О повѣрьяхъ, суевѣріях и предразсудкахъ русскаго народа

XIII. Басни, притчи и сказки

Поэтическія повѣрья переходятъ непосредственно въ басни, притчи или иносказанія; не менѣе того, по невѣжеству иногда принимаются въ прямомъ смыслѣ и многіе вѣрятъ слѣпо тому, что придумано было для одной забавы. Къ этому числу принадлежатъ: повѣрье о томъ, что медвѣди были нѣкогда людьми, къ чему конечно подала поводъ способность медвѣдя ходить на двухъ ногахъ и поступь его, всей плюсной, по-человѣчьи; люди эти жили въ лѣсу ни съ кѣмъ не знались и были не хлѣбосольны, не гостепріимны. Однажды зашелъ къ нимъ какой-то благочестивый старецъ, постникъ и сухоядецъ, и постучавшись тщетно сподрядъ у всѣхъ воротъ прошелъ все село изъ края, въ край, отрясъ прахъ съ ногъ своихъ и проклялъ не добрыхъ хозяевъ, велѣвъ имъ жить отнынѣ въ берлогахъ. Собака, по такой же сказкѣ, также была человѣкомъ; но обращена въ пса за обжорливость свою. Пчела просила себѣ смертоносное для человѣка жало; оно дано ей, но только съ обратнымъ условіемъ: оно смертоносно для нея же самой. Извѣстный древній мудрецъ, начальствовавшій всѣми животными, послалъ ворону, которая случилась у него на вѣстяхъ, чтобы она привела лучшаго пѣвчаго: старику хотѣлось уснуть подъ сладкія пѣсни. Но онъ уснулъ, не дождавшись пѣсенъ, и проснулся въ испугѣ отъ страшнаго карканья; ворона привела ему цѣлое гнѣздо вороненковъ, извиняясь тѣмъ, что лучшихъ пѣвчихъ нельзя было сыскать во всей поднебесной. Есть даже нѣсколько длинныхъ и довольно складныхъ сказокъ, принадлежащихъ сюда же, какъ напр., сказка о Георгіи храбромъ и о волкѣ; Езопова басня о курѣ и лисѣ, которая извѣстна едва ли не у всѣхъ народовъ; равно и сказка о Лисѣ Патрикеевнѣ, которая морочитъ волка, медвѣдя и многихъ другихъ животныхъ, промышляя на ихъ счетъ. Эта замѣчательная сказка, отысканная въ древнихъ рукописяхъ на французскомъ и нѣмецкомъ языкахъ, живетъ донынѣ въ преданіяхъ всѣхъ почти европейскихъ народовъ и пересказывается между прочимъ также у насъ, на Руси и на Украйнѣ, съ небольшими только отмѣнами противъ той, которую обработалъ Гете.

Есть повѣрье или разсказъ о томъ, что означаютъ видимыя на лунѣ пятна: туда посажены навсегда братоубійца и жертва его, въ томъ самомъ положеніи, какъ преступленіе было совершенно: и воображеніе народа видитъ на лунѣ двухъ людей, изъ коихъ одинъ закалываетъ другаго вилами. Другіе увѣряютъ, что это Каинъ и Авель.

О ласточкахъ говорятъ, что онѣ чириканьемъ своимъ предостерегали Спасителя отъ преслѣдователей Его, а воробьи продали Его, крича: живъ, живъ, за что у воробьевъ ноги связаны невидимыми путами и птица эта не можетъ переступать, а только прыгать. Есть также преданіе, что ласточки крали у Римлянъ гвозди, коими распинали Христа, а воробьи отыскивали ихъ и опять приносили. Поэтому ласточекъ, по народному мнѣнію, грѣшно бить или разорять ихъ гнѣзда.

О громѣ говорятъ, что это Илья пророкъ ѣздитъ по небу въ огненной колесницѣ, поражая стрѣлою діавола, а тотъ прячется за людей. Суевѣріе это подтверждается частью находимыми въ песчаныхъ мѣстахъ громовыми стрѣлами, похожими съ виду на минералъ, извѣстный подъ названіемъ чортовъ палецъ. Дѣло въ томъ, что отъ удара молніи въ песокъ дѣйствительно онъ сплавляется, въ видѣ сучковатыхъ сосулекъ. Стрѣлы эти между прочимъ окачиваются водой, коею поятъ больныхъ, отъ колотья. Зеркало, какъ дивная для простолюдина вещь, подало раскольникамъ поводъ къ особой сказкѣ: какой-то пустынникъ, не устоявъ противу соблазна діавола, возмечталъ о себѣ столь нелѣпо, что вздумалъ свататься на какой-то царской дочери. Царевна, по дѣвичьимъ причудамъ, отвѣчала: если онъ достанетъ мнѣ ту вещь, которую по всему царству не могли найти, вещь, въ которую бы я могла видѣть себя чище чѣмъ въ водѣ, то выйду за него. Пустынникъ пошелъ стараться и наткнулся путемъ на порожнюю избушку, въ которой чортъ отозвался ему, сказавъ, что попалъ въ рукомойникъ, запертъ и заговоренъ въ немъ какимъ-то старикомъ, и что готовъ отслужить какую угодно службу тому, кто его выпуститъ. Порядившись съ нимъ на ту затѣйливую вещь, которую требовала царевна, пустынникъ снялъ деревянный крестъ, которымъ накрытъ былъ глиняный висячій рукомойникъ; чортъ выскочилъ, встряхнулся, сдѣлалъ и подалъ старику зеркало, которое этотъ отнесъ царевнѣ. По словамъ нѣкоторыхъ, онъ женился на ней но былъ наказанъ тѣмъ, что видѣлъ всюду двойника своего, который не давалъ ему ни днемъ, ни ночью покоя и замучилъ его до смерти; а по словамъ другихъ, старикъ покаялся до свадьбы, смирился и ушелъ навсегда опять въ пустыню. По сей причинѣ у раскольниковъ и понынѣ зеркало есть вещь запрещенная созданная діаволомъ.

Въ мѣстахъ, гдѣ есть мамонтовыя кости, жители не знаютъ и не могутъ постигнуть, чтобы это были остатки допотопнаго животнаго; а потому и сложили повѣсть о подземномъ слонѣ, который живетъ и роется всегда подъ землей какъ кротъ, никогда не выходитъ наружу, а только по смерти своей случайно попадается, потому что земля изрыгаетъ кости его. Преданіе о волотахъ или великанахъ и о находимыхъ костяхъ ихъ, безъ всякаго сомнѣнія, также основано на ископаемыхъ костяхъ различныхъ животныхъ.

Бѣда не по лѣсу ходитъ, по людямъ, а какъ пойдетъ бѣда, растворяй ворота, никогда-де одной бѣдой не кончится. Это повѣрье основано на случайностяхъ, служившихъ поводомъ къ изобрѣтенію его. Но есть кромѣ того поэтическое повѣрье въ бѣдовиковъ, несчастныхъ на всѣ руки, или бѣдокуровъ; къ чему бы такой человѣкъ не прикоснулся, отъ этого ожидаютъ только худаго; его жалѣютъ, его не хотятъ обидѣть, но всякъ самъ себѣ ближе, и бѣдняка не менѣе того выпроваживаютъ за порогъ, если онъ куда зайдетъ, не держатъ въ одной рабочей артели, не даютъ никуда приткнуться, даже не смѣютъ подать помощи, опасаясь вреда для себя и для другихъ. Жалкое заблужденіе это такъ упорно, что его иногда ничѣмъ нельзя побѣдить.

Привязанность къ прадѣдовскимъ обычаямъ, отъ коихъ такъ трудно отстать народу, и страсть рядиться и красоваться, подавали въ купеческомъ сословіи нашемъ поводъ къ забавнымъ явленіямъ: такъ напр., купчиха, не устоявшая противу искушенія одѣваться заживо въ нѣмецкое платье, успокоивала совѣсть свою завѣщаніемъ, чтобы ее похоронили въ русскомъ сарафанѣ.

Въ числѣ сказокъ о нечистомъ, находимъ также опредѣленіе различія между многими именованіями его: чортъ смущаетъ, бѣсъ подстрекаетъ, дьяволъ нудитъ, сатана творитъ лживыя чудеса, для соблазна.

Есть сказка о блаженныхъ островахъ Макарійскихъ, гдѣ сытовыя рѣки, кисельные берега, или молочныя рѣки, медовые берега; дѣвка выйдетъ, однимъ концомъ коромысла ударитъ, готовый холстъ подънетъ; другимъ зачерпнетъ, нитки жемчугу вытянетъ; стоитъ тамъ и береза золотые сучья; и корова, на одномъ рогу баня, на другомъ котелъ; олень съ финиковымъ деревомъ на лбу, и птица сиринъ, иначе райская, перья непостижимой красоты, пѣніе обаятельное, ликъ человѣческій, и пр.

Повѣрье о неразмѣнномъ или неизводномъ рублѣ, который можно достать у нечистаго, продавъ ему на перекресткѣ въ полночь жаренаго въ перьяхъ гусака, разсказывается различнымъ образомъ и принадлежитъ къ тѣмъ же сказочнымъ вымысламъ, принимаемымъ тутъ и тамъ за наличную монету, и также распространено у различныхъ народовъ, напр., въ Германіи.

Въ числѣ такъ называемыхъ лубочныхъ картинъ, которыя нынѣ уже начинаютъ дѣлаться рѣдкостью и безъ цензуры не печатаются, есть, кромѣ изображенія помянутаго сирина, извѣстная космографія, гдѣ расписаны всѣ баснословныя, сказочныя страны, люди съ песьими головами, блаженные острова Макарійскіе и много другихъ чудесъ. Объ этомъ листѣ была помнится когда-то статья въ «Телеграфѣ». На другомъ листѣ находимъ мы изображеніе людей дивныхъ или дикихъ, найденныхъ Александромъ Македонскимъ внутри горъ Рифейскихъ: это люди одноногіе, трехрукіе, одноглазые, двуносые и пр. Всѣ они выходятъ на встрѣчу герою-побѣдителю, коему предшествуетъ пѣшій ратникъ въ полномъ вооруженіи.

Всѣмъ извѣстно довольно загадочное явленіе, что въ Москвѣ нѣтъ сорокъ; народное повѣрье изгнало ихъ за 40 верстъ изъ Москвы; но онѣ есть гораздо ближе, хотя, сколько мнѣ извѣстно, никто не видалъ, чтобы сорока залетала въ самую Москву. На это сложено нѣсколько поэтическихъ сказокъ; Москва основана на томъ мѣстѣ, гдѣ убитъ бояринъ Кучка; его предала сорока неумѣстнымъ сокотаньемъ своимъ, когда онъ спрятался подъ кустомъ; онъ ее проклялъ умирая и сороки исчезли оттуда навсегда. Другіе говорятъ, что сорока унесла съ окна послѣдній кусокъ сыра у одного старца, угоднаго небесамъ; онъ ее проклялъ за это и изгналъ изъ округа.

Третьи сказываютъ, и это преданіе сохранилось въ народныхъ пѣсняхъ, что Маринка Мнишекъ, будучи вѣдьмой, перекинулась въ сороку, когда пришлось ей худо, и вылетѣла изъ окна терема своего; за это сорока была проклята въ то время и не смѣетъ явиться въ Москву.

Есть еще довольно сложное и старинное повѣрье о василискѣ, который родится изъ пѣтушьяго яйца. Замѣтивъ, что курица иногда сдуру силится запѣть пѣтухомъ, люди изъ этого заключили, что и пѣтухъ можетъ иногда прикинуться курицей и снести яичко. Это яйцо кругленькое, маленькое, называется спорышокъ, и въ сущности есть не иное что, какъ выносокъ куриный, т. е. уродливое яичко, какъ говорятъ, послѣднее, когда курица перестаетъ нестись. Народъ иногда утверждаетъ, не знаю по какимъ примѣтамъ, что это яйцо пѣтушье: что пѣтухамъ во сто лѣтъ разрѣшено снести одно только такое яйцо; а если дѣвка поноситъ его шесть недѣль подъ мышкой, то изъ него вылупится василискъ. Объ этомъ василискѣ есть множество разсказовъ: онъ дѣлается оборотнемъ, или соединяется съ злымъ человѣкомъ, съ колдуномъ, и невидимо въ немъ живетъ; онъ вообще исполняетъ всѣ приказанія мачихи своей, выносившей его подъ мышкой, приноситъ ей золото, мститъ за нее тѣмъ, на кого она зла, даетъ ей разныя вѣсти и пр. Можетъ быть, повѣрье или сказка эта въ связи съ преданіями о сожительствѣ женщинъ съ нечистымъ духомъ, со зміями огненными, летучими и другаго разбора. Вѣдьма, по мнѣнію нѣкоторыхъ, есть именно плодъ подобнаго супружества, а сказка о Тугаринѣ Змѣевичѣ и ей подобныя, суть уродливыя порожденія разгула народнаго воображенія, настроеннаго на этотъ ладъ. Кирша Даниловъ разсказываетъ одинъ изъ подобныхъ случаевъ, о рожденіи Волхва Всеславича такими словами:

У насъ осталось еще преданіе, въ поговоркѣ: обвести мертвою рукою. Суевѣрье говоритъ, что если соннаго обвести рукою мертвеца, то человѣкъ спитъ непробуднымъ, мертвымъ сномъ. На этомъ основаніи, воры нашивали съ собою руку мертвеца, и вломившись тихонько въ избу, усыпляли этою рукою, по убѣжденію своему, тѣхъ, кого хотѣли обокрасть. Къ сожалѣнію, даже и новѣйшее суевѣрное мошенничество прибѣгало изрѣдка къ этому средству, и воры разрывали для этого могилу.

Русскіе литейщики, собираясь отлить какую нибудь значительную вещь, напр., колоколъ, стараются отвлечь вниманіе праздной и докучливой толпы отъ своей работы какою нибудь новостью, выдумкой или вѣстью, которую молва пускаетъ по городу. Мастера увѣрены, что отливка отъ этого лучше удается и въ колоколѣ не будетъ пузырей. Такимъ же точно образомъ тщательно скрываютъ день и часъ родовъ, отвлекая иногда вниманіе сосѣдей какими нибудь сказками и заставляя даже домашнихъ отлучиться на это время, подъ произвольно придуманными предлогами. Этотъ обычай впрочемъ полезенъ, потому что всякій лишній человѣкъ при подобномъ дѣлѣ помѣха. По той же причинѣ родильницъ уводятъ тайкомъ въ баню, чтобы избѣжать въ тѣсномъ домѣ помѣхъ и свидѣтелей; но топить въ это время баню и душить роженицу на полкѣ, въ страшномъ жарѣ, есть обычай невѣжественный и вредный.