О ревности

III

— И вот что странно: если так, если женщина — воплощенная похоть, грязь, ложь и подлость, то зачем же и ревность, из-за чего так мучиться, для кого?..

Отелло убил Дездемону… так ведь он боготворил ее, эта женщина была для него все… А чего страдать, что подлое, грязное животное — подло и грязно?.. Отойди от нее, вот и все… Это вы правильно заметили.

Но вот не уходят, мучатся, убивают, унижаются до последнего края… Почему?.. Потому, что таракан с зелеными глазами?.. Ради прекрасных глаз таракана?

Я, конечно, не хочу тут, на месте, дать вам ответ на этот вопрос. Я хочу только наметить некоторый ряд мыслей и наблюдений. Вам не скучно?

— Нет, пожалуйста… — возразил я, с удивлением глядя на темный румянец оживления и блестящие глаза моего знакомого.

«А, должно быть, ты сам порядочный ревнивец и что-то такое было с тобою!» — подумал я.

— Да, чудовище с зелеными глазами это уже некоторая мистическая сущность… в лучшем случае какое-то шестое чувство!.. Я же думаю, что ревность есть смешение двух довольно-таки прозаических элементов — самолюбия и сладострастия!.. Это вы правильно давеча про монастырь заметили.

Прежде всего — самолюбие!.. Его страдания велики и способны довести до преступления. И в том, что они таковы, виноваты прежде всего общество, а потом одна черта женского характера.

Отношение общества к факту супружеской измены вообще странно и малопонятно. Во-первых, почему-то считается чрезвычайно подлым и грязным вмешаться в отношения мужа и жены, открыть глаза обманутому.

Если мы видим, что наш ближний, или даже самый дальний, идет по улице, где за углом его подстерегает убийца, мы бросаемся защищать, кричим, предостерегаем. А если мы видим, что человека обманывает жена, что воруют его счастье, его любовь и веру, убивают то, что ему дороже жизни во сто крат, мы стыдливо молчим… Не наше, мол, дело…

И даже не молчим. То есть при нем мы молчим, а за глаза мы хихикаем и издеваемся. Может быть, даже покровительствуем обману.

Странное дело: обманутая жена — всегда объект сочувствия; измена мужа не позор для нее, а несчастие; мы жалеем ее, утешаем, все друзья приложат старания, чтобы вернуть заблудшего на лоно супружеское.

Обманутый же муж — рогоносец, смешное и глупое существо, объект для острот и карикатур, чуть ли не идиот и пошляк… Ему нет сочувствия, нет жалости и сострадания…

И каждый муж знает это, и у каждого мужа, если он что-либо подозревает, самолюбие страдает нестерпимо. Он сам себе, и это ужаснее всего, кажется смешным, униженным и оплеванным… Отсюда до преступления рукой подать, ибо человек, потерявший уважение к себе, уже вне человеческих норм.

А почему я упомянул о некоей женской черте?.. Потому, что есть-таки в женщине одна ужасно омерзительная черта.

Это — ложь… Особая половая ложь. В одной области женщина лжива так, как мужчина не может быть лжив: мужчина лжет только словами, женщина — всем существом своим. Сама природа устроила так, что если мужчина изменит, то непременно охладеет… Утомленный тайными ласками, холодный и равнодушный, приходит он к жене и уже одним телом своим выдает себя. Мужская измена никогда не остается в тайне… Только круглая дура не почувствует ее. Мужчина если изменит, то непременно и проврется самым жесточайшим образом.

Женщина изменит — об этом никто, кроме Бога, не догадывается, если она сама не захочет, чтобы об этом знали. Она будет лгать каждой черточкой своего тела. Что — слова?.. Словам никто не верит… Но женщина лжет телом: именно с чужой постели придет она особенно ласковая, страстная, исступленная… Должно быть, сладость греха, сладострастие обмана особенно разжигают ее… Тело же устроено так, что симулировать страсть, даже при полном охлаждении, ей ничего не стоит.

Мужчина, если его припереть к стене, всегда и неукоснительно сознается в своей вине. Махнет рукой и очертя голову принесет повинную во всем.

Женщина никогда… Она и умрет, не скажет… Вы будете ее душить, убивать, терзать — не скажет… А скажет, и сейчас же отопрется, как только вы ее выпустите: я пошутила, я обозлилась, ты меня мучил… И никогда не узнает правды муж и будет ходить, подозревая, что со всех сторон на него пальцами показывают, что за спиной его хихикают, что дети его — не его дети.

Да, кстати… вот еще ужас: дети… Дети мужа всегда же — дети жены. Если не жены, то не принесет же их к ней и не скажет: ты родила… Дети же жены… чьи они?.. А если есть хоть крошечное, хоть самое крошечное сомнение, что тогда?.. Ведь детям мы отдаем свою жизнь, кровь и пот свой… до самого гроба мы дрожим над ними, плачем их горем, радуемся их радостью, гордимся их славой… И вдруг… а если не мои?.. Если вся жизнь, любовь, кровь и пот мои пошли на чужих выкидышей?.. Не в том дело, что «чужих», а в том, что это дети твоего подлейшего унижения…

Да, вот так…