Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. О Гоголе

* О ГОГОЛѢ.

Всѣ мы люди, прожившіе жизнь, проживаемъ одно и тоже: вступаемъ въ жизнь дѣтьми чистыми, невинными, любящими Бога и людей; всѣ мы хотимъ больше больше всего одного: сдѣлать въ жизни такое хорошее дѣло, чтобы всѣ уважали, благодарили и любили насъ.

И всѣ мы проходимъ черезъ однѣ и тѣ же испытанія. Чѣмъ больше мы живемъ, <тѣмъ больше мы теряемъ чистоту и невинность>, тѣмъ больше забываемъ наше желаніе сдѣлать что-нибудь хорошее въ жизни, тѣмъ болѣе завязаемъ въ соблазнахъ, тѣмъ больше узнаемъ людей, дѣлающихъ дурное и пользующихся уваженіемъ и благодарностью и какъ будто любовью людей. И въ душѣ нашей возникаетъ сомнѣніе: точно ли хорошо то истинно хорошее, котораго съ дѣтства проситъ наша душа и не слѣдуетъ ли удовлетвориться тѣмъ, что считается хорошимъ большинствомъ людей, то, за что благодарятъ и какъ будто любятъ людей. То хорошее, которое требуетъ душа, какъ будто никому не нужно и, хотя, правда, никто не осуждаетъ его —надъ нимъ (для молодого человѣка) дѣлаютъ худшее, надъ нимъ смѣются; то же, что дѣлаютъ дурные люди, за что уважаютъ и благодарны и какъ будто любятъ людей, не то, что хвалятъ, а одобряютъ, признаютъ должнымъ. И начинается борьба. И борьба эта всегда, хоть на короткое время, но всегда склоняется въ пользу требованія міра. Человѣкъ заглушаетъ въ себѣ то хорошее, которое требовала его душа и начинаетъ посредствомъ дурного добывать себѣ уваженіе, благодарность и подобіе любви людей. Но рано или поздно истинныя, дѣтскія, невинныя требованія добра берутъ свое, человѣкъ останавливается на пути соблазновъ и хочетъ отдаться тому, что требуетъ душа, но на дорогѣ стоятъ соблазны, съ которыми онъ уже связалъ себя, которымъ подчинилъ себя и всѣ люди, участвовавшie въ его ложной жизни —и человѣкъ начинаетъ каяться и осуждать свои заблужденія и заблужденія тѣхъ людей, которые раздѣляли ихъ, участвовали въ нихъ.

Такъ это бываетъ со всѣми людьми безъ исключенія, въ этомъ вся жизнь человѣческая. Различіе между людьми только въ томъ, что одинъ очунается въ молодости, другой въ зрѣлыхъ лѣтахъ, третій въ старости, четвертый на одрѣ смерти.

Но въ жизни всякаго человѣка и сильнаго и слабаго, и большого и малого, неминуемо есть дѣтская чистота, соблазнъ и покаяніе. Каждому человѣку въ этой жизни приходится отстать отъ берега чистоты и коротко ли, долго ли переплыть черезъ рѣку соблазновъ и выбраться на другой берегъ спасенія истинной жизни. Со всѣми это было и будетъ. Это же самое и было съ Гоголемъ за нѣсколько лѣтъ до его смерти.

Внутреннее событіе это —освобожденіе отъ соблазна и зла, покаяніе въ немъ, стремленіе къ возвращенію на путь добра и признаніе своихъ грѣховъ и указаніе того пути, которымъ человѣкъ избавляется отъ нихъ, есть нетолько неизбѣжное, но и самое важное событіе въ жизни человѣка – есть рожденіе къ истинной жизни. Это кромѣ того всегда самое, не только для человѣка, который переживаетъ его, но и для всѣхъ окружающихъ, самое радостное событіе. Такъ оно было всегда и для всѣхъ. Почему же для Гоголя это было радостнымъ событіемъ только для него, какъ онъ говоритъ это, но это представилось и до сихъ поръ представляется людямъ, знавшимъ Гоголя (а знала Гоголя вся читающая Россія) самымъ печальнымъ, непріятнымъ и даже оскорбительнымъ событіемъ.

Сорокъ лѣтъ уже лежитъ подъ спудомъ тотъ Гоголь, какимъ онъ сталъ послѣ возрожденія, и все то, что онъ сказалъ людямъ объ этомъ своемъ возрожденіи сорокъ лѣтъ въ печати, въ исторіяхъ литературъ, въ разговорахъ съ кафедръ¹ представляется людямъ, какъ бредъ сумашедшаго.

Всѣхъ учатъ тому, что Гоголь былъ великъ, когда онъ писалъ свои повѣсти, какъ Тарасъ Бульба, въ которой восхваляются военные подвиги – убійство, и когда писалъ ревизора, въ которомъ осмѣиваются всѣ безъ исключенія люди цѣлаго города, но что Гоголь, пишущій о томъ, что ему открыло ученіе Христа, есть падшій, сумашедшій Гоголь. Гоголь для нашей публики есть только тотъ, который забавляетъ насъ. Гоголь же тотъ, который отрекается отъ своихъ ошибокъ и кается въ нихъ, того Гоголя мы не хотимъ знать и называемъ его сумашедшимъ. Отчего случилось такое необыкновенное дѣло?

Мнѣ кажется, что это случилось вотъ отъ чего: Когда молодой человѣкъ долгое время ведетъ разгульную жизнь, хотя бы и не порочную, но праздную, разсѣянную, роскошную и себялюбивую, и потомъ опоминается, оставляетъ прежнія привычки и товарищей, то товарищи его прежняго веселья огорчаются сначала, потомъ обижаются и, не понимая тѣхъ причинъ, по которымъ товарищъ ихъ оставилъ ихъ, и сердясь на него зa это оставленіе, какъ бы осуждающее ихъ, стараются увѣрить себя, что подлыя причины заставили ихъ товарища оставить ихъ. Такъ это бываетъ со всякимъ человѣкомъ: оставляя прежнихъ сотоварищей, человѣкъ, нравственно пошедшій дальше, оскорбляетъ ихъ. Но при всѣхъ такого рода положеніяхъ, человѣкъ, нравственно поднявшійся и оставившій прежнихъ сотоварищей, вступаетъ въ кругъ другихъ людей, тѣхъ, до которыхъ онъ поднялся, и одобреніе этихъ людей поддерживаешь его и заглушаетъ ропотъ тѣхъ людей, которыхъ онъ оставилъ.