Няня по принуждению

Глава 19

В ванне я дрожащими руками снимаю остатки майки и бросаю ее на пол, заметив на ткани маленькие пятнышки крови.

Амира я чувствую спиной. Он заходит и закрывает дверь, идет мимо меня к душевой кабине и поворачивает там кран. Пока он регулирует воду, я снимаю с себя леггинсы, подавив в себе вопящую от безысходности и возмущения гордость. На коленках тоже мелкие кровоточащие царапины.

Хочется схватить полотенце и завернуться в него. Поэтому я некоторое время стою, прикрывшись руками, пытаясь вернуть себе решимость, чтобы сдвинуться, наконец, с места. Да я ни перед кем не показывалась в белье, кроме мужа. Даже перед подругами стеснялась.

Амир поворачивается ко мне. Его взгляд задумчиво скользит по моему телу – сверху вниз.

– Так и будешь стоять? – мы пересекаемся в этот момент взглядами, и я вздрагиваю. Мне страшно.

– Нет, – выдавливаю я.

Я иду мимо него, и становлюсь в душевую кабинку. Амир берет меня за плечо, разворачивает спиной к себе, пока теплые струи воды льются мне на голову и стекают вниз, смывая кровь и грязь. Под ногами вода окрашивается в серо-розовый цвет.

За спиной я слышу, как Амир что-то тихо и резко произносит. Язык мне незнаком, но монстр явно чем то недоволен.

Он дотрагивается до спины, и я задерживаю дыхание. Пальцы мужчины кажутся мне горячее, чем вода. Ощупывает меня он грубо, с тщательностью хирурга, быстро – и, судя по вспыхивающей резкой боли, не пропускает ни одну ранку. Вся спина превращается в пожарище, и я тихо всхлипываю.

– Не ной, – резко произносит Амир, услышав, как я шмыгаю носом, – царапины, быстро заживут. Смываешь сейчас грязь и идёшь к ребёнку. Занимаешься с ним до вечера. Все, что надо попросишь у прислуги. Никакой болтовни.

– Вы меня когда-нибудь отпустите? – интересуюсь тихо я. И слышу смешок.

– С чего мне тебя отпускать?

– Если вы найдёте свою жену… настоящую. Зачем я тогда буду нужна вам?

Он убирает молча руку и я замираю, ожидая ответ. Не дождавшись, осторожно оглядываюсь. Амир кривит губы в усмешке.

– Предположим, найду. А зачем мне гулящая баба? – произносит он и в голосе сквозит ирония, будто он распинается перед какой-то тупицей, объясняя очевидные вещи, – как найду, так и потеряется снова.

Я вспоминаю о том, что нужно дышать только спустя полминуты после его последней фразы.

– Намекаете на то, что убьете мать вашего ребёнка?

– Я не намекаю. Еще вопросы есть?

Садист чертов. Но в ту же секунду у меня перед глазами всплывает тот вечер, холодный ветер, плачущий от страха ребёнок, и покрытые мурашками голые ручки. Может ли хороший человек бросить посреди улицы кроху? Нет, но… она всегда будет единственной матерью ребенку, и этот монстр без души хочет слишком уж радикально решить ее судьбу.

– Вы не можете оставить меня играть роль жены на всю жизнь. Я на это не соглашусь, – я проглатываю свой вопрос и быстро задаю другой.

– И что тебя не устраивает?

– Вы серьезно? Это не моя жизнь. Я хочу работать, выйти замуж и завести детей, – произношу я, и, глядя, как Амир приподнимает бровь, быстро добавляю, – не с вами, конечно же. Сидеть в золотой клетке в мои планы не входило.

– Придется поменять планы. Твой муж продал тебя мне. Очень дешево, кстати, – смеется тихо и зло Амир, а я, шикнув, разворачиваюсь и с грохотом задвигаю дверь душевой кабинки. Бесит! Сквозь матовое стекло я вижу только неясные очертания этого монстра.

– И за сколько же, интересно мне знать, от меня продал? – цежу я сквозь зубы.

– Двести тысяч, Маргари-та, – насмешливо отвечает Амир, – так он тебя оценил. Животное можно купить дороже.

Двести тысяч?! Как мерзко. Я в шоке выдыхаю, чувствуя себя окончательно униженной. Двести тысяч за то, чтобы молчать, забыть о том, что можно обратиться в полицию и написать заявление о пропаже. Господи, он мог бы сказать мне сегодня “давай уедем, Рита. Скроемся где-нибудь, денег на первое время хватит”. Но он предпочел отметить… Отметить, черт побери, развод!!!

Мы оба простые люди. У нас нет такой власти, как у Амира. Открыто противостоять ему глупо. Но неужели у Володи не нашлось даже простых, человеческих качеств? Преданности, верности, в конце концов…

– Меня нельзя продать, – зло говорю я, – так что все, что вы делаете – незаконно.

– Мне плевать на закон. Все в мире покупается и продается. Хватит там торчать, вылезай.

– Высушу вещи – вылезу! Оценили товар? Оставьте теперь меня одну!

– Заштопаешь себя тогда сама, – в голосе Амира снова появляется холод, но мне все равно. Плевать! Я не буду покорной овечкой, – у тебя есть десять минут.

– Эй! – произношу я, глядя, как фигура разворачивается и уходит, – я не успею высушить вещи! Вы… да и иди ты, – тихо бормочу я, когда дверь закрывается, – нашелся тут царь и бог.

Я закрываю тут же кран, отодвигаю дверцу душа и выхожу, подбирая с пола вещи. Осторожно прислушиваюсь, а потом иду на цыпочках к окну.

Поворачиваю ручку, открываю, заглядываю вниз и фыркаю:

– Да чтоб тебя…

Пёс прекращает копошиться в земле под окном и поднимает морду.

– Гав, – отвечает он мне глухо и злобно. Похоже, он будет только рад, если я сейчас спущусь. С таким же глухим урчанием обглодает мне кости.

Да и не спущусь я, второй этаж, как-никак. Высунувшись наполовину из окна, я осматриваю двор и территорию за забором. Меня никто не увидит, даже если я буду кричать, привлекая внимание. Все вокруг засажено высокими деревьями. На заборе камеры видеонаблюдения.

Прекрасно, я в тюрьме. Спасибо, дорогой муж за такую судьбу, не ожидала от тебя предательства. Как Мирослава смогла вырваться? С ребенком это в разы сложнее.

Дверь позади с щелчком ручки открывается, и я поворачиваюсь. В ванную заходит Амир, и я быстро прижимаю к груди вещи, прикрывшись, пока он направляется ко мне.

– Голова закружилась, – нахожу я мгновенно оправдание, – подышала воздухом.

Он молча подходит, выдирает из рук футболку с леггинсами и швыряет их за окно. Я, пораженно смотрю, как мои вещи планируют вниз.

– Вы… гад, – выдавливаю я, а он хватает меня за запястье. Спустя секунду я чувствую прикосновение чего-то холодного к пальцу и опускаю взгляд. Моя ладошка тонет в широкой ладони Амира, а на безымянном пальце переливается драгоценными камнями массивное кольцо. Господи, оно же стоит целое состояние.

– Твои вещи принесут через пять минут, жена, – насмешливо произносит Амир, – запомни, девочка: твоя золотая клетка может быть удобной и просторной, если будешь послушна. Наш разговор забудь. Для всех ты – Мирослава.

Супер. С замужеством, Рита! Только поменяла ты не только фамилию, но и имя по прихоти мужа. Я мрачно и устало смотрю на него.

– Хотите сказать, что я на нее похожа? И никто ничего не заподозрит?

Он обводит меня взглядом – медленно, оценивающе.

– Похожа, – произносит он, – красилась она только ярко.

– Я не умею краситься.

– Научись, – небрежно произносит Амир, – кольцо не вздумай снимать. Спишь сегодня здесь.

– В ванной? – приподнимаю бровь я.

– В комнате. Даже если я не вернусь до вечера – идешь в мою спальню, – припечатывает он, не оценив мой юмор.

Он уходит, оставив меня обдумывать его последние слова. Дыхание тревожно перехватывает. Он же… он же просто не хочет терять меня из виду, просто боится, что я ночью сбегу? Дай Бог, потому что от одной мысли, что он решил “консумировать” наш фальшивый брак сегодня ночью, меня начинает тошнить от страха.