тишина! — стукнул молотком судья, грозно сверкнув взглядом на собравшихся из-за очков. Убедившись, что все умолкли, повернулся ко мне. — Боюсь, ваших показаний и показаний других участников процесса мало, чтобы вынести приговор мистеру Пересу в части, связанной с нападением.

Мигель победно ухмыльнулся и презрительно посмотрел на подельников. В отличие от остальных охранников, он не сознавался в содеянном. Его слова против их слов. Прямых улик нет. Они, как лохи, повелись на байки шерифа о том, что другие уже дают показания. Он — не поддался давлению. Кто в итоге победитель? Мигель! Дадут десятку на соляных шахтах, через пару лет примерного поведения срок скостят вдвое, а то и вовсе выпустят. С деньгами, а их он на продаже крупняка на лево успел скопить немало, и за решёткой нормально живётся.

— Ваша честь, ещё один момент, — я смотрел на торжествующего подонка, не отрываясь. Он уже праздновал победу, когда я начал говорить. Повернулся на мой голос и уставился прямо в глаза. В его взгляде читалось: ты был настолько туп, что обвинил во всём Сандерса, что ты можешь придумать сейчас? А вот могу. И не придумать. Лишь слегка преукрасить. — Когда я сказал мистеру Сандерсу, что знаю про недостающие пулемёты, Мигель вскинул автомат. Мистер Сандерс опередил его буквально на мгновение.

— Вы уверены, мистер Северов? — хмуро посмотрел на меня судья.

— На все сто, ваша честь, — улыбнулся я во всю ширь. — Этот подонок собирался прикончить всех нас, потому что его тайна вскрылась. У него был глушитель, всё прошло бы тихо. Нам просто повезло выжить, ваша честь.

Улыбка сползла с лица Мигеля. Он что-то прошипел на испанском.

Мне уже не было до этого дела.

Заслушали ещё парочку свидетелей.

Судья минуту или две хмуро осматривал притихшую толпу.

— Виновен в покушении на убийство. Приговаривается к смерти через повешение. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Молоток опустился с громоподобным стуком.

Установить связь Мигеля и налётчиков так и не смогли. Латиносы ничего толком не знали, они даже не были в курсе, куда едут и как зовут их командиров-гринго. Подельники Мигеля сказали, что во время ночного боя он им лишь приказал не высовываться и оставить склады без охраны. О самом нападении они не знали.

— По делом паршивцу, — Бернард выглядел довольным. — Алекс, ну ты и глазастый! Я в той темнотище ничего толком не разглядел. Если бы не ты, подонок ушёл бы от кары! Держи краба!

Я подставил ладонь.

“Шлёп!” — у меня аж уши заложило, а правая рука потеряла всякую чувствительность.

Хотелось потрогать уши и нос, проверить, не выросли ли они, как у Пиноккио.

Вот вроде бы хорошее дело сделал, избавил мир от подонка.

Но осадочек остался.

Не успела довольно гудящая толпа разойтись, как почти сразу же на площади начали сколачивать виселицу.

— Быстро тут всё. Никак не привыкну, — заметил я вслух.

— А чего кота за хвост тянуть? — Антон с Ариэль постоянно обнимались, словно хотели стать одним целым, так сильно они вжимались друг в друга. У обоих с лица не сходили глупые улыбки. Несмотря на то, что оба за прошедшие сутки явно сбросили кило по пять и спали от силы несколько часов, выглядели они невероятно счастливыми. Я им даже слегка завидовать стал. — Помимо того, что дело вполне ясное, так ещё и лишних денег на содержание тюрем ни у кого нет. Кормить дармоедов здесь не принято, если не смертный приговор, то шахты.

— С мелкими нарушениями тоже шахты?

— Нет, конечно же. Есть ещё общественные работы. Здесь всегда есть чем заняться на благо города: обновить ограду, ливнёвки, почистить канализацию, покрасить фасад мэрии. Да мало ли чего придумать можно! Если что-то серьёзнее, например, драка с тяжкими телесными, то могут отправить в федеральную тюрьму. Там народ гоняют обновлять трассы, прокладывать телеграфы и всё такое. Инфраструктуры катастрофически не хватает, а та, что есть, быстро ветшает. Ладно, извини, нам надо идти.

И “двухголовый монстр” сладкой парочки упорхнул в сторону гостиницы.

— Антариэль, — глядя вслед удаляющимся товарищам, сказала Хелен.

— Прости?

— Это я их так решила для себя называть. Они словно две слипшиеся пельмешки, уже не поймёшь, где чьё тесто и мясо. Ты меня понимаешь?

— Ещё бы. Классно придумала! Антариэль, — попробовал я на вкус новое слово. — А что, звучит.

— Они меня и раньше своими сюси-муси подбешивали, но сейчас, после того как они… Ну, это… — девушка внезапно для меня зарделась, стесняясь произнести слово “секс”.

— Я тебя понял, — пришёл я ей на выручку.

— Ну вот. Я сегодня их как увидела, так прямо захотелось чего-нибудь солёного съесть, чтобы не блевануть от той патоки, что от них исходила.

— Чужое счастье порою сложнее пережить, чем собственное горе, — озвучил я пришедшую на ум мысль. Надо бы записать, красиво получилось…

Хелен моё творчество не оценила, буркнула что-то невнятное про “прошвырнусь по магазинам, буду поздно, не жди”, сжала губы, и маленьким торнадо унеслась на шопинг.

— Женщины. Такие непредсказуемые. Но даже в гневе прекрасны, — раздался за спиной голос Сандерса.

— Женщина из ничего может сделать три вещи: салат, шляпку и скандал, — не оборачиваясь, произнёс я.

— Мой друг, чтобы завоевать женщину — требуется терпение, чтобы удержать — внимание, чтобы потерять — равнодушие. Никогда не играйте с женщиной: вы же не знаете, а вдруг, она играет лучше вас, — миллионер встал рядом и, как и я, смотрел вслед уходящей девушке.

— Давайте считать, что этот импровизированный конкурс цитат и афоризмов вы выиграли, и закроем тему.

— Алекс, что с вашим настроением? — голос Сандерса оставался ровным, словно он спрашивал о погоде.

— Не люблю врать.

— Это касается вашего потенциального ответа или…?

— Или.

— Что ж, не согрешив — не покаешься, а не покаявшись — не обретёшь спасение.

— Дик, пожалуйста, не надо.

— Простите, Алекс, не смог удержаться, — Сандерс улыбнулся одними уголками губ.

— У вас хорошее образование и эрудиция, но вряд ли вы пришли сюда, чтобы похвастаться этим фактом.

— Вы правы, у меня к вам дело. Давайте где-нибудь найдём тихое спокойное место, чтобы обсудить его как и подобает джентльменам, за бокалом чего-нибудь горячительного и с сигарой. Что скажете?

— Вчера я выбрал свою норму алкоголя на год вперёд, и никогда не курил. Особенно сигары. Покажете, как это делается?

— О, уверяю вас, ничего сложного, — улыбка Сандерса стала чуточку теплее. — Предлагаю посидеть в “Блю Дор”, у них подают отличные стейки. Я угощаю.

— От такого предложения сложно отказаться, — я чуть склонил голову, благодаря за приглашение.

— Надеюсь, сегодня я ещё раз услышу эту фразу, — произнёс миллионер с улыбкой Воланда, подкупающего Маргариту золотой подковой, усыпанной алмазами.

Он прекрасно знает, что от предложений таких людей не отказываются. Тем более, если вы друзья.

Надо отдать должное, что-что, а в красивой жизни Сандерс понимал лучше меня.

Проблема небольших (по земным, конечно же, меркам) городов Эдема в том, что в них редко бывают заведения уровнем выше итальянской пиццерии. Лоусвилю повезло, три года назад семья французских рестораторов из Ле Мана, уставшая от бесконечных налогов и вконец распоясавшихся мигрантов, решила эмигрировать в новый мир. Наевшись европейской политкорректности дома, Жан-Жак и Илен добрались до Техаса, где и решили осесть среди непривычно грубых, но открытых и жизнерадостных людей.

— Молодое “Шато д”Арманьяк” просто превосходно. Зря вы отказались, Алекс, — Сандерс пригубил бокал и зажмурил глаза, словно кот, дорвавшийся до валерьянки.

— Вам как-нибудь стоит попробовать стейк с колой. Вы не знаете, что теряете, — я подцепил вилкой очередной кусок божественного мяса, отправил его в рот и забил большим глотком шипучки.

Знаю, что такое сочетание пошло, особенно в “Дор Блю”, жемчужине местного ресторанного бизнеса, но ничего с собой поделать не могу. Пить вино не тянет, заменять его виноградным или грейпфрутовым соком — слишком сладкие, а вот кола — самое то. И вкусно, и полезно — содержащиеся в ней щёлочи и прочие химические гадости отлично помогают желудку в процессе переваривания мяса. Если, конечно, один мой знакомый медик не подшутил надо мной. К чести хозяина, лично решившему обслужить “дорогих гостей” (Сандерс арендовал единственный приватный кабинет на весь вечер), Жан-Жак и ухом не повёл, когда услышал мой заказ.

— Я рад, что вам нравится, — Дик уже прикончил свой стейк и сейчас наблюдал, как я поглощаю остатки мяса, лениво покачивая бокал с вином в правой руке.

— Просто бесподобно, — подтвердил я. — Но, на сколько я помню, вы пригласили меня не местную кухню обсуждать.

— Вы правы, Алекс, не за этим, — Сандерс сделал небольшой глоток и поставил бокал на стол. По лицу пробежала едва уловимая волна, мой собеседник из доброго друга в мгновение ока превратился в дельца. — Как вы знаете, я лишился охраны. Не только тех парней, что были со мной, но и ещё шестерых, оставшихся с моей женой в Альбукерке. Я телеграфовал Майерсу, нашему шерифу, чтобы он арестовал негодяев, но их, видимо, предупредили. К тому моменту, когда полиция пришла за ними, их и след простыл. Слава Богу, я сумел предупредить Мэри, она сейчас у своей кузины, в безопасности. Мало ли что могло прийти в голову этим людям в порыве гнева. Но это мои проблемы. Так вот, Алекс, как вы понимаете, мне пришлось перенести сделку по продажи пулемётов, пока я не наберу новых людей. Найти хороших специалистов, проверить их — всё это требует времени. О чём я и сообщил своим партнёрам. И они согласились перенести встречу.

Сандерс замолчал, пристально глядя на меня.

“Проверяет мою смекалку”, — понял я через пару секунд, когда пауза затянулась.

Я поднял стакан с колой и сделал пару глотков, чтобы потянуть время.

Что у нас есть? Сандерс нашёл покупателя (точнее, тот нашёл дельца) на всю партию. Во-первых, это большие деньги. Во-вторых, это должен быть кто-то, кто имеет право купить крупняк, Дик не занимается незаконной торговлей оружия. В-третьих, его клиент не может сам выписать подобный товар из-за ленточки, иначе ему был бы не нужен посредник. Всякие ЧВК и конвойные команды отпадают, как и фермерские общины — им от силы пара-тройка пулемётов нужны, но никак не полторы сотни. Один город, даже очень крупный, тоже не нуждается в таком количестве тяжёлого вооружения. Анклав? Автономия? Уже ближе к истине.

Сандерс вёз товар с севера на юг, значит, покупатель оттуда. Европейский Протекторат отпадает — у них свои врата есть, а продавать с дисконтом, способным заинтересовать их, торговец не будет. Тем более, он говорил, что выйдет в ноль или небольшой плюс — то есть, к изначальной цене стоит прибавить расходы на хранение, перевозку и всё такое.

Остаётся Фарс, персы. Своих врат у них нет, товары они возят через Британскую Империю. С англичанами это царство на ножах почти с первого дня основания. Уже в Эдеме они что-то не поделили, или это ещё с Земли тянется, не знаю, в подробности не вдавался, но отлично понимаю, откуда у них желание купить полторы сотни крупнокалиберных пулемётов в обход Британии. Мне даже кажется, что Сандерс слегка лукавит, говоря, что выйдет в ноль, с такого покупателя можно смело двойную цену брать — всё одно у них выбор не большой.

Смущает дельца то, что персы легко согласились на перенос сроков. Восток дело тонкое, там за пустяковую брошку будут полчаса торговаться, а здесь такая сделка — и ничего.

— Я так понимаю, персы даже не попробовали выбить дисконт, — закинул я пробный шар.

— Первичные переговоры проходили очень напряжённо, мы неделю согласовывали детали и искали компромисс по цене, — лёгкая улыбка тронула губы Сандерса. Он поднял бокал, отсалютовал им. — Браво, Алекс, за ваши дедуктивные способности.

— Много от меня не ждите, я не всегда так хорош, — в свою очередь, я приподнял стакан с колой и пригубил.

— И тем не менее, вы правильно поняли: меня волнует та лёгкость, с которой такие непростые партнёры пошли мне навстречу. Конечно, они очень заинтересованы в сделке, возможно, даже больше моего, отсюда и такая непривычная покладистость.

— Но обжегшись на молоке, дуют на воду.

— Простите? — Сандерс едва заметно дёрнул брови в лёгком удивлении.

— Э-э-э-э… — всё время забываю, что пословицы дословно переводить нельзя. — Ошпаренная кошка боится холодной воды.

— Именно. Репутация у моего клиента специфическая, сами понимаете.

— Если бы мне что-то не нравилось, я не стал бы совать голову в пасть льва. Даже за большие деньги.

— Мой милый друг, ответьте на один вопрос. Как можно измерить успех бизнесмена? — Сандерс вновь задумчиво крутил в руках бокал, гоняя вино по стенкам.

Вопрос с подвохом. Очевидным кажется ответ “деньги”. Деньги — мерило всего. “Если ты такой умный, то почему такой бедный” — расхожая фраза, правда? Когда мы слышим, что кто-то успешен, то всегда подразумевается, что этот кто-то богат. Что он как-то монетизировал свой успех. Но это поверхностный взгляд. Деньги — следствие успеха, но не его причина. “Не имей сто рублей, а имей сто друзей”. Или, в случае бизнеса, “имей сто связей”.

Когда мы слышим историю про какого-нибудь Билла Гейтса, который написал свой софт в гараже и стал миллиардером, за кадром как-то остаётся много интересных фактов и фактиков. Например, что он родом из старой и влиятельной семьи, пользовавшейся большим авторитетом в Сиэтле. Иначе как объяснить, что компания, основанная двумя 17-летними парнями, получила городской тендер на написание ПО для учёта дорожного траффика и заработала 20 тысяч долларов — примерно 120 тысяч по нынешнему курсу? Немалую роль в становлении “Мелкомягких” сыграла и мать Билла. Она была председателем исполнительного комитета в United Way International, вместе сразу с двумя очень влиятельными руководителями монстра компьютерного рынка IBM Джоном Опелем и Джоном Эйкерсом. Они решили “помочь мальчику подняться”, а заодно и самим заработать. В никому неизвестную компанию Microsoft поступило предложение от ИТ-гиганта IBM на разработку операционной системы для первого персонального компьютера. Конечно, Билл обладал незаурядным талантом в программировании, но пробился бы он без поддержки родителей или нет — ещё вопрос.

Так что связи решают если не всё, то многое. Уж куда больше, чем деньги.

— Именно, — подтвердил мои догадки Сандерс. — Конечно, вернуть в оборот деньги замороженные больше года в Браунингах, это будет приятно. Но эта сумма для меня не существенна. А вот заиметь влиятельных клиентов в Фарсе, традиционно закрытом для западного рынка вооружений, стоит некоторого риска.

— И вашего личного присутствия.

— Да. Доверить переговоры такого уровня кому-то я не могу.

— Тогда вам нужна профессиональная охрана, достаточно многочисленная, чтобы предотвратить любые эксцессы. Только не понимаю, как я могу в этом помочь. На сколько я помню, вы говорили, что на место Мигеля я, при всех своих талантах, не подхожу.

— Да, Алекс, это не ваша стихия, — кивнул Сандерс. — Зато, если правильно помню я, вы уже один раз обеспечивали разведку и авиаподдержку в одном деликатном мероприятии. Я хочу, чтобы вы оказали мне подобную услугу. Не бесплатно, конечно же.

Я медленно открыл новую бутылку колы, не спеша наполнил стакан, дождался, пока опадёт пена, долил. Поставил газировку, взял щипцы, бросил полдесятка кубиков льда в напиток. Пригубил. Всё это время усиленно думал. Озвучивать, что у меня нет ни дрона, ни БПЛА, или нет? Соглашаться или не соглашаться речи не шло. Если я второй раз окажу услугу Сандерсу, то его долг перейдёт на новый, качественно другой уровень.

Надеюсь. Тем более, кажется, я придумал, как можно зарабатывать на жизнь в этом мире. Конечно, в Эдеме полно малой авиации, всякие там “Пайперы”, “Дорнье” и даже “Сухие” бороздят местное небо с первого года освоения этого мира. Естественно, привлекают её не только к перевозке грузов и людей, но и для разведки. Есть и полностью боевые модели, те же бразильские “Эмбраер 314” пользовались таким спросом, что в США вновь начали клепать старые, проверенные временем “ОВ-10 Бронко”. Но всё это великолепие могут позволить себе только богатые анклавы, ЧВК и конвойщики о таком не могут и мечтать.

Использование же БПЛА натыкалось на проблему навигации — ни тебе GPS, ни Глонасса. Радиомаяки же, используемые в гражданской авиации, давали малую точность, да и покрывали небольшую территорию. В общем, были нюансы. Я их, худо-бедно, смог обойти, спасибо навыку программировать, пригодился-таки в Эдеме. Можно и дальше развивать своё ПО, добиться большей точности и всего такого. Это моё конкурентное преимущество, как сказал бы маркетолог.

Осталось только заказать на Земле подходящий аппарат с навесным оборудованием для фото-и видеосъёмки, тепловизорами и прочими причиндалами. Брать сразу хороший экземпляр, на все деньги, потому что потом перейти на другую модель будет накладно: старую-то вряд ли получиться сбыть быстро и дорого. Но сперва надо определиться с платформой, квадрокоптер или авиамодель. У первого варианта из плюсов возможность взлететь откуда угодно, в любых условиях, и также сесть, и стойкость к повреждениям. У второго: лучшая автономность и дальность. Ладно, подумаю на досуге. Пора уже что-то отвечать.

— С удовольствием помогу, Дик. Но не раньше, чем через три недели, — срок взял с запасом, на заказ, доставку и обкатку пепелаца.

— Подходит. Всё одно мне требуется время, чтобы набрать людей в охрану и дать им хотя бы пару недель на слаживание.

— А не проще ли нанять уже готовую команду?

— Для разовой работы — я бы так и поступил. Но мне они нужны на постоянной основе.

“А мне вот постоянную работу ты предлагать не собираешься”, — подумал я, но вслух лишь сказал:

— Вам виднее.

— Кстати, Алекс, раз уж речь зашла о работе. Мне кажется, что специалист вашего профиля пригодился бы мне не только в качестве оператора БПЛА, — Сандерс в очередной раз удивил меня, угадав, о чём я думаю. Или просто мысли умных людей сходятся. — Связь, радио разведка, радиоэлектронная борьба, автоматизация бухгалтерии, и не только. Конечно, не всё вместе и сразу, но…

— Но вы слишком хорошего мнения обо мне, Дик, — улыбнулся я. — Я половину этого и близко не знаю.

— Уверен, что такому способному молодому человеку, как вы, не составит труда освоить эти области. В этом мире в ходу самые простые технологии, мне не нужны военные глушилки и всё такое.

— Предложение интересное, но вот сейчас я не готов на него ответить, — Дик мне нравился, и перспективы интересные, всё таки работа на кого-то мне нравится больше, надёжнее, что ли.

Но я не знаю, каков мой новый приятель в качестве руководителя, работа программистом в этом плане меня разбаловала, да и не только меня. В отличие от большинства других специалистов, в нашей области работы больше, чем работников, поэтому играть с нами в “я начальник — ты дурак” особо не получается. Очень уж быстро в таком случае айтишник находит новый проект.

— Что ж, я действительно несколько забежал вперёд. Сперва нам надо вернуться живыми и здоровыми со сделки с персами, — при этих словах я немного напрягся. Насладившись моей реакцией, Сандерс обезоруживающе улыбнулся. — Простите, не смоге удержаться. Конечно же, всё будет хорошо. Поверьте старику. Выпьем за удачу!

— Лучше за успех, — поправил я Дика. — Удача изменчива, сильные добиваются успеха.

— За успех!

Жалобно, на грани прочности, звякнуло стекло бокалов.

Шипучка стала немного алкогольной. А Сандерс впервые пил вино с колой.

Всё таки мы недалеко ушли в своём развитии, символы порою важнее всяких слов.