Няня и Зверь - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Джорджия Ле Карр (1.) #2

1.

Эйприл

Адрес был всего в нескольких минутах ходьбы от станции метро Найтсбридж. Солнце ярко светило, пока я шла по тропинке, ведущей к частной территории под названием «Литтл Сион». В мгновение ока я оказалась перед большими коваными автоматическими воротами, украшенными с обеих сторон каменными львами на высоких пьедесталах. Прежде чем успела нажать кнопку интеркома, голос с иностранным акцентом резко приказал мне подойти к маленькой боковой калитке.

Хорошо.

Когда я подошла к калитке, она со щелчком открылась. Я толкнула ее и вошла внутрь. Секунду постояв на асфальтированной дорожке, я посмотрела на особняк. Ух ты! Выкрашенный в ослепительно белый цвет, он практически блестел на солнце. Будто был ледяной дворец из сказки. Кто бы мог подумать, что такой огромный дворец существует в самом сердце Найтсбриджа.

Огромный лысый мужчина в наушнике и черном костюме, который был слишком мал для его комплекции, двигался ко мне. Парень был такой огромный, что моя макушка доставала ему только до бицепса, напоминающего по обхвату ствол дерева. Конечно, как того требовало обычное человеческое общение, я вежливо ему улыбнулась.

Он не улыбнулся мне в ответ, подозрительно оглядев.

Ладно. Пусть будет так.

— Я пришла по поводу работы. У меня назначена встреча с мистером Волковым, — сказала я.

Он хмыкнул.

— Знаю. Пойдемте со мной. — Он повернулся на каблуках.

Я пристроилась рядом. На самом деле, это было больше похоже на пробежку, или, если быть еще более точной, на быстрый спринт. Черт бы его побрал.

— Меня зовут Эйприл Винтерс, а вас как зовут? — Запыхавшись спросила я, пытаясь быть вежливой и сделать вид, что скорость, с которой мы шли, была моим обычным темпом.

Он снова хмыкнул, прежде чем опять скользнул по мне глазами сверху вниз. Выражение его лица не изменилось.

— Брейн, — ответил он. (Брейн — в переводе с англ. Мозг)

Я имею в виду, что на его ответ могла бы воскликнуть «Что!», или рассмеяться прямо ему в лицо, или, если бы продолжила быть вежливой, произнесла бы «Извините, не расслышала», но я вроде как точно расслышала. Так или иначе, это имя очень подходило для него. Конечно, его по-другому и назвать-то нельзя только «мозг».

В этот момент я отбросила свою вежливость и молча последовала за ним к дому.

Еще двое «брейнов» в черных костюмах наблюдали за нами у входа в дом. На лицах у них было одно и то же выражение крайнего недоверия.

Впервые я задумалась, во что же, черт возьми, ввязалась.

Кто был мой работодатель?

Понятно же, первое, что я сделала, когда мне сказали, что меня выбрали для этой работы, я проверила в Google Юрия Волкова. Единственное, что я нашла, картинки необычайно красивого бизнесмена, которого сопровождали красивые женщины на вечеринках высшего общества. Никаких упоминаний о дворце в Найтсбридже или о головорезах, которые вели себя так, словно они попали сюда из какого боевика о мафии.

Если подумать, на каждой фотографии, которую я видела, Волков был неулыбчивым, производил впечатление холодного, отчужденного человека. И все же не каждый богатый, неулыбчивый русский — мафиози или отмыватель денег. Все это меня нисколько не беспокоило.

Если я получу эту работу, то буду присматривать за его племянницей и докладывать ему о ее успехах. И это все, что я буду делать. Поскольку я была чрезвычайно хороша в своей специальности, я не предвидела, что мне придется терпеть всякое дерьмо от господина Волкова.

Однако одна его фотография, на которой он играл в поло в Виндзоре, привлекла мое внимание. А вернее, выражении его глаз, когда он наклонился, чтобы взмахнуть клюшкой. Он был похож на человека, который точно получал то, что хотел. Неумолимого человека. Человека, которому не стоит противостоять.

Мужчина, которому с удовольствием можно отдаться.

Господи, неужели я только что об этом подумала?

Я отбросила эту мысль.

Я была профессионалом и не собиралась становиться кем-то другим. Ни при каких обстоятельствах я не променяю свою добрую репутацию ни на одного мужчину. Каким бы он не был сексуальным и горячим, а также красивым. Кроме того, такой мужчина, как Волков, никогда бы не взглянул на такую женщину, как я. Все эти красивые женщины роились вокруг него, как мухи вокруг меда. У меня не было ни единого шанса.

Что, очевидно, было хорошо.

Меньше всего мне нужно на работе искушение.

Не то чтобы я вообще испытывала искушение.

Мужчина открыл парадные двери, и у меня отвисла челюсть. Господи! Мистер Волков, должно быть, очень, очень успешный бизнесмен. Если внешне его дом выглядел довольно-таки впечатляющим, то внутри я почувствовала себя так, словно только что попала в эпизод «Тайная жизнь сверхбогатых людей». Здесь было фойе с широкой винтовой лестницей. Со стеклянного потолка на все четыре этажа свисала самая большая люстра, которую я когда-либо видела в своей жизни. Казалось, в ней были миллионы кристаллов хрусталя, отражающие солнечный свет, струящийся сверху, практически переливаясь и пылая, как в огне. («Тайная жизнь сверхбогатых» — американский телесериал, ведущий Роберт Франк, транслируется на канале CNBC. Сериал рассказывает о том, как живут богатые люди, что они покупают и как путешествуют. Здесь регулярно появляются особняки, роскошные автомобили и самолеты, а также дорогие ювелирные украшения. — прим. пер.)

Я зацокала туфлями по мраморному полу. Какой-то бедолага отполировал его так, что побоялась, как бы Брейн не увидел в отражении пола, что у меня находится под юбкой. К счастью, он смотрел прямо перед собой. Мы вошли в комнату, которую можно было бы назвать музыкальной гостиной, так как в ней стоял сверкающий рояль.

— Подождите здесь, вас пригласят, — сказал Брейн.

В комнате на изящных стульях сидели две женщины. Я узнала одну из них. Мэри Седжвик «Из заботливых нянь». Она считалась в этом агентстве лучшей. Она посмотрела на меня с самодовольным выражением на лице. Другую женщину я не знала, но догадалась, что она из агентства Сары Брайт, потому что держала в руке папку с их логотипом. Она официально кивнула мне.

Я улыбнулась им обеим и села в одно солнечно-желтых кресел, которое оказалось невероятно удобным. Забавно. Я вдруг занервничала. Достала из сумочки мятный леденец и сунула его в рот.

В комнату вошла женщина средних лет в строгом темно-синем костюме.

— Мисс Седжвик, пожалуйста, пройдите со мной.

Мэри встала и с уверенной улыбкой направилась к ней.

Дверь за ними закрылась, и я обратила свое внимание на французские окна. Снаружи каменные ступеньки вели в сад, который, казалось, простирался бесконечно. Там находился фонтан. Я тупо уставилась на него. Через десять минут женщина в темно-синем костюме вернулась, что меня удивило. Может быть, Мэри все-таки не получила эту работу.

— Мисс Винтерс, — сказала она с улыбкой.

Я улыбнулась в ответ, встала, разгладила юбку на бедрах и подошла к ней. Она представилась как миссис Миша Горев. Она была одним из личных помощников господина Волкова.

Если эту работу не дали Мэри, я была уверена, что она станет моей.

Я всегда хорошо справлялась со своими обязанностями. В агентстве меня называли заклинателем детей. Я находила общий язык с избалованными, богатыми детьми, детьми с отклонениями в поведении, больными детьми. До сих пор ни один ребенок меня не победил. Я выпрямилась, когда рука миссис Горев сомкнулась на замысловатой резной золотой ручке двери. Дверь открылась, и из меня вышел весь воздух.

Боже правый! Должно быть, за столом сидел сам дьявол, потому что только дьявол может быть так загадочно красив.

Юрий

https://www.youtube.com/watch?v=SGyOaCXr8Lw

(Ты заставляешь взрослого мужчину плакать)

Как только дверь открылась, я оторвал взгляд от лежащей передо мной папки с личным делом очередной претендентки. Миша ввела следующую кандидатку. Когда мои глаза увидели ее, на секунду мой мозг перестал функционировать. Три вещи:

Во-первых, она совсем не была похожа на фотографию в своем досье.

Во-вторых, она не была одной из тех классических красавиц, с которыми я обычно встречался.

Третье: похоть. Чистое, неподдельное вожделение заструилось по моим венам, как огонь.

Боже, как я хотел эту женщину!

Она улыбнулась, и это была самая сексуальная вещь, которую женщина когда-либо делала своими губами. На самом деле, она выглядела так, как будто принадлежала картине Рафаэля. Огромные зеленые глаза, огненно-рыжие волосы и кожа цвета густых сливок.

Мой взгляд скользнул по ее телу. Даже в дешевой блузке, застегнутой наглухо и свободном сером костюме она была чертовски сексуальна. Я откинулся на спинку кресла.

— Проходите и садитесь, мисс Винтерс.

Уверенной кошачьей походкой она подошла к одному из двух стульев перед моим столом и присела.

— Спасибо. — Голос ее был мягкий, таинственный.

— Ну, расскажите мне о себе. — Попросил я, стараясь не пялиться на нее.

— Ну, рассказывать особо нечего. Я по профессии учительница, но решила, что мне больше нравится работать с маленькими детьми, поэтому стала няней.

— Почему?

Ее огромные глаза пристально посмотрели на меня.

— Что вы имеете в виду?

— Почему вы решили работать с маленькими детьми?

Она пожала плечами.

— Даже не знаю. На самом деле, никто меня об этом никогда раньше не спрашивал. Думаю, потому, что я люблю их непосредственность. Они более честные и с ними легко иметь дело.

— Вам не нравится иметь дело со взрослыми?

Она заерзала на стуле.

— Не совсем.

— Почему?

— Как я сказала. Я нахожу, что люди часто имеют скрытые мотивы, и они не очень честны большую часть времени.

— Значит, вы любите честность.

Ее взгляд был прямым и искренним.

— Всегда.

— Это все, мисс Винтерс. — Я поднялся из-за стола. — Спасибо, что уделили мне время.

Она не двинулась со стула.

— Все?!

— Да, Миша свяжется с вами в понедельник и сообщит о результатах собеседования.

Ее глаза распахнулись.

Боже, ее глаза были чертовски красивыми. Я почувствовал, как мой член дернулся и ожил. Я определенно принял правильное решение. Она слишком меня возбуждала, чтобы оставаться и работать у меня в доме. Я не нуждался в постоянном искушении.

Она внезапно встала, ее глаза вспыхнули.

— Почему я должна ждать, пока миссис Горев сообщит о вашем решении? Будьте честны. Просто скажите мне, что я не подхожу для этой работы. Тогда мне не придется переживать все выходные.

Я кивнул.

— Очень хорошо. Вы не подходите для этой работы.

— Почему? — потребовала она ответа.

Я не мог припомнить, когда в последний раз мне так настойчиво задавали вопросы. Я даже не мог понять, что ощущаю по этому поводу, раздражение, привыкший к абсолютной власти и контролю или меня это забавляет, но я чувствовал себя заинтригованным. Очень заинтригованным.

— Вы хотите, чтобы я был честен, мисс Винтерс?

— Естественно.

Я обошел вокруг стола, она сделала шаг назад. Это движение было инстинктивным и ясно подсказало мне, что вожделение, которое я чувствую не только идет с моей стороны, оно взаимно. Она тоже хочет меня. Мы смотрели друг на друга, и я сразу это почувствовал. Мы были прирожденными противниками. Мы бы дрались, как кошка с собакой на каждом шагу. Даже если бы я захотел нанять ее, мне не стоило этого делать.

— Потому что..., — произнес я, выбросив руку вперед. Мое движение было таким быстрым и неожиданным, что она даже не успела среагировать. Я притянул ее к себе и ее потрясающее тело с такими сочными изгибами врезалось в меня. С такой силой, что она задохнулась, открыв рот от удивления... и возбуждения. В этом ошибки не было!

— Вот почему, — пробормотал я, когда мои губы прижались к ее губам.

По крайней мере, в течение целого мгновения она оставалась настолько потрясенной, что застыла, а затем начала сопротивляться.

Я не отпускал ее. Ждал, когда естественное желание между нами вспыхнет пламенем.

И это произошло.

К сожалению, это было не то что я ожидал.

Это был не пожар, а вулкан, который извергался нашими телами. Мы пожирали друг друга, мои руки скользили по ее заднице, сжимая. У нее была отличная задница. Я уже представлял, как шлепну ее по голой заднице. Могу сказать, что она полностью растворилась в этом поцелуе. Я мог бы взять ее прямо здесь, на столе.

И я бы так и сделал.

Если бы у меня не было более срочной задачи найти няню для своей племянницы Юлии. Нет, я оставлю этот цветок на потом. Я поднял голову и посмотрел ей в глаза. Они были наполовину ошеломленные, затуманенные. Да, она полностью растворилась в моем поцелуе.

Она моргнула. Один раз, два, три.

Затем сделала свой собственный ход. Она отступила и больно ударила меня по щеке.

Я мог бы поймать ее руку в любой момент, как только она решила дать мне пощечину, но хотел почувствовать что-то животное, что пробудил в ней. Приятно было увидеть, как она побледнела, когда поняла, что натворила. Никто еще не заставлял ее терять контроль над собой. Поцелуй — это одно. А пощечина. Она даже не могла предположить, что способна ударить человека. На ее горле, словно птица, трепетала жилка.

Я улыбнулся.

Она недоверчиво смотрела на меня еще несколько секунд, затем развернулась на каблуках и быстро вышла. Не потрудившись закрыть дверь моего кабинета, поэтому я видел, как она, выпрямив спину, шла по музыкальной гостиной. На половине комнаты, я увидел маленькую фигурку, выскользнувшую из-за тяжелых штор и приблизившуюся к ней.

Оскорбленная няня внезапно остановилась.

Я с изумлением наблюдал, как моя племянница схватила Эйприл Винтерс за руку и подняла на нее глаза.

О, черт!

Эйприл

Кровь с такой скоростью мчалась по венам, что я слышала отголосок в ушах, когда с изумлением смотрела на маленькую девочку, уставившуюся на меня. Я сразу поняла, кто она такая. Она была его племянницей, о которой я должна была заботиться. Ее глаза были темными озерами, такими глубокими, и все же она сделала смелый шаг, вложив свою холодную маленькую ручку в мою.

В одно мгновение я забыла, что произошло несколько минут назад. Бедняжка страдала. Я сделала глубокий вдох. Как бы я ни относилась к ее дяде, к ней должна была проявить нежность, как к испуганному олененку.

— Привет.

Из кармана платья она выудила маленький блокнот. С него на ленте свисал карандаш, и она начала писать. Потом торжественно оторвала страницу и протянула мне.

Не уходи.

Я покачала головой и грустно посмотрела на нее. Что-то в ней тронуло мое сердце. Это заставило меня возненавидеть ее дядю еще больше.

— Мне очень жаль, но я должна уйти.

Ее подбородок задрожал, а глаза наполнились слезами. Она шмыгнула носом и еще яростнее принялась писать в блокноте. Оторвав страницу, протянула мне.

Я взяла ее и прочла:

Не оставляй меня

Я присела на корточки.

— Дело не в том, что я хочу оставить тебя, но я не получала…

— Мисс Винтерс, — раздался позади меня низкий голос.

Девочка подпрыгнула, бросила на меня последний умоляющий взгляд и убежала.

Я выпрямилась, почувствовав, как возвращается мой гнев с такой же скоростью, как и исчез, когда ко мне подошел ребенок, и обернулась.

Высокая, устрашающая фигура Юрия Волкова заполняла дверной проем кабинета. Его красивое лицо ничего не выражало.

— Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет.

Я не хотела идти. Честно не хотела, но почувствовала, как мои ноги двигаются, будто я была марионеткой на веревочке. Мое тело совершенно было мне не подвластно. Когда я подошла к двери его кабинета, обшитого темными деревянными панелями, он отступил на шаг, пропуская меня внутрь.

Я прошла мимо него и почувствовала, будто вокруг потрескивает электричество, которое струилось по моему телу. Изо всех сил, стараясь сохранять спокойствие, я повернулась к нему лицом. Я догадывалась, что он видит меня насквозь, хотя понимала, что это не так.

— Могу я взглянуть на записки, которые дала вам моя племянница?

Он одновременно и пугал, и соблазнял меня. Я молча протянул ему смятые листки, которые сжимала в руке.

Он взял их, стараясь не дотрагиваться до меня, стал читать. Другой рукой, поглаживая подбородок.

Я уставилась на него.

Когда он поднял глаза, его чувственные губы изогнулись в улыбке. Улыбающийся Юрий Волков — совсем другое дело. Он был красив, как пантера, поражающая своим рыком все окрестности.

— Я передумал. Возможно, я слишком поспешно отказался от ваших услуг. — Его голос был таким ровным и спокойным, что никто бы не поверил, что всего несколько минут назад его язык находился у меня во рту, и я бездумно посасывала его.

— Боюсь, что я тоже передумала, — ответила я, наслаждаясь новой, пьянящей силой, которая теперь была на моей стороне.

На его лице промелькнуло раздражение. Он не очень быстро его скрыл. Было ясно, что ему не слишком часто кто-то противоречит. На самом деле, ему, скорее всего, никогда никто не смел противоречить.

— Я удвою ваше жалованье.

— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

— Тогда назовите свою цену.

Я хотела остаться равнодушной ко всем его предложениям, но мои брови взлетели вверх.

— Вы это серьезно?

— Конечно.

Мне не нужно было об этом думать.

— Нет. Вы же знаете, что дело не в деньгах, — выпалила я.

— Тогда почему же вы отказываете нуждающемуся ребенку?

— Из-за вас, — просто заявила я. — Я не могу работать на такого человека, как вы.

— Почему не можете? Несколько минут назад вы были согласны.

— Это было до того, как вы накинулись на меня.

— Я поцеловал тебя, потому что ты сама меня к этому вынудила. Ты хотела знать, почему я не хочу нанимать вас, я показал почему, — спокойно защищаясь, произнес он.

— Ну, тогда ничего не изменилось за эти несколько минут.

— Многое изменилось. Я очень серьезно отношусь к своей племяннице. Для меня нет ничего важнее. Потребности Юлии всегда стоят на первом месте, выше моих. Да, ты меня сексуально привлекаешь, но я могу заполучить любую женщину, когда захочу. Она выбрала тебя, поэтому ее потребность в тебе превосходит мою.

По какой-то странной причине заявление, что он может заполучить любую женщину, когда захочет, меня задело.

— Как вы уже знаете из описания работы, — продолжал он, — моя племянница не произнесла ни слова в течение шести месяцев. Никто, даже ее психиатр, не знает, почему она вдруг замолчала. Она также не делала за все это время никаких попыток с кем-либо подружиться. Вы первый человек, к которому она обратилась сама, в котором нуждается, поэтому я переверну небо и землю, но она получит то, что хочет. Думаю, что вы сможете достучаться до нее, возможно она выйдет из своей раковины и снова начнет говорить.

Я понимала, что он говорит правду, верила ему, когда он сказал, что ставит ее потребности выше своих. Я даже почувствовала легкое восхищение им, и все же... я уставилась на него во все глаза.

Я не знала, как мне поступить, испытывая двоякие чувства. С одной стороны, хотела остаться, увидев страх в глазах его племянницы. Ей потребовалось собрать свое мужество, чтобы подойти ко мне, и она смогла рискнуть. Она хотела, чтобы я осталась, для нее это почему-то было важно. Почему, я не знала. Но мне хотелось узнать, почему она выбрала именно меня. Я тоже хотела ей помочь. Именно это в первую очередь и привлекло меня в этой работе.

С другой стороны, инстинкт самосохранения подсказывал мне убраться из этого дома к чертовой матери. Этот мужчина мог оказаться очень опасным для моего душевного спокойствия. Буквально через несколько минут, как я с ним познакомилась, он заставил меня потерять над собой контроль и вести себя так, чего я никогда раньше не делала и даже не могла себе такого представить. Мне и в голову не приходило, что меня могут спровоцировать до такого состояния, что я могу ударить человека.

— Вы можете быть уверены, что если согласитесь на эту работу, то с моей стороны не будет никаких нежелательных вольностей, — добавил он, словно прочитав мои мысли.

Я неуверенно прикусила губу.

— Прошу вас, мисс Винтер, — мягко и убедительно произнес он.

Я видела, что он очень хотел, чтобы я осталась и помогла его племяннице.

Услышать мольбу от такого могущественного человека было совсем другое дело. Теперь я точно знала, что он, действительно, любит свою племянницу.

— Вы обещаете, что больше никогда не выкинете ничего подобного?

— Даю вам слово.

Я медленно кивнула.

— Хорошо, мистер Волков. Я соглашусь и посмотрю, как все пойдет, но если вы когда-нибудь...

— Я дал вам слово. Если между нами что-то и произойдет, то только по вашей инициативе.

— Прежде чем такое случится, скорее в аду похолодает.

— Отлично, тогда вам не о чем беспокоиться. Вы сможете приступить к своим обязанностям завтра?

— Думаю, да.

— Я пошлю за вами машину.

— Не надо, сама доберусь.

— Как пожелаете. Моя ассистентка займется вами, даст подписать необходимые документы.

— Прекрасно.

— Благодарю вас, мисс Винтерс. — Он официально кивнул, отстраненно, затем направился к двери.

Я застыла на месте.

— До завтра, мисс Винтерс. — Он посмотрел на меня с вежливостью незнакомца. Как будто закрылась дверь, и где-то в глубине души, я испытала сожаление, что он стал таким официальным и отстраненным. До того, как я согласилась, он был мужчиной, а я — женщиной, теперь он стал моим работодателем, а я — его подчиненной.

Я вышла за дверь, не в состоянии избавиться от чувства, что лишилась чего-то важного. При этом успокаивая, что веду себя глупо, потому что должна быть счастлива. Я получила работу, которую хотела, но внутри чувствовала укол боли и тоску, что слишком быстро отказалась от чего-то важного.

Эйприл

— Что он сделал? — Шарлотта с зеленой маской на лице, моя соседка по квартире, высунула голову из двери ванной.

Мы с Шарлоттой дружили со школы, потом вместе стали учителями, но нам это не очень нравилось, и мы вместе переквалифицировались в нянь. Между нами говоря, за это время мы сменили целый грузовик подгузников, младенцы писали на нас бесчисленное количество раз, невозможно сосчитать сколь раз мы встречались с ухмыляющимися, капризными малышами, а также несколько раз с ревнивыми женами и их чрезмерно дружелюбными мужьями в придачу.

Но по темпераменту мы были с Шарлоттой, как небо и земля. Я спокойная, осторожная, вдумчивая рыжеволосая, она рисковая, энергичная, огненная блондинка. О ее характере ходили легенды. В школе она пугала даже мальчишек, но они не знали тогда, что под ее отважным поведением скрывалось золотое сердце. Она — самый верный, добрый и отзывчивый друг, на которого можно положиться.

— Ты меня услышала, — сказала я, сбрасывая туфли на каблуках и направляясь к холодильнику.

— Нет, кажется мне послышалось, что ты сказала, что Юрий Волков поцеловал тебя.

Я открыла холодильник и повернулась к ней.

— Да, именно так я и сказала.

Ее рот открылся от удивления, маска начала сползать с лица.

Зрелище было комичным даже для моих натянутых нервов. Мне пришлось рассмеяться.

— Почему ты смеешься? — спросила она.

Я вытащила две бутылки пива из холодильника.

— Твоя маска! Ты выглядишь жутко... немного безумно!

— О, — призналась она. Поправив ткань с вырезами для глаз, носа и губах, прошла в гостиную, взяла протянутое мной пиво и плюхнулась на диван рядом со мной. — Давай начистоту... ты пошла на собеседование, чтобы стать няней для его племянницы, а он поцеловал тебя!

— Угу.

Шарлотта чокнулась со мной своей бутылкой.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, поцеловал? В щеку, как французы и итальянцы, в лоб, как бабушки, или…

— … в губы, — закончила я.

— Ух ты!

Я сделала глоток холодного пива, наслаждаясь вкусом и ощущением, что оно заскользило по моему пересохшему горлу.

— Хорошо, тогда расскажи мне, что именно произошло. — Она схватила с кофейного столика наполовину съеденную тубу «Принглс» и сунула в рот чипсы.

Подняв глаза к потолку, я начала:

— Был жаркий летний день…

Она кинула в меня чипсами.

— Прекрати!

Я выудила чипсы с дивана, рассеянно став жевать.

— Честно говоря, сейчас все как в тумане. Мы разговаривали у него в дорогом кабинете, а в следующую минуту он подошел и…

— О Боже, — выплюнула она. — Ну и ублюдок. Ты можешь сообщить о нем в полицию. Это уже сексуальное домогательство.

— Все было не так уж плохо, Шарлотта.

Она ждала, что я объясню, но когда объяснений с моей стороны не последовало, она нахмурилась.

— Что значит, все было не так уж плохо? Ты же не думаешь, что это не сексуальное домогательство, когда совершенно незнакомый человек, пригласивший тебя на собеседование для работы с его племянницей, вдруг набрасывается на тебя?

— Не знаю, что и думать.

Под ее ошарашенным взглядом с моих губ сорвался безумный смешок. Наверное, я все еще не отошла от шока. Все, что я знала о себе за свои двадцать шесть лет, и близко не стояло к тому, как мое тело отреагировало на Юрия Волкова. Ради всего святого, этот человек мне даже не нравился. Да, он был физически красив, но слишком суровый и властный. Мне нравились мужчины, которые заботились обо мне, были милыми, нежными. Но ни к кому я не испытывала такого вожделения.

Она поставила тубу с «Принглс» на пол и скрестила руки на груди.

— У меня есть еще десять минут до того, как нужно снимать маску. Тебе лучше объяснить, что произошло, или я сделаю все возможное, чтобы его бросили в тюрьму, а тебя, возможно... в психушку.

— Я-то тут причем? — Воскликнула я, стараясь не рассмеяться, что она стала сердиться на меня.

Она бросила на меня сердитый взгляд.

— Ты можешь смеяться и притворяться сколько угодно, но твои глаза выдают тебя. Ты выглядишь, как призрак, юная леди. Я не собираюсь тебе подыгрывать. Что этот зверь сделал с тобой? Колись.

— Ладно, ладно. Успокойся. Во-первых, он не зверь. Все было совсем не так.

— Тогда расскажи мне, как все было, прежде чем я взорвусь.

— Хорошо, я приехала к нему. На самом деле, назвать его дом домом, все равно что назвать Ким Кардашьян домохозяйкой. У него очень большой особняк в стиле нуворишей. У него даже имеется огромный телохранитель по имени Брейн…

— Ты пытаешься меня рассмешить? — Перебила Шарлотта, сердито поднимаясь со своего места.

От гнева Шарлотты мне стало не по себе. Она ничего не могла с собой поделать. Она сразу же впадала в ярость, если думала, что кто-то пытается воспользоваться мной. Раскаиваясь, я потянула ее обратно на диван.

— Расслабься, ладно? У него, действительно, был телохранитель по имени Брейн, я медленно подхожу к самому главному. Просто мои мозги слегка дымятся, поэтому мне нужно вспомнить все детали…

— А почему твои мозги дымятся?

— Юрий Волков поцеловал меня, — напомнила я ей.

Ее глаза сузились до щелочек, что было настоящим подвигом, учитывая, насколько огромными были ее глаза.

— Мне кажется, ты не рассматриваешь это как сексуальное домогательство.

— Это зависит…

— … от чего? — она снова вспыхнула, уперев руки в бока.

— Что ты подразумеваешь под домогательством. Могу я закончить свой рассказ, и чтобы ты меня постоянно не перебивала? — Я взглянула на часы на руке. — По-моему, у меня осталось семь минут.

— Прекрасно. Продолжай. — Она потянулась за «Принглс».

— На чем я остановилась?

— На телохранителе по имени Брейн. Полагаю, он был не очень-то интеллектуален, — саркастически заметила она.

Я усмехнулась.

— Он действительно внешне создавал впечатление, что интеллектуальные занятия — не его конек.

Она улыбнулась, немного расслабившись.

— Прежде чем ты продолжишь, скажи, ты видела ребенка?

Я кивнула и нахмурилась, вспомнив молчаливую, но отчаянную мольбу Юлии.

— Ты выяснила, почему она не хочет разговаривать?

Я отрицательно покачала головой.

— Нет. Никто не может понять, даже ее психиатр. Она общается записями в своем блокноте.

На секунду мои мысли вернулись к мраморной комнате цвета слоновой кости с замысловатыми персидскими коврами, золотыми столиками и гигантскими вазами с экзотическими цветами. За всю свою жизнь я никогда не чувствовала, чтобы мое сердце билось так неистово, когда я шла по этой музыкальной гостиной. А потом вспомнила тот момент, когда мой шок от сексуального возбуждения, ужаса и замешательства испарился, как только увидела напряженные глаза грустной маленькой принцессы. Она даже не улыбнулась мне и не произнесла ни слова. В этом не было необходимости. Ее глаза говорили все.

Шарлотта сделала мучительный вдох, сказав:

— Эй, Земля вызывает Эйприл…

Я подняла на нее глаза.

— Прости. Ее зовут Юлия. Самое странное заключалось в том, что она подбежала ко мне, когда я вышла из кабинета мистера Волкова, и взяла меня за руку. Потом она написала в блокноте: «Не уходи» и отдала мне листок.

Глаза Шарлотты были так широко раскрыты, я никогда их такими не видела.

— Боже мой, как в диснеевском фильме. Что ты, черт побери, натворила?

Я сделала глоток пива, думая о странном, сюрреалистическом моменте.

— Ничего. Я была слишком ошеломлена. Не думала, что смогу работать на ее дядю после того, как залепила ему пощечину.

Шарлотта зажала рот рукой.

— Ты залепила ему пощечину?! Ладно, постой, постой. Давай вернемся к самому началу — к дяде и поцелую.

Эйприл

Шарлотта залпом допила пиво, с повышенным вниманием, не мигая, слушала мой рассказ о самом коротком и странном интервью с самым загадочным мужчиной, которого я когда-либо встречала.

— Звучит жутковато, — заключила она.

— Поверь мне, «жутковато» — это не то слово, подходящее для его описания.

— А какое слово ты бы подобрала?

— Не знаю, смогу ли описать его одним словом. Начать с того, что разглядеть эмоции на его лице было чрезвычайно трудно. Все равно что пытаться понять Мону Лизу или Сфинкса. — Я отрицательно покачала головой. — Нет, это не подходит. Все скорее напоминало «Интервью с вампиром». Постоянно присутствовало скрытое темное сексуальное напряжение. («Интервью с Вампиром» (англ. Interview with the Vampire: The Vampire Chronicles, также известен как «Интервью с вампиром: Хроника жизни вампира») — американский кинофильм 1994 года режиссёра и продюсера Нила Джордана, мистическая драма, снятая по мотивам одноимённого романа американской писательницы Энн Райс. В центре сюжета фильма — луизианский креол Луи, обращённый в 1791 году в вампира и решившийся спустя двести лет рассказать одному репортёру историю своей жизни.)

Шарлотта подалась вперед.

— Правда?

— Ну, во всяком случае, все те пять минут, что я была у него в кабинете. Затем он сообщил мне, что собеседование окончено и его ассистентка свяжется со мной, чтобы сообщить о результате. — Я поморщилась. — В общем, типа не звоните нам, мы сами вам позвоним.

— Но почему? Он даже не дал тебе шанса.

— Именно так я и думала, а еще меня так разозлило его высокомерие, с которым он мне отказал, что я стала задавать вопросы, почему он не может сказать прямо именно сейчас, что я не подхожу на эту работу.

Глаза Шарлотты расширились, когда она сунула в рот «Принглс».

— Правда! А что было потом?

— Не успела я опомниться, как он встал со своего места, подошел ко мне и схватил. У него очень сильные руки, как стальные обручи.

— Не сомневаюсь, — пробормотала она, глядя на меня.

— Прежде чем я поняла, что происходит, услышала: «Вот почему». И его губы опустились на мои. Я была слишком потрясена, чтобы что-то предпринять.

Говоря это, я вспомнила страсть его холодных глаз и огненное шипение от возбуждения, парящего в воздухе. Я чувствовала его чувственные губы, гранитность тела, прижимающегося ко мне, и вихрь желания, в который попала. Я ясно помнила блеск торжества в его глазах, как только залепила ему пощечину. Будто он хотел, чтобы я его ударила. В этом было что-то безумное.

— Ты что, издеваешься? — Выдохнула Шарлотта.

— Вовсе нет.

— Так..., запомни на чем ты остановилась, — сказала она, вскакивая. — Мне нужно еще пиво. Я сейчас вернусь. — Шарлотта поспешила на кухню и вернулась с двумя бутылками пива, одну из которых сунула мне в руку. Она опустилась в кресло и подобрала под себя ноги. — Продолжай, — потребовала она. — Ты рассказывала, как Юрий поцеловал тебя. Это хорошая часть, так что не сдерживайся. Я хочу знать все подробности. Столько, сколько сможешь выдать.

Я посмотрела на взволнованное лицо подруги и поняла, что не могу рассказать ей все подробности. Она и так считала его зверем, а меня, по ее мнению, стоило засунуть в психушку. Как я могу ей сказать, что я абсолютно себя не контролировала? Как сказать, что совершенно незнакомый мужчина смог заполучить меня вот так просто, чуть ли не трахнуть на полу своего кабинета. У меня даже не было оправдания, чтобы напиться. Я почувствовала, как краснею от стыда.

— Рассказывать особо нечего. Это было просто неправильно.

Взгляд Шарлотты стал проницательным. Я никогда ничего не могла от нее скрыть.

— Всего лишь неправильно? И все. Ты ничего не почувствовала? Каждый поцелуй как-то чувствуется. Даже если ты поцелуешь лягушку, все равно что-то почувствуешь.

— Ну, я ему залепила пощечину.

— Хммм... да. Ты это уже говорила. Так вот почему, ты не получила эту работу.

— Нет, он нанял меня.

Она кинула недоверчивый взгляд в мою сторону.

— Он нанял после того, как ты его ударила?

— Да, но после того как я дала ему пощечину, я вышла из его кабинета, именно тогда и встретилась с его племянницей. Она подбежала ко мне и отдала записки. Конечно, он видел нас, поэтому позвал меня обратно в свой кабинет. Он сказал, что передумал и собирается меня нанять, потому что ставит потребности Юлии выше своих.

— Как великодушно с его стороны, — саркастически заметила Шарлотта. — И тебя это устраивает? — Казалось, она ждала моего ответа, затаив дыхание.

Я вздохнула.

— Да.

— Почему? Он похож на женоненавистника, да еще манипулирует людьми.

— Не знаю, что и сказать, но меня очень беспокоит маленькая девочка, которая не желает разговаривать. Маленькая девочка, которая предполагает, что я, совершенно незнакомый человек, могу ей как-то помочь. Мне также очень любопытно узнать, почему она выбрала именно меня. Может она просто предпочла меня другим претенденткам, или есть какая-то тайна, которую я смогу ей помочь разрешить. Во всяком случае, она меня заинтриговала.

Шарлотта прикусила губу.

— Я все еще не знаю, как отношусь к ее распутному дяде, но думаю, что ребенок принял блестящее решение, выбрав тебя. Ты явно принесешь ей пользу.

— Ты действительно так думаешь?

— Абсолютно. В агентстве тебя не зря называют заклинателем детей. Ты ей поможешь. Я в этом уверена.

Мы замолчали на несколько секунд.

— А как он выглядит... дядя? — тихо спросила она.

У меня перехватило дыхание.

— Сексуальный. Темные волосы. Голубые глаза, холодные и пронзительные. Полные губы, точеный подбородок, чисто выбритый, прямой нос, а глаза такие голубые, холодные и пронзительные...

— Ты уже говорила о глазах. — Шарлотта хихикнула.

— И еще он очень высокий... шесть футов три дюйма или больше. Я только достаю ему до груди.

— Опасный тип?

— Чрезвычайно. Я задрожала, как только он приблизился ко мне. — Я неловко поерзала на диване. Мой клитор стал пульсировать только от одного поцелуя, что же… А теперь вспоминая его, он тоже стал пульсировать.

— Так ты действительно хотела его, да? — Предположила Шарлотта, смотря на меня с интересом и удивлением, а также немного озадаченно. Будто она только что узнала, что я совсем не та, за кого выдавала себя все это время.

Я посмотрела в ее милые и знакомые глаза. Добрые глаза, которым я всегда могла доверить свою жизнь, и внезапно мне стало стыдно за то, что я не была до конца с ней честной. Это была вина Юрия Волкова. Никогда раньше между нами не вставал мужчина. Нет, я не буду скрывать от нее свои истинные чувства к нему. Шарлотта была не просто моей лучшей подругой и соседкой по комнате; она была мне как сестра, которой у меня никогда не было.

— Я была не совсем честна с тобой о том, что ничего не почувствовала, когда он меня поцеловал. По правде говоря, я никогда в жизни не испытывала такого влечения к мужчине, — призналась я.

— Ого, я никогда не видела тебя такой, — задумчиво произнесла она.

— Я никогда раньше так себя не ощущала. О, Шарлотта, я хотела заняться с ним сексом прямо у него в кабинете.

Шарлотта поднесла руку ко рту.

— О Боже мой!

— У меня мурашки бегали по шеи и рукам, — продолжала я. — Я была очень возбуждена. Не думала, что он заметит, но от его глаз ничего не ускользнуло... Он все понял. Это было безумие. Я чувствовала его желание…

Хихиканье Шарлотты вернуло меня в нашу комнату.

— Ты почувствовала его желание? А ты кто? Стала волчицей?

Я слабо улыбнулась.

— Клянусь, я... не могу… это трудно объяснить.

— Знаю. Это следует почувствовать.

— Да, мне казалось, что я вся горю. Не знаю, как такое случилось, но, когда его губы коснулись моих, мне показалось, что я таю. Я даже ног своих не чувствовала. В животе буквально пылал огонь... Я, действительно, думала, что сейчас грохнусь на пол. Все, чего хотела, почувствовать его внутри. Только один раз... не больше. Иначе он погубит меня.

— Я хотела бы это увидеть, — вырвалось у нее прежде, чем она успела себя остановить. Наши взгляды встретились до того, как она успела прийти в себя.

Я вскочила с дивана и пинком сбросила ее с кресла.

— Убирайся, ты, идиотка. Твои десять минут истекли.

Смеясь, она стянула маску с лица и поспешила увернуться от моей атаки.

— Я не собираюсь отказываться от своих слов. Судя по тому, что ты рассказала, если не придумала, я бы заплатила деньги, чтобы посмотреть, как он врезается... а ты изо всех своими тугими мышцами...

— Убирайся отсюда! — Закричала я, швырнув в нее подушку.

Она увернулась и продолжила меня поддразнивать.

— Тугие стенки твоей киски доят его твердый, толстый член.

— Ты совсем с приветом?!

— О, подожди… — она внезапно замолчала, обеспокоенно поглядывая на меня. — А вдруг у него маленький член?

— Убирайся, — закричала я, бросив в нее еще одну подушку.

Она со смехом уклонилась от нее.

— Вот это был бы отличный конец всей истории.

— И так уже конец этой истории. Мы договорились, что он не будет дониматься меня. Он дал мне слово. И я ему поверила.

— Нет, нет, нет, — драматически воскликнула она. — Нам нужен другой конец этой истории. Большой у него член или нет?

— Я иду к нему работать, чтобы быть няней для несчастной маленькой девочки, а не отчитываться перед тобой о размере его члена.

Ее улыбка стала демонической.

— Похоже, ты ничего не слышала о многозадачности.

— Никогда не слышала этого слова, — возразила я, невольно улыбаясь и подыгрывая ей.

Потом она стала серьезной.

— Ты же понимаешь, что я просто дурачусь. Я не ожидаю, что ты будешь спать со своим боссом. На самом деле, пока ты была на собеседовании, я провела небольшое исследование и...

— По бульварным газетам? Ты что, издеваешься надо мной?

— Они не всегда врут, — защищаясь ответила она. — Например, в них говорится, что Юрий Волков как-то связан с русской мафией.

— Я тоже порылась по поводу него и не нашла никаких упоминаний об этом. Это те же самые газетенки, которые утверждают, что королева-рептилия?

— Во-первых, ты, скорее всего, отвлеклась на его внешность и прекратила дальше копать. Во-вторых, я увидела про рептилию на историческом канале, на самом деле, если ты внимательно приглядишься к королеве…

Я рассмеялась и вышла из комнаты.

— Довольно, хватит! Мне нужно собираться.

Шарлотта последовала за мной.

— Ты же знаешь, что мафия не берет пленных. Они убивают свои жертвы!

На секунду мне вспомнилось мрачное веселье на лице Юрия Волкова, когда я стояла перед ним, дрожа от ужаса после того, как его ударила. Но я попыталась отогнать эту мысль, повернувшись.

— Тебе действительно пора уже перестать читать бульварную прессу.

— Я же сказала, что прочла об этом не в бульварных газетах. Я просмотрела все фильмы «Крестный отец».

Я тяжело вздохнула.

— Серьезно, Эйприл. Знаю, что подшучивала над его членом, но ничего такого не имела в виду. Спать со своим боссом — очень, очень плохая идея. Ты ведь не потеряешь голову, правда?

Я с нежностью улыбнулась.

— Не потеряю, и спасибо тебе за заботу обо мне.

Она не улыбнулась в ответ.

— Ты уверена, что этому человеку можно поверить на слово?

— Ты когда-нибудь встречала мужчину, с которым чувствовала бы себя в полной безопасности? Как будто никто не посмеет прикоснуться к тебе, потому что ты с ним.

Она молча отрицательно покачала головой.

— Хочешь узнать кое-что странное?

Она медленно кивнула.

— Пока я была с Юрием, он заставил меня почувствовать себя в полной безопасности. В этот момент я была его женщиной, и каждый мужчина понял бы это, что не должен даже приближаться ко мне.

— Я не беспокоюсь, что другие мужчины могут прикоснуться к тебе. Я беспокоюсь о том, что он может сделать с тобой, — серьезно заявила она.

Эйприл

Когда я подъехала к высоким черным воротам особняка Юрия, солнце светило ярко, а небо было ясным и голубым, усеянным пушистыми облаками. Я стояла и смотрела на стальные шипы, венчающие высокую кирпичную стену. Я бы нисколько не удивилась, если бы по ним было проведено электричество. Конечно, они выглядели достаточно острыми, чтобы проткнуть любого вора, настолько глупого, решившего попытаться взобраться на эту стену.

Я не успела подойти к интеркому и представиться, как большие ворота распахнулись, впуская. Таща за собой чемодан, я прошла мимо ухоженного сада к огромным двойным дверям в дом.

Казалось, вокруг никого не было и видимых камер наблюдения, и это создавало впечатление, что дом был без охраны, но я понимала, что за каждым моим шагом следят. Резкий поворот головы в сторону, и я заметила исчезающий темный костюм и пару блестящих черных ботинок. Здесь была усиленная охрана. Везде. Просто этих «брейнов» натаскивали не попадаться на глаза посетителям.

Отчего я насторожилась по отношению к человеку, из-за которого вчера горела как в огне. Со вчерашнего дня казалось прошла целая вечность. Вчера я рассматривала эту работу, как самое «жирное» предложение, которое меня заинтриговало. Смогу ли я заставить девочку заговорить? Я пришла вчера полная уверенности в своем профессионализме.

И всю свою уверенность, и профессионализм растеряла у него в кабинете.

Предупреждение Шарлотты продолжало звучать у меня в ушах. Почему-то сегодня все выглядело в реальном свете более опасным. Не как вчера, когда я только и думала об интервью и получении этой работы. Я глубоко вздохнула и крепче ухватилась за ручку чемодана.

Нужно рассматривать этот дом, как резиденцию на какое-то время, пока хозяин этой резиденции станет моим боссом, возможно, большим количестве способов, чем я готова была сейчас рассматривать. Я не позволяла себе углубляться думать в этом направлении, но мысль все равно засела в глубине моего сознания. Незаметно, но она там жила и развивалась.

Если все станет сложно, я всегда смогу уйти. Я смогу уйти в любое время, но голос в моих мыслях посмеивался надо мной. Ты правда так думаешь? Правда. Но я уже, даже не переступив порог дома, чувствовала себя скорее пленницей страсти Юрия, чем его подчиненной.

Брейн вышел из-за угла дома и подошел ко мне. На его лице не было улыбки. Его объемные мускулы бугрились на плохо скроенном костюме. Он выглядел настоящим бандитом. Он ограничил свое приветствие простой фразой:

— Еще есть чемоданы?

— Нет.

Он потянулся к моему чемодану, и я отдала его.

Он не катил его, а нес так, словно он ничего не весил. Мой чемодан казался таким малюсеньким по сравнению с ним. Он открыл входную дверь с помощью кода.

— Ты можешь мне сказать код? — Спросила я.

— У меня нет инструкций на этот счет, — вежливо ответил он.

— А тебе не кажется, что это было бы логично, если я буду няней Юлии?

— У меня нет инструкций на этот счет.

В этот момент я поняла, что не получу ничего, что не входило бы в «инструкции», поэтому не собиралась вступать с ним в перепалку. Юрию придется поговорить со своим охранником, чтобы он предоставил мне некоторую свободу передвижений. Как я могу предлагать Юлии что-то спонтанно, если мне придется согласовывать каждую прогулку с Брейном? Очевидно, мне нужны были какие-то ограничения, но мне также нужно было, чтобы Юрий доверял мне. Если я этого не получу, что ж, я не останусь нянькой, как бы Юлия этого не хотела.

Брейн передал меня экономке, миссис Маргот Хендерсон. Она была женской копией Брейна в выражении лица. Лицо Марго выглядело так, словно если она улыбнется, то ее лицо раскрошится на кусочки. Она сухо кивнула и сразу же повела меня на экскурсию по дому. Казалось, что дома никого не было, наши шаги громко отдавались по полированному полу.

Я была здесь уже второй раз, но к грандиозности такого дома так быстро не привыкнешь. Однако, в отличие от предыдущего дня, теперь я могла все как следует рассмотреть. Колонны, вздымающиеся к искусно декорированному потолку, красный ковер на мраморной лестнице, изящные люстры со струящимся вниз водопадом сияющих кристаллов. Каждый кристалл подтверждал о невероятном богатстве хозяина особняка, если и были у меня какие-то сомнения раньше, то теперь они окончательно рассеялись.

Если Юрий хотел, чтобы о нем думали, что у него есть деньги, он определенно достиг этой цели. Куда бы я ни посмотрела, не видела ничего, кроме величия и красоты. Уникальные произведения искусства в массивных рамах на стенах. Рояль и огромная библиотека, заполненная книгами от пола до потолка, дом был великолепен. Марго продолжала беглый осмотр, быстро комментируя. После оранжереи, которая была потрясающе красивой, меня провели в бассейн с подогревом. Я ахнула, увидев стены от пола до потолка, заполненные аквариумами с разноцветными рыбками. Интересно, как они выглядят ночью, когда свет приглушен?

Я заметила, что меня не повели в кабинет Юрия, и подумала, дома ли он вообще. На самом деле, мне было наплевать. Я прибыла сюда, чтобы заботиться о Юлии и выяснить, почему она перестала говорить.

Меня представили дворецкому мистеру Борису Орлову и кое-кому из прислуги. Прислуги было по меньшей мере пятнадцать человек, и я никак не смогла запомнить все их иностранные имена и лица.

Кухня была современной и просторной, меня представили шеф-повару. Мне оставалось только надеяться, что его стряпня будет значительно лучше, чем его враждебное поведение ко мне. Интересно Юрий пьет чай? Не лезь не в свое дело, Эйприл.

Когда мы проходили мимо двойных дверей, миссис Хендерсон кивнула в их сторону и сообщила, что они ведут в апартаменты мистера Волкова этажом выше.

Я никак на это не отреагировала, но в голове зароились всевозможные мысли. Что было за этими дверями? Десяти футовая кровать, в пяти футах от пола? Золотая ванна? Больше шелковых рубашек, чем у портного с Сэвил-Роу? Новейшая музыкальная система?

В каком-то смысле мне хотелось посмотреть хотя бы одним глазком, но опять же я не хотела, но все же задавалась вопросом — есть ли зеркала на потолке или камеры в углах его спальни. Эта мысль заставила меня содрогнуться. Юрий мог запросто схватить и поцеловать без разрешения женщину. Нет, лучше бы мне не знать ничего о его логове.

И тут мне пришла в голову ужасная мысль.

Что, если он будет водить сюда своих женщин и мне придется знакомиться с ними и поддерживать светский разговор? Я содрогнулась от этой мысли. Мне не хотелось признаваться себе, но правда заключалась в том, что я дико ревновала его к любой женщине, к которой он готов был прикоснуться.

Эйприл

Затем меня привели в комнату Юлии. Девочка жила в нескольких комнатах. Ее спальня была предназначена для принцессы, и почему-то это казалось совершенно уместным. Кроме того, у нее был шкаф, в котором хранилось много дизайнерской одежды. В комнате для занятий было полно игрушек и книг. В комнате имелось все для занятий — письменный стол, доска, книги, ноутбук. В углу я заметила даже электронное пианино и подумала, играет ли Юлия на нем. Музыка могла бы стать возможностью пробиться сквозь молчание девочки.

— А где Юлия? — Спросила я.

— На занятиях внизу. Вы познакомитесь с ней позднее.

Экскурсия закончилась в моей спальне.

— Мистер Волков хотел, чтобы ваша комната была рядом с комнатой Юлии, — сообщила мне миссис Хендерсон.

В этой комнате было все, о чем можно мечтать. Высокие окна открывали голубое небо элитного района и очарование Лондона. Огромная кровать с множеством подушек, божественная ванна джакузи почти такая же большая, как кровать. Кремовая с золотом гардеробная, в которую я бы с радостью переселилась. Мои немногочисленные пожитки будут выглядеть в ней очень скудно. У окна стоял письменный стол, откуда открывался прекрасный вид на сад позади дома.

Я увидела, что Брейн уже поставил мой чемодан рядом с дверью.

— Я оставлю вас распаковывать вещи. Зельда, главный личный помощник господина Волкова скоро придет к вам, чтобы ознакомить вас с расписанием.

Я поблагодарила ее, и она тихо удалилась. Какое-то время я просто сидела на роскошной кровати и вдыхала чистую элегантность спальни мечты, которые она в себе таила.

Мне не потребовалось много времени, чтобы распаковать вещи. Я рассудила, что мой скудный гардероб облегчит мое бегство, если понадобится, а если мне понадобится больше вещей, я всегда смогу вернуться в свою квартиру и взять что-нибудь еще. Развешивая одежду, я немного пожалела, что не захватила с собой хотя бы одно элегантное платье. На всякий случай, если вдруг Юлию придется отвести куда-нибудь официально. Все, что я упаковала, было рабочей одеждой. Никакого обольщения, потому что я была уверена, что никогда не смогу соблазнить Волкова. Он был из тех, кто просто берет то, что хочет.

Я должна постоянно помнить, что он меня нанял на работу, не более того. Я надеялась, что Марго была на моей стороне, и если мне повезет, возможно, со временем, я получу кивок и от Брейна. Хотя он казался крепким орешком.

В дверь уверенно постучали.

— Войдите, — крикнула я, проводя руками по юбке.

В комнату вошла женщина неопределенного возраста, от сорока до шестидесяти лет. Ее стройное, как шомпол, тело было облачено в красивый оливково-зеленый костюм и какую-то детскую розовую блузку. Хотя одежда была дорогой и модной, она нисколько не смягчала ее внешность. Строгие очки только усиливали строгость. Она напоминала мне сказочного персонажа — переодетую злую ведьму.

— Добрый день, Эйприл, — начала она с сильным русским акцентом. — Меня зовут Зельда Попова. Меня не было вчера, в день вашего интервью, жаль, поскольку я отвечаю за этот дом, все и всех в нем. Что касается вас, то моя работа — облегчить вам вашу работу. Я не живу здесь, и я не всегда на месте, но я дам вам свой номер мобильного телефона, так что вы можете связаться со мной в любое время. Когда у вас будут вопросы или желания, вы получите все, если свяжетесь со мной.

— Очень рада с вами познакомиться, госпожа Попова.

— Можете называть меня Зельда, — сказала она, взмахнув костлявой рукой.

— Спасибо, — пробормотала я.

Она сделала несколько шагов ко мне и протянула папку.

— Вот копия вашего контракта и ваше расписание. Все очень просто. У Юлии имеются репетиторы, так что ваша обязанность — заботиться о ней. Составьте список всех необходимых вам принадлежностей, и я прослежу, чтобы вам было все доставлено.

— Я так и сделаю.

— Вы можете взять выходной в понедельник или вторник. И в воскресенье вы тоже свободны. Если хотите, можете присоединиться к Юлии в церкви, это русская православная церковь, но вы не обязаны этого делать.

— В понедельник у меня выходной, а насчет церкви я скажу позднее.

Она кивнула.

— Я скажу об этом остальным сотрудникам. Теперь еда. Завтрак подается в восемь, обед — в полдень, чай — в четыре, ужин — в семь. Вы можете поесть с остальными сотрудниками после того, как Юлия поест, или вы можете поесть с ней. Меню этой недели прикреплено к файлу, можете просмотреть его и если есть что-то, что вы не едите или у вас аллергия, то просто дайте мне знать, чтобы я могла скорректировать для вас меню.

Я взглянула на меню — лепешки, цыпленок и пудинг и почувствовала, как мое сердце заметно потеплело.

— Все выглядит прекрасно, и у меня нет аллергии ни на что.

— Хорошо. Юлия в настоящее время не посещает школу, но ее дни заняты занятиями с репетиторами, чтобы она не отстала от школьной программы. Ее дядя говорит, чтобы она должна вставать рано. Он — ранняя птичка, поэтому гордится тем, что прививает эту привычку всем, кто его окружает. Пожалуйста, проследите, чтобы она встала, оделась и позавтракала к половине восьмого утра.

— Конечно.

— Юлия любит читать, — продолжила она, — поэтому после завтрака она читает книгу или две книги, пока не придет репетитор. После этого идут уроки игры на фортепиано и боевых искусств.

Я подняла глаза, задаваясь вопросом, правильно ли я услышала, но нет, это было четко прописано в расписании. Мои глаза были полны вопросов.

— Самооборона важнее всего в этом доме, — объяснила она. — Ее дядя настаивает на уроках боевых искусств… даже для вас.

— Меня?

— Да, я думаю, что вы найдете эти уроки довольно легкими. Так же они ведутся для того, чтобы вы смогли защитить Юлию в случае… необходимости.

Какой необходимости, спросила я себя. Помимо их невероятного богатства и охраны, семья казалась вполне нормальной, и до сих пор все, что я узнала об источнике их богатства, было семейным бизнесом.

— Вы быстро освоитесь, — заверила меня Зельда.

— Уверена, что так и будет.

— Меня просили сообщить вам, что сегодня вечером вы будете ужинать с господином Волковым. Думаю, он хочет услышать, все ли соответствует вашим ожиданиям.

— Пока что я более чем довольна всем.

— Хорошо, вы можете сказать ему об этом лично. — Зельда помолчала и поправила на носу строгие очки. — Я хочу поприветствовать вас в этом доме. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить вам плодотворную работу. Я на дежурстве двадцать четыре часа в сутки, так что вам только стоит набрать мой номер.

Я невольно улыбнулась. Хотя Зельда не была похожа на луч теплого солнца, казалось, что где-то внутри этого дизайнерского костюма у нее имелось сердце.

— Сейчас почти время обеда, я отведу вас к Юлии, и вы сможете вместе пообедать. Полагаю, вы вчера с ней уже встречались.

— Да, и это будет замечательно.

Через несколько минут меня привели в столовую.

Эйприл

Шестилетняя принцесса уже поджидала меня, одетая так, что большинство других девочек ее возраста оценили бы как наряды для звезды. Она сдержанно кивнула мне.

В ней была какая-то взрослая грация, которая меня почти смущала. Я огляделась по сторонам. Вся комната была обставлена с формальной элегантностью, которая пугала даже меня. Стол был слишком длинным и высоким для ребенка, стулья — слишком большими и тяжелыми. В люстре было больше лампочек, чем на сорока футовой рождественской елке.

— Как ты думаешь, Юлия, здесь не слишком всего много? Может, найдем местечко поуютнее?

Глаза девочки расширились, и она с готовностью кивнула.

Я повернулась к Зельде.

— Мы можем перейти в солнечную комнату рядом с кухней? Думаю, там стол, как раз под наш рост.

Зельда нахмурилась.

— Там едят дети персонала с кухни.

— Неудивительно, что я посчитала ту комнату идеальным местом.

— Прекрасно. — Она давала указания по-русски Марго, которая стояла у входа в столовую. Ее брови поползли вверх, но она кивнула и исчезла.

Я провела свою подопечную в маленькую светлую комнату с окнами, выходящими на яблоню, полную яблок. Когда мы сели, Юлия украдкой улыбнулась мне. Обед состоял из курицы, картофельного пюре и овощей.

Юлия изящно отправила в рот зеленую фасоль и картофельное пюре.

— Ты с таким удовольствием ешь овощи, — сказала я. — Ты любишь овощи?

Она покачала головой в ответ и вернулась к еде.

— Тогда почему ты их ешь? Я имею в виду, это удивительно, что ты их ешь, хотя овощи и полезны пока ты растешь, чтобы из маленькой девочки превратиться в красивую молодую женщину, но это необычно для ребенка так спокойно их есть.

Она достала блокнот из маленькой розовой сумочки, висевшей у нее на шее, и начала что-то писать:

Он

Я пребывала в замешательстве.

— Что ты имеешь в виду?

Она не ответила. Просто продолжала есть, медленно потягивая из стакана свежевыжатый апельсиновый сок. Ее плечи, однако, не могли скрыть напряжения от слова, которое она написала.

Этот «Он» беспокоил ее, кем бы он ни был. Хорошо это было или плохо мне следовало узнать.

— Кто он? — Спросила я, но она не ответила. Она даже не удостоила меня взглядом. Поэтому я придвинула к себе ее блокнот и написала свой вопрос.

Кто он?

Она взглянула на лист, потом на меня и без всякого выражения вернулась к еде.

Мне показалось в этот момент, что я разговариваю со взрослой женщиной, которая, похоже, лучше меня контролирует свои эмоции.

Ее внезапный переход от взволнованного ребенка, который улыбался мне всего несколько минут назад, к холодно-отчужденному существу глубоко меня взволновал. Я решила, что ей нужно больше времени, чтобы узнать и привыкнуть ко мне, поэтому выбрала более нейтральную тему.

— У нас есть свободный час после обеда. Чем бы ты хотела заняться?

Тут она ожила и что-то написала в блокноте.

Рыжие волосы. Как у тебя.

И ее глаза умоляли меня, чтобы я разрешила ей покрасить волосы в рыжий цвет.

Я инстинктивно почувствовала, что она пытается мной манипулировать. Дети — мастера манипуляций. Было очевидно, что она уже просила какого-то взрослого и получила отказ, поэтому решила попытать счастья со мной. В другой ситуации я даже не стала бы рассматривать этот вопрос — покрасить волосы ребенку, но я также понимала, что это будет связующим упражнением для нас двоих. Мне нужно было, чтобы она доверяла мне и позволила приблизиться к ней. Я решила хорошенько все обдумать.

— Ладно, я подумаю, что можно сделать.

Свет в ее глазах погас, как будто она знала, что я посоветуюсь с другими взрослыми, и скорее всего они не разрешат, но она все равно кивнула.

После обеда я отвела Юлию в комнату отдыха, где мы начали играть в крестики-нолики. Я думала, что мне придется ей незаметно подыграть, чтобы она выиграла, Юлия оказалась немного чемпионом в этой игре. Для шестилетнего ребенка у нее оказалась природная склонность к пространственной соразмерности, и она выигрывала или половину времени делала ходы, где была ничья.

Через некоторое время я решила заняться с ней чем-нибудь другим. Мы наполнили стаканы водой, и она начала рисовать акварелью. Ее картина тронула мое сердце. Это была картина с тремя людьми перед домом. На женщине было розовое платье, а на мужчине — голубая рубашка и черные брюки. Они оба держали за руки маленькую девочку с вьющимися каштановыми волосами. На их лицах были большие улыбки. Светило большое желтое Солнце, рядом с ними росли цветы, а за ними виднелся дом с красной дверью. Я предположила, что это ее родители, но не стала спрашивать о них. Должно быть, с ними что-то случилось, если Юрий стал ее опекуном.

Вскоре пришло время пить чай.

Пока Юлия пила чай, я стала рассказывать о чае и любви британцев к этому напитку с дневным ритуалом. Я рассказывала, откуда берется чай, как его выращивают и сортируют на различные сорта. Рассказала о сборщиках чая в Шри-Ланке. Как женщины привязывают корзины к спинам и поднимаются на холмы, чтобы собрать листья. Я рассказала, что в любое время дня и ночи кто-то где-то пьет чай.

К концу чаепития Юлия уже много узнала о чае и его истории, но не произнесла ни слова.

Я считала себя достаточно умной женщиной. Я никогда не упускала случая развлечь детей и вызвать визг, смех и разговоры. От Юлии я не услышала ни слова. Время от времени она улыбалась, но абсолютно ничего не добавляла к разговору, даже ничего не писала в блокноте. Но я не была обескуражена. Не стоит ожидать чуда в первый же день. Доверие — вот ключ к тому, чтобы прогнать страх маленькой девочки перед речью.

К шести часам вечера Юлия выглядела усталой, поэтому я накормила ее, искупала в ванне и прочитала пару сказок из ее книг. Она мило улыбнулась, когда я уложила ее в постель. Мне захотелось ее обнять и поцеловать в нежное личико, но я понимала, что должна дать ей немного времени привыкнуть, поэтому просто улыбнулась в ответ и пожелала спокойной ночи.

Я вернулась в свою комнату, обнаружив, что у меня еще есть время принять душ и переодеться к ужину. Я прошлась пальцами по одежде своего скромного гардероба и оценила сексуальную привлекательность двух платьев, которые привезла с собой. Ни то, ни другое нельзя было отнести к разряду «даю», и это было хорошо. После того поцелуя и нашего соглашения иметь исключительно деловые отношения, я не хотела давать Юрию повод. Я остановилась на черном платье с маленьким вырезом на шеи, затем надела пару удобных туфель на плоской подошве.

Это был обычный ужин.

Ничего больше.

Эйприл

Я спускалась по мраморной лестнице, рука скользила от нервного пота по гладким перилам. Ужин начался около семи минут назад, но как только я собралась выйти за дверь, яркие воспоминания, что произошло между нами накануне вечером, внезапно вернулись, мучая меня.

Меня стали одолевать сомнения и неуверенность. Я не могла решить, как мне вести сегодня вечером с ним, и пока я не приняла определенное решение, понимала, что буду уязвима перед ним и его соблазном. В конце концов, я заставила себя выйти из комнаты. Я никогда не была трусихой, поэтому не собиралась становиться ею и сейчас.

Выпрямив спину, я вошла в просторную столовую.

Серебро сверкало, хрустальные бокалы сверкали под большими канделябрами. Юрий уже сидел во главе стола и курил сигарету.

Мой взгляд метнулся к другому стулу, стоящему на другом конце стола. Стол был таким длинным, казалось в полумилю длинной, что было плюсом, так его эффект на меня будет менее мощным.

— Иди сюда и садись рядом со мной, — пригласил он своим мягким, бархатным голосом.

Я замерла. Столь необходимое расстояние от него, на которое я надеялась, быстро исчезало. — Если вы не возражаете, — начала я, не в силах смотреть ему в глаза. — Я бы предпочла...

— Возражаю, — прервал он меня.

В этот момент наши взгляды встретились. Голубые завитки дыма поднимались вокруг его смуглого лица. Его глаза блестели, как лед, и мне показалось, что в комнате не хватает кислорода. Я поймала себя, что пытаюсь вздохнуть полной грудью хоть глоток воздуха. Это казалось безумием, но я вынуждена была признать, что скучала по нему, не видя его всего один день. Было совершенно невероятно, как его сильная личность влияла на меня.

Почти невероятно.

Я надеялась, что мои воспоминания о силе его воздействия смажутся при размышлении, как то, что мой мозг слишком преувеличил из-за нервов при собеседовании.

Но я ошибалась.

Во всяком случае, он казался еще более сексуальным, чуть ли не до обморочного состояния. Должно быть, он только что принял душ; его греховно темные волосы были влажными и убраны со лба, две верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, открывая татуировки на бронзовой, загорелой груди, отчего мой рот пересох. Рукава его рубашки были закатаны. Мои глаза прошлись по мускулам его предплечий. Там тоже были замысловатые синие татуировки.

Мой взгляд переместился на его лицо.

Жилка на его подбородке пульсировала, когда он смотрел на меня сквозь пелену дыма.

Я задержала свое внимание на нем дольше, чем было необходимо. Может он так же поражен мной, как и я им? Я не могла отвести взгляд. Как будто мои глаза должны были впитать всего его. Это казалось почти неприличным, сексуальное влечение уже наполняло воздух между нами.

Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице.

Прочистив горло и высоко подняв голову, я подошла к стулу рядом с ним.

Откуда ни возьмись появился Орлов, с чрезмерной вежливостью усадив меня на стул, положив на колени салфетку.

Я повернула голову и посмотрела на Юрия. Наши взгляды встретились. Это было все равно что смотреть в глаза дьяволу. На несколько секунд я потерялась в его взгляде. У меня было такое ощущение, будто я ползаю на четвереньках по полу, пытаясь найти. Найти мое потерянное сердце или душу. Я вдруг вспомнила строки старого стихотворения:

«Ты напоминаешь мне глаза, которые я видел раньше.

Глаза, которые всегда буду любить.

Глаза, которых боюсь.»

Звон столовых приборов вывел меня из транса, и я поспешно опустила глаза в замешательстве. Что со мной происходит? Почему он так на меня воздействует? Этот человек обладает магией или я просто схожу с ума?

Я сделала прерывистый вдох, чтобы успокоить нервы, и его запах заполнил мои ноздри. От его запаха волоски на моих руках вытянулись по стойке смирно. Честно говоря, я не солгала, когда сказала Шарлотте, что чувствую запах желания этого мужчины ко мне. В голове у меня роились неспокойные мысли, тело лихорадило. Я смотрела прямо перед собой, пока Орлов наполнял мой бокал.

— Красное или белое? — спросил он рядом.

— Красное, — ответила я, и мой голос прозвучал хрипло, неуправляемо.

Мастерски он наполнил мой бокал вином из графина.

— Спасибо.

Юрий поднял свой бокал в тосте. Медленная, понимающая улыбка приподняла уголки его чувственных губ.

— За наше здоровье.

— За наше здоровье, — прошептала я. Я попробовала вино, которое, должно быть, было превосходным, но это могла быть и просто вода, я не почувствовала даже вкуса. Я посмотрела на него поверх своего бокала.

— Прошу прощения за опоздание.

Он улыбнулся безупречной улыбкой и небрежно приподнял одну сторону своего широкого плеча.

— Это прерогатива красивой женщины — опаздывать.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули от смехотворного удовольствия его комплимента.

— Спасибо. — Под столом я старалась держать свои колени подальше от него, а на столе избегала любого контакта с его рукой. Его рука выглядела загорелой, мужественной и лениво мощной на белоснежной скатерти.

Я знала, что есть только один способ закончить этот вечер нормально, мне стоит взять инициативу в свои руки и вести разговор так, как я хочу. Я убрала слегка дрожащие руки со стола и положила их на колени.

— Юлия — прелестная девочка, — начала я. — Расскажите мне о ней. Что случилось с ее родителями?

— Они умерли год назад, — резко заявил он. Его глаза вдруг стали похожи на холодные камни. Плоские и совершенно безжизненные.

Я вспомнила ее рисунок, и мое сердце заболело за нее. Я потеряла маму, когда мне было шесть лет, поэтому знала, как больно потерять даже одного родителя.

— Очень жаль это слышать.

Он рассеянно кивнул, но его пальцы так крепко сжали ножку бокала, что она чуть не треснула.

Я видела, что он не хочет продолжать эту тему, но мне нужно было больше узнать, чтобы понять, что происходит с Юлией.

— Как она восприняла их смерть? Поняла, что они ушли навсегда?

Он вздохнул.

— Она ни разу не спросила ни об одном из них с того момента, как я сообщил ей об их кончине. Она еще ребенок, но иногда мне кажется, что она слишком взрослая.

Я кивнула в знак согласия.

— Я тоже это заметила, когда была с ней сегодня. Она выбирает вопросы, на которые хочет получить ответы.

— Она не всегда была такой. Когда-то мы с ней были очень близки. Она обычно ждала, когда я приеду к ним домой и возьму ее покататься на своей машине. Я открывал люк, она вставала на сиденье. Ей это нравилось.

— Она больше так не делает? — Спросил я.

— Нет. Сейчас ее интересует только уединенная жизнь. Читать, рисовать, играть в свои игры.

— Понятно. Ее родители умерли год назад, но Юлия перестала разговаривать полгода назад?

Он нахмурился.

— Да. Это случилось, когда я был в командировке четыре дня. Когда я уезжал, она говорила нормально, но к тому времени, когда я вернулся, она совсем перестала говорить.

— Что-то случилось, пока вас не было?

Он покачал головой.

— По словам моих сотрудников, нет. Они утверждают, и я им верю, что ничего экстраординарного не произошло, пока меня не было. Юлия просто проснулась однажды утром и то ли потеряла дар речи, то ли решила по какой-то причине больше не говорить. Сначала я думал, что она играет, но время шло.…

— И это не связано с ее физиологией?

— Это первое, что я проверил. Все необходимые анализы сделаны. Со слухом и речью все нормально. Ее психолог назвал это отсроченной травмой, и если бы она не была лучшей в своей профессии, я заподозрил бы, что она придумала этот диагноз на лету.

Он помолчал, на лбу у него залегли морщины.

— Я думаю, что этот диагноз имел бы смысл, если бы у Юлии не было периода скорби. Но это не так. Она плакала, и ей потребовалось много месяцев, чтобы выбраться из своей скорлупы, но она это сделала. Ей день ото дня становилось лучше, она почти уже свыклась с их смертью и вдруг, бум, она замолчала. Я пробовал ее соблазнить чем угодно, включая поездку в Диснейленд, но ничего, что я предлагал, на нее не действует. Она отказывается участвовать. Иногда у меня создается впечатление, что она чего-то ждет.

— Ее родители... это был несчастный случай?

И снова его лицо превратилось в жесткую маску.

— Не думаю, что это имеет значение. Разговор об этом только причинит ей еще больше боли.

Резкость его ответа одновременно удивила и задела меня. Я старалась не принимать это близко к сердцу. Как мой работодатель, он просто оставлял за собой право скрывать информацию, как считал нужным, но своим нежеланием говорить на эту тему он убедил меня, что их смерть каким-то образом связана с состоянием Юлии.

Орлов и еще один официант появились у входа в комнату, неся тарелки. Передо мной поставили неглубокую миску крем-супа с тонким чесночным хлебом в виде сетки, положенной сверху.

Я поблагодарила официанта и положила ложку в рот.

— Хорошо? — Спросил Юрий.

— Да, очень вкусно, — солгала я. Суп показался мне теплым месивом.

Какое-то время мы молча еле, только тихо позвякивали ложками о миски.

— Я слышал, ты повела Юлию обедать в комнату, прилегающую к кухне, — произнес он.

— Совершенно верно, отвела.

— Зачем?

— Я подумала, что столовая немного пугает ребенка, хотела, чтобы она расслабилась.

— Понимаю, но ей придется есть здесь, когда она будет есть со мной.

— Или вы можете поесть с ней на кухне.

— Конечно, могу, но тогда Марго узнает все мои секреты.

— Как будто она уже их не знает, — парировала я.

В его глазах блеснуло веселье.

— Туше.

Прежде чем я успела ответить, появился Орлов со вторым блюдом. Утка под малиновым соусом, самфир с маслом и красным картофелем. Должно быть, я немного расслабилась, потому что почувствовала вкус еды, и это было самое вкусное, что я ела.

— А как же школа? — Спросила я. — Вы собираетесь послать ее в школу? Общение с другими детьми может быть полезным.

Он скрестил руки на груди. Напряжение его идеально вылепленных бицепсов на фоне белой рубашки мгновенно разрушило ход моих мыслей, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы услышать его ответ.

— В ее теперешнем состоянии это было бы наказанием. Я не хочу, чтобы другие дети над ней смеялись. Зачем заставлять ее проходить через унижение после всего, что ей пришлось пережить? Кроме того, я уверен, что Юлия снова заговорит. Ей просто нужно немного времени.

— А как насчет прогулок? Вы водите ее в музеи и театры?

Он нахмурился.

— Нет, как я уже сказал, она не хочет никуда со мной ходить. Но может она захочет пойти с тобой.

— Конечно, я возьму ее с собой. Свежий воздух и поездка на автобусе сотворят с ней чудеса.

Выражение его лица было непреклонным.

— Никакого общественного транспорта. Мои сотрудники службы безопасности доставят вас туда, куда пожелаете.

— Могу я спросить, почему вы решили нанять для Юлии няню? У нее есть репетиторы и более чем достаточно людей, чтобы справиться со всем остальным.

— Так рекомендовал ее психиатр. В этом доме слишком много мужчин, и она подумала, что присутствие женщины может помочь.

— Понимаю. — Я изучала Юрия, пока Орлов подавал нам лимонный десерт. Казалось, он действительно ничего не знал о молчании своей племянницы, но что еще важнее, он был решительно настроен помочь ей. Для меня это значило очень много.

— Ты составила уже план действий? — Спросил Юрий.

Я отправила ложку десерта в рот. Он сочно таял на моем языке.

— Возможно, но я еще не придумала, как именно преодолеть невидимую стену, которую она воздвигла вокруг себя.

Орлов снова наполнил наши бокалы и вышел.

Я бессознательно сосала ложку, думая о Юлии, но когда подняла глаза, то увидела, как Юрий смотрит на меня, он был возбужден. Его лицо выражало желание, и я почувствовала вспышку страсти. Какая-то часть меня хотела, чтобы он стащил меня со стула и наклонил над этим столом.

Одна часть.

Мои щеки вспыхнули, и я поняла, что нахожусь на опасной территории. Мне хотелось пофлиртовать с мужчиной, которого я отчитала за то, что он меня поцеловал. Я еще не доела десерт, но отодвинула стул и встала.

— Спасибо за чудесный вечер.

Он тоже встал.

— С нетерпением жду многих таких ужинов с тобой.

— Конечно, — поспешно ответила я. Затем, прежде чем успела смутиться, отвернулась, заставив себя выйти из комнаты не бегом. Я уже достаточно натворила за одну ночь.

По пути к спальне, я заглянула проверить Юлию. Она крепко спала. Ее беззащитное спящее личико заставляло сжаться мое сердце. С первого же мгновения, как я ее увидела в ней меня что-то тронуло. Я пообещала сама себе, что сделаю все возможное, чтобы изменить ее жизнь. Так или иначе, я доберусь до начала ее проблемы.

Готовясь ко сну, задавалась вопросами, как выглядит его спальня. Скользнув под одеяло и закрыв глаза, задумалась что же скрывалось на его этаже за двойными дверями?

Юрий

https://www.youtube.com/watch?v=xvvAYd3X5kA

Должен же быть какой-то выход отсюда!

Я присаживаюсь на стул и наблюдаю за ее уходом. Ее двигающиеся бедра и восхитительная выпирающая задница, тут же посылают возбуждение, пронзив пах.

Что такого есть в этой женщине, что она так легко превращает мою кровь в огонь? В моей жизни было много женщин. Они все готовы были встречать меня на коленях, с жаждой мне угодить, с открытым ртом, готовые заглотить все, что я захочу извергнуть.

Только не она. Черт бы ее побрал.

Меньше всего мне хочется, чтобы она разгуливала по моему дому, демонстрируя свое тело, когда я страстно желал ее плоти, как последняя бродячая собака.

Черт возьми, в первый раз, когда я ее увидел, мне захотелось распластать ее на своем столе. Даже сейчас я вынужден делать вид, что наслаждаюсь ужином, хотя единственное, чего хочу, это зарыться лицом между ее ног. Конечно, она будет сопротивляться, но от этого мое удовольствие только усилится. Потому что я четко знаю, что это всего лишь притворство с ее стороны. Она не способна скрыть огонь в своих глазах, дрожь в руках... она чувствовала себя настолько потерянной, как и я, возможно, даже чувствовала себя еще хуже.

Она была почти готова сдаться. Было бы интересно посмотреть, как долго она сможет протянуть прежде, чем отдастся мне. Я постараюсь сохранить хладнокровие и буду выжидать.

Но рано или поздно я ее трахну.

И с улыбкой я выхожу из столовой. Огонь, который она пробудила во мне, терзает меня изнутри. Мой член стал тяжелым и жестким. Я прямиком направляюсь в сторону бассейна, чтобы дать себе остыть, но проплыв двадцать кругов, я все еще думаю о том, как смогу раздвинуть ее ноги, и о своем члене твердым, как камень.

Изо рта у меня вырывается стон раздражения из-за того, что я не в состоянии себя контролировать. Черт бы ее побрал.

Поэтому ухожу на глубину бассейна. Я всегда плаваю голым. Прислонившись спиной к стенке бассейна, я закрываю глаза и сжимаю кулаком член. Ее образ парит передом мной. Ее пухлые губы, обхватившие мою толстую головку, ее прекрасные изумрудные глаза, смотревшие на меня, пока я трахаю ее в рот.

Я хватаюсь за край бассейна, готовый выпустить свое семя, вызываю в своем мозги запах ее влагалища, отчего кончаю, рыча, как зверь, горячая сперма брызгает из члена в синюю воду бассейна. Даже в самую кульминацию своего оргазма я заметил движение на краю бассейна. Благодаря годам тренировки, я медленно поворачиваюсь. И резко открываю глаза.

Эйприл стоит на краю бассейна, глядя на меня, слегка приоткрыв рот и вытаращив глаза от удивления.

У меня тяжело вздымается грудь, а пульс все еще зашкаливает. Я отпустил свой член, откинувшись назад, положив руки по краям бортика.

Мне показалось, она внезапно пришла в себя. Ее щеки вспыхнули, она тут же отвернулась.

— О Боже, простите меня, сэр. Я не хотела вам мешать.

Я же не почувствовал никакого смущения, ни на йоту. Больше всего меня забавляет такой поворот событий.

Я почему-то был уверен в данной ситуации, что она готова провалиться сквозь землю, поэтому решительно сделала шаг назад.

— Стоять! — Приказал я.

Она мгновенно застыла на месте.

— Повернись.

Она медленно повернулась. Выпятив вперед подбородок, смело встретившись со мной глазами.

Возбуждение на грани ярости пронзило все мое тело.

— Почему ты хочешь убежать? — Спрашиваю я, пробегая глазами по ее халату, доходящему до середины икр. Отражающаяся вода играет разными узорами на ее кремовой коже.

Прикусив нижнюю губу, она поплотнее запахнула халат.

— Прошу прощения… — начала она.

Я пожал плечами.

— За что ты извиняешься?

Она на мгновение закрыла глаза.

Я не мог сдержаться.

— За то, что специально подкараулила меня или за то, что у тебя не хватает духу вступить в воду?

— Я не подкарауливала вас... — она замолчала и с раздражением отвернулась.

— Залезай, — заявил я.

— Что?!

— Ты же хотела поплавать. Так давай.

Она облизала губы и неуверенно взглянула на воду.

— Я не прикоснусь к тебе, если ты этого не захочешь. Конечно, если ты не боишься залезть в воду вместе со мной.…

Секунды замедлились и громко тикали, пока я выжидал, как она поступит. Когда ее руки потянулись к завязанному хлястику халата и начали развязывать его, ее глаза смотрели с вызовом, я с изумлением уставился в воду. Она заставила меня влюбиться в нее прежде, чем я был готов на это.

Я стер улыбку со своего лица, не сводя с нее глаз, пока она вышагивала к бассейну. Ее купальник был цельным как у древней старухи, но он еще больше воспламенял мою кровь. Он не выглядел на ней неуместно, наоборот, подчеркивал выпуклость ее груди и заставлял меня захотеть, мать твою, сорвать его с нее. Она старалась не смотреть в мою сторону, и это было хорошо, учитывая, что мой член был высоко прижат к моему животу, был хорошо виден сквозь воду.

Она присела на противоположном конце бассейна, как можно дальше от меня, потом спустилась в воду и осталась там стоять на месте.

Прошло несколько минут, прежде чем я снова заговорил:

— Ты собираешься там так топтаться?

— Мне здесь хорошо, — ответила она, не оборачиваясь.

Я усмехнулся себе под нос.

— Похоже, тебе совсем там не очень хорошо, крольчонок.

Эйприл

https://www.youtube.com/watch?v=bhRuIqIy7Iw

Слишком потерялся в тебе

Ублюдок.

Только так я могла его назвать, съежившись в углу бассейна и задаваясь вопросом — что заставило меня проигнорировать великолепный душ в своей комнате и отправиться сюда?

Я хотела немного остыть, чтобы заснуть, а спринтерский заплыв смог бы вымотать и успокоить, — это была самая сладкая приманка, однако, когда я появилась здесь…

Я даже не могла вздохнуть.

Мне не следовало здесь появляться.

Я должна была тут же развернуться и уйти, идиотка.…

Я сама себя не могла понять. Действительно, как я к нему относилась, как к своему боссу или решила спровоцировать нас обоих?

Я боролась с собой, он находился в воде на противоположном конце бассейна, наблюдая за мной, и я могла поклясться, что его глаза прожигали дыры у меня на спине. Огромные татуировки, пересекающие левую часть его груди. Мне захотелось обвести их языком до его мышц пресса. И конечно... его член. Шарлотта явно завопит во весь голос, когда я сообщу ей, какой у него большой член. У него был очень большой член, и, судя по тому, что я видела, любая женщина должна была дважды подумать, прежде чем согласиться впустить в себя такое чудовище.

Как я ни старалась отогнать от себя эту мысль, в моей голове бесконечно крутился образ, как он сам удовлетворяет себя кулаком, с рычанием, вырвавшимся из его горла. Отчего мой клитор стал мучительно побаливать.

Я поняла, что была не в состоянии плыть вперед, боясь сделать шаг из своего угла, поэтому решила просто уйти. Чувствуя себя трусихой и проклиная свою глупость, что не развернулась и не ушла с самого начала, глубоко вздохнула и приготовилась вылезти из бассейна.

Только я собралась подтянуться на руках, как услышала позади себя движение по воде. Я замерла, как только он вынырнул из воды позади меня.

Проглотив вырвавшийся из горла крик, я резко обернулась. Его подсмеивающиеся глаза были всего в нескольких дюймах от моего лица. Он загнал меня назад в угол, пока я спиной не уперлась в стенку бассейна.

— М-мис-мистер... — я даже не могла вспомнить его имени.

— Зови меня Юрий, — мягко предложил он, хотя его глаза потемнели от желания.

Силы оставили мои ноги, и должно быть, я начала погружаться под воду, потому что его рука обхватила меня за талию, а может просто потому, что он так захотел. В этот момент, я мало что понимала. Стараясь вцепиться в него, как за свою драгоценную жизнь.

— Вы сказали, что не будете дотрагиваться до меня, мистер Волков, — заявила я, хотя абсолютно ничего не видела перед собой, уставившись в левую сторону от него.

— Юрий, — мягко напомнил он мне.

— Вы сказали, что не прикоснетесь ко мне... Юрий.

— Я сказал, что не прикоснусь к тебе... если ты сама этого не захочешь.

— Я не просила вас об этом, — слабо запротестовала я. Ощущение его сильной руки, обвившейся вокруг моей талии, доводило меня до безумия. Боже, как я хотела этого мужчину.

— Разве ты не хочешь? — пробормотал он.

У меня перехватило горло от его взгляда. Я только и смогла покачать отрицательно головой.

— Я не хотел тебя нанимать на эту работу, — пробормотал он.

Я сглотнула.

— Возможно, вы были правы и не стоило.

— Почему не стоило? — спросил он.

Я отвернулась от него.

Он уперся пальцем мне в подбородок, и повернул мою голову к себе, чтобы я смотрела ему в глаза.

— Почему не стоило? — повторил он.

Я подумала, что ему совсем ненужен ответ на его вопрос, он и так знал. Он наклонился и губами, которые были всего в дюйме от моих, провел вверх по моему подбородку, а затем медленно и мучительно вниз по шеи. Я закрыла глаза, как одержимая, и вдруг ниоткуда услышала его голос.

— Потому что ты тоже хочешь трахнуться со мной? — Обняв меня за талию, он прижал меня к своей груди, мои груди расплющились на его твердой грудной клетке. Он прижал меня к себе.

О Боже, если он достаточно долго будет меня так к себе прижимать, я была почти уверена, что кончу самым бесстыдным образом, совершенно жестко. Именно так я потеряю все свое достоинство. Тряхнув головой, с усилием воли я напрягла свое обмякшее тело, положив руки на его твердую грудь, оттолкнув его.

Он отпустил меня.

— Почему ты отрицаешь то, что происходит между нами? Ты вошла в столовую, и мой член мгновенно стал твердым. И ты покраснела. Ты хочешь того же, что и я. Что тебя сдерживает?

Злясь на саму себя за то, что не смогла скрыть свое желание, а заодно и на него за то, что он открыто указал мне на мою оплошность, я нахмурилась.

— Ты ошибаешься насчет меня.

Он не сказал ни слова... вместо этого приблизил свое лицо к моему.

Я закрыла глаза, и мое сердце заколотилось с такой силой, что я была уверена, что он услышал его стук. Я почувствовала, как его губы оставляли след на моей коже, двигаясь вдоль подбородка. Шквал необузданной первобытной похоти пронесся по крови. Что-то очень опасное нависло над ним. Я почувствовала это с первого момента нашей встречи. Теперь, когда его чисто животная сила, казалось, овладела мной, я не хотела ничего, только чтобы он меня взял с силой, но я все же сделала последнюю отчаянную попытку сбежать.

Он протянул руку к краю бассейна и загородил мне путь.

Я уставилась на вздувшиеся вены на его руке. В этот момент я больше не могла этого выносить, поэтому повернулась к нему и выпалила:

— Если ты так сильно хочешь меня трахнуть, то просто сделай и покончим с этим.

Его брови приподнялись, и намек на улыбку тронул уголки губ.

Я поняла, что ему нравится выводить меня из себя. Отчего разозлилась еще больше. Меня даже не волновало, уволит он меня после этого или нет. Я резко опустила руку в воду, не отрывая от него взгляда, схватила его толстый член. Я услышала возбужденный вздох, сорвавшийся с его губ, и это придало мне немного уверенности, в которой я так нуждалась.

Другой рукой он удерживал меня на месте. Я, не отрывая глаз, наблюдала за выражением его лица, кипя от злости.

Его губы растянулись в волчьей ухмылке.

— Ты хочешь крови?

Я нахмурилась еще сильнее. Раздвинув ноги, притянула его член к своему паху в купальнике, он подался вперед ко мне, я погладила широкой головкой вверх и вниз свою киску через купальник. Слегка откинув голову назад, тихо застонав от ощущения. Темный клубок экстаза развернулся у меня в животе.

Он наклонил голову к моей шеи, начал покрывать кожу поцелуями, высунув язык, чтобы подразнить меня, прежде чем двинуться дальше и погрузить свой язык в мой рот.

Тогда я потеряла себя, яростно дергая промежность купальника. Я была без ума от него. Я хотела, чтобы он был внутри. В этот момент безумия я забыла обо всем, даже о презервативе. Я забыла, что он мой босс. Я забыла обо всем, кроме непреодолимой потребности почувствовать его внутри себя.

— Может тебе помочь? — с усмешкой спросил он меня в губы, когда понял, что все мои усилия были напрасны.

Мне хотелось заткнуть ему наглый рот. Поэтому я отпустила его член и обвила руками за шею. Прижав свои бедра к нему, я стала посасывать его язык, будто была гигантским клещом, желающим насытиться им. Мне хотелось причинить ему боль, поэтому я прикусила его полную нижнюю губу, почувствовав вкус крови. Я улыбнулась, потому что его тело дернулось.

— Значит, ты хочешь играть грубо, — прорычал он. Схватив меня за V-образный вырез купальника и разорвав, будто это была обычная бумага.

Я в шоке наблюдала, как мой красный купальник превратился в два висящих, негодных куска материи. Он резко дернул за лямки на моих плечах, отчего я почувствовала легкий укол боли, а клитор еще больше налился и затвердел.

Он был грубым, но, когда он сорвал тряпки, в которые превратился мой купальник, и ухватил меня за ягодицы под водой, я пришла к выводу, что мне нравится есть грубость. Мне хотелось неистового секса с ним. Он прижал мои бедра к себе, опустив голову к моей груди и втянув сосок в рот. Я отчаянно терлась о него бедрами, он отомстил, укусив меня в ответ.

Без предупреждения он вытащил меня из бассейна, шлепнув голой задницей на мраморные плитки. По коже побежали мурашки, он схватил за колени и рывком развел мои ноги в стороны.

— Бл*дь, Эйприл, — прохрипел он, глядя на мою раскрытую киску. Затем наклонился и зарылся в нее ртом.

Уперевшись ладонями, я запрокинула голову, отбиваясь от дикой атаки.

— Черт, — закричала я, извиваясь бедрами под его ртом, пока он пожирал, как обезумевший изголодавшийся мужчина. Он грубо прикусил мой клитор, безжалостно поглаживая кончик языком, а затем пошел вниз, с жадностью напиваясь соками.

Когда его язык впился в меня, я положила ноги ему на плечи и схватила за волосы, чтобы сохранить рассудок.

— Юрий, — позвала я, но где-то вдалеке зазвонил его телефон. Я не хотела, чтобы он отвлекался, поэтому крепче обхватила его ногами. Я не могла этого вынести... пока он не предоставит мне оргазм. Я была уже на грани.

— Черт, — выругался он и начал высвобождаться.

Я запаниковала.

— Нет, не смей уходить! — Взвыла я и начала двигать киской вверх-вниз по его рту и лицу.

Положив обе руки мне на бедра, он отстранил меня, его хватка была твердой, как железо. Его губы скривились в усмешке.

— Мне нужно ответить на этот звонок, крольчонок. Это срочно. Не соединяй ноги. Я закончу с тобой, как только отвечу.

Черт бы тебя побрал, хотелось мне плюнуть ему в лицо, но поскольку какая-то часть моего мозга все еще сохраняла капли здравомыслия, я не посмела.

Он убрал мои ноги со своей шеи и небрежно погладил клитор. Под моим пристальным взглядом он приподнялся, его мускулы на руках напряглись, вода стекала струями по его телу, он быстро меня поцеловал. Я хотела углубить поцелуй, но не успела, и это еще больше раздуло пламя моего возбуждения. Мне пришлось сдержаться, чтобы не прокричать ему ругательства, когда он поплыл обратно через бассейн к своему телефону.

Он добрался до телефона прежде, чем тот замолчал. Я видела, как он поднес трубку к уху и его глубокий, мягкий, как виски, голос разнесся по всему бассейну. Я видела его упругую задницу в воде, и это раздражало меня до бесконечности. Я не могла дождаться, когда он вернется. Мне нужно было прикоснуться к нему, почувствовать его кожу своей, его член во рту. Поэтому я соскользнула в воду, полностью сняв остатки купальника и медленно направилась в его сторону.

Я остановилась на полпути бассейна, когда он смачно выругался.

— Что? — прорычал он. Его голос был низким и угрожающим, и у меня по спине пробежал страх. — Он что, совсем с ума сошел? Я буду через двадцать минут. Если кто-нибудь из вас, хотя бы на дюйм сдвинется с места до моего приезда, вы покойники.

Я застыла, не в силах сдвинуться с места.

Я смотрела, как он вылез из бассейна и зашагал прочь, голый, гордый и безумно красивый, даже не оглянувшись в мою сторону. Как будто меня стерли из его памяти. Внезапно я почувствовала себя замерзшей и ужасно обнаженной, поэтому прикрыла грудь руками в воде. И пока я смотрела ему в спину, слезы жгли глаза, и я задавалась вопросом, как, черт возьми, я собираюсь проскользнуть в свою комнату через весь дом в таком виде.

Несколько минут спустя я почти полностью сидела в воде, когда меня окликнула Зельда. Никогда еще мне не было так стыдно. Я забилась в угол бассейна, надеясь спрятаться от нее.

Она заметила меня и подошла. Положила сложенный халат и полотенце на край бассейна и ласково улыбнулась мне.

— Мистер Волков просил передать вам это.

— Спасибо, — произнесла я, не в силах встретиться с ней взглядом.

Она тут же развернулась, направившись на выход, а я облеклась в халат с позором приготовившись к его бессердечному увольнению.

Эйприл

— Что он сделал? — Крикнула Шарлотта в трубку.

— Ну, ничего страшного, — пробормотала я, хотя у меня была бы та же реакция, если бы Шарлотта сказала, что с ней произошло такое. Но с Юрием все было по-другому. Между нами было какое-то безумие.

— Черт возьми, это не так, — ее голос сердито повысился. — Он оставил тебя голой в своем чертовом бассейне, не сказав ни слова, даже не взглянув... нецивилизованный ублюдок.

— Я тоже была взбешена, но по правде, агрессором была я. Я хотела его, Шарлотта. Я и сейчас так думаю. И вообще, он мне ничего не должен. Мы не встречаемся. Это была... случайная встреча, и…

— Ты должна поступить с ним так же... даже хуже, — отрезала она.

Я вздохнула.

— Это самое лучшее, что ты можешь предложить?

— Другого я не вижу, — заявила она. — Трахни его по пути куда-нибудь, а потом убеги, пока он не кончил... пусть подумает, каково это.

— Во-первых, ты злишься, что он не предоставил мне оргазма или злишься, что он бросил меня?

— И то и другое! — воскликнула она.

— Хорошо, — ответила я, забавляясь ее вспыльчивостью. — Ну, я нахожусь в странном месте. Я не чувствую стыда за то, что мы сделали. У меня такое чувство, будто я не контролирую свое тело, когда нахожусь рядом с ним.

— Значит, ему позволено обращаться с тобой как с дерьмом?

— Шарлотта, я же говорила тебе, у него было срочное дело. Кто знает, что это был за телефонный звонок? Со стороны казалось, там стоял вопрос жизни и смерти. Я имею в виду, выражение его лица изменилось. Он почти стал другим человеком.

— Убирайся из этого дома, — заявила она. — Тебе не нужна эта работа, найди что-нибудь другое. Я оплачу нашу кварплату в этом месяце.

— Нет, — ответила я. — Я решила остаться.

— Что? Почему?

— По двум причинам. Ради Юлии. Это не ее вина, что я не могу держать свои руки подальше от ее дяди. Я пообещала себе, что сделаю все возможное, чтобы ей помочь. И еще я хочу его, Шарлотта. Очень сильно хочу. Я никогда никого так не хотела, как его. И прежде чем ты что-нибудь скажешь, я ввязываюсь в это с открытыми глазами. Я знаю, кто он такой. Он мерзавец, но это нормально, потому что я не хочу выходить за него замуж или серьезных отношений. Он меня пугает. Я просто хочу иметь с ним исключительно сексуальные, короткие отношения. Когда все закончится, я отряхну пыль с ног и пойду своей дорогой.

Она молчала очень долго.

— Ты, действительно, веришь в то, что говоришь?

— Да. Почему бы мне не завести с ним страстную интрижку? Поверь мне, трудно будет найти женщину, которая согласиться отказаться от такого мужчины. В любом случае, разве люди не делают такого рода вещи постоянно?

— Ты не те люди. Ты слишком легко эмоционально привязываешься к человеку, и когда ты привязываешься то, как правило, достаточно сильно, что потом страдаешь.

— Я не собираюсь ни к кому привязываться…

— Ты этого не можешь знать наверняка, — перебила она.

— Шарлотта, ты не можешь завернуть меня в вату, чтобы я была постоянно в безопасности. Даже если мне будет больно, я все равно хочу поступить так. Если я этого не сделаю, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ты меня понимаешь? — Она ничего не сказала, а я вздохнула. — Послушай, мне нужно собираться. У Юлии впереди насыщенный день.

— Ладно. Я все поняла. Развлекайся.

Мы немного поговорили о работе, но перед самым концом разговора я заговорила о настоящей причине, по которой я все еще была на взводе.

— Не знаю, чем он зарабатывает на жизнь.

— А какое это имеет значение?

— Он чертовски богатый бизнесмен, но я слышала, как он вчера говорил по телефону странные вещи.

— Какие?

— Что-то вроде «Если кто-то из вас сдвинется хоть на дюйм с того места, считайте, что умрете» или что-то в этом роде. И это звучало никак образное выражение, а буквально, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Она замолчала, и я представила, как она ерошит волосы и хмурится, обдумывая мои слова.

— Кроме того, в доме повсюду охрана. Я не часто с ними сталкиваюсь, но знаю, что они есть... и камеры, они повсюду.

— Ну, он богат, поэтому богатые нуждаются в своеобразном уровне такой защиты.…

— Может быть.

Она вздохнула.

— На случай, если этот звонок прослушивается, помнишь, что я читала в газетах?

— Да, помню. Я начинаю думать, что твои газетенки были в чем-то правы.

— Ладно, теперь я еще серьезнее отношусь к твоему отъезду из этого дома.

— Все нормально. Я не останусь здесь надолго. Я повстречаюсь с ним и уйду.

Она усмехнулась.

— Ты говоришь жестоко.

— Ну, и он тоже.

— Вот это моя девочка. Береги свое сердце, мисс Винтерс. Я не хочу, чтобы ты вернулась ко мне в слезах, потому что мне придется заявиться к нему и разрубить его на куски.

Я тихо улыбнулась в ответ.

— Не буду, обещаю.

— О, и прежде чем ты повесишь трубку, скажи мне, насколько большой у него член?

Жар пробежал по моему горлу и лицу.

— Потребуется...э-э... несколько попыток, прежде чем он сможет полностью оказаться внутри.

— Черт возьми! — взвизгнула она. — Неудивительно, что тебе не терпится потрахаться с ним.

— Я вешаю трубку.

— Развлекайся и ни в чем себе не отказывай, — поддразнила она и закончила разговор.

Эйприл

Целый час мы с Юлией выбирали ей наряд на день из шкафа с бесконечными, казалось бы, вещами. Она остановила свой выбор на лимонно-желтом сарафане, белой блузке с оборками и сандалиях с желтыми цветами.

Через двадцать минут мы уже спускались по величественной мраморной лестнице в столовую. Красивый коридор был ярко освещен солнечным светом, и я чувствовала себя уверенно и приподнято, пока не увидела Зельду, идущую нам навстречу. Яркое воспоминание о прошлой ночи всплыло в голове, и я съежилась от смущения.

Однако Зельда вела себя так, словно никакого воспоминания не было.

— Доброе утро, Эйприл и Юлия, — поздоровалась она. — Вы обе направляетесь в столовую, и через секунду кто-нибудь принесет вам еду.

Нас с Юлией ждали тосты, яичница с беконом. Юлия тут же принялась за завтрак.

Я мысленно пробежалась по ее расписанию на день, пока ела.

— Юлия, насколько хорошо ты говоришь по-русски?

Она на мгновение оторвалась от еды и посмотрела мне в глаза. Словно убедившись, что я спрашиваю ее искренне, достала блокнот и что-то написала в нем.

Очень хорошо

— Тогда не могла бы ты сказать мне что-нибудь по-русски? — Попросила я.

Она видела меня насквозь и закатила глаза. Сделав глоток сока, она нацарапала что-то в своем блокноте.

Зачем? Ты все равно не поймешь

Для шестилетнего ребенка она обладала удивительным словарным запасом и замечательным интеллектом. Преимущества частных школ и репетиторства давали свои плоды, подумала я.

— Я знаю, что не пойму, но мне просто хотелось услышать, как звучит русская речь.

Прежде чем она успела ответить, в дверях появился Юрий. Мой позвоночник автоматически выпрямился, взгляд замер на капле не растворившегося масла на тосте. Он сел напротив меня. Я чувствовала запах его одеколона после бритья.

Ему принесли простой завтрак, состоящий из тостов и фруктов. Не обращая внимания на еду, он сделал глоток черного кофе и поверх кружки поймал мой взгляд.

Я тут же отвела глаза. Мысленно отругав себя за это, я повернулась к нему с самой милой улыбкой, на какую только была способна.

— Доброе утро, мистер Волков.

— Юрий, — машинально поправил он. Его пристальный взгляд задержался на мне лишь на мгновение, потом он перевел глаза на Юлию.

Отчего я испытала настоящий гнев, что он задержался на мне всего на мгновение.

— Юлия, как ты себя чувствуешь сегодня? Хорошо? — спросил он.

На несколько секунд девочка застыла, как статуя. Она не подняла на него глаза. Затем спокойно кивнула и вернулась к еде.

Я удивилась ее отстраненности. Ожидая, что она улыбнется своему дяде, кивнет или что-нибудь в этом духе. Но она напротив, вела себя совсем по-другому.

Это заставило меня повернуться и посмотреть на него, и я снова была поражена, насколько он был красив. Сегодня утром его волосы были убраны с лица. При воспоминании о том, как моя рука тянула вчера черную как смоль массу волос, меня пронзил болезненный укол возбуждения.

Юлия взглянула на меня.

Я ободряюще улыбнулась ей перед тем, как вернуться к еде, но, запихивая еду в рот, думала только о нем. Ощущение его толстого члена в руке, его рот между моих ног... И с какой легкостью он бросил меня посреди бассейна.

Я сказала Шарлотте, что все в порядке, что это не повлияло на меня, но какая-то часть меня все еще чувствовала укол боли. Мне хотелось ему отомстить. Прямо сейчас, несмотря на то, что на нем был полосатый синий жилет от костюма... а его мышцы на руках выпирали из-под накрахмаленной белой рубашки, я хотела вырвать у него признание, чтобы он прорычал мое имя в экстазе. Я хотела, крутить им своим мизинцем. Желание превратилось в иррациональную ярость.

— Эйприл…

Его темный бархатный голос пронзил меня, и мой взгляд скользнул по нему.

Несколько мгновений он молчал, его голубые глаза изучали молчаливую ярость в моих глазах.

Мне показалось, что он все понял. Будто почувствовал во мне гнев.

— Чем ты занята в четыре часа дня?

У меня сердце подпрыгнуло.

— У Юлии занятия с репетитором по математике.

— Хорошо. Оставь ее на попечение Марго. Я пришлю за тобой машину.

— Зачем? — Спросила я.

Он приподнял бровь, услышав вызов в моем голосе.

После вчерашней ночи он больше не заслуживал вежливости с моей стороны. Если хочет, то может меня уволить за это.

Он перевел взгляд с меня на Юлию.

— Юлия, ты не извинишь нас с Эйприл, нам нужна минутка? Попроси Марго налить мне еще кофе.

Я видела, как маленькая девочка встала со стула с озабоченным видом и направилась к выходу из комнаты.

Страх в ее глазах встревожил меня, и, повернувшись к ее дяде, я спросила:

— Почему Юлия так тебя боится?

— Это обычная реакция большинства людей. Мне кажется ей нужно бояться тебя, потому что сегодня ты особенно враждебна.

Я сделала большой глоток сока.

— Это из-за вчерашней ночи?

Я смело встретилась с его глазами.

— Вчерашней ночи? А что с ней?

Он грохнул вилкой о тарелку и откинулся на спинку стула.

Мой гнев медленно начал разжигать огонь желания, который начался с того момента, как он вошел в комнату.

— У меня было срочное дело, — со вздохом сказал он. — Ты думаешь, я бы ушел?

Я посмотрела на свою тарелку. Внезапно почувствовав, что готова заплакать.

— Извини, — пробормотал он.

— В этом нет необходимости. Я уже большая девочка и могу сама о себе позаботиться, — быстро заявила я. — Зачем я тебе понадобилась в четыре часа дня?

Он ответил, не отрывая от меня взгляда:

— Я собираюсь научить тебя обращаться с пистолетом.

Мой мозг резко забуксовал.

— Что?!

— Тебе нужно научиться пользоваться пистолетом. На тот случай, если вы с Юлией столкнетесь с какой-нибудь опасностью.

Я перевела взгляд, чтобы обдумать его слова. Столкнемся с какой-нибудь опасностью? С какой опасностью мы можем столкнуться, особенно если нас постоянно будут сопровождать дюжие телохранители? На ум пришло предупреждение Шарлотты. Во что я, на самом деле, ввязалась?

— Испугалась? — с усмешкой спросил он.

Я снова посмотрела на него.

— Нет, но я хотела бы знать, с какой опасностью мы можем столкнуться, если понадобится оружие?

— Это всего лишь предосторожность. Я очень серьезно отношусь к безопасности Юлии, — заявил он, прежде чем отодвинуть стул и подняться из-за стола.

— Я не хочу учиться стрелять из пистолета.

— Считай это издержками твоей профессии. Ты же сама хотела получить эту работу, — напомнил он мне. — Ты можешь уйти в любой момент, когда захочешь.

Он направился к двери, но мои губы шевельнулись прежде, чем я смогла их сжать.

— А что по поводу нас? — Спросила я.

Он сделал еще два шага, закрыв дверь, повернул замок. Он медленно повернулся ко мне, уголок его рта слегка приподнялся в улыбке.

— Что ты имеешь в виду?

Я отключила свой мозг, поднялась на ноги и подошла к нему, остановившись, сверля его взглядом, почти касаясь грудью его груди.

— Ты не хочешь закончить то, что начал вчера? — Спросила я.

Его глаза сверкали от моей дерзости.

— О, очень хочу.

Когда я была с ним, не чувствовала ни стыда, ни смущения, ни робости.

— И когда же?

Все следы веселья исчезли с его лица. Публичная маска доступности тоже исчезла. Сейчас это был совершенно таинственный мужчина, загадочный и жестокий зверь.

— Сегодня, — ответил он. — После того, как мы закончим твое обучение. — Пауза. — Ты уверена, что справишься?

— Справлюсь с чем? Обучением или с тобой? — Возразила я.

— О, я знаю, что ты умеешь пользовать пистолетом. (Подразумевается игра слов — пистолет — член. — прим. пер.)

Мой ответ сорвался с губ прежде, чем я смогла даже подумать об этом:

— Ну, я получила достаточно хороший урок вчера. Для меня это не должно быть проблемой.

Его смех был сухим и коротким.

— Хорошо. — Он двинулся, чтобы отпереть дверь и выйти из комнаты.

Если бы Шарлотта увидела меня сейчас, она бы не поверила, что я поддразниваю и провоцирую этого парня. Я никогда такого не делала. Никогда. Я понимала в данный момент, что играю с огнем, но не могла остановиться. — А ты сможешь? — Спросила я.

Он обернулся.

— Что смогу?

— Справиться со мной?

Он бросился на меня в одно мгновение. Только что я стояла перед ним, а в следующую секунду моя поясница ударилась о стол, тарелки и столовые приборы с грохотом упали на пол, он сжал меня за горло, другой рукой мою блузку в кулаке, чтобы удержать меня на весу. Моя рука отчаянно искала край стола и остатки моей фальшивой уверенности.

Его взгляд жадно блуждал по моим выпирающим грудям, пока я с трудом переводила дыхание. Его глаза были подернуты пеленой.

— Убери свои коготки, дикая кошка. Не думаю, что ты понимаешь с кем связалась.

Я нашла в себе мужество улыбнуться.

— Это тебе решать. Вчера я была крольчонком.

Он продолжал внимательно изучать выражение моего лица.

— Будь готова к четырем.

Я протянула руку, схватив его за промежность. Он был тверд как скала, и мое сердце подпрыгнуло от неопровержимого доказательства его реакции на меня.

— Я уже вот она здесь, так давай, черт побери, покончим с этим.

— Покончим? Ах, крольчонок. Ты даже не можешь себе представить. — Он дважды стукнул кулаком по столу, рассмеявшись. Не произнеся больше ни слова, развернулся и направился к двери.

Как только он ушел, я выпрямилась и попыталась встать, но мои колени подогнулись. Я ухватилась за стол, чтобы не рухнуть на пол. Все еще стараясь отдышаться, подняла глаза и увидела Юлию, наблюдающую за мной из-за двери.

Она выглядела так, будто вот-вот расплачется.

Ее выражение лица немедленно вернуло меня в настоящее.

— Юлия, — позвала я.

Несколько секунд она просто смотрела на меня, потом подбежала ко мне. Я присела на корточки, она бросилась в мои объятия. Ее руки обвились вокруг моего плеча, будто она пыталась меня утешить. Я не могла понять, что происходит.

— Милая, что с тобой?

Она не ответила, только издала странный всхлип.

Я отстранилась и встретилась с ее мокрыми от слез глазами.

— Не плачь. — Утешала я ее. — Почему ты плачешь?

Но она плакала еще сильнее. Ее рыдания пробудили во мне эмоции, которые я не могла понять, почувствовав, как слезы текут по моему лицу. Я поняла, что она меня жалела. По какой-то причине она решила, что ее дядя меня сильно обидел. Так мы просидели довольно долго, не произнося ни слова, пока наконец она не отпустила меня, и я поднялась на ноги.

— Что случилось? Скажи мне, прошу тебя? — Умоляла я, глядя в ее покрасневшие, несчастные глаза.

Она только отрицательно покачала головой, как я и ожидала, не произнесла ни слова.

Я никогда еще не была так сбита с толку.

Юрий

Эйприл Винтерс отвлекала меня.

Отвлекала это было мягко сказано по сравнению с тем, что она вытворяла со мной. Черт побери, я не понимал, куда двигаюсь и куда приду с этой женщиной. Я не мог перестать думать о ней. О ее нежной коже. О надсмехающихся алых губах. Этих «трахни меня» глазах, а ее ноги. Боже, эти чертовы ноги. И ее сладкая киска. Мне потребовалось все силы, чтобы уйти вчера. И теперь вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что происходило прямо перед моими глазами, я, черт побери, просто мечтал о ней.

А прямо передо мной стояли полукругом пять мужчин, которые били ногами съежившегося дурака на полу. Они собирались его убить, и в этот момент я готов был позволить им это сделать.

Я знал, что они ждут меня. Если бы они не подчинялись мне, а моему покойному отцу или даже брату, им не потребовалось бы их разрешение. Они могли запросто его выпотрошить и преподнести сердце жертвы на серебряном блюде. Я не любитель «мокрухи». Мне это не нравится, я считаю, что благодаря таким делам, можно запросто оказаться за решеткой. Я не социопат... я психопат. Но впервые за очень долгое время просто возникла необходимость в «грязной работенке».

Новая вспышка ярости снова пронзила меня, я вскочил с металлического стула, отчего тот с грохотом упал на пол.

Парни перестали пинать ногами придурка на полу. Он издал низкий стон.

Я стоял к ним спиной, засунув руки в карманы.

— Есть новости из больницы?

— Он в коме... Когда он выпрыгнул, то сломал позвоночник, — объяснил Иван состояние человека, которого этот мудак чуть не отправил в могилу.

Я бы не возражал, но он был единственным, кто обладал нужной мне информацией. Чертов дурак.

— Ты привлек внимание копов... — Раздраженно пробормотал я. Повернулся и подошел к человеку, скорчившемуся на полу. Его лицо превратилось в кровавое месиво. — Теперь они будут следить за всем, пока вся эта чертовая шумиха не утихнет, бл*дский кобель. — Я не мог подобрать более грубого слова, чтобы успокоить гнев, который хотел обрушить на него.

Я слышал его предсмертные стоны и ничего не чувствовал. Он был предателем. На секунду я вспомнил лицо Юлии, когда сообщил, что ее родители умерли. У меня зудели ноги, мне хотелось с силой тоже его пнуть, но сдержался.

Он был никем. Ничем. Я выиграю эту войну. Я отомщу всем, кто предаст и предал меня. Одним за другим. Им будет некуда бежать, негде будет спрятаться. Это был только вопрос времени.

— Прикончите его, — холодно сказал я и отправился прочь.

Выйдя из контейнера, я быстро пересек строительный двор и в мгновение ока оказался на импровизированном стрельбище. Как раз перед тем, как я взял пистолет, зазвонил мой телефон.

— У меня в машине няня Юлии, босс, — произнес Вальдимир по-русски. — Мне отвезти ее в главный офис или...

— Я во дворе. — Закончил разговор.

Я надел наушники и набрал команду выдвинуть цель. Поддерживая протянутую руку, я закрыл один глаз и попал цели прямо в голову. Один за другим. Я всадил в голову двенадцать пуль, прежде чем объявили о ее прибытии. Часть гнева все еще была во мне, но мысли об Эйприл вернулись.

Я почувствовал, как мое горло сжалось от предвкушения. В данный момент я знал, что она была именно той, кого я хотел видеть больше, чем кого-либо другого в этом мире. Я хотел прикоснуться к ней, почувствовать ее запах, услышать, как бьется ее сердце, снять напряжение с тела, врезаясь в нее. Я представлял, как она наклонится, чтобы принять меня целиком. Каждый гребаный дюйм.

Как высоко будет звучать ее тихий голос, когда я наконец овладею ею? Мой член дернулся, и я не попал в чертову мишень. Я опустил пистолет, чтобы начать думать мозгами, а не членом.

Я взглянул на дверь. Где же она, черт возьми?

Раздался тихий стук.

— Войдите, — сказал я, поворачиваясь к двери.

Дверь открылась, но это была не она. Это был Александр, мой заместитель и лучший друг с тех пор, как мы учились в средней школе. Он приклеился ко мне с того самого момента, когда я рассказал ему, насколько может быть опасной моя семья.

— Как умерла твоя мама? — меня спрашивали наши одноклассники.

— Мой отец застрелил ее, — сухо отвечал я.

Некоторые поверили мне и сбежали. Другие называли меня больным на голову, но этот желтоглазый мальчик-Годзилла что-то разглядел тогда во мне и остался. Поверил ли он мне тогда или нет, я никогда не спрашивал, но так или иначе, с годами он не ушел, и я понял, что никто другой в моей жизни не смог бы пробить ту глубокую ноту близости, которую я испытывал к нему.

— Что с тобой происходит? — выпалил он по-русски, не сводя глаз с шального выстрела.

Я тяжело вздохнул и снова поднял пистолет. Прицелился на силуэт. На этот раз я добавил безупречную дыру к остальным в голове мишени.

— Дерьмо все время идет наперекосяк, — рассуждал он. — Почему ты так нервничаешь?

— Нет причин, — сказал я, обернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, как его брови на мгновение взлетели вверх, прежде чем он скрыл свое выражение и молча стал изучать меня.

Именно в такие моменты я ненавидел его больше всего. Мне не нужны были его ум и молчание. Мне нужна была гребаная горилла, которая не понимала бы меня так хорошо.

Дверь снова открылась, но он не отводил от меня взгляд.

Проклиная его про себя, я повернулся и увидел входящую Эйприл. Она переоделась. На ней была белая футболка поло и темно-синие джинсы. Ее волосы были собраны в конский хвост, и я заметил образовывающийся синяк у нее на горле.

И почувствовал толчок обладания. Черт, я это сделал!

Дверь за ней захлопнулась. Она, казалось, не знала, как повести себя дальше.

Алекс на мгновение перевел взгляд на нее, потом снова на меня.

Я постарался сохранять спокойствие.

— Привет, — тихо поздоровалась она, затем повернулась к Алексу, но, похоже, не знала, как обращаться к такому страшному незнакомцу.

Алекс всех до смерти пугал. У него были татуировки на шее и лице. И он был размером с кирпичный сарай. Он без улыбки посмотрел на нее.

На мгновение мне стало ее жалко. Он будет изучать ее, пока не поймет ее роли рядом со мной.

Неловко, Эйприл пыталась избежать его взгляда, глядя на меня.

Я отвернулся, чтобы взять пистолет и произнес:

— Возьми пистолет с той стойки, — приказал я и выстрелил.

Она вздрогнула от оглушительного грохота.

Когда я обернулся, она прижимала руку к груди, я увидел страх в ее глазах, отчего почувствовал раскаяние за свою глупость. Зачем я это сделал? Потому что я не хотел, чтобы Алекс все понял? Потому что она превращала меня в наркомана своим телом? Раньше мне никто не был нужен. Я брал женщин, трахал, а потом отбрасывал в сторону. Все. Я никогда не испытывала такого желания.

Заметив Алекса, прислонившегося к столу в углу, я спрятал беспокойство, спросив:

— С тобой все в порядке.

— Нет, совсем не в порядке, — ответила она. — Я не хочу здесь находиться.

Я почувствовал внезапный страх, что она уйдет. Может я зашел слишком далеко... но страх потряс меня до глубины души. Меня никогда раньше не волновало, останется женщина или уйдет.

— Ты должен жестко и быстро трахнуть ее, — прокомментировал Алекс по-русски. — Выкинуть из головы и из своего дома. Она совсем не то что надо.

Его голос был подобен ведру со льдом, вывалившемуся мне на голову.

С этими словами он вышел.

Эйприл

https://www.youtube.com/watch?v=0sw54Pdh_m8

Она сводит меня с ума

По дороге, когда мы прибыли к Юрию, я неожиданно, а может специально столкнулась с мужчиной, которого превратили в кровавое месиво, волоча по бетону. Я мельком увидела его лицо. Оно было разбито так, что его глаза распухли, а губы отвисли. На самом деле, он казался мне мертвым, поскольку его тело волочили тяжело, и он не двигался.

Совершенно ошеломленная и потрясенная, я продолжала идти вперед, ставя ногу перед собой, затем другую. Игорь, водитель Юрия, сделал вид, что ничего особенного не заметил. Мы шли с ним через двор строительной площадки. Мое сердце беспощадно колотилось в груди.

Господи, я только что видела мертвеца!

Впервые я по-настоящему совершенно другими глазами посмотрела вокруг себя. Я находилась на огромной строительной площадке в Ист-Энде. Мы подошли к зданию, Игорь открыл металлическую дверь и пропустил меня вперед. Мы тут же вошли в коридор, двинувшись по нему. Мы прошли мимо одной комнаты, где дверь была открыта, и я заметила группу мужчин с оружием, засунутым за пояс штанов, курящих, а также громко говорящих что-то по-русски, горячо что-то обсуждающих, я не могла понять что именно.

Только поняла, что лучше с ними не связываться, поскольку их выражение лиц выражало опасность.

И слова, брошенные Юрием вчера, его быстрый уход и безумно строгая охрана вокруг дома уже начали давать пищу для моих мозгов, от которых кровь застывала в жилах. За завтраком я постоянно бросала вызов этому мужчине, который, как теперь поняла мог запросто сломать мне шею голыми руками или, что было бы намного проще, послать одного из этих здоровенных русских телохранителей, мимо которых я прошла в первый день, справиться с этой работой за него.

Но... Это было действительно последней каплей.

Каким-то образом, я интуитивно поняла, что устрашающий и внушительный спутник Юрия высказался обо мне не очень мило. Его грубый тон голоса на иностранном языке эхом прокатился по комнате, и у меня по коже пробежали мурашки.

Юрий был не обычным человеком. Я не могла точно сказать, была ли наша королева рептилией, но в данном случае, в данном конкретном случае газетенки оказались правы. То, что Юрий имел отношение к русской мафии, было не фальшью.

Как только его друг русский ушел, он повернулся ко мне.

— Почему? — Поинтересовалась я.

— Прости, — прошептал он.

Я видела по его глазам, что его слова звучали искренне, он словно давно не произносил этого слова, очень давно. Может, в его мире люди предпочитали так обращаться с людьми моего сословия, глядя, как мы будем реагировать на их действия. Это был большой риск. Но я могла бы при первой возможности обратиться в полицию.

В конце концов что угодно. Я точно понимала, что он никогда не сломает мне шею голыми руками. И я вдруг ощутила, как страх в моей душе начал рассеиваться, его заменило буквально первобытное желание, которое неизменно охватывало меня, как только я оказывалась с ним рядом. Мне захотелось вцепиться ногтями в его торс, повиснув на нем изо всех сил... чтобы мои обнаженные груди прижимались к его пластам мускулов на его груди, а его режущие голубые глаза смотрели на меня, а мой язык был у него во рту.

Я покачала головой, удивляясь новому направлению своих мыслей. Как я могла хотеть секса с этим мужчиной, когда только что видела мертвое тело? Должно быть, я окончательно схожу с ума. Это было полным безумием. Неправильно. Все было неправильно. Мне необходимо было смыться отсюда, как можно быстрее. И смыться, пока я не стала походить на этого мертвого человека. Мне стоило изменить свою жизнь, выйти на улицу, оставив все это позади. Но на этот раз я не смогу уйти. На этот раз все было очень серьезно.

— Эйприл, — позвал он.

Я даже не взглянула на него. Я делала шаг вперед, потом другой ногой, продолжая двигаться к двери. Я решила уйти и ничто не могло меня остановить.

Пока не раздался выстрел. Он решил меня застрелить!

Я закричала, но кричала ли я в своем воображении или на самом деле не могла сказать. Сердце прямиком ухнуло в желудок. Руки закрыли уши, все тело содрогнулось от ужаса. Я была уверена, что в меня попала пуля. Я ждала и ждала пару секунд, что почувствую адскую боль, почувствую, как провалюсь в беспамятство, но когда я открыла глаза спустя целую жизнь, то увидела дыру в бетонной стене рядом со своей головой.

Я резко обернулась от ярости, слезы брызнули из глаз, заорав:

— Ты что, совсем спятил? — Завизжала я. Все еще пошатываясь от страха и сердца, ушедшего в пятки, а также бешенного пульса. И бросилась на него. Шок и ужас сотворили со мной чудеса, сделав меня неуправляемой, я со всей силы толкнула его в грудь. Но мои ладони, соприкоснувшись с его твердой, как камень, грудью, не произведя на него никакого эффекта, остановились, словно врубившись в стену, а потом метнулись вверх. Он позволял мне осыпать себя градом ударов по груди, пока я не впечатала его спиной в стену, с трудом дыша.

Без малейших усилий он схватил меня за запястья.

— Хватит. Успокойся. Я стрелял не в тебя, — заявил он, его взгляд был острым, но выражение лица стоическим и непроницаемым.

Я понимала, что выгляжу полной развалюхой, неуправляемой в ярости.

— Отпусти меня. Я успокоилась, — сказала я через стиснутые зубы.

Он отпустил, и я опять, как и тогда, залепила ему пощечину. Звук был таким громким, как и его предыдущий выстрел. Время между нами застыло. Я смотрела на него, пока ярость окончательно не покинула меня, вернув меня саму, мои чувства, а вместе с ними и сожаления от том, что я только что совершила.

Я в шоке прикрыла рот рукой, глядя на проступающий отпечаток своей ладони на его щеке.

— Я... я не хотела. Я…я... — попыталась сказать, но забыла все слова. Я отступила в страхе, уверенная что, чтобы ни случилось, я не выйду отсюда живой из-за того, что только что совершила. Затем развернулась и бросилась к двери, но не успела сделать и шага, как меня с силой обхватили за талию.

Он оторвал меня от пола, я стала молотить ногами по воздуху.

— Отпусти меня! — Закричала я, но потом затихла, как только он развернул меня к себе и прижался губами к моим губам. Всем телом с силой прижимаясь к нему. Ноги болтались над полом, шея изогнулась, пытаясь сосать горячий язык Зверя, как только он погрузился в мой рот. Мне нужно было его укусить, но я, как собака Павлова, машинально стала бесстыдно сосать его язык.

Его поцелуй был одновременно и раем, и адом — чудесный, животворящий жар и самый ужасающий озноб. Я не могла заставить его остановиться, но в то же время другая часть меня наблюдала за всем этим с изумлением и ужасом, желая, чтобы он никогда не прикасался своими губами ко мне. Я попыталась его оттолкнуть, но пришла к выводу, что мое сопротивление было скорее в моей голове, чем в моих руках, так как он не собирался останавливаться, и я тоже.

Я развернулась в его объятиях, когда мой мозг, в конце концов, решил все свое внимание направить на трепет, погнавшись за жаром, позволив самому восхитительному мужчине, которого я когда-либо вкушала, поглотить меня.

Из меня вышибло весь воздух, моя спина вдруг оказалась прижата к стене. Я попыталась сделать большие судорожные вдохи, захватить как можно больше воздуха ртом, наконец, он прервал поцелуй и зарылся лицом мне в шею, его губы стали покусывать и пробовать мою кожу на вкус. Я изо всех сил вцепилась ему в рубашку, не понимая, то ли я собиралась его оттолкнуть или старалась прижаться и погрузиться в него.

— Ты ублюдок, — услышала я свой голос, вспомнив о своей пощечине и кулаках, сводящие с ума от эйфории экстаза. — Прости, — услышала я тут же свои извинения. Я была уверена, что окончательно рехнулась.

Его губы вернулись к моим, и я снова испытала помутнение рассудка.

Потом я перевела взгляд на его руки, которые с яростью разрывали пуговицы на моих джинсах, а я так нуждалась в этих его действиях, как и в следующем вдохе. Он опустился губами на мою грудь, вбирая мои выпуклые соски через материал майки, но я хотела большего. Поэтому стянула футболку через голову, сбросила лифчик и, обхватив его руками за шею, прижала его лицо к своей груди. Это было такое неуважение к собственному телу, я даже не понимала, смогу ли когда-нибудь простить себя за такое. Но я не могла остановиться. Единственное, что я хотела в данный момент, почувствовать его в себе, а также везде.

Одной рукой упираясь ему в грудь, пока его рот посасывал и покусывал мой набухший сосок, он протиснул свою мускулистую руку мне в трусики и сжал клитор.

Потом я почувствовала, как его пальцы скользнули в мою мокрую киску, на мгновение у меня сердце остановилось. Он с силой сжал мой вход, мне показалось, что я распадаюсь на кусочки.

Господи. Что со мной происходит?

Все это чертовски пугало меня. Этого не должно было произойти. Этот мужчина был слишком опасен. Он мафиози. Я отпустила его шею и начала высвобождаться.

— Нет! — Отчаянно закричала я, ухватив его за запястье, чтобы убрать его руку, но она не сдвинулась с места.

— Поиграем, дикая кошка, — насмешливо произнес он, просовывая в меня еще один палец, а потом еще один.

Я почувствовала, как мои кости начинают таять. Его пальцы настолько умело двигались во мне, быстро и плавно, я извивалась бедрами в безумном трансе, пытаясь доставить еще больше себе удовольствия.

Мне было наплевать двигалось ли время вперед или остановилось, я отдалась полностью ощущениям, волнам удовольствия, исходящим от его пальцев. Я быстро кончила, обхватив руками его за голову от изумления. Боже, я готова была сойти с ума окончательно только от его пальцев. Я отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза. Какой же я была дурой, когда сказала Шарлотте, что с радостью уйду, когда все закончится. Это никогда не закончится. По крайней мере для меня. Какой мужчина сможет сравниться с ним? Теперь я знала, что не смогу справиться с этим мужчиной, не смогу оторваться от него.

— Мы должны остановиться, — прошептала я.

— Почему ты все время пытаешься убежать? — спросил он. — Я даже еще не начинал с тобой.

У меня не было ответа. Вместо ответа я начала отталкивать его, отчаянно желая, чтобы он меня отпустил.

— Нет, — прорычал он. — Не раньше, чем я получу тебя. — Схватив за мои трусики и джинсы, он молниеносно стянул их вниз по ногам. Оторвав меня от пола, он отшвырнул скомканную одежду.

Я оказалась перед ним совершенно голой.

Со стоном он опустил голову и принялся лизать бешено бьющуюся жилку у меня на горле. Пока я наслаждалась его действиями, его губы снова полностью завладели мной.

Я была такой растекшейся и слабой, прислонившись к стене.

Без задней мысли бедра сами собой раздвинулись, я почувствовала твердый как камень член, толкнувшийся в мой вход. Он провел своей толстой головкой вверх-вниз по моей набухшей, влажной киске. Как животное в течке, я подняла ногу, положив ему на бедро.

Слегка наклонившись вперед, он вошел в меня.

Господи Иисусе. У меня перехватило дыхание. Я с силой зажмурилась, так как эйфория от вида огненной, мертвенно-бледной похоти, которую я никогда не испытывала, полностью захватила меня. Я услышала стон.

И исходил ли он от меня или от него, я не могла сказать, да, мне было наплевать.

Юрий Волков трахал меня с силой, мои ноги оторвались от пола. Его член грубо и беспрерывно вонзался внутрь. Я не могла противостоять его толчкам. Но также не могла угнаться за его голодом и мужским первенством, поэтому просто крепко обняла его за шею, повиснув на нем, а слезы катились по щекам уже второй раз за этот день.

Он смачно выругался по-русски, как только я оттянула его волосы, желая дать выход его восхитительному экстазу.

К моему удивлению, я снова кончила. На этот раз все походило на взрыв. Как сказала бы Шарлотта «ненастоящий взрыв». Когда моя киска стала судорожно сжиматься вокруг его толстого члена, я содрогнулась всем телом.

От чего он оказался у черты и присоединился ко мне.

Вместе мы застонали и задвигались, пытаясь отдышаться. В первый раз, когда он заставил меня кончить, было легко промолчать, но с теми чувствами, которые я все еще пыталась контролировать, он понял, что у меня могут быть скорее всего проблемы с речью или даже с ходьбой в течение следующих нескольких дней. Я чувствовала себя побитой и изнасилованной, причем самым восхитительным образом, о котором только можно было и мечтать.

Мои губы скользнули по его лицу в поисках его губ, и я с силой поцеловала его, боясь, что этот момент никогда не повторится. Он позволил мне его поцеловать, и его толстый член выскользнул из меня.

Я текла его и своими соками, и это было настолько эротично, никогда такого не ощущала раньше. О Боже, я позволила ему войти в себя! Я запаниковала и крепче прижалась к нему, отказываясь разорвать наш поцелуй или отпустить его. Я просто хотела сделать вид, что все хорошо. Я готова была остаться в этой комнате навсегда.

Но он отстранился от меня.

Я так боялась открыть глаза.

Между нами воцарилось молчание, и когда оно стало слишком напряженным, я откинула мокрые от пота волосы на плечи и, не глядя на него, начала приводить себя в порядок. Понимая, что моя прогулка позора только началась. Я подобрала с пола свои трусики. Если бы он сейчас начал извиняться или сказал, что это было с нашей стороны безумной ошибкой, или сказал, что мы сможем сделать вид, что ничего такого не было с нами никогда, клянусь, я бы его убила. Но он ничего такого не сказал.

— Я занимался с тобой сексом без резинки, — заявил он странным, хриплым голосом.

Мой взгляд метнулся к нему.

Он выглядел, действительно, немного шокированным, словно такого никогда не случалось раньше. Он отрицательно покачал головой.

— У меня в кармане был презерватив, но я не вспомнил что нужно им воспользоваться.

— Хорошо. Я позабочусь об этом, — быстро заявила я, натянув трусики и джинсы на талию.

Он потянулся ко мне, я внезапно так испугалась, что сделала шаг в сторону. Наши взгляды встретились, и я заметила гнев в его глазах.

Все, чего он хотел в данный момент — помочь мне.

— Со мной все в порядке, — сказала я и сосредоточилась на одевании футболки. Я слышала, как он вполне комфортно подтягивает свои брюки. Я не могла взглянуть ему в глаза.

Возвышаясь надо мной, я ощущала его нависающую тень.

— Хочешь не хочешь, но тебе все равно придется научиться стрелять, — заявил он, прежде чем выйти из помещения и закрыть за собой дверь.

Только тогда я подняла голову и издала странный вопль возмущения.

Эйприл

Я тащила свой чемодан вниз по лестнице, пока все спали, по крайней мере я надеялась на это, спрятав их в шкафу в прихожей. Измученная бессонной ночью, я провела большую часть ночи, беспокоясь о том, как смогу все объяснить Юлии, что ухожу. Я обещала сама себе, что останусь с ней и помогу. Я понимала, что она чего-то боится, но не смогла сдержать слова. Юрий же был предан ей до конца жизни, поэтому он точно сможет найти способ и новую няню, способную ей помочь.

Я выпрямила спину и вытерла пот со лба.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я услышала шаги позади себя. Я резко обернулась, к своему ужасу, увидев Юрия и его огромного грубого, как Годзилла, спутника наблюдающими за мной, при этом засунув руки в карманы. Они были одеты просто великолепно, в дизайнерские костюмы, которые стоили больше, чем все, что было у нас с Шарлоттой. По всему дому должно быть развешаны камеры. Должно быть, они видели, как я кралась вниз по лестнице, чтобы спрятать свой чемодан.

Я смело встретилась взглядом с Юрием, отказываясь раболепствовать перед ним.

Он промолчал, но его холодный взгляд требовал объяснений.

— Я ухожу, — заявила я, вздернув подбородок. — Уверена, что ты будешь со мной согласен, что оставаться в этом доме — плохая идея. — Мои слова звучали почти глупо, но мне было все равно, он может думать все, что хочет.

Юрий продолжил свой путь, не говоря ни слова, мне оставалось только с шоком пялиться ему в спину. Его мало волновало — останусь я или уйду! И внутри меня что-то сломалось.

— Ты не можешь так просто уйти, — услышала я голос его спутника.

И перевела взгляд на него.

— Почему? — По правде говоря, он меня пугал. Он относился к тем людям, увидев которых, я бы перешла улицу, чтобы не столкнуться с ним.

Его лицо стало суровым.

— У нас дела в Позитано, мы вернемся через два дня, так что, прошу тебя, останься с Юлией до тех пор.

— Я…

— Это очень важно. Сделай это ради ребенка.

Я молча кивнула.

— Спасибо, — кивнув, произнес он, потом тоже вышел за дверь.

Я смотрела им вслед, как громадная входная дверь с грохотом захлопнулась. И этот звук, сотряс весь дом... а также мое сердце. Я чувствовала себя взвинченной и в то же время неуверенной. Мрачная грусть охватила меня, и я почему-то ощутила пустое чувство потери. Неужели я была для него всего лишь игрушкой для траха. Я так легко ему отдалась, почувствовав себя шлюхой. Типа, когда очень богатый человек воспользовался тобой, а потом отбросил. И теперь я стала всего лишь нянькой для его племянницы.

Хорошо, утешала я себя, вспоминая, что именно так и поступал дьявол. Он заставлял людей

совершать немыслимые поступки, а потом… просто смеялся над нами. Я готова была остаться на эти два дня, смоюсь потом. К счастью, мое сердце не было разбито. Хотя мое эго было слегка помято. Я казалась себе идиоткой, но все, в конце концов, совершали ошибки в своей жизни. Юрий войдет в историю как моя самая величайшая ошибка.

Никогда больше я не позволю мужчине так со мной поступать.

Юрий

«Я ухожу, — заявила она, вздернув подбородок. — Уверена, что ты будешь со мной согласен, что оставаться в этом доме — плохая идея».

Бл*дь! Я был, мать твою, взбешен, что даже перед глазами все стало красным. В этот момент я не мог думать и говорить. Мне просто хотелось перекинуть ее через плечо, подняться наверх и трахать до тех пор, пока она не придет в себя.

Но у меня не было такой роскоши. Я не мог этого себе позволить, хотя мой член хотел ее киску. Единственное, что я мог сделать — это уйти. Я понимал, что попытка с моей стороны вызвать ее на откровенность, только бы усугубила всю ситуацию. Все стало бы еще только хуже.

Она собиралась покинуть меня. Именно так. Ну и хрен с ней. Я не нуждался в ней. Что она о себе возомнила? Что она единственная женщина с киской на земле? Я могу заменить ее в мгновение ока. Я так и сделаю. Когда все это дерьмо закончится, я пойду и буду трахать двадцать рыжих, пока не избавлюсь от воспоминаний о ней.

Звучит хорошо. Я нарушил свое самое священное правило. Никогда не смешивать работу с удовольствием. Я слишком запутался. Прошлой ночью, вместо того чтобы сосредоточиться на своих делах, не смог перестать думать о ней, я хотел отправиться к ней в спальню. Мне не нужно это дерьмо в моей жизни. Женщины существовали для траха, все было понятно и просто. Еще немного — и она возьмет меня за яйца. Ни одна женщина не хватала меня за яйца. Ни одна.

И Эйприл Винтерс тоже не сможет. Никто не сможет этого сделать.

Я заметил, что Алекс задержался, чтобы поговорить с ней. Отчего еще больше разозлился, представив, как он разговаривает с ней. Неужели он тоже хочет ее трахнуть? Я сглотнул комок ярости, застрявший в горле. Готова ли она также раздвинуть для него ноги, как и для меня? От ярости у меня сжались кулаки, а затем разжались, как только я услышал его шаги позади себя.

Я рывком распахнул дверь и вышел во двор. Уже было жарко и душно. Я услышал, как хлопнула дверь позади, и Алекс присоединился ко мне на ступеньках. Мы молча шли к машине.

Я проскользнул в салон, Алекс уселся с другой стороны.

— Я найду ей замену, — холодно сказал я.

— Она останется с Юлией, пока мы не вернемся. Юлии необходимо, чтобы кто-то был с ней рядом, — ответил он.

Я почувствовал, как по моему телу пробежала волна удовольствия и радости, но промолчал.

— Но идея найти ей замену — хорошая идея. Я попрошу Зельду подыскать новых кандидатов.

Я повернул голову и посмотрел в окно. Алекс был прав. Это было бы лучшим решением. Заменить ее и вернуться к нормальной жизни.

Я слишком далеко зашел или позволил всему слишком далеко зайти.

До безумства.

Эйприл

Мы с Юлией провели весь день на полу ее огромной ванной комнаты, выложенной розовым кафелем.

Чтобы хоть как-то компенсировать плохие новости, которые мне вскоре предстояло ей сообщить — о своем отъезде, я пообещала заняться с ней тем, что она больше всего хотела после ее уроков с репетиторами. Ее первой просьбой было перекрасить волосы в такой же цвет, как у меня.

Она была всего лишь ребенком, и я действительно не хотел красить ее прекрасные девственные волосы, но у меня возникла идея. Я попросила Зельду, не сможет ли она достать для меня американский рыжий «Кул-Эйд». Мне пришлось произнести его название по буквам, но меньше чем через час она нашла поставщика и принесла мне четыре пакетика, того, что я хотела.

Я разложила пакетики перед малышкой Юлией. Мы могли оставить «Кул-Эйд» на час, отчего ее волосы стали бы немного с рыжим отливом или могли оставить на три часа, и они превратились бы почти в такие же рыжие, как и мои. Я предупредила ее, что три часа в шапочке для душа не каждый выдержит, но она была настроена решительно.

Я решила, что она сдаться, но упрямая решимость видно была в крови этой семьи. Она держала «Кул-Эйд» целых три часа.

Порция свежеиспеченных пирожных, любезно предоставленная шеф-поваром, составила нам компанию, когда она сидела на столешнице в ванной, а я сушила ей феном волосы, доходящие до середины спины. Ее рот был забит пирожными, и, заметив мои смеющиеся глаза, она улыбнулась и предложила мне пирожное. Я откусила кусочек, намеренно прикусив ей палец.

С озорной усмешкой она отдернула руку, как раз вовремя, чтобы я не прикусила больше. Мне очень нравился этот ребенок. Если бы все было по-другому, я поняла, что смогла бы заставить ее заговорить. Со вздохом сожаления я снова обратила все свое внимание на ее волосы и голубоглазого дядю.

Я скучала по нему в сексуальном плане, хотя и не любила. Моя киска была горячей и странно набухшей от жестокого траха с Юрием, а тело стало каким-то полым.

Покончив с волосами Юлии, я провела пальцами по красной массе и повернула ее лицом к гигантскому зеркалу.

Я ожидала, что она испытает радость, по крайней мере, удивление, но когда она проглотила пирожное, то просто молча смотрела на себя новую в зеркало...я была слегка в замешательстве.

— Что? — Спросила я.

Прошло несколько секунд, но она не произнесла ни слова. Затем она улыбнулась, но это была такая грустная улыбка, что у меня защемило сердце.

— В чем дело, дорогая? — Взмолилась я.

Она начала плакать.

Я понимала, что она не может быть взрослой, какой изо всех сил пытается казаться, скрывая свои эмоции. Мне так хотелось помочь ей, но я не знала, как.

— Прошу тебя, не плачь, дорогая. Я здесь ради тебя. Просто скажи мне, что случилось. Прошу тебя. Что произошло? Может я смогу помочь, — умоляла я, притягивая ее в свои объятия.

Но она молчала. Просто выплакивая свое маленькое сердечко, ее грудь вздымалась от сдавленных рыданий.

Я крепко прижимала ее к груди и терпеливо ждала, поглаживая по спине, пытаясь успокоить. Я не понимала, как мне оставить ее в таком состоянии. Часть меня начала думать, что я не смогу от нее уйти. Мне только и нужно, держаться подальше от ее дяди, чтобы помочь этой бедной страдающей девочке. Если я не помогу ей, я буду страдать гораздо сильнее, чем если бы мое сердце разбил холодный, бессердечный человек, ее дядя.

Подняв ее со столешницы, я отнесла в спальню и уложила на огромную кровать принцессы. Тогда я впервые прижалась к ней всем телом. Задаваясь вопросом, может она решила молчать, так как была слишком травмирована потерей родителей и ее преследовали страхи?

Она имела столько, сколько я не имела никогда, когда была маленькой. Меня гоняли по приемным семьям, пока, в конце концов, я не переросла тот возраст, когда меня хотели удочерить. Вместо того, чтобы злиться на несправедливость своей жизни, я просто возвращала холодность и отчужденность всем и каждому вокруг меня без извинений. Кроме Шарлотты.

А теперь у меня появилась эта бедная маленькая девочка. Я почти верила, что сейчас она страдала больше, чем когда-либо.

Я обняла ее и прижалась головой к ее головке. Я знала по опыту, что слезы дадут ей освобождение от тех демонов, которые мучили ее постоянно.

В конце концов, она успокоилась. Когда она зашевелилась и попыталась выбраться из моих объятий, я тут же отпустила ее. Присев на кровати, стала наблюдать за ней.

Она встала с кровати и направилась к своему комоду с игрушками у окна. Она достала фотографию в золотой рамке.

Я терпеливо ждала.

Она подошла ко мне, держа фотографию. Я поняла, что она пытается впустить меня в свой мир, эта фотография была очень важна для нее.

С большим уважением я взяла у нее фотографию в рамке и посмотрела. Там был мужчина, похожий на Юрия, но не такие явные черты в его подбородке, рте и глазах. Я не знала, кто он. Я только поняла, что он не Юрий.

Однако не он привлек моего внимания. Мое внимание привлекла женщина рядом с ним. Юлия была ее точной копией. Ветер трепал волосы этой женщины. Она беззаботно смеялась. Мое сердце ушло в пятки. Я никогда не видела, чтобы Юлия смеялась. Ни разу.

Я была так поглощена фотографией, что когда Юлия подтолкнула меня своим блокнотом, я обернулась и посмотрела ей в глаза. И увидела то, что она нацарапала в блокноте, и от этих слов у меня сжалось сердце.

Маму и папу убили

— Что ты хочешь этим сказать? — Спросила я, до глубины души потрясенная.

Она открыла рот, словно собираясь что-то ответить, но вдруг покачала головой, словно напоминая себе, что этого делать не следует. Она забрала у меня фотографию и вернула ее на прежнее место — в комод. Потом забралась в постель рядом со мной и закрыла глаза.

Я понимала, что она делает. Она намеренно закрывается от этого жестокого мира. Я видела, как из ее закрытых глаз текут слезы. Я дала ей выплакаться. Ей это было необходимо.

Я подождала, пока она не заснет. Мне тоже хотелось спать и забыть обо всем, что меня окружает, но мой разум никак не мог успокоиться. Поэтому я поднялась с кровати и набрала номер Шарлотты.

Эйприл

— Юлия показала мне фото своих родителей, — сказала я, как только она взяла трубку.

— И что? — спросила она, ее голос звучал тихо ото сна.

— Бедная девочка плакала, пока не уснула, — печально добавила я.

Шарлотта зевнула, и только тогда я поняла, что ее разбудила. Я перевела взгляд на настенные часы. Было уже больше трех часов ночи. — Что происходит? Почему ты до сих пор не спишь в это время?

— Я тебе потом расскажу, — прохрипела она.

— Ты в порядке?

— Да, — ответила она. — Это ты говоришь так, словно на твоих плечах лежит тяжесть всего мира.

— Нет, это не так. Перезвони мне утром, хорошо?

— Нет, давай поговорим сейчас, — заявила она, и в ее голосе зазвучала настороженность. — Иначе я не смогу заснуть.

Мое сердце распирало от ее безграничной бескорыстной любви ко мне. После того, что случилось с Юрием, это было именно та забота, в которой нуждалась моя израненная душа. Она была такой со мной с самого первого дня нашего знакомства. Мы стали неразлучными подругами.

Я решила сказать все на чистоту.

— Вчера днем я занималась сексом с Юрием.

Тишина.

— Ты заснула или просто в шоке от моей новости?

— Мммм…

Я почти представила себе, как она потирает сонные глаза.

— Ты правда занималась с ним сексом? — спросила она.

— Не поняла, что ты хочешь спросить?

— Ну, не знаю. Какая-то часть меня решила, что ты этого не сделаешь никогда, ты, как правило, склонна давать деру от подобного, всему, что угрожает твоему душевному спокойствию.

— Ну, ты не так уж сильно ошибаешься. Я упаковала свой чемодан. Сейчас он находится в шкафу в прихожей.

— Как я и ожидала. Значит ли это, что ты была разочарована?

— Как раз наоборот. Мне до сих пор больно передвигаться.

— Черт побери, отличный секс. Так, какого черта, ты решила сбежать?

Я сказала ей полуправду.

— С ни опасно, Шарлотта. Вчера я была на стрельбище, и там повсюду были пистолеты. Мне кажется, я даже видела убитого мужчину.

Она на мгновение замолчала.

— И что?

Ее реакция потрясла меня.

— Ты правильно расслышала, что я сказала?

— Ага. Ты видела убитого мужчину.

— Именно.

— А какое это имеет отношение к тебе? Твоя единственная задача — это его племянница. Неужели ты так боишься, что влюбишься в него?

— Я не собираюсь в него влюбляться.

— Оооооотлииииичноооо.

— Знаешь что? Хорошо.

— Кстати, я еще раз навела справки о твоем боссе. Он управляет конгломератом, если верить Гуглу. Строительство, производство, недвижимость, инвестирование. Кибер-безопасность. И ты говоришь, что он отлично трахается. Чего бы я только не отдала, чтобы оказаться на твоем месте.

— Э-э-э, ну это еще мягко сказано… насчет трахается.

— Ты готова подтвердить, что его член огромный?

— Шарлотта!

— Что? Вот в чем заключается главный вопрос.

— А я и не знала, — заявила я. — Я помню только потолок... он был зеленый.

— И все же ты должна была понять какого он размера? Вы все проделали на кровати?

— Меня прижали к стене.

— Черт возьми, можно я приду тебе на замену? Мне кажется, что если ты решила сбежать, то это самый правильный выбор с твоей стороны. Ты не можешь порекомендовать меня взамен себя.

— Шарлотта, — воскликнула я в отчаянии.

— Я вовсе не шучу.

— В этом-то вся и проблема, — ответила я.

Она вздохнула.

— Ты приедешь сегодня вечером домой?

Я уже собиралась отказаться, но потом подумала — а почему бы и нет? Я могла прихватить с собой Юлию. Посмотрим, как ее оценит Шарлотта. — Такое вполне возможно. Он уехал в командировку на пару дней, так что я могла бы приехать с Юлией. Это будет для нее глотком свежего воздуха. — Я сделала паузу. — Но ведь везде здесь охрана. Не думаю, что это будет так просто. Дай мне подумать…

— Обойди охрану. Скажи, что вы собираетесь пойти за мороженым или еще чем-нибудь, а потом затеряйтесь.

— Гм, я понимаю, что ты в восторге от этой идеи, но эти люди не похожи на мистера Хенсена, — сказала я, имея в виду нашего долговязого школьного учителя математики. — Один из них вполне может сломать нам обеим шеи.

— Ах, но это будет убийство.

— Именно. Кажется, что охранников Юрия на это можно даже не провоцировать, они и без нас готовы это сделать.

Она тяжело вздохнула.

— Убирайся оттуда вместе с маленькой девочкой сегодня же. Я встречу вас обеих там, где мы покупали мне красные туфли, — загадочно заявила она. Надо же она так увлеклась этим шпионским дерьмом. — Мы что-нибудь придумаем. Не волнуйся, — добавила она.

— Хорошо, — согласилась я и завершила разговор.

Юрий

— Как там Юлия?

Два слова. Простой вопрос, но Брейн заколебался лишь на долю секунды, но этого было для меня вполне достаточно.

Я остановился как вкопанный и обернулся, чтобы взглянуть на тупоголовое животное — своего телохранителя. Его глаза нервно метнулись в сторону, отчего я тут же всем телом развернулся к нему лицом. Мое сердце словно налилось свинцом.

Он прочистил горло.

— Мы уверены, что с ней все хорошо, босс. Няня увезла ее вчера вечером, но они скоро должны вернуться.

— Что? — Взревел я.

Он с трудом сглотнул.

— Нет никаких причин для беспокойства, они вернуться в ближайшее время, — испуганно повторил он.

— Куда она увезла мою племянницу? — Спросил я, отказываясь верить своим ушам, повернувшись и увидев, как Алекс выходит из самолета.

Брейн начал заикаться в ответ, пока я расстегивал и закатывал рукава своей рубашки, в то время как мой разум лихорадочно перебирал возможные варианты.

Инстинктивно он сделал шаг назад, но прежде чем успел сделать еще один шаг, его тяжелое тело из мускулов и плоти оказалось на асфальте.

Мое запястье же болезненно пульсировало от удара, но прежде, чем я смог снова вдарить его, меня схватил Алекс.

Мужчина неуверенно поднялся на ноги, поднял руки вверх, словно желая успокоить меня, и, спотыкаясь, побрел прочь. Четверо других, которые были нашими телохранителями, не сдвинулись с места.

Я рывком высвободил руку из хватки Алекса, разминая пульсирующую руку, направился к поджидавшему черному «Мерседесу».

При моем приближении шофер выскочил из машины и распахнул передо мной пассажирскую дверцу.

Я захлопнул дверцу и скользнул на водительское сиденье, которое он освободил. Двигатель работал. Я нажал на педаль, и машина с визгом рванула прочь по асфальту.

По дороге я набрал номер Эйприл, как и следовало ожидать, ее телефон был выключен, я включил GPS-систему с адресом, который она указала в свое резюме.

Ее квартира находилась в захудалом районе Хаммерсмит, мне потребовалось немного времени, чтобы добраться туда. Когда я подъезжал к ее дому, то готов был просто взорваться от ярости. Юлия не имеет права выходить из дома без охраны! Это был единственный нерушимый закон, который я озвучил всему своему персоналу, и они его нарушили. И уж точно не в такое место, как этот район, где заранее не было проведено никакой разведки.

Я постучал в потертую белую дверь и начал считать до двадцати, прежде чем, черт возьми, ее выломать.

Дверь распахнулась, когда я дошел до шестнадцати, передо мной стояла смеющаяся блондинка с васильковыми глазами. Она оказалась немного выше Эйприл, но выглядела ничуть не старше. Ее глаза расширились, когда она увидела меня.

— Ты — Юрий, — сказала она и покачала головой. — Босс Эйприл. Дядя Юлии.

— Где Юлия? — Рявкнул я.

— Дальше по коридору, — сказала она и кивнула в ту сторону. — Эйприл сейчас ее купает.

Она поспешно убралась с моего пути в тот самый момент, когда я ворвался внутрь и промчался в том направлении, куда она указала.

— Эй, подожди минутку! — завопила она от двери.

Не обращая внимания на ее вопли, я распахнул дверь в конце коридора, передо мной предстала картина, которая, если бы я находился в другом состоянии, согрела бы мое сердце, но я был слишком разъярен, чтобы задуматься хоть на секунду. Юлия визжала, пока Эйприл, смеясь, взъерошивала ее мокрые волосы полотенцем.

При моем внезапном появлении они обе вздрогнули от неожиданности.

— Юрий?! — Ахнула Эйприл. В ее глазах тут же появилась тревога.

Это привело меня в еще большую ярость.

Я кинул взгляд на Юлию сверху вниз.

Она спряталась за Эйприл, в ее глазах был обычный ужас, который появлялся всякий раз, когда я оказывался рядом с ней. Волосы у моей племянницы были ярко-рыжие.

— Какого хрена ты сделала с ее волосами? — Завопил я.

— Это не настоящая краска для волос. Это всего лишь «Кул-Эйд». Совершенно безобидный… — поспешила объяснить Эйприл.

— Одень ее, чтобы через пять минут она была в моей машине, — рявкнул я и отправился из квартиры.

Эйприл

— Взял и уволил всех! — Воскликнула Зельда.

У меня подкосились ноги, я опустилась на диван и закрыла глаза, прижав телефон к уху.

— Разве так можно?

— Всех — шестнадцать человек, — заявила она. — Он дал нам двадцать четыре часа, чтобы покинуть его дом. Сейчас я собираю вещи. Я так растеряна.

— Он не должен так поступать. Я сейчас приеду, — сказала я.

— Не думаю, что тебе стоит приезжать. Я и раньше видела его злым, но никогда в таком состоянии. Это страшное зрелище.

— А как же твоя работа? — Виновато воскликнула я.

— В любом случае ты ничего не можешь сделать. Ты тоже автоматически уволена. Единственный человек, который, сможет его отговорить — господин Васильев.

— Кто это?

— Его лучший друг. Ты же знаешь того большого парня с татуировками на шее и лице, который всегда рядом с ним, — объяснила она.

— О, да. А у тебя есть его номер телефона?

— Конечно, но я все еще связана своим договором о конфиденциальности. Мне ни в коем случае нельзя давать тебе номер его телефона, — она помолчала. — Дай мне минутку, я придумала. Антон, — позвала она, видно обращаясь к пожилому садовнику.

— О Боже, неужели он уволил и мистера Ормана тоже? — Спросила я в шоке. Пожилой садовник был одним из немногих людей, которые мне действительно понравились, когда меня впервые знакомили в тот первый день с персоналом.

— Нет. Он для господина Волкова как отец. Он оставил его и еще охранников. Тех, кто на самом деле и не выполнил свою работу, отпустив тебя одну с Юлией. Не обижайся на меня, дорогая.

— Прости. Он уезжал на два дня. Я не предполагала, что он так неожиданно вернется, — воскликнула я, преисполненная раскаяния. — Я найду способ все исправить. Пожалуйста, пришли мне номер телефона господина Васильева.

Через несколько секунд я получила смс-ку с его номером.

Шарлотта сидела на диване с чашкой горячего шоколада, из которой подымался пар, и зефиром в руке.

— Мне кажется, что я никогда не видела тебя такой расстроенной и взволнованной, — заметила она. — Успокойся, пожалуйста.

Я расхаживала по нашей крошечной гостиной, ожидая, когда гигант ответит на звонок, держа телефон трясущимися руками. Мое сердце болезненно ударялось о грудную стенку, когда сняли трубку.

— Господин Васильев? Э-это... э-э... Эйприл Винтерс. Няня Юлии.

— Да. Что тебе надо? — холодно спросил он

От его тона во мне умерла вся надежда, но сдаваться я не хотела. Не хотела, пока он открыто мне не откажет, но даже тогда я не успокоюсь, пытаясь уладить то, что натворила своими неосторожными действиями.

— Не могли бы вы мне помочь, поговорив с Ю... с мистером Волковым. Я самовольно забрала с собой Юлию из его дома, в этом виновата только я. Никто из других сотрудников даже не знал об этом. Он не должен наказывать всех за мою оплошность. — Я услышала, как мой голос начинает дрожать, поэтому остановилась и сделала глубокий вдох.

— И почему ты решила позвонить с этим вопросом мне? — безразлично спросил он. — Я же их не увольнял.

— Вы — единственный... Мне сказали, что к вашему мнению он прислушивается.

— Юрий прислушивается к каждому, — заявил он.

На мгновение я растерялась. Что он имеет в виду, хорошо это или плохо, я не понимала.

— А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно заняться другими делами.

И он положил трубку, на другом конце провода воцарилась полная тишина.

Я смотрела на пустой экран своего телефона, пока голос Шарлотты не вернул меня к действительности.

— Что он сказал? — спросила она.

— Сказал, что ничем не может помочь. Что Юрий прислушивается к каждому. — Я уставилась на нее во все глаза. — Что это значит, как думаешь?

Она непонимающе посмотрела на меня, потом поморщилась.

— Мне кажется это не очень хорошо.

— И что же мне теперь делать?

Она подняла глаза к потолку и задумалась.

— Никто не прислушивается к каждому. А кто этот парень? Неужели он такой же горячий, как Юрий? Господи, да этот Юрий просто елы-палы горячая макаронина.

— Шарлотта! — Чуть не закричала я. — Не сейчас.

— Хорошо, хорошо. Успокойся.

— Чертовы русские. Они настолько чертовски бесчувственны. Они говорят так, словно за каждое их слово нужно заплатить. — Я ломала голову в поисках ответа. — А что, если это означает именно то, что он сказал? Что он прислушивается к каждому, а на самом деле, он дает шанс каждому высказаться, а потом принимает собственное решение?

— Разве это не одно и то же? — Спросила Шарлотта. — Поскольку он русский, может у них такой сленг.

— Ага, — рассеянно ответила я. — Я не вижу другого выхода, кроме как отправиться к Юрию.

Она загадочно улыбнулась.

— Хммм.

— Что значит твое «Хм»?

— Ничего.

Я бросила на нее мрачный взгляд и поспешила собираться.

Юрий

Пока я ехал домой с Юлей на заднем сиденье, должен был бы вздохнуть от облегчения, но вместо этого еще больше злился. Чего мне действительно хотелось, так это вернуться и заключить Эйприл в свои объятия. Мне хотелось отругать ее за то, что она была такой беспечной и небрежной, а потом... наказать. И я знал, что мое наказание сведет ее с ума. Я хотел отшлепать ее по заднице, пока ее задница не станет такой же красной, как ее волосы, и пока ее задница будет гореть от боли, я буду трахать ее так, что каждый раз, входя в нее, она будет кричать от боли и удовольствия. Мне хотелось увидеть ее распростертой передо мной и умоляющей оттрахать ее. А не тихо спускающейся вниз по лестнице со своим гребаным чемоданом, чтобы сбежать от меня.

Я взглянул в зеркало заднего вида на Юлию. Она угрюмо смотрела в окно. Утреннее солнце превратило ее ярко-рыжие волосы в огненный ореол. Самое интересно заключалось в том, когда я обнаружил их, моя племянница выглядела счастливой. Я так давно не видел ее счастливой. Я даже не помню, когда в последний раз видел ее смеющейся.

Глядя на Юлию, я понял, что Эйприл с добрыми намерениями решила привезти ее к себе домой. Если бы только она могла понять, какой опасности подвергла Юлию, Эйприл бы никогда этого не сделала. Она понятия не имела, как рисковала, потому что ей ничего не рассказали. Она не могла... не сейчас, но...

Мне нужно было придумать способ вернуть Эйприл к себе домой.

Все, о чем я мог думать со вчерашнего дня, только о ней. Как я буду заниматься с ней сексом до потери сознания, и как в конце концов мы проведем сегодня вечер, но она вздрагивала каждый раз от моего прикосновения. И это ранило и злило меня, потому что я не мог понять причину.

Никогда еще ни одна женщина так со мной не обращалась.

Увидеть ее чемодан внизу на следующее утро, для меня было равносильно, что меня отвергли, словно тебе выстрелили прямиком в лоб. Я даже сократил свою командировку из-за нее. Я не мог ни на чем сосредоточиться. Несколько раз Алекс бросал на меня странные взгляды. Ну и что, черт возьми, он хочет сказать? Его никогда женщина так не хватала за член, как это делала Эйприл.

Я поступил слишком жестко, уволив всех — всю домашнюю прислугу, но это был единственный способ вернуть Эйприл. Она не должна уходить, ни в коем случае, пока я не закончу с ней.

Я посмотрел на свои наручные часы. Выжидая, когда она вернется… думаю с минуты на минуту. Если я что-то и понял о ней то, что у нее было большое, золотое и доброе сердце.

Я говорил по телефону, когда раздался неуверенный стук в дверь. Я ничего не ответил и некоторое время смотрел на тяжелый дуб за окном, прежде чем повернуться и посмотреть на монитор наблюдения у моего стола. Она прикрыла лицо руками, потом в отчаянии взъерошила волосы. На секунду она прижала ладони к лицу и закрыла глаза. Открыв их, она постучала костяшками пальцев по двери... на этот раз гораздо громче.

Я ждал, зачарованный даже видом ее на моем крошечном мониторе, а мой адвокат на том конце трубки произнес:

— Мистер Волков? Вы здесь?

— Да, — ответил я, с удивлением глядя на монитор, она уже колотила кулаком в дверь.

Я протянул руку к громкоговорителю.

— Подождите, — сказал я своему адвокату и повернулся к двери. — Войдите.

Через несколько мгновений дверь распахнулась. Она уже бывала в моем домашнем кабинете раньше, поэтому ее взгляд сразу же упал на мой рабочий стол и кресло, но не увидев меня там, она повернулась, я стоял, прислонивших к каминной полке. Она открыла рот, но остановилась, когда поняла, что я разговариваю по телефону.

Я наблюдал за ней, сверля взглядом, пока она не отвела глаза.

Я закончил разговор с адвокатом, вернулся к своему креслу и сел.

— Чего ты хочешь? — Спросил я.

На секунду мне показалось, что она вот-вот расплачется.

— Я хочу извиниться. Прошу тебя, не увольняй всех.

Я бесстрастно уставился на нее.

Она выглядела бледной. Под глазами залегли синие тени.

— Я одна только виновата. Это была полностью моя вина, они не имели к этому абсолютно никакого отношения. Зачем увольнять их всех, когда ясно, что это была только моя вина?

— За безопасность Юлии отвечают все.

— Ей ничего не угрожало. Я просто подумала, что ей будет полезно выбраться из дома. Она была немного подавлена в начале дня.

Я наблюдал за ней несколько секунд, а затем сказал:

— Нет.

— Юрий, — позвала она.

Услышав свое имя из ее уст, я поднял голову. Мне хотелось, чтобы она еще раз назвала меня по имени.

Как обычно, она тут же вздрогнула и смутилась.

— Я прошу тебя, пожалуйста. Я не могу допустить, чтобы на моей совести было увольнение стольких человек.

— Разве ты не читала свой контракт? Вывозить Юлию из дома без разрешения категорически запрещено.

Она закрыла глаза.

— Прости. Послушай, Юрий, если я могу что-то сделать, чтобы как-то компенсировать эту ситуацию, то я готова.

— Хорошо, я оставлю всех…

Ее глаза широко распахнулись.

— … если ты вернешься.

Она выглядела смущенной.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Я видел, как Юлия смеялась в первый раз почти за год, и это все благодаря тебе. Я хочу, чтобы ты продолжала делать свою работу, только, пожалуйста, не вывози ее из этого дома, иначе ты можешь подвергнуть ее жизнь опасности.

Ее глаза стали огромными.

— Почему ее жизнь может быть в опасности?

— В настоящий момент я не могу тебе это рассказать, но тебе стоит поверить мне на слово.

Она опустила глаза.

— Хорошо, я останусь.

Я не показывал, как радуюсь своей легкой победе.

— Хорошо. Ты можешь вернуться к своим обязанностям. Позвони Зельде и поделись с ней хорошими новостями.

Она подняла голову.

Вопросы, на которые я хотел получить ответы, крутились в голове, но я знал, что лучше не задавать их сейчас.

— Это все, — сказал я и снова сосредоточился на своем компьютере.

— Спасибо, — ответила она, вставая.

— Придешь сегодня в мои апартаменты, — добавил я, не поднимая глаз от монитора, пока не услышал звук захлопывающейся за ней двери.

Я откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

— Вот это моя девочка.

Эйприл

Я остаюсь только ради Юлии и домашнего персонала.

Раньше я выбирала более легкий путь, чтобы сбежать, но теперь, благодаря Юрию, самый трудный путь стал моим единственным вариантом.

Однако остальная часть домашнего персонала оставалась в полном смятении до конца дня. Без сомнения, какое-то время все будут ходить на цыпочках, независимо, будет ли Юрий в поле их зрения или нет.

— Я ничего не понимаю, — сказала Сандра чуть позже, после ужина. Она была самой молодой из прислуги, уборка моей комнаты входила в ее обязанности. Мы с ней быстро подружились. Она была англичанкой в доме полном русских.

— Он всех нас уволил, а потом снова нанял и это все в течении трех часов, включая тебя.

Я оглянулась и пожала плечами, мне ненужно было выдавать ей больше информации, чем у нее уже было. Глубоко задумавшись, я отключилась от остальной болтовни в комнате и достала свою кружку из шкафа. Чайник почти закипел. Я хотела достать чай с хризантемами с самой верхней полки шкафа, но когда потянулась за банкой, то вздрогнула от звонка телефона. Подпрыгнув, я прижала руку к груди.

— Эйприл, с тобой все в порядке? — высказал свое беспокойство Орлов. — Ты весь день нервничаешь.

— На ее месте я бы тоже нервничала, — вставила Сандра.

Я посмотрела на экран телефона, уставившись на неизвестный номер. С любопытством, приложила трубку к уху.

— Привет, — произнесла я.

— Уже почти десять, — раздался голос Юрия. — Ты где?

Я была настолько ошеломлена, услышав его голос по телефону, что не знала, что и ответить, испытывая смущение, что он звал меня в свою комнату, будто я была проституткой, которую он нанял на глазах у всего остального персонала. Я была в бешенстве, но в то же время заключила с ним эту сделку. А сделка есть сделка.

— Сейчас приду. — Мой голос был холоден и тверд.

— Ты куда-то собралась? — Спросила Марго.

Она все поняла.

— Господин Волков, — спокойно ответила я. — Попросил принести ему чаю.

— Но он пьет только черный кофе, — невинно заметила Сандра.

Мне оставалось только пожать плечами и постараться не обращать внимания на восемь пар глаз, уставившихся на меня, когда я взяла банку с чаем с хризантемой, поставила на поднос и направилась к двери.

— Он живет на верхнем этаже, — добавила Марго.

— Спасибо, Марго, и всем спокойной ночи, — крикнула я, выходя за дверь. Я знала, что они будут меня обсуждать, как только выйду, но ничего не могла с этим поделать.

Его комната была на верхнем этаже дома, однако, когда я добралась до лестницы на первом этаже, задалась вопросом, как мне к нему добраться.

Мне не хотелось возвращаться к пристальным взглядам оставшихся на кухне, поэтому поставив поднос на ближайшую консоль, я набрала его номер.

— На первом этаже по коридору от моего кабинета есть лифт, — сказал он. — Только так ты можешь попасть на мой этаж. Введи код 3372, и он привезет тебя прямо наверх.

Я сделала, как было велено, и обнаружила, что двери лифта автоматически открылись, как только я оказалась перед ними. Когда я вошла в стеклянную и хромированную кабину, дверь со свистом закрылась и меня понесло вверх.

За массивным цветочным узором лифта была только одна дверь. К тому времени, как я добралась до нее, мое дыхание участилось.

Мне не нужно было стучать. Как только я подошла, Юрий распахнул дверь своих апартаментов. Я не видела ничего, кроме его глаз. Они обо всем догадались, казалось, впившись так глубоко в ту часть меня, до которых я не хотела, чтобы он дотянулся. Прочистив горло, я открыла рот, но прежде чем успела произнести хоть слово, он проскрипел приказ:

— Положи поднос.

Я положила поднос на пол, выпрямилась и его губы оказались на моих губах. Я забыла о своей ярости, что он выставил меня на всеобщее обозрение и обращался со мной как с проституткой. Мои руки сжали его рубашку, отчаянно желая прижать его к себе... или боясь, что он, в конце концов, меня оттолкнет. Я даже не могла точно сказать, чего больше боялась.

Запустила пальцы ему в волосы и вложила в поцелуй все, что у меня было внутри. Сегодня я была уверена, что никогда больше не увижу его, но он сражался за нас. За наше безумное пламенное желание, и я ценила это.

Я рванула рубашку, пуговицы затрещали, все тело начало дрожать от желания к нему. Я хотела быть полностью одержимой и трахаться до бесчувствия так, как умел делать только он. Он — желание всей моей жизни, в этом я была уверена. Ничто и никто никогда не сможет сравниться с ним.

Он оторвал свои губы от моих.

— Как ты могла так легко уйти? — проскрежетал он.

Тяжело дыша, я ухватилась за пряжку его ремня и начала за нее дергать.

Он отстранил меня от себя и заставил посмотреть ему в глаза.

— Поговори со мной, — приказал он.

Мои глаза были затуманены, кровь в венах пылала, но что я могла ему сказать? Он все равно не услышал бы и не хотел ничего слушать, поэтому я потянула за пояс, который обхватывал мое хлопчатобумажное платье на талии, и стянула платье через голову. Я отбросила его в сторону, стоя перед ним в одном нижнем белье. Я видела, как его глаза потемнели от похоти. Это было все, как я могла воздействовать.

Его страсть к моему телу.

— Нет нужды разговаривать, — сказала я. — Я отчаянно хочу тебя. И меня вполне устраивает, если мы не будем разговаривать. — Даже когда эти слова слетели с моих губ, я поняла, что это не правда. Не правда. Мне хотелось большего. Гораздо большего, но я знала, что не смогу. Мое сердце будет разбито, но я предпочла бы иметь разбитое сердце и секс с ним, чем ничего.

Тяжелая тишина, настолько тягучая и плотная, что ее можно было разрезать ножом, повисла в воздухе, его глаза жадно пожирали мое тело. Затем он повернулся и направился к кровати. Глядя мне в глаза, он начал расстегивать рубашку. Он раздевался молча.

Я смотрела на него, завороженная чисто мужской красотой его тела. Мой клитор набух и пульсировал, когда он спустил свои брюки вниз по бедрам, открыв свою твердую задницу.

Я была вся мокрая, подойдя к нему. Положив руки ему на плечи, чтобы поддержать себя, встала на цыпочки и начала влажными, благоговейными поцелуями двигаться вниз по его идеально загорелой спине. Моя киска пульсировала от желания.

Одновременно я расстегнула лифчик и прижалась грудью к его теплой коже.

Почувствовала, как он на мгновение вздрогнул от этого прикосновения, но не обернулся. Он дал мне возможность исследовать себя, и вскоре мои губы оказались на его заднице. Я не знала, может я перегибаю палку, но в тот момент мне было все равно. Я опустилась на колени, просунула голову между его ног и взяла его яйца в рот.

Тихий стон сорвался с его губ, он еще шире раздвинул ноги.

Отчего я радостно улыбнулась про себя. Я мало, чем могла воздействовать на него, но в этом чувствовала свою силу. Его яйца были тяжелыми от похоти.

Я развернулась и медленно двинулась вверх, опираясь на кровать, пока не дотронулась до основания его члена. Твердокаменный, он был такой большой и жесткий, мне показалось, что ему должно быть больно. Я провела кончиком языка по толстым выпуклым венам, которые змеились вниз по гладкой, как атлас, коже.

Не сводя с Юрия глаз, прошлась обожающими поцелуями по всей длине, пока не добралась до головки, накрыв ее губами.

Он закрыл глаза, и я не смогла сдержать улыбку.

Он казался таким неприкасаемым, непоколебимым, но я своими простыми действиями смогла воздействовать на него, это было почти нереально. Все казалось нереальным. Я сосредоточилась на том, чтобы дать ему больше удовольствия, чем он предоставлял мне. Я глубоко и сильно втянула его член в рот, вбирая все, что могла.

— Отсоси у меня, — произнес он. — У нас впереди долгая ночь.

Я сделала так, как мне было велено, и мое сердце наполнилось волнением от этого обещания. Я сосала и была совершенно поражена тем, как наслаждалась вкусом предсеменной жидкости. С другими парнями, а их было немного, я никогда не заботилась заходить так далеко, но с Юрием я не могла насытиться всем, что касалось него. Для моего тела этот человек был богом. Мой рот готов был боготворить его. Я позволила ему сделать то, чего никогда не позволяла другим мужчинам.

Я позволила ему удерживать меня за голову и трахать мой рот.

Когда он почти достиг кульминации, он вытащил член и попросил открыть рот. Он сжал член в кулак и сильно стал двигать по нему рукой, пока тот не начал дергаться. Он зарычал от удовольствия, наблюдая, как горячие струи спермы заполняют мой рот. Я не сразу сглотнула. Я покрутила сперму во рту, и только когда он велел мне глотать, я проглотила.

Затем меня подняли с пола и бросили на кровать. Он набросился следом. Мои трусики превратились в клочья, а ноги широко развели.

Спина выгнулась, он уткнулся лицом в мою мокрую киску и взял мой клитор в рот.

— Аааааа, — беспомощно вскрикнула я, сжимая простыни. Я самозабвенно покачивала бедрами, пока его язык облизывал меня дочиста, а затем еще один приступ моего сильного возбуждения не накрыл его рот. Это был бесконечный цикл ненасытного пожирания. Я едва могла вынести это сильнейшее удовольствие, но была не в состоянии остановить его.

— Юрий, — позвала я, мотая головой из стороны в сторону, пока его язык погружался, посасывая и покусывая.

— Юрий!

Он впился в меня пальцами, и я рухнула обратно на кровать.

— О, Юрий…

Его язык и пальцы безжалостно мучили меня, пока я не схватила его за волосы в мольбе о минутной передышке, но он не остановился.

— Юрий, Юрий, Юрий.

Когда я кончила, а кончила ему прямо на лицо, совершенно бесстыдно, пока бесконечные волны умопомрачительного оргазма пронзали все тело. Я дрожала на кровати, вцепившись в простыни, сдерживая взрыв моего безумно пульсирующего клитора. Его голова была зажата между моими стиснутыми бедрами, но он, казалось, не возражал, насыщаясь моими соками.

Я не могла поверить в нашу близость. Как мы можем быть так открыты друг перед другом, а через минуту вести себя как чужие? Я не могла этого понять. Мне хотелось крепко прижать его к себе и никогда не отпускать. В этот момент, когда мой мозг уже не мог нормально функционировать, я так и сделала.

Я притянула Юрия к себе и крепко прижала к груди, обхватив его руками в отчаянном объятии. Он ощущался так, словно я оказалась дома, и он был таким родным, то, что я в жизни видела только мельком. Мне хотелось целовать каждый дюйм его тела, дорожить им, как своим, даже если это касалось только этого момента.

Я уже собиралась отпустить его, понимая, что начинаю переходить границы, но он обхватил меня рукой и перевернул, я оказалась сверху. Я не шевелилась, закрыла глаза, когда он притянул меня к себе и уткнул лицом в свою шею. На мгновение я растерялась, но боялась упустить этот момент, который, я была уверена, должен был вот-вот закончиться, поэтому обняла его голову и вдохнула, пряча свое лицо у него на шее, начиная дышать с ним в унисон.

А потом все началось сначала. На кровати лежали презервативы. Мы часами поклонялись телам друг друга. Пока он не заснул, по-собственнически обхватив мою грудь.

Юрий

Окончательно проснулся, как только открыл глаза. Ее запах все еще витал рядом, но повернувшись и пытаясь дотянуться до нее, понял, что она сбежала.

Я заснул, ощущая ее полную грудь в своей ладони, слыша ее биение сердца. От ее волос и кожи исходил аромат лаванды. Во рту сохранился ее вкус.

Я уставился в темный потолок. Странное ошеломляющее ощущение теплоты затопило меня, когда я стал вспоминать, что она сделала. Она притянула меня к себе и крепко обняла. Молча, мы стали одним телом. Ни одна женщина никогда меня так не обнимала. Ни одна женщина даже не смела пытаться.

Я резко выпрямился. В комнате было темно. Электронные часы у кроватной тумбочки показывали половину четвертого утра. Неужели она не могла подождать до утра, чтобы уйти, но готов поспорить, что она сбежала, как только я заснул.

Она оставалась для меня загадкой, я не мог ее до конца понять. С одной стороны, она жаждала меня, как и я ее, но как только секс заканчивался, она тут же отдалялась. Может из-за страха? Неужели она боится меня? Неужели я зашел слишком далеко, позволив ей тогда увидеть труп того ублюдка?

Я опустил ноги на пол, поймав себя на мысли, что она была первой женщиной, улизнувшая из моей постели, при этом меня не разбудив. Каким бы усталым я ни был, никогда не расслаблялся настолько, чтобы так глубоко заснуть с женщиной. Она разгадала и разрушила все мои стены с такой легкостью, что меня это потрясло. Я же, с другой стороны, оказываю на нее такое же сильное влияние, как скала... помимо наших гребаных сеансов секса, конечно.

Забавно, но именно такую реакцию я предпочитал всем своим победам, так почему же меня эта ее реакция так раздражала, когда Эйприл начинала противостоять мне? Я вскочил с постели, кипя от злости. Мое тело было горячим и неудовлетворенным.

Направился в ванную комнату. Даже мысль о ней заставляла мой член подняться. Я не стал заморачиваться, а просто залез в душ. И позволил воде, воспоминаниям о ее губах, когда она почти высосала меня, смыть всего. Я перенаправил свой гнев в похоть и жестоко стал работать кулаком. Представив, как ухватил ее за бедра с силой трахая, она взмолилась о пощаде. И все же я не остановился.

Я кончил, слава Богу, но почему-то почувствовал себя опустошенным. Вспомнил шок, испытанный на стрельбище, когда кончил. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. На самом деле, я был уверен, что тогда на какое-то время потерял осознание окружающего мира. В течение нескольких часов после нашего секса, я все еще пошатывался, пребывая в глубокой задумчивости, лелея тоску одиночества, которая была не чем иным, как жестокой.

Я выключил воду и прислонился к кафелю. Алекс всегда говорил, что жизнь — забавная штука. Забавная до тех пор, пока ты не растеряешь всю свою чертовую концентрацию и внимание. Да, всю свою жизнь я только и делал, что трахался, а теперь появилась угроза не только растерять всю свою чертовую концентрацию, но и потерять самого себя. Я обернул полотенце вокруг бедер.

Даже сейчас я чувствовал себя неудовлетворенным. Отлично понимая, что не смогу снова заснуть. Мне необходимо было закончить то, что мы начали…

Одна только мысль о ее киске, с подкрадывающимся оргазмом от сжатия ее тугой вагины вокруг моего члена, заставила меня открыть дверь спальни и направиться к ней.

Толкнув ее дверь вперед, тихо вошел внутрь. Она включила кондиционер на сильный холод и в комнате было очень холодно. Уверен, что она замерзнет, я выключил его и приоткрыл окно, впуская свежий воздух через занавески на окнах. Небо было темное, ни единой звездочки.

Единственным источником света на улице был фонарь, и просачивающиеся сквозь щель в занавесках, свет от него. Я молча стоял над ней и смотрел, как рассыпались ее волосы веером по подушке, на ее красивое тело, свернувшиеся в клубок.

«Может она предпочитает спать одна», — подумал я, отчего мой гнев тут же рассеялся, его заменило совершенно чужое для меня чувство — нежность.

Бросив полотенце на пол, я забрался к ней в постель. Отчаянно нуждаясь в ее теле, но она так крепко спала, что даже не пошевелилась, когда под моим весом кровать прогнулась. Я пару минут молча разглядывал ее, не желая будить, она устала, ей нужно было поспать, но потом я перевел взгляд на ее шею, заметил следы, оставленные мной. Больше я не мог этого выносить, поэтому аккуратно дотронулся до ее шелковой щеки.

Она пошевелилась и сонно открыла глаза. Моргнула, не выглядев испуганной. Ее взгляд быстро, с жадностью окинул меня, и мне показалось, что она наслаждалась моим видом в ее кровати и моим стоящим членом.

Она по-детски протянула ко мне руки, я поймал себя на мысли, что она еще не совсем проснулась, иначе бы сдержалась, как всегда, делала.

Я смирился с тем, что ее губы прижались к моим. Это был невинный и такой нежный поцелуй, что у меня перехватило дыхание и кровь наполнилась сладчайшими ощущениями, которые медленно дотронулись до моего сердца. Я оказался, лежа на спине на кровати, когда она приподнялась на колени и стянула через голову свою простенькую ночную рубашку. Она посмотрела на меня сверху вниз. Она была так прекрасна, что мне показалось, будто я увидел перед собой ангела, на секунду... почувствовал страх. Жизнь — забавная штука до тех пор, пока ты не растеряешь всю свою чертовую концентрацию и внимание. Разве это не странно?

Но мое сердце ожило!

Мое сердце никогда так не билось сильно… ни для кого. С того самого дня, когда мой отец на глазах у меня задушил мать, думая, что она изменяла ему, предавая его с другим мужчиной.

Эйприл сидела верхом, наблюдая за мной, удерживая с нежностью мое лицо в своих руках.

Ее тело казалось фарфоровым, прекрасным и таким хрупким, но затем она приподнялась бедрами и опустилась на мой член, как нетерпеливая любовница.

У меня из горла вырвался стон... я скользнул руками по ее волосам.

— Давай помедленнее, — прошептал я.

Ее вздох удовольствия был музыкой для моих ушей, мягкой... мучительной. На этот раз я хотел заняться сексом с ней медленно, не торопясь. Хотел насладиться всем, пока мы вместе не подойдем к оргазму. Со всеми остальными женщинами для меня был важен только мой оргазм, своего рода вишенка на торте. С Эйприл мне хотелось насладиться каждым кусочком этого торта.

Она медленно извивалась и покачивалась, ее влажная, жадная киска обмазывала мой член своими соками. Она закрыла глаза, на лице отразилось блаженство и экстаз, поддразнивая, подгоняя, потом останавливаясь, притормаживая, обещая мне бездумное блаженство.

До тех пор, пока я не смог больше этого выносить.

Обхватив рукой, я перевернул ее на спину и погрузился в нее на всю длину. В тусклом свете от уличного фонаря я увидел, оставленный мною засос у нее на шее. Как человек в пустыне, завидевший колодец, полный прохладной воды, я ринулся к нему. Я уткнулся лицом в ее шею и стал лизать, прикусывать оставленный засос, пока не почувствовал привкус крови на языке.

Она сильнее прижала меня к себе, желая не отпускать, когда я начал двигаться. Она пыталась ускорить темп, стремясь добраться к оргазму, но я останавливал ее, показывая, чего хочу сейчас.

Зубами я зажал ее сосок, она выгнула спину, вызвав улыбку на моем лице. Она отвечала на каждое мое действие, и это было настоящим, без всякого притворства и позерства. Она не пыталась выглядеть сексуальной или сдержанной.

Наши бедра поднимались и опускались в такт моему ритму, сначала неглубокому, потом более глубокому, быстрому, а затем мучительно медленному. В какой-то момент я наслаждался каждым мгновением, чертыхаясь про себя, потому что еле сдерживался из последних сил. Я буквально ходил по краю пропасти, готовый упасть вниз при каждом следующем движении бедер.

Я велел ей положить ноги мне на плечи. Она повиновалась, и тут я почувствовал, как ее киска с силой сжалась вокруг моего члена, я выругался. Все мое тело задрожало, пока мы приближались к пику, или, возможно, так дрожало ее тело, я не мог этого определить, медленно теряя связь между происходящим и ее глазами. Оргазм манил меня к себе, зазывая, но впервые в жизни я хотел отсрочить этот момент. Я хотел кончить вместе с ней… только с ней.

— Давай, Эйприл. Кончай.

И она кончила, издав мучительный и почти беззвучный крик, который не смогла сдержать. Слезы катились по ее щекам, когда она повернула голову и укусила меня за плечо.

Насилие — совершенная концовка, восхождения на наш пик. Я отпустил вожжи. Взорвавшись внутри нее, и ее слезы вызвали во мне такую дрожь и трепет, что мне пришлось ухватиться за волосы. Если бы я умел плакать, то заплакал бы для нее охотно, без капли сожаления.

По какой-то странной причине я вспомнил своего отца, его руки на тонкой шее матери. Как она умоляла его, говорила, что он ей просто необходим. Мне было тогда восемь лет, и в тот вечер я получил важный урок в своей жизни.

Не доверять никому. Никогда. Особенно если будут говорить, что ты им необходим.

Эйприл

И в этот раз я заснула первая, а он ушел. Я проснулась под звук будильника одна в постели. Он не появился за завтраком, и я увидела его мельком лишь, когда он шел к своей машине как раз перед ланчем. Его пристальный взгляд скользнул по мне на короткое мгновение, прежде чем он продолжил свой путь, Алекс следовал за ним.

Я испытала такое раздражение, настоящую ярость, и прежде чем смогла себя остановить, достала телефон и набрала его номер. Он не взял трубку, я видела, как он садился в машину. Я продолжала ему названивать, отчаявшись или слетев с катушек, пытаясь доказать, что тоже могу быть без эмоциональной при разговоре с ним.

В конце концов, он взял трубку, не произнеся ни слова, оставив меня одну на сцене с моей жалкой пьесой. Я расправила плечи и начала:

— Ты не виделся с Юлией со вчерашнего дня.

Я хотела получить от него объяснения, нуждаясь в его объяснениях скорее для себя, нежели для красивой маленькой девочки.

Он даже не обратил внимания на мое замечание, выдав мне следующие указания:

— Сегодня из США прилетит новый психолог, чтобы осмотреть ее. — Он сделал паузу. — Я пришлю машину, которая заберет вас обеих в три часа. Будьте готовы. — И положил трубку.

Я чуть не швырнула телефон об стену.

— Иногда, дрожжам нужно дать подняться. Не все можно поторопить, — тихо сказала Зельда.

Ее голос прорвался сквозь мою ярость прежде, чем я успела прийти в себя. Я сжала кулаки и повернулась к ней.

Ее слова совсем меня не успокоили. Она ничего обо мне не знала и не понимала. Я влюблялась в мужчину, который получал удовольствие, а потом обращался со мной так, словно я была прилипшей жвачкой к его ботинку. Скрывая свое раздражение, я отправилась проведать Юлию и ее учителей в большом кабинете на втором этаже.

Ровно в три часа к подъезду был подан блестящий «Рейндж Ровер».

Юлия выбрала себе джинсовое платье, украшенное кружевом. Надела коричневые сапоги и попросила меня завить ее волосы мягкими волнами. Она смотрелась умилительно прекрасной.

— Ты выглядишь великолепно, — заметила я.

Она взяла на себя труд вытащить свою записную книжку и написала:

Спасибо тебе, Эйприл.

И ты тоже!

Я рассмеялась, потому что это было так далеко от истины. На мне были джинсы и свободная футболка. Волосы я собрала в хвост на макушке этим утром. И к середине дня он уже успел растрепаться, поэтому на лицо спадали выбившееся локоны. Я не стала заморачиваться с косметикой, просто наложила бальзам для губ.

Мне очень хотелось взглянуть в гигантское зеркало в прихожей дома, когда мы проходили мимо, по крайней мере, для моего собственного самоуспокоения, но все это не имело никакого значения в моем легкомысленном подходе ко всему, что как-то касалось Юрия, кроме его прекрасной племянницы, конечно.

Я обернулась, когда она подтолкнула меня к заднему сиденью своим блокнотом, и взяла розовую бумагу, на которой она что-то написала.

Куда мы едем?

— Встретиться с твоим дядей, — ответила я. — Ты ведь не видела его со вчерашнего дня?

И радость в ее глазах, тут же потускнела.

К своему удивлению, я заметила, что выражение ее лица сменилось откровенным страхом и беспокойством. Она отвернулась от меня, и опять я оказалась совершенно сбита с толку. Я легонько коснулась ее руки и попыталась привлечь внимание.

— Юлия, — тихо позвала я. — Что случилось?

Она не ответила и не написала больше ни слова, пока мы не подъехали к Кэнэри-Уорф и не остановились перед огромным зданием — настоящим чудом из стали и стекла «Волков Индастриз».

Глядя на сверкающий небоскреб, я впервые почувствовала легкий приступ паники от своей потрепанной внешности. По какой-то причине я глупо предположила, что мы направляемся в то место, на строительную площадку, где он пытался меня научить стрелять.

Шофер подъехал и остановился прямо перед входом в здание.

К своему ужасу, я заметила людей, поднимающихся и спускающихся по лестнице, явно бизнесменов и руководителей в отменных костюмах и ботинках. Я невольно сгорбилась от сожаления. Мне следовало для этого визита надеть одно из своих двух платьев. Любое было бы лучше, чем джинсы и футболка на мне сейчас.

— Мы приехали в главный офис? — Спросила я у шофера. Он был в темных очках, так что я не могла увидеть выражение его глаз, но заметила, что даже он был одет с достоинством в безупречный темный костюм. Именно в таком неуверенном состоянии духа я вошла в здание вместе с Юлией.

Нас сразу же заметили в просторном, кажущемся бесконечным вестибюле из мрамора. К нам подбежал человек в розовом галстуке, возможно, он просто был с юмором или геем, представившись одним из ассистентов господина Волкова. Он сказал, как его зовут, но я не запомнила, если честно, поскольку очень стеснялась, что оказалась единственным человеком, выглядевшей здесь как бродяга.

Он провел нас мимо ряда безупречно выстроившихся администраторов за ресепшен, выдающих доступ и провожающих гостей, к прозрачному частному лифту.

Женщина средних лет проводила нас дальше, как только лифт вместе с мужчиной в розовом галстуке доставил на 14-й этаж. Она отвела нас к другому лифту, где ей пришлось приложить свой палец и карточку, чтобы двери лифта открылись.

Мы с Юлией зашли внутрь.

С доброй улыбкой она сказала:

— Этот лиф поднимет нас на самый верх. Там вас встретит Тейлор.

Я хотела спросить мужчина ли Тейлор, потому что мое потрепанное уважение не могло справиться с какой-то красивой ассистенткой, которая бы с презрением поглядывала на меня, но решила держать рот на замке, поднимаясь в лифте с очень мрачной Юлией. Я посмотрела вниз на ее руку, которую она держала в моей, и мне показалось, что с каждым этажом вверх, ее хватка становилась все крепче и крепче.

Я смотрела вниз, пока мы ехали вверх, к символу династии Юрия. Я с трудом могла поверить, что он был тем самым человеком, который погружал в меня свой член. Тем самым, которого я дерзко дразнила, трахала и даже отвешивала пощечины!

Теперь, когда я все увидела своими глазами, мне стало понятно, почему он мог меня так легко игнорировать. Он создал всю эту империю, а я была няней его племянницы. Да, я тоже кое-чего достигла в жизни, но было ясно, что попытка сдвинуться хотя бы на дюйм из моего маленького пространства причинит мне еще больше горя, чем я смогу вынести. Я чувствовала это инстинктивно, но почему-то за последние два дня позволила себе об этом забыть.

Теперь я вспомнила.

В конце концов мы добрались до верхнего этажа, я вышла, испытав хотя бы утешение в том, что Тейлор оказался мужчиной с кудрявой шевелюрой и приветливым взглядом. Я оправдывалась сама перед собой, что испытала утешение потому, что не хотела бы, чтобы на меня смотрели свысока высокопоставленные и могущественные ассистенты, но на самом деле, я дико ревновала. Мне была невыносима сама мысль, что Юрий работает в тесном контакте с красивой женщиной.

— Мисс Винтерс, — поприветствовал он кивком и улыбкой, прежде чем присесть на корточки, чтобы поприветствовать мою маленькую спутницу. — Здравствуй, Юлия, — сказал он с широкой улыбкой.

Она смотрела на него затравлено.

Он нахмурился.

— Юлия, с тобой все хорошо? Что случилось, милая?

Она покачала головой, и он повернулся ко мне.

Я пожала плечами, поскольку тоже была озадачена.

— Она стала такой с тех пор, как мы сели в машину.

— Хм... может она боится встречи с психиатром. За короткое время ей пришлось пережить уже две сессии.

— Возможно, — ответила я, и в этот момент в коридоре послышались голоса.

Мы все повернули головы в ту сторону и увидели Юрия в рубашке и темно-синих брюках. Он ослабил галстук и теперь медленно шел между двумя мужчинами, одетых на удивление фривольно — в футболки и пиджаки. Он тут же нас заметил, но продолжал беседовать с двумя мужчинами, разговаривая приглушенными голосами, потом они пожали друг другу руки, и те ушли. Юрий нырнул в ближайшую дверь, а двое мужчин направились к нам. Проходя мимо нас к лифту, они кивнули Юлии.

Как только двери закрылись, Юлия тихо заплакала.

— Эй, — позвала я, присаживаясь перед ней на корточки. Она обхватила меня руками и крепко прижала к себе, мне пришлось поднять ее на руки.

— Я провожу вас в зал ожидания, — сказал мне Тейлор.

Я последовала за ним, сбитая с толку реакцией Юлии.

Юрий

Алекс один ожидал меня в офисе, как только я вошел в свой кабинет, он тут же заметил мое настроение. Естественно, будучи Алексом, он не произнес ни слова, пока я не сел и не стал просматривать отчет коронера, который только что получил.

— Что с тобой происходит, а?

Я потер затылок. Что мне ему сказать? Эйприл была здесь, и единственное, чего я хотел, это привести ее к себе в кабинет и трахнуть.

— Ничего, — пробормотал я. — Просто хочу покончить с этим делом как можно скорее.

На самом деле я даже не знал, зачем приказал приехать ей сюда. Все это пространство было моим. Я сам все это создал. Ни отец, ни брат не имели к этому никакого отношения. Я унаследовал строительную фирму нашего семейного бизнеса и создал вот это из коррумпированной оболочки отмывания денег. Работа, которая обойдется в полмиллиона, будет заказана за два миллиона, и все будут счастливы. Банки, подрядчики, покупатели, продавцы. И подфартило налоговому инспектору.

Думаю, если честно, я хотел, чтобы она сюда приехала, потому что уже видел ее реакцию на строительной площадке, но эта сторона моего бизнеса, которую видел весь мир. Неужели все это произведет на нее впечатление? Она, конечно же, пока никак этого не проявила. Да, но я удивляюсь сам себе. Похоже, я хочу произвести впечатление на Эйприл Винтерс.

Ее объемная футболка и растрепанные волосы сильно контрастировали с окружающей обстановкой, но мне она казалась идеальной — зрелище, способное разбудить любого. Мне хотелось задержаться и даже подойти поближе к ним, поговорить с ней. Я намеренно держался подальше от нее, пытаясь себя проверить. Я хотел понять, смогу ли держаться подальше от нее, но кого я обманывал? Я места себе не находил, когда не пошел на завтрак. Меня это бесило, но тут я решил сам себе доказать, что у меня существует сила воли. Еще немного и я превращусь в неуравновешенного идиота из-за нее.

Вошел Тейлор.

— Где стоит подождать мисс Винтерс, пока Юлия будет на сеансе? — спросил он.

Я специально не смотрел в глаза Алексу.

— Приведите ее сюда, — ответил я и вернулся к своим документам.

Алекс поднялся на ноги с тихим смешком.

Я закрыл глаза, злясь на него и на себя.

— Кто кого трахает, не могу понять? — усмехнулся он.

В моем теперешнем настроении я отреагировал очень плохо. Я швырнул в него первое, что попалось под руку. И это был тяжелый держатель для ручек, но, как и ожидалось, Алекс моментально увернулся, даже не вспотев, а держатель пролетел прямиком до Тейлора. Всего лишь на дюйм не задев его правый глаз, врезался со всей скорости ему в лоб, сбив беднягу с ног.

Я вскочил от ужаса. Вот дерьмо.

— Как ты?

Алекс одной рукой поднял парня на ноги.

Несмотря на то, что кровь капала с разбитого лба Тейлора, он все же заставил себя с болью улыбнуться.

— Со мной все нормально, сэр, — сказал он и поплелся к двери.

Алекс бросил на меня спокойный взгляд с отчаянной саркастической улыбкой и вышел из моего кабинета.

Я рухнул в кресло, еще сильнее ослабил галстук и провел рукой по волосам. Что за черт я творю!

Вскоре Тейлор вернулся с повязкой и подносом с напитками.

— Мисс Винтерс настаивает, что подождет внизу в вестибюле, — заявил он.

И тут я окончательно потерял контроль.

— Сейчас же тащи ее сюда, бл*дь! — Взревел я.

Он поспешил прочь из комнаты с такой скоростью, как только мог. Я отодвинул папки, лежавшие передо мной на столе, и уставился в дверь. Я понимал, что веду себя глупо и непрофессионально, но ничего не мог с собой поделать. Где дело касалось Эйприл, я был похож на медведя гризли, которому всадили кол в задницу.

Когда через некоторое время дверь открылась, Тейлор уже понял, что ко мне лучше не входить. Появилась Эйприл, и дверь за ней закрылась. Она смотрела без страха прямо мне в глаза.

— Почему ты решила подождать внизу? — Спросил я.

Она лишь пожала плечами в ответ.

— Отвечай, когда я с тобой разговариваю, мать твою, — прорычал я.

Я заметил, как она разозлилась и нахмурилась.

— Почему ты позволяешь себе, разговаривать со мной в подобном тоне? — тихо спросила она.

Я вздохнул, побежденный еще до того, как начал говорить:

— Садись, — заявил я, махнув рукой в сторону стула перед моим столом.

— Спасибо, но я лучше подожду внизу.

Я пристально пялился на нее, а она также пристально сверлила меня глазами. Затем развернулась, готовая покинуть мой кабинет.

Я выскочил из кресла и яростными огромными шагами пересек комнату еще до того, как она успела дотянуться до дверной ручки.

Я схватил ее за руку, развернул и прижал к двери.

Она тяжело дышала, и на мгновение я был уверен, что в ее глазах заметил смешинки от того, что растерял при ней все свое самообладание.

— Ты очень агрессивный, Юрий, — проскрежетала она. — Приставать ко мне, похоже, стало твоей второй натурой.

— А ты очень упертая, Эйприл, — парировал я. — Неуважение ко мне, кажется стало твоей второй натурой. — Теперь я стоял рядом с ней, ее запах окутывал меня, как афродизиак, опьяняя.

Ее пристальный взгляд сверлил, ее грудь быстро поднималась и опускалась.

Все было ясно. Никто из нас не хотел сдаваться и отступить.

Мы могли противостоять друг другу без всякой на то причины, но так могли только мы. Она потянулась ко мне губами, и я бросился на нее. Ее неповторимый аромат запечатлелся у меня в голове, все мое тело ожило от безумной похоти. Я действительно был похож на наркомана. Я сходил с ума, если ее не было рядом.

Я был таким твердым, что аж больно, пока жадно пожирал ее губы, моря сегодня утром себя голодом, не дотронувшись до нее.

Никто из нас не произнес ни слова, но в этом не было необходимости. Жажда, ярость, разочарование и смятение от того, что, черт возьми, происходило с нами были настолько очевидны, судя по тому, как мы поглощали друг друга. В одно мгновение мои руки были у нее на лице, чтобы удержать ее голову на месте, а в следующую секунду я обхватил ее за талию, нуждаясь, чтобы между нами не было даже дюйма пустоты. Мои губы были на ее шее, а в следующую секунду они уже покрывали ее грудь. Она уперлась бедрами в мой твердый как камень член, а я стал чертыхаться от ее выбора одежды.

— Надевай бл*дь платья почаще, — выплюнул я.

Она в ярости схватила меня за рубашку, заставив остановиться и посмотреть ей в глаза.

— Прекрати мне указывать, что делать, мать твою.

— Я, мать твою, твой босс, — напомнил я.

— Только не в данную минуту, — заявила она.

— Это мы еще посмотрим, — ответил я, одновременно стягивая с нее трусики вместе с джинсами. Я погладил ее мокрую киску, и она застонала мне в шею. Как только я просунул в нее два пальца, дверь, соединявшая мой кабинет с залом заседаний, распахнулась.

Она задохнулась от шока, а я мгновенно подвинулся, загородив ее своим телом от посторонних глаз. Это оказался чертовый Алекс. Я скоро начну его ненавидеть, если он продолжит в том же духе.

Я повернул голову, свирепо взглянув на него, прорычав:

— Пошел нах*й!

Словно я потягивал кофе, он спокойной походкой подошел к моему столу, вытащил из-под бумаг свой телефон. Алекс никогда ничего не забывал, разве что нарочно. Он был самым бдительным ублюдком из всех, кого я знал.

— Доктор Кловер уже поднимается на лифте, — бросил он через плечо по-русски и неторопливо вышел за дверь. — Ведите себя потише.

Я поклялся разобраться с ним позже, глядя как за ним захлопывается дверь. Обернувшись, увидел, как Эйприл уткнулась лицом мне в грудь. Я выжидал, и когда она наконец нашла в себе мужество взглянуть мне в глаза, мое сердце растаяло от ее сладкого розового румянца, который залил все лицо.

— У нас есть пять минут, — сказал я.

Она смотрела на меня так, словно готова была натянуть свои джинсы и сбежать, но я не дал ей осуществить это решение, крепко сжав ее бедра. Одним плавным движением ее ноги оторвались от пола и обвились вокруг меня. Одной рукой я удерживал ее на весу, а другой быстро расстегивал ширинку.

Мой член выскочил наружу, и в тот момент, когда она его увидела, ее зрачки расширились. Она потянулась к нему, несколько секунд я позволил ей гладить его с обожанием.

— Откуда ты такой большой взялся, мать твою? — спросила она.

Мои глаза слегка расширились. Впервые я услышал, что она выругалась, и мне это чертовски понравилось.

— Откуда ты взялась такая чертовски милая? — Пробормотал я.

Улыбка, расплывшаяся у нее по лицу, была восхитительно эротичной. Бороться с этим мне было бессмысленно. Я просто полностью отдался ее неоспоримой власти надо мной, войдя в нее.

Она схватила меня за плечи, подталкивая вперед, и я начал яростно вбиваться. Это было бесценно. Ощущать ее и чувствовать... Я моментально почувствовал, как внизу паха зародилась дрожь.

Мы кончили меньше чем за пять минут.

Эйприл

Я почувствовала его присутствие, как только он вошел в кухню.

Было уже за полночь, и все домочадцы спали, по крайней мере мне так казалось. Но я пристрастилась пить чай с ромашкой на ночь, поэтому спустилась вниз.

Он подошел совершенно бесшумно, мне показалось, что мое сердцебиение в этой убийственно тихой комнате звучало достаточно пугающе громко. Не говоря ни слова, я встала на цыпочки и потянулась за банкой, стоявшей в шкафу на верхней полке. Он подошел ко мне сзади и помог ее достать. Я застыла от его прикосновения. Это было просто и так интимно, что у меня заныло в груди. Его теплое тело опьяняло, он поставил банку на столешницу и повернулся, не сказав ни слова, чтобы уйти.

Он был уже почти в дверях, когда я резко обернулась и спросила:

— Не хочешь чая?

Я включила на кухне не все лампы, единственным источником света были лампочки над холодильником. Но в этом приглушенном свете я разглядела его великолепные глаза.

— Я не пью чай.

Это был отказ. Мы ведь только трахались. Он даже не хотел со мной посидеть и выпить чаю. Я вежливо кивнула и быстро развернулась к банке. Без проблем. По крайней мере, он был последователен в своих действиях по отношению ко мне. Не давал мне ложных надежд.

— Я бы с удовольствием выпил кофе, — вдруг заявил он.

Он не видел выражения моего лица, но мои губы расплылись в самой широкой улыбке, какую только могли сделать мышцы на лице. К моему величайшему удовольствию, я услышала скрип стула. Он сел за столик в углу комнаты.

Я не поворачивалась к нему, пока не налила кофе в чашку. Понесла обе наши чашки к столу, поставив его перед ним.

— Спасибо, — пробормотал он и сделал глоток.

Я тоже сделала глоток своего чая. Я чувствовала, что он смотрит на меня, отчего у меня поползли мурашки по рукам.

— Как Юлия себя ощущала сегодня после приема у нового психиатра?

— Кажется, вздохнула с облегчением. Я могу ошибаться, но мне кажется, она что-то скрывает.

Он нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня нет доказательств, но у меня такое чувство, что она боялась встретиться с новым психиатром, страшась, что он воспользуется какой-нибудь новой методикой, заставив ее раскрыть свою тайну.

Он откинулся назад.

— А что она может бояться или скрывать?

Я отрицательно покачала головой.

— Понятия не имею, может, если я сумею окончательно завоевать ее доверие, она мне все расскажет.

Он кивнул.

— До сих пор ты хорошо справлялась. Спасибо.

Я никогда не слышала, чтобы он искренне меня похвалил за все то время, что я находилась у него в доме, отчего ощутила теплый прилив гордости.

— Всегда пожалуйста.

— Это твоя? — спросил он, указывая на книгу, которую я читала о технике работы по коже.

Я молча кивнула.

— Почему ты ее читаешь? — с любопытством спросил он.

— Это мое хобби, — ответила я. — Я упоминала об этом в своем резюме.

— Хм… — был его ответ, который просто означал, что он не обратил внимания.

Обижаться не стоило, но мне было немного обидно. С ним я становилась слишком уж чувствительной. А чего я ожидала? Что мой босс-миллиардер проявит интерес к хобби няни своей племянницы?

— Почему именно по коже? — Теперь он казался искренне заинтересованным.

— Ну, создание разных красивых вещей делает меня счастливой. Я не... — я заколебалась, а потом просто выпалила: — Я выросла не с большим количеством красоты, именно поэтому ценю больше, чем большинство людей, красивые вещи и места. Как, например, твой дом. Он невероятно красивый.

— Значит, ты здесь счастлива? — Его глаза были устремлены на меня поверх края чашки, когда он сделал еще один глоток.

Я не опустила глаза от его пристального взгляда.

— Мне тут не грустно.

Он просто кивнул и выпил все кофе.

Не хочешь еще одну? Вопрос напрашивался сам собой, но я держала рот на замке. Он собирался уйти, и я смирилась с этим фактом. Но мое сердце так отчаянно хотело, чтобы он со мной поговорил.

Он поднялся на ноги, и у меня вырвался вопрос:

— А ты? Что делает тебя счастливым?

— Не знаю, что означает это слово, — медленно ответил он. — Знаю, что мне не грустно, и это просто потому, что я не мертв. Ни Алекс, ни Юлия — все живы. Это больше, чем я когда-либо мог бы попросить.

Я изумленно уставилась на него. Он был миллиардером, у него была такая жизнь, о которой большинство людей только могли мечтать. Он был хорош собой, у него было прекрасное тело, он не был стариком, у него еще вся жизнь впереди, а он был благодарен только за то, что он, Юлия и Алекс были живы? Господи. Слава богу, что я не была такой богатой, а по сравнению с ним, так просто бомжом!

Он повернул голову и вытянул руки. Я смотрела на его волосы, темную волнистую массу, которая касалась воротника. Я вспомнила, как часто проводила руками по его шелковистым прядям. Они было совершенно красивые и дико сексуальными, но я хотела удержать его в этой кухне, хотя бы одной фразой. И его волосы были вполне нейтральной темой, на которой я могла сосредоточиться. Открыв рот, я вдруг сказала:

— Тебе нужно подстричься.

— Что мне нужно, так это трахнуть тебя, — сказал он совершенно ровным голосом.

Смех, которого я никак не ожидала, сорвался с моих губ.

Его губы растянулись в широкой улыбке, которая заставила мое сердце наполниться таким количеством эмоций, что я была уверена, что оно разорвется.

— Но ты же как раз собирался уходить, — заметила я.

— Я очень устал, — признался он. — Я приехал домой всего час назад. Это был долгий день. Наверное бы, позднее я пришел к тебе. — Он посмотрел на вниз на свою промежность. — Боже, я уже так чертовски тверд.

— Может я могу подстричь тебя? А потом, пока буду мыть, ты сможешь трахнуть, как хочешь. Это должно хорошо отразиться на твоем сне.

— Больше будет похоже на беспокойную ночь... мой член чертовски ненасытен, когда дело касается тебя. — Он на мгновение задержал на мне взгляд. — Уверена, что сможешь справиться? Последнюю женщину, которая меня стригла, застрелили.

Смех тут же испарился.

— Но почему? Потому что она не красиво тебя подстригла? Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

— Вовсе нет. — Он покачал головой и поморщился. — Все произошло по причине куда менее разумной, чем если бы она меня плохо подстригла.

Я была ошеломлена, поэтому молчала.

— Хорошая новость заключается в том, что не я ее убил, так что ты можешь чувствовать себя в безопасности, не важно каков будет результат стрижки.

Я отвернулась, все еще потрясенная.

— У тебя очень своеобразное чувство юмора.

— Знаю, — ответил он. — Это ужасно, но благодаря ей я выжил. — Он прищурился, глядя на меня. — Я хочу научить тебя стрелять, по крайней мере, пока ты будешь стричь, расскажу на словах.

Я резко обернулась, мои глаза округлились.

— Не обсуждается. Это больше для моего душевного спокойствия, чем для твоей безопасности. Гарантирую, что тебе не придется воспользоваться пистолетом.

Я не могла отказать ему, когда он так говорил. Я и так уже пробиралась вброд по мутным водам, поэтому было разумно уметь защищать себя как можно больше, чтобы у меня было меньше шансов утонуть. Так что сегодня вечером я научусь стрелять, хотя бы на словах.

Юрий слегка пошевелился, и на него упал тусклый свет от ламп. Он действительно выглядел очень измотанным и усталым.

Мой взгляд сам по себе смягчился.

— Хорошо, я научусь, — прошептала я.

Юрий

Я знал об Эйприл больше, чем мне хотелось бы, но вместо того, чтобы остановиться, я хотел узнать еще больше.

Больше, помимо ее приемной семьи, ее лучшей подруги Шарлотты и матери, бросившей ее, которая все еще была жива и при спокойно жила где-то в середине Британии, я хотел узнать, что она предпочитала из еды, что любила больше всего. И когда я возвращался домой, проезжая мимо витрин кондитерской с разнообразными сладостями, мне стало интересно, что из всего этого разнообразия она бы выбрала. Мне было интересно, что ей больше нравится зима или лето? И множество обыденных вещей, которые волновали вполне обычных людей, не включая стрельбу из пистолета и смерти, вообщем все, что она любила или ненавидела?

В моей ванной комнате не было стула, поэтому я принес один из гостиной в спальни, сел перед массивным зеркалом в ванной, пока она оглядывала мою шевелюру с ножницами в руках.

У меня было в крови, быть на чеку всякий раз, когда оружие, неважно какое — колющее или режущее, стреляющее, находилось рядом со мной, но с Эйприл, я закрыл глаза, расслабившись, позволяя ей делать свое дело, прислушиваясь к ее тихому дыханию и наслаждаясь ее запахом.

— Ты не боишься, что я испорчу тебе прическу? — со смехом спросила она меня.

Я тоже улыбнулся.

— Если все будет настолько плохо, я просто побреюсь на лысо.

Она замерла, я открыл глаза, взглянув на нее. Ее глаза были такими зелеными и огромными. Мой пульс участился, но я не обратил на это внимания.

— Это всего лишь волосы, — тихо произнес я. — Есть вещи и похуже, с которыми приходится сталкиваться.

Мы молча смотрели друг на друга, потом она поспешила вернуться к моим волосам.

Я протянул руку и притянул ее за бедра к своему лицу.

— Эй! — крикнула она, но я схватил ее за упругую задницу и задрал носом футболку. Поцеловал ее в живот, она обняла меня за голову.

Прежде чем она успела достаточно быстро отстраниться, я уже стоял на коленях, опустив голову между ее ног, со ртом на ее киске. Итак, маленькая шалунья рискнула прийти в мою спальню коммандос!

Ее тело содрогнулось от моего прикосновения, она ухватилась за мои плечи, удерживая себя в вертикальном положении.

— Юрий, — выдохнула она. — Я еще не закончила.

— Ты сможешь закончить позже, — прохрипел я, тщательно вылизывая и посасывая ее набухший клитор.

Через несколько секунд ножницы с расческой выпали у нее из рук, упав в кучку остриженных волос на мраморном полу.

Я поднялся, подхватив ее на руки. В душевой кабинке она сорвала с себя рубашку и приникла ко мне, не в силах сдержаться. Она потянула за пояс моих штанов, они опустились на пол, она опустилась на пол за ними. Она взяла глубоко мой член в рот, я ухватился за стену, чтобы не упасть.

Я опустил глаза, наблюдая, как ее губы самозабвенно поклоняются налившейся кровью головке члена. Ее розовый язычок скользил вниз-вверх по моему стволу, целуя, облизывая набухшие синие вены... затем она взяла в рот мои яйца.

Я, матерясь, пытался отдышаться.

Эта женщина поглощала меня целиком. Гортанные звуки исходили из ее горла, пока она трахала меня своим ртом. Но мне нравилось смотреть на ее безумное желание. Кровь отлила от мозга, когда я жестко и сильно кончил, горячие струи спермы устремились вниз по ее горлу.

Я притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Отчаянно прижимая к своему телу, стараясь насытиться ее поцелуем. Мы были едины. Она пахла мной, а я — ею. Прежде чем я осознал свои действия, она снова оказалась на моих руках, я вышел из ванной.

— Я думала, мы должны закончить стрижку…

Я швырнул ее на кровать.

Она подпрыгнула и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Потом, — произнес я, пристально глядя в ее глаза. — В данный момент у меня в голове крутиться примерно десять вариантов с тобой.

Она взвизгнула от возбуждения, как только я зажал ее сосок ртом, и от этого звука по всему моему телу пробежали мурашки.

Более чем через час умопомрачительного секса мы рухнули друг на друга, истощенные и насытившиеся. Я был близок потерять сознание от усталости. В этот раз она верховодила в позах больше, чем я мог себе припомнить. Она положила ноги мне на плечи. Я чувствовал запах ее киски. Я так вымотался, что лежал с полузакрытыми глазами, но ее запах манил меня. Я повернул голову и стал сосать ее болезненный набухший клитор.

Она застонала и прошептала:

— Хватит, Юрий. Больше не могу.

Я не согласился с ее просьбой.

Эйприл

На меня медленно надвигалась паника.

Юрий спал рядом. Дрожь от крайнего сексуального насыщения перестала накатывать бесконечными волнами по всему телу. И все, что у меня осталось — это паника осознания того, что пути назад уже не будет. С самого первого дня я знала, что такое безумное притяжение таит в себе опасность. Он зажег во мне огонь, но я почему-то решила, что смогу с ним справиться. Но сейчас все выглядело так, что огонь будет только усиливаться и расти, пока не поглотит меня целиком.

Мне хотелось сбежать.

Больше всего на свете я боялась привязанности, как правило, когда ты сильно к кому-то привязываешься, потом этот человек разбивает тебе сердце. А такие люди, как Юрий, разбивают твое сердце хуже всех. У таких, как он имелся свой собственный ад, с которым ему приходилось иметь дело. И стены, которые я выстроила против привязанности, удерживали меня в безопасности... держали меня в здравом уме.

А сейчас я влюбилась быстро и глубоко в этого непостижимого зверя-мужчину. И это было плохо, потому что я хотела полностью открыть перед ним свою душу.

Поэтому мне нужно было сбежать.

Но мне не хотелось убегать. В его объятиях я ощущала себя дома. По крайней мере, так я представляла себе свой дом — теплый, безопасный, наполненный любовью. Но в его доме не было ни тепла, ни безопасности, ни любви. И слезы стали наполнять глаза. Я хотела остаться, но заснуть с ним означало бы нарушить еще одно правило.

Я стала передвигаться тихо, как только могла, пока он спал убийственным сном. Как ни старалась, не могла выбраться из-под него. Его огромные бицепсы крепко прижимали меня к кровати. Я подняла его руку, и он проснулся.

Проснулся не полностью, и сонно спросил, куда это я направляюсь.

— Мне нужно в туалет, — ответила я.

Он зевнул, что-то пробормотал, убрал руку, высвободив меня, и заснул.

Я освободилась. Схватила свою одежду, распахнула его дверь и помчалась к своей комнате по коридору. Надеясь, что он подумает, что я смылась из его спальни как раз перед восходом солнца. В любом случае, его это будет не особо беспокоить.

Я обязана была защитить свое сердце.

Никто другой за меня этого не сделает.

Эйприл

— Ты опять сбежала? — Спросила Шарлотта.

Я крутанулась, разворачиваясь к ней лицом. Мы совершали покупки в нашем местном супермаркете.

— Я не сбежала, — возразила я. — Я всего лишь вернулась к себе в комнату.

— А как же его стрижка?

Я улыбнулась.

— Думаю, на следующее утро он позвонил своему парикмахеру, потому что, когда мы с ним и с Юлией встретились за завтраком, его волосы были уложены очень хорошо.

Несколько мгновений она пристально смотрела на меня, а потом заглянула в нашу тележку. — Вот и хорошо, — заявила она и взяла упаковку с пельменями, положив ее обратно на полку.

— Эй! — Завопила я.

— Что? У меня и своих проблем хватает. У меня нет сил с тобой спорить.

— Я не это имела в виду. Я думала... — я глубоко вздохнула от своей неспособности нормально выражаться. — А почему ты кладешь продукты обратно?

— Мне не нужны пельмени.

— Ты же была просто одержима ими.

— Пришло время от них передохнуть.

Я заглянула в тележку и заметила, что из нее исчезли и другие продукты.

— А где мои куриные крылышки?

— У нас уже имеется целая пачка куриных палочек.

— Да, но я хочу куриные крылышки, — заявила я.

Она расправила плечи, бросив на меня суровый взгляд, будто общалась с капризным ребенком.

— На вкус они одно и то же.

Я снова заглянула в тележку.

— А где мои малышки сосиски? И о, Боже, йогуртовые лепешки!

— Мне все это не нужно, — сказала она.

Я порылась в тележке, с недоумением взглянув на нее.

— Шарлотта!

Она вздохнула.

— Я на мели, понятно? Пока все не наладится, мне придется ужаться, сократив расходы.

— Ты на мели? Почему ты... — и вдруг все мгновенно встало на свои места. — Почему?

— У меня возникли непредвиденные расходы, и я уволилась с работы, — заявила она.

Мои глаза расширились.

— Когда? Почему ты мне ничего не сказала?

— У тебя своих проблем хватало. Я уволилась, когда ты стала заниматься Юлией.

— Да, но почему?

— Хозяйка, у которой я работала, оказалась настоящей сукой. Все, чего бы я не делала было неправильно. «Почему Франсин проснулась так рано? Почему она проснулась так поздно? Тебе не кажется, что эта порция слишком большая для нее? Тебе не кажется, что эта одежда ей не подходит? Ты купила эту чертовую уродскую одежду?» вопила она. — Затем Шарлотта сделала успокаивающий вдох и выдох. — В конце концов, мне захотелось послать ее тупую задницу нах*й.

— О, Шарлотта. Мне очень жаль, что так вышло.

— Я тебе завидую, если честно, — сказала она с горькой улыбкой. — По крайней мере, ты трахаешься до умопомрачения.

— Ну, если уж быть окончательно, честной то, кроме этого, завидовать особо нечему. Если я влюблюсь в него, то мне конец.

— А что, если он тоже влюбится в тебя? — вдруг спросила она.

Я остановилась как вкопанная. Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Даже в моих самых затаенных мечтах я никогда не представляла себе ничего подобного.

Ее губы медленно растянулись в тонкую линию.

— Ты ведь об этом даже не задумывалась, не так ли?

— Конечно, не задумывалась, потому что этого не может быть, — пробормотала я себе под нос.

— Вот и отлично, — сказала она и толкнула тележку вперед.

Я поспешила за ней.

— Нет, я серьезно, Шарлотта. Он же очень успешный миллиардер. Он может заполучить любую. Он не способен на это. Ты же его видела? Такие, как он, жесткие и без эмоциональные. — Я сделала паузу. — Их уже не спасти.

Она остановилась и обернулась, ее глаза стали огромными от беспокойства.

— Значит, он для тебя умер?

Я была в полном замешательстве от ее вопроса.

— Что ты имеешь в виду?

Она с улыбкой взглянула на меня, схватила пакет с чипсами и продолжила свой путь.

В конце концов до меня дошла ее улыбка.

— Для меня слишком опасно находиться с ним, Шарлотта, не физически, а для моего сердца.

— Ладно, тогда выматывайся из его дома.

— Я уже пыталась, ты разве не помнишь?

Она остановилась.

— Неужели, теперь ты стала его заложницей? Ты желаешь, чтобы я позвонила в полицию?

— Совсем не смешно, Шарлотта.

Она одарила меня извиняющейся улыбкой.

— Знаю, прости, но тебе давно уже было пора разрушить свои стены. Они у тебя всегда были. Я до сих пор даже не понимаю, как мне удалось пробраться сквозь трещину в них.

— Я специально для тебя открыла проем, — заявила я, обняв ее за плечи.

Она попыталась вырваться, но, в конце концов, сдалась, обняв меня в ответ.

— Тогда создай еще одну трещину лично для него, — прошептала она мне на ухо.

— Нет, — тут же ответила я, отстраняясь. — Он не просил о ней, кроме того, я не хочу в итоге оказаться с разбитым сердцем, стоящая одна на сцене.

— Постой. Что ты теряешь?

А что я теряла только лишь свой рассудок, а?

— Свой рассудок.

— Было бы здорово, если бы ты хоть раз потеряла свой рационализм. Ты слишком много думаешь обо всем, черт возьми, бесконечно все анализируя. Тебе потребовался почти месяц, чтобы решиться жить со мной, боже мой.

Я задвигалась.

— Ну, это было очень важное решение в моей жизни. Я боялась, что смогу каким-то образом испортить нашу дружбу.

— Да, но все твои страхи оказались напрасными.

Я вздохнула.

— Моя жизнь и так достаточно сложная. Я не хотела бы превращать роман с моим боссом в ужасное горе для себя.

— Я даже не понимаю, он, скорее всего, владеет половиной Лондона, но почему он не является для тебя предметом рассмотрения, — пробубнила она себе под нос.

Я услышала ее слова, но мне захотелось, чтобы она сказала их еще раз.

— О чем ты?

Ее голос повысился на пару ноток.

— Ни о чем.

— Золото искательница, — выплюнула я.

— А ты — самодовольная идиотка, — бросила она мне в ответ.

Я потянула ее за волосы.

— Довольно о Юрии. Ты сказала, что у тебя случились неожиданные расходы? Какие?

Она замолчала, а потом тихо произнесла:

— Мать нуждалась в деньгах.

— О, Шарлотта.

— Но, все нормально. С ней все в порядке. Иногда ей становится трудно прожить на жалкую пенсию, знаешь ли. И если что-то выходит из строя в доме, то для нее это настоящий конец света.

— Послушай, тебе нужны деньги?

— Нет, я получила другую работу. — Она наморщила нос. — Но она находится в графстве Уэльс.

— Уэльс?! — Простонала я.

— Это всего лишь три часа на поезде. — Усмехнулась она.

— Точно.

— Я стану няней маленького мальчика. Я поговорила с его матерью, очень надеюсь, что не поменяю одну суку на другую, но мне стоит попробовать. Если честно, я в отчаянии.

— Почему ты не хочешь взять мои деньги в долг, чтобы немного прийти в себя?

— Нет, Эйприл. Я сама со всем справлюсь. Я пока не готова использовать «карту отчаянья». Я хочу гордиться собой, если справлюсь со всем самостоятельно.

— Ты же понимаешь, что немного сумасшедшая.

— Знаю, — сказала она. — Ты приедешь ко мне в Уэльс? Мне кажется, я буду жить в каком-то замке.

— О, ты же знаешь, я боюсь привидений.

Она судорожно втянула воздух через нос.

— Ты заявила это только для того, чтобы отвлечь меня от мыслей, не так ли?

Я стала смеяться, и она тоже присоединилась ко мне.

— Если ты правильно разыграешь свои карты, то твой миллиардер купит тебе замок без привидений…

— Прекрати, черт возьми, даже не заикайся об этом.

Она подняла руки в знак капитуляции.

— Я все поняла. Ты не хочешь быть кому-то должна и все такое. Поняла. Но ты должна мне за все те годы, что я была рядом с тобой, поэтому будет неплохо, если ты закажешь мне сегодня пиццу «Доминос».

— Это ты все эти годы, донимала меня, отказываясь оставить в покое, черт возьми. А почему ты хочешь сейчас пиццу? А как же все эти продукты?

— Ты будешь их готовить? Я нет, потому что чертовски устала.

— Отлично, — согласилась я.

— Закажи сейчас, чтобы, когда мы вернемся домой, нам доставили.

— Да, мэм. — Я вытащила телефон из кармана. Однако, как только начала искать номер пиццы «Доминос», раздался звонок от Марго.

— Эйприл?

— Марго, — ответила я, тут же встревожившись. — У вас там все нормально?

— Все хорошо, но господин Волков только что приказал. Сегодня он возвращается из Венеции и хочет, чтобы ты сопровождала его на одно мероприятие.

Первые несколько секунд я не могла даже сообразить о чем речь.

— Мероприятие?!

— Он не сообщил мне подробностей. Только прислал на выбор несколько нарядов, сказав, что ты должна быть готова к семи часам вечера.

Я сделала глубокий вдох.

— Хорошо, я приеду через час. — Завершила я разговор.

Шарлотта стояла, прислонившись к тележке, и пристально смотрела на меня.

— С чего бы у тебя такое выражение лица?

Мое сердце бешено колотилось в груди.

— Юрий попросил меня присоединиться к нему на сегодняшнем мероприятии.

Она на минуту задумалась.

— Разве это плохо?

— Он уехал вчера рано утром ни словом о нем не обмолвившись.

— Ну... не знаю, что сказать. Может он, на самом деле, скучает по тебе.

— Тогда, он мог бы сам позвонить мне и обо всем договориться. Со вчерашнего дня он не звонил и даже не интересовался Юлией.

— Вы оба меня очень смущаете, — заявила она. — В любом случае, тебе следует пойти на это мероприятие вместе с ним, раз он попросил.

Я открыла рот, чтобы возразить.

Она подняла руку.

— Не перебивай. Тебе стоит сходить с ним на мероприятие и посмотреть, что из этого выйдет.

— С чего бы? Посещение мероприятий не входит в мои должностные обязанности няни.

— А трахаться с ним входит? — Она вздохнула. — Каким бы ни было это мероприятия, видно оно включает в себя светское общество, а значит, что он не против, чтобы тебя увидели с ним. Я просто удивляюсь тебе, если на то пошло. Он не какой-то мимолетный владелец бизнеса, он — миллиардер. Подумай об этом, Эйприл. Он мог бы пригласить любую женщину, но пригласил тебя.

— Шарлотта…

— Дай ему шанс. И попытайся выяснить, что он задумал. Но я все равно хочу, чтобы ты заказала мне пиццу.

Я позвонила в «Доминос» и заказала самую большую пиццу с дополнительной начинкой и целой кучей сырных и других корочек для нее.

Эйприл

Выбранные им изысканные платья были разложены у меня в спальни в его доме на кровати.

Ярко-розовое, облегающее фигуру, от «Версаче» с глубоким вырезом, оливково-зеленое, свободное и короткое от «Кристиан Диор», белоснежно-белый костюм от «Каролины Херрера», а также юбка-шлейф с топом в цветах шампанского от «Шанель» с ярко-белым кружевным лифом.

Я внимательно рассматривала все наряды, до конца не понимая, что происходит. Но позади услышала какое-то движение, обернулась, увидев входящую Зельду с Сандрой. Они положили четыре пары туфель в ногах кровати, потом выпрямились, встретившись со мной взглядом.

Я чувствовала себя виноватой и пристыженной.

Не ужели Юрий не понимал что, посылая мне наряды, выносит наши отношения на всеобщее обозрение, или может не наши отношения, а наш секс на обозрение всех, особенно моих коллег?

И выражение лица Сандры было явно злым. Она была моей подругой, а теперь смотрела на меня так, словно я была ее врагом.

— У тебя есть час, чтобы превратиться в принцессу, — сказала Зельда с теплой улыбкой.

Ее дружелюбие заставили меня вздохнуть чуть легче.

— Теперь я понимаю, почему мистер Волков уволил всех, когда ты уехала с его племянницей, а потом снова всех взял на службу, когда ты вернулась, — прощебетала Сандра. — Это ведь не имело никакого отношения к Юлии, не так ли?

Зельда не стала обращать внимания на ее слова.

— Тебе понадобиться помощь с прической и макияжем? Есть отличный сервис, предлагающий сделать прическу и макияж…

— Все хорошо, Зельда, — заявила я ей. — Я никуда не поеду. На самом деле я не совсем понимаю, почему он хочет, чтобы я присутствовала с ним на этом мероприятии.

Сандра с отвращением фыркнула.

— Змея, — пробормотала она себе под нос и вышла из комнаты.

Я закипела от злости, глядя ей вслед.

Зельда нежно коснулась моей руки.

— Не обращай на нее внимания, она ревнует.

— Тут не к чему ревновать, — ответила я, готовая в данную секунду пожалеть только себя.

Она ободряюще похлопала меня по руке, прежде чем покинуть мою комнату.

Я тут же схватила телефон и набрала номер Юрия. Он не взял трубку. После трех попыток он в конце концов взял трубку, мой тон был ледяным:

— Я не пойду, — тут же вместо приветствия заявила я.

В ответ тишина.

— Тогда кто же там позаботиться о Юлии?

Ах, опять одни препоны...я решила отступить.

— Что?! Юлии там не будет.

— С чего ты решила?

Я молчала, сбитая с толку. И прежде чем успела сказать еще хоть слово, он повесил трубку. Я хлопнула себя ладонью по лбу. Почему Зельда мне не сказала, что там будет присутствовать Юлия? Тьфу. Я поспешно стала разыскивать Зельду, чтобы поинтересоваться насчет Юлии.

— Она еще не вернулась с сеанса у психиатра, — ответила она мне нахмурившись.

— Но господин Волков сказал, что она будет присутствовать с нами на этом мероприятии.

Зельда удивленно вскинула голову.

— Об этом мне ничего не известно, но возможно он поменял свои планы. — Она нервно взглянула на мой наряд — шорты цвета хаки и белую футболку. — Прошу тебя, подготовься к семи часам вечера, — взмолилась она. — Господин Волков будет очень недоволен, если ты опоздаешь. Я разберусь с Юлей и прослежу, чтобы она была также готова к этому времени.

Юрий

Я молчал в течение несколько минут, как опустил трубку.

Затем Алекс заговорил:

— Эйприл тоже будет там?

Мы сидели на заднем сиденье моего «Бентли», направляясь в парижский аэропорт, чтобы успеть на мой личный самолет обратно в Лондон. Я был не в состоянии вымолвить ни слова, Алекс отвернулся.

— Я же сказал тебе трахнуть ее, а не потерять голову из-за нее.

И он был прав. Я действительно потерял голову.

Он покачал головой.

— Я никогда не видел, чтобы ты так сходил с ума по женщине. Почему, черт возьми, выйдя из твоей постели, она все равно сводит тебя с ума? Ей самое место в твоей постели, больше нигде. Ты хочешь, чтобы ее застрелили? Разве ты не знаешь, какие битвы мы ведем сейчас?

«Я хочу ей дать возможность встретиться со своей матерью», — именно эта у меня появилась идея. Однако вслух я ее не сказал. Мне пришлось бы признаться, что я не только приложил все усилия, чтобы раскрыть наши отношения, но и в том, что ее мать точно будет присутствовать на сегодняшнем мероприятии.

Возможно, Эйприл не узнает ту женщину, и в этом случае она не испытает боль, потому что не узнает, но если бы Эйприл ее узнала, то все произошедшее, осталось бы на совести ее матери. Но теперь, услышав холодные, но вполне разумные рассуждения Алекса, я начал сомневаться, стоило ли мне затевать все это. Пока наше мероприятие не стало совсем безопасным для Эйприл.

К черту. Почему я должен что-то выжидать? Я хотел ее увидеть, прикасаться к ней, быть рядом. Я взглянул на Алекса.

— Не смей так со мной разговаривать, мать твою, — выплюнул я.

Он усмехнулся.

— Ты начинаешь проявлять «босса», когда точно знаешь, что напортачил. Это нормально. Закрути свою чертову башку обратно. Перестань позволять этой девчонке превращать тебя в п*зду. — Он вышел из машины прежде, чем я успел замахнуться кулаком в его сторону, и зашагал по асфальту к поджидавшему его «Бомбардье Глобал 7000».

Вздохнув, я последовал за ним, и вскоре мы уже были в воздухе.

Я переоделся в самолете, и как только мы прибыли в Лондон, меня сразу же отвезли в отель «Гросвенор-Хаус», где должно было состояться памятное событие. Я вышел из машины под сверкающие камеры по ярко-красной ковровой дорожке. Это был ежегодный благотворительный бал «Исполнения мечты», под эгидой офиса мэра Лондона. В моих же интересах было присутствовать на этом мероприятии, сделав пожертвования, выдав как можно больше денег, которые я мог потратить на бессмысленные идеи, вынашиваемые мэром. Сегодня я предполагал потратить не меньше двух миллионов.

Красивая девушка на ресепшен встретила меня ослепительной улыбкой и предложила проводить к моему столику.

У меня были другие планы.

— Доставьте ко мне плюс один, — сказал я. — Эйприл Винтерс. Не забудьте проводить ее прямо сюда, и предупредить меня о ее прибытии.

Она запомнила мои слова, я повернулся к приближающемуся улыбающемуся богатому магнату по недвижимости Акшай Хану.

Эйприл

Мне явно нечего было здесь делать.

Я стояла в ярко освещенном холле. Правда, я соответствовала этому месту своим роскошным потрясающим платьем от Шанель, как и все другие, но все они, те другие, понимали, что делают и куда пришли.

Мужчины с великолепно украшенными бриллиантами женщинами, подхватывающими их под руку, проходили мимо, а я стояла одна, гадая, во что же я влипла.

Сделав два глубоких вдоха...и почувствовав себя еще хуже, собравшись уже уйти, вдруг я заметила ее.

И застыла на месте.

Здесь находилась моя мать. Рядом с ней был мужчина и элегантно одетая молодая девушка... и они двигались прямо на меня. Наши глаза не встретились, когда они проходили мимо. Я все еще пребывала в шоке, поэтому незаметно последовала за ними. Они присоединились к группе бизнесменов, которым улыбались и пожимали руки.

— Могу я вам чем-то помочь? — раздался голос рядом со мной.

Я подпрыгнула и обернулась.

Безупречно одетая ассистентка в ослепительном костюме с блестками встретилась со мной взглядом.

— У вас есть пригласительный билет, мадам?

— Э, нет.

— Может вы с кем-то пришли? — Ее брови поползли вверх, а голос зазвучал намного холоднее.

— Да. Я пришла с господином Юрием Волковым.

Она взглянула на планшет, который держала в руках. Подняла голову, снова расплывшись в обворожительной улыбке.

— Вы, должно быть, Эйприл Винтерс?

— Так и есть.

Она снова улыбнулась.

— Я провожу вас к вашему столику.

Я последовала за ней, меня подвели к столику на восемь персон, который был элегантно украшен букетами кроваво-красных роз и высокими свечами. Я пребывала в полном смятении, не в состоянии поверить, что моя мать может находиться здесь. Неужели у меня появился шанс?

Я приказала себе держать голову высоко и наслаждаться этим вечером, что бы ни случилось, поэтому взяла бокал шампанского с подноса, который несла проходящая мимо официантка.

Я устроилась поудобнее на мягком стуле и глазами отыскала мать. Я с легкостью ее нашла. При этом не испытывая никаких эмоций, наблюдая, как она улыбается и разговаривает с другими людьми. Прошло несколько минут, и я поняла, что она была моей матерью, дав мне только свою фамилию. Больше я ничего от нее не получила. Я была даже на нее не похожа… в чем-то. По крайней мере, этот вечер показал мне, что я смогу закрыть эту дверь раз и навсегда. Я осушила свой бокал. Я несколько минут еще посижу с Юрием, а потом сбегу.

Играла музыка, и некоторые плавно перешли на танцпол. Я смотрела на них и вдруг услышала, как кто-то громко произнес его имя.

— Мистер Волков.

Я обернулась и увидела, как молодая женщина, которую приметила рядом с матерью, бегом направилась к нему.

Он остановился, но его глаза были устремлены на меня, и только когда девушка приблизилась к нему, он повернулся к ней.

Она покраснела и почти не могла вымолвить ни слова.

О да, я прекрасно понимала, почему она не могла вымолвить ни слова. Я схватила еще один бокал, но почувствовала, как моя ревность вместе с жидкостью двинулась по горлу. Мне захотелось встать и уйти, но я не могла пошевелиться. И не могла оторвать глаз от Юрия и девушки. Они вместе смеялись над какой-то фразой. Наш стол, за которым я сидела, начал постепенно заполняться людьми. Гости вежливо кивали мне, занимая свои места, я молилась, чтобы никто не спросил меня, кто я такая.

Но моя молитва не была услышана.

Вскоре я поняла, что мэр и вице-премьер сидят всего в нескольких креслах от меня. Я осушила еще один бокал и задумалась, кто же, черт возьми, меня решил сюда посадить.

— Эй, ты здесь с Юрием? — спросила меня жена мэра.

Да, верно, я здесь с Юрием, и я — никто. «Моя единственная ценность то, что я сплю с Юрием Волковым», хотела я сказать, но вместо этого поднялась из-за стола.

— Простите, но мне необходимо пройти в дамскую комнату. Пожалуйста, извините меня.

Я вышла, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не рвануть через всю комнату. Я шла с высоко задранным подбородком, наконец, очутившись в спасении. Когда я добралась до туалета, там оказалось слишком много народу, поэтому я с трудом отправилась в пустую кабинку, села на унитаз и набрала номер Шарлотты.

Но Шарлотта не ответила на звонок, и мне захотелось спустить свой телефон в унитаз. Мне хотелось, чтобы она заявила мне, чтобы я не трусила, чтобы вразумила меня, напомнила мне кто я есть и убралась отсюда. Я понятия не имела, что мне сейчас делать.

В конце концов, когда в дамской комнате наступила тишина, я вышла из кабинки, очутившись перед гигантским зеркалом, пытаясь потянуть время, накладывая помаду.

«Спроси его о Юлии, — напомнила я себе. — Поскольку она здесь не присутствовала, значит он тебя обманул. После этого ты можешь спокойно уйти».

К зеркалу приблизилась женщина. Я заправила волосы за уши. Наши глаза встретились в зеркале, и я застыла как статуя.

Эйприл

Это была моя мать... и она улыбалась мне. У меня непроизвольно задрожали губы, но каким-то образом мне все же удалось растянуть их в тонкую улыбку.

Ее улыбка стала еще шире, когда она достала из сумочки золотой тюбик с губной помадой.

Я изумленно уставилась на него.

Ее глаза были такими яркими, а короткие волосы — красивыми темно-русыми. Она была совсем непохожа на меня, но при этом была чертовски красива.

— Ты пришла с Юрием Волковым, — заметила она.

Я вежливо кивнула в ответ.

— Вы вдвоем... — Она многозначительно подняла бровь.

Улыбка исчезла с моего лица. Разочарование, которое я испытала, было так велико, что была уверена, она никогда не сможет его осознать. Я не могла сдержаться.

— Вас это не касается, — жестко заявила я.

Улыбка тоже исчезла с ее лица.

Я сделала вид, что поправляю волосы, пока она не подошла ко мне еще на шаг ближе. Я повернулась и посмотрела на нее.

— Не знаю, кто ты, — заявила она, — но выглядишь здесь совершенно неуместно. И несмотря на твою дизайнерскую одежду, ты все равно не вписываешься в наш слой общества, к которому не принадлежишь. Я хочу дать тебе один совет. Довольствуйся тем, что он готов тебе дать. Я жесткая, поэтому не собираюсь быть доброй. Ты напрасно тратишь свое время с Юрием Волковым. Он поиграет с тобой, а потом оставит ради другой из своего круга. — Она улыбнулась и повернулась уходя.

— Неужели ты не узнала меня, мама? — Спросила я, когда она уже скрылась за дверью.

Слезы хлынули из глаз прежде, чем я смогла их остановить.

— Вот, черт, — выругалась я и быстро стерла их с лица. Я не позволю себе плакать. Я повернулась к зеркалу. Мои глаза блестели от непролитых слез. Только не сейчас и не здесь. Не среди этих жестоких людей, которые знали только деньги, власть и социальный статус.

Я вспомнила о матери, как она взбиралась по этой лестнице статуса, останавливая других, увидев преграду. У меня заломило сердце, но я точно осознавала, что произошло. Моя собственная мать увидела во мне конкурентку и незваного гостя. Она хотела заполучить Юрия для той элегантной молодой девушки, с которой пришла сюда.

Я посмотрела на себя в зеркало. Что же во мне было такого, что меня выдало? Моя прическа? Мое отсутствие светской грации? То, что я не была увешана жемчугами и бриллиантами? Или что-то еще неуловимое, понятное только ей.

Я расправила плечи. Что ж, похоже, только они желанные гостьи в своем дурацком мире. Я не хотела иметь с ними ничего общего. Я решила закончить с этой вечеринкой. Вызову такси и вернусь в свою маленькую квартирку. А Юрий? Он может пойти нах*й со всем этим мероприятием.

Когда я уже выходила из дамской комнаты, зазвонил мой телефон. Это была Шарлотта, и я сразу же взяла трубку. И услышала какой-то шум.

— Я сейчас очень занята, ты в порядке? — спросила она.

Просто услышав ее голос, который внезапно ослабил узел в своей груди, я внезапно перестала сдерживать свои слезы. Они просто полились по моему лицу.

— Где ты? — Всхлипывая спросила я.

— Я устроилась официанткой на один вечер. Это поможет оплатить некоторые счета.

— Ой, прости, — извинилась я. — Я понятия не имею, что со мной происходит.

— Я лучше перейду в дамскую комнату, — сказала она. — Рассказывай.

— Нет. — Я покачала головой. — У тебя могут быть неприятности.

— Я уже засела в кабинку, — сказала она мне. — У тебя есть пять минут, начинай.

Со вздохом я развернулась и направилась в тихий коридор, который заканчивался дверью пожарной лестницы.

— Не знаю, что со мной не так, Шарлотта. — Я всхлипнула. — Ты же знаешь, что обычно меня не волнует, что люди... ты же понимаешь, я никому не позволяю не уважительно со мной обращаться. Ты ведь это знаешь, верно? Но я на вечеринке. На мне нет никаких бриллиантов, а моя... мать…

— Что? — проревела она мне прямо в ухо.

— Да, она здесь. Она не узнала меня, и я не стала говорить ей, что я ее дочь. Она с мужчиной и молодой девушкой. Эта женщина знает Юрия. Мне кажется, что она вроде как... О, Боже... я думаю, что она хочет его, Шарлотта. — Рыдание вырвалось у меня из груди. — О Боже, я чувствую себя такой никчемной сейчас.

— Эй, успокойся. Ты не никчемная, а они всего лишь люди, — тихо сказала она, — один из них — мужчина, в которого ты скорее всего влюбилась, а другая — мать, которая даже не потрудилась тебя узнать. На твоем месте я бы уже разнесла все это мероприятие к чертям собачьим. И ты же меня знаешь, я же просто чокнутая в этом. Я вовсе не шучу.

Я чуть не рассмеялась, вытирая слезы с лица тыльной стороной ладони.

— Я все понимаю.

— Ты плачешь? — удивленно спросила она. — В последний раз ты плакала, когда умерла мать Бэмби.

Я сделала глубокий вдох.

— Вообще-то я много плакала с тех пор, как встретила этого ублюдка.

— Эй. Так это он во всем виноват?

— Ну, не знаю. Он просто бросил меня там одну.

— Дай ему передохнуть. Он только что вернулся из другой страны.

— Он флиртовал с той женщиной.

— Мне показалось, что ты сказала, что она флиртовала с ним.

— Да, но она выглядела так, словно хотела, чтобы он трахнул ее прямо здесь, на глазах у всех, — воскликнула я, чувствуя, как во мне разгорается ревность.

— Ну и что? Даже мне хочется по твоим рассказам взобраться на его твердое тело. Это ничего не значит. Вопрос заключается в том, хочет ли он ее? А если он ее не хочет, тебе не о чем беспокоиться.

— Ну, вид у него был не слишком обнадеживающий…

— Ты решила сбежать?

Я тяжело вздохнула.

— Мне кажется, я должна, а ты как думаешь?

Она судорожно втянула воздух.

— Шарлотта... — предупредила я ее. Это был плохой знак, когда Шарлотта втягивала воздух через нос.

— Ты в отеле «Гросвенор-Хаус», да?

— Да, — осторожно подтвердила я.

— Знаешь что? Я в двух минутах ходьбы от тебя. Буквально рядом.

— Нет, не приходите сюда, — запротестовала я.

— О, черт, — внезапно выругалась она.

— Что?

— Почти весь ресторан пялится на меня, пока я, скорчившись с телефоном, сижу у уха. — Я услышала шарканье ног и ее слова: «Простите. У меня есть сестра-идиотка. Вы же знаете, как это бывает. Проблемы с парнем».

— Постой... Шарлотта... ты все равно не сможешь сюда попасть. Они спрашивают приглашение, как только ты попадаешь в холл.

— Я войду через заднюю дверь. Официантки в униформе имеют свои привилегии.

Мы рассмеялись, как две сумасшедшие девчонки, а потом она повесила трубку.

Эйприл

Я слонялась рядом с дамской комнатой, будучи уверенной, что Шарлотта не сможет сюда пробраться, но не прошло и пяти минут, как она уже шла ко мне в своей черно-белой униформе официантки.

Она сняла свои любимые серьги-пчелки из жемчуга и протянула, чтобы надеть их мне в уши.

— Ты сказала, что у тебя нет никаких драгоценностей. Теперь есть. Да, они дешевые, их нельзя сравнить с дорогим платьем или туфлями на тебе, но никто не догадается, что они не настоящие.

— О Шарлотта, я не могу их принять. Я буду бояться их потерять. Твой отец подарил их тебе перед смертью.

— Для меня они бесценны, для тебя тоже. Женщина, родившая тебя, самое бедное существо на земле, она понятия не имеет, кого решила вычеркнуть из своей жизни. Ты самое редкое сокровище в этом странном месте, Эйприл, наслаждайся ужином и не смей себя ощущать меньше, чем все эти ужасные люди, напялившие на себя дизайнерскую одежду.

Она расправила мои волосы, прикрыв серьги, но я убрала волосы за уши и посмотрела в ее прекрасные голубые глаза.

— Их не стоит прятать.

— Постарайся пережить эту ночь, не теряя самообладания и не избив кого-нибудь, — сказала она с улыбкой.

— Эй, это ты мне говоришь. Я никогда ни с кем не дралась. Этим практикуешь ты у нас.

Мимо прошел официант с подносом канапе. Она взяла одну и положила в рот.

— Трюфели просто потрясающие, — заявила она. — Следующие будут с икрой. По вкусу похоже на дерьмо, но обязательно попробуй, чтобы тебе было что рассказать потом. — Она ухмыльнулась. — Хорошо. Моя миссия здесь закончена. Мне пора. Я все же хочу получить свои деньги за смену. Люблю тебя. — Помахав рукой, она повернулась и исчезла в коридоре.

Встреча с Шарлоттой изменила все. Я почувствовала приток сил. Больше не ощущая себя маленькой и никчемной. Я чувствовала себя сильной. Мне хотелось подражать Шарлотте, а не этим мелким людишкам.

Я вернулась к нашему столу с высоко поднятой головой и увидела Юрия. Он уже сидел за столом, но его глаза блуждали по залу, выискивая меня.

В этот момент в микрофон объявили о прибытии премьер-министра, но я не могла отвести глаз от человека, который перевернул мою жизнь с ног на голову. Стильный даже близко не подходящее слово, чтобы его описать.

Он был одет в черный смокинг, его волосы были зачесаны назад густыми волнами. При ярком освещении кожа казалась отполирована золотом. Я заметила крошечную морщинку между его бровями, но разглядеть ее можно было только, если слишком пристально вглядываться. Он был так прекрасен. Так таинственно прекрасен. Так недостижим. Я почти не верила, что с этим человеком у меня был секс.

Он выделялся на вечере — его невозможно было не узнать, несравненный и пугающий...

Для всех господин Волков был экстраординарным миллиардером. Однако для меня он каким-то непостижимым образом стал Юрием, восхитительным зверем, не только способным свести меня с ума, но и создать полный беспорядок с моими чувствами.

Я окинула взглядом его смокинг, под которым выделялась скульптурная грудь, я несчетное количество раз ее целовала, огромные бицепсы, с грубой первобытной силой, в которые я впивалась ногтями. Мой взгляд вернулся ко второму любимому месту на его теле. И тут я даже не готова дать приз за отгадывание, что это было за место, которое в списке значилось первым. Губы. Я лихорадочно целовала их, а они, в свою очередь, отвечали мне взаимностью — везде и всюду.

Я скользнула на свое место и вежливо улыбнулась остальным присутствующим за нашим столом, но я так хорошо знала мужчину рядом со мной, что боялась резко вздрогнуть, если он хотя бы прикоснется ко мне. Мне хотелось заглянуть ему в глаза, чтобы снова увидеть то первобытное желание, которое сжигало меня. Неужели оно все еще присутствует? Я взяла стоявший бокал с шампанским и жадно заглотила золотистую жидкость, чуть не поперхнувшись. Я прикрыла рот рукой, слегка кашлянув. Юрий наклонился ко мне, тепло его тела автоматически поджаривало мои мозги.

— Все нормально? — спросил он.

Просто кивнула, потому что не могла произнести и слова.

Заиграл оркестр. Филармонический оркестр, состоявший не менее чем из 60 человек. Я прислушалась, позволяя божественным звукам успокоить мое напряжение. Когда они закончили играть, мои аплодисменты были вполне искренними, потому что я расслабилась.

Вечер продолжился речами, на большинстве из которых я даже не зацикливалась, но все они сводились к спонсорству, поэтому я аплодировала, когда аплодировали другие. Стали разносить блюда, я почти ничего не ела, передвигая еду на тарелке, пока бесстрастные официанты не забирали мою тарелку.

В конце концов, наступило время танцевать. Мы с Юрием остались сидеть на своих местах. К нему подходили, желая о чем-то поговорить, но он, казалось, быстро заканчивал разговор.

Я больше не могла выносить нашего молчания, поэтому повернулась к нему.

— И где же Юлия?

Его ответ был простой:

— Ее здесь нет.

— Ты же сам говорил, что она будет, — сказала я.

— Я мог и передумать.

— Она ведь не должна была здесь присутствовать, правда?

Он пристально посмотрел мне в глаза.

— Нет.

Мы оба замолчали. В этот момент ко мне подошли, я подняла глаза и увидела, что это была молодая женщина, которая прибыла с моей матерью. Я не знала, кто она такая. Может она была моей сестрой? Мне вдруг стало так грустно. Она даже не знала, что у нее есть сестра, но что еще хуже, если бы она узнала, то пришла бы, наверное, в ужас, что ее сестра работает няней.

— Можно мне кое-что вам сказать на ушко? — спросила она с сияющей улыбкой.

Я молча кивнула.

— Моя мать сказала, что уже разговаривала с вами в дамской комнате, и вы все поняли. Я бы хотели занять ваше место и сесть рядом с Юрием.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы до меня дошли ее слова. Это было невыносимо больно и ужасно. Моя мать поняла, кто я такая. Она сразу узнала меня. Иначе бы она никогда не послала бы свою вторую дочь, чтобы попросить меня освободить ей место.

Я повернулась к Юрию. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. Именно этого и хотела моя мать. Я с улыбкой вышла из-за стола.

Мне пора было уходить, может так оно и лучше. И уходила я от Юрия, не оглядываясь.

Эйприл

Ножка бокала разлетелась вдребезги между моими пальцами... это поразило всех за столом.

— Мистер Волков, с вами все в порядке? — Спросила сводная сестра Эйприл, глядя на меня огромными глазами от беспокойства.

Конечно, она была красива, но меня ничто не привлекало в ней. Я поднялся на ноги.

Внезапно появилась мать Эйприл.

— Мистер Волков, — ласково произнесла она.

В моем мозгу раздался тихий взрыв. Я выдержал ее пристальный взгляд и совершенно спокойным тоном, делая все возможное, чтобы сдерживаться, сказал:

— У вас две дочери, мадам. Жаль, что вы признаете только одну, но, если вы не уберетесь с моей дороги в течение пяти секунд, я позабочусь, чтобы банковские кредиторы потребовали вас погасить все долги. Вы потеряете все.

Потребовалась секунда, чтобы она переварила мою угрозу, вторая секунда — она поняла, что я точно сделаю то, что говорю, и третья, окончательно ее убедила, что я более чем способен выполнить свою угрозу.

— Встань! — в панике закричала она своей бестолковой дочери. — Вставай, черт возьми.

Едва сдерживая отвращение к уродству человеческой сущности, я отправился на выход за Эйприл. И поймал ее как раз в тот момент, когда она собиралась сесть в такси. Она открыла дверь, но прежде чем успела залезть внутрь, я схватил ее за руку и притянул к себе.

Она врезалась со всего маха в мое тело.

— Отпусти меня, — крикнула она и попыталась вырваться, но со мной она не могла справиться. Я махнул водителю такси и потащил ее к своему «Бентли». Распахнул заднюю дверь, она стояла и сердито смотрела на меня.

— Залезай, — проскрежетал я.

Она не двигалась.

— Похоже, я единственный, кого ты можешь спокойно игнорировать.

Она села в машину, я проскользнул за ней. Никто из нас не произнес ни слова, пока машина мчалась в ночь. Я снял с шеи галстук-бабочку и отбросил в сторону.

Наконец она заговорила:

— Пожалуйста, высади меня где-нибудь, чтобы я могла взять такси до дома. — Когда я не ответил, она повернула ко мне голову. — Юрий.

Я все еще пребывал в ярости.

— Твой дом — это мой дом, — рявкнул я.

Мой водитель мчался домой, и в тот момент, когда мы остановились, она выскочила из машины и побежала на бешеной скорости к дому.

Я вышел из машины и отправился за ней.

Она рванула прямиком в свою комнату, достала из шкафа чемодан и начала складывать вещи.

Я схватил ее чемодан с кровати и швырнул его с такой силой, что он врезался в отдельно стоящее зеркало, отчего то разбилось вдребезги.

Она потрясенно пялилась на осколки, ее глаза чуть не вылезали из орбит.

— Я для тебя что, простое развлечение? — Прорычал я.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Почему ты собираешь свои вещи?

— Потому что я хочу уехать.

— А почему ты хочешь уехать?

— Это же вполне очевидно.

Я захлопнул за собой дверь и с трудом сдерживался, чтобы не потерять контроль.

— Отвечай мне! — Рыкнул я

Внезапно ее глаза наполнились слезами.

— Чего ты от меня хочешь?

— Позволь мне перефразировать свой вопрос. Почему ты ничего от меня не хочешь?

Она удивленно уставилась на меня.

— А что ты можешь мне предложить? — спросила она. — Кроме разбитого сердца?

Тишина.

— Я так и думала, — усмехнулась она. — Что ты хочешь от меня услышать, Юрий? Или что ты хочешь видеть? Хочешь видеть меня безумно влюбленной в тебя? Поклоняться самой земле, по которой ты ходишь, или обезумевшей от ревности, как сегодня, когда эта сука бесстыдно попросила меня освободить место рядом с тобой?

У них была одна и та же мать. Интересно, она поняла это?

— И ты освободила, — с горечью напомнил я ей. — Причем слишком легко.

— Мне нет места в твоей жизни, Юрий. Разве ты сам этого не хочешь, чтобы рядом была другая из твоего общества? Я — игрушка для траха? А?

— Игрушка для траха. Забавно. Я пригласил тебя сопровождать меня, а ты обращалась со мной так, словно я пустое место, — проревел я. Я не мог поверить, что когда-нибудь такое вообще скажу. — Ты запросто передала меня без всякой мысли какой-то суке. Куда делась твоя непреодолимая гордость?

— Исчезла, — сказала она. — Когда люди просят меня о подобных вещах.

— Да? А когда дело доходит, как заснуть в моих объятиях? Ты ведь не можешь без этого, правда? Потому, что это имеет для тебя особое значение?

Она сделала шаг назад.

— А что, если я влюблюсь в тебя?

Я сердито посмотрел на нее.

— Я хочу, чтобы ты влюбилась в меня.

Она выглядела ошеломленной.

— Зачем?

— Да, я хочу, чтобы ты влюбилась в меня.

— Зачем? Чтобы твое эго возрадовалось еще одному завоеванию? — настойчиво спросила она.

— Нет, потому что я хочу заботиться о тебе.

— Мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне.

Тишина.

— Мне нужно, чтобы ты была рядом.

— Сколько? — выплюнула она. — Пока ты не устанешь и тебе не понадобится другая?

Я сделал шаг в ее сторону.

Она сделала три шага назад.

— Не подходи ко мне. Мне нужно, чтобы ты отпустил меня сию минуту. Пока не стало слишком поздно.

— Пока не стало слишком поздно для кого?

— Я не ждала любви в своей жизни, потому что даже те люди, которые должны биологически любить тебя, не смогли меня полюбить.

— И ты сможешь уехать? — Спросил я. — И забыть обо мне? О нас?

— Потребуется время и мои мозги. До сих пор они как-то помогали мне с этим справляться. Надеюсь, в этот раз помогут тоже. — Она уже собралась выйти за дверь.

Я остановил.

— Поехали со мной в мой замок во Франции. Ты и Юлия. Я не могу сказать, что люблю тебя. В моем мире миллиард вещей всегда на грани, все может пойти не так. Не могу сказать будешь ли ты в моем сердце, но мое тело нуждается в тебе, просто схожу с ума, и я не готов тебя сейчас отпустить. Пока не готов. — Я вытащил из кармана телефон и быстро набрал номер. Через несколько секунд в дверях появились два дюжих охранника.

Она недоверчиво смотрит на них.

— Мы вернемся через неделю. После этого ты можешь делать все, что захочешь.

— Ты что, хочешь меня здесь заточить? — недоверчиво спросила она.

— Я принимаю решение за нас обоих. Давай нах*й вытравим друг друга из наших жизней до конца недели. Это безумие должно выгореть само собой. Оно не может длиться вечно. Ничто, что горит так ярко, не может длиться вечно.

Она фыркнула с горькой усмешкой.

— Ты на самом деле веришь, что это может сработать?

— Не важно во что я верю. Мы покончим со всем, когда вернемся из Франции. Ни днем раньше. Вылетаем завтра вечером.

Эйприл

Я проснулась от смеха Юлии.

Ее смех был настолько радостный, что я выбралась из постели.

Как только опустила ноги на пол, вспомнила события вчерашнего вечера. Начиная с невероятного фиаско с моей матерью и моего последующего разговора с Юрием, все это мне казалось нереальным. Казалось, будто сквозь какое-то стекло я наблюдала за другой жизнью, не своей.

Натянув джинсы, я направилась к окну, откуда доносился смех. Юлия действительно прекрасно проводила время, но я не знала этого человека.

У него была поредевшая седая шевелюра, он подталкивал ее на качелях так высоко, как только могли взлетать качели. Я занервничала, поэтому поспешила вниз и вышла в сад позади дома.

Увидев меня, Юлия завизжала еще громче и заставила качели остановиться, чтобы подойти и обнять. Подбежав ко мне, она схватила меня за руку и заглянула в глаза.

Я убрала волосы с ее лица. Она все еще была в ночной рубашке.

— Ты еще не принимала ванну. — Я легонько ущипнула ее за нос. — Должно быть, я проспала.

Она выглядела слегка виноватой.

Я подумала, что она пришла ко мне в комнату, увидела, что я все еще сплю, и на цыпочках вышла обратно. Я улыбнулась прелестному ребенку и подняла голову к незнакомцу, с которым она так заливисто смеялась.

— Я — Иван Волков, — сказал он, его глаза были леденяще голубыми, как у Юрия, несмотря на широкую улыбку на лице. — Вы, должно быть, та самая новая няня, в которую так влюблена моя племянница.

Я покраснела от удовольствия и приняла предложенную им руку. Решила, что он возможно один из старших братьев Юрия, но морщины вокруг глаз и седина на висках слишком сильно состарили его. Казалось ему было за шестьдесят.

— Я ее двоюродный дедушка, — объяснил он.

Я молча кивнула.

— Очень приятно с вами познакомиться.

— Я ездил в США по делам семейного бизнеса, поэтому почти два месяца не видел Юлию. Я так по ней скучал.

Улыбка, которой Юлия одарила его, была открытой и доверчивой. Явный контраст с тем, как она общалась с Юрием.

— Она сможет позавтракать со мной до того, как я уеду?

— Почему бы и нет, — ответила я с широкой улыбкой. Он мне нравился. Он был вежлив и, что еще важнее, был первым человеком, которого Юлия, казалось, обожала. — Я быстро помогу ей принять ванну, и мы спустимся вниз.

Через полчаса мы все сидели в столовой, Иван сидел рядом с Юлей и постоянно предлагал ей какие-то кусочки еды из своей тарелки. Он попросил жареные помидоры, она обычно никогда их не ела, но поскольку он их заказал, она решила, что тоже хочет поесть. Он давал ей кусочки со своей вилки к ее абсолютному восторгу.

Я смотрела на них и удивлялась, почему Юлия никогда не была такой жизнерадостной с Юрием.

Как по команде волосы у меня на затылке встали дыбом, и я поняла, что Юрий вот-вот войдет в столовую. Глянув ему в лицо, я получила ответ на свой вопрос. Он навевал страх, хотя и не для меня. Но он навевал страх. В отличие от дяди, который казался мягким, добрым, заботливым.

У входа в столовую Юрий остановился. Его лицо было холодным и замкнутым. Он сказал что-то Ивану по-русски и повернулся, чтобы уйти.

Улыбнувшись Юлии, Иван поднялся на ноги. Он заговорил с ней по-русски, и она радостно кивнула. Наверное, он сказал, что скоро вернется.

Я всегда наливала кофе Юрию и приносила к нему в кабинет. Первое, что он выпивал прежде, чем отправиться завтракать.

— Как думаешь, Юлия? Может мне принести кофе твоему дяде?

Она кивнула.

Я налила ему кофе и понесла в кабинет. Я как раз собиралась стукнуть по тяжелой дубовой двери, когда услышала настоящий грохот изнутри комнаты.

Мое сердце подпрыгнуло, я дернулась, горячий кипяток пролился на руку. Я выронила чашку, она разбилась вдребезги о мраморный пол.

— Черт, — выругалась я, наклонившись, чтобы собрать осколки.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, я подняла голову, в дверях стоял Иван. К моему ужасу, он пошатывался с побелевшим лицом, и у него была разбита губа.

— Ты в порядке? — спросил он меня, хотя именно у него шла кровь из губы.

Краем глаза я увидела, как Юрий спокойно садиться за стол. Это настолько сбило меня с толку, что я невольно сжала руку с осколком фарфора, порезавшись. Отчего и вскрикнула.

Юрий мгновенно вскочил со стула и направился ко мне.

Однако Иван уже присел на корточки, чтобы мне помочь.

— Эйприл, — настойчиво позвал Юрий, выглядя встревоженным.

— Все нормально. Я в порядке, — ответила я, поднимаясь во весь рост.

— Покажи, — приказал он, нахмурившись.

— Ничего особенного. Просто небольшой порез, — сказала я, чувствуя, как Иван наблюдает за нами. Я не хотела, чтобы он понял, что мы с Юрием были любовниками.

— Я позову служанку, чтобы она все убрала здесь, — сказала я и поспешила удалиться.

Уходя, я услышала, как Иван что-то гневно прорычал Юрию. Я обернулась и увидела, что словно из-под земли появились трое охранников. Они обращались с Иваном не очень уважительно, как полагалось бы обращаться с дядей, я в шоке перевела взгляд на Юрия.

Он смотрел на меня без всякого выражения.

«Это одна из причин, почему мы не можем быть вместе. Твой мир просто ужасен», — подумала я.

Эйприл

https://www.youtube.com/watch?v=Q3Kvu6Kgp88

(Я не желаю ни о чем)

К вечеру мы с Юлией упаковали вещи, ожидая, когда нас отвезут в аэропорт. Вскоре подъехал эскорт машин — «Мерседеса-Бенц», с двумя внедорожниками, Алекс усадил нас обеих в «Мерседес».

Юрий лично отвез нас, а две другие машины сопровождали, вскоре мы находились в аэропорту. Перед нами открывались все двери. На летном поле нас поджидал частный самолет с двумя стюардессами и пилотом.

Тогда я увидела другую сторону Алекса. Несмотря на свои огромные размеры, он выпрыгнул из машины и внимательно следил, как мы переходим из машины в самолет. Через дверной проем я увидела еще двух охранников, которые находились на борту. Это заставило меня задуматься, почему у Юрия всегда было так много охраны. Неужели все это ради Юлии? Похоже, он действительно был настоящим параноиком по поводу ее безопасности. Возможно, для богатых риск похищения всегда висит дамокловым мечом, не давая им возможности потерять бдительность.

Нас приветствовала на борту и проводила к нашим местам божественно холеная стюардесса с безупречным маленьким пучком и темно-красной помадой на губах.

Юрий тут же устроился с ноутбуком за столом и стал разговаривать по-французски с кем-то по телефону.

Юлия села рядом со мной, Юрий продолжал свой разговор, переводя взгляд то на нее, то на меня.

Обслуживание было превосходным. Нам предложили нарезанные ломтиками свежие фрукты, канапе, маленькие пирожные и булочки.

Я заметила, что Юрий ничего не ел. Какое-то время он работал, потом встал и вышел из салона.

Когда Юлия заснула, я осторожно накрыла ее спящую мягким пледом и отправилась на поиски Юрия. Самолет был большим, я не смогла его найти, поэтому в конце концов спросила у Брэйна.

Он указал на дверь.

— Он там.

Я заколебалась, но потом напомнила себе, что мне абсолютно нечего бояться, поскольку у нас осталась всего лишь эта неделя. И я подошла к двери, решив не стучать, толкнула и вошла внутрь.

Он спал, но тут же проснулся, как только я открыла дверь. Лететь было близко, поэтому я не ожидала, что он уснет, но когда посмотрела ему в глаза, то обратила внимание насколько измученным он выглядел.

Он расстегнул верхнюю пуговицу на белой рубашке, скорее всего только, что плюхнулся на одеяло. Он выглядел таким сексуальным, но, как обычно, мучительно одиноким.

Я остановилась в ногах кровати.

— Что такое? — спросил он, садясь.

Мне захотелось запустить пальцы в его взъерошенные ото сна волосы, но он сам провел по ним рукой.

— Юлия, — начала я. — Почему ты никогда не проводишь с ней время?

Он тяжело вздохнул.

— Разве ты не заметила, что она боится меня?

— Заметила. Но, если бы ты попробовал…

— Если я подхожу к ней слишком близко и собираюсь остаться, она готова расплакаться.

— Почему? — Спросила я. — А ваши отношения с ней всегда были такими?

— Конечно, нет, — сказал он, слегка скривив губы при воспоминании. — Мы были дружны, особенно, когда ей было от трех до пяти лет. Но с тех пор, как я стал ее опекуном и привез ее в Лондон, она отдалилась и замкнулась. — Он прищурился задумавшись. — Нет, — задумчиво заключил он. — Все началось совсем недавно. Все началось в тот самый момент, когда она перестала говорить.

— Но…

— Хватит об этом, — сказал он. — Мы еще поговорим об этом, когда прилетим. Сейчас у нас есть совсем немного времени, прежде чем мы приземлимся.

— О, — сказала я, думая, что он меня отпускает, чтобы поспать. Я уже собиралась развернуться к двери, но он схватил меня за руку и потянул к себе. Я упала на него сверху.

Дыхание вышибло из груди, соприкоснувшись с его твердой, как камень, грудью. Внезапно его красивое лицо оказалось почти нос к носу, отчего все мысли тут же улетучились, мозг перестал функционировать.

— Юрий, — прошептала я, когда он медленно, словно перышко, провел большим пальцем по вене с пульсом на моем запястье.

— Твое сердце колотится с такой скоростью, — усмехнулся он.

У нас была одна неделя…

Волна эмоций, которые я не могла понять и разобрать, нахлынула от этой мысли, и прежде чем он смог все прочесть по моим глазам, я прижалась губами к его губам. Поцелуй был страстным, отчаянным и душераздирающим одновременно. Он отпустил мое запястье, я еще выше вскарабкалась по нему, приняв более удобное положение. Я обхватила его голову с обеих сторон, раздвинула ноги, положив ему на бедра.

Его ладонь тут же оказалась на моей промежности.

— Я же сказал тебе носить платья, — прохрипел он.

В кои-то веки я раскаялась. Я оторвалась от его губ, пообещав.

— Я обязательно буду носить платья в течение всей следующей недели.

— И без трусиков, — проворчал он.

— Хорошо, — прошептала я.

Не сводя с меня глаз, он потянул за пуговицу на моих джинсах, скользнув большой, сильной рукой вниз в мои трусики, в киску. Крепко сжав ладонь.

Вздох удовольствия от сладкого давления на мой клитор сорвался с моих губ. Я закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением его пальцев к складкам.

Все еще удерживая меня, он развернулся, положив на спину на кровать. Он, привстал на кровати, и начал расстегивать брюки.

Мои глаза испуганно расширились.

— Юрий, Юлия там в салоне.

— Мы будем вести себя тихо, — тут же заявил он.

Я же запаниковала еще больше, потому что не могла вести себя тише, сдерживаясь, когда мы занимались сексом.

Он запустил руку в темные трусы и достал член.

Сколько бы раз я не видела его член, каждый раз он неизменно возбуждал меня. Я с нескрываемым вожделением смотрела на прекрасный ствол, потом тряхнула головой, чтобы прийти в себя.

— Я очень хочу трахнуться с тобой, Юрий, очень, ты даже не можешь себе представить, но нам нужно подождать.

Его руки легли на мои бедра, начав стягивать джинсы.

— Юрий, — в отчаянии прошептала я.

— Нет, я не буду ждать, и трахну тебя здесь и сейчас, — сказал он. — Мне просто необходимо оказаться у тебя внутри.... Мне необходимо попробовать твою сладкую киску, Эйприл. — Задрав на мне блузку, он прошелся жесткими быстрыми поцелуями по моему телу, а затем опустился к лону.

Я сию секунду выгнулась дугой, как только его рот накрыли мою влажную скользкую киску. Я застонала, когда его язык глубоко проник в мое отверстие, упиваясь соками, а его зубы слегка прикусили набухший, чувствительный клитор.

— Юрий, пожалуйста. — Тихо воскликнула я, но он не собирался останавливаться.

Его пальцы присоединились к атаке, и мне захотелось выпрыгнуть из своей кожи. Я прикрывала одной рукой рот, а другой ухватилась за пуховое одеяло, яростно дергая его, чтобы не потерять рассудок.

Ритмичными настойчивыми толчками он трахал меня пальцами, его рука лежала на моей груди, прижимая к кровати, пока он насиловал мою киску. Я кончила в безумном порыве, открыв рот в крике. Слава Богу, он закрыл мой рот рукой.

О, боже мой! О, мой чертовый Бог. Мой взгляд затуманился, когда захлестнули волны разрушающего землю экстаза.

И Юрий набросился на меня, а из динамиков донеслось объявление капитана.

— Начинаем снижение.

Каким-то образом я обрела способность засмеяться. Притянула его к себе, чтобы скрыть слезы, побежавшие из глаз, поцеловала, игриво танцуя языком с его, наслаждаясь вкусом своих соков у него во рту. Он поднялся, направив свой член к моему входу, я затаила дыхание, моя обезумевшая киска пульсировала от пустоты и желания, не в силах дождаться его.

Вошел он резко, отчего каждая нервная клеточка напряглась, он двинулся вперед, наполняя так, как никто другой не мог сделать. Мои мышцы влагалища с жадностью сжимали его объемный член. Он начал врезаться, его толчки были сильными и быстрыми, такими сладкими, что я не могла сдержаться, услышав издалека свой голос.

— А, черт побери, уууууууууууф…

Он прижался своими губами к моим, и я поняла, насколько потеряла над собой контроль.

— Тише, — произнес он в губы.

Я даже не понимала, что он мне говорит, только и смогла схватить его за крепкую задницу, качнув бедрами, обхватив ногами так, чтобы принять как можно глубже.

— О Боже, — хрипло воскликнула я, когда мое тело начало сотрясаться от дрожи.

«Я скучала по тебе. Я чертовски скучала по тебе, Юрий Волков».

Я кончала мощно, пока он насиловал мой клитор, выжимая из меня до последней капли удовольствие, которое он и я могли получить. Ноги сами собой дергались, меня била дрожь, Юрий кончил в меня, и я потерялась во всем экстазе. Он был погружен по самые яйца, я с отчаяньем хваталась за его шею. Он целовал, пытаясь заглушить мой крик, и в тот момент я поняла, судя по тому, как я орала, не может быть, чтобы весь самолет не узнал, что происходит за закрытыми дверьми его спальни.

Вообще-то мне было совершенно наплевать, что обо мне подумают, пока не вспомнила про Юлию. Но даже, когда вспомнила, я не смогла оторваться от Юрия. Но все же прервала поцелуй и уткнулась лицом ему в шею, мой мозг был таким же вялым, как и все остальное тело.

Он смахнул с моего лба слипшиеся от пота волосы и улыбаясь посмотрел мне в глаза.

Не думаю, что я когда-либо видела его таким беззаботным. И вдруг я застеснялась, попыталась отвернуть голову, но он не позволил.

Сообщение капитана прозвучало снова, и мои глаза расширились от того, что я пропустила.

— Мы приземлились, — сказал он со смехом, вынимая свой член из меня, скользкий от соков нас обоих.

Эйприл

Мы приземлились, Юлия после сна была полна энергии, даже подпрыгивала, я же напротив, после того, как Юрий меня просто вымотал, чувствовала себя заторможенной, почти сонной.

Однако спать мне не хотелось. Когда мы подъехали к конечной точки нашего путешествия, день уже шел на убыль, проезжая каменные ворота, я поняла, что Юрий, предлагая отправиться во Францию, действительно, имел в виду настоящий замок. Вау! Он предстал перед нами из желтого песчаника, поднимаясь из земли, словно сказка.

Парадные двери были высокими и внушительными, еще больше охранников выбежали наружу. Мы вышли из машины и стали подниматься по ступенькам к главным дверям, а Юрий с Алексом отправились поговорить с мужчинами. Пока мы стояли у главных дверей, ожидая, когда они присоединятся к нам, я оглядывалась по сторонам. На многие мили вокруг, насколько хватало глаз, простирались виноградники и сельскохозяйственные угодья. Здесь было невероятно красиво и безмятежно. Я готова была остаться здесь навеки.

Внутри фойе было по меньшей мере в три раза больше, чем в его лондонском доме.

Навстречу нам вышла суровая женщина в черном платье. Она представилась Людмилой, поинтересовалась, не хотим ли мы для начала осмотреть дом или сразу пройдем в наши комнаты. Я так устала, что не рискнула осматривать замок, поэтому мы молча поднялись по каменной лестнице и прошли в свои комнаты.

Моя спальня была в стиле Людовика XV с огромными гобеленами, великолепными парчовыми занавесками и позолоченной мебелью. С массивной кроватью с балдахином на возвышающейся деревянной платформе. Я никогда раньше не спала на такой кровати, поэтому не смогла удержаться и завизжала от восторга. Я всегда мечтала поспать на такой кровати.

Как только Людмила удалилась, я заговорщицки взглянула на Юлию.

— Рискнем?

Она с любопытством посмотрела на меня.

Не говоря ни слова, я подбежала к кровати, запрыгнула на нее, а затем стала прыгать на ней вверх и вниз.

Широко улыбнувшись, она последовала моему примеру. Мы прыгали, как ненормальные, пока в дверях не появился Юрий. Юлия мгновенно перестала прыгать.

— Ты не хочешь пройти в свою комнату? — Спросила я ее.

Она кивнула и вышла за дверь.

— Привет, — застенчиво произнесла я, потому что мне было стыдно, что я вела себя как подросток.

Он двинулся ко мне, не отводя от меня глаз, я опустилась на кровать, скрестив ноги.

Все равно чувствуя себя неловко. Он ведь видел, что я вела себя совсем по-детски.

— Гм... Сколько лет этому замку? — Спросила я как можно небрежнее, чтобы хоть что-то спросить.

— Дед купил его, когда мой отец был еще совсем маленьким, сделал ремонт во всем доме. По-моему, он из XVI века.

— Ух ты, — воскликнула я, изучая портреты на стене. — Я так мало знаю об архитектуре XVI века. Здесь есть что посмотреть.

— Ну, сегодня ты ничего не узнаешь нового. Нам стоит принять душ.

Я приподняла бровь, когда он подошел ближе.

— Нам?!

— Нам, — повторил он.

Я ничего не могла с собой поделать, но румянец опять залил лицо. Я игриво попыталась скатиться с кровати с другой стороны, но он оказался проворнее. Схватил меня за ногу и потащил к своему краю. Я засмеялась глубоким смехом. Он закинул меня на плечо и направился в ванную. Ванная была настолько элегантная, что мои глаза округлились при виде отдельно стоящей золотой ванны в центре комнаты. Да, не могу отрицать, но русским определенно нравился блеск золота.

Он отнес меня в душ и начал срывать с меня одежду.

— Мы что, будем принимать душ? — Нахально спросила я.

— Конечно, нет, — прошипел он, беря мой сосок в рот. — У нас есть еще неделя. Единственный раз, когда мой член не будет находиться в твоей киске, если ты спишь, и даже тогда существует большая вероятность, что я захочу, чтобы он был в тебе.

Я не смогла сдержаться от смеха.

— Похоже, мне не придется много спать, а?

— Ты сможешь выспаться, когда закончится наша неделя, — сказал он, нежно убирая мои волосы с лица. Он улыбался, но глаза его выглядели опустошенными.

«Пожалуйста, не смотри на меня так, — мысленно стала умолять я его. — Иначе эта неделя станет самой трагичной в моей жизни».

— Я так понимаю, что ты не будешь долго засиживаться в своей спальне, — добавила я как можно более непринужденно.

— Это наша спальня, — заявил он.

От чего мои глаза расширились явно от шока. Прежде чем я успела возразить, он скользнул языком мне в рот, и я полностью растворилась в его объятиях.

Эйприл

За ночь мы еще дважды занимались безумной страстной любовью. Мне не хотелось, чтобы Юлия застала меня в постели с ее дядей, поэтому я решила проснуться около шести, чтобы к семи часам прибыть в ее спальню, попытавшись все ей объяснить.

Я боялась, что она сочтет мои отношения с ее дядей предательством, если я не объясню ей все сама.

Я открыла глаза и обнаружила, что его голова лежит у меня на груди. Он обнимал меня за талию, пригвоздив к матрасу. Я испытала глубокое чувство умиротворения, наполнявшее все мое существо, наблюдая за тем, как спокойно поднимается и опускается его грудь во сне. Спящий, он был таким великолепным. Накаченные мускулы поднимались и опускались вниз, открывая вид на его круглую упругую задницу, частично прикрытую одеялом, запутавшимся в ногах.

Время шло. А я не могла выбрать из-под него. Я погладила его волосы, нежно поцеловала в макушку и вздохнула. Мне не хотелось нарушать этот момент, пока я не вспомнила о Юлии. Тут я подскочила, и он проснулся.

— Прости, — извинилась я, мое сердце бешено затрепетало, когда его голубые глаза остановились на мне.

Он потянулся, мои губы приоткрылись. Я начала вырываться, но он удержал меня.

Теперь я оказалась в его руках.

— Мне необходимо сходить к Юлии. Я не хочу, чтобы она узнала о нас, увидев нас в постели.

— Не волнуй свою хорошенькую головку этим. Я уже позаботился об этом. Юлия отправилась кататься на лошадях с Алексом. Она выехали в шесть. Ты думаешь, что я позволю ей прерывать меня, пока буду тебя трахать?

— Похоже, мне повезло. — Испытывая раздражение из-за того, что он все решил за меня, я попыталась выбраться, давя ему на грудь, но он не позволил мне уйти.

Вместо этого он прошелся языком по моему пупку, отчего я тут же засмеялась, разразившись истерическим смехом, мне было щекотно. Он присоединился ко мне, и его густой смех прокатился по всей комнате.

— Юрий, — пробормотала я.

— Да.

— Я хотела бы вздохнуть, я не собираюсь сбежать.

Он наклонился, оставив нежный поцелуй у меня на лбу. Потом медленно поцеловал мои щеки и подбородок.

Я стала путаться в своих мыслях, особенно почувствовав, как его член затвердел на моем бедре.

— Какие у нас планы на день?

— Самые обычные. Я собираюсь трахать тебя до десяти часов утра. Потом у нас будет двухчасовой перерыв. Потом я хочу, чтобы ты пришла ко мне в кабинет и отсосала. Потом еще часовой перерыв, а потом мы устроим пикник днем на винограднике.

— У тебя есть виноградник? — Спросила я.

Его рот накрыл мой сосок.

— Ммм... 80 гектаров.

— Черт побери, — заявила я.

Он засмеялся.

— Это ты о размере моего члена или о размерах моего виноградника?

— Ты такой красивый, когда смеешься, — прошептала я.

Он так захохотал, что рухнул спиной на кровать рядом со мной.

Я воспользовалась этим шансом и оседлала его верхом, специально медленно двигая своей киской о его твердый член.

— Что тут смешного? — Поинтересовалась я.

— Меня никто никогда не называл красивым.

— А как тебя называли?

Он положил руки мне на бедра.

— Как правило ублюдком.

Я замерла.

— Буквально?

— Не совсем.

Я продолжала тереться о него.

— Похоже, что ты частенько очень сильно раздражаешь других.

— Это издержки профессии, — отмахнулся он, не сводя с меня пристального взгляда. — Ты так и не ответишь на мой вопрос?

Я одарила его широкой улыбкой.

— Я имела в виду виноградник.

— Жаль, — пробормотал он, и улыбка медленно исчезла с его лица. Держа меня за талию, приподнял над собой.

Я взяла в руку его член, не сводя с него глаз, расположив его над своим входом.

Затем он стал опускать меня, надавив на бедра, на свою большую головку, и его веки блаженно затрепетали.

Эйприл

Час спустя мы все уже сидели на большой циновке посреди восьмидесяти гектаров виноградных лоз. Мы с Юрием сидели рядом, а Юлия и Алекс — напротив.

В моем представлении пикник должен был состоять из сэндвичей с курицей, нескольких банок содовой и нескольких кексов. Но то, что сейчас лежало на циновке, напоминало роскошное пиршество с тарелками, наполненными всевозможным мясом, макаронами, салатами, маринадами, хлебом и сладостями, пирожными и тортами, а также тремя бутылками дорогого красного вина с этого виноградника.

Я смотрела на Юрия, пока он открывал бутылку вина. Он выглядел таким спокойным и расслабленным, я никогда не видела его в темных джинсах и свободной белой футболке. Его волосы перебирал ветер, легко взъерошив волнами, глаза сверкали.

Он налил мне бокал «Мерло», я поднесла к губам. Почувствовав насыщенный, мягкий вкус, закрыла глаза и одобрительно кивнула.

Он рассмеялся, на четверть наполнив другой бокал «Пти Вердо».

— Это более сухое, — сказал он.

Прежде чем сделать глоток, я бросила взгляд на нашу аудиторию.

Юлия выглядела так, словно вот-вот расплачется, а Алекс просто смотрел на Юрия, чуть ли не вытаращив глаза.

— Юлия, ты в порядке? — Поинтересовалась я.

Она опустила взгляд и без всякого энтузиазма принялась за еду.

Я повернулась к Юрию, заметив, что он тоже смотрит на нее. Дотронувшись до его руки, я молча попросила его поговорить с ней.

— Юлия, — позвал он.

Она тут же подняла на него испуганное лицо.

Я не могла понять, почему она так его боялась, хотя он сильно ее любил и так оберегал.

Тут зазвонил телефон у Алекса. Он взял трубку, пристально глядя на Юрия. Выслушал, затем быстро отдал приказания по-русски, повернулся к Юрию, что-то сказал ему тоже по-русски.

Юрий нахмурился и кивнул.

Оба мужчины поднялись на ноги. Юрий повернулся к Юлии и нежно улыбнулся ей. Выражение его лица стало добрым.

Я постоянно видела его грубым зверем, а теперь увидела сквозь маленькую щелочку яркий свет внутри.

— Я скоро вернусь, — сказал он мне. — Во второй половине дня запланирована велосипедная прогулка по пляжу для тебя с Юлией.

Мне не хотелось, чтобы он уходил, чувствуя, как защемило сердце. Пожав мне плечо, он ушел вместе с Алексом, я надеялась, что он вернется не в плохом настроении.

Я повернулась к Юлии и решила с ней поговорить откровенно, так как мы были одни. У меня оставалось всего несколько дней, и мне нужно было разобраться с причиной ее сильного страха, который она испытывала к своему дяде.

— Милая, — позвала я, и она подняла голову. — С тобой все в порядке?

Она кивнула.

— Ты скажешь, если что-то будет не так?

Она задумалась, потом медленно кивнула.

— Ты боишься своего дядю?

Она с трудом сглотнула и повернула голову, глядя вслед удаляющимся мужчинам.

— Да? — Подсказала я.

Она прикусила губу.

— Ты можешь мне сказать. Я обещаю, что никому не скажу.

Она медленно кивнула.

— Можешь мне сказать, почему?

Внезапно ее глаза наполнились слезами.

Мое сердце разрывалось, когда видела ее в слезах. Я протянула руку и притянула ее к себе.

— Все хорошо. Только не плачь. Что бы это ни было, мы все решим вместе, хорошо?

После этого она не произнесла ни слова, так что я слегка расстроилась и отпустила ее.

Мы закончили свой пикник через какое-то время.

Один из рабочих, по имени Антон, подошел к нам улыбаясь. У него было загорелое, обветренное лицо, он носил кепку.

— Хотите собрать немного винограда?

Я взглянула на Юлию, и на душе у меня потеплело, завидев ее волнение и восхищение, которое вернулось к ней.

Через полчаса мы шли между лоз больше тут же съедая, чем собирая. Я взяла с собой маленькую бутылочку с водой, поэтому всякий раз, когда Юлия хотела сунуть ягоды в рот, приносила их мне, и я обмывала их. Виноградины были крупные, сочные и очень сладкие.

Мне не хотелось, чтобы к вечеру у Юлии началось расстройство желудка, потом мы передали наш урожай Антону. После этого мы вместе с Брэйном и двумя другими охранниками из службы безопасности отправились на пляж.

— Замок находится недалеко от пляжа Омахи, — сказал Антон.

Я уже была такая усталая, но увидев, как просияла Юлия, решила не отказываться. Нам принесли два велосипеда, маленький розовый для нее. Мы катались на велосипедах по пляжу, потом остановились в бухте, купались и играли на песке. Было чудесно проводить время с Юлией, но все время мои мысли возвращались к ее дяде.

Солнце стало припекать, мы обе уже почти засыпали от еды и купания. К тому времени, как вернулись в замок, я ощущала усталость и ломоту во всем теле, поэтому просто замертво упала на кровать и почти сразу же заснула.

Юрий

Была уже почти полночь, когда я вернулся в замок. Мне хотелось провести как можно больше времени с Эйприл и Юлией, но незапланированные срочные дела отвлекли нас с Алексом на большую часть дня.

Не хотелось включать свет, поэтому я быстро принял душ и лег в постель. Мое сердце забилось чуть быстрее обычного, как только я оказался рядом с ней. В прошлую ночь с Эйприл я спал лучше всего за все время, что себя помню. Окна были открыты, прохладный летний ветерок проникал внутрь, но когда я притянул ее к себе, то обнаружил, что она вся горит и покрыта потом.

— Эйприл, — позвал я.

Она проснулась, улыбнулась милой, невинной улыбкой, которая проникла в самое сердце.

— Юрий, — прошептала она.

— У тебя жар.

Она положила голову мне на грудь.

— Ничего страшного. У меня часто может подниматься температура без всякой причины. Мне нужно поспать, — сонно произнесла она. — Завтра я буду в полном порядке.

Наступило следующее утро, и мне пришлось вызвать врача. Жар не спадал всю ночь, несмотря на то, что я постоянно прикладывал холодную ткань и обтирал ее.

— Со мной все хорошо, — раскрасневшаяся заверила она меня слабым голосом. — не стоит беспокоиться. У меня поднималась температура и повыше. Наверное, я перегрелась на солнце. Обычно за пару дней я поправляюсь после обезболивающих таблеток.

Я вздохнул. И судя по тому, как она отмахивалась от своей болезни, навело меня на мысль о ее жизни в приемной семье.

— Тяжело тебе было жить в приемных семьях?

Она пожала плечами.

— Тяжело — это не то слово, которое подходит. Я много переезжала из одной семьи в другую. Я была агрессивной и невыносимой, это я помню отчетливо. Да, и часто чувствовала себя очень одинокой, ты понимаешь... Я старалась не принимать это близко к сердцу, по крайней мере, старалась не показывать виду. — Она снова пожала плечами. — Я уже говорила тебе, что моя мать бросила меня, когда мне было столько лет, как Юлии? — Она посмотрела мне в глаза.

Я молча кивнул. Сейчас не время говорить ей, что я порылся в ее прошлом и нашел ее мать, которая была матерью той девушки, пытавшейся занять ее местто рядом со мной в отеле «Гросвенор Хаус».

— В сущности, — продолжала она, — я разрушила бы ее жизнь. Ее родители выгнали ее из дома за то, что она так рано меня родила, поэтому она, действительно, боролась и пыталась выжить. На самом деле, я не держу на нее зла, когда узнала, что ей было лучше без меня, но все же, мне кажется, она могла бы меня хотя бы проведать, попытаться отыскать что ли, вот что больно. — Она с силой сглотнула, потом помолчала.

В этот момент мне захотелось убить то ничтожество, которое ее бросило в детском возрасте.

— Мне было около тринадцати, и меня без всякой на то причины снова забрали в детский дом из приемной семьи. Вот тогда я и решила, что больше не буду ездить по приемным семьям, чтобы ни от кого больше не зависеть. Легко было стать не усыновленной, когда для всех я стала разъяренной сукой. Так что я играла роль ненавистной маленькой сучки по жизни до тех пор, пока не встретила Шарлотту. Помнишь ее? Она тогда открыла дверь, когда ты пришел к нам домой.

Я молча кивнул. Конечно, я помнил ту блондинку.

— Не знаю, какого черта, она во мне нашла, но с первого дня нашей встречи она решила, что я буду ее самой лучшей подругой. Я даже не задумалась отказываться или выбирать. Со временем она стала мне сестрой, какой у меня никогда не было.

Я услышал, как ее голос слегка дрогнул, и нежно погладил ее по спине.

Она повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Прости, что так долго отвечала на твой вопрос.

Я провел пальцами по ее волосам.

— Я не возражаю. Алекс для меня такой же, как для тебя Шарлотта. Я тоже потерял мать, когда был еще ребенком. — Я заколебался, думая, стоит ли замять свою историю, но потом решил рассказать все как есть. Я никогда ни с кем так открыто не делился, и даже если через неделю все закончится с Эйприл, я хотел бы, чтобы она знала мой самый большой секрет. — Ее убил мой отец.

Эйприл лежала совершенно неподвижно.

— Она ему изменяла, и он задушил ее у меня на глазах. Я ненавидел его за это до самой его смерти. Он избавился от трупа и устроил все так, будто бы она сбежала обратно в Россию. Убийство сошло ему с рук. В течение многих лет я гадал накажет ли его судьба. Это заняло много времени, но все же произошло. Почти два года он болел раком. Болезнь превратила его в скелет. Лицо было обтянутый череп, даже лежа в гробу на его лице отражалась ужасная гримаса боли. Будучи на смертном одре он плакал. Чертов ублюдок хотел жить, даже несмотря на ужасную боль. Я устроил ему пышные похороны, но не пролил ни одной чертовой слезинки.

Она еще сильнее прижалась ко мне, комфортно свернувшись рядом, мне стало легче дышать.

— Вы с Алексом тоже очень близки?

— Алекс был рядом со мной все время, пока я рос, отчего все для меня становилось намного проще, так что я понимаю твою связь с Шарлоттой.

— Ты же знаешь, что у тебя в доме прислуга говорит, что Алекс — единственный, кого ты слушаешь, — сказала она.

Я улыбнулся.

— Неужели?

— Да, и я понимаю, почему это так, но, когда я сказала Алексу об этом, он смутил меня.

— Что он сказал?

— Он сказал, что Юрий выслушивает всех. Я все еще не совсем понимаю, что он имел в виду.

— Я тоже, — сказал я. — Если учесть, что он немногословен, он, по крайней мере, ясно выразился, но он сам себе закон. По большей части его не волнует, что о нем думают другие.

— А как же его семья? — спросила она.

Я нахмурился.

Эйприл тут же поспешила извиниться.

— Простите, если это слишком личное.

— Нет, дело не в этом. Мне просто интересно, сколько я могу рассказать. В моем мире — «Меньше знаешь, лучше спишь». Его мать приехала с ним из Канады в Лондон, когда ему было около десяти. Все, что я могу сказать, он мог спокойно не быть рядом со мной. Его семья баснословно богата, но тот факт, что он решил... может быть, это немного надуманно для всех, что я слушаю только его, но в этом есть своя доля правды. Я действительно слушаю его советы. Я вспыльчив, а он удерживает меня на прямой и узкой дорожке.

Она вздохнула.

— Хотела бы я, чтобы Шарлотта была такой же здравомыслящей. Если бы я слушала все, что она говорит, наверное, уже сидела бы в тюрьме или еще где-нибудь. По большей части она сумасшедшая.

Я рассмеялся и крепко обнял ее. Зазвонил мой телефон, я поднял трубку, это был Алекс.

— Отлично. Прибыл доктор, — сообщил я ей.

Она громко застонала.

— Мне не нужен доктор.

— Не будь ребенком. — Я сбросил с нее одеяло, отыскал шорты в одном из ящиков, куда она положила свои вещи. Потянул ее за ноги к краю кровати, начав натягивать шорты ей на ноги, но не мог устоять перед соблазном синих кружевных трусиков. Натянув шорты до колен, наклонился вперед и накрыл ее сладкую киску своим ртом.

— Так нельзя обращаться с больным человеком, — всхлипнула она.

— Это стимул для быстро выздоровления, — сказал я, прежде чем прикусить ее клитор через кружевную ткань. Я намеревался остановиться, но так увлекся, когда ее бедра начали извиваться в ответ.

Она тяжело дышала, но как только я начал стягивать трусики с ее бедер, раздался стук в дверь.

Я замер, она обхватила меня ногами, удерживая на месте.

— Нет, — прошептала она, — я здорова. Мне не нужен врач. Отошли его и продолжи то, что делаешь.

Я с трудом оторвал ее ноги от себя и натянул на нее шорты.

— Войдите, — сказал я. Как только накрыл ее одеялом, вошел доктор вместе с экономкой.

Я сидел у кровати, пока он осматривал ее.

Когда он закончил ее осматривать, его диагноз был прост.

— У нее все симптомы теплового удара. Но если она несколько дней отдохнет в помещении, то ей станет лучше. — Он прописал ей какие-то лекарства и ушел.

— Луковый суп и французский хлеб уже готовы, — заявил я.

Она протянула руку, чтобы поцеловать меня.

— Я не могу слишком долго оставаться в постели, так что, пожалуйста, не заставляй меня это делать. Я никогда раньше не была во Франции, и не знаю, когда в следующий раз мне представится такая возможность. Я хочу все здесь посмотреть вместе с Юлией и тобой.

— Ну, тогда выздоравливай побыстрее.

Эйприл

Когда мне стало лучше, мы отлично проводили время, исследуя пещеры вокруг пляжа и отправляясь в маленький городок, где ели французскую еду в бистро, а потом Юрию пришлось уехать на два дня раньше на срочную встречу в Венецию, а я осталась с Юлией. Если я и собиралась уехать, то только на следующий день. Иначе у меня никогда не хватило бы мужества принять это болезненное решение. Ночью я собрала свои вещи, но не смогла заснуть и позвонила Шарлотте.

— Ты уже рассказала об этом Юлии? — спросила она.

Я отрицательно покачала головой, пытаясь сдержать сожаление, готовое захлестнуть меня.

— Ты что, качаешь там головой? Я тебя вижу, дурачка ты этакая, — заявила она.

Ее слова каким-то образом вызвали у меня улыбку.

— Нет, не видишь, — со вздохом ответила я. — Я скажу ей завтра утром.

— А как он?

— Он улетел раньше, сказал увидимся в Лондоне.

— Как прошла ваша неделя?

И я рассказала правду и на этот раз не смогла сдержать слез.

— Мне кажется, что влюбилась в него.

— Так почему же ты решила сбежать?

— Я не вижу себя с Юрием. Во-первых, его мир — это не тот мир, частью которого я могла бы стать. Я знаю, что ему не безразлична, но как далеко он готов зайти?

— А ты его об этом спрашивала?

— Чтобы разбить свое сердце еще сильнее, чем и так оно есть?

Она не произнесла ни слова.

— Мне не следовало соглашаться на эту неделю. Это была ужасная чертовая ошибка.

— Тебе же нравилось проводить с ним время?

— Я не хотела бы, чтобы оно заканчивалось.

— Но теперь ты решила окунуться в реальность. Будь я на твоем месте, я бы осталась и пошли к черту все последствия, но в этом-то мы и отличаемся. В детстве у тебя было мало любви, тебе не дали такой роскоши, с тобой все время шла под ручку боль. Я понимаю это, но даже если и так, разве ты не думаешь, что разбитое сердце стоит того, чтобы рискнуть ради чего-то прекрасного, что у тебя сейчас?

— О Боже, что же мне делать, Шарлотта?

— Не могу сказать, что делать, детка. Ты же знаешь, как бы поступила я. Я бы сбежала только лишь в том случае, когда у меня больше не было бы никакого шанса.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что сбежала бы, если бы мой уход был единственным вариантом. Тогда, что бы ни случилось, я никогда бы не пожалела о своем выборе.

А когда я заснула, слова Шарлотты эхом отдавались у меня в ушах, но я знала, что я — не Шарлотта. Я не могла устраивать такие игры со своим сердцем. Выжидать, пока не останется другого выхода, кроме как сбежать? На следующее утро я вошла в комнату Юлии, усадила ее на кровать, а сама села на пол перед ней, чтобы видеть ее глаза.

Ее улыбка была такой милой и такой доверчивой, что я уже почти готова была отказаться от своего заявления. Какое-то время я молча смотрела на нее. Затем сделала глубокий вдох. У Юлии был Юрий, который всегда позаботиться о ней, у меня была только я, чтобы позаботиться о себе.

— Послушай, милая, мне так нравилось быть твоей няней. Ты даже не представляешь, как сильно нравилось. Ты такая красивая, удивительная девочка, но мне нужно будет уйти.

Ее улыбка тут же испарилась. Она с отчаяньем огляделась в поисках блокнота и ручки.

Как только я увидела, что из ее глаз потекли слезы, я отвернулась, скрыв свои эмоции. Я быстро вытерла глаза и повернулась к ней назад, она почти неразборчиво что-то царапала в блокноте.

Почему?

Как мне объяснить свои чувства этой маленькой девочке?

Из-за дяди Юрия?

Мое сердце бешено колотилось в груди. Я отрицательно покачала головой.

— Нет, конечно, нет. Твой дядя был очень добр ко мне. — Я вздохнула. Она не могла понять, что я не могу пойти против единственного человека, которого поклялась защищать любой ценой — себя, вернее свое сердце. Все, что я ей скажу будет звучать так, как сейчас, эгоистично и без особой заботы о ней.

— Я найду тебе другую няню, — в отчаянии пообещала я. — Гораздо лучше меня. Ты полюбишь ее я обещаю…

Тогда она вскрикнула от ярости и боли. Когда я попыталась притянуть ее к себе, она не позволила мне даже прикоснуться к ней, я сидела на полу перед ее кроватью, не зная, что делать. Я была в неописуемом ужасе от того, что причиняю ей такую боль. Я жалела, что сказала ей. Мне следовало подождать, пока мы не вернемся в Лондон.

Она, не переставая плакала, и, в конце концов, я поднялась на ноги. Возможно, если я уйду, она хоть немного успокоится. Мне было больно с ней расставаться, но я не знала, что мне еще сделать. Как только я подошла к двери, впервые с тех пор, как переступила порог дома, я услышала ее голос.

— Эйприл! — воскликнула она. — Эйприл!

Я застыла на месте. Поначалу мне показалось, что я ослышалась, поэтому резко обернулась, встретившись с ней взглядом.

Ее лицо было мокрым от слез.

— Не уходи, пожалуйста. Я боюсь.

Мои колени чуть не подогнулись. Каким-то образом я все же на полусогнутых ногах подошла к ней. Опустилась рядом на кровать и притянула ее к себе.

— Юлия, ты можешь говорить, — только и смогла я вымолвить.

— Я всегда могла говорить, — сказала она.

Я вытерла слезы у нее с лица.

— Почему ты молчала?

— Он убил моих родителей, — сказала она, едва переводя дыхание, слезы опять потоком потекли по ее лицу.

— Что ты имеешь в виду?

— Дядя убил их! — воскликнула она. — Он убил их!

Я затаила дыхание, почти боясь спросить.

— Какой дядя?

— Дядя Юрий, — ответила она.

Я ахнула, и мое сердце ухнуло вниз.

Эйприл

Я не оставила ребенка во Франции, а вернулась вместе с ней в Лондон, находясь в состоянии опустошенного шока. Я не хотела и не могла в это поверить. Не могла. Я открыла ему свое сердце. Я ему доверяла. Он рассказал мне о своей матери. Этого просто не могло быть.

Тысячи мыслей и вариантов прокручивались у меня в голове, но все они зависали в пустоте, потому что я не могла принять то, что мне сказал ребенок. А что, если Юлия ошибалась? Юрий был опасным человеком в гораздо большей степени, чем мне хотелось бы думать, но я никак не могла смириться с тем, что человек, в которого я влюбилась, мог быть настолько бессердечен, что хладнокровно убил своего брата и невестку.

Но я не могла отрицать также и того факта, что Юлия, узнав обо всем этом, что стало для нее настолько жестоким и разрушительным, перестала говорить от ужаса и шока почти на полгода.

Я спросила ее, может она ошибается, но она сказала, что может все доказать, мне следует пригласить к ним домой ее дедушку Ивана. Ради Юлии мы нашли его номер телефона, я позвонила ему, попросив приехать к нам домой. Я сидела на полу в углу комнаты и наблюдала, как он входит в гостиную.

Тут же Юлия бросилась в его объятия.

Я не отрывала глаз от Ивана, присевшего на край дивана.

— Неужели это правда? — Спросила я его.

Он серьезно кивнул в ответ, я уставилась в пол, мысли крутились, а сердце замерло.

— Это случилось в доме родителей Юлии в Суррее. Отец Юлии и Юрий жестко поссорились у него в кабинете. Настолько сильно, что мать Юлии вошла к ним с пистолетом и вынудила Юрия убраться из их дома. Видео с камер наблюдения показало, что Юрий вернулся и застрелил их обоих.

Мой мозг готов был взорваться, но я заставила себя сохранять спокойствие.

— Видео?

— Так Юлия и узнала. Один из моих людей находился среди охраны Юрия, поэтому, увидев видео с камер, он записал его на свой телефон и отправил его мне в кармашке одного из плюшевых медведей Юлии. Мы не успели его вытащить, как Юлия достала телефон и все увидела сама. Когда я пришел к Юрию навстречу, то застал ее одну и все выяснил, что произошло.

Я посмотрела на Юлию.

— Она всего лишь ребенок. Как она могла продержаться так долго, не говоря ни слова?

— Это меня тоже поразило. Должно быть жуткий стресс. Я собираю доказательства, чтобы привлечь Юрия, поэтому она согласилась ждать, и замолчала, боясь нечаянно проговориться. Я весьма удивлен, что она заговорила сейчас. Похоже, она тебе очень доверяет.

Мне стало холодно, я обхватила себя руками.

— А почему вы решили собирать новые улики? Разве видео недостаточно?

— Ты не знаешь Юрия, не так ли? — спросил он.

Я подняла голову и встретилась взглядом с необузданным страхом в его глазах.

— При одном только упоминании о видеозаписи он найдет способ мгновенно избавиться от нее, и даже если она каким-то образом окажется у полиции, он дружит с очень влиятельными людьми. Ты уже должна была понять, что он не простой обычный человек.

Я снова опустила глаза в пол.

— Да, он не простой обычный человек, но и не такой бесчеловечно жестокий.

— Эйприл, случаются вещи, которые никто из нас никогда не задумывал, более того, человек может проявить нечеловеческую жестокость — вопрос в цене.

Я вспомнила, как Юрий рассказывал мне о смерти своей матери. Он не вдавался в подробности, но я чувствовала, что на убийство он не пойдет… если его не вынудят.

— Он любит Юлию, — возразила я. — Причем очень сильно. Зачем ему совершать такое, если…

— … из-за чувства вины, — перебил меня Иван. — Юрий очень жестокий. Ты права, он не бессердечный, но на карту была поставлена империя его брата, почти такая же обширная, как и его собственная. Чувство вины — не такая уж большая цена за это.

Странно, у него имелись все ответы, но ни один из его ответов меня не удовлетворял до конца, поэтому я погрузилась в свои собственные мысли, а тело начало дрожать.

Но он еще не закончил.

— Сейчас он может получить доступ к огромному богатству своего брата только через Юлию, поэтому, конечно, он должен заботиться о ней и оберегать ее. Если с ней что-нибудь случится, все имущество перейдет в благотворительный фонд.

Я вспомнила, как Юрий пришел в ярость, когда я без разрешения отвезла Юлию к себе домой. Неужели он пришел в бешенство только из заботы о ее безопасности? Я закрыла глаза.

— Что же нам теперь делать? — Спросила я.

Он ответил:

— Просто продолжай работать, будто ничего не случилось. Если Юрий хотя бы заподозрит, что нам известно, нам всем грозит серьезная опасность. Если ты не сможешь держать рот на замке и справиться с этим, то оставь эту работу и уходи.

Господи, делать вид, что я ничего не знаю? Неудивительно, что маленькая Юлия пошла по пути, отказавшись говорить, боясь сболтнуть лишнее.

Снаружи послышался шум подъезжающей машины, мы втроем повернули головы к окну.

Иван встал и поспешил к окну, когда обернулся, в его глазах плескалась паника.

— Юрий приехал.

— Он должен был вернуться только завтра, — прошептала я.

Юлия мгновенно вскочила на ноги. Я наблюдала за ней, теперь мне было намного лучше понятно ее поведение. Ее страх и мгновенная смена настроения происходили каждый раз, когда Юрий входил в комнату.

— Юлия, иди в свою спальню, — сказал он, но она не двинулась с места. Он подошел ко мне, присел на корточки и вытащил откуда-то из-за спины пистолет. — Вот держи, — сказал он. — Я сейчас вернусь.

Я с тревогой уставилась на темный холодный металл в руке, но прежде чем успела спросить, что мне с ним делать, он уже выскочил за дверь. Через несколько секунд он вернулся, спрятав за спиной еще один пистолет.

— Юрий идет сюда, — сказал он мне.

— Черт побери, зачем мне это нужно? — Спросила я дрожащим голосом.

— Большинство комнат в этом доме находятся под наблюдением. Возможно, он уже понял, что происходит.

— Это не ответ на мой вопрос…

Дверь распахнулась, на пороге появился Юрий. Он оглядел всех нас троих и произнес четыре простых слова:

— Юлия и Эйприл, уходите.

Юлия тут же заплакала и бросилась ко мне, обвив руками за шею, отказываясь отпускать. Тогда я поднялась на ноги. После этого все произошло очень быстро.

Иван вдруг выхватил из-за спины пистолет и направил его прямо на Юрия.

— Нет! — Закричала я прежде, чем смогла сдержаться.

Глаза Юрия были прикованы к Ивану.

— Бл*дь, что ты делаешь в моем доме?

Иван повернулся к нам.

— Эйприл, выведи Юлию отсюда. — Его голос был холоден, как сталь. Я колебалась, он проревел с леденящей душу настойчивостью: — Воспользуйся пистолетом, который я тебе дал, не позволяй никому остановить вас. Внизу вас будет ждать машина.

При упоминании о пистолете Юрий повернулся ко мне.

— Эйприл, я не давал своей охране никаких дополнительных инструкций, — сказал он. — Как только они увидят у тебя в руке пистолет, тебе конец. Не смей выходить из этой комнаты.

— Эйприл, немедленно убирайся отсюда! — Завопил Иван.

Я никогда еще так не разрывалась, как в данный момент, переводя взгляд с Юрия на Ивана.

— Ты что, хочешь испортить Юлии жизнь? — продолжал Иван. — Ты что, хочешь ее убить? Этот чертов ублюдок убил ее родителей.

Тогда Юрий повернулся ко мне.

— Так вот что тебе наплел этот подонок? И ты ему поверила?

— У него есть видео, — заметила я.

— Ты видела это видео? — спросил он.

— Юлия его видела, поэтому и молчала полгода.

Юрий выглядел опустошенным, его пристальный взгляд был сосредоточен на мне.

Я не могла этого вынести. У меня не было сил, поэтому вытащила пистолет и направила на него.

— Очень легко обмануть ребенка с помощью видео, Эйприл. Дети не знают, что можно сделать с помощью фотошопа, — сказал он мне.

Теперь все встало на свои места.

Я сделала свой первый настоящий вдох, Бог знает за какое время, наконец, получив единственный ответ, который никак не могла найти. У меня дрожали руки, я неуверенно повернулась и направила пистолет на Ивана.

Его глаза распахнулись от шока.

— Какого хрена, ты делаешь?

— Я верю Юрию, — заявила я.

Юлия начала дергать меня за ногу.

— Эйприл, нет! — простонала она.

Я перевела на нее суровый взгляд.

— Ты мне доверяешь?

Она кивнула.

— Хорошо. Иди к себе, ляг в постель и натяни одеяло на голову.

Она молча смотрела на меня.

— Давай! — Закричала я на нее.

Что-то бормоча, она отказывалась двигаться.

Я держала пистолет обеими руками, впервые в этот момент сожалея, что не послушалась Юрия, когда он просил меня научиться хотя бы пользоваться пистолетом. Надеюсь, мне удастся как-нибудь выбраться отсюда живой, не убив себя.

— Эйприл, положи пистолет и отведи Юлию в ее комнату, — спокойно сказал Юрий.

Я беспомощно посмотрела на него.

— А как же ты?

— Я сам справлюсь. Этот чертов трус не посмеет в меня выстрелить.

Я отрицательно покачала головой. От страха и шока у меня чуть не закружилась голова.

— Уведи Юлию.

Юрий сделал шаг вперед, и Иван выстрелил, но пуля не попала в Юрия. Я закричала, Юлия тоже.

— Ты думаешь, что я шучу, черт возьми? — Взревел Иван. — Сделай еще один шаг, и пуля пройдет прямо через твою голову, а может... — он направил пистолет на меня.

Мои ладони вспотели, руки дрожали, я была так напугана, что боялась моргнуть. Мне казалось, что у меня подкосятся ноги и я упаду

— Она ведь та, кого ты, действительно, хочешь защитить, не так ли? — Он сердито смотрел на меня. — Ты же трахалась с ним, да? — Выплюнул Иван. — Глупая сука. Я должен был догадаться. Надеюсь, твое предательство будет преследовать тебя. Ты разрушаешь жизнь Юлии.

— Ты единственный, кто хочет разрушить ее жизнь в данную минуту, — крикнула я. — Опусти свой чертовый пистолет! — Я так разозлилась на тот ужас, которому он подверг Юлию, слезы горячим потоком текли у меня по лицу. В данный момент я смирилась с самым худшим, чтобы ни случилось, зная, что не пожалею о своем решении, которое приняла в этой комнате, потому что оно исходило от моего чистого сердца.

Дверь позади меня с грохотом распахнулась, у меня чуть сердце не выскочило из груди. Я услышала оглушительный выстрел, закричала и обернулась, Юрий был ранен, не знаю как, но мне удалось нажать на курок. Я закрыла глаза и рухнула на пол, дрожа и причитая, не уверенная в том, что только что произошло.

Я так и не поняла сколько прошло времени, мне показалось, что весь мир рухнул к моим ногам. Наконец чья-то рука коснулась моего плеча, я открыла глаза, передо мной стоял Алекс.

Я в шоке смотрела на него, затем повернула голову и увидела два тела на полу. Иван был убит выстрелом прямо в сердце. Господи, я оказалась хорошим стрелком.

Юрий, сидя привалился к стене, положив руку на плечо. По белой рубашке расплывалось кровавое пятно, которое все увеличивалось и увеличивалось.

— Юрий! — Закричала я и бросилась к нему.

Он обнажил зубы в свирепой улыбке.

— Ты хорошо поработала.

Услышав его голос, я чуть не потеряла сознание от облегчения.

— С тобой все в порядке?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, но будет.

Затем прибыла команда его охранников с каталкой, на которую его и положили.

Боль на его лице была слишком мучительной, мне было тяжело ее выносить, что уж говорить о нем. Я отвернулась и вдруг вспомнила о Юлии. Оглядела комнату. Ее нигде не было.

— А где Юлия? — Настойчиво спросила я.

Алекс ответил, не сводя глаз с Юрия:

— Я вывел ее отсюда. С ней все в порядке.

Я поехала с Юрием, села в поджидающий внедорожник, и мы помчались в больницу. Я не знала, как я все еще могла передвигаться, но он держал меня за руку, пока машина неслась вперед, я уткнулась лицом ему в шею.

— Со мной все будет хорошо, — сказал он. — Я тебе обещаю.

Мне удалось выдавить из себя несколько слов:

— Точно? Иначе я убью тебя, клянусь Богом, если ты меня обманешь. Прошу тебя.

Его сразу же увезли в операционную, а потом я рухнула на стул, измученная испытаниями, в коридоре больницы. Только когда мои мысли немного успокоились, я наконец пришла в себя.

Юрий

https://www.youtube.com/watch?v=ZMuMmQtGvOQ

Я выскользнул из могилы

Через несколько часов после операции я открыл глаза.

Я открыл глаза и увидел перед собой лицо ангела. Мой ангел сидел рядом со мной, ее голова лежала на кровати, а рука держала меня за руку. Мне показалось, что она спит, и я не хотел ее будить, но в тот момент, когда я попытался пошевелить рукой, она проснулась.

Сначала она не понимала, где находится, потом ее взгляд более сфокусировался, она поняла, что я пришел в себя, и ее глаза чуть не вылезли из орбит.

— Юрий, — выдохнула она, приблизившись, нежно касаясь руками моего лица, а также лба, чтобы проверить не горячий ли. — Как ты? Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. В меня стреляют уже не в первый раз.

Я понял, что эти слова не принесли ей никакого утешения, поэтому быстро добавил.

— Прости, — сказал я, убирая ее волосы с лица.

Эйприл опустила голову мне на грудь и попыталась сдержать слезы.

— Спасибо, что поверила мне, — тихо сказал я. — Я уже давно знаю о причастности Ивана к убийству родителей Юлии. После ссоры я вышел из кабинета, а когда вернулся, услышав выстрелы, то увидел, что оба они мертвые лежали на полу. Видео, скорее всего, было подделано для Юлии, чтобы создать впечатление, что это я их убил. И труп, который ты видела на строительной площадке, был одним из тех убийц.

Она молча смотрела на меня, все еще явно потрясенная.

— Зачем ему все это? — хрипло выдохнула она.

— Юлия — единственная наследница поместья своего отца, а оно стоит почти три миллиарда фунтов. Единственный способ получить доступ к ее наследству — через Юлию. Мой дядя знал, что я никогда, ни при каких обстоятельствах не позволю этому случиться, но, если Юлия решит, что это я убил ее родителей, перейдет на его сторону, как только он избавится от меня, она, поскольку маленькая девочка, отдаст ему полный контроль над своим наследством. Копы уже некоторое время расследуют это дело вместе со мной. Мне нечего было бояться. Все мои предприятия законны и чисты. Поэтому я согласился им помочь. Они знали, что Иван каким-то образом замешан, копы с радостью посмотрят видео того, что произошло у меня дома с Иваном... а теперь поцелуй меня. — Мне необходимо было узнать, что с нами все в порядке, что она не бросит меня.

Она пристально смотрела на меня пару секунд, затем подвинулась, ее губы дотронулись до моих почти в отчаянном поцелуе со слезами на глазах.

— Хочу еще кое в чем признаться.

Она слегка отстранилась.

— В чем?

— В тот вечер, когда я отвез тебя в отель «Гросвенор-Хаус», я знал, что твоя мать будет там, надеясь, что ты сможешь как-то наладить с ней контакт.

Ее глаза широко раскрылись.

— Ты знал, кто моя мать?

— Да. — Я поморщился. — Я попросил кое-кого покопаться. Просто пытался помочь. Думал, что это будет отличное воссоединение. Я честно не ожидал, что все обернется таким фиаско.

Она пожала плечами.

— Я рада, что так все получилось. Всю свою жизнь я гонялась за мечтой, во многом идеализируя свою мать, наконец, я увидела ее такой, какая она есть. После того вечера я перестала гоняться за пустыми надеждами, сейчас просто благодарна за все то, чудесное, что окружает меня. Шарлотта, Юлия... ты…

— И все же мне жаль, что тебе пришлось пройти через публичное унижение, — извинился я. — Клянусь, я никогда больше не позволю такому случиться. — Здоровой рукой я прижал ее к себе, отказываясь отпускать. Я сделал глубокий вдох. — Теперь перейдем к грандиозному признанию. Эйприл Винтерс, прошу тебя, не бросай меня, — прохрипел я. — Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Я люблю тебя. Мне кажется, я уже давно тебя люблю, но не хотел этого признавать.

Ее глаза округлились от удивления.

— Ты любишь меня?!

— Да, я, черт побери, люблю тебя, и вообще, что бы я делал без моей маленькой дикой кошки?

Она замерла у меня на груди.

Я затаил дыхание, когда она отстранилась от меня.

Потом посмотрела мне прямо в глаза.

— Я не уйду, любовь моя. Было бы слишком тяжело оставить мужчину, в которого я так безумно влюблена, что готова убить даже другого человека и умереть за него, если понадобится.

Мои глаза наполнились слезами.

— Боже, как я люблю тебя, Эйприл.