Ну и жизнь! Автобиография

Глава V НЕЖНАЯ СТРАСТЬ

Не стоит даже отрицать, что в свое время я был мужчиной видным.

Меня можно было счесть и денди. Полагаю, я казался женщинам ужасно привлекательным.

Влекло их и мое нормандское происхождение: ведь всем известно, что один из моих предков, сэр Икимо де Медичи, пришел в Англию с Вильгельмом Завоевателем.

Я всегда был впечатлителен и быстро влюблялся. Первой моей innamorata[21] стала дочь укротителя львов; будучи суфражисткой,[22] она — тем не менее — и сама принадлежала к этой романтической профессии.

Ее отец не одобрял возникшей между нами близости, и переписываться нам приходилось тайно. Написав и запечатав свое письмо, она клала его в футбольный мяч, который оставляла в условленном месте.

Моей второй любовью была чемпионка Голдерс-Грин[23] по игре в гольф.

Дражайшая Гонория — от своего дяди, сэра Феликса Чолкстоунса,[24] она унаследовала самые изящные голени, какие только можно найти в лондонских графствах.[25]

К несчастью, бедняжка была глухонемой, и мы при встречах были вынуждены обмениваться нежностями с помощью неуклюжего языка жестов.

Третьей была Лили, которая никогда не писала, а только разговаривала со мной по телефону.

— Дорогая моя, храбрая Лили, в тяжелые дни так старавшаяся поддержать мать и несчастную больную Сьюзен.

Но наконец я встретил свою судьбу — леди Бренду Бердсай.[26] Я приехал на автомобиле в фамильное гнездо ее отца — Кэвендиш-Коурт. Обошел комнаты; дом был пуст. Ланч еще не убрали со стола.

Пустынен был и теннисный корт, но в гамаке среди кустов я нашел ее — спящую. Жаль было будить ее.

Влюбленный болван — мне казалось, что леди Бренде я небезразличен. Похоже, ей нравилось, когда я оплачивал ее ланч. Нас часто видели вместе в Ранелахе.[27]

Но я пребывал в мире иллюзий — она любила другого. Эту новость я узнал за завтраком.

С кем же была она помолвлена? С лордом Кемптоном, этим низкопородным грубияном. Что мне оставалось делать? В мгновение ока я вызвал такси и прыгнул в экипаж.

Горничная сказала, что ее нет дома. Я заявил, что должен ее увидеть. Она приняла меня. Позднее я слышал, что это усилие далось ей нелегко.

Я поклялся отомстить сопернику, даже если мне придется последовать за ним на дно океана.

Она не оставила мне надежды, я же оставил ее в отчаянии. Дни напролет я ничего не ел, кроме нескольких бутербродов.

Постепенно мои мысли приняли более философическое направление. Я испробовал самые разнообразные занятия, пытаясь забыть о ней, но все было напрасно. Ничего не помогаю. Несколько месяцев провел я в постели, погрузившись в отчаяние.

Восстановив силы, я решил, что путешествие успокоит мои расстроенные нервы.