Ну и наломали вы дров, инспектор!

Глава V

Вопрос настолько поразил Мортлока, что он отреагировал не сразу. Лишь когда Джанет уже переступала порог, Крис бросился следом, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Ошеломленная миссис Болтон пробормотала:

— Да что с вами, Крис?

— Погодите, Джанет, дайте мне успокоиться. Это так невероятно. И так ужасно…

Удивление молодой женщины сменилось беспокойством:

— Послушайте, Крис, скажите мне…

— Молю вас, Джанет, только не спешите с ответом… Подумайте хорошенько.

— Да о чем?

— Вы абсолютно уверены, что это пуговица Ричарда?

Она еще раз внимательно оглядела металлический кругляшок.

— Таких совпадений просто не бывает. Она из набора в шесть охотничьих пуговиц. Я сама купила его у антиквара на Флит-стрит для дорожного пальто Дика. Но скажите наконец…

— Знаете, где я нашел эту пуговицу?

— На работе, наверное?

— Нет, я нашел ее вчера в доме миссис Гендерсон.

Оба замолчали. Совпадение выглядело маловероятным, практически невозможным. Итак, втайне от жены и от Мортлока Болтон приходил к Джойс… Инспектор усмотрел здесь новое наглядное доказательство подозрений о сотрудничестве суперинтенданта с Дэвисом. А для Джанет стало ясно: Мортлок не лгал, сомневаясь в честности ее мужа.

У обоих мелькнула одна и та же мысль: а вдруг Ричард и человек в темных очках — одно и то же лицо? Но тогда убийство Ларри Гендерсона…

Внезапно постаревшая Джанет упала на стул и расплакалась. Крис неловко пытался утешить несчастную, но она ничего не хотела слушать.

— Воображаешь, будто ты счастливая, и вдруг все, все рушится. И ничего больше нет, пустота. Счастье, казавшееся таким прочным, исполненным доверия… И все это обернулось ложью, ложью, ложью…

Джанет с трудом выпрямилась.

— Я больше никогда не смогу смотреть на Дика прежними глазами… так, как всего несколько минут назад… Даже если он оправдается, и все объяснится. Я не прощу себе, что усомнилась в нем. Раз сомневаешься — значит, не так уж любишь. А если вы лишь напрасно разбередили мне душу, то лучше б вообще не родились на свет… по крайней мере для меня, Крис…

Ричард Болтон с трубкой в зубах читал газету. Жену он встретил шуткой:

— Ну, если ты все это время молилась в церкви, то стала просто ангелом во плоти!

Джанет с трудом заставила себя улыбнуться. Суперинтендант вновь погрузился в чтение, а жена наблюдала за его таким привычным для нее лицом. Да возможно ли так долго жить вместе, бок о бок, и оставаться чужими? Ричард знал вкусы, желания, пристрастия, привычки, каждую мелочь о прошлом жены и был посвящен во все ее надежды на их совместное будущее. Но он? А вдруг в иной обстановке каким-то людям открывается совсем другое его лицо, о котором Джанет никогда не подозревала?

— Дик…

— Да?

— Дик… я ночью видела настолько кошмарный сон… до сих пор не могу опомниться…

Он поднял глаза от газеты.

— Как, Джанет, ты? Такая уравновешенная женщина…

— Мне снилось, будто наследство, которые мы получили несколько лет назад…

— А, от тети Молли О'Рурк?

— …бессовестный обман.

— Не понимаю…

— В моем сне выходило так, будто ты сказал мне, что получил тысячу фунтов в наследство, а на самом деле заработал нечестным путем…

— Вот это да! Ну и сны тебе снятся! В общем, суперинтендант-грабитель, если я правильно понял? Тебе надо писать сценарии для кино, дорогая, это могло бы поправить наши дела.

Болтон рассмеялся, и настороженное ухо Джанет не уловило в его веселье ни тени фальши.

— Боюсь, поверенного в делах тетки почтенного Освальда Таккера, узнай он, что не менее почтенная миссис Болтон сомневается в его существовании, от удивления хватил бы удар.

Джанет вздохнула с облегчением. Если Дик назвал фамилию адвоката — значит, не опасается проверки, но тут же вспомнила о пуговице и опять встревожилась.

— Ты даже не рассказал мне, какое впечатление произвело твое новое пальто, а ведь вчера надел его впервые…

— Ну знаешь ли, в Скотленд-Ярде за модой не особенно следят. Единственный, кто мог бы мне что-либо сказать, это Мортлок, но при наших нынешних отношениях подобные замечания стали просто невозможны. Да, кстати… я должен повиниться перед тобой. Не хотелось бы тебя огорчать, да что поделаешь… Я посеял одну из твоих замечательных пуговиц. Прости, дорогая, мне и самому обидно… Надеюсь, ты не очень сердишься?

— Нет, потому что нашла твою пуговицу. Вот она.

Ричард изумленно посмотрел на жену.

— И где же?

— Там, где ты ее потерял.

— Великолепное умозаключение! А точнее нельзя?

— У миссис Гендерсон.

— Ты ездила к ней?

— Нет.

— Но тогда как же…

— Мортлок был у нее, и не таясь…

— Я и вправду поступил неразумно, настолько, что даже тебе не хотел говорить, ни слова… Наверное, это слабость с моей стороны, но, понимаешь, мне как-то не по себе из-за того, что мы с Крисом вот-вот рассоримся окончательно. Ведь, по сути дела, эта история не имеет к нам никакого отношения. Я всеми силами старался втолковать парню, что к чему. Видела б ты, как его обработали подручные Дэвиса! И сделать ничего нельзя! Короче, я поехал просить миссис Гендерсон, коль скоро она одна имеет влияние на Мортлока, еще раз попробовать его урезонить. Рассказал ей, что стряслось с Крисом. Миссис Гендерсон страшно расстроилась и, более того, посчитала себя в какой-то мере виновной. Видимо, уходя от нее, я и потерял пуговицу. Эх, не хотелось бы, чтобы кто-нибудь узнал о моей глупости, это ж просто смешно! Но ради дружбы иногда приходится переступать через многое… во всяком случае, по-моему…

Джанет бросилась на шею мужу.

— О Дик, я так счастлива!

— Потому что нашла мою пуговицу?

— Нет, тебе ни за что не угадать!

— Как и множества других вещей… например, каким образом эта пуговица оказалась у тебя.

Пришлось и Джанет признаться, что ездила она не в церковь, а к Мортлоку. Досадуя на Криса, заставившего ее усомниться в муже, Джанет рассказала и о подозрениях инспектора, которые теперь, после этого идиотского приключения с пуговицей, стали уверенностью.

— Значит, этот дурень не только считает меня продажной шкурой, не только вообразил, будто я на побегушках у Дэвиса, но и готов обвинить в убийстве? Ох, Джанет, у меня руки чешутся пойти и набить ему морду, — с горечью подвел итог Ричард.

— Нет, Дик, даже не думай. Во-первых, Мортлока не переделать, во-вторых, это не прибавит тебе чести. Представляешь, какой шум поднимется вокруг потасовки между суперинтендантом полиции и его подчиненным?! На твоей карьере можно будет поставить крест.

— Ты права, дорогая. Но на сей раз Мортлок хватил через край. Я потребую его перевода в другой отдел. Не могу работать с человеком, которому не доверяю. Прошу тебя, Джанет, никогда больше не упоминай имени этого субъекта и прости, что привел его в наш дом.

— Мы оба ошиблись в Крисе Мортлоке, Дик. Постараемся забыть о нем.

Сидя у постели Джойс, лежавшей с обмотанной компрессами шеей, Мортлок пытался узнать хоть что-нибудь о человеке, напавшем на его возлюбленную, но напрасно.

— Открыв дверь и увидев мужчину в темных очках и с огромными светлыми усами, я не сразу поняла. Только когда этот тип, грубо оттолкнув меня, вошел в дом, я хотела закричать, но он зажал мне рот рукой, втолкнул в гостиную и прошипел: «Попробуйте пикнуть, миссис Гендерсон — и я прикончу вас на месте, а будете сидеть тихо — ничего худого не случится».

— И за все это время вы не рассмотрели его хорошенько, не заметили ни единой характерной подробности?

— Я слишком перепугалась. Потом он сказал мне: «Сделайте так, чтобы полицейские ищейки перестали рыскать вокруг нас, миссис Гендерсон, иначе шеф займется вами всерьез. Инспектора мы разок уже проучили: нечего ему так усердствовать, разыскивая убийцу вашего мужа. Так что он сам нарвался. Шефу ничего не стоит устроить вам то же самое, но он согласен малость погодить. А вы пораскиньте мозгами, что вас ждет, если не уговорите Мортлока заняться другими делами. Ясно?» У меня перехватило дыхание, я не могла издать ни звука. Мерзкий тип встал, и я, как завороженная, пошла за ним в холл. Он замер, повернулся и, пробормотав: «Уж извините, миссис Гендерсон, но я не хочу, чтобы вы всполошили весь квартал», — сжал своими ужасными лапищами мне горло и стал давить, давить… Потом ничего не помню. Должно быть, теряя сознание, я все-таки крикнула, потому что очнулась на коленях миссис Миллер.

— Ну, попадись он мне только… Вам не очень больно?

— Да нет, это все скорее от страха. Но вы-то сами, Крис?

— Чепуха, профессиональный риск.

— Крис, вы должны бросить расследование!

— Никогда в жизни!

— Если вы и вправду испытываете ко мне… некоторую привязанность, то, умоляю вас, оставьте это дело. Я чувствую, ни к чему это не приведет, и не хочу отвечать за то, что может с вами случиться.

— Если я выполню вашу просьбу, Джойс, через несколько месяцев дело закроют.

— Ну и пусть! Ни ваша гибель, ни увечье все равно не воскресят моего мужа. Я любила Ларри, и, думаю, он платил мне взаимностью, но никто не имеет права думать о мертвых больше, чем о живых.

— Вы изменились, Джойс.

— Может быть… Я не отдавала себе отчета, в какую безумную авантюру ввязываюсь сама и втягиваю вас. Я уже потеряла Ларри и не хочу потерять вас. Вы — мой единственный друг, Крис, друг, которому я могу все рассказать, перед кем мне не стыдно быть слабой и трусихой.

Мортлок взял ее руку и поцеловал.

— Знаете, Джойс, благодаря вашим словам сегодня у меня один из самых счастливых дней. Я никогда не забуду его и сохраню в душе вечную признательность…

— Хорошо, хорошо, Крис, но только не начинайте снова фантазировать!

— Ладно, поговорим о другом. Вы же знаете, я готов вас слушать всегда и во всем.

— Это правда?

— И вы еще сомневаетесь?

— Тогда я запрещаю вам вмешиваться в расследование убийства Ларри!

— Повторяю вам, суперинтендант ни о чем другом так не мечтает. Не пройдет и нескольких недель, как он закроет дело и сдаст в архив.

— А мне теперь именно этого и хочется, и, я уверена, Ларри согласился бы со мной. Он сам слишком боялся ответственности и не стал бы толкать других, а уж тем более меня, на смертельный риск ради мести. Послушайте меня, Крис, не превращайте эту историю в дело чести. Я знаю, это из-за меня, из-за меня одной вы обрушились на Мелвина Дэвиса. Так ведь?

— В какой-то мере.

— Нет, Крис, не в какой-то, а только из-за меня. Но, честное слово, если вы отправите этого человека на виселицу, в моих глазах вас это не возвысит. И не надо совершать никаких подвигов — я и так бесконечно вас уважаю.

— Дайте мне еще две недели.

— Погибнуть можно и гораздо быстрее…

— Умоляю вас!

— Хорошо. Но через две недели, к чему бы это ни привело, вы оставите расследование.

— Даю вам слово.

— Спасибо.

— А теперь постарайтесь вспомнить того типа… На нем было широкое, удобное пальто?

— Нет, плащ.

Ответ разочаровал Криса, но он еще не терял надежды.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Крис, вы меня удивляете: ну разве может женщина ошибиться в том, что касается одежды? На том типе был самый обыкновенный плащ, какие носят все. То, что вы называете «удобным пальто», носит суперинтендант.

— Суперинтендант? Он к вам приходил?

— Ах, проговорилась! А ведь обещала ничего вам не рассказывать…

Мортлок совсем растерялся.

— Но зачем он приезжал сюда? Почему не вызвал вас в Скотленд-Ярд?

— Потому что ваш шеф явился ко мне как частное лицо.

— Что вы имеете в виду?

— Его привела сюда дружба.

— Вот как? Суперинтендант уверял вас в дружеских чувствах?

— Нет, Крис, речь шла не обо мне, а о вас. Суперинтендант рассказал, как с вами обошлись у Дэвиса, признался, что не в силах заставить вас вести себя благоразумно и что опасается за вашу жизнь. Поэтому он просил меня попытаться…

— У вас это замечательно получилось!

— Хотите верьте, хотите — нет, Крис, но я и без его просьбы обратилась бы к вам с тем же.

— Так или иначе, но Болтоны уже второй раз…

— Замолчите, Крис! Вы несправедливы! Суперинтендант, безусловно, привязан к вам, тут и сомневаться нечего. И, кроме того, мне бы это не понравилось — терпеть не могу неблагодарных людей!

Возвращаясь в Лондон, Мортлок, несмотря на горечь и разочарование, честно признался себе, что, пожалуй, не во всем прав. Поведение Болтона могло объясняться и иными, более благородными причинами. Раз начавши, он быстро пришел к выводу, что в общем вел себя с Болтонами, своими единственными друзьями, как последний дурак. Можно подумать, на Криса нашло какое-то затмение. Конечно же, Ричард, которого он так давно знал, никак не мог оказаться продажным полицейским. Криса терзали угрызения совести, и в понедельник утром, явившись в Скотленд-Ярд, он как человек, всегда готовый признать ошибку, решил немедленно поговорить с суперинтендантом и во всем повиниться.

Но, как ни хотел Крис оправдаться и заслужить прощение, с первых же слов он наткнулся на глухую стену.

— Ричард, я ездил в Уотфорд.

— Нарушив мои указания.

— Простите, но я…

— Нет. Вы — инспектор Скотленд-Ярда, Мортлок, и, как все остальные, обязаны неукоснительно выполнять распоряжения начальства.

Крис сделал последнюю попытку:

— Я хотел повидать миссис Гендерсон, думая…

— Знаю и благодарю вас за столь своеобразное доверие ко мне. Ни многолетняя дружба, ни бесконечные доказательства искреннего расположения не помешали вам заподозрить во мне сообщника гангстера и даже соучастника убийства…

— Но…

— Из-за вас, Мортлок, жена впервые усомнилась во мне и тем уронила себя в моих глазах. Вы лишили нас прежнего несокрушимого доверия друг к другу. И этого я вам никогда не прощу. Отныне вы для меня — лишь один из сотрудников Ярда, причем сотрудник, с которым, надеюсь, у нас больше не возникнет никаких отношений, даже служебных. Я добился вашего перевода под начало суперинтенданта Хьюга Боуэна. Инспектор Дэнис Кейер через час займет ваш кабинет, а вы переберетесь на его место. Прощайте.

Выйдя от суперинтенданта, Мортлок сразу отправился собирать вещи. Потрясение было тяжелым. Он любил свой отдел и привык работать в одной упряжке с другими. Мортлок не сомневался, что по собственной вине потерял единственного и, помимо всего прочего, настоящего друга, сгорал со стыда — за теплое отношение Болтонов он заплатил черной неблагодарностью, нарушив их согласие. Все это, вместе взятое, делало инспектора Кристофера Мортлока самым несчастным человеком на свете.

Только Джойс Гендерсон сумела утешить Криса, посоветовав ему положиться на время, которое, как известно, лечит все. Постепенно инспектор привык приезжать к уотфордской вдове каждую субботу. После третьего визита он заметил, что Джойс всегда приглашала в такие вечера кого-нибудь еще, обычно соседку, и это задело его самолюбие. Но Джойс с улыбкой объяснила, что дело вовсе не в недоверии, просто ее репутация пострадала бы от регулярных встреч наедине, а поведение учительницы всегда привлекает особенно пристальное внимание. Мортлок смирился, однако с большим нетерпением ждал дня, когда правила и условности позволят ему заговорить о женитьбе; ведь он любил Джойс и мысленно уже называл спутницей жизни.

Прошло две недели после ухода Криса из отдела Болтона, а его расследование дела Дэвиса не продвинулись ни на йоту. Впрочем, Мортлок и не мог почти ничего сделать — суперинтендант Боуэн, наверняка получив соответствующие указания от Болтона, постоянно за ним приглядывал. Верный данному Джойс слову, Крис перестал интересоваться Дэвисом и убийством Ларри Гендерсона. Теперь он погрузился в новые заботы и обязанности.

Так, месяц за месяцем, шла тусклая жизнь, скрашенная лишь крепнущей дружбой с Джойс. Она поверяла ему все мелочи учительских будней, рассказывала об учениках, говорила о путешествиях, которые ей хотелось бы совершить. Крис в свою очередь тоже рассказывал о работе. Иногда ему казалось, что они давно женаты.

В ноябре газеты в разделе светской хроники сообщили о свадьбе Мелвина Дэвиса и Барбары Коукбэн. Примерно в то же время Крис узнал от инспектора Кейера, что дело Гендерсона практически закрыли и вот-вот сдадут в архив. Эта новость пробудила в Крисе прежнее раздражение. Мысль о том, что Дэвис, несмотря на все совершенные им преступления, спокойно вкушает радости семейной жизни, приводила инспектора в бешенство. Но когда Мортлок сказал об этом Джойс, та спокойно ответила:

— Теперь Ларри действительно умер… Одно утешение — мы сделали все, что смогли. Ну а результат зависел отнюдь не от нас…

Крис очень весело встретил Рождество вместе с Джойс, миссис Джилмон и ее сыном Бенни. На несколько часов он как будто обрел семейный очаг. Инспектор принес возлюбленной подарок, забыв про мальчика и его мать.

Теперь, как ждущий демобилизации солдат, Мортлок считал дни, оставшиеся до годовщины смерти Ларри Гендерсона, намереваясь попросить руки Джойс на следующей же неделе.

Однажды скверным февральским вечером Крис Мортлок, расследуя дело какого-то подозрительного грека, вероятно убийцы, задержался в Сохо. Проходя по Бик-стрит, он вдруг увидел вывеску кабаре Дэвиса. Сам не зная зачем, повинуясь неосознанному порыву, полицейский вошел. Увидев его, Свэн Лейк нерешительно спросил:

— Вы пришли как друг или как враг, инспектор?

— Для начала как клиент.

Лейк усадил его за столик. Почти сразу же появилась и новоиспеченная миссис Дэвис.

— Может, хоть сегодня, инспектор, вы согласитесь принять стаканчик виски от заведения?

— Нет.

Она натянуто улыбнулась.

— Что, все никак не можете простить?

— Я никогда ничего не забываю, миссис Дэвис.

— Сказать Мелвину, что вы здесь?

— Как угодно, хотя в прошлый раз ничего хорошего из этого не вышло.

— Мне так хочется, чтобы вы с Мелвином помирились…

— Вряд ли это возможно, миссис Дэвис.

Через несколько минут Перри Сэдлер подошел к столику и сообщил, что хозяин будет счастлив принять Криса у себя в кабинете.

— Собирается обслужить меня, как при последней встрече?

— Я только служащий, господин инспектор. Но, если боитесь…

— Не будь мы в общественном месте, я заставил бы вас проглотить эти слова.

— Чем доставили бы мне массу удовольствия, инспектор.

Эта короткая перепалка вывела полицейского из равновесия. В кабинет Дэвиса он вошел, кипя от с трудом сдерживаемой ярости, — к закоренелой вражде с хозяином заведения теперь добавилась оскорбительная выходка Сэдлера. Мелвин встретил его с притворной доброжелательностью:

— С чем вы пришли, инспектор, с миром или с войной?

— Ни с тем, ни с другим. Зашел просто так.

— Значит, можем чокнуться?

— Нет.

Помрачнев, Дэвис поставил на место бутылку, которую успел вынуть из бара.

— Послушайте, инспектор, надо нам, видимо, объясниться раз и навсегда. Что вы имеете против меня?

— То же, что против всех, кто пользуется нечестно нажитым добром, чье благоденствие — пощечина порядочным людям.

— Бросьте, инспектор, можно подумать, я один во всем Лондоне выбился в люди не самым честным путем. С чего вы взъелись именно на меня?

— Никак не могу примириться с тем, что вы не ответили за преступления.

— Ну а по-моему, я свое отсидел, и с лихвой.

— Я не о тюрьме думаю.

— А о чем? Опять о виселице? Да скажите, ради Бога, почему вы так жаждете отправить меня туда?

— Потому что не могу забыть о той молодой женщине, которую вы раздавили в Харрогите.

И снова, как тогда, в кабинете Болтона, Мортлок заметил, что у его собеседника дрогнули брови при слове Харрогит. Но Дэвис попытался свести все в шутку.

— Право слово, это у вас навязчивая мысль.

— И еще потому, что я не забыл об убийстве Ларри Гендерсона.

Мелвин вздохнул:

— В конце концов, всяк забавляется на свой лад. Вам нравится фантазировать — валяйте. Тут я ничего не могу поделать.

— А я так уверен в обратном. Больше мы не увидимся, Мелвин Дэвис, вплоть до того дня в суде, когда председатель наденет черную шапочку.

— Убирайтесь вон!

— Хорошо, я ухожу. Но предупреждаю: что бы вы ни делали, какой бы поддержкой ни пользовались, я своего добьюсь, и вас повесят, Дэвис!

Мортлок и в самом деле верил, что рано или поздно сдержит обещание, хотя совершенно не представлял, каким образом.

Когда полицейский снова вышел на Бик-стрит, погода уже не казалась ему такой отвратной, и даже густой туман не мог заставить его запахнуть пальто. Уверенность в победе над Мелвином Дэвисом крепла. Благодаря ему, Мортлоку, правосудие обретет, по крайней мере в этом случае, тот достойный и суровый облик, который должно иметь всегда. Крис думал о совершенно незнакомой ему женщине, погибшей под колесами вместе со своим ребенком, и его охватило странное ощущение родства с жертвой. Да, и эта исчезнувшая тень наконец будет отомщена. И как бы ни внушала ему Джойс, что хочет забыть о гибели мужа, ее сердце тоже радостно забьется, когда палач откроет люк под ногами Мелвина Дэвиса.

Довольный собой, Мортлок решил отметить событие хорошим ужином в итальянском ресторане на Дин-стрит и с наслаждением выпил кьянти. Сначала он хотел было позвонить Джойс и поделиться вновь обретенной верой, но побоялся, как бы молодая женщина не напомнила ему про обещание, которое Крис решил не выполнять. За ужином инспектор наметил план сражения. На помощь Скотленд-Ярда рассчитывать нечего. Суперинтендант Боуэн отошлет его к Болтону, на том дело и кончится. Крис очень кстати вспомнил, что уже несколько лет не брал отпуска. Вот и возможность поработать самостоятельно. Он за собственный счет отправится в Харрогит и там проведет расследование. Разгадку надо искать у самых истоков драмы. Достаточно вспомнить, как нервировало Дэвиса каждое упоминание этого городка.

В Скотленд-Ярде Крису охотно дали месячный отпуск. Накануне отъезда он не без удивления узнал, что его хочет видеть Барбара Дэвис. Возможно, Мелвин забеспокоился и отправил бывшую танцовщицу попытаться если и не заключить мир, то по крайней мере добиться от Мортлока некоего нейтралитета. Впрочем, по суровому лицу Барбары инспектор сразу понял, что соблазнять его она не собирается. Миссис Дэвис не стала ходить вокруг да около и с порога объяснила, зачем пришла.

— Инспектор, Мелвин рассказал мне о вашем разговоре.

— Ну и что?

— Почему вы ополчились против нас?

— Только против него.

— Мы женаты. Все, что касается Мелвина, затрагивает и меня.

— Сочувствую вам, но следовало бы семь раз подумать, прежде чем связывать будущее с таким типом.

— Вы говорите о моем муже!

— Мне это все равно.

— Не может быть, чтобы вы так упорно старались нам навредить просто из любви к искусству! Тут наверняка есть какая-то причина…

— Я объяснял все Дэвису несколько раз: не могу и не хочу мириться с тем, что преступник пользуется нечестно нажитыми благами.

— Слушайте, инспектор, это замужество — мой последний шанс. Мне больше сорока, и у меня нет ни гроша. Без Мелвина я не знаю, чем бы стала, вернее, оба мы слишком хорошо знаем. Мелвин не дал мне скатиться на дно. Прошу вас, пощадите и оставьте нас в покое. Мы ведем себя как подобает, и, даю вам слово, ничего незаконного не сделаем. Разве у нас нет права на маленький кусочек счастья?

— Нет.

Она беззвучно заплакала:

— Вы-то счастливы…

— Вас это не касается, и потом, у меня срочные дела, так что извините…

— Инспектор, ради всего святого!

— До свиданья, миссис Дэвис.

Она встала, понимая, что ничего не добилась, но перед уходом негромко заметила:

— Если вы так ли, сяк ли прижмете Дэвиса, у меня не останется в жизни ничего… ничего, кроме мщения, инспектор.

Он засмеялся:

— Угрожаете? Знакомая песня.

— Может быть. Но, клянусь, если из-за вас потеряю мужа, то убью вас, инспектор.

И Барбара закрыла за собой дверь прежде, чем он успел ответить.

В Харрогите Крис устроился в скромном отеле на Четсвортс. В это время года городок словно спал вечным сном, как всякий морской курорт зимой. Полицейского радовало, что он может заниматься своим делом без помех, но, с другой стороны, отсутствие на улицах толпы отдыхающих требовало повышенной осторожности. Поиски и расспросы могли привлечь внимание местной полиции, а Мортлок не хотел с ней связываться ни в коем случае. В гостинице он зарегистрировался под своим именем, но профессию указал другую. Разделив город на квадраты, он обходил гаражи и ремонтные мастерские, спрашивая о машине Мелвина Дэвиса, номер которой, естественно, запомнил. Во всех гаражах случалось ремонтировать «хиллмэны», но либо не записали номера, либо он не совпадал. За три недели поисков Мортлок ничего не добился. Конец отпуска приближался как неминуемое поражение. И Крис с горечью спрашивал себя, неужели он попусту потерял дружбу Ричарда и Джанет Болтон.

Однажды утром, когда Мортлок уже почти без надежды мотался по отдаленным кварталам Ред Кэт Хилла, он забрел на Сент-Джон с Гроув и не поверил своим глазам: в переулке стояла та самая машина, которую он напрасно искал почти месяц. От такой неожиданной удачи сердце Криса отчаянно забилось, и он замер как вкопанный. Спрятаться на этой почти деревенской улочке было невозможно. Мортлок решил рискнуть и постучался в дверь домика напротив. Предъявив значок инспектора сыскной полиции, он попросил и получил разрешение понаблюдать за владельцем машины. Хозяин дома не скрывал удивления:

— Так вы мистера Дэвиса подкарауливаете?

Полицейского охватила радость.

— Разве это его машина?

— Конечно!

— Тогда я ошибся, и наблюдение теряет смысл. Мы хорошо знакомы с мистером Дэвисом, но не знали, что у него есть дом в Харрогите.

— Точнее сказать, не у самого мистера Дэвиса, а у его сестры, миссис Сноу. Несчастная вдова не в своем уме, и только благодаря брату ее не упрятали в сумасшедший дом. Правда, она совсем безобидна. Живет здесь со старушкой — та при ней вроде медсестры. Мистер Дэвис несет тяжкий крест. Очень достойный человек, инспектор.

Тут Крис заметил, как Мелвин вышел из дома, сел в машину и уехал.

— Да уж, достойнее некуда. В наше время редко встретишь такую братскую привязанность. И часто он навещает сестру?

— Да, не реже раза в неделю.

— Поутру?

— Обычно да, но иногда и переночует.

Мортлок распрощался со словоохотливым соседом и, перейдя улицу, позвонил в калитку дома, где Дэвис прятал свою безумную сестру. Появившаяся на пороге пожилая женщина крикнула, даже не выходя в сад:

— Чего еще? Мы ничего не покупаем!

Оглянувшись, Крис убедился, что улица пуста и за ними никто не следит.

— Меня послала мэрия.

Старуха приблизилась к Мортлоку.

— Странно, я вас не знаю. Бумаги есть?

Инспектор показал значок.

— Полиция? Но почему? Зачем? — пробормотала она.

— Впустите меня, и я вам все объясню.

— Мистер Мелвин категорически запретил…

— Скотленд-Ярду ничего нельзя запретить, и вы это прекрасно знаете.

Старуха, тяжело вздохнув, открыла калитку. Едва Крис оказался в саду, она с тревогой спросила:

— Что вы ищете? У меня на руках больная…

— Ее-то я и хочу видеть.

— Это невозможно!

— Возможно, очень даже возможно.

И, не обращая больше внимания на старуху, Мортлок поднялся на крыльцо и вошел в дом. Послышался дребезжащий голосок:

— Маргарет, это вы?

Старушка ответила:

— Пришел какой-то джентльмен, он хочет с вами поговорить, — ответила старушка.

— Он от Мелвина?

В прихожую вышла женщина лет пятидесяти с удивительно бледным лицом, одетая в длинное, сильно пожелтевшее от времени подвенечное платье. Ошеломленный Крис, тут же вспомнив роман Диккенса «Большие ожидания», решил, что видит некое подобие мисс Хэвишем. Не успел он и слова сказать, как больная принялась расспрашивать:

— Вас прислал Мелвин? Почему он так опаздывает на нашу свадьбу? Все гости разъехались, не знаю, как мы их теперь снова соберем. Но, может, все они ждут нас в церкви?

— Кто это? — растерянно спросил Мортлок сиделку.

— Это миссис… миссис Сноу, сестра мистера Дэвиса.

— Почему она так странно одета?

Старуха пожала плечами:

— Знаете, ее фантазии…

По-видимому, больная не слышала ни слова из того, что говорилось в ее присутствии. С самым светским видом она пригласила инспектора в дом. Сиделка пыталась возражать, но так неловко, что только еще больше разожгла любопытство Мортлока, и он, отстранив старуху, пошел за миссис Сноу. Первое, что бросилось в глаза инспектору, — большая фотография, на которой молодой, улыбающийся Мелвин Дэвис был запечатлен в смокинге, под руку с миссис Сноу, облаченной в тот же свадебный наряд, но не пожелтевший, а сверкающий безупречной белизной.

За спиной Криса всхлипывала сиделка. Он сразу все понял и почувствовал, что достиг цели: теперь посадить Дэвиса не составит труда. Оставив больную наедине с ее мечтаниями, он увлек старуху в прихожую:

— А теперь объясните мне все, да поживее. Иначе вас ждут крупные неприятности. Ее зовут совсем не миссис Сноу, так?

— Да.

— Это миссис Дэвис?

— Да, миссис Эдит Дэвис.

— Она — законная жена Мелвина?

— Да.

— Когда они поженились?

— Лет двадцать назад.

— А с каких пор она не в себе?

— Уже восемь лет.

— Вам известно, что Мелвин женился снова? Что он — двоеженец?

— Да… но не мог же он навеки приковать себя к этой несчастной? Эдит неизлечима, а отдавать ее в клинику Мелвин не хотел. Ну я и приехала…

— А вы-то кто?

— Мисс Кейт Шарп, кормилица Эдит.

Мортлок пошел в полицию Харрогита, представился и подробно изложил все дело. В тот же вечер Мелвина Дэвиса арестовали по обвинению в двоеженстве и представлении ложных сведений о гражданском состоянии. Крис еще на несколько дней задержался в Харрогите, пытаясь найти доказательства, что Мелвин причастен к гибели женщины с ребенком, но безрезультатно. Он вернулся в Лондон несколько разочарованный неполной победой, но радуясь, что хоть отчасти сумел восстановить справедливость.

Вопреки мрачным прогнозам жителей Лондона, первые дни марта выдались солнечными, и в воздухе запахло весной. Мортлок вернулся в Скотленд-Ярд в отличном настроении. Но не успел он войти, как его вызвали к суперинтенданту Боуэну.

— Я в курсе ваших подвигов в Харрогите, Мортлок.

— Я выполнял свой долг, сэр.

— Не стану осуждать вас за это. И все же, по-моему, вы преследуете Дэвиса с рвением, безусловно превышающим ваши прямые обязанности.

— Вы порицаете меня за разоблачение двоеженца, сэр?

— Ни в коей мере. Моя обязанность — требовать соблюдения законов, даже если они абсурдны. Я не знаю Дэвиса, но он оказался пожизненно связан с невменяемой, и его двоеженство — совсем не то, что у брачного афериста. Кроме того, как мне сообщили из Харрогита, Дэвис обеспечил этой несчастной великолепный уход.

— Но преступление все-таки остается преступлением.

— Да, конечно. Но у меня возникло весьма двойственное чувство: с одной стороны, в профессиональном плане, нельзя не отдать вам должное, однако чисто по-человечески я предпочел бы не пожимать вам руки. Это все, инспектор.

Крис влетел к себе в кабинет страшно злой. Вероятно, это Болтон накачал Боуэна, и вдвоем они постараются сжить его со свету. Но он упорен, он выстоит против их сговора. Правда, замечание Боуэна задело Криса, и он впервые задумался, действительно ли вел себя безупречно. Только уверенность, что, отправляя Дэвиса в тюрьму, он мстил за Ларри Гендерсона, вернула Мортлоку душевное равновесие. Теперь он сможет просить руки Джойс.

Вечером, не желая сталкиваться с сослуживцами, многие из которых стали держаться с ним заметно прохладнее, Крис подождал, покуда Ярд опустеет. Чтобы как-то привести в порядок нервы, он решил поужинать в хорошем ресторане западного Кенсингтона и вернулся домой пешком уже в темноте. Когда Мортлок нащупывал замочную скважину, к нему приблизились две тени и кто-то прошептал в самое ухо:

— Спокойно, инспектор. Идите с нами, и ничего дурного не случится, во всяком случае, сегодня…

Мортлок почувствовал, как в ребра уперлось острие ножа.

— За убийство полицейского, Сэдлер, в нашей стране расплачиваются самой дорогой ценой.

— Знаю, знаю, инспектор. Но все-таки убью вас, коли начнете брыкаться. Возьми его за руку, Лейк.

Они действовали в открытую, и эта спокойная решимость поколебала сопротивление Криса. Не будь на свете Джойс, он, может, и предпринял бы что-нибудь. Но с той поры, как задумал жениться, Мортлок больше дорожил жизнью. А кроме того, он ясно понимал: если не послушается, эта парочка зарежет его, чем бы ни грозило убийство.

— Ладно, я пойду с вами.

Мортлок вместе с похитителями сел в машину. За рулем сидел Фиппс. Полицейский усмехнулся:

— Вся команда в сборе…

— Да, вся команда. И лучше б вам подумать об этом раньше, прежде чем цепляться к Мелвину.

Ехали они недолго и остановились в Челси. Полное отсутствие каких бы то ни было предосторожностей, этакая война с открытым забралом подействовали на Криса. Эти люди либо считали себя очень сильными, либо решились на все.

Они поднялись по лестнице и вошли в комнату. Полицейский увидел Барбару Дэвис. Перекошенное лицо бывшей танцовщицы не предвещало ничего доброго. Она смерила Мортлока долгим взглядом:

— Довольны собой, инспектор?

— А вам что за дело?

— Хочу знать, что думает подлец.

Она подошла и плюнула Крису в лицо. Он медленно вытер плевок.

— Вы мне за это заплатите, Барбара Коукбэн.

Она невесело усмехнулась:

— Я всю жизнь только и делаю, что плачу. А теперь с меня взятки гладки. И угораздило ж вас сунуть свой грязный нос в Харрогит!

— Так вы были в курсе?

— Не верите? Да, Мелвин мне все рассказал! А вам хотелось, чтоб я последними годами пожертвовала ради чокнутой, сумасшедшей, которая ничего не понимает? С какой стати? В нашем возрасте детей не заводят. Кому же это мешало?

— Закону.

— Закону? Так он всегда был против меня и никогда — за. Он помогает одним богатым. Мелвин, Сэдлер, Лейк, Фиппс и я, мы это поняли. Ну и решили смирно жить в Сохо. Все вместе, как раньше, но по закону. Тут ни с того ни с сего появляетесь вы и подсекаете Мелвина и нас вместе с ним. Думаете, вам это сойдет с рук, мистер Мортлок?

Крис нисколько не опасался угроз, скорее испытывал что-то вроде неловкости. Больше всего его удивляла каменная неподвижность мужчин — в комнате не слышалось даже их дыхания.

— Мелвина судят через две недели, — продолжала Барбара. — Мы подождем до суда. Если мой муж получит больше года, я убью вас, инспектор.

Крис пожал плечами:

— Задумай вы и вправду нечто подобное — не предупреждали бы заранее.

Барбара растерянно взглянула на своих.

— Он не понял, ничего не понял. Объясни ему ты, Сэдлер, если сможешь.

— Чего уж тут объяснять? Подведя под монастырь Мелвина, вы все наше дело угробили, инспектор. Что осталось, пойдет на уплату штрафа и на адвоката. Если парня упрячут надолго, мы все сели в лужу, все. А коли так, терять нечего. И мы вас прикончим. Вот так-то. Ну, пошли, мы отвезем вас обратно.

Однако прежде чем они успели закрыть за собой дверь, Барбара крикнула вдогонку:

— Хотите дожить до пенсии, инспектор, так подумайте, что говорить в суде!

Мортлок усмехнулся. Еще и шантаж! Кого они из себя корчат, идиоты?

Фиппс остановил машину прямо у его дома, а Сэдлер отворил дверцу:

— Не вздумайте подстраивать ловушку в Челси. Мы не новички и этой ночью сматываемся. До суда над Мелвином вы о нас не услышите, инспектор.

Мортлок не стал рассказывать коллегам о ночном приключении. Такая мелкая сошка, как Барбара и ее сообщники, не интересовали полицейского, понадобятся — он их всегда найдет. Сейчас все его помыслы занимало предстоящее выступление в суде. Уж тогда Крис покажет всей этой шушере, что инспектор Скотленд-Ярда угроз не боится.