О советско-китайской границе: Правда и пекинские вымыслы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Международные события за последние 20 лет со всей очевидностью показали авантюризм маоистского руководства Китая, реакционную сущность его внешнеполитических концепций. Перейдя с позиций антиимпериализма к союзу с империализмом и реакцией, Пекин превратился в активную силу, противодействующую поступательному развитию человечества к миру, свободе и социальному прогрессу.

В 1945 г. ударная сила империализма — германский фашизм и японский милитаризм — потерпела сокрушительное поражение во второй мировой войне. Главную роль в их разгроме сыграл СССР. После войны социализм вышел за рамки одной страны. В целом ряде стран Европы и Азии произошли кардинальные социально-политические преобразования, образовалась социалистическая система, в которую вошел и Китай.

С помощью СССР и других социалистических стран в Китае были заложены основы нового общества, проведены демократические преобразования. Многое сделано для восстановления народного хозяйства, созданы новые отрасли в промышленности, проведено кооперирование сельского хозяйства.

На международной арене руководство КНР выступало в защиту мира, проводило согласованную с другими социалистическими странами миролюбивую политику. В Декларации Бандунгской конференции (1955 г.), под которой стоит и подпись представителей КНР, говорится, что все страны должны проявлять терпимость и жить в мире друг с другом, как добрые соседи, а межгосударственные отношения должны строиться на принципах уважения суверенитета и территориальной целостности всех стран, воздержания от интервенции и вмешательства во внутренние дела другой страны, от актов или угрозы агрессии или применения силы против территориальной целостности или политической независимости любой страны.

На Бандунгской конференции была заложена основа единства афро-азиатских стран в борьбе против империализма и колониализма. Активное участие в ней Китайской Народной Республики показывало ее прогрессивную, отвечающую интересам человечества роль в проведении политики, направленной на сохранение мира и невмешательства во внутренние дела других государств.

Однако националистическая часть китайского руководства во главе с председателем ЦК КПК Мао Цээдуном уже давно вынашивала гегемонистские, великодержавные планы. Она старалась изнутри подорвать единство революционных сил в мире, пыталась использовать Бандунгские принципы в целях отрыва революционного и национально-освободительного движения от стран социализма, и прежде всего от СССР, имея целью в дальнейшем подчинить себе развивающиеся страны.

На закрытых совещаниях китайских кадровых работников упорно проводилась мысль о том, что СССР совершает слишком много ошибок и что вскоре КНР должна возглавить все революционное движение. Втайне от своего народа и от мировой общественности группировка председателя ЦК КПК начала подготавливать почву для выдвижения претензий на руководство миром. Именно в первое десятилетие в КНР стала проводиться рожденная при гоминьдановском режиме «картографическая агрессия»— курс на вмешательство во внутренние дела соседних государств. Но все эта делалось тайно, завуалированно. Несмотря на все усилия, Пекину не удалось ни встать во главе социалистических стран, ни оторвать развивающиеся страны от социалистических государств и возглавить движение неприсоединения. Советский Союз прочно стоял во главе сил мира и прогресса, и это сделало его врагом маоистов с их претензиями на руководящее положение в мире, на захват и порабощение других народов.

Мао Цзэдун и его окружение предприняли попытку развязать военный конфликт, втянуть СССР в войну и США, рассчитывая, что в результате уничтожения в войне или даже резкого ослабления двух наиболее развитых держав Китай сможет стать лидером и диктовать свою волю всему миру. В 1958 г. Пекину удалось поставить мир на грань войны.

В конце августа — начале сентября 1958 г. китайская артиллерия предприняла интенсивный обстрел прибрежных островов Мацзу и Цзиньмин, где располагалось до 100 тыс. гоминьдановских солдат и офицеров. 6 сентября Чжоу Эньлай выступил с заявлением, в котором подчеркивалось, что освобождение Тайваня и других островов — суверенное право КНР. Поэтому Китай оставляет за собой право применить военную силу для освобождения Тайваня.

Вмешались США. Они послали в Тайваньский пролив 130 военных кораблей, в том числе 7 из 13 имевшихся у них авианосцев, 3 тяжелых крейсера, 40 эсминцев. На остров были переброшены крупные соединения авиации США и формирования морской пехоты Японии и Филиппин. В спешном порядке там были построены площадки для запуска ракет. Командующий американскими войсками на Тайване вице-адмирал Смут публично пообещал «смести» Китай.

Советское правительство выступило тогда в защиту КНР. Оно предупредило, что в соответствии с советско-китайским договором о дружбе, союзе и взаимной помощи от 14 февраля 1950 г. нападение на КНР будет расценено как нападение на СССР. В другом заявлении правительство СССР предостерегало против нанесения ядерного удара по территории Китая. Одновременно СССР провел серию консультаций с правительством КНР, в результате чего напряженность в Тайваньском проливе уменьшилась. Так благодаря твердой и принципиальной позиции Советского Союза был предотвращен опасный кризисный момент и начало новой войны, которую пытались спровоцировать китайские гегемонисты.

В конце 50-х — начале 60-х годов китайские руководители предпринимали неоднократные попытки дискредитировать СССР в глазах мировой общественности, открыто заявляли о своем несогласии с политикой КПСС и Советского правительства, указывали, что опыт Советского Союза — это «негативный опыт», что СССР, мол, медленно строит коммунизм и не оказывает должной поддержки революционным движениям, что Советский Союз якобы превратился в «социал-империалистическую» сверхдержаву и проводит агрессивную политику в отношении КНР и других стран.

В развивающихся странах Пекин пытался посеять ненависть к СССР и другим социалистическим странам, поссорить их друг с другом, с тем, чтобы потом полностью подчинить их себе. Наибольшего размаха подрывная деятельность китайского руководства достигла в 1967–1968 гг., когда в китайской прессе и официальных заявлениях руководители КНР прямо призывали развернуть «широкую народную войну» против правительств соседних стран.

Эта ультралевая националистическая политика, прикрытая «коммунистическими» лозунгами, потерпела полный провал как внутри страны, так и за ее пределами. К началу 70-х годов в экономике КНР царил развал. Заводы и фабрики бездействовали или работали в половину или даже в треть своей мощности. Результатом волюнтаристских социальных мероприятий явился острый недостаток квалифицированных рабочих и инженеров в промышленности. Сельское хозяйство пришло в упадок, Количество продуктов на душу населения уменьшилось.

На международной арене Пекин столкнулся со всевозрастающей отчужденностью со стороны многих развивающихся государств. Промаоистские повстанческие движения не смогли одержать необходимых Пекину побед, хотя в ряде стран им удалось расширить контролируемые территории. Ослепленные антисоветизмом и идеей мирового господства, китайские лидеры стали блокироваться с империализмом, на что ушли все 70-е годы. Одновременно ужесточалась антисоветская политика. В поисках путей решения великодержавных, гегемонистских целей китайские лидеры пытаются получить новейшее оборудование, и в первую очередь для военного производства, из капиталистических государств. При этом они предоставляют западному капиталу большие привилегии, которые со временем могут обернуться подчинением Китая империалистическим державам.

Генеральная внешнеполитическая цель и на 80-е годы осталась прежней — завоевание мирового господства. Для этого Пекин укрепляет союз с империалистическими державами, не гнушается фашистским диктатором Пиночетом, расистской ЮАР. Китайское руководство ныне не отказывается и от активной поддержки повстанческого движения. Маоистские мятежники усиливают подрывную деятельность, особенно в тех государствах, которые не желают следовать в фарватере китайской политики.

В последние годы стала все отчетливее проявляться тенденция на координирование и распределение усилий Китая и США в борьбе против революционных и национально-освободительных движений в развивающихся странах. Однако как США, так и КНР стремятся толкнуть своего «союзника» на вооруженный конфликт с СССР, а самим остаться в стороне. Это приводит к тому, что в политике этих двух стран все больше начинает проявляться авантюризм, что несет миру большую опасность. «На антисоветской враждебной делу мира основе, — записано в Постановлении Пленума ЦК КПСС „О международном положении и внешней политике Советского Союза“ от 23 июля 1980 г., — происходит сближение агрессивных кругов Запада, в первую очередь Соединенных Штатов, с китайским руководством. Партнерство империализма и пекинского гегемонизма представляет собой новое опасное явление в мировой политике, опасное для всего человечества в том числе для американского и китайского народов».[1]

На Земном шаре нет сейчас практически ни одного места, где бы пекинские лидеры не хотели разжечь пожар большой войны. Особенно активны специальные китайские службы у границ Советского Союза или соседних с ним и дружественных ему государств. В течение 1979–1981 гг. китайское министерство общественной безопасности совместно с Центральным разведывательным управлением США и разведками ряда реакционных арабских государств готовили и осуществляли бандитские рейды афганских реакционеров из пограничных районов Пакистана и Ирана в Демократическую Республику Афганистан, а также провоцировали кровопролитные мятежи в городах этой страны. Пекин совместно с Вашингтоном стремится установить там реакционный режим, создать базу для усиления провокационной деятельности против СССР. Китайское руководство пытается использовать вмешательство империализма во внутренние дела ДРА в своих гегемонистских целях. В Пекине всемерно подогревают авантюризм самых реакционных кругов США, снова надеясь, что события теперь уже в Афганистане приведут к возникновению глобальной ядерной войны и уничтожению развитых государств, и прежде всего Советского Союза.

Составной частью откровенно экспансионистского курса маоистского руководства Китая на международной арене является его политика в отношении независимой Монгольской Народной Республики. Еще в 1936 г. Мао Цзэдун в беседе с американским журналистом Эдгаром Сноу заявил, что после победы китайской революции МНР автоматически станет частью китайской федерации. В 1945 г., когда Мао Цзэдун и его ближайшее окружение домогалось сотрудничества и помощи США, китайские деятели говорили американским официальным лицам, что они хотели бы присоединить Монголию к Китаю.

Даже после образования КНР и установления официальных дипломатических отношений с МНР Мао Цзэдун и лица из его ближайшего окружения не отказывались от своих аннексионистских намерений в отношении МНР.

В июле 1964 г. в беседе с делегацией социалистической партии Японии Мао Цзэдун снова утверждал, что МНР должна присоединиться к КНР. При этом Мао обрушился на Советский Союз с клеветническими обвинениями в том, будто он «поработил» Монголию, превратил ее в свою «колонию».

Особую тревогу и озабоченность у трудящихся МНР вызывают военные приготовления китайских руководителей, которые создают непосредственную угрозу свободе и независимости монгольского народа. Эта угроза началась с начала 60-х годов с концентрации войск вдоль китайской границы с МНР. С 1969 по 1978 г. китайская военщина более 400 раз нарушала монгольскую границу. Подразделения китайских войск нередко проникали в глубь территории МНР на 15–20 км. В приграничных районах демонстративно проводятся военные учения, после 1969 г. их было 250. В связи с усилением угрозы агрессии со стороны КНР в Монголии были восстановлены пограничные войска и по просьбе правительства МНР в страну были введены части Советской Армии.

Китайские лидеры рассматривают большую часть Земного шара как сферу своих интересов. Их конечной целью является установление китайской гегемонии во всем мире. Более 30 лет Пекин осуществляет вмешательство во внутренние дела независимых стран Азии, Африки и Латинской Америки. Особенно сильному нажиму и шантажу подвергаются страны, имеющие с Китаем общую границу. Китайское руководство выдвигает территориальные притязания ко всем пограничным государствам, многим из которых они просто отказывают в праве на свою государственность и которые должны, по их мнению, быть просто поглощены «срединным государством». По приблизительному подсчету, общая площадь территорий, на которые претендуют маоисты, составляет 10,4 млн. кв. км, что на 1 млн. кв. км больше территории современного Китая.

Еще в 1949 г., когда только победила революция в Китае и была образована Китайская Народная Республика, в стране стали появляться карты, на которых значительные некитайские территории и даже целые государства были обозначены в границах Китая. На протесты руководителей ряда азиатских стран правительству КНР по поводу публикации этих карт премьер Государственного совета КНР Чжоу Эньлай отвечал, что карты старые, гоминьдановские и что правительство КНР вскоре займется выпуском новых карт. Но это обещание не было выполнено. В Китае издавались новые карты с прежними территориальными притязаниями.

В этом отношении весьма характерна «Краткая история современного Китая», вышедшая в свет в 1954 г. В этой книге была помещена карта «китайских территорий, отторгнутых империалистами». К этим территориям были отнесены МНР, Корея, Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Бирма, Малайзия, Таиланд, часть Индии, японские острова Рюкю, филиппинские острова Сулу.

В последующие годы стали появляться карты с территориальными притязаниями и к Советскому Союзу. В 1959 г. была составлена «наиболее полная» карта «утерянных» территорий с указанием года, когда была «потеряна» и к кому перешла. На ней, в частности, указано, что район Ташкента якобы был отнят Россией у Китая в 1864 г., левый берег р. Амур и Приморье отошли к ней в 1860 г., остров Сахалин отторгнут Россией и Японией после 1875 г. На этой же карте обозначены территории других стран, на которые имеет притязания Китай.

Даже простое перечисление требуемых Пекином территорий показывает, насколько велики аппетиты руководства КНР, Нужно отметить, что маоисты в вопросах территориальных притязаний выступали и выступают на единой платформе с гомнньдановцами, против которых раньше боролись китайские коммунисты. Они требуют, кроме того, включить в этот реестр еще Афганистан, территорию Советского Союза, вплоть до Аральского моря, и некоторые другие территории. Еще в 1936 г. Мао Цзэдун в откровенной беседе с Эдгаром Сноу подчеркнул, что «важнейшей задачей Китая является возвращение всех наших утерянных территорий». А в 1939 г. вышла статья Мао Цзэдуна «Китайская революция и коммунистическая партия Китая», подготовленная в качестве учебного пособия для партийных кадров, обучавшихся в Яньани. В ней также упорно подчеркивалась мысль, что империалистические государства в результате агрессии против Китая отняли значительные территории страны и что после победы революции Бирма, Монголия, государства Индокитая и другие должны «добровольно» воссоединиться с Китаем.

Территории, на которые сейчас претендует Пекин, никогда не являлись китайскими. С большинством государств, расположенных на них, Китай поддерживал лишь дипломатические контакты, которые означали равноправные, а не подчиненные отношения между странами. Однако в китайских документах каждый приезд дипломатической миссии рассматривался как признание суверенитета Китая над данной страной.

Еще одним своеобразным способом доказать правомочность подобных территориальных притязаний являются ссылки на завоевания этих народов иноземными захватчиками много веков и десятилетий назад. Причем речь идет о завоевательных походах как китайских императоров, так и полководцев, поработивших сам Китай. Так, например, маньчжурский император Канси превозносится за создание цинской империи, рубежи которой «простирались на востоке до Тихого океана, на юге — до островов Южных морей, на западе — до Гималаев, на севере — до Сибири». Особой благосклонностью китайских лидеров пользуется Чингисхан, монгольский завоеватель, войска которого прошли как смерч по территории Северного Китая и Центральной Азии.

Китайские лидеры доходят до прямого восхваления аннексии и насильственной ассимиляции народов. Они рассматривают как положительные явления опустошительные походы императоров китайских династий Хань и Тан, Чингисхана и его преемников, маньчжурских богдыханов, которые сопровождались уничтожением целых племен и народов, разрушением цветущих городов и самобытных цивилизаций. «Нельзя расширение территории считать агрессией, — говорилось в одном из центральных китайских журналов, — а слабые, гибнущие национальности объявлять объектами агрессии, сочувствовать им. Действия сильной нации или государства, направленные на расширение своей территории, соответствуют законам общественного развития своего времени».

Восхваление Чингисхана, его преемников и других завоевателей потребовалось китайским историкам для «обоснования» территориальных притязаний. Они пытаются утверждать, что в свое время «Западный район» Китая охватывал территорию советской Средней Азии, Ирана, Афганистана, части Турции, вплоть до побережья Черного моря,[2] пишут о грандиозной китайской империи, которая занимала пол-Европы и простиралась до берегов Средиземного моря.[3]

В начале 50-х годов на одном из закрытых совещаний руководящих работников председатель ЦК КПК Мао Цзэдун откровенно говорил: «Мы должны покорить Земной шар. Нашим объектом является весь Земной шар… Что же касается работы и сражений, то, по-моему, важное всего нам Земной шар, где мы создадим мощную державу. Непременно надо проникнуться такой решимостью». Это далеко не случайное и не единичное высказывание главы КПК и КНР относительно долговременных целей китайских лидеров. В 1958 г. Мао заявил: «… через некоторое количество лет мы непременно построим крупную империю и будем готовы к высадке в Японии, на Филиппинах, в Сан-Франциско». На заседании Политбюро ЦК КПК в августе 1965 г. он снова возвращается к этой теме: «Нынешний Тихий океан в действительности не такой уж тихий. В будущем, когда он окажется под нашим контролем, можно будет считать его тихим».

В связи с такого рода высказываниями небезынтересно вспомнить о том, что еще в 1954 г. в США стало известно о некоем стратегическом глобальном плане Мао, подготовленном якобы в 1953 г. и рассчитанном на победу «мировой революции» в течение 20 лет — к 1973 г. В этом плане Азия рассматривалась как «ближайшая цель» Китая, осуществление которой намечалось к 1965 г. Затем должна была наступить очередь Африки, а страны Европы должны были «капитулировать» сами собой. За Европой должны были последовать Канада и страны Южной Америки, что открывало возможность для решения вопроса о США. Что касается Советского Союза, то ему в этом плане, видимо, отводилась роль младшего партнера Китая.

Сообщение об этом плане было заслушано 29 апреля 1954 г. в Конгрессе США, однако в то время оно казалось настолько невероятным, что в него, видимо, мало кто поверил. Однако действия Пекина на международной арене в последующие годы заставляют по-новому взглянуть на достоверность этого документа.

Многие историки на Западе отмечают опасность гегемонистских притязаний пекинских лидеров. Американский ученый Бойд в своей книге «Внешняя политика коммунистического Китая» писал: «Китай будет вести борьбу за распространение маоизма на весь мир». В конце 60-х годов другой американский ученый указывал: «В настоящее время Китай имеет претензии мирового масштаба. Когда Пекин восстановит статус мировой державы, его деятельность уже не будет ограничена периферией Восточной Азии». В 70-е годы оценки внешней политики у западных исследователей не изменились. «Внимательное чтение китайских заявлений, — пишет американский историк Б. Ларкип, — наводит на мысль, что наиболее вероятная модель максимального участия Китая в мировых делах, предпринимаемого руководителями китайской политики, ведет к гегемонии Китая».

Глобальные экспансионистские китайские замыслы вызывают решительный протест прогрессивных сил всего мира. Твердая и принципиальная политика СССР н других стран социализма, направленная на защиту мира и предотвращение войны, представляет наибольшее препятствие для их осуществления. Поэтому основные усилия пекинские лидеры направляют на борьбу против Советского Союза и всего социалистического содружества. Ради этого они не гнушаются идти на фальсификацию исторических событий, на прямую измену делу социализма, интересам своего народа. Анализируя обстановку в Китае, Л. И. Брежнев в Отчетном докладе XXVI съезду КПСС отмечал: «…о каких-либо переменах к лучшему во внешней политике Пекина, к сожалению, пока говорить не приходится. Она по-прежнему нацелена на обострение международной обстановки, смыкается с политикой империализма, Это, конечно, не вернет Китай на здоровый путь развития. Империалисты друзьями социализма не будут».[4]

Нынешние китайские лидеры по-прежнему стремятся оторвать развивающиеся государства от их естественного и искреннего союзника — социалистического содружества и сделать их легкой добычей империализма и гегемонизма. Кроме этого в Пекине надеются приобрести обширные территории СССР: Приморье и Приамурье, Среднюю Азию и Сибирь.

Чтобы добиться исполнения своих коварных планов, пекинские лидеры как в прошлом, так и в настоящем пытаются использовать лживый и надуманный вопрос об утраченных территориях, которые якобы захватил Советский Союз. Для этого в Китае фальсифицируется история освоения и заселения дальневосточных земель, искажаются в выгодном для Пекина свете культурные, экономические и политические связи народов, населявших эти районы.

Абсурдность и необоснованность китайских притязаний на земли советского Дальнего Востока ярко подтверждает история формирования советско-китайской границы, история того, как изменялась политика руководителей Китая в пограничном вопросе по отношению к СССР, чему и посвящены последующие главы.