О смысле и значении кровавых  жертвоприношений в  дохристианском  мире и о так  называемых  “ритуальных  убийствах”

Т.И. Буткевич

О смысле и значении кровавых жертвоприношений в дохристианском мире и о так называемых “ритуальных убийствах” [1]

Часть 1

Самую существенную составную часть всякого вообще религиозного культа представляют мoлитвocлoвия и жертвы, приносимые человеком Богу. В дохристианском мире были различаемы два вида жертв : мирные или бескровные и кровавые. Вознося свою молитву Богу, как иудеи, так и язычники признавали необходимым приносить к алтарю и различные дары от своего имения и своих трудов: хлеб, муку, вино, елей, ладан или смирну, соль и драгоценные вещи: золото, серебро, деньги, пурпуровые и висонные материи (ср. Исх., 25, 3-7). Но особенно угодным Богу дохристианские народы считали принесение кровавых жертв. На этих то жертвоприношениях мы и останавливаем в настоящий раз внимание читателя.

В основе культа кровавых жертвоприношений, бесспорно, лежало верование, что только пролитием крови и смертью невинного и чистого существа человек может угодить Богу и достигнуть своего примирения с Ним; это верование имело свой основной корень в истории грехопадения наших прародителей. Когда первый человек разорвал свой союз с Богом и перешел на сторону врага своего – диaвoлa, правда Божия изрекала над ним свой приговор: “ты должен умереть (Быт. 2, 27); ибо ты получил жизнь не по заслугам своим, а по одной милости Божией; лишив же себя преступно этой милости, ты вместе с тем лишил себя и права на жизнь”. Таково требование справедливости. Если же удовлетворение правде Божией не последовало в тот самый день, когда человек отпал от Бога, и если оно было отодвинуто на довольно отдаленное время и даже перенесено с греховного человечества на безгрешного обетованного Искупителя, то причина этого заключалась единственно в том, что беспредельная милость Божия предварила Божественное правосудие. Тем не менее, и приговор правды Божией никогда не мог утратить своей силы. Человечество усвоило верование, что без пролития крови не может быть достигнуто прощение (Евр. 9, 22), – и это-то верование нашло для себя выражение в дохристианских кровавых жертвоприношениях.

Модель Иерусалимского храма времен Соломона. Изображение перепечатывается с сайта http://slovari.yandex.ru/

Как сильно было это верование и как велико было томление духа человеческого, стремившегося к примирению с Божеством, это видно из того, что культ кровавых жертвоприношений в древнем мире был чрезвычайно распространен как среди иудеев, так и среди язычников. Один ученый историк замечает, что в Азии едва ли можно найти пядь земли, которая не была бы обагрена кровью жертвенных животных. Мы думаем, что в этих словах преувеличения немного. У евреев, напр., неопустительно были совершаемы ежедневно два кровавых жертвоприношения: утреннее и вечернее (Исх. 29, З8; Числ. 28, 3, 4), кроме жертвоприношений от частных лиц. Но бывали случаи, когда в один день было приносимо весьма большое количество кровавых жертв. Так, в день своего помазания на царство Соломон принес в Гаваоне 1000 всесожжений (3 Цар. 3, 4); в день освящения храма Иерусалимского им было принесено в жертву Богу 22000 волов и 120000 овец (3 Цар. 8, 63. Ср. Парал. 7, 5). Вообще же Соломон приносил неопустительно множество жертв три раза в год: в праздник опресноков, и в праздник седмиц, и в праздник кущей, помимо жертв, требуемых установлениями закона на каждый день, а также в субботы и нoвoмеcячия. Обильные жертвы были приносимы, впрочем, и другими благочестивыми царями, например, Давидом (2 Цар. 6, 13), Иосафатом (2 Парал. 17, 4), Иоасом, Озиeю и Eзeкиeю (2 Парал. 29, 32, 33). Возвратившиеся из плена Вавилонского иудeи, празднуя освящение новоустроенного храма в Иерусалиме, при всей скудости своей принесли в жертву Богу сто волов, двести овнов, четыреста агнцев, двенадцать козлов за грехи всего Израиля по числу двенадцати колен Израильских (2 Ездр. 7, 7, 8). Даже Ирод, по свидетельству Иосифа Флавия [2], в день торжественного освящения реставрированного им храма Иерусалимского принес в жертву Богу триста волов; а сколько животных было принесено тогда в жертву частными лицами, – этого, – говорит Флaвий, определить нельзя, по причине необычайно великого количества закланных животных. Есть указание, что иногда в праздник пасхи в Иерусалиме было закалаемо до 260000 агнцев [3].

Монеты Ирода Великого. I в. до Р. Х. Изображение перепечатывается с сайта http://slovari.yandex.ru/

Нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что в жертву Богу были приносимы не все вообще животные, а только удовлетворявшие известным требованиям и непременно – домашние, ближайшие к человеку, так сказать, его друзья и помощники в тяжелых его трудах, некоторым образом даже заменявшие его в этом отношении. Это обстоятельство, несомненно, находится в связи с верованием, которое было разделяемо всеми дохристианскими народами, что приносимые в жертву животные заступают место самого человека, приносящего жертву, заменяют его собою, Плутарх передает следующее известие об особенном классе египетских жрецов, которых он называет сфрагиста. “Эти жрецы, – говорит он, – приносили Тифону в жертву рыжего быка, на котором не могло быть ни одного волоска – ни белого, ни черного, при чем это жертвенное животное они предварительно отмечали печатью, изображавшею человека, стоявшего на коленях с завязанными назад руками и с приставленным к горлу мечем. Прежде принесения этого быка в жертву, они произносили над его головою проклятия”. Из этого рассказа ясно видно, что, по верованию древних египтян, в жертву Богу следовало бы приносить не животное, а самого человека...

После этого неудивительно, что среди дохристианских народов был широко распространен культ приношения в жертву не только животных, но и людей и притом преимущественно – грудных младенцев, невинных юношей и целомудренных дев. Не много дошло до нашего времени древних исторических памятников, на основании которых мы могли бы составить себе верное и обстоятельное представление о верованиях, культе, нравах, обычаях и жизни древних народов; но и того материала, которым мы располагаем, вполне достаточно для утверждения, что в жертву богам приносили людей древние индийцы, персы, сирийцы, финикияне, египтяне, арабы, карфагеняне, эфиопляне, греки, римляне, кельты, германцы, славяне, литовцы, скандинавы, скифы и др. Некоторые из древних народов, кроме грудных младенцев, юношей и девиц, приносили в жертву богам даже своих царей и верховных жрецов, веруя, что чем сановнее и важнее люди, приносимые ими в жертву, тем их жертва приятнее Божеству.

В подтверждение сказанного, чтобы не раздвигать рамки своего рассуждения, мы сошлемся на немногие, но не подлежащие сомнению, исторические факты.

Геродот, Помпоний Мела и Плиний согласно свидетельствуют, что древние индийцы не только приносили живых людей в жертву богам, но и ели, как святыню, жертвенное человеческое мясо. ''Нередко, ради угождения божеству, особенно во бремя свирепствования чумы и моровой язвы, они привязывали людей к столпам и бросали их в пропасть с какой-либо скалы. Факиры их добровольно приносили себя в жертву богам, бросаясь в огонь, в воду или со скалы. Даже и в настоящее время они считают богоугодным делом – изрезывать кинжалами до крови свои лица и свою грудь.

Персидский царь Ксеркс, собираясь в поход против греков, как известно, принес в жертву богам сына своего друга и союзника, лидийского царя Пифия; а о супруге его Аместриде Геродот рассказывает, что, в благодарность подземным богам, она приказала зарыть живыми в землю четырнадцать персидских юношей, сыновей знатнейших персидских сановников.

По свидетельству Страбона, сирийцы имели обыкновение раскармливать особыми сытными блюдами рабов, служивших при капище, и затем умерщвляли их в честь того или другого божества. В Лаодикии ежегодно приносили в жертву Палладе или Астарте невинную и красивую девушку. О сирийских колонистах-сепарвимцах писатель четвертой книги царств (17, 31) говорит, что они “сожигали сыновей своих в огне Адрамелеху и Анамелеху, богам сепарвимским”. По словам Лукиана, в Иepaполе, в Сирии, было в обычае приносить детей в жертву богине Астарте.

Что финикияне умерщвляли грудных младенцев для умилостивления своего бога Ваала или Молоха, это – факт общеизвестный, засвидетельствованный многими древними писателями (Порфирием, Филоном, Геродотом, Клитархом и др.). Но, кроме того, в Библосе были приносимы в жертву Адонису красивые белокурые мальчики, а по словам Евсевия, финикияне ежегодно умерщвляли своих “единородных” сыновей и в честь Сатурна. Таким именно способом они надеялись предотвратить предпринятую Александром Македонским осаду Тира. Имея намерение совершать что либо важное, они всегда обрекали своих детей на заклание. Кости несчастных жертв они почитали святынею и возили их с собою даже во время путешествий. По верованию финикиян сам бог Хронос или Израэль (сильный бог), управлявший их страною, однажды, во время ужасной чумы и голода, принес в жертву себе своего единственного сына Иегуда, одев его в царские одежды, на устроенном для того на небе жертвеннике. Здесь кстати вспомнить и о другом мифе, по которому Хронос также и у греков пожрал всех своих детей.

Много есть указаний на то, что карфагеняне часто умерщвляли людей для умилостивления своих богов. По свидетельству Иустина, карфагенский полководец Малеус принес в жертву богам своего победоносного сына Картало: надев на его голову тиару жреца и облачив его в царскую пурпуровую мантию, он пригвоздил его к высокому кресту. Геродот рассказывает нам о том, как, карфагенский полководец Гамилькар, во время сражения с сиракузским царем Гелоном, с утра до вечера приносил в жертву богам бесчисленное количество людей, а потом и сам бросился в огонь. По свидетельству Евсевия, у карфагенян был даже особый железный идол с простертыми вперед руками; раскалив его сначала докрасна огнем, жрец брал у какой либо несчастной матери ея грудного ребенка и клал его на руки идола, на которых он начинал жариться, а затем падал вниз в пылавший огонь и там сгорал совершенно. Когда царь Агафокл осадил Карфаген, жители этого города, как рассказывает Диодор, принесли в жертву богам более 200 юношей из самых знатнейших семейств. Но этого мало: нашлось еще 300 юношей, почти отроков, которые добровольно предложили заклать себя в жертву. Вообще же карфагеняне, по словам Иустина, более других язычников были уверены в том, что самою угодною и наиболее умилостивительною жертвою богам было умерщвление невинных младенцев, при чем матерям строжайше было запрещено оплакивать своих детей; напротив, во время самого приношения их в жертву, они должны были неистово плясать под оглушительные звуки грубых музыкальных инструментов. Этот ужасный и бесчеловечный религиозный культ существовал в северной Африке еще во времена Тертуллиана, т. е., и после разрушения Карфагена. По свидетельству Плутарха, жестокость этого культа была несколько смягчена тем, что богатые женщины могли заменять собственных детей чужими, купленными у жрецов, которые приобретали их на рынках и особенным образом подкармливали для жертвоприношений. У карфагенян, как и финикиян, были особенные ковчежцы в которых, как святыня, сохранялись кости принесенных в жертву младенцев.

Геродот, Аполлодор, Манеф, Порфирий и Плутарх уверяют, что культ приношения людей в жертву богам у египтян так же был широко распространен, как и у карфагенян. Чаще всего такие жертвоприношения были совершаемы в городе Бузирисе, где был будто бы погребен египетский бог Озирис. Жители Гелиополиса также имели обычай ежедневно приносить в своем храме в жертву богам трех человек. Кроме того, один раз в год, раннею весною, египтяне бросали в Нил какую либо молодую и красивую рабыню, прося Изиду о даровании им обильного урожая в Нильской долине. В этом отношении они отличались от других языческих народов тем, что не только приносили людей в жертву своим богам, но и ели их мясо, и пили их кровь, приписывая этой ужасной пище какое-то мистическое и в частности – целебное значение. Об этом говорит Аполлодор; но то же подтверждает и Ювеналий в своей 15-ой сатире, говоря. что египтяне имели обычай умерщвлять в честь Озириса своих пленников и есть их мясо. Нельзя не отметить здесь того обстоятельства, что жители Египта приносили в жертву богам как людей, так и быков только рыжих или красных.

У Прокопия, Евагрия, Геродота и даже в Коране встречаются ясные указания на то, что культ человеческих жертвоприношений был не чужд также и арабам. Отец Магомета, Абдалах, считал весьма богоугодным делом заклание в жертву малолетних детей. Такими жертвоприношениями арабы в особенности старались умилостивлять своего бога Гобала или Оротала. Его изваяние стояло на священном камне Каабе и было окружено другими идолами, число которых простиралось до 360‑ти. Ороталу древние арабы приносили в жертву людей в седьмой день каждой недели. О сарацинском князе Номане рассказывают, что одного пленника царского рода он заклал в жертву идолам даже собственными руками. Было в обычае у арабов приносить в жертву богам и красивых целомудренных девиц. Крови такого рода жертв они приписывали магическую целебную силу.

По учению эфиопских жрецов, только смерть царей могла искуплять их народ от грехов, поэтому эфиопляне, как свидетельствует Диодор, до времен Птоломея II приносили в жертву богам даже своих царей.

Что касается греков, то и у них, несмотря на их высокую культуру, не были редкостью человеческие жертвоприношения, хотя и были они распространены преимущественно среди островитян Впрочем Минотавру сами афиняне, в день каждого нового года, приносили в жертву семерых юношей и семерых дев, которых они торжественно приводили к идолу и побивали пред ним дубинами. В 596 году до Р. X. в такую бесчеловечную жертву добровольно предложил себя какой то безумный юноша Кратин. На острове Крите, где будто бы находилась могила Зевса, человеческие жертвоприношения были наиболее употребительными. Здесь приносили в жертву богам каждого чужеземца, случайно попавшего на берег, при чем с его спины сдирали кожу, чтобы извлечь из тела всю кровь, которой приписывали особую искупительную силу и которую критяне пили с жадностью. Критский царь, девкалионид Идоменей, по обету, данному богам, принес в жертву собственного сына, так как, по верованию критян, то же самое ради них сделал с своим сыном и бог их – Хронос. Лесбосцы приносили людей в жертву богу своему Дионисию. То же делали, по свидетельству Порфирия, хиосцы и тенедосцы. На острове Лемносе было в обычае умерщвлять, в честь Паллады, девиц-дочерей туземцев и невольниц. Эолийцы считали наиболее угодною богам жертвою заклание новорожденных младенцев. На Андросе, как и в Трое, в жертву богам приносили так называемых гиеродулов храмовых прислужников и двенадцатилетних девочек. Таврическая Артемида представляется особенно кровожадною богинею: пред ее истуканом ежедневно приносили в жертву одного мужчину, преимущественно из чужестранцев, потерпевших кораблекрушение, и приплывших к острову. Кровь такой жертвы вливали в особую чашу и, смешав ее с водою, употребляли, как величайшую святыню. Почти такой же возмутительный культ установили у себя и жители Делоса в честь богини Дианы. Они сделали ее идола в виде громадной железной девы с печью внутри; – и на раскаленных руках этого истукана, как и у Молоха, были сожигаемы грудные младенцы. В Беотии в жертву богам были приносимы знатные жрецы и даже цари, и ежегодно, по жребию, – один наиболее красивый юноша. Есть указания, что человеческие жертвы были в употреблении в Тегее, Теспее, Фессалии, Херсонесе, Мелите и других местах.

Подобно всем языческим народам, греки совершали человеческие жертвоприношения в особенности пред сражениями, когда в опасности находилось отечество. В этих случаях цари и полководцы не щадили своих собственных сыновей и дочерей и нередко собственноручно умерщвляли их для умилостивления богов. Таких жертв, по большей части требовали и оракулы. Так, – афинянам, во время их войны с элевзинцами, оракул объявил, что победа на их стороне будет лишь тогда, если кто-либо из знатных лиц добровольно принесет себя в жертву богам. И младшая дочь царя, согласно ее желанию, была заклана ее собственным отцом. Примеру ее скоро последовали и ее старшие сестры. Так же поступил, по требованию оракула, царь Леон с своими тремя дочерьми, Иакинф принес в жертву богам пять своих дочерей, чтобы избавить афинян от голода и чумы. По указанию мнимого прозорливца Тирезия, ради блага своего народа, умертвил себя Менекей. Добровольною жертвою богам, за спасение Афин, была и дочь Геракла – Макария. Повинуясь требованию оракула, искупительною жертвою были дочери Антипенея. Такова же была участь и последнего афинского царя Кодра. Не подлежит сомнению, что ахейцам и спартанцам также были не чужды человеческие жертвоприношения. Нельзя не отметить здесь того обстоятельства, что все лица, добровольно приносившие себя в жертву богам, были твердо уверены в искупительном значении своей смерти, были убеждены, что умирают для блага народа, ради спасения отечества или прекращения смертности от чумы и моровой язвы.

Не станем указывать многочисленных фактов, убедительно свидетельствующих о том, что и все другие языческие народы от римлян до славян включительно, имели обычай приносить в жертву людей для умилостивления того или другого божества. Для нашей цели мы находим достаточным и сказанного. Но вот интересный, хотя и спорный в науке вопрос: были ли человеческие жертвоприношения у ветхозаветных евреев?

Что фактически у ветхозаветных евреев такие возмутительные жертвоприношения иногда существовали, – в этом не может быть никакого сомнения. Характеристическую особенность еврейского народа, по свидетельству Библии, составляли его “жестоковыйность” и неблагодарность в отношении к Иегове, постоянно ему благодетельствовавшему. Читая Библию, нельзя не поражаться тою легкостью, с какою евреи отпадали от почитания истинного Бога и увлекались самыми грубыми и бесчеловечными формами языческого идолослужения и – в особенности культами Ваала и Молоха. Уже Давид, вспоминая о религиозно-нравственном состоянии своих предков во время их 40-летнего странствования по Аравийской пустыне, говорит: “Они забыли Бога, Спасителя своего, совершившего великое в Египте, дивное в земле Хамовой, страшное у Чермного моря... Они прилепились к Ваалфегору и ели жертвы бездушных…, смешались с язычниками и научились делам их; служили истуканам их... и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, – и осквернилась земля кровью” (Пс. 105, 21, 22, 28, 35-38). Пророк Амос говорит о евреях того же времени: “Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана” (Амос. 5, 26). Такой же упрек делает древним евреям и первомученик христианский, святый архидиакон St.Stephan (Деян. 7, 43). Но и в позднейшее время – в период правления судей и царей – евреи, усвоившие культ Ваала или Молоха, несомненно, приносили в жертву людей этим языческим божествам. Об Axaзе священный историк (4 Цар. 16, 3) говорит, что он “ходил путем царей Израильских, и даже сына своего провел чрез огонь, подражая мерзости народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых”. Но “провести кого либо чрез огонь”, на языке Библии значит – сжечь его. Это видно, например, из слов пророка Иезекииля, чрез которого, порицая “дщерь Иерусалима (т. е. евреев) за такие же человеческие жертвоприношения, Сам Бог говорит: “Ты взяла сыновей твоих и дочерей твоих, которых ты родила Мне, и приносила в жертву на снедение им (идолам)... Ты и сыновей Моих заколала и отдавала им, проводя их чрез огонь” (Иезек. 16, 20, 21). И в другом месте (23, 37) чрез того же пророка Бог говорит об евреях: “сыновей своих, которых родили Мне, через огонь проводили в пищу им (идолам). Ср. 20, 26, 31. Исаия обличает евреев, “закалающих детей при ручьях, между расселинами скал” (Ис. 57, 5). У пророка Иеремии Бог свидетельствует (7, 31): “Сыновья Иуды устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал, и что Мне на сердце не приходило”. То же самое повторяет Господь и в другом месте (Иерем. 19, 5), поясняя только, что эти ужасные жертвы были приносимы именно “во всесожжение Ваалу”. Священный историк царей еврейских также повествует, что в царствование Осии евреи, оставив служение истинному Богу, построили высоты во всех городах своих, поставили на них истуканы и изображения Астарты и служили Ваалу, “и проводили сыновей своих и дочерей своих чрез огонь” (4 Цар. 17, 17). То же самое повествует он о царе иудейском Манасии, который также “провел сына своего через огонь” (21, 6). Чрез пророка Иезеииля говорил Господь земле Израильской, т. е. Израильскому народу: “Приведу на вас людей, народ Мой, Израиль, и они будут владеть тобою, земля, и ты будешь наследием их и не будешь более делать их бездетными. Так говорит Господь: за то, что говорят о вас: “ты – земля, поедающая людей и делающая народ твой бездетным”, – за то уже не будешь поедать людей и народа твоего не будешь вперед делать бездетным, говорит Господь Бог... Я излил на них гнев Свой за кровь, которую они проливали на этой земле. И Я рассеял их по народам. И пришли они к народам, куда пошли, и обесславили Святое имя Мое (Иезек. 36, 12–14, 18, 20). Знаменитый раввин Исаак Абарбанель возмущается этим местом, но не отвергает того, что пророк говорит об употреблении евреями человеческой крови (Толков. fol. 202. col. 4). Только благочестивый царь Иосия запретил иудеям приносить детей в жертву Молоху (4 Цар. 23, 10).

Но если нельзя отрицать того, что евреи, оставив почитание Иеговы и подражая языческим народам, главным образом финикиянам, или хананеянам, приносили в жертву Ваалу или Молоху своих сыновей и дочерей, то с другой стороны не подлежит никакому сомнению, что эти жестокие и возмутительные жертвоприношения были противны Господу. У пророка Иеремии, как мы видели, Бог дважды (7.31; 19, 6) свидетельствует, что Он не повелевал приносить такие жертвы и что мысль об установлении их Ему даже не приходила на сердце. Чрез Моисея же Господь строжайшим образом запретил человеческие жертвоприношения и повелел предавать смертной казни преступающих Его заповедь. “Из детей твоих, – говорил Он Израильскому народу (Лев. 18, 21), – не отдавай на служение Молоху, и не бесчести имени Бога твоего. Я – Господь”. “И сказал Господь Моисею говоря: скажи сие сынам Израилевым: кто из сынов Израилевых или из пришельцев, живущих между Израильтянами, даст из детей своих Молоху, тот да будет предан смерти: народ земли да побьет его камнями” (Лев. 20, 1,2). “Не делай так (как язычники делают идолам своим) Господу Богу твоему, ибо все, чего гнушается Господь, что ненавидит Он, они делают богам своим: они и сыновей своих, и дочерей своих сожигают на огне богам своим” (Второз. 12, 31). “Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь” (18, 10). Что Бог не только не устанавливал, но и не терпел человеческих жертвоприношений, это видно уже из того, что, по повелению Божию, пророки часто обличали и укоряли евреев за то, что они приносили в жертву Ваалу или Молоху своих сыновей и дочерей.

Тем не менее, верование, что только смерть невиннейшего человеческого существа есть истинная жертва примирения человека с Богом, красною нитью проходит чрез все страницы ветхозаветного Божественного Откровения. Только кровь совершенного праведника, по учению слова Божия, могла омыть человека от нечистоты Адамова грехопадения. Язычество облекло эту идею в грубую форму приношения в жертву Богу грудных младенцев, как еще не имеющих никаких личных грехов. Невиннее, чище, безгрешнее грудных младенцев язычество никого на земле не нашло. Эта грубая форма отвергнута беспредельным милосердием Божиим, но самая идея, как приговор вечной и абсолютной справедливости, удержана. Она лежит уже в основе ветхозаветного закона о посвящении Богу всех первенцев. Закон этот был дан Богом еще до выхода евреев из Египта. “И сказал Господь Моисею, говоря освяти Мне каждого первенца, разверзающего ложесна между сынами Израилевыми” (Исх. 13,1,2). И этот закон был повторен неоднократно: ср. Исх. 22, 29; Числ.. 3, 13; 8, 17. Но что значит – посвятить кого либо Богу? – Прежде всего (по объяснению самого Моисея) это значит – заклать посвященного и принести его в жертву; а потом уже в переносном смысле – “отдать его Господу на все дни жизни его служить Господу” (1 Цар. 1, 28). Сам Бог возвестил чрез Моисея еврейскому народу: “все заклятое, что под заклятием отдает человек Господу, из своей собственности, человека ли, скотину ли, есть великая святыня Господня и должно быть предано смерти” (Лев. 27, 28, 29) [4]. В этом смысле говорит и Господь наш Иисус Христос в Своей первосвященнической молитве о Своей крестной смерти: “За них (верующих) Я посвящаю Себя (по-славянски: “свящу Себе”). Когда Авраам намеревался принести в жертву единственного, дарованного ему уже в старости, сына своего Исаака, он, несомненно, веровал, что эта жертва будет угоднейшею Богу, как ни тяжела была она для него самого.

Интересный случай из жизни Иеффая передает книга Судей Израилевых (гл. 11). Отправляясь на войну с аммонитянами Иеффай дал обет Господу: “Если Ты предашь аммонитян в руки мои, то, по возвращении моем с миром от аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение”. Победив аммонитян, Иеффай возвращается домой, “и вот дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами; она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери”. И он совершил над нею обет свой; по толкованию некоторых древних раввинов, действительно принес ее в жертву всесожжения, а по мнению других, только обрек ее на всегдашнее девство и служение скинии. Первое толкование представляется однако же более основательным: его придерживается и св. Иоанн Златоуст, высказавший предположение, что Иеффай дал свой обет по внушению злого духа – диавола.

Замечательна мысль, высказанная пророком Михеем от лица грешника, ищущего своего примирения с Богом: “С чем предстать мне пред Господа, преклониться пред Богом небесным? Разве дам ему первенца моего за преступление мое и плод чрева моего за грех души моей” (Мих. 6, 6, 7).

Впрочем, по беспредельной милости Своей к человеческому роду, Господь вообще не допустил того, чтобы евреи приносили Ему в жертву своих первенцев. Тотчас, по объявлении закона о посвящении первенцев. Господь повелевает чрез Моисея еврейскому народу самых первенцев-сыновей в жертву не приносить, а делать за них выкуп. Вот что сказал по этому поводу Моисей своему народу: “каждого первенца человеческого выкупай. И когда после спросит тебя сын твой, говоря: что это, то скажи ему: рукою крепкою вывел нас Господь из Египта, из дома рабства. Ибо, когда Фараон упорствовал отпустить нас, Господь умертвил всех первенцев в земле Египетской, от первенца человеческого до первенца из скота, – посему приношу в жертву Господу все разверзающее ложесна, мужескаго пола, а всякого первенца из сынов моих выкупаю” (Ис.. 13, 13-15). Свое повеление Господь повторил чрез Моисея и некоторое время спустя: “всех первенцев из сынов твоих выкупай” (Исх. 34, 20). Сначала еврейские первенцы, в своем значительном числе, были заменены левитами, отделенными исключительно на служение Богу (ср. Числ. 3, 45), пoтом они были выкупляемы деньгами по пяти сиклей за человека, но – больше всего, а впоследствии и исключительно – жертвенными животными; люди достаточные и богатые должны были приносить в жертву Богу за своего сына однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех; а люди бедные, бывшие не в состоянии приобрести агнца, должны были приносить двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого – в жертву за грех (ср. Лев. 12, 6-8). Таким образом здесь мы уже ясно видим, что ветхозаветные еврейские кровавые жертвоприношения заменяли собою принесение в жертву самых людей.

Но есть ли в книгах Св. Писания Ветхого Завета хотя какое-нибудь указание на то, чтобы евреи могли оправдывать употребление в пищу жертвенного человеческого мяса или крови? В книге “Эц Хаим” в оправдание этого изуверного обычая делается ссылка на два места в писании Моисея Числа, а именно 19, 9: “Против Господа не восставайте и не бойтесь народа земли сей, ибо он достанется вам на съедение, защиты у них не стало, а с нами Господь” и 23, 24: “Вот народ (израильский), как львица встает, и как лев поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и не напьется крови убитых”. Толкования этих мест в духе еврейских раввинов мы однако же не найдем ни у кого из древних христианских писателей. Впрочем, справедливость требует сказать, что из греческих писателей Аппион утверждал, что евреи времен царя сирийского Антиохона ели мясо приносимых ими в жертву иноплеменников (греков); а из рассказа Диона Кассия мы узнаем, что в греческом городе Кирени были перебиты все евреи за то, что похищали греческих младенцев для употребления их крови при своих праздничных обрядах.

Часть 2

Священное писание.

В книгах Священного Писания Ветхого Завета приведено много наставлений относительно совершения кровавых жертвоприношений, – и на основании их мы можем составить себе более или менее верное представление о том, какой смысл заключал в себе, этот наиболее распространенный в до-христианскую эпоху религиозный культ. Сам по себе, без своего внутреннего смысла и значения, культ ветхозаветных кровавых жертвоприношений для нас навсегда бы остался более, чем непонятным; а для разума человеческого он мог бы быть только вечным позором. По крайней мере мы никогда бы не разрешили вопроса: каким образом человеческий разум мог прийти к заключению, что Божеству будет приятно, когда человек зарежет и сожжет совершенно невинное, а для него лично весьма полезное животное или даже своего собственного, нередко единственного и любимого сына (как это делали и наиболее культурные язычники). Само по себе, бе особого внутреннего смысла, это было бы действием не разума, а – необъяснимого безумия. Вопрос становится еще более трудным, когда мы примем во внимание, что к мысли о богоугодности кровавых жертвоприношений пришли не отдельные лица, а все человечество, истреблявшее таким образом неисчислимое множество животных и даже людей в течение целых пяти тысяч лет. И мы нисколько не удивляемся тому обстоятельству, что многие, и древние и современные нам мыслители – философы и богословы рационалистического направления (например, Гартман, Фон-дер-Альм, Ренан, Штраус, Бруно-Бауэр, а в особенности – Вольтер и его единомышленники-энциклопедисты, деисты и рационалисты, даже Шлейермахер и Неандер), не верующие в Божественное Откровение и не руководящиеся им в своем понимании религиозных истин, оказались бессильными разрешить этот трудный и далеко не праздный вопрос. По их объяснению, принося в жертву животных и людей, древнiе язычники и евреи были уверены, что они кормят своих измышленных богов, и тем задабривают их. Хороших же богов изобрел себе разум человеческий, если без помощи людей они обречены были бы на голодную смерть и если они, подобно бесчестным чиновникам, принимали бы от своих поклонников всякого рода взятки, не брезгая даже голубями и горлицами!.. Правда, относительно языческих жертвоприношений мы не располагаем достаточным литургическим материалом, чтобы со всею основательностью показать, какой смысл им был приписываем жрецами и богомольцами. Но что касается ветхозаветных еврейских жертвоприношений, то ниже мы ясно и неопровержимо докажем, что сами евреи не понимали их ни в смысле кормления своего Бога, ни в смысле задаривания Его взятками. Для евреев кровавые жертвоприношения их имели иное значение и более глубокий смысл.

Впрочем, считаем необходимым предупредить, что многие недоразумения могут встретиться нам и относительно ветхозаветных еврейских кровавых жертвоприношений. Так, прежде всего нам приходится иметь дело с большим затруднением при разрешении вопроса: кто и когда установил эти жертвоприношения? Были в древности еврейские и христианские ученые богословы, да и теперь еще есть таковые, – которые, как ветхозаветным еврейским жертвоприношениям, так и ветхозаветному культу вообще приписывают только Божественное происхождение. Они ссылаются на свидетельство Библии, по которому Сам Бог повелел Моисею, а чрез Него и всему еврейскому народу приносить кровавые жертвы. В книге Исход (20, 24) говорится: “Сделай мне жертвенник из земли и приноси на нем всесожжения твои и мирные жертвы твои, овец твоих и волов твоих; на всяком месте, где Я положу память имени Моего, Я приду к тебе и благословлю тебя”. На основании этого и подобных ему свидетельств Библии указанные ученые богословы утверждают, что все культовые установления Моисея, а в том числе и кровавые жертвоприношения у евреев первоначальны, оригинальны и заповеданы Богом; у язычников же сходные с ними культовые формы явились только вследствие подражания евреям и заимствования от них. С таким объяснение трудно однако же согласиться, так как против него говорит не только история, но и Библия. Именно, в самой Библии мы можем указать много мест, которые ясно свидетельствуют, что некоторые культовые формы как у язычников, так и у евреев, сходные с культовыми формами, установленными Моисеем по повелению Божию, несомненно существовали раньше Моисея. Так тесть Моисея Иофор был уже священником в земле Мадиамской раньше призвания Моисея, а следовательно, и раньше законодательства Моисея, Иофор в присутствии Моисея, Аарона и всех старейшин Израилевых приносит всесожжение и жертвы Богу раньше, чем даны были о них законы Богом Моисею (Исх. 18, 12). Моисей, по повелению Божию, просит фараона отпустить из Египта народ еврейский в пустыню для того именно, чтобы совершить служение Богу – принести жертву Господу (ср. Исх. 3, 12, 18; 5, 1, 3, 8, 17, 8, 27, 9, 1, 10, 3, 9, 11). Фараон и народ понимают; ясно, что речь о жертвоприношении ничего нового не заключала в себе. Моисей устраивает жертвенник Господу в пустыне Син (Исх. 17,15) раньше данного ему особо повеления (Исх. 20, 24) и раньше устроения скинии свидения (Исх. 25, 8 и 9). У евреев были священники (Исх. 19, 22, 24) раньше повеления Божия об избрании и постановлении Аарона и его сыновей для священнического служения (Исх. гл. 28), наконец, у евреев был “ковчег свидетельства” (Исх. 16, 34, 33) раньше “ковчега откровения” (Исх. 27. 21; 25, 22) или “ковчега завета”, сделанного по тому образцу, какой был показан Богом Моисею на горе (Исх. 25, 40). В первый раз Библия упоминает о жертвоприношениях Каина и Авеля. Каин принес от плодов земли дар Господу. И Авель принес от первородных стада своего и от тука их (Быт. 4, 3-4). Кровавая жертва Авеля, приносившего первородных от своего стада, была благоугодна Богу: “И призрел Господь на Авеля и на дар его”. Апостол Павел поясняет нам, что жертва Авеля была принесена верою, чего Каину, вероятно, недоставало: “Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще” (Евр. 11,4).

Второй случай кровавого жертвоприношения, отмеченный Библиею, относится ко времени выхода Ноя из ковчега после потопа: “И устроил Ной жертвенник Господу и взял из всякого скота чистого, и из всех птиц чистых, и принес во всесожжение на жертвеннике, и обонял Господ приятное благоухание, и сказал Господь Бог в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека” (Быт. 8, 20-21). Здесь мы видим уже не только то, что кровавые жертвы были угодны Богу, но и многие навсегда установившиеся частные черты кровавых жертвоприношений: 1) нужно было устроение особого жертвенника Господу, 2) в жертву приносятся только чистые животные; 3) определяется особый вид жертвоприношений – всесожжение.

Нельзя сомневаться в том, что Авраам также приносил Богу кровавые жертвы и имел ясное представление о них, – иначе он не понял бы и повеления Божия: “возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, и принеси его во всесожжение” (Быт. 22, 2). И Исаак не мог бы спрашивать: “вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?” (ст. 7). Наконец, увидев овна, запутавшегося в чаще рогами своими, Авраам принес его во всесожжение вместо Исаака сына своего (ст. 13). Ясно, что способ приношения кровавых жертв ему уже был хорошо известен.

Разсказ бытописателя о том, что уже сын Aдамa Авель совершил кровавое жертвоприношение, дал повод некоторым богословам думать, что Бог установил кровавые жертвоприношения не чрез Моисея, а еще чрез Адама, в раю. Насколько мы знаем, первым русским православным богословом, высказавшим такое предположение (но не утверждение) был приснопамятный святитель Moсковский митрополит Филарет. Его занимали вопросы: “Почему Бог (в раю) заимствует человеку одежду от животных а не от растений? Откуда взяты кожи для ее составления? И как человек, не привыкший еще к мысли о смерти, мог без отвращения облещи себя смертию других?” На эти вопросы он отвечает в своих “3аписках на книгу Бытия” (М. 1868. Стр. 73) так: “Сии недоумения не иначе могут быть paзpешены, как тою догадкою, что Бог в одно время научил человека и приносить в жертву животных, и обращать их кожи в одежду, дабы сими жертвоприношениями он был вразумлен убивать в себе скотоподобные вожделения и страсти, имея также пред очами будущую жертву победоносного Семени жены, верою облекался в заслуги и крепость Его”.

После Филарета многие русские православные богословы даже не в виде догадки, а категорически стали утверждать, что кровавые жертвоприношения были установлены Самим Богом еще в раю. Такое учение уже внесено даже в учебники по Закону Божию для преподавания православным детям. Так, в “Священной Истории Ветхого Завета, составленной в объеме курса гимназий и духовных училищ придворным протоиереем Дмитрием Соколовым” (Спб. 1898. Изд. 38-е, стр. 8) мы читаем: “чтобы люди не забыли этого обещания Божия (о Спасителе, милосердый Господь повелел им закалывать в жертву Ему тельцов, овнов и козлов и сожигать их с молитвою о прощении грехoв и с верою в будущего Спасителя. В <неясное слово> принесена была первая жертва за грех людей”. Это утверждение нам кажется слишком категоричным, весьма смелым и недостаточно осторожным. В Библии нельзя указать для него твердого и несомненного основания, так как Божественное Откровение с точностью не говорит нам, когда именно и где были установлены Богом кровавые жертвоприношения и когда именно и кем была принесена первая жертва.

Заслуживает особенного внимания изъяснение великого Святителя вселенской церкви св. Иоанна Златоуста. Св. Иоанн Златоуст положительно не допускает той мысли, что кровавые жертвоприношения даже у евреев были установлены Самим Богом. По его изъяснению, Бог только снисходительно попустил евреям приносить и Ему кровавые жертвы, культ которых уже существовал тогда у язычников. Приведя буквально 11-й стих 1-й главы книги пророка Иcaии, он говорит [5]: “Слышал ты глас (Бога), весьма ясно говорящий, что сначала Он (т. е. Бог) не требовал от вас этих жертв. Ибо, если бы требовал их, то этим установлениям первыми подчинил бы всех древних, которые еще до них прославились. Для чего же, скажешь, Он позволил после? Снисходя к вашей немощи. Как врач, видя, что больной горячкою челoвек, своенравный и нeтepпливый, хочет напиться холодной воды, и угрожает, если ему не дадут, накинуть на себя петлю, или броситься со стремнины, для предотвращения большего зла, допускает меньшее, только бы отклонить больного от насильственной смерти, так точно поступил и Бог. Как увидел Он, что евреи беснуются, скучают, хотят жертв, готовы, если им не позволят этого, обратиться к идолам, или даже не только готовы обратиться, но уже и обратились, то позволил им жертвы. И что это было причиной, можно видеть из самого времени позволения. Бог позволил им жертвы уже после того, как они совершили праздник в честь злых демонов, как бы так говоря им: вы беснуетесь и хотите приносить жертвы, так приносите их, по крайней мере Мне. Впрочем, и позволив это, Он не навсегда дал такое позволение, но премудрым способом опять отнял его. Как врач (ничто не мешает мне употребить тот же пример), уступая прихоти больного, приносит из своего дома сосуд и приказывает ему пить из него одного, а потом, когда больной согласится на это, тайно велит подающим питье разбить этот сосуд, чтобы, незаметно и не подавая вида, отклонить больного от его прихоти: так поступил и Бог. Позволив иудеям приносить жертвы, Он позволил делaть это ни в каком другом месте, кроме Иерусалима: потом, когда они несколько времени приносили жертвы, разрушил этот город, чтобы, как врач разбитием сосуда, так и Бог – разрушением города – отвлечь их, и по неволе, от этого дела. Если бы Он прямо сказал: перестаньте; они бы не легко согласились оставить страсть к жертвам, но теперь, по самой необходимости их пребывания (вне Иерусалима), Он незаметно отвел их от этой страсти”. 3aмечaтeльнo, что приведенное мнение о происхождении ветхозавеных еврейских кровавых жертвоприношений св. Иоанн Златоуст настойчиво и неоднократно повторяет в своих творениях [6].

В дуxе Златоуста рассуждает и наш отечественный богослов – епископ Хрисанф. Он говорит (“Религии древнего Mиpa”, Спб. I878, III, стр. 25): “Cвящeннoдействия и богослужение так же, как и во всех других древних религиях, состояли у евреев главным образом в жертвоприношениях и в молитве, которою они сопровождались. Есть близкое сходство и в жертвенном матеpиaле еврейского культа с культом древних народов, а отчасти в самом значении жертв и цели, с какою oни приносились. Жертвы – принадлежность вcеx древних культов без исключения; по свидетельству книги Бытия, oни были уже приносимы сыновьями прародителей (Быт. IV, 3, 4). Таки образом закон Моисеев определяет точнеe и полнеe то, что было уже издавна в обычaе, осложняя и осмысляя эти священные дейcтвия, и назначая различные роды и виды жертв для разных обстоятельств и случаев”. После этого мы отчасти нeдoумеваем, каким образом преосвященный Хрисанф мог отвергать объяснения, в ocнове которых несомненно лежит сказанное Златоустом. Он говорит (ibid. стр. 241): “Пoзднее утвердился взгляд, что формы языческого богопочтения приняты и введены в Моисеев культ по снисхождению к духовной слабости еврейского народа, и что эти языческие формы дали основу и почву, из которой и на которой выродилось чистое почитание одного Бога, формы языческого культа, – думает преосвященный Хрисанф, – не могли быть перенесены (?) в культ Моисея без того, чтобы не осталось на них следов явыческого воззрения, которого выражением они служили. Изменить их до противоположности прежнему значению их было невозможно (?). Нельзя доказать с другой стороны, – продолжает наш богослов, – ни того, что Моисей копировал культ других народов, ни того, что, вводя свой самобытный культ, он имел в виду учредить его в прямой противоположности другим культам, хотя сам он отличает его от египетского культа, а в некоторых частностях и прямо направляет против языческих обрядов (Исx. VIII. 26. Втор. IV, 14–19)”. После такого критического разбора двух противоположных взглядов на происхождение культа ветхозветных евреев, преосвященный Хрисанф предлагает свое объяснение. “По повелению Божию, – говорит он, – Моисей устрояет культ сообразно с своим вероучением, руководясь в этом прежде всего общими формами религиозной обрядности у разных народов, без мысли о заимствовании, но с мыслью о том, чтобы эти формы были выражением чистых понятий. Сообразно с этой последней целью культ еврейский иногда мог направляться прямо против языческих обрядов, или исключать некоторые из них намеренно”. Преосвященный Хрисанф открыто сознается, что свой настоящий взгляд на происхождение еврейского культа он заимствовал у Кейля в его Археологии (ч. 1, стр. 78-95). Мы же отдаем преимущество пред Кейлем Златоусту по многим основаниям. 1) Мысль Златоуста, что Бог оказывал снисхождение духовной слабости еврейского народа, вполне согласна с свидетельством Самого Иисуса Христа, Который объяснял Своим ученикам, что ветхозаветным евреям Бог дозволил довольно легкое расторжение браков, “по жестокосердию их” (Mф. 19, 8) или – что тоже – по Своему снисхождению к духовной слабости еврейского народа; 2) Моисей не копировал никаких языческих культовых форм, но застал их уже существующими у еврейского народа, как свидетельствует об этом и Библия; 3) Оставить в этих культах следы языческого воззрения могли обыкновенные люди, но не Моисей, богодухновенный пророк и законодатель, действовавший во всем по непосредственному указанию Самого Бога; для такого реформатора совершенно было возможно не только изменить языческие культовые формы до противоположности их прежнему значению, но некоторые совершенно отвергнуть и вместо них ввести новые, соответствовавшие чистому верованию и достойному почитанию истинного Бога; наконец 4) преосвященный Хрисанф вынужден был допустить мысль о случайности сходства между некоторыми формами еврейского и языческого культов: у Златоуста нет этого недостатка.

Какой же заключали в ce6е внутренний смыл и в чем состояло значение ветхозаветных кровавых жертвоприношений?

В послании к евреям св. апостол Павел неоднократно останавливается на этом вoпpocе и предлагает своим читателям-евреям его paзрешениe, имеющее однако же общее значение и для всех членов Христовой Церкви. В ветхозаветных кровавых жертвах он усматривает прообраз Жертвы Голгофской, предуказание на искупительное значение крестной смерти Господа нашего Иисуса Христа, – и только в этом полагает их смысл и силу. По его учению, ветхозавeтные жертвы, сами по ceбе, еще не искупляли людей от грехов, и только напоминали им с одной стороны о грехax, а с другой – о том, что без пролития крови прощения достигнуть невозможно. Жертвы могли быть угодны Богу, когда они, подобно жepтве Авеля, были приносимы верою, и когда приносившие их, подражая благочестивым ветхозаветным патриархам, еще не получивши обетований, “только издали видели оныя и радовались” (Евр. II, 13). Вообще же апостол Павел учит “Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними. Иначе перестали бы приносить их, потому что приносящие жертву, бывши очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов. Но жертвами каждоюдно напоминается о грехах, ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи” (Евр. 10, 1-4). Христос есть единственно истинная жертва и единственно истинный Первосвященник (Евр. 9, II и след. 10, 5 и след.). На Него-то прообразовательно и указывали ветхозаветные кровавые жертвы... А что это понимание внутреннего смысла ветхозаветных кровавых жертвоприношений было всеобщим, видно уже из того, что обетованного Meccию евреи часто называли прямо Агнцем. Так, Иоанн Креститель, увидев идущего к нему Ииcyca Христа и указывая на Него, именно как на обещанного Искупителя всего рода человеческого, говорит своим ученикам: “вот, Агнец Божий, Который берет на Себя грех Mиpa” (Иоан. 1, 29). И ученики поняли своего учителя. Святой апостол Иоанн Богослов в своем Апокалипсисе почти везде говорит об Ииcycе Хриcте только как об Агнце (срв. 5, 6. 8. 12. 13; 6, 1. 16; 7. 9. 10. 16. 17; 12. 11; 13. 8. 11; 14. 1. 4. 10; 15. 3; 17, 14; 19, 7. 9; 21. 22. 23. 27; 22; 1. 8). Апостол Петр также говорит о христианах: “Искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, драгоценною Kpoвию Христа, как непорочного и чистого Агнца” (1 Петр. 1. 18. 19).

Согласно с богодуховными писателями Нового 3aветa – апостолами, св. отцы и учители Церкви также усматривали в ветхозаветных кровавых жертвоприношениях прообразовательное указание на то, что “Христос предал Себя за насъв приношение и жертву Богу, в благоуханиe приятное” (Ефес. 5, 2), – и только с этой точки зрения ценили их глубокое мировое значение. Из древних христианских писателей с особенною обстоятельностью раскрывает прообразовательный смысл ветхозаветных жертвоприношений знаменитый апологет христианства – св. Истин Философ в своем “Paзгoвopе с Трифоном иудеянином”. Затем заслуживают полного внимания в этом отношении толкования Кирилла Александрийского, Ефрема Сирина, блаж. Августина и Златоуста. Последний (в 166 беседе) говорит “хотя сами по ceбе жертвы и не были приемлемы, но они были благоприятны Богу ради своего Первообраза. Был ли приносим в жертву агнец, – он был образом Спасителя; телец также изображал Господа; юница, козел или еще что либо из приносимого в жертву, голубь или горлица, – все это имело отношение к Спасителю”. По учению св. Кирилла Александрийского, Иисуса Христа больше всего пpooбpaзoвaли жертвы всесожжения, ибо Он не частью какою либо, но весь приносится Богу Отцу в благовоние благоприятное. Нельзя не oтметить здесь, что православная церковь с древнейших времен именует агнцем ту часть просфоры, которая предназначается для пресуществления в Тело Христово.

Pyccкие православные богословы-догматисты: Филарет Московский, Антоний Казанский, Филарет Черниговский, Макарий и Сильвестр также признают значение за ветхозаветными кровавыми жертвоприношениями только как за прообразами крестной смерти Спасителя.

Прообразовательное значение ветхозаветных кровавых жертвоприношений достаточно уясняется в особенности теми многочисленными постановлениями относительно их, какие даны были Богом чрез Моисея еврейскому народу,

Закланные в жертву животные или части их тел были сожигаемы на жертвеннике. Относительно устройства жертвенника первое точное определенное повеление, как мы видели, Бог дал Моисею еще во время Синайского законодательства. “Сделай Mн жертвенник из земли и приноси на нем всесожжения твои и мирные жертвы твои, овец твоих и волов твоих; на всяком месте, где Я положу память имени Моего, Я прийду к Teбе и благословлю тебя. Если же будешь делать Mне жертвенник из камней, то не сооружай ею из тесанных, ибо как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их” (Исх. 20, 24-25). Почти в этих же самых выражениях Моисей заповедует Израильскому народу устроить жертвенник Господу по завоевании обетованной земли, т. е. в Палестине: “Устрой там жертвенник Господу Богу твоему – жертвенник из камней, не поднимая на них железа. Из камней цельных устрой жертвенник Господа Бога твоего и возноси на нем всесожжения Господу Богу твоему и приноси жертвы мирные, и ешь и насыщайся там и веселись пред Господом Богом твоим. И напиши на камнях сих все слова закона сего очень явственно” (Второз. 27, 5-8). И Иисус Навин в точности исполнил это зaвещaниe Моисея: по завоевании Палестины, он “устроил жертвенник Господу Богу Израилеву на горе Гевал, как заповедал Моисей, раб Господень, сынам Израилевым, о чем написано в книге закона Моисеева, – жертвенник из камней цельных, на которые не поднимали железа; и принесли на нем всесожжение Богу, и совершили жертвы мирные. И написал Иисус там на камнях список с закона Моисеева, который он написал пред сынами Израилевыми” (Нав. 8, 30-32). Мы не находим в книгах Священного Писания точного указания на то, каких размеров были жертвенники, устроенные Моисеем, Иисусом Навином, а потом Соломоном и Зоровавелем. Ученые исследователи (из русских – Олесницкий, Муретов и даже Жданов) не высказывают по этому предмету решительного мнения. И неудивительно: сам Иосиф Флавий не говорит одинаково о размерах жертвенника в современном ему Иерусалимском xpaме. В одном из своих исторических трудов [7] он говорит так: “Пред храмом воздвигнут был жертвенник высотою в пятнадцать локтей, долготы и широты по пятидесяти. Он был о четырех углах, выдавшихся подобно рогам, всход же на оный, с полуденной страны несколько крутой, склонялся назад. Жертвенник построен был без железа, которое к оному и никогда не прикасалось; он окружен был некими перилами, сделанными из прекрасного камня и взору приятного, которые высоты имели до единого локтя и отделяли народ от священников. В другом тpуде [8] со слов некоего, более древнего писаталя Гекатея Авдеритянина, он приводит следующее описание жертвенника в храме Соломоновом: “Тамо (во двopе храма) четвероугольный алтарь из нетесанных и белых камней: каждый бок его двадцати локтей и двенадцати в высоту”. Этого мало. На этом жертвеннике был установлен еще другой жертвенник – жертвенник в болеe тесном cмыcле слова – или жертвенный стол: во дворе скинии cвидения – из дерева ситтим, обитый медью (Hex. 27, 1), во двopе храма Соломонова – весь медный (2 Паралип. 4, 1); размер первого: в длину пять локтей, в ширину также пять локтей и в вышину – три локтя; размер второго: в длину – двадцать локтей в ширину – двадцать локтей и в вышину десять локтей. Если локоть, как меpy длины, мы будем определять по Иезекиилю, считая локоть в локоть с ладонью” (Иезек. 43, 13), т. е. в три четверти аршина, то ветхозаветный жертвенник мы должны представлят ceбе целою горою; около семи или восьми саженей высоты (это почти пятиэтажный дом) и около шестнадцати саженей в длину и ширину. Понятно, почему на этот жертвенник священники должны были всходить с своими жертвенными мясами только по особо устроенным ступеням.

Какой же смысл могло иметь устроение такого громадного жертвенника? Почему Господь повелел сооружать его только из земли, а если из камней, – то только естественных, цельных, неотесанных, к которым не должно было касаться ни тесло, ни железо, в противном случае жертвенник был бы осквернен? Это повеление было высказано в таких решительных выражениях, что его не осмелились не исполнить во всей точности ни Моисей. ни Иисус Навин, ни Соломон, ни Зоровавель, ни даже Ирод. Последний, по свидетельству Иосифа Флавия (О войне иуд. ч. II. стр. 156), обложил все стены храма “претолстыми златыми досками”, “крышу украсил преострыми златыми спицами, чтобы птицы не садились и не оскверняли”, все переходы укрепил множеством грандиозных (25 локтей высоты и в три обхвата в окружности) белоснежных мраморных колонн с коринфскими орнаментами, – а жертвенник все таки oсталcя нетронутым, по-прежнему сложенным из неотесанных камней в 45 локтей длины, 5 локтей высоты и 6 локтей широты. Чем объяснить это? После того, как Иоанн Креститель, св. апостолы: Иоанн Богослов, Петр и в особенности Павел указали нам на ветхозаветные кровавые жертвы, как на прообраз крестной смерти Спасителя, мы безошибочно можем сказать, что ветхозаветный жертвенник, грандиозный по своим размерам, устроенный из земли или естественных цельных неотесанных камней, был образом Голгофы. Не на простом жертвеннике, не кровью тельцов и козлов, а крестною смертью обетованного Искупителя на естественной горе, как лобном месте, где казнили только больших преступников и злодеев, должно было совершиться окончательное примирение падшего человечества Богом.

Достойно серьезного внимания еще одно обстоятельство. Указывая Моисею, каково должно быть устройство жертвенника в более тесном смысле слова (т. е. жертвенного стола), Господь дает ему такое повеление: “Сделай рога на четырех углах его, так чтоб роги выходили из него, и обложи его медью” (Исx. 27, 2; 38, 2). Об этих рогах или “крючьях” (у Флавия), как о чем то важном, говорят все писатели, имевшие повод описывать иepycaлимский храм, не исключая ни Иезекииля, ни Флавия. Какой смысл имело yстpoeниe этих рогов у жертвенника? Хотя Библия прямо и не говорит, но мы охотно допускаем, что рога жертвенника непосредственно имели практическое значение: они могли придерживать дрова, горевшие на жертвеннике, а может быть и куски жертвенного мяса. Но нельзя отрицать, что они заключали в себе и болеe глубокий, внутренний смысл, были прообразом честнаго и животворящего креста Христова, как символа нашего искупления от прародительского, для нас лично невольного греха. Пo закону, данному Богом чрез Моисея (срв. Лев. 16. 18; Hex. 29, 12), кровью каждой закланной жертвы священник своим перстом обмазывал со всех сторон рога жертвенника, а потом уже всю остальную кровь он проливал у основания жертвенника. Почему же именно каждый раз жертвенною кровью были обмазываемы только рога жертвенника, а не самый жертвенник или дpугие кaкие либо священные предметы? Не есть ли это ясное указание на то, что рога жертвенника служили прообразом святого креста, обагренного за нас невинною кровью Богочеловека-Искупителя?

Не менее замечателен и другой закон, данный Богом чрез Моисея Израильскому народу: каждый невольный убийца, взбежавший на жертвенник и ухватившийся за рог жертвенника, спасал себя этим от смерти, которой в противном случае он мо подвергнуться, по закону мести, от родных убитого им человека. Какой смысл этого закона? Не так ли и мы избавляемся от вечного проклятия и смерти за наш лично невольный прародительский грех кровью распятого на голгофском Kpecте Сына Божия? Не служило ли это выражением беспредельной преданности человека неизреченному милосердию Божию? Что именно в таком, мистическом смысле было понимаемо благочестивыми иудеями приведенное постановление ветхозаветного законодательства о рогах спасения, об этом cвидетельствуют богодухновенные писатели обоих заветов. “Там (т. е. в Церкви Христовой), – говорит Бог устами Давида (Пс. 131, 17), – возрощу рог Давиду, поставлю светильник Помазаннику Моему”. “Рог его (мужа благочестивого, боящегося Бога и крепко любящего заповеди Его) вознесется во славе” (Пс.III, 9). “Господь будет судить концы земли и даст крепость царю Своему, и вознесет рог помазанника Своего” (I Цар. 2, 10). Захария (отец Иоанна Крестителя) свидетельствовал о наступившем Царствии Божием: “Господь Бог Израилев воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего” (Лук. 1, 69). Достойно внимания и то, что рога жертвенника обыкновенно назывались “рогами спасения” в переносном смысле.

Далее. Ветхозаветные кровавые жертвы были возносимы особыми лицами – священниками, главный представитель которых обыкновенно именовался первосвященником. Что первосвященническое служение было прообразом служения oбетованного Мессии, – в этом не может быть никакого сомнения. Уже Давид, предвидя славу обещанного Искупителя всего рода человеческого, взывает к Нему: “Ты – священник во век по чину Мелхиседекову” (Пс. 109, 4). Апостол Павел, утверждая, что эти слова, дейcтвитeльнo, относятся только к Иисусу Христу, говорит далее: “Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со смерти, и услышан был за Свое благоговение: хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию и совершившись cделaлcя для всех послушных Ему виновником спасения вечного, быв наречен от Бога первосвященником по чину Мелхиседека” (Евр., 5, 6-10). Срв. тоже Евр. 7, 17. Св. Апостол Павел, этот великий знаток ветхозаветных писаний, ученик Гамалиила, фарисей из фарисеев, в своем послании к евреям подробно уясняет нам, что ветхозаветное первосвященническое служение было прообразом новозаветного, вечного и непреходящего священства Иисуса Христа. Этому предмету он посвящает всю пятую главу своего послания к евреям; но и в других местах он часто называет Иисуса Христа прямо Первосвященником. Срв. напр. Евр. 2, 17; 4, 14; 5, 5, 10; 6, 20; 7, 26; 8, 1; 9, 11 и др.

После этого отметим только кратко те черты, которые с несомненностью убеждают нас, что ветхозаветный первосвященник был прообразом Христа.

У евреев в каждое данное время мог быть только один действительный первосвященник, который, по своему сану и служению, был вместе с тем и личным ходатаем пред Богом за весь Израильский народ; Апостол Павел свидетельствует (1 Тим. 2, 5), что Господь наш Иисус Христос есть ходатай или посредник между Богом и людьми, предавший Себя для искупления всех, но что этот Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета” (Евр. 8, 6; срв. 9, 15; 12, 24). Свою кандидатуру на первосвященническое достоинство мог выставлять только потомок Аарона, принадлежавший к колену Левия (Исх. 28, 43) что он должен предварительно доказать своими родословными записями (1 Езд. 2, 62; Неем. 13, 28, 29); евангелисты Матфей и Лука родословными записями убеждают нас, что Иисус Христос есть прямой потомок Авраама и Давида, от cемени которых, по обетованию Божию, должен был родиться Meccия. Ветхозаветный первосвященник не мог иметь совершенно никакого телесного недостатка (Лев. 121, 17-24) и должен был быть безупречным в своем нравственном поведении (Лев. 10, 9; 21, 11,12): об Ииcycе Христе свидетельствуют Апостолы: Павел – что Он был таким Первосвященником, Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха (Евр. 4. 15), что Он не был служителем грехa (Гал. 2, 17) и что Он грехa не ведал (2 Кор. 5, 21); Иоанн – что в Нем грехa нет (I Иоан. 3, 5); Петр – что он не cделaл никакого грехa (1 Петр. 2, 22); сам Иисус Христос однажды предложил вопрос враждебным Ему иудеям: “Кто из вас обличит Меня во грехе?” (Иоанн. 8, 46) и обличителя не нашлось. Ветхозаветный первосвященник мог быть женатым только на целомудренной и непорочной девице: невеcтa Христова – Церковь – девa чистая (2 Коринф. 11, 2), славная, свята и непорочна (Ефес. 5, 7). Ветхозаветному первосвященнику не могло быть менее 25 лет (Числ. 4, 3); Иисус Христос, начиная свое служение, был лет тридцати (Лук. 3, 23). Пред посвящением кандида на первосвященническое достоинство должен был провести продолжительное время в посте и молитве, а всю последнюю ночь бодрствовать: чтобы он не мог заснуть ни на одну минуту, – говорит Иосиф Флавий, – священники обязаны были развлекать его своими беседами, даже пением и музыкою. Христос пред принесением Себя в жертву Богу всю ночь молился до кровавого поту в Гефсиманском саду. В самый день посвящения кандидат на первосвященническое достоинство предварительно был омываем в так называемом “медном Mopе” (Лев. 8, 6). Иисус Христос, желая “исполнить всякую правду” (Мф. 3, 15), пред началом Своего общественного служения принял от Иоанна крещение во Иopдaне. После омовения на избранного первосвященника возлагали принадлежащие его сану драгоценные и великолепные одежды: хитон, стянутый поясом, верхнюю ризу, ефод, также стянутый дорогим поясом, наперсник с уримом и туммимом; на его голову надевaли кидар с полированною золотою дщицею спереди; потом на голову его в изобилии возливали “елей помазания”. После совершения установленного на этот случай жертвоприношения, жертвенною кровью помазывали край его правого уха, большой палец правой руки его и большой палец правой ноги его. (“Слушай, делай и поступай по заповедям Божиим”). Наконец, кровью закланной жертвы окропляли его и его одежды, а в руку давали ему кусок жертвенного мяса. После крещения во Иopдaне Сам Бог засвидетельствовал славу Иисуса Христа, как Своего возлюбленного Сына (Мтф. 3, 17 и парал.), а Свою первую проповедь в Назарете Христос посвятил применению к Cебе пророчества Исаии: “Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня” (Лук. 4, 18). “И все засвидетельствовали Ему это” (ст. 22). Свое первое жертвоприношение ветхозаветный первосвященник должен был совершить в день очищения народа от грехов не в своем драгоценном и роскошном облачении, а в самых простых одеждах, которые по своей стоимости были не дороже одежды раба: в льняном хитоне, стянутом льняным поясом, и в льняном кидаре. Кровь закланной жертвы, собранную в один сосуд, он вносил во Святое Святых и проливал под ковчегом; затем облачался во все свои торжественные одежды, всходил на крыло храма, окроплял оттуда стоявший внизу народ святою водою и благословлял его своими руками. По учению апостола Павла (Филип. 2, 6-10) и Господь наш Иисус Христос совершил дело нашего спасения, приняв образ раба и уничижив Себя Самого, почему Бог и превознес Его, дав Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних: воссев одесную Бога, Он излил на нас обильно благодатные дары Духа Святаго (Тит.3, 6).

Часть 3

Впрочем, признавая преобразовательное значение за всеми указанными чертами первосвященнического служения в ветхом завете, апостол Павел ясно однако же указывает нам и преимущество первосвященнического служения Иисуса Христа уже в том, что Он “не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он, совершил это однажды, принесши в жертву Себя Самого. Он воссел одесную престола величия на небесах и есть Священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек (Евр. 7, 28; 8, 1, 2).

Теперь обратимся к постановлениям ветхозаветного закона относительно самых жертвоприношений. Преобразовательные черты ветхозаветных жертвоприношений настолько ясны сами по себе, что мы считаем даже излишним долго останавливаться на их подробном разъяснении. Мы будем кратки. Мало этого. Ветхозаветные кровавые жертвоприношения делятся на несколько видов; а потому и постановления относительно их довольно многочисленны и разнообразны. Мы не ставим своей целью подробный обзор всех их. Это – задача очень широкая, требующая специального исследования. Мы остановим внимание читателя лишь на тех постановлениях, которые одинаково относятся ко всем видам ветхозаветных кровавых жертвоприношений.

1) В жертву Богу были приносимы не всякие животные вообще, а только тельцы, ягнята и козлы.

2) Хотя и существовал, в виде исключения, один вид жертвы, когда закабали и сжигали телицу и козу (Лев. гл. 3), вообще же для принесения в жертву предназначались только животные мужского пола. “И воззвал Господь к Моисею и сказал... Если жертва есть всесожжение из крупного скота, пусть приносят ее мужского пола (Лев. 1, 1, 8). “Чтобы приобрести благоволение от Бога, жертва должна быть мужского пола” (Лев. 22, 19).

3) Животное, предназначенное для жертвоприношения, не должно было иметь никакого порока (Лев. 1, 3; 3, 1; 22, 19). “Никакого животного, на котором есть порок, не приносите Господу, ибо это не приобретет вам благоволения. Жертва должна быть без порока, чтобы быть угодною Богу: никакого порока не должно быть на ней. Животного слепого, или поврежденного, или уродливого, или больного, или коростового, или паршивого, таких не приносите Господу и в жертву не давайте их на жертвенник Господень. Тельца и агнца с членами несоразмерно длинными или короткими, в жертву усердия принести можешь, а если по обету, то это не угодно будет Богу. Животного у которого ядра раздавлены, разбиты, оторваны или вырезаны, не приносите Господу. И из рук иноземцев не приносите всех таковых в дар Богу; не приобретут они вам благоволения” (Лев. 22, 19-25). Когда в эпоху упадка религиозной веры и благочестия евреи не соблюдали этих требований, Бог неоднократно обличал их за это чрез Своих пророков. Так, напр., говорит Господь устами Малахии (1, 8. 13; 14): “Когда приносите в жертву слепое, не худо ли это? Или когда приносите хромое и больное, не худо ли это? Поднеси это твоему князю: будет ли он доволен тобою и благосклонно ли примет тебя? Приносите краденое, хромое и больное: могу ли с благословением принимать из рук ваших? Проклят лживый, y которого в стаде есть неиспорченный самец, и он даль обет, а приносит в жертву Господу поврежденное”.

4) Предназначенное для принесения в жертву животное нужно было “поставить пред Господом”. Поставить пред Господом – это значило привести животное к дверям скинии собрания (Лев. 1, 3). Когда в Иерусалиме был построен храм, жертвенное животное, с пением установленных псалмов, вели во двор храма по многочисленным ступеням различных переходов. Если в это время оно издавало какой либо звук, его признавали неугодным Богу и в жертву не приносили.

5) Животное, приведенное во двор скинии или иерусалимского храма, встречал священник (иногда и сам первосвященник) и, возложив на его голову свою руку (Лев. 1, 4), читал положенные молитвы об очищении грехов израильтян, пожелавших принести животное в жертву

6) По прочтении этих молитв, священник брал в правую руку свою большой отточенный жертвенный нож и моментально умерщвлял им животное. Если в этот момент животное издавало какой либо звук, жертву признавали неугодною Богу и никаких дальнейших действий не совершали.

7) Кровь закланного животного, признанного угодным Богу, собирали в особый медный сосуд – и священник прежде всего обмазывал ею со всех сторон рога жертвенника, затем окроплял самый жертвенник, большим пальцем правой руки семь раз бросал ее на чудную и весьма ценную завесу храма, а кровь оставшуюся в сосуде выливал у подножия жертвенника.

8) Отрезав затем голову у закланного животного, священник крестообразно разрезывал труп его на четыре части. Одну часть (левое плечо с сердцем) он брал в правую руку и, подняв ее вверх, восходил по ступеням на жертвенник, где уже пылал костер сухих дров; там, “потрясая пред Господом” жертвенным мясом, т. е. показывая его крестообразно на все четыре стороны, он бросал его в огонь со словами: “святая святым”, ибо это была “великая святыня у Господа”. Другая часть жертвенного животного (правое плечо и часть груди) была отдаваема в пищу только священникам; остальные же две части богомольцам, которые должны были есть их, как святыню, с величайшим благоговением.

9) Особенно важное значение Божественное Откровение приписывает жертвоприношению, которое один раз в год, в день очищения, совершал непременно сам первосвященник. Этою жертвою он очищал от грехов себя, дом свой и все общество (Лев. 16, 1, 11, 17). В жертву были приносимы козел и телец, кровь которых первосвященник проливал уже не пред жертвенником, как обыкновенно, а пред самым ковчегом завета во святом святых, после предварительного исповедания над жертвенными животными грехов всего народа.

Имея в виду именно это жертвоприношение, апостол Павел говорит: “Христос, Первосвященник будущих благ, не с кровью козлов и тельцов, но с Своею Кровью однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление” (Вер. 9, 11, 12; сив. 7, 24 – 28; 8, 1 – 3, 6; 10, И – 14).

10) Как особенность этого жертвоприношения или этой “жертвы за грехи всего народа”, нужно отметить то, что, по повелению Божию, хотя кровь козла и тельца была проливаема во святом святых пред ковчегом завета, но самые трупы их были сожигаемы не на жертвеннике, а непременно вне стана, впоследствии даже за стенами Иерусалима. “А тельца за грехи и козла за грех, которых кровь внесена была для очищения святилища, – говорит Господь (Лев. 16, 27), – пусть вынесут вон из стана и сожгут на огне кожи их, и мясо их, и нечистоту их”. Имея в виду это постановление ветхозаветного закона, апостол Павел так изъясняет его мессиански-прообразовательное значение. “Так как тела животных, которых кровь, для очищения греха, вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, – то и Иисус, дабы освятить людей Кровью Своею, пострадал вне врат” (Вер. 13, 11, 12).

Что ветхозаветные евреи понимали преобразовательное мeccианское значение своих кровавых жертвоприношений, – в этом сомневаться невозможно. Изображая страждущего Мессию, пророк Исаия (53, 7) заимствует для этого черты именно из ветхозаветных кровавых жертвоприношений: “Он истязаем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих”. Конечно, таким языком Исаия не мог бы говорить, если бы его читатели-евреи не имели понятия о прообразовательно-мессианском значении своих кровавых жертвоприношений. От всех приносивших кровавые жертвы Господь решительно требовал смирения, сокрушения о грехах и веры в будущее искупление (сив. Лев. 16, 29, 31; Бис. 50, 19).

Легкомысленно думают многие рационалисты (Фон-дер-Альм, Ренан и др.), будто бы сущность кровавых жертвоприношений состояла только в умерщвлении и сожжении жертвенного животного. Кровавые жертвоприношения сами по себе, без соответствующего внутреннего настроения молящихся, без сокрушения о грехах и без веры в обетованного Искупителя, совершенно не имели никакого значения: они не только не были угодны Богу, по даже были противны Ему. Давид говорит: “Жертва Богу дух сокрушенный” (Па. 50, 19). Соломон учит: “Жертва нечестивых – мерзость пред Господом” (Причт. 15, 8), “особенно когда приносят ее с лукавством” (21, 27). Чрез пророка Исаию (66, 3) Сам Бог говорит: “Беззаконник, закаляющий вола, – тоже, что убивающий человека: приносящий агнца в жертву – то же, что удушающий пса”. “К чему Мне множество жертв ваших, говорит Господь. Я пресыщен все сожжениями овнов и туком откормленного скота, крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу” (Бис. 4, 11). Чрез пророка Иеремию (6, 20) говорит Бог евреям, не слушавшим его слов и отвергшим закон Его: Всесожжения ваши неугодны и жертвы ваши неприятны Мне”. То же самое можно читать у Амоса (5, 21,22), у Михея (6, 7) и у Сираха (34, 19).

Наконец, преобразовательное мессианское значение ветхозаветных кровавых жертвоприношений весьма ясно и убедительно зaсвидетeльствовано историей всего человечества. Слово распятого на кресте Искупителя: “совершилось” (Иоан. 19, 30) возвестило всему миру, что ветхозаветные прообразы уже утратили свое непосредственное значение. На Голгофе принесена Вечная Жертва примирения, и все кровавые жертвоприношения дохристианского мира стали излишними и ненужными. Без всяких энергичных внешних мер и воздействий люди почему то сами перестали веровать, как веровали раньше в течение пяти тысяч лет, что кровавые жертвы угодны Богу. Их перестали приносить не только евреи, но и язычники, еще не слышавшие благовествования о Христе.

Христианская Церковь скоро установила свое совершенно определенное отношение к ветхозаветному обрядовому закону и к его кровавым жертвоприношениям. Уже в первое десятилетие после Вознесения Господа нашего Иисуса Христа на небо, когда в Церковь Христову стали вступать, в качестве ее действительных членов, и язычники, некоторые христиане из иудеев, и в частности принадлежавшие раньше к фарисейской секте (Делян. 15, 5), потребовали соблюдения закона Моисеева и в христианстве, так как, по их мнению, христианство существует будто бы только ради иудейства, как его дальнейшее раскрытие: не будь-де иудейства, не было бы и христианства. С другой точки зрения смотрели на этот вопрос христиане из язычников: по их пониманию, наоборот – иудейство существовало ради христианства, как приготовление к нему, а потому, с учреждением Церкви Христовой, оно утратило свое значение, стало излишним и ненужным. Возникшие по этому вопросу споры произвели в Церкви соблазн для устранения которого Апостолы, по заповеди Спасителя, созвали собор в Иерусалиме. На этом то соборе и было постановлено, что для Церкви Христовой обрядовый закон Моисея, с его постановлениями об обрезании и жертвах, уже не имеет более значения и потому ни для кого из христиан необязателен. В полном согласии с таким постановлением Иерусалимского собора учили и Апостолы как устно, так и в своих посланиях. Богодухновенный Апостол Павел, редкий знаток ветхозаветного закона и писаний, бывший ученик знаменитого раввина Гамалиила, “обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, еврей от евреев, по учению фарисей” (Филип. 3, 5), учил, что “конец закона – Христос” (Рим. 10, 4), что “обрезание то, которое в сердце, по духу, а не по букве” (Рим. 2, 29), что христиане для закона умерли (Рим. 7, 4, 6), что Бог благоугождается только жертвами духовными (Евр. 13, 16). И Апостол Петр писал христианам: “Сами как живые камни, устройте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу, Иисусом Христом” (1 Петр. 25). Церковь Христова с этого времени уже не знает более кровавых жертвоприношений; у нее есть только одна бескровная жертва, установленная не Моисеем, а Христом...

В странное отношение к ветхозаветному закону Моисея поставило себя иудейство после разрушения Иерусалима. Обряд обрезания оно сохранило, признало и ныне признает его обязательным для каждого иудея мужеского пола; но постановления Моисея о кровавых жертвоприношениях перестало соблюдать, не отвергнув их никаким формальным актом Как понять это? Спросите евреев: почему они уже не приносят кровавых жертв Богу? Не считать их культом, имеющим Божественное происхождение и единственным средством примирения грешника с Богом, – они не могут, не отрекаясь от самих себя и от всей своей истории. По всей вероятности, они укажут вам на то, что в настоящее время у них нет храма. Но если они могут строить грандиозные синагоги, превосходящие своим размером и стоимостью (напр. в Петербурге, Одессе, Харькове или Варшаве) самый храм Соломона, то ничто не мешает им построить и такое здание, которое они могли бы назвать храмом! Им нужен для кровавых жертвоприношений храм непременн в Иерусалиме? Теперь они не встретят препятствий и в этом. Но когда и от кого они получили право не исполнять повелений своего Иеговы? На этот вопрос они, конечно, сумели бы ответить, но – не ответят, подобно тому, как их предки – Иерусалимские первосвященники и старейшины – первыми узнали о воскресении Иисуса Христа из мертвых, однако же не только старались всячески скрывать истину, но и противопоставили ей наглую ложь.

После сказанного мысль неотвязчиво останавливается на вопросе: не заменены ли у евреев кровавые жертвоприношения так называемыми “ритуальными убийствами”? Но на этот вопрос нельзя ответить ни утвердительно, ни отрицательно, не установивши предварительно самого факта существования у евреев такого рода злодейств.

Литература по этому предмету очень обширна. Исследованиями о ритуальных убийствах переполнены книжные рынки как в России, так и заграницей. Их насчитывает свыше 330 даже Кузьмин, вовсе не претендующий на полноту своих сведений. К сожалению, эти “исследования” явно тенденциозны, необъективны и небеспристрастны. Они выпущены в свет или евреями, во чтобы то ни стало старающимися скрыть истину, или “писателями”, состоящими на еврейских хлебах. Их достоинство таково же, как достоинство напр. отчетов по делу Бейлиса, помещенных в “Речи”, “Биржевых ведомостях”, “Современном Слове”, “Дне” и т. п. Если вы с доверием следили за делом Бейлиса по этим отчетам, то вы, конечно, имеете о нем совершенно неверное представление. Ведь даже председатель суда вынужден был открыто и официально заявить, что в них извращены свидетельские показания, и дело умышленно представлено в искаженном виде. Судите после этого, какие сведения и мы можем получить о фактах прошедшего времени!..

Можно было бы предполагать, что нам скажут правду те раввины и вообще интеллигентные евреи, которые перешли в христианство. Но и здесь нужно быть очень осторожным и осмотрительным. Не следует забывать, что принятие христианства у евреев часто бывает только тактическим маневром в борьбе с христианством. Не говорим о тех лицах, которые переменили свою веру не по убеждению, а по житейскому рас счету, ради своих личных выгод. Ведь талмуд (Иоре деа 157, 2) дозволяет еврею прикинуться христианином, или – что тоже – только выдавать себя за христианина, если того требуют интересы еврейства. Дaжe Хвольсон, заслуженный ординарный профессор еврейского языка и библейской археологии при С.-Петербургской духовной академии, как показал Н. И. Костомаров, не мог оставаться объективным ученым в своей брошюре: “Употребляют ли евреи христианскую кровь?” А его явно враждебное отношение к христианскому духовенству, которое будто бы, ради своих материальных выгод, поддерживает все “сплетни” о евреях, убеждает нас в том, что, в действительности, он и не переставал быть евреем.

Кроме того, каждому еврею, принявшему христианство, каждому “отступнику” или “изменнику”, а тем более тому, который решился бы раскрыть еврейские тайны, талмуд грозит смертью. Абода зара, 26 в. гласит: “Еретиков, изменников и отступников сталкивать в колодезь, но не вытаскивать оттуда”. Относительно разоблачителей еврейских тайн, которых талмуд обыкновенно называет доносчиками, Хошен гаммишпат (388,10) делает такое распоряжение: “Дозволительно убить даже и в нынешние времена доносчика, где бы он ни находился. Можешь убить его, если он еще и не успел сделать доноса. Объявляя о своем намерении предать кого-нибудь на верную смерть, доносчик сам произносит себе смертный приговор. Однако лучше сперва попробовать отговорить его, упросить его не делать доноса; но если он будет нахально настаивать, говоря: “нет, я донесу”, – он подлежит смерти, и большая заслуга того, кто первый убьет его”. Гхага: “Если некогда уговаривать его, то и не надо делать этого”. Впрочем, некоторые (еврейские авторитеты) утверждают, что изменника нужно убивать только в том случае, если не предвидится возможности отделаться от него, напр. изувечением. Если есть возможность устранить его таким, напр., oбpaзoм: вырвать язык, выколоть глаза, тогда незачем лишать его жизни: он не хуже других гонителей наших”. Согласитесь, что при таких условиях немного найдется лиц. которые будут иметь мужество раскрывать еврейские тайны [9].

Далеe. Литература по вопросу о ритуальных yбийствах бедна еще и потому серьезными и научно-беспристрастными исследованиями, что евреи всячески стараются истребить книги этого рода или, по крайней мере, не допустить их в обращение среди широкой публики. Вот несколько примеров, доказывающих сказанное нами. B 1700 году во Франкфурте на Майне было напечатано очень интересное и в научном отношении весьма ценное сочинение профессора восточных языков в Гейдельбергском университете И. А. Эйзенменгера “Entecktes Judenthum”. И что же? – Евреи добились того, что, по повелению императора, книга эта была уничтожена, и общество долго не знало даже о самом существовании ее. А сколько таких случаев было у нас!.. Интересный факт сообщил в 1870 году корреспондент “С.-Петербургских Ведомостей” (№ 286) в статье “Евреи в Одессе”. В 1869 году в Вильне было напечатано серьезное сочинение – “Книга Кагала”, написанное бывшим раввином Яковом Брафманом. Когда эта книга появилась в Одессе, в книжном магазине Белого, все экземпляры ее сразу были скуплены и уничтожены одним бoгaтым евреем – с явною целью не допустить ее обращения в публике. И, действительно, вы не найдете теперь этой книги нигде, не достанете ее ни за какие деньги. На ее появление на свет Божий и кратковременное существование нет даже намека и в “Систематическом указателе литературы о евреях на русском языке со времени введения гражданского шрифта (1708 г.) по декабрь 1899 года”. Книга как в воду канула... Но, зато вы в изобилии найдете в ваших книжных магазинах сочинения Хвольсона, Шигарина, Голицына, Элленбергера, Бершадского, Алексеева, Дубнова, Рывкина, Гессена, Гурвича, Бараца, Яблонского, Линина, Левинзона и многого множества других лиц. Еще один пример. В 1844 г., по пpикaзaнию министра внутренних дел Перовского, наш известный филолог и выше всякого подозрения стоявший ученый В. И. Даль написал небольшую по объему (всего только в 153 стр.), на весьма важную по содержанию брошюру – “Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их”. Сочинение это имеет для науки и русского общества весьма важное значение уже потому, что оно было составлено по редким документам, хранившимся тогда в нашем министерстве внутренних дел, но в 1862 году, к сожалению, истребленным большим пожаром. Чтобы поменьше pyccкиe люди знали еврейские тайны, эта брошюра Даля была напечатана, по распоряжению министра, всего только в 10-ти экземплярах. К 1869 году сохранился у Даля один экземпляр этой брошюры. Издатель “Русского Архива” П. И. Бартенев, с согласия Даля, решил вновь напечатать его исследование. С этой целью он отдал его брошюру в типографию Мамонтова в Москве. И что же? Еврей, служивший в типографии наборщиком, ночью выбил в помещении типографии стекло, влез чрез него туда, рассыпал весь уже набранный шрифт, а из брошюры вырвал самую важную часть ее, именно стр. 73-82, и скрылся из Москвы. Полиция, по обыкновению, виновника найти не могла...

Даже пользование источниками еврейской догматики, этики и ритуала еще не дает исследователю надежного и достаточного материала для научного разрешения интересующего нас вопроса. Из желания скрыть истину и не дать возможности “гоям” и “акумам” составить правильное представление о внутренней жизни еврейства, раввины в течение тысячелетия извращали текст самого талмуда: наиболее важные места в нем, напр., о догмате крови, они или затемняли двусмысленными выражениями, или извращали противоречивыми вставками, или же совершенно опускали [10]. Многие еврейские книги, в которых прямо и откровенно было сказано о способе добывания христианской крови и ее употреблении, или изъяты из общего пользования, или уничтожены совсем. Такс, напр. “книги Хохмес Ныстер”, все содержание которой состоит в раскрытии догмата крови и в указании способов истребления христиан, теперь нельзя достать ни за какие деньги, так как ее имеют только раввины, да и то не все, а рядовые евреи едва-ли знают и о самом существовании ее... Ее даже перестали печатать, а только списывают.. Книгу “Макиес”, в 71 главе которой прямо сказано: “всякого утверждающего, что Мессия уже пришел, должно убить”, также трудно найти. А таких книг, одержимых в большой тайне, существует до 50-ти [11].

Часть 4

Отсутствие ученых иcследований по интересующему нас вопросу объясняется еще и тем. что прежнее правительство наше мало оказывало содействия раскрытию истины о ритуальных убийствах. Даже следует сказать больше: иногда, по различным соображениям политического характера и другим, трудно определимым побуждениям, оно намеренно затрудняло такое раскрытие. Приведу один пример. В 1816 году, в царствование гуманнейшего и в делах религиозной совести либеральнейшего Императора Александра I-го, в Гpoдне, на Пасху, найдена была умерщвленною крестьянская девочкa Адамoвичева. Все тело ее было исколото и обескровлено. Никто не сомневался в том, что совершено было не простое убийство, а мучительство, изуверство, зверское издевательство. Объяснить его нельзя было ни местью врагов, ни корыстью грабителей. Естественно, подозрение пало на евреев. Перепуганные евреи немедленно отправили в Петербург депутацию с жалобой на столь обидное для них подозрение, которое они объяснили ненавистью к ним поляков за их беспредельную преданность Poccии и Русскому Царю. Правительство наше поверило евреям, не скупившимся ни на клятвы, ни на уверения, – и, вот, состоялось высочайшее повеление от 28 февраля, обнародованное во всеобщее сведение 6-го марта 1817 года, – чтобы евреи не были обвиняемы в умерщвлении христианских детей по одному предрассудку, будто они имеют нужду в христианской крови. Гродненскому Губернатору было сделано высочайшее замечание за возбуждение следствия по этому делу, а дело велено прекратить. Так прошло 17 лет. В царствование Императора Николая Павловича возникло Велижское делo oб умерщвлении евреями солдатского сына Емельянова, имевшего от роду 2 1/2 года. Три женщины, принимавшие участие в этом злoдеянии, откровенно сознались во всем. Мученичество ребенка было произведено в синагоге; кровь, разлитая по бутылкам, была забрана евреями, и разослана их eдинoвеpцaм по различным городам; намоченное кровью полотно, в количестве двух аршин, было разрезано по кусочкам, часть которых была взята евреями для лечения глаз новорожденных еврейских детей и рожениц, а часть сожжена и пепел был употреблен в тесто мацы. Сомнения в ритуальном характере этого убийства не было. Виновные были осуждены. Несмотря однако же на сознание подсудимых, на все явные улики и категорическое заключение генерал-губернатора, что убиение ребенка Емельянова принадлежит несомненно к числу ритуальных убийств, гражданский департамент правительствующего сената решил прекратить это дело будто бы по недостатку доказательства, причем принял на себя нелегкий труд и неблагодарную задачу “историческими фактами” и “судебными справками”, равно как и теоретическими доводами доказывать, что самая мысль о ритуальных убийствах есть “предубеждение, недостойное нашего времени”, а в заключение постановил: “дабы положить сему конец и отвратить возрождение дел, пoдoбныx Вeлижcкoму производству, подтвердить повсеместно об исполнении во всей силе Высочайшего повеления, объявленного в 1817 году бывшими министрами духовных дел и народного просвещения”. – Из сената дело перешло в Государственный Совет. Государственный Совет вполне согласился с сенатом, что мрачное и чуждое понятиям нашего века предубеждение (о возможности умерщвления евреями христианских детeй для их религиозных обрядов), не быв ни доказано дocтoвеpными событиями, ни подтверждено когда либо судебно в строгом юридическом смысле, могло возыметь начало свое от суеверных преданий и укорениться потом – отчего бы, вы думаете, скажет русский Государственный Совет – от той ненависти, которую питают христиане к целому “еврейскому племени”!... Не знаем, в каких “достоверных событиях” и в каких “судебных pешeнияx” Государственный Совет нашел доказательства и подтверждениe христианской ненависти к целому еврейскому племени. Но Велижское дело он посчитал за наилучшее прекратить совсем а на утверждение Государю поднес следующее мнение свое: “Дабы случающиеся иногда в западных губерниях похищения христианских детей не могли, укрепляя в народе cиe пагубное пpeдубеждeниe (против евреев), возбуждать новые преcледoвaния, совращающие только ход изысканий с прямого их пути, признать неизлишним возобновить силу Высочайшего пoвeления 1817 года особым от имени Его Величества подтверждением”. Иначе взглянул на дело великий и мудрый Государь Император Николай Павлович. На мнении Государственного Совета Он собственноручно начертал следующую знаменитейшую резолюцию: “Разделяя мнение Гос. Совета, что в деле сем, по неясности законных доводов, другого решения последовать не может, как то, которое в утвержденном мной мнении изложено; считаю однако нужным прибавить, что внутреннего убеждения, чтоб убийство Евреями произведено не было, не имею и иметь не могу. Неоднократные примеры подобных умерщвлений с теми же признаками, но всегда непонятными по недостатку законами требуемых доказательств, и даже ныне производимое весьма странное дело в Житомире доказывает, по моему мнению, что между Евреев существуют для своих обрядов. Сие тем более возможным казаться может, что, к несчастью, и среди нас, христиан, существуют иногда такие секты, которые не менее ужасны и непонятны, напр., соживальщики и самоубийцы, которых неслыханный пример был уже при мне в Саратовской губернии. Словом, не думаю отнюдь, чтобы обычай сей мог быть общим Евреям, не отвергаю, однако, чтобы среди них не могли быть столь же ужасные изуверы, как и между нас, христиан”.

Такое разумное, беспристрастное, спокойное и глубоко обдуманное заключение, какое сделал Император Николай I, может вывести еще разве только истинно ученый исследователь после продолжительного и всестороннего изучения вопроса. К coжaлению, мудрый урок великого Императора прошел бесследно для нашего высшего правительства. В 1860 г., уже в царствование Императора Александра II-го на рассмотрение Государственного Совета поступило известное Саратовское дело. Было доказано с несомненностью, что евреи умертвили двух христианских мальчиков Феофана Шерстобитова (10 л.) и Михаила Маслова (11 л.). Сам Государственный Совет обратил при этом свое внимание на то, что “трупы их найдены с явными признаками нанесенных при жизни Маслову ран и обоим мальчикам истязаний и, что весьма замечательно, с явными же признаками обрезания у них крайней плоти, составляющего, как известно, один из существенных обрядов иудейского вероисповедания”. Несмотря однако же на это, Государственный Совет и в настоящем деле отверг мысль о ритуальнocти убийства, как предрассудок, недостойный нашего просвещенного времени. Удивительная твердость убеждений и непонятная небрежность отношения к столь серьезному делу!..

И так, после сказанного легко понять, отчего так скудны мы сведениями о внутренней жизни евреев и отчего мы бедны серьезными и беспристрастными исследованиями по вопросу о ритуальных убийствах. Впрочем, скудность наших сведений еще не настолько велика, чтобы, подобно экспертам по делу Бейлиса, профессорам наших духовных академий Глаголеву и Троицкому, мы могли сказать, что мы ничего не знаем и ничего не ведаем; мы все-таки еще располагаем достаточным материалом для того, чтобы дать определенный ответ на вопрос: прибегают ли, дейcтвитeльнo, евреи к убийcтвaм христиан, с целью добытия крови для ее употребления в своих религиозных обрядах и находятся ли эти убийства в связи с их религией?

На одного из экспертов по делу Бейлиса, ксендза Пранайтиса, злостно нападают все юдофилы наших “левых” газет. Его не только легкомысленно поносят, не просто оплевывают... Даже проф. Петражицкий унизился до такой степени, что мог только презрительно отозваться о Пранайтисе: “какой-то науке (?) неизвестный и в ней некомпетентный литовский ксендз Пранайтис, выступающий в тем более сомнительной роли, что он объявляет оппозицию и войну (?!) не только науке (?!), но и авторитету католической церкви (!...)” и т. д. Что заставило Петражицкого так отозваться о Пранайтисе? Heвежecтвo и легкомыслие или злость и ненависть, толкнувшие его сделать даже нечто вроде доноса по начальству?.. Если бы он был хотя немного сведущ в том деле, о котором взялся рассуждать, он заговорил бы о Пpaнайтисе иным языком; если бы он не был ослеплен юдофильством, он сам бы устыдился своего легкомыслия и невежества. Пранайтис не литовский ксендз, а куратор всего Туркестанского края; он имеет ученую степень магистра богословия и был профессором еврейского языка и еврейской археологии в Императорской римско-католической академии в Петербурге, когда Петражицкий, веpoятнo, сидел еще на гимназической скамье. Пранайтис известен как отличный знаток еврейской литературы библейской, талмудической и каббалистической. Его сочинение: “Christianus in Talmude Judaeorum sive rabbinicae doctrinae de christianis secreta”, напечатанное в типографии Императорской академии наук еще в 1892 году и состоящее ныне из трех частей, уже переведено на немецкий (в Вене, в 1894 г.) и pyccкий язык и пользуется большою популярностью среди западно-европейских гебраистов. Вот, по всей вероятности, почему Пранайтис приглашен в число экспертов по делу Бейлиса и Киевским окружным судом. Перед Петражицким он виноват только тем, что в своей экспертизе стоит твердо на одной научной почве и не позволяет себя увлечь в поток широкого современного юдофильства, в котором потонул Петражицкий и множество подобных ему дилетантов в науке.

Экспертиза Пранайтиса отличается обстоятельностью и в то же время – сдержанностью, осмотрительностью и осторожностью. В каждом своем положении эксперт заметно опасается того, чтобы не сказать больше, чем сколько он может сказать на основании находящегося в его распоряжении материала.

В своем заключении он опирается на подлинные еврейские символические книги – талмуд и каббалу. Выводы, к которым он вынужден был прийти на основании этих источников, им выражены следующим образом: 1) Ритуальные убийства христиан евреями не вымысел, а действительность. 2) Ритуальные убийства являются результатом изуверства. т. е., доведения до крайних и уродливых пределов логических выводов из еврейского вероучения и его толкований. 3) Пока не будет доказано противное, убийство Андрея Ющинского, в Киеве, по своему существу, обстановке и кажущейся безмотивности, по особым приемам преступления, равно как по свойству и многочисленности преступлений, представляющихся истязаниями и мучениями, – по самому расположению повреждений на теле жертвы, а также обескровлению ее, отсутствию почти всей вытекающей крови как на одежде, так и на месте обнаружения тела Ющинского; – наконец, по времени совершения убийства, именно перед еврейской пасхой. – заключает все отличительные черты типичного ритуального убийства.

Проверка указанных Пранайтисом источников докажет каждому беспристрастному исследователю, что, высказывая приведенное заключение, Пранайтис был прав.

Что талмуд требует от евреев непримиримо враждебного отношения к христианам, это факт общеизвестный. Само название христиан в талмуде свидетельствует об этом. Христиане по талмуду – идолопоклонники (акум), чужие (нохри), иноплеменники (гои), caмapянe (куфеи), эпикуреи (беззаконники), египтяне (ноцрим), нечистая сторона, злые духи (клифоты), идиоты, неученые, epeтики, безбожники, богоотступники и т. д. Об оскорбительных “Христианское богослужение талмуд называет словом мезаббеллим (испражнение), воскресенье – день несчастья (йом эд); праздник Рождества Христова – низвержение (нитал), пасха – виселица (кетсах); христианский храм – дом глупости, дом тщеславия, дом срама (бетхатифлах, бетхатурпа), евангелие – неправедная книга (аавонгилайон), святые жены – публичные женщины . Талмуд дозволяет еврею причинять христианам всяческий вред, не исключая и лишения жизни. “Они были для нас камнем преткновения; поэтому рабби Шимон сказал: лучшего из гоев убей – самой красивой змее разможжи голову!”. “Справедливейшеro из безбожников лиши жизни” (талм. тракт. Абода Зара 26, в, Тосефот, Соферим). “Рабби Иоханан сказал: “Гой, изучающий закон, повинен смерти” (Сангедрин 59, а). В трактате Песахим – (49, в): “Рабби Eлиaзap сказал: “дозволено пронзить нееврея (амгаарец) даже в день прощения обид. Но когда ученики его заметили: “равви, скажи лучше закласть (зарезать)”, он ответил им: “нет, при заклании его нужно произносить бераху (благословение, молитву), а пронзить можно без берахи”. Там же говорится далее: “амгаареца (не еврея) можно потрошить, как рыбу”. Всем приведенным изречениям защитники талмуда стараются придать аллегорический смысл, но отвергать подлинности их не решаются [12].

Еще более ценный материал при разрешении вопроса о ритуальных убийствах представляет Каббала (слово еврейское, значит – предание, преданное учение). Это – сборник религиозно-философских положений мистического характера, содержащий еврейское, тайноучение, усвоенное раввинами, несомненно, под влиянием восточного мировоззрения и в своем настоящем виде редактированное не ранее 12 века по Р.X. Впрочем, евреи говорят иначе о происхождении Каббалы. По словам одних, она заключает во себе откровения о божественных вещах, сообщенные падшими ангелами, которые в Библии также изложены, но не в прямой, а в аллегорической форме. Другие утверждают, что в Каббале содержатся oткpoвeния, данные Моисею Богом, но они настолько возвышенны и таинственны, что Моисей мог открыть их только некоторым избранным и посвященным израильтянам; а пocледниe под строжайшею тайною сообщали их дальнейшим покoлениям по пpeдaнию. Из каббалистических трактатов наибольшим увaжeниeм пользуется книга Зогар. На ocнoвaнии того, что говорится в Зогаре, напр. 1, 38, в. и 39, а; II, 43, а. и III, 227, в, можно с увеpeннocтью предполагать, что yбиение христиан для каббалистов имеет значеиние ветхозаветных кровавых жертвоприношений. Вот что мы читаем там: “Нет у нас иной жертвы, кроме той, которая состоит в уcтpaнeнии нечистой стороны (т. е. xpиcтиaн). А объясняя закон Моисея о принесении в жертву, вместо первенца – осла, агнца, каббалист Зогара говорит: “Осел это – не еврей. В иcкуплeниe его приноси в жертву агнца, т. е., рассеянные овцы Израиля. А если он не захочет, сворачивай ему шею, ведь их надо вычеркивать из книги живота, ибо про них сказано: “погрешaющий против Меня будет изъят Мною из книги”. Зогар 1, 38 и 39: “В четвертый дворец рая отправляются все те, которые оплакивали Сион и Иерусалим, равно как и все, иcтpeбившиe остатки народов, идолопоклонников. Пурпуром отмечаются и отличаются все те, которые истребляли остатки идолопоклонников”. К этому нужно присоединить то, что говорится во трактате Талмуда Сефер Ор Израель (177, в.): “Лишай жизни клифотов и убивай их, этим сделаешь угодное Богу, как тот, кто приносит жертву всесожжeния”. И в другом месте (180): “Еврей обязан удалять терния из своего виноградника, т. е. искоренять, вырывать с корнем клифотов; ведь ничего угоднее Благословенному Господу и быть не может, как иcкopeнeниe нами людей нечестивых и клифотов”. “Bcякий, ктo проливает кровь нечестивых, столь же угоден Богу, как и приноcящий ему жертву” (Ялкут Шимони 246, с. 722 и Бамидбар рабба, 229, с.). B тpaктaте Эдуиот (VIII, 6) говорится: “Рабби Иисус (живший в первой половине 2-го века по Р. X.) сказал “я слышал, что жертвы приносятся, хотя и нет храма”... То же говорится и в трактате Тосефт (3, 3): “Рабби Иисус (сказал: “я слышал, что режут жертвы, хотя бы и не было вoзлияний”... Из книги же Зогар (ч. II, 119 а) Пранайтис приводит в своей экспертизе и тот способ убийcтвa xpиcтиaн, который указывается каббалою: “И смерть их (аммэ гаарец – не евреев) пусть будет при заткнутом рте, как у животного, которое умирает без голоса и речи. В молитве же так он (резник) должен говорить: нет у меня уст отвечать и нет чела, чтобы поднять голову. И он творит благодарственную молитву и дает обет Святому, да будет он благословен, что ежедневно должно быть его убиение во Эхаде, как пpи убиeнии скота, двенадцатью иcпытaниями ножа и ножом, что составляет тринадцать (именно столько составляют числовые значение букв слова Эхад: алеф – 1, хет – 8, далет – 4, а всего 13)”. Покойный профессор московской духовной aкaдeмии по кафедре еврейского языка и литературы П. И. Гopcкий-Платонов усматривал в этом каббалистическом способе убиeния скота и человека еще и кощунство евреев над cвящeннoдейcтвиями православной церкви, именно над тем, что православный священник, приготовляя на проcкoмидии агнец, 12 раз знаменует копьем просфору, а потом прободает ее копьем 13-й раз в бок, и что при пpигoтoвлeнии агнца он произносит те же слова пророка Иcaии, что и eвpeйcкий резник: “как овца веден был на зaклaниe и как агнец пред стригущим его безгласен так Он не отверзал уст Своих” (Ис. 53, 7).

Кроме сказанного, Пранайтис приводит в своей экспертизе еще каббалистическое учениe, основанное на почве мeccиaничecкoй идеи о том, что, сотворяя миp, Иегова заронил в живые существа частицы своей божественной святости, в виде искр. При coздaнии доброй и злой сторон (злая сторона – клипоты), часть искр Божества попала в злую сторону. Таких искр было 288. Оcвoбoждeниe этих искр из клипот (злой стороны) и вoзвpaщeниe их ввысь – к первоисточнику – ускоряет пpишecтвиe Месcии. Момент же пpишecтвия стоит в зависимости от ocвoбoждeния всех 288 искр из клипот (злой стороны твopeния). Отсюда естественно вытекает пoлoжeниe, что чaющий всеми своими помыслами пpишecтвия Мессии еврей должен быть устремлен к ocвoбoждeнию этих искр путем убийcтвa, подобно Моисею, убившему египтянина с целью освобождения из него одной из таких искр Божества. Это учение каббалы Пранайтис излагает по сочинению авторитетнейшего из каббалистов, Хаима Витала, ученика Ицки Лурьи, каждую ночь летавшего на небеса, – Пери Эц Хайим (33, в.); а в разъяснение его он приводит следующее место из другого сочинения того же каббалиста, – “Шаар Гакдамот” (шаар 6, деруш 2, лист 33, в). “Тайна означенного дела в том,что с целью сочетания (спаривания, соития, соединения) Малого Лика и Его Супруги, мы возносим (вверх) женские воды, двумя способами: во первых, молитвою... во вторых, убивая скорлупы (клипоты) и удаляя их прочь из этого мира...Так продолжается дело, пока все искры не исчезнут из скорлупы... И тогда прийдет Мессия, как известно”. В книге “Авойде Зуре” (во 2-й гл.) также говорится, что Мессия не прийдет до тех пор, пока из сокровищ небесных не выйдут все души. А что значит все души – и языческие и христианские? Нет, такая душа все равно, что душа собаки, а потому христиан и простительно убивать”.

Это кaббaлиcтичеcкoe учение об “излучимостях”, вошедшее ныне уже в область оккультизма, излагает и Уранус в своей брошюре “Убийство Ющинского и Каббала” (СПБ., 1913, стр. 9-15), выясняя им “каббалистический смысл ритуального убийства”. Но как у Пранайтиса, так и Уранус изложение этого каббалистического учения представляется не для всех достаточно ясным. Яснее оно изложено в отрывке из книги “Эц Хаим”, хранящемся в архиве министерства внутренних дел [13]. Там говорится следующее: “Всякое животное сохраняет посредством жизни известную частицу святости Всевышнего. А человек, кто бы он ни был, сохраняет этой святости при жизни более, нежели животное. Когда заколешь животное, тогда отходит от него тень святости и обращается пользу того, кто в снедь это животное употребляет; но пока тень жизни от животного еще не отошла совсем, то сохраняющаяся в нем известная частица святости запрещает нам употреблять его в пищу. Так сказано в Писании и о человеке Чисел. 14, 9: “Они нам в снедь, отошла от них тень их”. Сиe показывает нам намеками, что так как в них нет уже более той частицы святости, то они, как заколотые животные или хлеб, в снедь нам предоставлены, посему и сказано Числ. 23, 23: “Сие люди (народ израильский) не уснет дондеже снес лов и кровь посеченных испит; и сие намекает, на людей, не сохраняющих в себе святости свыше. Из всего оного мы заключаем, что убиением и питием крови гоя неверного умножается святость Израиля или евреев”. К этому отрывку трудно что либо прибавить при разрешении вопроса: существуют ли у евреев ритуальные убийства и употребляют ли евреи христианскую кровь по своим религиозным побуждениям?

В cвoeй брошюре “Убийство Ющинского и Каббала” (стр. 6-8) Уранус, на основании каббалистических данных, показал, что тринадцать уколов на виске Андрюши Ющинского вовсе не случайны, а заключают смысл как бы приговора: “Во имя каббалистической власти, но не первосвященной, я, знающий, предаю Судье времен тельца сего (нижняя группа уколов). Власть твоя да воздействует на повергнутое, тут воплощенное, христианство, и да будет оно предано дьяволу земли” (верхняя группа уколов). Это обстоятельство ясно доказывает, что yбийство Ющинского было совершено евреями по ритуальным мотивам...

Важное значение при суждении о ритуальных убийствах, совершаемых евреями, имеет публичный диспут, происходивший во Львове 17-го Июля 1759 года, между евреями – франкистами или контраталмудистами и евреями талмудистами, отчет о котором, за подписью участвовавших в диспуте, напечатан потом бывшим раввином, а впоследствии католическим ксендзом Пикульским [14]. Этот диспут был устроен в присутствии многочисленной публики, состоявшей из католиков и евреев, по настойчивой просьбе контраталмудистов, которые хотели, во первых, обличить талмудистов в их заблуждениях, во вторых, показать присутствовавшим, что они, контраталмудисты, решились оставить талмуд и перейти в христианство не по какому либо легкомыслию, но по глубокому убеждению в заблуждениях талмуда и, в третьих, чтобы и Между прочим, на XI диспуте контраталмудисты защищали свой тезис по 7 пункту: “Талмуд учит употреблять христианскую кровь, и кто верит в Талмуд, обязан употреблять ее.” В самом начале диспута контраталмудисты заявили: “Употребление талмудистами христианской крови известно не только в королевстве Польском, но и в чужих землях. Обходя молчанием многочисленные происшествия в других краях, упомянем о Польше и Литве. Здесь случалось, что талмудисты проливали невинную христианскую кровь, были уличаемы в этом безбожном поступке и в разное время осуждены на смерть декретами судов. Однако, постоянно запираясь, они хотели оправдаться перед всем светом и говорят, что это на них несправедливо возлагают христиане. Взявши во свидетели Всеведущего Бога, имеющего придти судить живых и мертвых, мы не из злобы или ненависти к ним, а из любви к Вере святой, которую мы принимаем, объявляем всему ев юности учились у них тому-же”. После ссылки на свой собственный опыт, контраталмудисты уже на основании трактатов самого талмуда доказывают, что евреи употребляют, и, по требованию талмуда, должны употреблять и понятно. Прежде всего они ссылаются на книгу Aurechaim Megine Erec, fol. 242, отд. 412, где написано так: “Micwe lachzeur jain udym” т. e. “заповедь стараться о красном вине”. Что здесь под красным вином разумеется кровь, а не вино в собственном смысле, “объяснение этого,– говорят контраталмудисты, – дает сам автор, раввин Авраам, говоря там же “Zeycher Leydam”, т. е.. “памятка крови”. После этого они обстоятельно опровергают ложь талмудистов, которые хотят уверить, будто бы под красным вином в этой “заповеди” нужно разуметь кровь не христианскую, а “ту”, которая была первой из десяти казней египетских”. При этом контраталмудисты обращают внимание на слова раввина Давида в той же самой книге и в том же самом месте: “Od reymez leudym zeycher leydam szeochoiu pare szoychet benay Jsruel”, т. e. “еще тебе моргаю, дая чего воспоминание о красной крови”... “Пусть нам скажут талмудисты: для чего так загадочно пишет их автор, говоря “еще тебе моргаю или знак даю, привожу на память незаметно, чтобы никто не догадался. Почему он не написал прямо: “od tam” – “указываю основание”. К чему здесь “моргание”? “Далее контраталмудисты доказывают что в заповеди талмуда о красном вине разумеется не кровь вообще, а именно кровь христианская. Они говорят: “Сохраняя тайну, раввины в наставлении “Micwe lachzeur acher jain udym” – “заповедь стараться о красном вине” Udym объясняют перед народом – “красное вино”. Между тем это слово значит: “edym” – “кровь христианская”, так как Рамбам fol. 55 пишет, что словом “edym” называются те, кто празднует первый день, т. е. воскресенье. Эти слова “udym” и “edym” пишутся одними и теми же буквами: Aleph, Dalet, Wow, Men и различаются только помещенными внизу точками, называемыми “Sygiel”. Написанные таким образом эти буквы значат: “христианин”. Красное вино пишется теми же самыми буквами только без точек, и это для того, чтобы тайна оставалась у раввинов и чтобы народ при чтении считал, что это значит “красное вино”. Поэтому и упомянутый раввин Давид пишет: “od reymes” т. е. “еще тебе моргаю” или секретно напоминаю, что раввины должны считать и принимать эти слово не за красное вино, а за кровь, – и как фараон когда-то (чего однако не было) еврейских, так они христианских детей должны убивать”. Не находя возможным излагать здесь все подробности диспута, мы заканчиваем заключительными словами контраталмудистов: “Подобных случаев много в их (талмудистов) книгах. Как бы они ни объясняли их, вырвавши из них одно словечко или одну тайную букву, они секретно толкуют эти места, как указания на христианскую кровь, которую они всегда употребляют во время Пасхи, как мы сказали выше. Делают они это, желая кровью загладить убиение Meccии, Праведного Бога и Человека. А так как между нами, стоящими у дверей святого кpeщeния, нет и не было ни одного волшебника, последующиe же талмуду занимаются чарами, мы можем указать, на какие чары употребляют кровь христианскую. Все, чему мы учили и что знали, мы, без всякой лжи, по чистой правде, открыли. Все остальное о частых случаях убийства невинных христианских детей может узнать целый свет. А мы, вновь призывая во свидетели Бога и Его страшный суд, открываем всю правду”.