О древнемъ обрядѣ

1

«Вапы», «шары» — краски; «ушареніе» — окраска.

2

Въ трактатѣ этомъ, ниже, на основаніи свидѣтельствъ изъ книгъ, доказывается, что обычай среди мужчинъ носить длинные волосы ведетъ свое начало отъ еллнновъ, приносившихъ будто бы въ жертву идоламъ своихъ дѣтей, отростивши у нихъ длинные волосы. М. У.

3

Вѣроятно, здѣсь слово «творецъ» употреблено вмѣсто слова «поэтъ», такъ какъ послѣднее, въ переводѣ съ греческаго («ποιητής», отъ «ποιέω» — «дѣлаю»), прежде всего значитъ: дѣлатель, творецъ. М. У.

4

Далѣе слѣдуютъ 5 главъ, — или «раздѣловъ», — заключающія въ себѣ свидѣтельства противъ неприличныхъ нарядовъ:

«Раздѣлъ 1‑ый. Яко-же въ ветхомъ законѣ святыми пророки, тако и въ новой благодати и въ Священномъ Писаніи одѣянія старнная носити въ великомъ запрещеніи суть».

«Раздѣлъ 2‑ый. Яко прежній пастыри и святіи богоносніи отцы не точію по попущаху нововводнымъ обычаямъ входу, но обличаху тыя и страдаху».

«Раздѣлъ 3‑ій. Яко святіи и богоносніи отцы не токмо нововводныхъ обычаевъ одеждъ запрещенію подложиша, но и на прелесть человѣкомъ свѣтло-необычными одѣяніи украшеніе не похвалиша».

«Раздѣлъ 4‑ый. О еже откуду и отъ кіихъ причинъ нѣкоторыя нововводныя обычаи привнидоша».

«Раздѣлъ 5‑ый. О носящихъ долгія власы».

Здѣсь печатаются два разсказа (о галстукахъ и мушкахъ) изъ 4‑го «раздѣла» и слѣдующее за 5‑мъ «раздѣломъ» обличеніе Выгорѣцкихъ пустынниковъ и пустынницъ; все же прочее пропускается. М. У.

5

Мнѣ приходилось слышать, что старообрядцы и въ настоящее время манишки называютъ «бронями діавола». М. У.

6

Въ книгѣ: «Абевега рус(с)кихъ суевѣрій, сочиненная М. Ч.» (М. 1786 г.), о происхожденіи мушекъ сообщается нѣсколько иная исторія, а именно: Одинъ государь спросилъ своего, происходившаго изъ незнатнаго рода, царедворца о причинахъ его быстрыхъ успѣховъ по службѣ. Царедворецъ отвѣтилъ, что этимъ онъ обязанъ дамѣ, благосклонностью которой пользуется уже 10 лѣтъ, хотя «ни имени не знаетъ, ни въ лице не видитъ, понеже всегда бываетъ взятъ (къ ней) изъ своего дома ночью съ завязанными глазами» и время проводитъ съ ней въ совершенно темной комнатѣ. Тогда государь, давъ царедворцу кусокъ адскаго камня, приказалъ ему сдѣлать дамѣ, при свиданіи съ нею, на лицѣ знакъ этимъ камнемъ. «Почитая своего государя», царедворецъ исполнилъ приказаніе, а государь на другой день послѣ этого назначилъ при дворѣ балъ, на который приказалъ просить всѣхъ дамъ «неотмѣнно». Получивши мѣтку на лицѣ, дама на другой день, проснувшись и увидя ее въ зеркалѣ, сначала не знала, что дѣлать: «на балъ ѣхать необходимо, а съ таковымъ знакомъ появиться мудрено»; «но острота разума женскаго» подсказала ей выходъ изъ затруднительнаго положенія: она мѣтинку скрыла подъ мушку. Увидѣвъ, что «мушка красоты лица не испортила», дама приказала приготовить нѣсколько мушекъ и разослала ихъ по своимъ знакомымъ дамамъ, съ извѣстіемъ, что «сію выдумку получила изъ другого государства и есть это новая мода». Когда же на балъ съѣхались всѣ дамы съ мушками, то государь распорядился, чтобы послѣднія были сняты и, такимъ образомъ, дама, благоволившая царедворцу, была открыта. «Сія исторія кончилась бракомъ, а мушки потомъ остались во всегдашнемъ употребленіи» (стр. 257 и слѣд.). М. У.

7

Заслуживаетъ вниманія въ первомъ «раздѣлѣ» слѣдующее замѣчаніе о старообрядцахъ-поповцахъ: «Мнози отъ нихъ носятъ одежду нѣмецкую и глаголютъ, яко одежда ни спасетъ, ни погубитъ». М. У.